Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: «ПРОШЕЛ ЛИ ДЕНЬ ХОРОШО?»

Когда жители Вашингтона в тот прохладный декабрьский воскресный день сели обедать, война, распространившаяся к тому времени от Финляндии до Дакара и охватившая весь Атлантический океан, превратилась в глобальную.

В то время как ударное авианосное соединение адмирала Нагумо совершило налет на Перл-Харбор, японские войска принесли войну в Юго-Восточную Азию серией атак, скоординированных по времени в шести часовых поясах, находящихся по обе стороны от Международной линии перемены дат. Первым от нападения пострадало побережье Малайи: бомбардировка плацдармов для высадки десанта началась почти за два часа до налета на Перл-Харбор. Дальние морские бомбардировщики базовой авиации нанесли удар по Сингапуру. Бомбардировкам подвергся Гонконг, а также острова Гуам и Уэйк. В Шанхае японские войска вошли в международный квартал, и под покровом темноты была захвачена американская канонерская лодка «Уэйк». — Команда английской канонерской лодки «Петерел» отвергла японский ультиматум, корабль принял неравный бой и был потоплен.

Японский 3-й флот сопровождал 14-ю армию — 43 000 человек на 60 с лишним транспортных судах — к острову Лусон из Филиппинского архипелага, а морские бомбардировщики с Формозы тем временем наносили удар по американским базам. 15-я армия, направлявшаяся в Малайю, вторглась на территорию Таиланда, а 2-й флот остановился у Пескадорских островов, поддерживая высадку 25-й армии на побережье Малайи.

Колониями управляло так мало европейцев, что для их захвата японцам потребовались очень небольшие силы. Вся Юго-Восточная Азия была захвачена одиннадцатью японскими дивизиями[83]. 55-я полковая группа — «Подразделение южных морей» — была выделена для захвата островов Уэйк и Гуам, архипелагов Гильберта, Бисмарка и Новой Гвинеи. 38-я пехотная дивизия, оккупировавшая Гонконг, вскоре была переброшена в другое место, чтобы те же солдаты смогли принять участие в захвате действительно стоящего приза: голландской Ост-Индии. В Китае началось «Рождественское» наступление в провинциях Цзянси и Хунань.

В СССР немецкие армии, ведущие под Москвой жестокую схватку с Красной армией и суровым климатом, внезапно покатились назад: 5 декабря в пятницу Сталин начал контрнаступление. Первыми вперед двинулись русские части, расположенные к югу и северу от столицы, а на следующий день в наступление перешел и Юго-Западный фронт. Всего пятнадцать армий обрушились на немцев.

Несмотря на безжалостные морозы, боевые действия не прекращались на всем протяжении германского Восточного фронта. Все выходные части Красной армии атаковали глубоко вклинившийся в линию фронта выступ частей немецкой группы армий «Север» под Тихвином. Когда в понедельник немцы стали отходить назад, поступила директива фюрера отказаться на всем фронте от наступательных действий и перейти к обороне. Защитники города Ленинграда, пользуясь суровыми погодными условиями, продолжали упорные сражения с остановившимися у самых стен немецкими частями. Когда замерзло расположенное рядом Ладожское озеро, по льду поехали караваны машин, доставлявшие продовольствие и военное снаряжение в осажденный город.

В Северной Африке в те выходные корпус «Африка» и итальянский механизированный корпус под командованием Роммеля выходили из сражения, оставляя Киренаику. После двухнедельных ожесточенных боев Роммель, испытывая нехватку горючего, под постоянными ударами самолетов Королевских ВВС был вынужден пробиваться назад через обширное поле сражения, где смешались в беспорядке индийские, итальянские, австралийские, новозеландские, южноафриканские, немецкие и английские части. Общую неразбериху усиливало то, что обе стороны широко применяли трофейную технику. Вечером 7 декабря адъютант одного из разведывательных батальонов Роммеля заметил характерный профиль немецкого 8-колесного броневика и, подъехав к колонне, крикнул сначала на немецком, затем на итальянском языке.

В Европе в те времена редко были слышны жалобы на плохую погоду, ибо лед и облака защищали горожан лучше любых зенитных орудий и истребителей. В Лондоне командование ВВС теряло веру в свои силы. Среди авиационных начальников крепло убеждение, что, если не произойдет какого-то волшебства в области создания навигационных приборов, «будущее бомбардировочной авиации совершенно беспросветно — если оно вообще у нее есть». К этому времени ночные операции продолжались уже целый месяц, несмотря на постоянные штормовые предупреждения. Плохие погодные условия стали причиной больших потерь, и от налетов на Берлин пришлось временно отказаться. В начале декабря во время налета на Гамбург из 129 самолетов не вернулись домой 13. Активность авиации повсюду была невысокой, и маршал авиации сэр Ричард Пирс был переведен на другую должность.

В Америке первое известие о том, что страна вступила в войну, поступило в 2.25 в воскресенье днем, когда аппараты телетайпов выдали девять слов: «Белый дом утверждает, что япошки напали на Перл-Харбор». Около трех часов все радиостанции прервали свои выпуски для экстренного сообщения, к которому отнеслись по-разному. «Дабл-ю-Оу-Ар», передававшая футбольный матч, получила много жалоб на то, что была прервана трансляция. В Денвере на студию «Кей-Эф-И-Эл», передававшую религиозную программу, позвонила слушательница, спросившая, неужели радиостанция считает, что известия о войне важнее Евангелия.

Именно информационный выпуск американского радио сообщил о случившемся обитателям «Вольфшанце». В воскресенье около полуночи офицер прессы принес это известие Гитлеру, болтавшему с гостями и секретаршами в гостиной мрачного бункера. Хлопнув себя по бедру, фюрер воскликнул: «Поворотная точка!», после чего, выбежав на улицу в темноту и снег, стал рассказывать всем о том, что произошло. Генерал Йодль впоследствии описывал свое изумление, когда среди ночи Гитлер ворвался в его кабинет, чтобы сообщить новости ему и фельдмаршалу Кейтелю.

В Польше в понедельник 8 декабря 700 евреев из маленького городка Коло были умерщвлены в пяти специальных грузовиках, отъехавших в лес к близлежащей деревне Хельмно. Партиями по восемьдесят человек эти люди — здоровые и больные, мужчины и женщины. — были удушены выхлопными газами, подводившимися к закрытым кузовам грузовиков. Их трупы сбросили в большие ямы. На следующий день эта же процедура была повторена для умерщвления жителей окрестных деревень. Это было началом нацистской программы систематического геноцида.

В четверг 4 декабря 1941 года изоляционистски настроенные газеты «Чикаго трибьюн» и «Вашингтон тайме-геральд» опубликовали сенсационный материал: детали секретного плана под кодовым названием «Радуга пять», выкраденного из Отдела планирования сухопутных сил Соединенных Штатов. Это был план, предусматривающий стратегию действий всех вооруженных сил и флотов в том случае, если Америке придется воевать и против Германии, и против Японии. Газеты с гневом выдали это за доказательство того, что президент Рузвельт собирается втайне увеличить численность армии и флота и отправить их воевать на другие континенты. Время публикации было точно рассчитано: Конгресс как раз обсуждал закон о выделении дополнительных 8 миллиардов долларов на нужды обороны. Несомненно, заинтересованные стороны надеялись, что опубликование планов Америки на случай войны остановит Конгресс и президента от выделения дополнительных средств армии.

Через три дня японцы атаковали Перл-Харбор.

Японское нападение на базу американского флота привело к тому, что газетная сенсация почти не произвела в Вашингтоне шума. Однако по странной прихоти судьбы перевод статьи попал в руки Гитлеру, и это убедило его, что Германия должна объявить войну Соединенным Штатам. Гитлер ссылался на статью в «Чикаго трибьюн» в своей речи в рейхстаге в среду 11 декабря, в тот день, когда Риббентроп вызвал к себе американского поверенного Леланда Морриса и крикнул ему: «Ваш президент хотел этой войны — и вот он ее получает». На самом деле крайне маловероятно, что Конгресс согласился бы объявлять войну Германии. Запальчивый поступок Гитлера предопределил поражение Германии. Однако последующие ужасные события этого рокового решения потрясли Америку. Немецкие подводные лодки стали рыскать вдоль американского побережья от залива Святого Лаврентия до Мексиканского залива. За последующие шесть месяцев были потоплены суда общим водоизмещением свыше двух миллионов тонн.

Ответ Америки на Перл-Харбор последовал незамедлительно, и он был ошеломляющим. За первые шесть месяцев 1942 года правительство разместило заказов на 100 миллиардов долларов — больше, чем экономике страны когда-либо удавалось выполнить за целый год! Рабочая сила, нефть, каучук и стратегическое сырье распределялись на военные и гражданские нужды «промышленными падишахами», обладавшими неограниченной властью. Главой комиссии по оборонной промышленности был назначен Дональд М. Нельсон, получивший над экономикой всей страны власть, уступавшую только президентской. Нельсон как нельзя лучше подходил для этой должности. Вице-президент по торговле компании «Шире Ройбак», он знал, что где купить по самой выгодной цене.

14 декабря 1941 года бригадный генерал, занимавший должность начальника штаба сухопутных войск на Филиппинах, был вызван в ставку начальника штаба сухопутных войск Соединенных Штатов генерала Джорджа С. Маршалла, который попросил его изложить свою точку зрения на войну на Тихом океане. Бригадный генерал дал реалистичную оценку. Филиппинами следует пожертвовать, а американские вооруженные силы должны перестроиться в Северной Австралии. Это совпадало с точкой зрения самого Маршалла и президента Рузвельта. Бригадный генерал был немедленно назначен главой Тихоокеанского отделения департамента военного планирования. Это был Дуайт Д. Эйзенхауэр. Вскоре он стал верховным главнокомандующим союзными войсками в Европе.

Уинстон Черчилль услышал о нападении на Перл-Харбор, находясь в своей загородной резиденции Чекерс вместе с американскими гостями. Эту новость он узнал не от разведки и не от службы перехвата. Как и Гитлеру, Черчиллю пришлось положиться на достоверность переданного по радио информационного сообщения, однако, плохо расслышав голос диктора, он переспросил дворецкого Сойерса, слушавшего тот же самый 9-часовой вечерний выпуск Би-би-си в комнате слуг.

Черчилль схватил телефон, и через две-три минуты его соединили с Рузвельтом.

— Господин президент, что там относительно Японии?

— Да, все верно. Они напали на нас в Перл-Харборе.

Черчилль в сопровождении высших государственных чиновников и своего личного лечащего врача отправился в Америку на борту линкора «Дюк оф Йорк». Плавание продолжалось восемь дней, и уже через две недели после нападения на Перл-Харбор Черчилль встречался в Вашингтоне с президентом Рузвельтом. На этой «конференции в Аркадии» впервые проявил себя как один из действительно выдающихся вождей того времени генерал Джордж Маршалл. Уже совершивший к тому времени чудо по перевооружению и реорганизации американской армии, он предложил создание объединенного комитета начальников штабов для глобальной координации стратегии союзников — это выходило далеко за рамки воображения и возможностей держав «Оси». Решение разгромить Германию в первую очередь было вновь подтверждено и Черчиллем, и Рузвельтом, но Маршалл пошел дальше, настояв на том — несмотря на сопротивление Великобритании, — что добиться этого можно только высадкой десанта на побережье Франции и дальнейшим продвижением на территорию Германии. Черчилль, опасавшийся, что это повлечет миллионные жертвы, выступал за стратегические бомбардировки, психологическую войну и действия на периферии оккупированной Гитлером Европы. Был достигнут компромисс. Англо-американским армиям предстояло высадиться в Алжире и Марокко и соединиться с английскими армиями, наступавшими из Египта. Командовать силами вторжения был назначен генерал Эйзенхауэр.

Комитет, заседание которого состоялось в Вашингтоне утром в субботу той судьбоносной недели, был обязан своим возникновением письму, полученному президентом Рузвельтом в августе 1939 года от величайшего в мире ученого Альберта Эйнштейна:

В письме подчеркивалось, что немцы завладели урановыми рудниками в Чехословакии и ученые в Берлине занимаются теми же проблемами. На заседании комитета было принято решение о необходимости создания атомной бомбы. Всего через 24 часа появился новый повод для разработки такого устройства: информационные выпуски радио сообщили о «Гавайской операции». Впоследствии президент Трумэн сказал, что программа разработки атомной бомбы стоила 2 миллиарда долларов.

Две атомные бомбы, брошенные на японские города, не закончили войну. Японцы продолжали казнить захваченных в плен американских летчиков — к этой политике они перешли после начала массированных бомбардировок своих городов. Но после того как через неделю после второй атомной бомбардировки 800 тяжелых бомбардировщиков совершили налет на Токио, японцы смогли переступить через свою гордость и обратились с просьбой о перемирии. К этому времени американские самолеты практически не встречали сопротивления. В Японии не было горючего, чтобы обучать летчиков, производство авиационных двигателей сократилось на 75 процентов, производство самолетов на 60 процентов, а нефтепереработка на 83 процента.

От нефти, полученной Японией в результате броска на юг, было мало толку. Американские подводные лодки топили японские танкеры, так что из нефти, выкаченной в 1942 году, в метрополию попало только 42 процента; в 1943 — 15 процентов; в 1944 — 5 процентов; в 1945 году в метрополию не попало ничего. Не случайно историки обошли стороной вклад подводных лодок в победу союзников. В основе такого подхода лежит директива военного времени, изданная военно-морским департаментом. Командование американского флота запрещало любые публикации в прессе относительно подводной войны — независимо от того, раскрывались ли в них какие-то секреты. Адмиралы не хотели, чтобы историю войны на море преподносили таким образом. Несколько журналистов собрали сведения относительно подводных лодок, но цензура не разрешила их опубликовать, вероятно из опасений, что правда положит конец созданию больших кораблей и понизит влияние флота в целом.

В 1941 году Япония решила захватить нефтяные месторождения, вместо того чтобы уступить международным требованиям прекратить бессмысленную военную кампанию в Китае. Долгая дорогостоящая война ввергла страну в катастрофу. В том же году Гитлер совершил еще более опрометчивый поступок. Вместо того чтобы продолжать торговать со Сталиным, поставлявшим ему в любых количествах нефть и другое сырье, он направил танки и бомбардировщики, чтобы покорить Советский Союз, и после этого нефти у него уже больше никогда не было в достаточном количестве. Для страны с высокообразованным интеллигентным деятельным населением, где искусство, наука и техника ценились как нигде в мире, торговля была бы гораздо прибыльнее и дешевле, чем война. История второй половины двадцатого века показывает, что и Япония, и Западная Германия усвоили этот простой урок.

Но, разумеется, Гитлер начал войну не для того, чтобы улучшить уровень жизни своего народа. Его завоевания, как и тоталитарный режим, имели в своей основе патологическую ненависть к инородцам, особенно к той неясно описанной группе, которую он называл евреями.

Воинственная нетерпимость Гитлера и его расовая политика сыграли большую роль в мобилизации американского и английского народов на борьбу с нацизмом. С тех пор расовый баланс в Америке изменился коренным образом, так что вскоре американцы европейского происхождения будут составлять меньшинство жителей Соединенных Штатов. Все больше растет влияние чернокожих, испаноязычных и азиатских американцев. Европа также сильно изменилась, и население большинства стран, участвовавших в войне, в настоящее время является многорасовым. Четкие штампы, ради которых воевала Америка, вероятно, никогда больше не повторятся.

Только Япония сохранила свою расовую целостность. На момент написания этой книги мир является свидетелем грандиозного противостояния самой замкнутой и расово однородной страны в мире с самой открытой и динамичной. Успех Соединенных Штатов Америки в этой экономической схватке покажет всем странам, что путь к процветанию лежит через открытое интегрированное общество. Успех замкнутого кастового, расово однородного общества Японии убедит их в обратном.

Для французов, голландцев, бельгийцев, норвежцев, датчан и всех остальных, страдавших под пятой немецкой оккупации, нападение на Перл-Харбор явилось лучом надежды. У солдат, моряков и летчиков, сражавшихся против держав «Оси», появился новый смысл. До сих пор погибавшие перед смертью восклицали:

Прошел ли день хорошо? Мы умерли и так этого и не узнали. Но хорошим или плохим было будущее, Свобода, мы погибли за тебя.

После Перл-Харбора мужчины и женщины, тонущие на просторах Атлантики, экипажи сбитых самолетов, танкисты, истекающие кровью в песках пустыни, военные и гражданские в жутких концентрационных лагерях поняли, что со временем необъятные ресурсы союзных держав обязательно принесут им победу.