Всесокрушающая сила юности!

Глава 20

Разговор с Эро-сенсеем привёл Наруто в состояние крайнего возбуждения. Ему. Покажут. Коронное. Дзюцу. Четвёртого. Хокаге. Это заявление почти что вытеснило из головы прекрасное свидание с Сакурой-тян. Хотя о чём это он, это же СВИДАНИЕ С САКУРОЙ-ТЯН! При воспоминании об этом событии, ему снова хотелось запорхать, как птица. Ноги в утяжелителях вот-вот готовы были оторваться от земли. Приложив титанические усилия, Наруто вернулся к словам сенсея.

Учитель рассказывал о дзюцу неохотно, хоть и привёл очень наглядные примеры — собрать чакру, как при хождении по деревьям, испустить, как при хождении по воде и закрутить. В качестве тренировочного инструмента он отдал ему шарик с водой. Когда совершенно не впечатлённый Наруто уже хотел было сказать, что Извращённый Сенсей его дурит, тот, как будто читая мысли, продемонстрировал дзюцу на ближайшем валуне. И глядя на аккуратное отверстие с блестящими, украшенными спиральным узором краями, Наруто преисполнился энтузиазма.

Вот только этот гадский шарик никак не хотел лопаться. Эро-сенсей, перед тем как уйти собирать материалы для новых научных трудов, оставив ему мешок шариков для тренировки, рассказал ему про зависимость тока чакры в теле шиноби от направления завихрения волос. Наруто принял эти данные как гипотезу, требующую подтверждения, а значит следовало попробовать и тем, и другим образом. Поэтому, оставив стандартную пятёрку клонов тренироваться с шариками, он поспешил на тренировку с Толстобровик-сенсеем.

Клоны тем временем пробовали раскручивать чакру и воду в шарике. Несмотря на то, что Эро-сенсей утверждал, что главный соперник его отца (ну а кем ещё мог быть шиноби, равный Араши Узумаки во всём?) разрабатывал дзюцу три года, Наруто считал, что с помощью своего жульнического трюка с клонами, справится до начала третьего этапа. Поэтому клоны принялись за шарики с энтузиазмом.

Дело не ладилось. Раскрутить чакру в шарике удалось, шарик превратился в плоский блин, но не лопался. Поэтому было решено всё делать по науке и подвергнуть слова о правильном направлении вращения проверке экспериментом. Вращать против часовой стрелки было гораздо труднее и крутить чакру не получалось. К эксперименту присоединились ещё два клона и в результате получился всё тот же блин. Один из Наруто глубокомысленно заметил, что вращение чакры в неверном направлении — великолепное упражнение на контроль — ведь сестрёнка Карин (а она была умнее даже Сакуры-тян!) утверждала что любое дзюцу длительного действия — это тренировка контроля, дисциплины, которая важнее даже объемов чакры. Поэтому трое клонов пытались раскрутить чакру наоборот, а четвёртый присоединился к первому, попытавшись к раскрученному правильно шарику с водой, добавить вращение в противоположном направлении.

Результат был мгновенным. Шарик резко покрылся буграми и внезапно лопнул, забрызгав широко улыбающихся клонов водой. Два клона взяли по шарику и начали крутить чакру одновременно в двух направлениях. Сделать это в одиночку было трудно, но Наруто не отчаивались. Вскорости оба шарика рассыпались брызгами воды. Первый этап исполнения дзюцу Четвёртого был завершен. Но вместо того чтобы бежать и радостно рассказывать Эро-сенсею об успехе, клоны решили, что повторить дзюцу Четвёртого — мало, ведь на кону стояла честь Араши Узумаки, а значит его сын должен превзойти соперника отца.

Поэтому, оставив трёх товарищей раскручивать чакру против часовой стрелки, клоны начали развивать первую идею — а именно пытаться лопнуть блин с чакрой, закрученной по часовой стрелке. Чтобы взорвать этот гадский шарик, два клона объединили усилия. Блин расплющился в совсем плоский диск, а затем шарик лопнул. И все пятеро начали тренировать раскручивание Узудиска (как Наруто прозвал призванное затмить Разенган дзюцу) против часовой стрелки. Идея с вращением в противоположных направлениях Наруто нравилась, а вот форма сферы не согласовалась с его понятием крутой убойной техники. Разенган он собирался освоить тоже, но он не был его главным проектом.

* * *

На отдалённом полигоне пятёрка Наруто пыталась опробовать свою гениальную идею. Техника хождения по деревьям, сначала показавшаяся Наруто крутой, но в боевом применении бесполезной, могла быть исполнена неправильно двумя способами. Если шиноби подавал в ступни мало чакры, он падал с дерева. Если много, то кора дерева взрывалась, и он отлетал от дерева прочь. И Наруто упрекал себя, что не заметил это крутое свойство с самого начала.

Сначала один Наруто зашел на высоту двух своих ростов и подал в ступни больше чакры. Его послушно оттолкнуло от дерева. Остальные ребята его поймали, чтобы случайно не развеялся. Затем была сделана вторая попытка, и чакры было подано гораздо больше. Наруто отбросило гораздо дальше и подстраховывающие клоны еле успели его подхватить. Третью попытку делали другим методом. Клон стоял на дереве, а все четверо крепко прижимали его к коре. Наруто подал чакры столько, сколько у него уходило на клона Торы-тян. Получившийся взрыв откинул всю компанию, и образовалась куча-мала.

Поднимаясь и отряхиваясь, клоны ругались на неосторожность собрата. Но их жалобы и ворчание мгновенно стихли, когда взгляды поднялись на тренировочное дерево. Зияя измочаленными краями, его украшала сквозная дыра.

Клоны начали гоготать как умалишенные, обниматься и крутить кульбиты. Новая, пока безымянная, секретная техника Узумаки была близка к созданию.

* * *

Прибыв на полигон Команды Гая, Наруто усиленно раздумывал над дилеммой, заданной ему Карин-тян. Для повышения эффективности его клонов, нужен был способ быстрой и бесшумной боевой коммуникации. Наилучший способ — научиться обмениваться памятью друг друга или общаться мысленно, как у него получается с Горохвостом («НАДОЕЛ! ЗАТКНИСЬ!»). Но так как он не знал, как подступиться к такой задаче, то мысленное общение было отложено в долгий ящик, и Наруто рассматривал вариант, реализуемые в текущий момент. И таким решением был язык жестов. Проблема состояла в том, что оба варианта, о которых говорила Карин-тян имели свои плюсы и минусы. Первым вариантом был язык жестов Анбу. Плюсом была возможность общения как между клонами, так и в случае спецопераций с Анбу. Минусом — язык мог знать противник и тогда клоны будут выдавать все свои намерения заранее. Второй вариант — разработанный лично язык жестов. Его никто не мог прочитать, но и коммуникация с шиноби Конохи была невозможна, к тому же требовалось время на разработку. Вариант изучения обоих языков означал возможную путаницу, да и время изучения возрастало даже с клонами. Из задумчивости его вырвал громкий вопль.

— Огни Юного Наруто-куна пылают ярче солнца!

— Мой вечный соперник пришел показать всю силу своей Юности!

— Ли-кун! У тебя появился вечный соперник! Я вижу как Огни Весенней Юности вырываются из твоего сердца! Чтобы поддержать твоё неудержимое пламя, я выиграю у Какаши-куна еще десять соревнований! А если у меня не получится, я выгрызу ростовой портрет нашей команды на горе Хокаге зубами!

Оглушая Наруто, одновременно, эхом грянуло со всех сторон:

— ГАЙ-СЕНСЕЙ! ГАЙ-СЕНСЕЙ! ГАЙ-СЕНСЕЙ! ГАЙ-СЕНСЕЙ!

И не менее громовой ответ:

— ЛИ-КУН! ЛИ-КУН! ЛИ-КУН! ЛИ-КУН!

Зрелище обнимающихся четырёх пар Зелёных Прекрасных Чудищ Конохи почему-то неожиданно ударило по мозгам даже привычного к Закату Наруто. К его удивлению, Закат долго не пропадал, учитель и ученик восемью парами рыдающих глаз смотрели на заходящее солнце. Наруто подошел к ближайшему Толстобровику и тронул его за плечо. Тот повернул к нему полные слёз глаза и крепко по-мужски обнял. Когда Наруто высвободился из объятий, он наклонился и поднял с земли камушек. Камушек уверенно лежал в руке. Наруто метнул его в море. Камушек послушно упал в воду и издал громкое «Буль!». Узумаки понял, что нужно обратиться к Красотке-сенсею. Было очень похоже, что из-за сложности гендзюцу его покидает рассудок.

Когда вернулась знакомая лесная поляна, на ней, сияя как новёхонькая монетка в сто рьё, стояла, гордо задрав подбородок, Панда-тян. На её спине косо висел огромный, больше её роста массивный меч, а крест-накрест с ним располагался длинный самурайский чокуто. Лицо Панды-тян выражало как крайнюю степень самодовольства, так и бурную радость при виде Наруто.

— Гай-сенсей, а вы знаете что это за меч у меня за спиной?

— Юная Тентен-тян приобрела себе меч, похожий на один из Легендарных Мечей Тумана? Её Огни Юности просто воспылали!

— Это Кубикирибочо! Легендарный Меч Тумана, один из Семи! Мне его подарил мой Наруто-кун! А еще он сначала подарил чокуто из Страны Железа!

— ОГНИ ЮНЫХ ТЕНТЕН-ТЯН И НАРУТО-КУНА ЗАТМЕВАЮТ МОЁ ПЛАМЯ! ЧТОБЫ ДАТЬ РАЗГОРЕТЬСЯ ОГНЯМ МОЕЙ ЮНОСТИ, Я ОББЕГУ СТРАНУ ОГНЯ ПЯТНАДЦАТЬ РАЗ ПРОТИВ ЧАСОВОЙ СТРЕЛКИ!

— ЧТОБЫ ПОДДЕРЖАТЬ ТЕНТЕН И МОЕГО ВЕЧНОГО СОПЕРНИКА, Я ПРОПРЫГАЮ КАЖДУЮ КРЫШУ КОНОХИ НА ГОЛОВЕ НЕ ИСПОЛЬЗУЯ РУКИ!

— ГАЙ-СЕНСЕЙ! ГАЙ-СЕНСЕЙ! ГАЙ-СЕНСЕЙ! ГАЙ-СЕНСЕЙ!

— ЛИ-КУН! ЛИ-КУН! ЛИ-КУН! ЛИ-КУН!

Наруто взял за руку Тентен и молча повёл к воде. Они долго сидели на прибрежном валуне, а ласковые тёплые волны омывали их обутые в сандалии ноги. Тентен неожиданно положила голову Наруто на плечо. Наруто настороженно замер, но со временем расслабился под мерный шум волн.

Как только Закат неохотно отступил, Наруто понял, что ему нужно ограничить количество клонов Толстобровиков. Иначе можно нечаянно погрузить мир в Вечное Гендзюцу, в Бесконечный Закат.

** Человек в спиральной оранжевой маске громко чихнул, вызвав недоумённые взгляды своих спутников в черных плащах с красными облаками **

* * *

Теучи Ичираку, проживая в деревне шиноби, там, где ходят первобытно выглядящие Инузуки, бесстрастные Хьюги, надменные Учихи, шиноби в разнообразных типах очков, масок и шарфов, научился разбираться в людях. Он мог заранее определить, хочет ли клиент по-быстрому подкрепиться или основательно поесть, лучше ли его не беспокоить или ему охота поговорить, в хорошем ли он настроении или отвратительном. Лучшего своего клиента, Наруто Узумаки, он знал почти как самого себя. То что теперь Наруто был повыше, его волосы были завязаны в озорные хвостики, а его грудь если кому и уступает по красоте, то только самой госпоже Цунаде, лишь немного осложняло дело. Поэтому когда одна из сестрёнок Мито-тян подошла к нему, переминаясь с ноги на ногу, что заставило взгляд зрелого, но вместе с тем здорового мужчины непроизвольно опуститься к колышущимся в такт полушариям, он точно знал что Мито-тя... Наруто чего-то от него хочет.

Раньше бы это означало, что Наруто хочет рамена, но спустил все деньги на краску, которой разрисовывал заборы, что раньше частенько ставило Аяме-тян в неловкое положение. Дочь, будучи твёрдо уверенной, что сироту безбожно обсчитывают подлые владельцы магазинов (просроченное молоко и быстрозаварной рамен в холодильнике Узумаки только подтверждали её подозрения), шла ругаться с продавцами. Несмотря на то, что большинство из взрослого поколения знало о Демоническом Лисе, такую глупость, как обманывать ребёнка, с которым частенько задушевно беседует сам Хокаге, не мог себе позволить даже клинический идиот. Наруто обслуживали неприветливо, молча, но болезненно честно. Так что после нескольких неудобных ситуаций, когда продавцы даже показывали боевой дочери свои гроссбухи, Аяме успокоилась, время от времени повторяя проверки просто на всякий случай, получив стойкую репутацию любительницы шоппинга.

Также в те несколько раз, когда Наруто приходил с синяками, у боевой Аяме возникла идея, что ненавидящие жители Конохи до полусмерти избивают её «братишку Наруто-тян». То что сам Наруто стоически оказывался называть обидчиков, руководствуясь понятиями дворовой чести, её убеждения подогревало. В её воображении Наруто не только подбивали глаз. Если парнишка долго не появлялся, значит его избивали, били ногами, ломали руки и ноги, тыкали кунаями и метали в него сюрикены. С каждым днём, в которые Наруто не появлялся за своей порцией рамена, виновниками становились сначала дети, затем пьяные взрослые, продавцы, обыватели с факелами и палками, шиноби, и даже Анбу! Однажды, получив неловкий разговор с отцом о пчёлках и цветочках, Аяме-тян с ужасом поглядела на Наруто и упала в обморок. Никакие уверения отца и напоминание о знакомстве парнишки с Хокаге дочь не убеждали. Самым противным для Теучи было то, что он не мог объяснить, ПОЧЕМУ ни один человек в Конохе, кроме хулиганов-сверстников, не может обидеть «братика», не нарушив закон. Закон, который свято соблюдался всеми жителями, ведь знать, когда Наруто сопровождают Анбу они не могли, а попадать в подразделение Пыток и Допросов и расставаться с жизнью никто не хотел.

Но теперь Наруто не нужен был рамен — мало того, что он учился готовить сам, так и с помощью своего безумного дзюцу делал копии блюд и вдоволь его наедался. Аяме-тян много раз пыталась накормить его произведениями своего кулинарного искусства, но Наруто, гордый своим впечатляющим дзюцу, употреблял только «теневые копии». Видимо ему очень нравилось смотреть на округляющиеся глаза не избалованной демонстрацией исскуств ниндзя Аяме-тян.

— Ты что-то хотела, Мито-тян? — Наруто настаивал чтобы в женской форме его называли именно так.

— Старик Теучи, у меня есть к тебе дело! — Наруто ощутимо замялся и понизил голос. — Мне нужно купить две бочки сакэ!

— А не рановато ли тебе пить спиртное, да ещё в таких количествах? А, Наруто-кун?

— Мне это нужно для одного супер-крутого дзюцу! — Наруто был так искренне возмущён обвинением, что не заметил обращения по мужскому имени.

— Я не знал что дзюцу работают на спиртном! Ты случайно не хочешь освоить этот знаменитый «Пьяный Кулак»? — Теучи был опытным человеком и повидал в деревне шиноби многое.

— Нет, мне это нужно для дзюцу призыва, даттебайо! — быстро признался Наруто. — Я думал пойти купить сам, но мне тринадцать и никто не продаст! А ты всё-таки владелец ресторана и бочке никто не удивится, могут подумать что ты расширяешь заведение.

— Ладно-ладно, я постараюсь тебе помочь. Но партия выпивки крупная, так что достану тебе не раньше завтрашнего утра. — Теучи окинул взглядом оживлённую террасу. — А насчёт расширения, я уже думаю над этим второй день. Но пока что не получается — бизнес идёт благодаря Мито-тян прекрасно, вот только на покупку или даже аренду подходящего большого помещения мне нужно оформлять займ, а это возможно лишь после окончания экзаменов.

— Старик! Тебе не нужно оформлять займ! — дьявольски прекрасная и со всех сторон привлекательная идея возникла в его голове. — Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться к клану Узумаки?

— Я ЗНАЛ! Я знал что тебе очень нравится Аяме-тян! Мой нежный цветок, моя девочка! — и без того прищуренные глаза Теучи превратились в две узкие щёлочки. — Ты конечно слишком юн для неё, но любви покорны все возрасты!

— ЗАМОЛЧИ, ИЗВРАЩЕНЕЦ! — закричал Наруто слишком уж сексуальным женским голосом. — Я просто предложил открыть совместное дело под защитой клана Узумаки! Деньги у меня есть, но мне нужно заботиться о процветании клана.

— То есть ты не любишь мою Аяме-тян?

Наруто хотел было ответить, но глядя на прибежавшую на шум дочь владельца, нервно сжимающую в руке увесистую поварёшку, понял, дабы не лишиться всего рамена в Конохе и нескольких зубов, ему нужно проявить дипломатические таланты будущего Хокаге.

— Мне всегда нравилась Аяме-тян! Она очень красивая, добрая и лучше всех в мире готовит рамен! Лучше даже тебя, старик! — Наруто сглотнул и перевёл дыхание. — Но у меня есть ассистентки! Целых четыре, а ещё Сакура-тян! И я ещё слишком молод!

Тут раздался нежный девичий голосок.

— Не беда, Наруто-кун, я подожду пару лет. А с девушками мы как-нибудь разберёмся. В конце концов, там где четыре, там и пять.

— И Сакура-тян! — ошеломлённо добавил Наруто.

— И Сакура-тян. — безропотно согласилась Аяме.

* * *

Карин и Наруто, уютно расположившись среди стопок книг, пили чай и изучали Книги Бинго, принесённые Наруто из Архивной Библиотеки. Наруто не мог отказать сестрёнке ни в чём, поэтому просьба «Принеси, пожалуйста, посмотреть» вылилась в то, что кипящие энтузиазмом клоны принесли по одной копии каждой книги всех деревень за последние девятнадцать лет.

Наруто и Карин интересовали не суммы вознаграждений и даже не крутые прикиды шиноби на фотографиях. Под каждым из портретов находилась важная информация — насколько этот шиноби крут, какие техники использует и какими геномами обладает. Так как каждая деревня выпускала издания «для личного использования» и они неизбежно попадали в Коноху как трофеи, то список возможностей шиноби был всеобъемлющ. А знание о том, что то или иное возможно, переводило вопрос «что сделать?» в категорию «как бы сделать такое же?». Карин с абсолютной уверенностью утверждала, что Наруто, немножко постаравшись, может сделать технику гораздо круче чем образец.

— Смотри, Карин-тян! У него техника Огненного Дракона! Я видел Водного Дракона, это так круто!

— Наруто-кун, мы об этом уже говорили. Какие дзюцу мы ищем?

— Универсальные! Чтобы можно было и нападать и защищаться, и защитить дорогих людей! Я помню, но ведь Дракон — это так круто!

— Если ты придумаешь дзюцу, как у этой мятежницы из Аме, ты сможешь сделать дракона из бумаги.

— Бумага — некруто!

— Ну тогда как у Гаары можешь сделать из песка!

— Получше, но всё равно не так!

— У его отца Стихия Магнетизма и он может управлять золотым песком!

— Это круто, но нужно море денег на золото!

— А вот у предыдущего Казекаге был железный песок — гораздо дешевле. И ещё можно управлять всеми металлическими предметами.

— Если в меня кинут тысячу кунаев, я остановлю их взглядом! Записывай!

Карин послушно записала в расстеленный свиток: «Магнетизм. Стихии: Земля и Молния».

— А вот третий Райкаге может обернуться в чакру Райтона и двигаться быстрее молнии.

— Молниеносный Хокаге Узумаки, величайший учёный Конохагакуре! Оранжевая молния Конохи! Записывай!

Карин написала: «Молния: покров чакры».

— Нукенин Киригакуре, мятежница Теруми Мэй. Два кеккей-генкая, стихии Пара и Лавы.

— Она из деревни Хаку! Покажи!

— У неё почти красные волосы, она тоже Узумаки! Что умеют эти стихии?

— Волосы каштановые. Она выдыхает разъедающий всё пар и плюёт прожигающей всё лавой!

— Красные! Узумаки! Добавь её в наш список. А стихии — не пиши, они отстой. Плеваться — некруто.

Карин записала в почти пустой свиток с двумя именами из Суны: «Теруми Мэй. Киригакуре. Местонахождение неизвестно.»

— Тут пишут про твоего учителя. Отшельник Джирайя. Контракт с жабами. Владеет сендзюцу. Техники... так, обычные стихийные, так... Разенган ты уже изучаешь. О! Может свободно управлять своими волосами, произвольно менять длину и делать их прочнее металла.

— Пиши! А что такое сендзюцу?

— Нужно будет уточнить, написано, что какая-то «природная энергия». — Карин написала: «Техника Гривы Разъяренного Льва. Уточнить у Джирайи-сеннина».

— Первый Хокаге Хаширама Сенджу. Владеет Стихией Дерева — Мокутоном. Настолько сильные техники, что пленяют даже биджу.

— ЗАПИСЫВАЙ! Я Узумаки, но и Сенджу, так что освою в два счёта. К тому же растения — это клёво, Ино-тян говорит что у меня с ними отлично получается.

Карин недовольно сморщилась при упоминании задаваки-блондинки, но записала: «Мокутон. Стихии: Земля и Вода».

И так, в прилежном изучении они провели время до самого прихода оригиналов. И только теперь Наруто понял, что некоторые книги — это круто!

* * *

В безвременье печати было всё так же темно, уютно и очень-очень мокро. Наруто лежал в тепловатой воде и наслаждался редкими минутами покоя. Толстобровик-сенсей был очень благодарным человеком. Он был очень энергичным человеком. Он считал что тяжелый труд даёт возможность превзойти любого гения. И в знак благодарности за исцеление «Вечно Юного Ли-куна», он собрался со всем своим пылом и страстью, сделать из Наруто великого шиноби. Настолько великого, чтобы у Толстобровика всегда был ориентир, было направление куда стремиться. Энергичный. Благодарный. Тяжелая работа.

Наруто знал, что Толстобровик — монстр. Он был чудовищно сильным и целеустремлённым. И теперь Наруто следовало превзойти эту целеустремлённость. Стать чем-то большим, чем монстр.

Когда, измождённый непосильными нагрузками, Наруто решил схитрить и потянулся к чакре своего узника («У меня закончились имена, но я что-нибудь придумаю!»), быстрое исцеление синяков и порезов тут же привлекло внимание сенсея. И понимание, что «Пылающий Огнём Юности Наруто-кун» может очень быстро восстанавливаться, прибавило ему энергичности. Усугубляло дело то, что Панде-тян идея «сделать Юного Наруто-куна величайшим шиноби Конохи» почему-то пришлась весьма по душе. И любые его колебания и проволочки сопровождались очень-очень острыми кунаями. И вот, в один момент он понял, что ему нужно перевести дух, иначе в нём что-то надломится. Потянувшись к красной чакре, которая несла такую уютную злобу и ненависть, вместо пугающего энтузиазма, Наруто попал в печать. Добравшись к вратам с надписью «Печать» на бумажке, он тяжело плюхнулся в воду и наслаждался покоем и возможностью чуть-чуть отдохнуть. Наруто знал, что это самообман, знал что во внешнем жестоком, пылающем неукротимым огнём весны, мире, не прошло и доли секунды. Но ему было всё равно.

— Я ведь просто хотел быть Хокаге! Даже до того как стать учёным! Почему же всё так сложно? Как могут быть люди настолько напористыми?

— Это ещё что! Когда-то я сражался с двумя придурками в Стране Молний. Они были очень назойливыми мошками! Я их проглотил, а они вместо того чтобы просто сдохнуть, начали есть меня изнутри!

— Я хочу быть крутым шиноби, хочу стать самым сильным. Я думал что готов к любым испытаниям, но это!

— А этот Учиха со своими проклятыми глазами! Всё никак не мог успокоиться! Мне ведь от вас ничего не нужно! Я просто шел туда где было больше всего ненависти и немножко наводил порядок!

— Я люблю только Сакуру-тян! Девушки все очень красивые, но они — мои ассистентки! Они помогают мне, а я — им! Но я люблю рамен и не готов от него отказаться!

— ... и придурок Гьюки. «Пусть у тебя на один хвост больше, зато смотри какие у меня рога!».

— Я не мог ей не отдать Кубикирибочо! Ведь она так любит оружие! Она так крута с ним! Что если Сакура-тян узнает о том поцелуе?

— Чомей говорит, что отец любил её больше всех! «Семь — счастливое число, к тому же я умею летать!».

— И что нашло на Карин-тян! Её поцелуй очень приятен, но она моя сестра! Пусть и не родная! Как можно целоваться с сестрой?! И Сакура-тян меня точно убьёт!

— Даже Шукаку! Один жалкий хвост — и то издевается! «Своему джинчурики сказал, что я — его мамочка! А он, дурачина, поверил!». Представляешь, хвастаться тем, что ты полный придурок!

— ...но и обидеть сестрёнку Аяме, одного из самых дорогих мне людей, я не могу! Почему всё так сложно?

— «Мы даём своим джинчурики кеккей-генкай, а что они получают от тебя? Головную боль?»

— ...это гендзюцу! Хината-тян говорит, что не видит чакры! Красотка-сенсей говорит, что гендзюцу может обманывать все пять чувств, поэтому от реальности не отличить!

— ... и смеются! «Главное — не количество хвостов, а умение ими пользоваться!

— Она говорит, что подобные иллюзии видела только у шиноби клана Курама!

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? — подвал огласил оглушительный рёв.

— Я сказал «Курама»!

— Как ты узнал?

— Что узнал?

— Моё имя!

— Я же говорю, мне сказала Красотка-сен... ТВОЁ ИМЯ — КУРАМА!

— Убирайся! Я не хочу с тобой разговаривать.

— Но ведь Громорык гораздо круче!

— УХОДИ!

— Представь: Курама Громорык — сотрясатель континентов!

— ВОН!

— Или Курама Громорык — Оранжевый Лис Погибели. Его рёв валит деревья! Его хвосты стирают города с лица земли!

— ИДИ!

— Ладно-ладно пойду. Не скучай!

— Пока!

— О, слушай, а может тебе принести что-нибудь? Ну не знаю, может рамен? У меня отлично стал получаться рамен!

— Уходи, мне нужно подумать. Как-нибудь потом, может быть.