Вслед за луной

Глава 27

— Вы подождете Агнес здесь?

— Мне все равно.

— Ваши люди дожидаются вас в главном зале. Джоанна краешком глаза заметила там, внизу, в общем зале, Рольфа и Эдвина. Она совсем забыла о том, что они ее ждут. Она совсем забыла…

— Вы хотите спуститься к ним?

— Не сейчас, — отозвалась Джоанна. — Я пока останусь здесь. Паэн скоро должен появиться…

— Вы не знали?

— Нет. И за все наши.., за все месяцы, что мы провели вместе, я ни разу его не заподозрила. Молеон тяжело вздохнул:

— Я верю ему.

— Я… — Джоанне стоило немалого труда собраться с духом. — Я тоже ему верю. Но почему он никогда мне об этом не говорил?

— Может, ради вашего блага?

— Возможно.

— По-видимому, он опасался, что подобное признание навсегда оттолкнет вас от него. Джоанна покачала головой:

— Я бы не… Если бы он все мне рассказал, я бы все равно не бросила его, потому что… — Она не выдержала и расплакалась. Страшные, разрывающие душу рыдания вырывались из ее груди, и она не могла их остановить. Сила их оказалась столь велика, что Джоанна начала задыхаться.

Молеон привлек ее к себе и отвел в тень коридора. Джоанна рыдала, уткнувшись в его плечо, и выкрикивала в промокшую от слез тунику Молеона всю ярость, охватившую ее, когда Паэн произнес одно-единственное слово, после которого весь мир вокруг них рухнул. Теперь уже ничто между ними не может быть по-прежнему.

Наконец ее рыдания утихли, и она услышала, как Молеон произнес что-то хриплым, мрачным голосом совсем близко от ее щеки.

Джоанна подняла голову.

— И ради этого человека, Джоанна, вы оттолкнули меня! Я бы женился на вас, если бы вы не сбежали от меня в ночь Самхейна. Если бы вы только сказали мне…

Вдруг Джоанна уловила запах роз.

— Что? Что именно она должна была сказать вам, Адам? — Агнес Мальби поднялась по лестнице и шагнула к ним.

— Агнес…

Супруга Адама Молеона приблизилась к мужу и поцеловала его со всем жаром юной новобрачной, которая счастлива в своем замужестве. Наконец, оторвавшись от него, она посмотрела на Джоанну. Та раскрыла ей объятия, и Агнес запечатлела на ее щеке холодный, легкий поцелуй. Рука об руку они спустились по лестнице в ярко освещенный зал. Слегка сжав пальцы Джоанны, Агнес подвела ее к нише, встроенной в толстую северную стену. Там, в сиянии множества свечей, расположенных вдоль всего периметра уютного помещения, Агнес внимательно вгляделась в лицо Джоанны и испуганно воскликнула:

— Ты плачешь! Наконец-то мы нашли тебя, дорогая сестра, и все-таки ты плачешь. Должно быть, ты натерпелась страха, находясь так далеко от семьи — обеих своих семей.

Ты, конечно, уже знаешь о том, что твой дядя…

— Да, я услышала об этом еще до святок. Агнес коснулась рукой щеки невестки.

— Ты, должно быть, провела эту зиму в Уитби? Джоанна, дорогая моя, мы все считали тебя погибшей, и когда твой дядя скончался, а рядом не было никого, кто.., кто мог бы занять его место, мы забрали с собой корабли и имущество, поскольку думали, что ты сама распорядилась бы именно так. Не было никакого смысла оставлять их без присмотра…

Джоанна накрыла руку Агнес своей.

— Успокойся. Ты сделала то, что считала правильным. Ведь вы были уверены в том, что меня.., нет в живых.

— Адам всю прошлую зиму говорил только о мести. И лишь по чистой случайности люди из Рошмарена сумели опознать убийцу Ольтера среди воинов короля… — Тут Агнес заколебалась и смахнула с ресниц слезинку. — И когда, прибыв в Ноттингем, я узнала, что ты здесь и хочешь спасти своего мужа, я все поняла. О, Джоанна! Как ты, должно быть, сейчас страдаешь!

Если Агнес расплачется, Джоанна тоже не сможет удержаться от слез. Она положила руки на плечи золовки и слегка отстранила ее от себя.

— Агнес, скажи, ты счастлива с Молеоном? Агнес улыбнулась и принялась разглаживать складки на дорогом шелковом платье.

— Он полностью оправдал мои надежды, Джоанна. Давным-давно, когда я была еще девчонкой, я полюбила его и знала, что рано или поздно он станет моим. И я оказалась права, Джоанна. Я оказалась права. — Она вдруг взволнованно воскликнула:

— Как мы можем сидеть тут с тобой и спокойно разговаривать, зная, что тебя хитростью вынудили выйти замуж за убийцу? Убийцу моего брата… — Агнес выглянула из ниши и увидела поджидавшего их Молеона. — Видишь, Джоанна? Адам уже здесь и готов отвести нас в наш дом в городе. — Она с отвращением посмотрела на толпу вооруженных людей в главном зале. — Там мы будем в безопасности.

Джоанна бросила взгляд на широкую лестницу на другом конце зала, которая вела в личные покои короля. До сих пор еще никто из окружавших Ричарда рыцарей не спустился вниз.

— Я лучше подожду, — ответила она. — Мой муж здесь, и нам еще многое нужно сказать друг другу. Агнес дотронулась до щеки Джоанны.

— Он осужден?

— Нет. Он поклялся в присутствии короля Ричарда в том, что убил Ольтера в схватке, когда тот напал на него из засады с превосходящим числом воинов. Король вернул ему свободу.

— Ольтер никогда бы не…

— Разумеется, нет. Должно быть, это какая-то ошибка — в ночной тьме так легко все перепутать. Так или иначе, король отпустил Паэна на свободу.

— И ты оставила его там? Джоанна покачала головой.

— Он задержался с королем и его советниками, чтобы поговорить с ними насчет волнений в Нормандии.

Губки Агнес выпятились вперед, после чего медленно сложились в улыбку:

— В таком случае он отправится сражаться на стороне короля, а ты поедешь к нам домой, чтобы ждать его там. Молеон не будет возражать. Он относится к тебе с большим уважением, Джоанна, и, возможно, женился бы на тебе, если бы ты в ту ночь не сбежала из замка.

— Агнес…

— Тс-с! — ответила она. — Я не имею ничего против. Я люблю его таким, какой он есть, и прекрасно отдаю себе отчет в том, что никогда не буду для него единственной… — Агнес криво усмехнулась. — В конце концов, я его жена и в , один прекрасный день могу стать матерью его детей. Во всем, что имеет для меня значение, он мой, и я приложу все старания, чтобы он моим и остался.

— Агнес, я…

Она приложила пальцы к губам Джоанны:

— Ни слова больше. Прошу тебя.

Агнес заключила Джоанну в объятия из шуршащего шелка и запаха роз.

— Молеон ждет нас. Пойдем со мной, а потом мы пошлем кого-нибудь к твоему мужу, чтобы он знал, где тебя искать. Но имей в виду, Джоанна: при желании для тебя всегда найдется место в нашем доме. Всегда.

Ей чудилось, будто она опять находится в Рошмарене, и та далекая ночь Самхейна теперь казалась ей страшным сном. Агнес была рядом, застенчивая в присутствии Молеона, заботливая и предупредительная по отношению к Джоанне, становясь упрямой лишь тогда, когда разговор касался гибели ее брата. И Молеон оставался таким же, как всегда, — осторожным в словах, любезным с юной Агнес и задумчивым, когда смотрел на Джоанну. Теперь в его речах, обращенных к ней, уже не было никаких намеков на близость и на возможность брака между ними, о которой он упомянул тогда, стоя в темном коридоре возле палаты короля. Напротив, он держался с ней с подобающей учтивостью и ловил каждый жест своей супруги, чего Джоанна никогда раньше за ним не замечала.

Да и сама Агнес, похоже, решила больше не вспоминать о тех словах, которые ей случайно удалось подслушать и которые, как никакие другие, могли задеть гордость юной новобрачной. Джоанне предстояло провести долгий вечер в обществе Агнес, и, быть может, ей представится случай снова упомянуть в разговоре о Молеоне, заверив его жену в том, что его сердце всегда принадлежало лишь ей одной.

Агнес настояла на том, чтобы ее невестка поселилась вместе с ними в доме ноттингемского виноторговца, который после возвращения короля Ричарда бежал из города. В скале под домом был выдолблен погреб, сообщавшийся через деревянную дверь с другими тайниками и складскими помещениями, расположенными в пещерах, которыми изобиловал Ноттингем, и вина, хранившегося в нем, оказалось вполне достаточно, чтобы утолить жажду Молебна и его людей.

Как только они переступили порог временного жилища, Агнес скрылась в погребе и вскоре появилась оттуда с бутылкой вина для Молеона, заявив, что они с Джоанной выпьют приправленного пряностями меда из кувшина, который она отыскала в кладовой.

— Я покину вас на минуту, — сказала Агнес и вышла из комнаты.

Молеон, похоже, не надеялся на то, что Джоанна с ним заговорит. Он уселся в кресло и долго смотрел на груду одежды и седельные сумки, которые Агнес, торопясь спуститься в погреб, бросила на пол у двери. Затем он поднялся и, подойдя к небольшому столику перед камином, взял в руки кубки, которые Агнес поставила сюда, чтобы согреть вино.

— Куда вы направились, — спросил он, стоя к Джоанне спиной, — после того как добрались до Уитби и узнали, там о кончине вашего дяди?

— Я была в Гандейле, — ответила она. В Гандейле, где она познала страсть и душевный покой с человеком, который оказался убийцей ее мужа.

Молеон вернулся к креслу и, усевшись в него, поставил ноги на небольшой дорожный сундук.

— А бретонец? Он тоже провел там всю прошлую зиму? Джоанна кивнула. Всю прошлую зиму. Воспоминания о прикосновении его рук, о его тепле, спасавшем ее в постели от зимнего холода, снова вызвали у нее на глазах слезы. Сделав над собой усилие, она пожала плечами:

— Я вышла за него замуж по собственной воле. Он никогда не пытался угрожать мне и не причинял мне вреда.

— Ему не было нужды ни в том ни в другом, — ответил Молеон. — Он хотел получить вас и благодаря своему терпению добился своего.

— Его совсем не привлекала жизнь простого фермера или торговца шерстью, и он не нуждался в моем золоте. Рошмарен — земля его предков, и это все, к чему он стремился, и то не ради себя, а ради своего брата, — возразила Джоанна. — Что бы ни делал Паэн перед тем, как появиться в Рошмарене, он хорошо ко мне относился и помог мне благополучно добраться до дома. Без него я могла погибнуть — либо в самом замке, либо по пути на север.

— Стало быть, вы считаете, что если у вас и есть враг, то это не ваш бретонец? Неужели даже несмотря на то что именно он убил Мальби, у вас не возникло подозрения, что он использовал вас ради собственной выгоды?

— Он хотел, чтобы обвинение в моей гибели не пало на него и его родных. Во всем остальном ему не было от меня никакой выгоды.

Молеон пристально взглянул на Джоанну, и она поежилась под его взглядом — она не доверяла ему и не скрывала этого. В первый месяц ее вдовства, пока сохранялась возможность того, что у нее родится ребенок, Адам мог желать ее гибели. Когда же она ему отказала, он женился на Агнес.

Адам Молеон был богат — намного богаче Мальби — и не нуждался ни в землях Рошмарена, ни в золоте Джоанны Мерко, чтобы пополнить свои сундуки. Его имя пользовалось уважением повсюду, а о его предках стали слагать легенды. Зачем такой человек стал бы нанимать наемных убийц для женщины, которая — в том случае, если бы она носила под сердцем наследника Мальби, — могла стать преградой между ним и оскудевшей сокровищницей Рошмарена?

Наконец вернулась Агнес и с улыбкой обратилась к супругу:

— Не надо смотреть так на Джоанну, мой господин. Вы можете ее напугать.

— Джоанну не так легко напугать, любовь моя. — Молеон ждал, пока Агнес наливала ему вино в кубок в виде рога, который она отыскала на полке у купца, после чего поднялся с места и взял кубок, стоявший рядом с Джоанной.

— Мед? — спросил он. Агнес нахмурилась.

— Это напиток из меда, приправленного ароматными травами, — ответила она.

— У меня с первого дня осады раскалывается голова.

Думаю, это питье поможет мне снять боль. Агнес забрала у него кубок.

— Эти травы специально подобраны так, что возвращают женщинам здоровье. Поверьте, супруг мой, напиток предназначен не для вас.

Джоанна повернулась к Молеону:

— Если вам угодно, вы можете его выпить. Молеон улыбнулся:

— Агнес найдет для меня что-нибудь другое. — Он взял рог с вином и поднял его перед собой. — Желаю вам счастливого пути, Джоанна. Я пришлю ваши корабли, а заодно и золото, которое оставил у лондонских ювелиров, обратно в Уитби.

Джоанна встала со своего места. Отныне вся ее жизнь пройдет в стенах Гандейла и серого каменного замка в Уитби. И каждый уголок в этих домах будет напоминать ей о Паэне. Она взяла свой кубок и дружелюбно взглянула на Агнес.

— А я желаю вам всяческого процветания и множества сыновей. Надеюсь, вы навестите меня, когда в следующий раз отправитесь в путешествие на север? Вы найдете меня в Уитби, в доме на берегу реки.

Агнес, с улыбкой ответила:

— Обещаю, Джоанна, мы непременно приедем к тебе погостить — и наши сыновья тоже. — Она отпила из своего кубка и кивнула в сторону невестки:

— Твое здоровье.

Джоанна глотнула приправленного пряностями меда и поставила кубок на стол.

— Выпей еще, — предложила ей Агнес, — а потом я уложу тебя в постель. Я уже приказала затопить в спальне камин и достать теплое одеяло, которое мы привезли из дома твоего дяди. — Она поднесла кубок к губам.

Джоанна залпом выпила крепкий сладковатый напиток и даже проглотила фиалковые лепестки, осевшие на дне кубка.

Молеон отставил в сторону свой рог с вином и забрал у жены пустой кубок.

— Не угодно ли вам лечь в постель, мадам? Лицо Агнес покрылось густым румянцем.

— Чуть позже, Адам. Он обернулся к Джоанне:

— Я должен позаботиться насчет охраны. Здесь вам ничего не грозит, потому что внизу спят мои люди, а возле дома будут дежурить часовые. Мы не допустим, чтобы в наше жилище ворвалась орда вооруженных пьяниц, будь то мятежники или люди короля.

— А если…

Он вопросительно взглянул на нее.

— Если Паэн.., если мой муж придет сюда…

— Он не знает, где мы остановились, — ответил Молеон. — Вряд ли он захочет беспокоить вас этой ночью, а завтра утром мы вместе обсудим ваши планы.

— Дайте мне слово, что не причините ему никакого вреда! — взмолилась Джоанна — Ни я, ни мои люди не станем поднимать на него оружия! — поклялся Молеон. — Однако до рассвета я его к вам и близко не подпущу.

Агнес сделала шаг к мужу и взяла его за руку.

— Когда вы расставите часовых и вернетесь в дом, я буду сидеть здесь, у камина, — улыбка на ее лице сделалась шире, — и ждать вас.

Адам взглянул сверху вниз на полное обожания лицо жены:

— Я обязательно приду за вами. — И он удалился.

Король долго не отпускал его от себя. А когда же наконец они с Ричардом обсудили условия будущей службы Паэна, людям Юбера Ольтера потребовалось время, чтобы отыскать седельную сумку и кошелек с деньгами.

Матье упустил из виду Молеона после того, как тот покинул зал для приемов в сопровождении жены и невестки, и ему пришлось сполна испытать на себе гнев Паэна, когда он столкнулся с ним на главной улице, проложенной у подножия огромной крутой скалы, на которой возвышался замок.

— С ним было десять вооруженных до зубов людей! — оправдывался Матье. — Вряд ли мне имело смысл рисковать своей шеей, тем более что я уже знал, куда они направляются.

— Как ты мог это узнать? Матье улыбнулся:

— Джоанна увидела меня и заговорила со мной. Потом вернулась мадам Агнес, и от нее-то я и узнал, где они остановились. По ее словам, она ни на миг не допускала, что ты желал ее невестке зла. Впрочем, — добавил он, — не нужно обладать большим умом, чтобы это понять, — ведь тебе пришлось пересечь чуть ли не половину всей империи Ричарда Плантагенета. Тут появился Молеон, чтобы отвести женщин домой.., заявил, что собственноручно прирежет любого, кто осмелится хотя бы прикоснуться к рукаву Джоанны.

Паэн поднял руку, — Лучше ответь мне, Матье, где я могу найти жену?

— Мадам Агнес сообщила мне, что они поселились в доме местного виноторговца, недалеко от реки. Они пробудут там до окончания Большого совета, после чего в свите короля Ричарда отправятся на север, в Клипстоун, на встречу с королем скоттов.

— А Джоанна? Она тоже поедет с ними?

— Об этом она мне ничего не сказала. Надо полагать, они отошлют ее на север в сопровождении надежной охраны… — Он вдруг замолчал и дернул за рукав Паэна. — Я пересек холодное море, следуя за тобой и твоей дамой! — негодовал Матье. — Неужели ты не можешь остановиться и выслушать меня? Молеон с явным вожделением смотрел на твою жену. Я сам это видел. Однако, думаю, не стоит из-за этого проливать его кровь. Он с уважением относится к своей супруге и вряд ли попытается соблазнить твою жену, находясь под одним кровом с юной Агнес.

Паэн быстро шагал вперед.

— Агнес сообщила тебе о том, где они остановились, лишь для того, чтобы избавить Джоанну от необходимости делить постель с Молеоном — а может быть, и от его ножа. Она сделала это потому, что неравнодушна к этому негодяю и не хочет, чтобы Джоанна этой ночью оставалась рядом с ним. Она поступила правильно, позвав нас, и ее желание будет исполнено. Я не позволю Джоанне провести хотя бы одну ночь в доме Молеона.

— И что ты собираешься делать? Ведь Молеон невиновен… Паэн резко развернулся и схватил его за грудки.

— Или ты забыл, с чего все началось? — прорычал он. — Если бы нас с тобой не было в лагере Меркадье в тот вечер, когда туда прибыл арфист, Джоанна уже давно была бы мертва. Возможно, сейчас Молеон искренне желает Джоанне добра, поскольку она так и не родила сына Ольтеру Мальби. Но в ночь Самхейна, спустя две недели после гибели Мальби, Адам Молеон хотел видеть Джоанну мертвой. Кто еще это мог быть? Кто?

Матье закашлялся, и Паэн отпустил его.

— А как насчет Агнес Мальби? Более хладнокровной стервы я в жизни не встречал!

Презрительно фыркнув, Паэн отвернулся и, больше не останавливаясь, крупными, стремительными шагами ринулся вперед, к дому виноторговца. Матье выбился из сил, чтобы от него не отстать.

— Лучше оставь пока свою жену на попечении родственников и вернись за ней утром, чтобы у нее было время поразмыслить. Силы небесные, Паэн, ведь она же только сейчас узнала о том, что мы убили ее первого мужа! Как, по-твоему, Джоанна смогла бы этой ночью разделить с тобой постель — если бы она вообще у тебя была? Жена Молеона сумеет его развлечь. Эта Агнес — та еще штучка, несмотря на все свои улыбки…

— Ты выгораживаешь заведомого преступника и обвиняешь во всем его молодую жену? — Паэн вдруг выругался и, ударив с размаху кулаком по угловому столбу, свернул с главной улицы в узкий переулок. — Не досаждай мне своей болтовней, Матье! Если ты не хочешь мне помочь, возвращайся в главную башню. Ты ничем мне не обязан!

Паэн бежал по пустынному, залитому лунным светом переулку, а Матье тяжело пыхтел сзади.

— Да, ты прав. Я ничем тебе не обязан. Но клянусь всеми демонами Бретани, я не позволю тебе так терзать себя из-за дамы, которая наверняка не захочет больше тебя видеть. Мы убили ее мужа, Паэн! Мы убили Мальби. Теперь, когда она узнала об этом, вполне возможно, что между вами все кончено.

— Это еще не значит, что она должна погибнуть от рук Молеона.

Они останавливали всех, кто попадался им на пути, чтобы спросить у них дорогу к дому виноторговца. Паэн расшвыривал золото направо и налево, пытаясь выяснить у прохожих, не видели ли они рыцаря в сопровождении двух прекрасных светловолосых женщин, однако те лишь пожимали плечами. Так при свете факелов они постепенно приближались к винной лавке. Когда же Паэн и Матье наконец вышли к реке и поняли, что цель близка, они помчались вперед, перепрыгивая через валяющиеся трупы и сшибая случайных прохожих. Они бежали навстречу мечам в руках воинов Молеона. Прямо в ловушку.

Паэн дрался как одержимый, однако людей Молеона было слишком много и они напали на него из темноты, окружив его прежде, чем он успел вытащить из ножен меч.

Они швырнули его на землю и втроем навалились сверху, заглушая его яростные протесты. Когда они схватили Паэна за волосы и приподняли его голову, он решил, что настал его смертный час и ему сейчас перережут горло, как поступил бы он сам, если бы хотел убить кого-нибудь быстро и без шума. Однако вместо этого ему сунули в рот кляп, и он оказался бессилен помешать им, будучи прижат к земле тяжестью трех дюжих мужчин.

Поскольку они, судя по всему, не собирались расправиться с ним немедленно, Паэн завертел головой, пытаясь найти Матье, и увидел его лежащим на булыжнике мостовой, тоже с кляпом во рту. И в этот момент ему крепко связали за спиной руки прочной веревкой.

Паэн с трудом поднялся на ноги, но едва он попытался оттолкнуть одного из охранников, как тут же получил удар в колено. Он знал, что, даже если бы ему удалось избавиться от кляпа, кричать бесполезно — лишь очень немногие из жителей, спящих в соседних домах, проснулись бы от его крика. И уж подавно никто из них не осмелился бы прийти ему на помощь — незнакомцу, окруженному двумя десятками вооруженных до зубов воинов в недавно покоренном городе.

Почему же они медлили?

За его спиной появились факелы, и в их свете неожиданно возникла фигура человека, столь же высокого, как и он сам. Некоторые факелы горели так близко от него, что он почувствовал их жар. Паэн попытался оценить на глаз расстояние, отделявшее его от вновь прибывших, прикидывая возможность наброситься на них и повалить на землю, вызвав суматоху в рядах нападавших. Если они выронят факелы и те вспыхнут у них под ногами…

Неожиданно он услышал знакомый голос:

— Вас, наверное, интересует, почему вы до сих пор живы? Люди, держащие Паэна, грубо развернули его, так что он оказался лицом к лицу с Адамом Молеоном. Он стоял в окружении четырех телохранителей, и проскочить мимо них было невозможно — они перегородили собой всю улицу.

— Попробуйте догадаться, почему вы до сих пор живы, — снова обратился к нему Молеон.

Если Молеон находился здесь в окружении большого числа вооруженных слуг, то дом, где он поселился, наверняка был где-то рядом. Он должен найти способ предупредить Джоанну, прежде чем стражники снова набросятся на него. За своей спиной Паэн услышал, как Матье проковылял вперед и встал рядом с ним.

— Вы можете дать мне слово, что не закричите и не разбудите весь город, если я выну кляп? — обратился к нему Молеон.

Паэн смотрел мимо него на очертания домов, проступавшие за светом факелов. В одном из них, совсем близко, могла находиться Джоанна…

Молеон вздохнул:

— Вижу, вы не хотите давать никаких обещаний. В таком случае мне придется говорить самому. Мадам Джоанна сейчас лежит в постели в доме виноторговца, который находится на этой самой улице не более чем в пятидесяти шагах за моей спиной. В доме нет никого, кроме нескольких вооруженных охранников и моей жены Агнес… — Молеон помолчал. — У вас такой взгляд, словно вы готовы меня придушить, даже несмотря на связанные руки. Послушайте меня, Паэн. Мадам Джоанна в добром здравии, хотя и чувствует себя несколько подавленной после того, что ей довелось сегодня услышать. Надеюсь, со временем она сумеет справиться со своим горем и забыть о том, что перед тем, как жениться на ней, вы вспороли живот Ольтеру Мальби.

Взгляд Паэна переметнулся на людей, стоявших позади Молеона. Если этот человек и дальше будет тратить время на болтовню, ему может повезти и он прорвется мимо них. Правда, рот его был заткнут кляпом, но он мог ударить плечом в дверь или по закрытым ставням на окне и таким образом разбудить весь дом. Но какой именно?

Молеон подал знак, и охранники снова толкнули Паэна в жидкую грязь, покрывавшую переулок.

— Похоже, — произнес Адам, — вы пропустили мои слова мимо ушей, пытаясь отыскать мое жилище. Но выслушать меня вам все равно придется, и притом внимательно, не то я начну сожалеть о том, что взял на себя труд прийти сюда, чтобы побеседовать с вами и сообщить вам нечто такое, о чем вы даже еще не догадываетесь и о чем эти люди знать не должны. — Резким жестом Молеон приказал стражникам оставить их одних.

Пнув напоследок Паэна в плечо, люди Молеона оставили его лежать на мостовой и оттащили Матье в глубину переулка, подальше от того дома, который их хозяин занял после падения города..

При свете далеких факелов Паэн увидел, как в руке Молеона блеснула сталь кинжала — оружия милосердия, которым обычно добивали поверженного врага.

— А теперь слушайте меня внимательно и не пытайтесь на меня напасть. Если вы осмелитесь сделать хоть шаг в мою сторону, ваша жизнь окончится прямо здесь и сейчас, и когда ваша тень достигнет врат ада, его хранители сообщат вам нечто такое, что будет терзать вашу душу до скончания века — как, впрочем, и мою тоже.

Молеон нагнулся и поднес кинжал к горлу Паэна. Тот закрыл глаза и в отчаянии воззвал ко всем святым, которые способны были его услышать: “Пожалуйста, не дайте этому безумцу выжить, чтобы причинить вред Джоанне, Не дайте ему…"

— Я бы счел справедливым, если бы уже к утру моя тень оказалась в аду. Но вам, Паэн из Рошмарена, предстоит куда более долгий путь, и я советую вам меня выслушать, не то вы отправитесь в ад этой же ночью.

Когда Молеон приблизился к нему, занеся кинжал для рокового удара, у Паэна еще оставалась надежда уцелеть. Если в самый последний момент он успеет отвести голову в сторону, чтобы нож сначала скользнул по черепу, где рана наверняка окажется неглубокой… Если ему удастся подняться на ноги и броситься к дому, вынудив стражников закричать прежде, чем они собьют его с ног, это может послужить предостережением для Джоанны.

Молеон слегка отодвинул кинжал от его горла.

— Как я уже сказал, ваша жена находится в спальне в доме виноторговца, всего в пятидесяти шагах отсюда. Она последовала в наш дом по собственной воле и сидела с нами за одним столом, а моя жена.., моя Агнес принесла ей меда, чтобы ей легче было заснуть. — Голос Молеона стал хриплым. — Агнес всегда заботилась о страждущих и приготовила точно такое же питье для старого Хьюго Мерко, чтобы помочь ему справиться с горем, вызванным вестью об исчезновении Джоанны. — Рука, державшая кинжал, чуть дрогнула. — Вскоре после этого, той же ночью, старик скончался.

Тело Паэна содрогалось в отчаянной попытке подняться — даже несмотря на кинжал Молеона — и бежать к этому дому смерти, чтобы заставить Джоанну очнуться от ее последнего сна…

Молеон поставил свой сапог на спину Паэна, прижав его к земле, и тот снова ощутил возле яростно пульсирующей жилки на шее лезвие кинжала.

— Можете мне не верить, если вам угодно, но я ничего не знал о смерти старика, кроме того, о чем знали все его соседи, — что он был старым и дряхлым, к тому же подавлен горем из-за смерти племянницы. Но сегодня вечером…

Кинжал снова шевельнулся возле горла Паэна.

— Сегодня вечером, — дрожащим от волнения голосом продолжал Молеон, — Агнес достала кувшин с медом, который возила с собой в седельной сумке, и предложила Джоанне выпить вместе с ней. А я.., я незаметно для нее переставил кубки.

Из глубины переулка до них донесся какой-то звук. Он стих на мгновение и затем раздался снова, устремляясь мимо них все дальше в ночь. То была арфа. Кто-то с томительной неспешностью перебирал струны, и звуки постепенно складывались в мелодию — мелодию, которая когда-то плыла в воздухе над переполненным, пропахшим элем залом Нантского трактира. Тогда ее пел молодой менестрель — он был слишком пьян, чтобы удержать инструмент на коленях.

Хрип, вырвавшийся из горла Паэна, мало походил на человеческий. Молеон убрал кинжал, и теперь холодное лезвие уже не давило ему на шею.

— Если я срежу кляп, вы сможете говорить шепотом. Но если вы повысите голос, чтобы ее спугнуть, я убью вас — быстро и без всякого сожаления.

Молеон разрезал ткань, удерживающую кляп, и Паэн выплюнул его изо рта, однако руки его все еще были связаны.

— Песня, — проскрежетал он через силу. — Та самая песня, которую он пел…

— Кто?

Голос Молеона словно вобрал в себя всю боль, которую Паэн испытывал несколько мгновений назад.

— Арфист, — шепотом ответил Паэн. — Человек, который привез золото Меркадье, чтобы тот подстроил смерть Джоанны Мерко. Это его песня. Я сам слышал, как он пел ее в Алете, но лишь позднее понял, что именно он и был тем посредником.

Молеон побледнел как смерть и принялся вертеть в руках кинжал. На какой-то миг Паэну показалось, что Адам собирается пустить его в ход против себя самого.

— Агнес? — спросил он чуть слышно.

— Агнес, — ответил Молеон. Паэн с трудом поднялся на ноги.

— Но вы не можете допустить…

— Я давно об этом догадывался, — прошептал Молеон. — Впервые эта мысль пришла мне в голову, когда я увидел у нее в руках кувшин с медом, который она предлагала тому несчастному старику в Уитби.

Паэн бросился бежать в сторону дома, но охранники преградили ему путь. Молеон схватил его за запястье и снова швырнул на землю.

— Я поменял местами кубки! Вы слышите меня, глупец?! Я переставил кубки! — Он посмотрел в сторону дома. — Теперь мне остается только ждать. И вы тоже ждите. Если мои самые мрачные предположения подтвердятся и Агнес действительно хотела, чтобы ваша дама заснула.., надолго, то моя жена этой ночью обретет вечный покой. И я не позволю вам ее пугать.

. — Если Джоанна выпила хоть глоток…

— Нет. Кубки были приготовлены заранее, и я поменял их местами. Агнес ничего не заметила. И раз уж ей суждено умереть, пусть она встретит свой конец без страха. Если мне придется вас убить, чтобы помешать вам поднять тревогу, я сделаю это без малейших колебаний.

Никогда еще Паэну не казалось, что, кровь его холодна как лед.

— Если только вы мне солгали, — прошептал он, — я найду вас и вырву жизнь из вашего тела дюйм за дюймом. Взгляд Молеона заставил его отшатнуться в ужасе.

— Вряд ли вы сможете причинить мне боль сильнее той, на которую я сам обрек себя.

Он поднял глаза на освещенный прямоугольник окна высоко над мостовой. Паэн тоже посмотрел в ту сторону и заметил в окне силуэт молодой женщины, держащей в руке арфу.

— Это она?

Молеон отвел глаза от окна, словно не в силах вынести этого зрелища.

— Это моя жена.

Мягкий женский голос зазвучал снова, продолжая песню арфиста, после чего, быстро доведя ее до конца, замер перед тем, как перейти к следующей затейливой мелодии.

— А инструмент? — спросил Паэн.

— Куплен, по ее словам, у одной служанки в трактире недалеко от Алета.

Паэн уже начинал верить в немыслимое.

— Если это правда и она выпила яд… Неужели вы позволите ей умереть без покаяния? Адам Молеон покачал головой.

— По-видимому, она использовала сок мака, потому что старый Хьюго Мерко незаметно погрузился в сон, не издав ни звука, а утром мы нашли его в постели мертвым. Вряд ли можно желать для себя более легкой смерти. — Голос его стал хриплым от горя. — У меня еще будет время привести к Агнес священника, чтобы исповедовать ее перед тем сном… Когда яд начнет действовать, ей не придется корчиться от страха, поскольку сок мака притупит все ее чувства, как телесные, так и душевные. — Молеон отвернулся от света в окне. — Она еще слишком молода, и я не позволю, чтобы ее судили обычным порядком.

Паэн поежился, слушая нежный голос, напевающий что-то в Ночи.

— Это не может быть правдой! Зачем такой женщине убивать?

— По-видимому, ей стало известно о том, что я собирался сделать предложение Джоанне в первые дни ее вдовства, — ответил Молеон. — Именно с этого.., моего выбора и начались все беды. Когда Джоанна исчезла и мы уже решили, что она погибла в лесу, Агнес явилась ко мне и заговорила о помолвке, которую задумал для нас ее брат за несколько недель до своей смерти. И" еще она добавила, что теперь, когда к ней перешло состояние Джоанны, она может принести мне хорошее приданое. Тогда я женился на ней, не ради состояния Мерко — ведь я богат, — но потому, что к моменту гибели Мальби наш брак был делом уже почти решенным. Она… — Голос изменил Молеону.

Мелодия песни постепенно затихала.

— Вам ничего другого не оставалось, — прошептал Паэн. — Теперь я понимаю, что для нее уже ничего больше нельзя сделать.

Молеон перерезал веревки, связывавшие руки Паэна.

— В таком случае уходите и возвращайтесь за вашей женой на рассвете. Увезите ее подальше отсюда, чтобы она никогда не узнала о том, что Агнес…

Паэн покачал головой:

— Джоанна должна все узнать — не сейчас, позже, перед тем как я отправлюсь в Нормандию. Если она пожелает принять меня обратно, я вернусь к ней и между нами уже не останется никаких тайн. — Он бросил последний взгляд на свет в верхнем окне дома. — Я приведу к вашей двери священника и подожду здесь до утра.

Откуда-то сзади к ним приблизились охранники вместе с Матье, все еще связанным и с кляпом во рту. Он ошеломленно переводил взгляд с искаженного мукой лица Молеона на слезы в глазах Паэна.

— Итак, на рассвете забирайте вашу даму вместе с ее спутниками и уезжайте из города, — произнес Молеон. — Я передам королю, что вы вернетесь, чтобы присоединиться к его армии, когда он отплывет в Нормандию.

Паэн кивнул.

— А вы? — спросил он. Молеон убрал кинжал в ножны.

— Если я не погибну в Нормандии, у меня еще будет время подумать о будущем.

Адам побрел к дому виноторговца и долго стоял под окном, не в силах оторвать взгляда от молодой жены. Как только она закончила свою песню, он открыл дверь и вошел в дом.