Вторая мировая война на суше. Причины поражения сухопутных войск Германии

Война на Западе

Пока в сентябре на востоке в тяжелых и кровопролитных боях решалась судьба польских вооруженных сил и польского государства, перед западным фронтом стояла задача борьбы против Франции и находившихся на континенте британских экспедиционных сил. Как известно, Англия и Франция на основании заключенного с Польшей договора о взаимопомощи объявили войну Германии.

Поспешно созданный германский Западный фронт был предметом неустанной заботы Верховного главнокомандования и находившейся там группы армий «Ц» (генерал-полковник Риттер фон Лееб) с 1-й армией (генерал-полковник фон Вицлебен) справа, примыкающей к нейтральному Люксембургу, и 7-й армией (генерал-полковник Долльман) слева. Ее левый фланг примыкал к швейцарской границе на Верхнем Рейне. Дальше на север, правее 1-й армии, где не было вражеского противостояния, «охраной границ» занимались местные военные округа. Основная часть боеспособных германских войск была задействована против Польши. На Западном фронте позиции занимали необученные и никоим образом не способные наступать дивизии. Их задача заключалась по большей части в обороне, что, конечно, не исключало проведения мелких наступательных операций.

Западный фронт, протянувшийся вдоль линии Ахен — Эйфель (Айфель) — река Мозель западнее Трира — Саар — Пфальцский лес — Рейн южнее Карлсруэ, затем вдоль Верхнего Рейна до швейцарской границы, без технического подкрепления не мог справиться с наступлением мощных французских сил.

Начиная с 1938 года Гитлер приступил к строительству Западного вала вдоль упомянутой выше линии. (Западный вал (или линия Зигфрида) строился с 1935 г. — Ред.)

Он состоял из системы бетонированных оборонительных сооружений, мест расквартирования и помещений для хранения боеприпасов. Между ними были встроены долговременные огневые точки и сооружения противотанковой обороны, некоторые из них были весьма впечатляющими. Там, где казалось вероятным нападение танков, строили надолбы в несколько рядов, общий фронт, кроме того, укрепляли проволочными заграждениями и минировали.

На определенном расстоянии позади (восточнее) этих оборонительных сооружений предусматривалось строительство зон противовоздушной обороны, которые должны были стать барьером для вражеской авиации. Они являлись составным элементом Западного вала и одновременно его тыловой границей.

Конечно, такой масштабный строительный проект не мог быть воплощен в жизнь в одночасье. Когда началась война, строительство было еще далеко от завершения — работы были в самом разгаре.

Но все же сам факт его существования и масштабная пропаганда, которую вела германская сторона, оказывали устрашающее воздействие на потенциального противника. Вместе с тем время показало, что подобные долговременные укрепления проигрывают современной технике и новым средствам к способам наступления.

К северу от Ахена, в соответствии со сложившейся в то время военно-политической обстановкой, Западный вал кончался. Местность вокруг Ахена была хорошо укреплена. Поблизости располагались малопригодная для проезда возвышенность Эйфель (Айфель) и Мозельские ворота с расположенным почти на линии обороны Саарбрюккеном. Пфальцский лес было удерживать несколько сложнее, а прилегающая Рейнская долина с Бинвальдом должна была быть сильно защищена, как место возможного вторжения противника. На всем протяжении фронта Верхнего Рейна было достаточно, за исключением мостов (где имелись сильно укрепленные пункты), просто воспрепятствовать переправе противника.

О Западном вале можно сказать еще много. Здесь он описан лишь в общих чертах, необходимых для понимания общей ситуации.

Напротив Западного вала располагалась французская линия Мажино, названная так по имени своего создателя. Ее строительство было начато сразу после Первой мировой войны, и ее занимали хорошие сплоченные гарнизоны. Линия Мажино тянулась от Лонгюйона (близ Лонгви — Мец — Страсбург — Верхний Рейн, в то время севернее Лонгюйона, вдоль границы с Бельгией, и в частности в районе Седана, оборонительные сооружения были слабее, и их разделяло большее пространство. К северо-западу от Седана линия Мажино фактически заканчивалась (имелись лишь отдельные укрепления, но не мощные укрепрайоны, как между Лонгюйоном и Страсбургом. — Ред.) (см. карту с. 67).

Таким образом, в критические осенние дни 1939 года напротив друг друга располагались два укрепленных фронта, с которых противники вели наблюдение друг за другом. Если бы Франция, имевшая тогда численное превосходство, перешла бы в наступление с линии Мажино против германского Западного вала, вторжение на территорию рейха было бы вполне возможно.

Когда началась война против Польши, как уже было сказано, Западный вал был далек от завершения. С осени 1939 года на строительство были привлечены силы Организации Тодта и саперы, которые начали лихорадочно укреплять и оборудовать оборонительные позиции. Для Верховного главнокомандования Западный вал служил двум различным целям: во-первых, отпугивал возможных противников, во-вторых, маскировал планы Германии и был при первоначальной слабости немецких войск на Западе желанной для них базой.

До победного завершения Польской кампании и высвобождения участвовавших в ней войск Западный фронт оставался предметом постоянных забот. Однако, помимо безуспешной операции с ограниченной целью в районе Саарбрюккена и разведывательных поисков, а также периодических артиллерийских дуэлей, с французской стороны, вопреки ожиданиям, никаких действий не последовало. После завершения Польской кампании общая ситуация в корне изменилась. К Западному фронту один за другим шли эшелоны с войсками и техникой. Справа от группы армий «Ц» теперь находились еще две группы армий. Группа армий В («Б») (командующий генерал-полковник фон Бок) в составе 18, 6 и 4-й (позже 4-я армия была передана в группу армий «А») армий находилась на правом фланге германского фронта, вдоль границы с Нидерландами. В центре германского фронта, вдоль границы с Бельгией и Люксембургом, занимала позиции группа армий «А» (генерал-полковник фон Рундштедт) в составе 12-й и 16-й армий. Кроме того, была сформирована танковая группа Клейста (XIX и XXXXI танковые корпуса и XIV моторизованный корпус) для использования на направлении главного удара. (В 1940 г. в германской армии не существовало штатных танковых и моторизованных корпусов. Корпуса, в которые входили танковые и моторизованные дивизии, продолжали называться армейскими. Здесь корпуса называются по их фактическому составу. Всего в группу Клейста входило 1250 танков, 362 бронеавтомобиля, 39 528 автомашин, 134 370 чел. личного состава. — Ред.) Усовершенствовалась подготовка солдат. Да и пока небоеспособные солдаты группы армий «Ц» зимой 1939/40 года приобрели некоторый опыт.

На Западном фронте все гадали, что теперь будет. Лишь немногие посвященные знали о планах Верховного главнокомандования, которые строго секретно были доведены до сведения командования западной группировки войск 9 октября 1939 года как «директива фюрера».

Задача заключалась в следующем: проникнуть как можно глубже на территорию Бельгии, Голландии и Северной Франции, чтобы тем самым обеспечить базу для ведения успешной воздушной и морской войны против Англии и разгромить как можно большую часть французской действующей армии и союзников Франции. Эти меры также должны были послужить и достижению военно-экономической цели обеспечения безопасности незаменимой для ведения Германией войны Рурской области. Верховное главнокомандование считало, что военная кампания должна начаться уже осенью. Командование сухопутными силами и генерал-полковник фон Рундштедт заявили обоснованный протест против такого поспешного наступления, поскольку, если говорить о времени года, наступление пришлось бы вести в тяжелых погодных условиях. Кроме того, находящиеся в процессе укомплектования или подготовки немецкие войска еще не являлись полностью боеспособными, и, исходя из известного соотношения сил, о численном превосходстве над противником также говорить не приходилось.

Наступление первоначально планировалось на 12 ноября при условии благоприятной погоды для действий люфтваффе.

Сначала создавалось впечатление, что все так и будет.

Итак, германские войска на Западе начали планомерно, ночными бросками, двигаться в предписанные им районы сосредоточения и развертывания на границе. Однако наступление пришлось отложить из-за приближения ненастной погоды сначала до 17 ноября, потом срок сдвигали еще несколько раз. Командующие группами армий на Западе ничего не имели против отсрочки начала наступления, поскольку выигрывали время для подготовки и повышения боеспособности своих войск, обеспечения их оружием и боеприпасами, что впоследствии позволило добиться впечатляющих результатов. Выигрыш во времени был также использован командованием, чтобы доработать свой оперативный план в мельчайших деталях, делая ставку на рост мощи и боеспособности своих войск.

Этот первый оперативный план (см. карту с. 71) предусматривал следующее. Правый фланг германских войск на Западе должен был в стремительном марше разгромить Голландию и Бельгию, нанести удар по северному крылу войск противника (предполагалось, что там находятся британские силы), чтобы затем повернуть на юг и перенести направление главного удара на северный фланг французского фронта. После этого предстояло действовать находящимся на юге силам, несмотря на препятствующую движению линию Мажино.

Главный удар по этому плану должна была нанести группа армий «Б» фон Бока. Центральная группа армий «А» фон Рундштедта, атакуя в направлении реки Маас через Люксембург и к северу от него, облегчит действия северной группы войск на направлении главного удара, защитит ее южный фланг и обеспечит неразрывность фронта. Группе армий «Ц» фон Лееба предстояло в начале кампании оставаться в обороне. Но с момента начала наступления она должна была изображать активность, чтобы демонстративными действиями сковать как можно более крупные силы противника на линии Мажино, не дав перебросить их на северный фланг. При успешном развитии германского наступления на северном фланге французы, так или иначе, будут вынуждены позже снять войска с линии Мажино, так что в дальнейшем и здесь возможность тяжелого фронтального наступления представлялась весьма перспективной.

На пути воплощения этого плана в жизнь стояли сильные гарнизоны бельгийских крепостей. Многочисленные форты укрепляли оборону крепости Льеж. Самым неприступным был северный форт Эбен-Эмаэль, который защищал глубокий Альберт-канал. Этот форт должен был пасть прежде других.

Для этой цели впервые в военной истории была подготовлена операция с использованием планеристов. В момент перехода границы наступающими войсками на крышу форта должны были опуститься грузовые планеры, и прибывшие на нем десантники, прошедшие тренировку на специально построенном макете, должны были взорвать бронированные купола форта. (Оборонительные сооружения форта Эбен-Эмаэль включали бронированный купол с двумя 120-мм пушками, два бронированных купола с двумя 75-мм пушками в каждом, четыре артиллерийских каземата (12 пушек калибра 75 мм), огневые позиции для 12 противотанковых 60-мм пушек. Большое количество пулеметных гнезд. Гарнизон форта 1200 человек. — Ред.) Одновременно парашютистам предстояло захватить мост и принять все меры по предотвращению его подрыва. Операция, начавшаяся на рассвете 10 мая 1940 года, прошла удачно. (85 (по другим данным, 75) десантников, забросав входы в сооружения форта гранатами, уничтожили перископы, вывели из строя, используя кумулятивные заряды, бронеколпаки форта. Потери немцев — 6 чел. В полдень гарнизон форта капитулировал. Охрана мостов также не успела их взорвать. На одном из мостов немецкие десантники потушили уже зажженный бикфордов шнур. — Ред.)

В начале 1940 года намеченное Верховным главнокомандованием наступление снова не состоялось из-за ухудшения погодных условий. Зима была необычайно суровой, дороги обледенели. Танки и грузовики на покрытых слоем льда улицах не могли свободно двигаться. В этих обстоятельствах удалось довести до сведения Верховного главнокомандования новое предложение, касающееся наступательных операций на Западе. Оно исходило от начальника штаба группы армий «А» фон Рундштедта генерала фон Манштейна. Генерал, так же как и его командующий, считал, что существовавший до сих пор план наступления не является удачным, поскольку крупные силы французов и британская экспедиционная армия в полной боевой готовности стояли на бельгийской границе и ожидали наступления немцев через Бельгию и Голландию. Следовало также принять во внимание, что этот план предусматривал лобовую атаку и тяжелые бои в Бельгии, в которых вполне можно и не победить. Исходя из этих соображений, был предложен новый план, согласно которому на направлении главного удара находилась не группа армий «Б» фон Бока, а группа армий «А» фон Рундштедта, и решающая победа должна была быть достигнута в прорыве, а не в обходе. Если это удастся, все силы противника окажутся разделенными на две части и шансы уничтожить их одну за другой будут весьма велики. Конечно, для этого группе армий «А» фон Рундштедта сначала предстояло пересечь труднопроходимые Арденны, после чего выйти к другому естественному препятствию — реке Маас в районе Седана. Но зато противник там значительно слабее и не рассчитывает на германское наступление через Арденны. После форсирования Мааса местность будет вполне благоприятной для действий танков. Необходимо, сосредоточив все имеющиеся в наличии танковые силы, в хорошем темпе двигаться в направлении на Булонь к Ла-Маншу. Удлиняющийся при этом маневре южный фланг должен прикрываться армией, которая следует за танками по пятам, а именно на благоприятную для этого линию рек Сомма — Эна. Если этот прорыв удастся, исход Западной кампании можно считать решенным. Ведь все силы противника, оставшиеся к северу от линии Сомма — Эна, могут тогда быть уничтожены концентрированной атакой групп армий фон Бока и фон Рундштедта, а оставшиеся южнее силы французов будут удержаны от вмешательства в решающее сражение на севере (см. карту с. 74). План был гениально прост и произвел на Верховное главнокомандование соответствующее впечатление. Главным вопросом оставался следующий: задержит ли привязанность германских танков к дорогам в Арденнах (и ограниченная пропускная способность этих дорог) продвижение вперед настолько, что противник получит время для создания на реке Маас сильного оборонительного фронта, который сможет остановить запланированный здесь прорыв. Однако в конце концов Верховное главнокомандование (прежде всего Гитлер. — Ред.) решило принять план операции, предложенный Манштейном.

Это обусловило изменение общего сосредоточения и развертывания сил.

4-я армия перешла из группы армий «Б» фон Бока в группу армий «А» фон Рундштедта. Главные танковые силы (1250 танков из 2580 имевшихся у немцев) были собраны в Арденнах в танковую группу под командованием генерала фон Клейста.

Ввиду трудной проходимости Арденн Верховное главнокомандование приняло решение отложить Западную кампанию до наступления более благоприятных погодных условий. Временно на первый план вышла Норвежская кампания. После ее успешного завершения настал черед наступления на Западе.

Подготовка к наступлению велась настолько успешно, что приказ о начале наступления можно было отдать всего за день до намеченной даты. Для исхода наступления большое значение имело то, чтобы противник заметил опасность, в которой окажется его северный фланг, как можно позже, когда ударные части группы армий «А» фон Рундштедта, пройдя Арденны и форсировав Маас, выйдут на оперативный простор в своем прорыве к морю. Кроме того, было бы очень удачно, если бы противник и дальше продолжал ожидать главный удар на своем северном фланге. Ибо в этом ожидании он готовился к тому, чтобы свои моторизованные подразделения, наиболее боеспособные дивизии и основные резервы бросить в Бельгию против группы армий «Б» фон Бока. Чтобы укрепить противника в этом заблуждении, в первые месяцы 1940 года проводились широкомасштабные отвлекающие маневры, которые должны были убедить противника, что германское Верховное главнокомандование будет строго придерживаться «плана Шлиффена» кампании 1914 года, в которой также делалась ставка на обход левого фланга противника. Разного рода случайности, детально останавливаться на которых мы не будем, способствовали планам немцев. Все принятые меры имели успех, и, когда в мае 1940 года началось германское наступление, командование противника представляло себе общую ситуацию именно так, как это было нужно немцам.

«День икс — 10 мая», — было сказано в приказе Гитлера от 9 мая, отданном соответствующим командирам.

Начать наступление выпало на долю люфтваффе. Одновременно с пересечением границы сухопутными силами на рассвете германская авиация начала массированные налеты на французские аэродромы. Эти атаки, судя по всем поступавшим сообщениям, оказались полностью успешными и нанесли такой огромный ущерб французским военно-воздушным силам (а также переброшенной во Францию английской военной авиации), что в дальнейших операциях они больше не играли существенной роли. Донесения, приходившие от всех наступающих войск, были обнадеживающими. Особенно важным было удачное нападение на форт Эбен-Эмаэль, расположенный в районе Льежа. Операции шли быстро. 18-я армия из группы армий «Б» фон Бока прошла через Голландию, а 6-я армия фон Рейхенау, переправившись через Альберт-канал, продвинулась далеко вперед на Брюссель. Как и ожидало германское командование, вскоре из Северной Франции выдвинулись британские и французские войска для поддержки голландцев и бельгийцев. Значение наступления группы армий «А» фон Рундштедта на направлении главного удара через Арденны пока оставалось непонятым противником. А там, подгоняемые духом соревнования, германские танковые и пехотные дивизии на рассвете третьего дня наступления, 12 мая, вышли к Маасу. Уже 13 мая удалось, преодолев относительно слабое сопротивление противника, создать плацдармы за Маасом. (С наступлением темноты были наведены понтонные мосты. В ночь на 14 мая танковая группа Клейста у Седана и 15-й танковый корпус Гота у Динана начали переправу через Маас.) Дорога к морю для танковой группы фон Клейста была открыта. Немецкие танки безостановочно катились к Булони и Абвилю (см. карту с. 74), неудержимо рвались к морю. В это время несколько севернее сильные и боеспособные соединения противника вели ожесточенные бои с группой армий «Б» фон Бока, неотвратимо идя навстречу своей судьбе — быть отрезанными от всякой связи с югом. По достижении Ла-Манша германские танковые формирования и следовавшая в том же направлении 4-я армия фон Клюге повернули на север и атаковали вместе с двигавшимися с северо-востока и востока силами группы армий «Б» фон Бока зажатые во Фландрии и Артуа армии противника. Тем временем обе южные армии группы армий «А» фон Рундштедта (12-я и 16-я) прикрыли образовавшийся район боевых действий от действовавших на юге французских сил. Пехотные дивизии одна за другой форсированным маршем двигались на запад, затем повернули на юг и заняли предписанные им позиции на Сомме и Эне. Для французского командования к этому времени оценка действительной ситуации чрезвычайно усложнилась, поскольку южная группа армий «Ц» фон Лееба тоже начала действенное сковывающее наступление в предполье линии Мажино, в районе Саарбрюккена, и также благодаря другому отвлекающему маневру заставила противника ожидать предстоящего большого наступления на собственно линию Мажино. Таким образом, там остались скованными довольно большие силы французов. Не касаясь всех деталей сражения в районе Лилля, скажем только, что оно неоднократно входило в кризисные фазы, что, однако, не мешало изоляции главных сил противника. Голландцы после вторжения немцев быстро капитулировали. Существенный вклад в этот успех внесла воздушно-десантная операция на важнейших мостах. 28 мая и Бельгия, большая часть которой оказалась в руках немцев, прекратила сопротивление. После этого положение англичан и французов в северной части театра военных действий стало безнадежным. Английская экспедиционная армия сделала выводы из создавшейся ситуации и начала отход к побережью, чтобы отплыть на свои острова. А тем временем танки фон Клейста шли к Дюнкерку, чтобы отрезать путь стремившимся туда англичанам.

В этот момент Верховное главнокомандование отдало совершенно неожиданный приказ: остановить успешно наступающие танковые части перед Дюнкерком, хотя все водные преграды уже были пройдены.

Это решение, несомненно, было одной из самых грубых ошибок командования, которую только можно было совершить. Оно способствовало тому, что основные силы английской экспедиционной армии, пусть даже без подавляющего большинства транспортных средств и тяжелого вооружения, смогли переправиться в Англию, где составили ядро для последующего вторжения на Европейский континент. 215 тысячам англичан и 123 тысячам французов и бельгийцев удалось спастись бегством на противоположный берег Ла-Манша. Падение Дюнкерка в германской прессе освещалось как большая победа. В действительности же это был провал, поскольку англичанам удалось ускользнуть, что, безусловно, было очень важным для дальнейших британских военно-политических решений.

Нидерланды, Бельгия, Люксембург, земли на севере Франции до рек Сомма и Эна оказались в руках немцев. Французская армия понесла тяжелейшие потери, ее лучшие танковые и моторизованные соединения были разбиты. Оставшиеся силы находились южнее — справа линия Мажино, слева спешно укрепляемый фронт обороны за реками Эна и Сомма. Сооружение этого нового оборонительного фронта, названного по распоряжению французского командования линией Вейгана, стоило французам дальнейшего ослабления их сил на линии Мажино. К тому же со стороны Альп угрожали итальянцы, поэтому и там следовало держать хотя бы какие-то силы. (Итальянцы здесь, имея 32 дивизии, ничего не смогли сделать с 6 французскими дивизиями, более того, сами попали в тяжелое положение. — Ред.)

Для германского командования предпосылки второго акта Западной кампании, а именно наступления, направленного с севера на юг, а также согласованного с ним по времени прорыва линии Мажино с востока на запад, были в высшей степени благоприятными. И поэтому Верховное главнокомандование решило осуществить удар с рубежа реки Эна через плато Лангр к швейцарской границе, поскольку тем самым линия Мажино могла быть выведена из строя с тыла, что открывало дорогу еще стоявшей на Западном валу (линии Зигфрида) и Верхнем Рейне группе армий «Ц» фон Лееба. Этот план требовал быстрой перегруппировки армий. Группой армий «Б» (4, 6, 9-я) командовал фон Бок, фон Рундштедт — центральной группой армий «А», которая передала группе фон Бока 4-ю армию, взамен получив 2-ю армию из резерва. На участке главного удара находилась группа армий «А» Рундштедта, которая силами 2, 12 и 16-й армий и новой танковой группы Гудериана наступала на юг, в то время как армии германского западного (правого) фланга наступали с рубежа Соммы к Сене, чтобы захватить Париж (см. карту с. 81).

Эта масштабная наступательная операция проходила в полном соответствии с планом первоочередного наступления группы армий «Б» фон Бока.

10 июня в войну вступила Италия, но наступление итальянцев в Альпах не было успешным. Уже 14 июня Париж, который, благодаря объявлению его «открытым городом», избежал боевых действий, был оккупирован немцами без боя. После того как танковые силы группы армий «А» фон Рундштедта прорвались через плато Лангр на юг, а группа армий «Ц» фон Лееба в районе Саарбрюккена прорвала линию Мажино, а затем форсировала Верхний Рейн (у Фрайбурга), дело дошло до полного развала оставшейся части французской армии. Передовой танковый отряд группы Гудериана быстро вышел к швейцарской границе. Повсеместно образовывались котлы, в которых французские войска, полностью лишенные снабжения, быстро теряли боеспособность.

Понимая всю сложность положения, французы 17 июня запросили о перемирии. Вскоре после этого боевые действия были прекращены, и к власти во Франции пришел маршал Петен. В Компьенском лесу, в том же белом салон-вагоне, в котором германскому представителю в 1918 году пришлось принять диктат победителей, было подписано перемирие. (По приказу Гитлера этот исторический вагон маршала Фоша был изъят из музея и поставлен туда, где стоял в 1918 году. — Ред.) С французами обошлись весьма корректно. Следует подчеркнуть, что противник, даже понеся тяжелейшие потери, сражался храбро, вопреки непопулярности самой войны. (Французская армия потеряла 84 тыс. убитыми и пропавшими без вести, 1 млн 547 тыс. солдат и офицеров оказались в германском плену. Германские войска потеряли 45,5 тыс. убитыми и пропавшими без вести и 111 тыс. ранеными).

Не вся Франция была оккупирована, а только та ее часть, которая к моменту капитуляции оказалась в руках немцев. (Не совсем так. В Центральной Франции немцы отошли назад на 120–200 км, зато оккупировали после перемирия не занятую в ходе боев приморскую зону от Бордо до испанской границы. — Ред.) Все равно это было ошеломляюще много, ибо немецкие моторизованные силы, сломив сопротивление французов, без остановок шли дальше. В итоге танковая дивизия Роммеля дошла до Шербура, другие соединения — до Бордо и испанской границы.

Для остальной части Франции была установлена демаркационная линия, которая начиналась недалеко от западной оконечности Женевского озера, проходила почти до Тура и на запад, затем поворачивала на юг к Пуатье и заканчивалась на испанской границе в Пиренеях.

Таким образом, Южная Франция и французские колонии в Северной Африке остались под давлением правительства Петена, резиденция которого находилась в Виши. Хотя оно работало под определенным германским контролем, немцы старались, когда речь заходила о внутриполитических вопросах, по возможности предоставлять Петену и его администрации свободу действий.

Французская армия и уцелевшая часть военно-воздушных сил подлежали демобилизации, причем было предусмотрено сохранение или восстановление семи пехотных дивизий в неоккупированной части страны. Судьба французского военно-морского флота была решена так, чтобы пощадить чувства французов. Кораблям предстояло зайти в свои порты и самостоятельно разоружиться.

Для продолжения войны против Англии для немцев особое значение имела бы оккупация всего средиземноморского побережья и французской Северной Африки. Но, как уже говорилось, тогда каждый из противников надеялся на скорое заключение всеобщего мира.

От командования сухопутными силами немецким войскам на Западе поступили строгие указания вести себя корректно по отношению к французскому населению.

Следует отметить, что основная масса местного населения отнеслась к создавшемуся положению относительно спокойно, проявив самообладание.

Для ведения дальнейших военных действий захват обширной территории на Западе был во всех отношениях весьма благоприятен для Германии. Промышленность, природные ресурсы, сельское хозяйство трех стран — Франции, Бельгии и Нидерландов (а также маленького, но промышленно развитого (прежде всего металлургия) Люксембурга, где в 1937 г. было выплавлено 2,5 млн т чугуна и около того стали — для сравнения, в Польше в 1938 г. 0,88 млн т чугуна и 1,4 млн т стали, во Франции в 1938 г. 6 млн т чугуна и 6,2 млн т стали. — Ред.) — укрепили германский военный потенциал. Внушительные трофеи в виде военного сырья всякого рода, топлива и прочих материалов существенно повысили возможность производства вооружения для германской армии — теперь могла быть подключена промышленность западных стран (например, на оккупированной территории Франции до войны проживало 65 процентов населения страны, выплавлялось 97 процентов чугуна и 94 процента стали, добывалось 79 процентов угля, 100 — железной руды, собиралось 75 процентов пшеницы, насчитывалось 65 процентов крупного рогатого скота, 75 процентов лошадей. Здесь были основные заводы машиностроительной, авиационной, автомобильной и химической промышленности. Достаточно упомянуть железную руду Лотарингии и уголь Северо-Восточной Франции и Бельгии.

Каждого германского солдата, естественно, волновал вопрос: настанет ли теперь вожделенный мир, или, если надежды на мир не оправдаются, будет ли продолжена война против Англии? При этом все предполагали, что если Англия не проявит склонности к заключению мира, то этот последний неразбитый противник будет атакован так же быстро и сокрушительно.

Возможно, Верховное главнокомандование было убеждено, что Англия очень скоро согласится на заключение мира. Однако это мнение было ошибочным и привело лишь к потере времени. Получилось так, что необходимые меры для продолжения войны против Англии никак не могли сдвинуться с мертвой точки. Дело в том, что Гитлер никогда всерьез не рассматривал возможность вторжения. Во всяком случае, никто точно не знал, как же, собственно, должна вестись война против островного государства. Существовало несколько возможностей: вторжение, воздушная война, а также, образно выражаясь, взятие измором, задействовав подводные лодки и авиацию. Для последнего варианта, хотя благодаря захвату норвежских баз, французских атлантических портов и почти всех аэродромов на Западе шансы необычайно возросли, имеющееся количество подводных лодок было совершенно недостаточным, чтобы противостоять британскому военно-морскому могуществу.

Кроме того, для ведения такой войны потребовалось бы ежемесячно топить по 1 миллиону тонн тоннажа на протяжении как минимум года, а то и дольше. Если даже люфтваффе окажут военно-морскому флоту необходимую поддержку, атакуя корабли, порты, судоремонтные и складские сооружения противника, известное британское упорство все равно не позволит рассчитывать на быстрый успех. Да и минирование английских торговых путей и гаваней, как боевое средство, быстро утратило свою эффективность, поскольку многообещающая магнитная мина была впервые использована против Англии слишком рано — осенью 1939 года (устье Темзы). Довольно скоро англичане стали успешно бороться с такими минами, размагничивая свои корабли.

Поскольку все описанные выше средства могли достичь цели только в далекой перспективе, летом 1940 года снова приоритетным стал план вторжения в Англию. Он готовился под кодовым названием «Морской лев», а в качестве отвлекающего был повторен в 1941 году под кодовым названием «Акула».

Верховное главнокомандование назначило срок окончания всех приготовлений к вторжению — 15 августа 1940 года. Однако он не был соблюден. После этого был намечен день в последней декаде сентября как крайний срок. Однако и он истек, а вторжение так и не началось. В ходе подготовки одна на другую громоздились трудности, усиливая сомнения участников, ибо масштаб и трудность подобной операции не шли ни в какое сравнение с едва удавшимся нападением на Норвегию.

Если бы в ловушке Дюнкерка и при успешном отходе тогда более или менее небоеспособных англичан через Ла-Манш у немцев имелось в наличии достаточное количество транспортных судов, чтобы преследовать их по пятам, если бы для прикрытия этой операции существовал и находился в нужном месте достаточный и мощный немецкий флот, если бы был подготовлен воздушный десант большого размаха, тогда, возможно, вторжение могло бы иметь успех. Но только всего этого в тот момент в распоряжении немцев не было.

Поэтому и потребовались длительные приготовления, которые к тому же включали новые, совершенно непривычные для армии факторы. Требовалось тесное сотрудничество с военно-морскими силами, которые обеспечивали бы переброску и прикрытие войск по морю, и с военно-воздушными силами, которые должны были защищать все подготовительные мероприятия и собственно переправу через Ла-Манш, а также сбрасывать воздушные десанты на английский берег.

Одновременно с этими приготовлениями шла перегруппировка находившихся на Западе германских сухопутных сил, а также формирование военной администрации на оккупированных территориях.

Командование сухопутными силами находилось в Фонтенбло. Главнокомандующим на Западе был назначен (к этому времени повышенный в звании) фельдмаршал фон Рундштедт. Его штаб-квартира располагалась в Сен-Жермене и оставалась резиденцией главнокомандующего на Западе вплоть до падения Парижа. В группу армий «А» входили три армии: 16, 9 и 6-я, которые находились в готовности, занимая позиции от границы с Нидерландами до Нормандии, но их основные силы были сосредоточены ближе к берегу Ла-Манша. Эти армии предназначались для вторжения.

Главнокомандующий на Западе осуществлял оперативное взаимодействие с тогда базировавшимся на Западе для поддержки наземных сил 2-м (фельдмаршал Кессельринг) и 3-м (фельдмаршал Шперле) воздушными флотами, а также группой ВМС «Запад» (генерал-адмирал Заальвахтер).

Также было налажено сотрудничество с уже упомянутой военной администрацией.

Голландия получила собственную военную администрацию под руководством рейхскомиссара Зейс-Инкварта. Служебные отношения с ним осуществлялись через командующего вермахтом на территории Голландии (генерал авиации Кристиансен), который в основном занимался территориальными вопросами. В вопросах обороны своего побережья он подчинялся главнокомандующему на Западе. В Бельгии (Брюссель) находился начальник военной администрации и вермахта на территории Бельгии и Северной Франции (генерал пехоты Фалькенхаузен). Его административный округ был увеличен благодаря присоединению промышленных областей Северной Франции. Военную администрацию и силы вермахта на остальной территории оккупированной Франции возглавлял генерал авиации фон Штюльпнагель.

Оба командующих занимались территориальными вопросами в своих военных округах, непосредственно подчинялись командующему сухопутными силами и во многих случаях также получали прямые указания от Верховного главнокомандования или командования вермахта. Такая структура была неэффективной и даже в относительно спокойные времена приводила к многочисленным конфликтам интересов.

Группа армий «Б» фон Бока была перебазирована в Германию, группа армий «Ц» фон Лееба еще некоторое время оставалась на Западе (штаб в Дижоне). 7-я армия этой группы армий заняла позиции от побережья Бретани до испанской границы, а 1-я армия оставалась внутри страны для охраны демаркационной линии с неоккупированной частью Франции. Летом 1940 года штаб группы армий «Ц» фон Лееба тоже перебазировался в рейх, и было создано новое командование группы армий «Д» под руководством фельдмаршала фон Вицлебена, которому и были подчинены 1-я и 7-я армии. В оперативном отношении группа армий «Д» была подчинена главнокомандующему вермахтом на Западе; она пребывала в готовности при необходимости совершить быстрый марш-бросок на территорию неоккупированной части Франции.

Пока происходила эта реорганизация, на побережье силами группы армий «А» продолжались приготовления к вторжению на Британские острова. Гигантские лагеря снабжения возникли прежде всего в районе Лилля во Фландрии, на Сомме и в районе Руана на Сене. В качестве исходной базы вторжения предусматривался участок приблизительно от устья Мааса в Нидерландах до Шербура в Нормандии, на котором использовались бы все, даже самые маленькие гавани.

Теперь было необходимо рассчитать грузовое пространство на судах, необходимое для войск вторжения и их обеспечения, установить, что потребуется доставить из Германии, сколько уйдет времени на сбор тоннажа, его распределение по выбранным для погрузки гаваням и собственно погрузку. Необходимое время после отдачи Верховным главнокомандованием приказа о начале вторжения составляло, по расчетам, 90 суток. Необходимый транспортный флот состоял из 145 пароходов разного тоннажа, примерно 1800 барж, 400 буксиров, 900 катеров разных типов и 100 прибрежных яхт. В дополнение к этому имелись минные заградители, плавучие артиллерийские и зенитные батареи и торпедные катера, предназначенные для ведения огня и поддержки. Можно себе представить, какой пестрой выглядела бы эта армада, если бы она действительно вышла в море. Причем нельзя забывать, что скорость каждого судна разная, а часть из них вовсе были несамоходными, и их необходимо было буксировать. Последнее обстоятельство обусловливало зависимость от погодных условий и повышенный риск.

Чем больше компетентные лица занимались подготовительными мероприятиями к началу вторжения, тем больше они сомневались в успехе. То, что вполне могло получиться в момент падения Дюнкерка, теперь, по прошествии месяцев, было связано с неоправданным риском, потому что до начала сентября вторжение не могло начаться.

У Англии было достаточно времени, чтобы сделать все необходимое для защиты своего южного и юго-восточного побережья от возможного вторжения. Это доказали разведывательные полеты германских самолетов-разведчиков, которые доставляли снимки оборонительных сооружений и позиций. Противник старался особенно надежно защитить Лондон. Его военно-воздушные силы, несомненно, стали намного сильнее; британские истребители, хотя и держались пока в обороне, были серьезным противником. Да и «Домашний флот» англичан нельзя было сбрасывать со счетов. И если крупные подразделения их надводных кораблей избегали проходить по Ла-Маншу, то лишь для того, чтобы избежать ненужных потерь при существующем превосходстве германских военно-воздушных сил. Но при решающем столкновении после вторжения все они вступят в бой, не считаясь с потерями. Британская армия, ядро которой сумело спастись в Дюнкерке, была наверняка реорганизована и находилась на опасных с точки зрения возможности вторжения береговых участках в полной боевой готовности. Было известно, что зимой 1940/41 года целью англичан было вооружение 40 дивизий и, первоначально, 4–5 (позднее больше) танковых дивизий. Германское Верховное главнокомандование не могло не опасаться, что запланированное вторжение может окончиться для вермахта катастрофой, и в октябре 1940 года секретным приказом отменило операцию.

Чтобы ввести противника в заблуждение, войскам ничего не сообщили. Тренировки продолжались.

Германское Верховное главнокомандование решило прибегнуть к другому способу склонить Англию к мирным переговорам — массированному использованию авиации.

О ней мы поговорим позже, a сначала остановимся на отдельных моментах, касающихся сухопутных сил.

Еще во время подготовки к вторжению, примерно в конце июля, 2-й и 3-й воздушные флоты получили задание командующего люфтваффе в войне против Англии завоевать и удержать господство в воздухе и при каждой возможности наносить удар по британским морским путям.

23 августа, в качестве ответной меры за бомбардировки немецких городов, был впервые произведен воздушный налет на военные цели в Лондоне. Последующие налеты на Лондон, порты, особенно на юго-восточном и южном побережье Англии, и на систему аэродромного обслуживания, были весьма эффективными. Затем были проведены не менее успешные налеты на британские суда, которые несли потери и от минирования акваторий.

Но чрезмерные требования к люфтваффе, тяжелые потери над Англией во время дневных налетов, которые с наступлением плохой погоды только увеличивались, постепенно ослабляли эффективность воздушных ударов. В результате воздушные бои за Англию, учитывая постоянно усиливающуюся противовоздушную оборону англичан, сопровождались такими большими потерями, что пришлось переходить только на ночные налеты, и в конце концов стало очевидно, что общие потери намного превосходят результат.

Высшее руководство Германии поняло, что одной только воздушной войной Англию к миру не склонить. После того как осенью 1940 года появился секретный приказ, отменивший вторжение, воздушная война тоже постепенно стала вестись более сдержанно, чтобы пополнить и укрепить собственные военно-воздушные силы. Для них уже было готово новое задание. (В ходе битвы за Англию с августа 1940 по май 1941 г. немцы совершили около 46 тыс. самолето-вылетов и сбросили около 60 тыс. т бомб, потеряв около 1500 самолетов. Английские ВВС потеряли 915 самолетов и свыше 500 летчиков. Жертвы среди населения составили свыше 86 тыс., в т. ч. ок. 40 тыс. убитыми).

18 декабря 1941 года командование сухопутных сил получило от Верховного главнокомандования первое указание готовиться к возможной Восточной кампании. Хотя оно было совершенно секретным, предпринятые меры, несмотря на маскировку, долго скрывать не удалось. Штаб группы армий «А» был подготовлен к замене штабом группы армий «Д», так же как и должна была произойти замена главнокомандующего войсками на Западе. Замена должна была последовать в апреле 1941 года, она прошла по плану. Фельдмаршал фон Вицлебен принял на себя командование и перевел свою штаб-квартиру в Сен-Жермен. На месте группы армий «А» появилась недавно сформированная 15-я армия под командованием генерал-полковника Хаазе, к позициям которой примыкал удлинившийся до западных границ Нормандии береговой фронт 7-й армии. 1-я армия (генерал-полковник Бласковиц) осталась внутри страны в качестве оперативного резерва и средства нажима на неоккупированную часть Франции. Штаб армии переехал в Фонтенбло, уже оставленный командованием сухопутных сил.

Для нового главнокомандующего на Западе общая ситуация виделась так: при уменьшении сил (целой армией меньше!) и явно связанных с Востоком планов высшего руководства задача командования на Западе носит чисто оборонительный характер. Притом что масштабной операции англичан вряд ли стоило опасаться, внезапные нападения местного масштаба были вполне возможны. С ростом сил Великобритании и вполне вероятным вступлением в войну на ее стороне Соединенных Штатов, конечно, положение на Западе может стать критическим, если не последует отказ от плана Восточной кампании или она не будет проведена в кратчайшие сроки и с полным успехом.

Предполагалось, что в 1943 году Англия и, по-видимому, США будут готовы к наступлению против Германии в Европе. Командованию на Западе была поставлена главная задача: оборона занятого побережья против любого нападения.

Итак, до 1943 года еще было время для организации обороны на Западе. Чтобы компенсировать относительную слабость войск, пришлось возводить укрепления.

Из-за перебазирования 2-го воздушного флота на Восток германские военно-воздушные силы на Западе тоже оказались наполовину ослабленными. Такое положение пока было терпимым, но заставляло думать о будущем. Тем более важно было подготовить продуманную, хорошо организованную систему обороны. Ее опорой стали имеющиеся в наличии важнейшие гавани, использовавшиеся военно-морскими силами Германии в качестве баз для ведения морской войны (подводная и крейсерская война, место стоянки для минных тральщиков и минных заградителей, флотилий торпедных катеров, верфи, ремонтные сооружения (доки), мастерские и т. д.). Эти морские базы, имевшие также большое значение для налаживания снабжения войск, имели связь с люфтваффе, прибрежными аэродромами и береговыми батареями. Порученной задаче соответствовал и выбор «главного боевого рубежа» — он располагался почти повсеместно непосредственно на берегу. Согласно существовавшей тогда точке зрения, считалось невероятным, чтобы танки доставлялись на открытый берег. Предполагалось, что противник для высадки большого количества техники должен захватить пригодную для этой цели гавань. В соответствии с расчетными направлениями основного удара главные силы должны были дислоцироваться там, где вероятность высадки противника представлялась наиболее высокой. При распределении сил принимались в расчет все данные разведки, итоги совещаний с командованием других видов вооруженных сил и т. д., в итоге были определены участки береговой обороны, которые затем закреплялись за корпусами и дивизиями. Огромное количество работы ложилось на плечи самих войск: рекогносцировка, оборудование позиций, маскировка, тренировки, особенно учебные тревоги, формирование местных резервов и сил быстрого реагирования, создание сетей связи и т. п.

В целом задача требовала постоянного напряжения сил в течение длительного времени. Возникло много трудностей, которые военным приходилось преодолевать, выполняя эту совершенно новую для них работу. Часть войсковых формирований были созданы совсем недавно и должны были стать по-настоящему боеспособными в процессе боевой учебы и работы по укреплению оборонительных рубежей.

В конце апреля 1941 года командование сухопутных сил отдало приказ главнокомандующему войсками на Западе возобновить приготовления к вторжению в Южную Англию. В первом эшелоне сил вторжения должны были находиться соединения 15-й армии, за которыми в установленное время последуют другие (всего речь шла о 30 пехотных и 4–5 танковых дивизиях). Был срочно составлен план операции. Снова началась подготовка, опиравшаяся на аналогичную работу, уже выполненную в 1940 году группой армий «А».

В качестве плацдарма для высадки в этой операции, получившей кодовое название «Акула», был выбран район между Фолкстоном и Истборном в Южной Англии, а исходной базой — участок побережья между устьем Мааса и Гавром. Шансы на удачу, по сравнению с 1940 годом, были, естественно, намного меньше, поскольку за минувшие месяцы береговая оборона англичан значительно укрепилась и усовершенствовалась, а их военно-воздушные силы умножились. Понятно, что сомнения относительно перспектив вторжения стали намного сильнее, чем в 1940 году, тем более что время, необходимое немцам до начала вторжения, давало англичанам «фору» в 90 суток.

В начале июня в штаб-квартиру главнокомандующего на Западе прибыл уполномоченный начальника штаба сухопутных сил и разъяснил собравшимся офицерам, что все проделанные подготовительные работы есть не что иное, как тактический маневр, предназначенный для введения в заблуждение противника: эти работы должны были отвлечь внимание от подготовки военной кампании на Востоке.

С началом Восточной кампании в третьей декаде июня 1941 года была определена роль, которую предстояло впредь играть Западному фронту.

Независимо от того, как начнется эта кампания и как долго будет длиться, командование на Западе должно было ориентироваться на самый худший случай. Иначе говоря, все возможные последствия Восточной кампании, касающиеся продолжительности, неизбежных потерь, потребностей в людях, материалах и технике, должны если не тотчас, то все же в обозримое время в значительной части компенсироваться с Западного фронта. Это означало ослабление оборонительных сил на Западе на длительную перспективу, что, в свою очередь, вынуждало принимать еще более интенсивные оборонительные меры для укрепления прибрежных позиций. Так возник приказ о создании очагов сопротивления, опорных пунктов и групп опорных пунктов для «скрепления» обороны. Эта оборонительная система должна была продержаться достаточно долго, чтобы местные резервы и силы быстрого реагирования успели восстановить положение. Конечно, чисто полевые укрепления и доступные сухопутным войскам средства обороны были не слишком надежной защитой от тяжелых корабельных орудий и воздушных налетов. Из разведывательных донесений было известно, что в Англии начался выпуск четырехмоторных бомбардировщиков. Уже сейчас деятельность британской авиации на побережье была более чем оживленной. Правда, дневные атаки британских истребителей пока чаще всего оканчивались поражением лишь нескольких целей, но они не прекращались, а ночами наносились единичные бомбовые удары при большой глубине проникновения.

Летом 1941 года по приказу Верховного главнокомандования Нормандские острова в Ла-Манше — Джерси, Гернси, Сарк и Олдерни — были укреплены целой дивизией (319-й пехотной), зенитной и тяжелой артиллерией.

Когда поздней осенью преждевременно установилась русская зима, не принеся с собой решающей победы, Верховному главнокомандованию стало ясно, что Западный фронт должен пойти на жертвы ради потребностей Восточного. Поэтому возникла задача изыскать дополнительные средства для укрепления оборонной мощи на Западе.

Уже в конце июня 1941 года при главнокомандующем на Западе появился «инспектор земляных укреплений» с саперами и строителями. По приказу Верховного главнокомандования их первой задачей стало превращение в крепость Нормандских островов в Ла-Манше, в ее выполнении в решающей степени участвовала Организация Тодта под руководством оперативной группы «Запад», поскольку усилий одних только войск было недостаточно.

В декабре 1941 года требование дополнительной рабочей силы было удовлетворено решением Верховного главнокомандования. Поступил первый приказ о возведении фортификационных сооружений на линии береговой обороны, который послужил началом создания Атлантического вала. Однако путь от приказа до его практического исполнения был довольно длинным. По указанию Верховного главнокомандования для долговременного строительства на побережье были собраны все наличные силы и средства от Нидерландов до испанской границы. Тактический принцип, заключающийся в том, что побережье есть главный боевой рубеж, был сохранен. Проведением строительных работ руководила Организация Тодта. Задача была простой и понятной, но выполнение оказалось сложным. Хотя основа будущих фортификационных сооружений тянулась по ходу прежних полевых укреплений, выбор типа самих сооружений, определение степени срочности, затрат материалов и сроков — все это требовало времени. К этому надо добавить, что требования военно-морских сил, которым были необходимы базы и которые не имели возможности обходиться без наземных сооружений, также должны быть учтены в общем оборонительном плане. Прежде чем была завершена разведка местности, урегулированы все споры и найдены компромиссные решения, прошло много времени. Практические работы начались только весной 1942 года.

Налеты вражеской авиации на побережье становились все более частыми, что указывало на возросшую активность противника в целом. Темной февральской ночью неподалеку от мыса Антифер (2,5 км севернее Гавра) приземлились 60 британских парашютистов и захватили, действуя явно по тщательно разработанному плану, германскую радиолокационную установку. Несмотря на то что находившиеся на этом участке германские части были быстро подняты по тревоге, англичанам удалось ускользнуть морским путем, унеся с собой трофеи. В марте впервые была проведена ночная бомбежка Парижа, вызвавшая большие жертвы среди мирного населения города. Вскоре после этого фельдмаршал фон Вицлебен покинул свой пост «по состоянию здоровья», так же как и генерал Гильперт. Новым главнокомандующим на Западе стал фельдмаршал фон Рундштедт, новым начальником штаба — генерал Цейцлер.

С этого начался период повышенной активности на Западе, вовлекший войска в многочисленные тревоги, учения, инспекции. Англичане продолжили внезапные нападения. В ночь с 27 на 28 марта несколько небольших английских кораблей (старый эсминец, артиллерийский катер (канонерка), торпедный катер, 16 посыльных катеров с десантом (в сопровождении двух эсминцев охранения) проникли в устье Луары и взяли курс на Сен-Назер. Одновременно последовала бомбардировка города авиацией, загнавшая и войска, и население в укрытие. Сен-Назер был базой немецких подводных лодок, имевшей во внутренней акватории бетонированное убежище для отстоя. Вход туда осуществлялся через шлюзы, они-то и стали основной мишенью англичан. Одному из эсминцев удалось достичь входа в так называемый нормандский сухой док (строился для лайнера «Нормандия» водоизмещением свыше 80 тыс. т, был пригоден для линкоров, таких как «Тирпиц»). Там команда открыла вентили и затопила корабль. Нападение на другие доки было отбито огнем их защитников. Значительный отряд десантников высадился во внутренней акватории, произвел многочисленные разрушения, но не добрался до убежища подлодок, которое было защищено благодаря принятым германскими моряками оборонительным мерам. Когда в бой вступили поднятые по тревоге резервы, англичане, понеся большие потери, отступили по Луаре. Находившаяся на северном берегу зенитная батарея начала обстреливать катера, и мало кому удалось уйти. Еще один короткий боевой эпизод произошел на море, где остался небольшой британский отряд поддержки отхода. Примчавшаяся из района Бордо поднятая по тревоге флотилия немецких торпедных катеров нанесла удар по вышедшей из устья Луары английской канонерке, которая была подбита, захвачена и в качестве военного трофея доставлена в Сен-Назер. А там произошел еще один эпизод. Затопленный старый эсминец имел на борту взрывчатку и взрыватель замедленного действия. Взрывчатка неожиданно сдетонировала. Сухой док, правда, уничтожен не был, но получил повреждения. В целом рейд англичан был неудачным. План парализовать базу германских подводных лодок провалился, а более 200 англичан оказались в плену. Но усвоенный немцами урок был следующим: Англия продолжает господствовать на море, подобные операции можно подавить, но их нельзя предотвратить. В будущем с возможностью их проведения следует считаться и быть готовыми к быстрым ответным мерам. Как показало будущее, такая оценка была правильной.

Между тем Западный фронт по приказу Гитлера стал театром военных действий Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ).

Одновременно известная директива № 40 обосновала новую командную структуру, еще раз недвусмысленно определила береговую линию как главный боевой рубеж, предписала всем частям вермахта взаимодействовать с главнокомандующим на Западе, которому подчинялись силы, находившиеся на суше. Хотя ничего принципиально нового директива не дала, однако непосредственное подчинение Верховному главнокомандованию вермахта (ОКВ) влекло за собой перераспределение сил в пользу Восточного фронта.

Что касается сооружения Атлантического вала, то требования военно-морских сил и военно-воздушных сил в рамках общей потребности остались соразмерными. При строительстве Атлантического вала участком главного удара считался берег Ла-Манша, а также крупные гавани — Гавр, Шербур, Брест, Лорьян, устье Жиронды. Полученное Организацией Тодта от главнокомандующего на Западе указание строить так, как будто до 1943 года не будет никакого вторжения, выдержало проверку временем.

Полуостров Котантен в Нормандии германскими моряками не считался особенно удобным для большого вторжения противника и оставался за линией фронта на побережье.

Произошло небольшое наращивание сил благодаря выдвижению на прибрежный фронт 1-й армии, занявшей позиции от Луары до испанской границы. 7-я армия смогла продвинуться на север. Последняя приняла у 15-й армии примыкающие к Нормандии острова и перевела свою штаб-квартиру из Бордо в Ле-Ман. К этому времени (лето 1942 года) увеличившаяся потребность в людях и технике для Восточного фронта стала крайне негативно сказываться на положении германских сил на Западе. Людей, пригодных для службы на Восточном фронте, набирали везде, в первую очередь в подразделениях и частях тыла. На Восток уходили годные к эксплуатации транспортные средства и запасные части, современные тяжелые орудия, вместо которых на Западе ставились на вооружение устаревшие трофейные образцы. Мобильность войск на Западе становилась все ниже, потребление топлива сокращалось, части и соединения приходили и, после того как, пополнившись и отдохнув, становились пригодными к отправке на Восток, снова туда отправлялись. Это в особенности касалось танковых дивизий, которые постоянно чередовались, прибывая потрепанными с Восточного фронта на доукомплектование. Поэтому вряд ли стоит удивляться, что эти войска не выказывали особого интереса к строительству сооружений береговой обороны. Вспомогательные меры главнокомандующего на Западе — создание дежурных подразделений, зенитных батарей, подготовка системы реагирования (переброска отрядов с безопасных участков побережья на участки, подвергшиеся нападению противника) — оказывали свое действие.

Вся эта работа, хоть и медленно, шла своим чередом, когда 19 августа 1942 года поступило сообщение, что в 5.40 утра началась высадка сил противника в районе Дьепа. Ему противостояла на своем участке береговой обороны 302-я пехотная дивизия. Случаю было угодно, чтобы следовавшие в темноте вражеские корабли натолкнулись на германский конвой. В результате столкновения шум, световые сигналы и прочие атрибуты боя уведомили берег о приближении противника. Несмотря на сильный обстрел Дьепа с боевых кораблей, противнику не удалось ввести в бой свои танки, используя специально сконструированные десантные плавсредства для их доставки на берег. 28 танков были подбиты на мелководье или непосредственно на берегу, у Дьепа британский десант был остановлен перед береговыми укреплениями — это была канадская дивизия, усиленная десантниками, которые сражались смело и решительно, однако еще до полудня противник изнемог в бою, в котором немцев поддержали военно-воздушные силы. А когда из Амьена прибыла поднятая по тревоге 10-я танковая дивизия и противник оказался под огнем танков, его судьба была решена. Потери немцев составили 200–300 человек, но расположенная к западу от Дьепа тяжелая артиллерийская батарея из-за временного проникновения противника на ее позиции понесла серьезный урон. К 15 часам англичан, кроме погибших и пленных, на берегу больше не было. Общее число пленных британцев составило около 2700 человек, погибших — около 700 человек. Это был успех, который, впрочем, не стоило переоценивать, поскольку речь шла только об операции с ограниченной целью. Операция не шла ни в какое сравнение с предстоящим грандиозным вторжением. Однако любой боевой опыт был в той или иной степени ценен — и для одной и для другой стороны.

В сентябре 1942 года начальник штаба главнокомандующего на Западе генерал Цейцлер был назначен начальником Генерального штаба сухопутных сил (сменив Гальдера). Его место занял генерал Блюментрит. Вскоре после этой смены отчетливо проявились признаки возможного выхода Алжира из-под власти правительства Виши. Поскольку там высадились западные союзники (США уже вступили в войну на стороне Англии), сложилась новая опасная для Западного фронта ситуация: возможность вражеского броска к французскому средиземноморскому побережью.

Это следовало предотвратить. Верховное главнокомандование отдало приказ о начале давно готовившейся операции «Аттила». Колонны немецких войск, в основном по долине Гаронны (силы 1-й армии) и Роны (силы штаба LXXXIII армейского корпуса генерала Фельбера), устремились на юг — к средиземноморскому побережью. От границы демаркационной линии пехоту частично перевозили следовавшие по графику поезда, так что пехотинцы прибыли на побережье даже раньше, чем механизированные войска. Приблизительно через 24 часа первые германские солдаты увидели Средиземное море. Передовым частям были приданы оперативные группы люфтваффе и военно-морского флота, чтобы они могли немедленно захватить порты, аэродромы и т. д. и наладить в них работу. Слабая армия Виши (в которой оставалось семь дивизий) практически не оказала сопротивления и была разоружена, причем в «щадящем» режиме.

Также быстро был захвачен Тулон — место стоянки французского флота. Французские военные моряки затопили свои корабли в гавани.

Оккупация Южной Франции потребовала нового перераспределения сил на Западе, чтобы хоть как-то обезопасить южное побережье Франции от попыток вторжения союзников. Главными портами побережья были Марсель и Тулон. Генерал Фельбер, ставший командиром армейской группы «Фельбер», получил приказ взять на себя оборону французского средиземноморского побережья. Примерно от Тулона до итальянской границы располагались силы итальянской 4-й армии (генерал-полковник Ферселлино), которая в тактическом отношении подчинялась главнокомандующему на Западе. Из-за очередного распыления сил положение на Западном фронте еще более усложнилось, что способствовало ускорению возможного вторжения союзников. На Западе начался весьма напряженный период, предшествовавший вторжению.

Все чувствовали, что вторжение приближается. Огромная потребность в силах на Востоке сказывалась на ситуации на Западном фронте. Оборонительные возможности немцев, из-за прибавления французского средиземноморского побережья, существенно ослабли. Для создания оборонительных укреплений на берегу была привлечена Организация Тодта, которая в то время должна была заниматься продолжением сооружения Атлантического вала. Необходимого результата за короткое время до начала вторжения добиться было невозможно.

Активность вражеской авиации тем временем неудержимо возрастала. Превосходство в воздухе, безусловно, было на стороне западных союзников. Дневные и ночные полеты бомбардировщиков для нанесения бомбовых ударов по городам Германии теперь стали в порядке вещей. На Западе, особенно над побережьем, участились полеты истребителей-бомбардировщиков, ставшие причиной больших потерь. Все чаще поражались локомотивы, что вызывало беспорядок на железной дороге. Обычными стали бомбовые удары по ремонтным мастерским и промышленным предприятиям. Резко возросла и активность движения Сопротивления, особенно в горных областях юга Франции. Его подпитывали западные союзники, регулярно забрасывая во Францию своих агентов, оружие и взрывчатку. Работали целые агентурные сети противника, имевшие рации и передававшие своему командованию важные разведывательные сведения.

Положение еще более ухудшилось, когда Верховное главнокомандование приняло решение об использовании самолетов снарядов фау-1 (первый боевой пуск 13 июня 1944) и баллистических ракет фау-2 (первый боевой пуск 8 сентября) и строительства для них крепостных сооружений на побережье. Из-за усиленно ведущегося летом 1943 года строительства тайну сохранить не удалось, и соответствующие постройки были разбомблены незадолго до их завершения. Остались нетронутыми только полевые, хорошо замаскированные позиции фау-1 (самолет-снаряд с воздушно-реактивным пульсирующим двигателем без экипажа, с зарядом взрывчатки 700 кг). Для руководства применением фау-оружия был создан специальный штаб корпуса особого назначения.

Фельдмаршал фон Рундштедт испытывал мучительные сомнения. Зная, какие силы имеются в его распоряжении, он понимал, что не сможет отразить вторжение, для этого ему не хватало сильного и мобильного оперативного танкового резерва. Ощущалась и нехватка военно-воздушных сил, в первую очередь истребителей.

Попытка фон Рундштедта в личной беседе в штаб-квартире фюрера внести ясность касательно общей обстановки и возможных последствий осталась безрезультатной. Будучи человеком умным и предусмотрительным, он распорядился о проведении генеральной инспекции всех участков береговой обороны смешанной комиссией вермахта, чтобы Верховное главнокомандование прониклось серьезностью ситуации, получив неприукрашенный доклад о положении на Западе, — о боеспособности воинских частей, состоянии строительства, отсутствии оперативных резервов, слабости люфтваффе и кригсмарине. Как выяснилось, Верховное главнокомандование знало достаточно много и попыталось оказать помощь, издав директиву № 51. Понимая, что на Востоке еще имеется свободное пространство для маневра, но что даже небольшая потеря территории на Западе ставит под угрозу центр германского сопротивления (т. е. собственно Германию), директива еще раз требовала безусловного удерживания линии фронта на побережье. Таким образом, директива снова повторила догму неподвижной жесткой обороны. Участок главного удара по вторгшемуся противнику может быть только на побережье, и это должно учитываться при всех мерах, принимаемых главнокомандующим на Западе.

Хотя Верховное главнокомандование дело все возможное, чтобы направить на Запад новые войска и технику, результатов не было, поскольку неотложные потребности Восточного фронта сводили на нет подобные усилия. Перебросить на Запад оперативные резервы не представлялось возможным.

Атлантический вал был еще далеко не готов, правда, кое-где на побережье, прежде всего во Фландрии, он достиг определенной глубины и мощи. Слабым в смысле обороны оставался залив Сены, еще слабее — полуостров Котантен (в Нормандии), часть побережья Бретани, еще очень тонкий Бискайский фронт и, конечно, средиземноморское побережье. Сложившаяся там осенью 1943 года ситуация (из-за капитуляции Италии, не выдержавшей напора союзников на Сицилии и на юге Апеннинского п-ова) стала критической. Участок на южном побережье Франции, занятый ранее итальянской армией, теперь пришлось взять на себя немцам, что вызвало дальнейшее ослабление Западного фронта. Теперь немцы должны были занять оборону, в большинстве случаев неподвижную, и защищать 4 тысячи километров береговых линий и границ, с участком возможного главного удара на Ла-Манше, занимая многочисленные крепости и укрепленные районы: Тексел, Антверпен, Дюнкерк, Кале, Булонь, Гавр, Шербур, Нормандские острова, Сен-Мало, Брест, Лорьян, Сен-Назер, Ла-Рошель, Марсель, Тулон. Эта территория «проглатывала» 200 тысяч человек, не говоря уже о технике, оружии и боеприпасах, которые должны были находиться неподалеку. Вдоль этого сильно растянутого фронта тянулась лента Атлантического вала, часто прерывающаяся. Он мог сыграть решающую роль в контригре с союзниками, требовалась только «оккупация» — то есть необходимое количество войск. Впрочем, Атлантический вал уже «сожрал» без остатка Западный вал (линию Зигфрида). Последний был демонтирован ради своего атлантического «собрата». Орудия, техника, колючая проволока и даже бронированные купола (бронеколпаки) были сняты и установлены на Атлантическом валу. Одного только железобетона до начала вторжения на него пошло 10 миллионов кубических метров!

В ноябре 1943 года Верховное главнокомандование дало освободившемуся в Италии фельдмаршалу Роммелю и его штабу особое задание — проверить готовность береговой обороны в Дании и Франции. После этого у Роммеля родилась вполне логичная идея об отправке командования его группы армий «Б» на наиболее вероятный фронт вторжения (побережье Ла-Манша). Верховное главнокомандование дало согласие, и фельдмаршал принял командование 15-й и 7-й армиями в Голландии. С обычной для себя энергичностью Роммель начал укреплять и усовершенствовать береговую оборону, используя порой самые неожиданные решения (затопление старых судов, забивка свай, создание выступающих далеко вперед препятствий, плотное минирование и т. д.). Он делал все от него зависящее, чтобы выиграть время и повысить обороноспособность фронта. Его штаб-квартира располагалась в Ла-Рош-Гюйон на Сене ниже Парижа.

Главнокомандующий Западным фронтом, которому в преддверии грядущих боев была на руку упрощенная командная структура, в начале весны 1944 года предложил, чтобы силы на юге — 1-я армия на Бискайском фронте и 19-я армия (под этим названием поздней осенью 1943 года генералом фон Зоденштерном была принята армейская группа «Фельбер») — были объединены в одну группу армий под командованием проверенного генерал-полковника фон Бласковица. В соответствии с этим предложением было одобрено создание армейской группы «Г». Позднее — осенью 1944 года — она стала группой армий. Штаб-квартира группы армий «Г» разместилась в населенном пункте Руффиак.

Превосходство в воздухе западных союзников весной 1944 года переросло в полное их господство. Пришлось почувствовать на себе, что это такое, когда промышленность и военные предприятия на оккупированных территориях разрушены, все важнейшие транспортные узлы оказались сплошь изрытыми воронками, да и железнодорожная система в целом находится в полном беспорядке. Хотя немцы прилагали всевозможные усилия, чтобы поддерживать хотя бы минимальное движение по железным дорогам, некоторые участки дорог пострадали настолько, что поезда нередко простаивали сутками. Собственные аэродромы, базы немногочисленных истребителей и бомбардировщиков 3-го воздушного флота были давно переведены в район восточнее Парижа, но и там они подвергались частым атакам. Дневные налеты истребителей-бомбардировщиков в глубь страны делали передвижение войск чрезвычайно опасным и наносили им большой урон. Все вышеперечисленное вместе вызывало постепенное нарастание напряжения. Вскоре должна была последовать разрядка.

В так называемом «береговом районе» германские войска находились в боевой готовности и днем и ночью.

Западный фронт располагал 59 соединениями, командование которыми осуществляли разные армии и 17 штабов корпусов. В числе 59 соединений было девять танковых дивизий, две из которых опять-таки входили в резерв ОКВ и стояли к западу и к югу от Парижа. (К 6 июня во Франции, Бельгии и Нидерландах дислоцировалось 58 германских дивизий, в т. ч. 42 пехотные, 9 танковых и 4 авиаполевые. — Ред.)

Генералу танковых войск барону фон Швеппенбургу было поручено формирование тактического штаба оперативного руководства танковой группой «Запад», чтобы после начала вторжения можно было действовать, объединив все имеющиеся в наличии танковые силы.

В Нормандии, которая все чаще рассматривалась как возможная цель вторжения, в начале июня 1944 года занимал оборону LXXXIV армейский корпус (генерал Маркс), 716, 352, 709, 243-я пехотные дивизии, а также 30-я «мобильная» бригада (велосипедисты). Дальше, на Нормандских островах, находилась усиленная 319-я пехотная дивизия. На полуострове Котантен для защиты от парашютного десанта и в качестве резерва находились 91-я пехотная дивизия, часть 243-й пехотной дивизии, 6-й парашютно-десантный полк и 21-я танковая дивизия (последняя в районе Кана). Позднее на фронте вторжения шириной более 150 километров находилось всего три немецких дивизии — 716, 352, 709-я.

По донесениям разведки, у противника в Англии было готово к вторжению 65 соединений. Среди них имелись парашютно-десантные и танковые дивизии. Считалось, что противник располагал тоннажем судов, достаточным для одновременной переправы примерно двадцати дивизий.

В начале июня 1944 года в заливе Сены и у тянувшегося на северо-запад побережья Нормандии с точки зрения приливно-отливных явлений ситуация благоприятствовала высадке противника. Погода была относительно спокойной, и войска в Нормандии постоянно пребывали в боевой готовности. Только когда 5 июня волнение моря несколько усилилось (сила ветра достигла 4–5 баллов), немцы посчитали возможным немного расслабиться.

Между 21.15 и 21.30 главнокомандующий Западным фронтом получил сообщение о расшифровке перехваченной радиограммы противника, в которой говорилось о мобилизации всего движения Сопротивления на грядущую ночь. Это означало начало вторжения. Группа армий «Б» была проинформирована и приведена в полную боевую готовность. На других участках боевая готовность войск была также повышена. Об угрожающей опасности были уведомлены все командные инстанции. Одновременно активизировались давно идущие приготовления в штабах. К полуночи упомянутая радиограмма повторилась, на этот раз открытым текстом. Сомнений больше не оставалось. 6 июня 1944 года между часом и двумя ночи командующий фронтом получил сообщение от группы армий «Б» о том, что в Нормандии (п-ов Котантен) наблюдается сброс парашютистов и приземление грузовых планеров. Пока атаки удавалось отбить. Десантирование наблюдалось в районе юго-юго-западнее Валони, северо-западнее Карантана и северо-восточнее Кана на реке Орн. В тот момент командование могло только ждать, как будут развиваться события. Однако все разделяли уверенность, что рано утром начнется высадка с моря. Она могла вестись только на юго-восточном побережье Нормандии. На свою ответственность главнокомандующий фронтом поднял резервы ОКВ (12-ю танковую дивизию и учебную танковую дивизию), подчинил их группе армий «Б» и приказал двигаться к Кану на реке Орн.

К утру 6 июня — часы показывали около 6 часов — сильным обстрелом корабельных орудий и бомбардировкой фортификационных сооружений началась высадка первого эшелона войск западных союзников на нормандском берегу — между реками Орн и Вир. Преодолевая сильное сопротивление, союзники создали плацдармы к востоку от устья реки Вир, к северо-западу от Байё и к северу от Кана. Севернее устья реки Вир (между Сен-Вала-Уг и устьем реки) на берег попытались высадиться (в первый момент тщетно) американцы, понесшие большие потери (см. карту с. 106).

Отражение с воздуха высадки противника (82-я и 101-я американские дивизии) в районе между Валонью и Карантаном казалось вполне перспективным. Прежде всего, 82-я американская воздушно-десантная дивизия была на три четверти окружена. Более 100 грузовых планеров было подбито в воздухе или уничтожено при посадке. И все же обе упорно сражавшиеся парашютно-десантные дивизии устояли, пусть и понесли огромные потери, и с боями двигались по направлению к восточному побережью полуострова Котантен, чтобы, прорвав береговую оборону немцев с тыла, открыть путь дивизиям, высадившимся с моря.

В этот первый день высадки союзников у обороняющихся был только один шанс: уничтожить их еще слабые плацдармы между реками Орн и Вир и тем самым лишить десант точек опоры. Однако Верховное главнокомандование утром 6 июня категорическим приказом остановило уже находившиеся в движении в направлении Кана упомянутые выше танковые дивизии. Они продолжили движение только после полудня, но из-за активности вражеской авиации над театром боевых действий больше не могли двигаться в дневное время.

Поэтому находившейся в районе Кана 21-й танковой дивизии пришлось в одиночку перейти в контрнаступление, достигнуть побережья, по пути освободив несколько окруженных огневых точек. Но она не смогла противостоять огню вражеской корабельной артиллерии, тем более что новые высадки парашютного десанта в ее тылу существенно обострили ситуацию. Поэтому командир дивизии приказал отступать.

А потом началась ожесточенная битва за каждый метр земли. Чудовищная армада вражеских самолетов, которые уже через три дня после начала вторжения базировались на аэродромах расширенных плацдармов, не позволяла германским войскам активно действовать, прерывала их снабжение. Подходившие германские танковые дивизии приходилось использовать для поддержки ставшего тонким фронта — они стали своеобразными «пожарными командами». Поэтому задуманное в период между 9 и 12 июня контрнаступление, прежде всего силами танковой группы «Запад», не было поддержано. До 12 июня (см. карту с. 106) западные союзники создали большой взаимосвязанный плацдарм между Орном и Виром. 13 июня американские танкисты прорвались из района Карантана на северо-запад и затем отрезали северную часть полуострова Котантен с крепостью Шербур от остального фронта.

Ситуация была такой, что потребовались новые масштабные решения. Главнокомандующий Западным фронтом намеревался отойти за Орн, чтобы там создать прочный оборонительный заслон, сформировав мобильный оперативный танковый резерв. Ему противоречил приказ Верховного главнокомандования защищать каждый метр земли. Под давлением Рундштедта и Роммеля Гитлер 16 июня лично прибыл на командный пункт Марживаль (севернее Суасона), где 17 июня провел тайное совещание с двумя фельдмаршалами. Те потребовали, чтобы из создавшейся ситуации были сделаны соответствующие политические выводы или же, по крайней мере, появилась новая директива относительно характера ведения боевых действий. Последнее было обещано, но последовал только приказ удержать Шербур любыми средствами.

17 июня после полудня Гитлер улетел обратно. Шербур, правда, уже 27 июня все равно пал под ударами американских танковых соединений.

Незадолго до этого против Лондона было применено уже упомянутое оружие, фау-1. Оно определенно произвело впечатление, в том числе психологическое, однако в дальнейшем его действие ослабло — когда противник нашел средства противодействия.

С падением Шербура ситуация изменилась. Захват порта давал возможность западным союзникам подвозить новые силы и, прежде всего, снабжать войска любыми грузами в любом количестве. И если до сих пор участок главного удара находился в районе Кана, то теперь обозначилось новое главное направление в районе Сен-Ло. Все попытки нормализовать здесь ситуацию прежде, чем союзники нанесут здесь решающий удар, оказались тщетными. Подготовленное по приказу Верховного главнокомандования большое танковое контрнаступление силами танковой группы «Запад» (шестью дивизиями), хотя, теоретически, и могло привести к успеху, но на практике этого не произошло, поскольку невозможно было обеспечить нужное количество боеприпасов, топлива и прочего снабжения. К тому же предназначенные для участия в контрнаступлении дивизии постоянно привлекались для урегулирования кризисных ситуаций местного значения. Вражеская авиация, безусловно господствовавшая в воздухе, уже держала тылы германского Нормандского фронта под таким плотным контролем, что все пути подвоза были заблокированы разбитыми транспортными средствами. Передвижение в дневное время стало невозможным, и самое необходимое доставлялось в крайне ограниченных количествах по ночам объездными дорогами. Мосты через Сену на участке между Парижем и устьем Сены были полностью уничтожены, железнодорожное сообщение до территории восточнее Парижа прервано. Переброска войск с участков фронта, которым не угрожали союзники, с использованием железнодорожного транспорта была редкой, небольшими партиями. В результате германская сторона катастрофически теряла время, которое западные союзники использовали для укрепления своих сил. Уже в июне в Нормандии находилась так называемая 21-я группа армий в составе 1-й американской и 2-й английской армий, которые включали более 20 соединений, обеспеченных всем необходимым для ведения боевых действий. Силы и возможности германской стороны были несравненно меньше. Когда, несмотря на это, в ходе нормандского сражения, до отступления через Сену удалось подпитать фронт восемью корпусами и 32 дивизиями и боеспособными боевыми группами, стало ясно, что на Западе дело приняло решающий оборот. Каждый делал все от него зависящее. Так, командующий 7-й армией генерал Дольман дневал и ночевал на фронте и в конце концов, не выдержав напряжения, скончался. Генерал Маркс погиб в бою. Сотни и тысячи храбрых германских офицеров и солдат сражались в Нормандии до конца. (С 6 июня по 23 июля немцы потеряли в Нормандии 113 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными, 2117 танков и 345 самолетов. Союзники за это время потеряли 122 тыс. чел. (49 тыс. англичан и канадцев и около 73 тыс. американцев. — Ред.)

Ожесточенные бои в районе Сен-Ло, потеря Кана, а затем и Сен-Ло, неудержимый натиск превосходящих сил американцев на правом крыле западных союзников — все это характеризовало ситуацию на Западе в июле 1944 года. Еще в конце июня фельдмаршал фон Рундштедт предложил провести новое совещание с Верховным главнокомандованием, на которое он отправился вместе с фельдмаршалом Роммелем. Они выехали на автомобиле в ставку фюрера в Оберзальцберг. Совещание не внесло никакой ясности. Единственным его следствием явилось то, что оценка ситуации фельдмаршалом фон Рундштедтом показалась Гитлеру излишне пессимистичной. В заключение фон Рундштедт заявил в весьма резких выражениях, что этой войне должен быть положен конец. 3 июля поступил приказ Верховного главнокомандования, согласно которому фельдмаршала фон Рундштедта на посту главнокомандующего Западным фронтом должен был сменить прибывающий с Восточного фронта фельдмаршал фон Клюге.

Последний приложил все старания, чтобы изменить или, по крайней мере, стабилизировать ситуацию. Но после нескольких посещений фронта, находясь под сильным впечатлением господства западных союзников в воздухе, он пришел к тому же выводу, что и его предшественник.

17 июля фельдмаршал Роммель, возвращаясь на автомобиле с фронта, был тяжело ранен при атаке истребителя-бомбардировщика. Вопрос о его преемнике был решен Верховным главнокомандованием несколько необычным образом: главнокомандующий фон Клюге должен был одновременно стать командующим группой армий «Б». Фон Клюге перебрался в штаб-квартиру группы армий «Б». Штаб главнокомандующего остался в Сен-Жермене и продолжал осуществлять свои функции в контакте с фон Клюге. События 20 июля, которые в Париже привели к временному интернированию службы безопасности (СД) и ряда влиятельных деятелей СС, как-то затерялись на фоне ожесточенных боев в Нормандии, в которых решался вопрос о будущем Германии.

31 июля — 1 августа 1944 года американские танковые силы прорвались в районе Авранша (см. карту с. 106), позволив тем самым западным союзникам вырваться на оперативный простор.

Верховное главнокомандование осознавало исходившую отсюда смертельную опасность и приказало фон Клюге сформировать танковую группу Эбербаха из подчиненных 5-й танковой армии танковых дивизий. (Танковая группа «Запад» после смещения генерала фон Швеппенбурга была преобразована в 5-ю танковую армию под командованием генерала Эбербаха.) Она возглавила северную часть Нормандского фронта. Южную его часть возглавила 7-я армия, которую после смерти генерала Дольмана принял обергруппенфюрер (генерал-полковник) войск СС Хауссер. Генерала Эбербаха впоследствии сменил обергруппенфюрер СС Зепп Дитрих.

Танковая группа Эбербаха должна была как можно быстрее контратаковать из района Авранша вражеские танковые и моторизованные формирования, просачивающиеся через пробитую брешь. Требуемые для этого силы должны были быть сняты с фронта, который после этого стал бы еще более непрочным. С большой потерей времени наконец удалось вывести на исходные позиции необходимые силы (два корпуса, значительная часть пяти танковых дивизий). Первая ночная атака 7 августа имела успех — удалось вклиниться довольно глубоко в позиции противника, в том числе и в артиллерийские. Но с рассветом начала действовать вражеская авиация и, впервые в военной истории, остановила танковое наступление, нанеся немцам тяжелый урон. Повторение атаки 8 августа было неудачным, поскольку момент внезапности был утрачен. Танковая группа Эбербаха, все еще с фронтом на северо-запад, теперь сама оказалась в опасности — ее можно было обойти с тыла и уничтожить.

Между тем прорвавшиеся американские войска продвигались дальше. Некоторые соединения повернули к фронту на северо-восток, но главные силы устремились к Ле-Ману (см. карту с. 106), который был достигнут уже 10 августа. Отсюда американские войска веерообразно разошлись на север и северо-восток. Теперь угроза нависла над Парижем, а Нормандскому фронту грозило полное окружение.

Другая часть американских войск, повернув на запад, окружила крепость Сен-Мало и взяла ее, сломив отчаянное сопротивление защитников. Крупные моторизованные силы союзников двинулись в глубь почти свободной от немецких войск Бретани, дошли до Луары, где на противоположном берегу стояло слабое охранение 1-й армии. Командование 1-й армии из-за угрожающего положения к югу от Парижа само приступило к созданию оборонительного фронта на верхней Сене. На Бискайском фронте остался только LXIV корпус. Остатки береговой обороны в Бретани, измотанные тяжелыми боями с противником и вооруженным им местным населением, согласно приказу, оставили свои позиции и отошли к крепостям Брест, Лорьян и Сен-Назер, где были окружены. Штаб XXV корпуса (генерал Фармбахер) перебазировался в Лорьян. Теперь Бретань была в руках противника. 319-я пехотная дивизия на Нормандских островах капитулировала.

Уже наметившийся большой обходной маневр американцев отбросил (впоследствии становящийся все слабее из-за человеческих и материальных потерь) германский фронт в направлении верхнего течения Орна между Фалезом и Аржантаном, при этом все плотнее сжимая его.

В разгар этой кризисной ситуации грянуло известие о высадке западных союзников (после первоначальной неудачи) восточнее Тулона, причем направление главного удара проходило через залив Фрежюс в районе города Сен-Рафаэль. Правда, это сообщение не было неожиданным для командования на Западе, ибо уже с 13 августа германская разведка докладывала об отплытии транспортного флота противника под надежной защитой военных кораблей от побережья Алжира и Туниса к устью Роны. При этом последовал сброс парашютистов в районе Драгиньяна, где располагался штаб LXII корпуса. Все связи были перерезаны и только вечером 15 и днем 16 августа картина прояснилась: противник, несмотря на все принятые контрмеры, направил часть своих войск через горы на север, но главные силы повернул на запад, на Тулон. Друг за другом пали Тулон и Марсель. На юге сложилась ситуация, которую фельдмаршал фон Рундштедт предвидел уже давно. За месяц до вторжения он рекомендовал Верховному главнокомандованию запланировать оставление Южной и Юго-Западной Франции, чтобы не подвергать опасности оперативные связи армий Западного фронта. Теперь было уже слишком поздно. Сопротивление Верховного главнокомандования принятию окончательного решения было слишком велико — его приходилось добиваться шаг за шагом.

Походным маршем, подчиняясь приказу, войска LXIV армейского корпуса, оставив на месте только гарнизоны крепостей, ушли с побережья Бискайского залива. Германские войска со средиземноморского побережья от испанской границы у Перпиньяна устремились по долине в нижнем течении Роны к Авиньону. Их конечной целью был Дижон, чтобы на укороченных позициях от верхней Марны до швейцарской границы соединиться с левым флангом группы армий «Б». Удастся ли этот маневр, представлялось в высшей степени проблематичным.

Начиная с 10 августа американские танковые и моторизованные части южного крыла охвата неудержимо двигались к верховьям Сены — на Шартр — Париж и Эврё.

Опасность для Парижа обозначилась вполне отчетливо, так же как и формирование котла в районе южнее Фалеза, где силы 7-й армии и танковой группы Эбербаха сражались в почти безнадежном положении и без снабжения. Фельдмаршал фон Клюге, постоянно, днем и ночью ездивший на фронт, сам побывал в этом котле. В течение целого дня с ним не было никакой связи, и лишь поздно вечером он сообщил о своем прибытии на командный пункт. Во время воздушного налета Клюге лишился своих машин сопровождения, среди которых была передвижная радиостанция. По возвращении он заехал в Сен-Жерменан-Ле для обсуждения с главнокомандующими люфтваффе и кригсмарине, а также командирами частей вермахта в Париже распоряжений, касающихся эвакуации немцев-некомбатантов и транспортабельных раненых из Парижа. С другой стороны, фон Клюге запретил любые приготовления к обороне в самом городе, уничтожение и остановку жизненно важных промышленных предприятий и определил создание за чертой города, в основном на выносных магистралях, стационарных оборонительных сооружений (пояса обороны). Такие сооружения могли бы позволить, учитывая превосходство противника в танках и авиации, лишь немного выиграть время. Фельдмаршал фон Клюге был весьма неприятно удивлен, когда по прибытии в свою штаб-квартиру вечером 17 августа он встретил там фельдмаршала Моделя, который передал ему послание от Гитлера, в котором главнокомандующим назначался Модель, а фон Клюге отправлялся в отставку.

Уже 18 августа фон Клюге покинул Францию, но не раньше, чем написал Гитлеру верноподданническое письмо. Он мог бы попытаться после окончания вооруженного противостояния скрыться на Западе. Но Клюге предпочел на границе рейха покончить жизнь самоубийством, приняв яд. Фельдмаршал очень быстро распознал надвигающуюся в районе к югу от нижнего течения Сены катастрофу, избежать которой можно было только дальнейшим отступлением. (Причина самоубийства фон Клюге другая. Он был связан с заговорщиками, организовавшими покушение на Гитлера 20 июля 1944 г., хотя и занимал выжидательную позицию. Но на допросах один из заговорщиков, Хофакер, выдал и Клюге, и Роммеля. Выход был только один. И оба фельдмаршала были вынуждены принять яд (Роммель сделал это позже, 14 октября). — Ред.)

К 20 августа Фалезский мешок превратился в котел. В нем оказались наряду со штабами 7-й армии и танковой группы Эбербаха остатки 14 пехотных и танковых дивизий (всего примерно 100 тыс. чел.). С энергией обреченных они прорвались в ночь на 21 августа на северо-восток при поддержке извне 9-й и 2-й танковых дивизий СС (40 тыс. попало в плен, 10 тыс. погибло). Затем Модель отдал приказ об отходе остатков 7-й армии через низовья Сены. 5-я танковая армия должна была пока удерживать «плацдарм Сены» — при постепенном сужении — и затем идти следом. На северном берегу Сены 5-я танковая армия должна была организовать оборону речного рубежа. До 26 августа основные силы германских войск, преодолев несказанные трудности и потеряв большую часть своих транспортных средств (а также танков. — Ред.) при воздушных налетах, переправились через Сену, а танковые соединения противника уже 24 августа прорвали пояс обороны Парижа и вошли в город. Там на северном берегу Сены еще держались слабые силы городского гарнизона до тех пор, пока командующий частями вермахта, оборонявшими город (генерал Хольтиц), не прекратил бессмысленное сопротивление, стоившее большого числа человеческих жизней, и не отдал приказ о капитуляции. Приказ Верховного главнокомандования во что бы то ни стало вернуть Париж не мог быть выполнен из-за нехватки сил.

К западу от Парижа 29 августа американцы все еще переправлялись через Сену (юго-западнее Мант-ла-Жоли). Начал вырисовываться предстоящий удар союзников вдоль Уазы и от Парижа вдоль Марны.

В августе Верховное главнокомандование приказало создать промежуточные позиции на линии река Сомма — река Марна — река Сона — швейцарская граница. Но ни времени, ни резервов, ни усилий саперов не хватило, чтобы сделать эти позиции хотя бы приблизительно пригодными к обороне.

1-я армия на левом фланге группы армий «Б» сначала состояла только из двух пехотных дивизий и импровизированных вспомогательных войск. После падения Парижа ее позиции на верхней Сене были много раз прорваны американскими танками, и в течение следующего дня она отошла в направлении Реймса к верхнему течению Марны. Теперь у противника было пространство между Марной и Уазой для удара на север через Суасон, на северо-восток через Реймс и на восток через Шалон-сюр-Марн. Снова грозил большой охват правого фланга германских войск американцами, которые уже вывели из строя всю береговую оборону 15-й армии и позиции фау-1 и фау-2 в Пикардии; при одновременном отходе на восток всего фронта группы армий «Б» это могло означать полную изоляцию армейской группы «Г», отступавшей по долине Роны в район Дижона.

7-я армия, с начала сентября возглавляемая генералом Бранденбергером (обергруппенфюрер войск СС Хауссер был тяжело ранен, его преемник генерал Эбербах в районе Амьена был захвачен врасплох и взят в плен), была небоеспособна — ей требовалась реорганизация. Поэтому основную тяжесть боев при отступлении несла 5-я танковая армия. 15-й армии, чей командующий, генерал-полковник фон Зальмут, был сменен генералом фон Цангеном, пришлось присоединиться к общему отходу (см. карту с. 117). 28 августа на общем мрачном фоне наконец появился небольшой проблеск! Штаб армейской группы «Г» доложил по телефону из Дижона короткую информацию о положении дел. Итак, 19-я армия после тяжелых боев при отступлении, которые арьергард провел с блеском, и при такой же хорошей и мобильной защите флангов силами 11-й танковой дивизии, избежала окружения, грозившего ей со стороны противника, прорвавшегося в горный район восточнее Роны. Примерно 7 сентября передовые части 19-й армии вошли в район, где должны были занять позиции (верхняя Марна — швейцарская граница), и соединились с подходящими с запада частями LXIV корпуса, которые отдельными группами рвались к Луаре в районе Невера (см. карту с. 117).

Таким образом, пожалуй, можно было удержать открытым плато Лангр для предусмотренного Верховным главнокомандованием оперативного танкового наступления между низкогорной грядой Аргон и рекой Марной против продвинувшегося далеко вперед правого фланга американских войск. Последующие события похоронили эти планы.

В это время штаб главнокомандующего войсками на Западе был переведен из Верзи (недалеко от Реймса), откуда он руководил незадолго до падения Парижа, в Абе (в Арденнах, западнее Арлона).

Как уже говорилось, основная тяжесть боев при отступлении группы армий «Б» легла на 5-ю танковую армию, которая, в силу сложившихся обстоятельств, вела небольшими мобильными группами маневренные бои за выигрыш времени против превосходящих сил противника. Ситуация потребовала даже задействовать части 7-й армии. Однако удалось настолько удачно прикрыть от наступавших многократно превосходивших немцев сил противника обширное пространство между Суасоном — Брюсселем-Маасом и Арденнами, что 15-я армия не оказалась отрезанной и в конце концов сумела переправить через широкое устье (эстуарий) Шельды к западу от Антверпена основную часть своей техники, артиллерии, транспортных средств. Тяжелые бои 5-й танковой армии велись в так называемом котле Монса (1–3 сентября 1944 г.), где в самый последний момент остатки двух ее танковых корпусов сумели избежать полного окружения.

В это время фельдмаршал Модель впервые откровенно уведомил Верховное главнокомандование, что полного уничтожения германской армии на Западе можно избежать, только вернув ее на Западный вал (линию Зигфрида) и примыкающие к нему с юга оборонительные позиции. Верховное главнокомандование, в основном по причинам психологического характера, до сих пор избегало затрагивать этот вопрос, тем более что Западный вал, как известно, был в основном демонтирован и никоим образом не пригоден для использования в обороне. Конечно, теперь, с помощью саперов и немецких ополченцев (фольксштурма), можно было кое-что наверстать, но, безусловно, следовало отчетливо понимать, что Западный вал 1944 года больше не имел такого значения, как Западный вал 1939–1940 годов. Одновременно, с согласия фельдмаршала Моделя, следовало решить вопрос командования на Западе, ибо двойная ноша — командующего ведущей тяжелые бои группой армий и командующего на фронте — оказалась слишком тяжелой. Возвращение фельдмаршала фон Рундштедта, учитывая его большой авторитет, послужило бы и моральному укреплению фронта. 5 сентября фон Рундштедт в качестве главнокомандующего въехал в свою штаб-квартиру, теперь располагавшуюся за Рейном у Кобленца — в замке Аренберг.

3 сентября противник ворвался в Брюссель, а 4 сентября английские танки уже подошли к Антверпену и взяли почти не оборонявшийся город. Это означало, что над 15-й армией нависла большая опасность. Командующему силами вермахта в Нидерландах, располагающему лишь слабыми дивизиями LXXXVIII корпуса, пришлось срочно сооружать оборонительные позиции на Альберт-канале, которые затем по приказу Верховного главнокомандования были заняты находившейся в стадии формирования 1-й парашютной армией (генерал-полковник Штудент). На восток (за Лёвен) 15-я армия попасть пока не могла, ей предстояла тяжелая переправа через широкое устье (эстуарий) Шельды (о-ва Валхерен и Зёйд-Бевеланд). Одновременно она должна была, создав плацдарм, перекрыть устье реки, чтобы препятствовать снабжению противника. В период с 9 по 23 сентября армии удалось переправить людей и почти всю технику.

Директива Верховного главнокомандования предписывала как можно дольше вести бои перед Западным валом и западными позициями (Вогезы), чтобы дать возможность повысить обороноспособность этих тыловых позиций. Также было необходимо удержать Северную Бельгию и Голландию. Туда не доходил Западный вал, но русла рек Маас, Ваал и Нижний Рейн предоставляли хорошие возможности для обороны. Правда, общий фронт был из-за неудачного изгиба в районе Арнема почти прямоугольным, слишком натянутым и создавал в «нижнерейнском углу» стимул к стратегическому наступлению через Нижний Рейн в направлении на низменность Северной Германии. Примерно от Маастрихта до Седана оборонительную линию вдоль реки Маас защищала 7-я армия, примыкающий к ее позициям участок фронта, проходящий через Люксембург — Мец — Нанси и вверх по Мозелю до Эпиналя, защищала 1-я армия (которую в ходе ее отступления от побережья Бискайского залива ни гряда Аргон, ни Верден остановить не смогли). Далее линия фронта выходила к плацдарму группы армий «Г», и фронт здесь теперь следовало медленно выпрямить, чтобы в прочном соединении с 1-й армией сформировать линию обороны до швейцарской границы. Важно было в районе перед Вогезами помешать прорыву противника через Савернский проход в Эльзас, для чего 5-я танковая армия (возглавляемая генералом фон Мантейфелем), первоначально предназначенная для контрудара с плато Лангр на север, теперь была направлена между 1-й и 19-й армиями.

Плотная концентрация и «сдерживаемое» командование представлялись фельдмаршалу фон Рундштедту единственно правильными. 10 сентября он разделил Западный фронт следующим образом: справа — группа армий «Б», включая силы вермахта в Нидерландах, 1-я парашютная армия, 7-я армия. Слева — группа армий «Г» с 1-й армией, временно 5-й танковой армией и 19-й армией. Разделительная линия между двумя группами армий шла от Музона через Дикирх на Андернах. В то время 1-я армия была оттеснена в район Мозельских ворот, а ее правый фланг тянулся от Люксембурга почти до Западного вала. Примыкающей с севера 7-й армии также пришлось отступать, и из-за этого ее левый фланг оказался близко к Западному валу, в то время как в районе Ахена американцы уже наступали на эту «оборонительную линию». Западный вал, собственно говоря, и не был таким неприступным, каким его упорно считало Верховное главнокомандование. Бетонные оборонительные сооружения 1938–1940 годов были повреждены массированными бомбежками и артиллерийскими обстрелами союзников. Да и некогда задуманная для определенного количества и структуры сил система не соответствовала сократившейся боевой мощи германских войск на Западе. Кроме того, повторное вооружение и оснащение Западного вала были поспешными и в большой степени импровизированными, а для оборонительных сооружений требовались специально обученные гарнизоны. Неудивительно, что уже в ночь с 14 на 15 сентября танки противника прорвались через укрепления Западного вала севернее Мозеля (в районе Валлендорфа), но не смогли развить успех, и после многодневных боев брешь была ликвидирована.

Верховное главнокомандование издало приказ удержать Ахен любой ценой. 13 сентября противнику удалось закрепиться на передней линии Западного вала к югу от Ахена, а 15 сентября — захватить Корнелимюнстер. Затем бои временно стихли.

17 сентября состоялась высадка воздушного десанта союзников в районе Арнем — севернее Эйндховена, а также севернее рек Ваал и Нижний Рейн, у городов Тил и Эде. Странно, но в это время не последовало ожидаемого наступления имевшей большое численное превосходство над противостоящими германскими войсками 2-й английской армии. Это позволило тотчас принять контрмеры, которые были энергично поддержаны штабом группы армий в районе Арнема, позже — Терборга: ввод в бой последних резервов, подтягивание частей 15-й армии, доставка запасных батальонов из ближайшего германского военного округа и т. д. Эти меры способствовали тому, что десант противника был сначала изолирован отдельными группами, а затем подавлен. Большое наступление англичан на суше началось только 18 сентября и не было эффективным, поскольку подавление десанта уже шло полным ходом. Сражение завершилось 26 сентября полным уничтожением 1-й английской воздушно-десантной дивизии к западу от Арнема. Таким образом, был сорван замысел противника создать на Нижнем Рейне плацдарм для дальнейших операций в направлении Северогерманской низменности. Тем не менее противник, благодаря поддержке других воздушных десантов, сброшенных 23 сентября (в районе Неймегена), сумел завоевать коридор между Эйндховеном и Неймегеном, на острие которого в районе Неймегена все же был создан его плацдарм. И если «нижнерейнский угол» все еще оставался в руках немцев, то этот «центр давления» в районе Неймегена все же был чрезвычайно опасным.

Впоследствии западнее упомянутого коридора, который немцы из-за отсутствия сил не смогли ликвидировать, в дело вступила после переправы через Шельду южнее Мааса 15-я армия. Бои продолжались до середины ноября и завершились тем, что армия после взрыва большого моста Моердийк (важнейшие железнодорожный и автомобильный мосты через р. Холланд-Дип, соединяющие Дордрехт на севере и район города Бреда на юге, далее на юге магистраль идет на Антверпен, а на севере — на Роттердам и Гаагу. — Ред.), под защитой Мааса (и Холланд-Дипа), примыкая на востоке к 1-й парашютной армии, заняла выгодные оборонительные позиции. Командование этим «водным фронтом» осуществляла «армейская группа Штудента», которая зимой была преобразована в группу армий «X».

Упорно обороняемый двумя пехотными дивизиями (64-й и 70-й) плацдарм немцев в устье Шельды после тяжелых и кровопролитных боев был союзниками захвачен. Освободив устье Шельды, противник смог организовать снабжение своих войск.

А тем временем со 2 октября бои за Ахен вошли в новую стадию: теперь противник перешел в наступление севернее города и после прорыва Западного вала в конце концов оказался в непосредственной близости от города, за обладание которым развернулись жестокие бои. Попытки деблокирования города оказались безуспешными. 21 октября бои завершились ликвидацией последних очагов сопротивления и почти полным уничтожением гарнизона. Результатом второй битвы за Ахен стал, помимо потери города, захват значительной территории, в частности городов Вюрзелен и Штольберг.

Третье Ахенское сражение началось 2 ноября, но уже восточнее Ахена, и продолжалось около шести недель. Целью противника были прежде всего плотины Рура, перед которыми находился Хюртгенвальд (бои здесь солдаты называли Верденом этой войны!), за который, как и находящийся рядом Фоссенек, было пролито много крови с обеих сторон. В результате плотины остались в руках у немцев.

16 ноября началось большое наступление американцев, рвавшихся к Руру, которое переросло в яростную артиллерийскую дуэль; германская артиллерия при очень интенсивном расходе боеприпасов успешно противостояла противнику. И хотя территориальные приобретения американцев были существенными, они были остановлены на реке Рур примерно между Линнихом и Дюреном, где не смогли осуществить переправу. (Существуют две реки Рур. Здесь — та, которая впадает в Маас (но не правый приток Рейна, стержень Рурского бассейна). — Ред.)

Имея в своих руках плотины, германское командование могло в нужный момент поднять уровень воды.

Первая попытка американцев во второй половине сентября пробиться вдоль канала Марна — Рейн была предотвращена с помощью 5-й танковой армии. По приказу Верховного главнокомандования генерал Бласковиц 20 сентября был сменен генералом Бальком. В октябре 5-я танковая армия снова была снята с фронта и переброшена в группу армий «Б»; до решающих сражений дело не дошло, хотя немцы продолжали нести территориальные потери. Относительное затишье могло быть использовано для пополнения войск и возведения оборонительных позиций в Вогезах. С началом ноября появилось много признаков предстоящего большого наступления союзников, целью которого должен был стать захват территории Лотарингии перед Саарским угольным бассейном, а также Эльзаса. Крепость Мец была в современном смысле слова не более чем опорным пунктом, а ее гарнизон (очень слабая дивизия) не выдерживал никакой критики.

8 ноября бои начались с наступления крупных сил противника на позиции 1-й армии, сначала южнее, а на следующий день и севернее Меца. Уже 17 ноября противник вошел в северные пригороды Меца, а 23 ноября бои внутри города стихли. Зато гарнизоны окруженных внешних фортов держались от двух до трех недель. В то же время южнее этого театра боевых действий шло наступление американцев через Вогезы (через Савернский проход, ведущий к сбросовой Эльзасской равнине между Вогезами и р. Рейн, на которой и находится собственно Эльзас), за которым последовало наступление французов в Бургундии. Ситуация в Вогезах, где фронт удерживала 19-я армия, стала критической, когда двухсторонний охват перерос в прорыв. Уже 23 ноября передовые части американских танковых соединений подошли к Страсбургу. Тем самым 19-я армия была отрезана от остальной части Западного фронта.

Так возник плацдарм «Эльзас», который в начале декабря был подчинен новой группе армий «Верхний Рейн» под командованием Гиммлера. Этот плацдарм, несмотря на огромные потери, до начала февраля 1945 года противостоял превосходящим силам противника, причем также и французским, наступавшим после прорыва через Бургундские ворота (или Бельфорский проход — между Вогезами и Юрой). Оборонявшие плацдарм войска в последний момент — с 6 по 10 февраля — сумели эвакуироваться по единственному уцелевшему мосту в Нойенбурге. 19-я армия заняла фронт по Верхнему Рейну.

Принимались ли командованием меры, и если нет, то почему, чтобы предотвратить потерю Эльзаса-Лотарингии? Этот вопрос интересовал солдат и офицеров сражающихся войск. Они не видели готовых резервов, новых танков, артиллерии, техники и боеприпасов, прибывающего пополнения… Почему всего этого не было? Только немногие высокопоставленные офицеры знали о поступившем еще в конце октября приказе Верховного главнокомандования о подготовке к наступлению в Арденнах, которое должно было начаться с прорыва сравнительно слабого фронта противника на плато Эйфель (Айфель). Только немногие знали, что все силы и все резервы (предназначаемые для Западного фронта. — Ред.) по приказу Верховного главнокомандования должны были использоваться только здесь. Эта секретность должна была создать у противника впечатление, будто подготовительные меры направлены на поддержку фронта в оборонительных боях в районе Ахена.

Планирование исходило лично от Гитлера, который хотел взять на себя инициативу на Западе, и в своих основных чертах не изменилось. За соблюдение секретности каждый посвященный отвечал головой. О плане главнокомандующий на Западном фронте был уведомлен 26 октября устно и 1 ноября письменно.

Верховное главнокомандование намеревалось (см. карту с. 126) тремя армиями (6-я танковая армия СС, 5-я танковая армия и 7-я армия) неожиданно атаковать с плато Эйфель (Айфель) в направлении на Маас между Льежем и Намюром, после создания плацдарма форсировать реку и силами 6-й танковой армии СС безостановочно двигаться на Антверпен; силами 5-й армии взять Брюссель и обеспечить безопасность южного фланга 6-й танковой армии против возможного контрудара с юго-запада. 7-й армии предстояло прикрывать левые фланги наступающих танковых клиньев от их оснований до Мааса. Если наступление удастся, то группа армий «Штудент» («X») начнет с севера наступление на находившиеся севернее Альберт-канала британские войска. План был воистину гигантским, и его исполнение требовало таких же гигантских сил.

Определенно, что именно тогда, при подготовке Арденнского наступления, в последнем напряжении сил проявился организаторский талант германских военачальников. Предназначенные для участия в наступлении подразделения были снабжены всем необходимым, число танков выросло, артиллерии и боеприпасов тоже хватало. Только топлива было мало, и больше так и не стало. (Когда наступление началось, в наличии имелось только 13 тыс. куб. м топлива при потребности 30 тыс. куб. м. Верховное главнокомандование посчитало, что недостающее количество может быть захвачено у противника.) Было обещано активное участие авиации, однако главнокомандующий фронтом отнесся к этим заверениям скептически. Уже описанные военные события не оставляли сомнений в том, что Верховное главнокомандование (ОКВ), хотя и торопило с датой наступления, не могло рассчитывать на его начало до середины декабря.

Фельдмаршалы Рундштедт и Модель неоднократно выражали одинаковые опасения относительно плана ОКВ, а Рундштедт вообще не мог привести в соответствие поставленную цель — Антверпен — с имеющимися для наступления силами. Он утверждал, что в лучшем случае может выйти к Маасу. Однако там, кроме временного эффекта неожиданности, ничего не может быть достигнуто, кроме создания выступающего далеко вперед клина фронта, очень уязвимого с флангов, который в конце концов все равно придется оставить, причем с большими потерями. И потому Рундштедт, в согласии с Моделем, предложил нанести удар с ограниченной целью в район Ахена, который, учитывая имеющиеся силы, имел шансы на успех и должен был завершиться крупными потерями сил противника, находившихся в этом регионе. Однако предложение было категорически отвергнуто. Приготовления к Арденнскому наступлению продолжились в условиях строжайшей тайны. 11 декабря в штаб-квартиру главнокомандующего Западным фронтом неожиданно прибыл Гитлер со своим штабом и 12 октября провел совершенно секретное совещание с высшими офицерами, которые должны были принять участие в наступлении.

Главнокомандующему Западным фронтом было совершенно ясно, что, если наступление на третий день не достигнет Мааса, его следует прекратить и отвести войска обратно к Западному валу, иначе в бой против немецких флангов вступят вражеские резервы, что приведет к катастрофе. Тогда у противника будет возможность мертвой хваткой зацепиться на Рейне.

И наступление началось. В первые утренние часы 16 декабря 1944 года после короткой, но интенсивной артиллерийской подготовки между населенными пунктами Моншау и Гревенмахер немцам удалось, преодолевая необычно слабое сопротивление противника, продвинуться далеко вперед. Но вскоре 6-я танковая армия СС вступила в ожесточенное сражение на фланге, и ее продвижение вперед остановилось. Находившаяся в центре 5-я танковая армия продолжала двигаться вперед. Но ей не удалось взять ключевой пункт Бастонь. А он должен был пасть, поскольку являлся господствующим транспортным узлом всего Арденнского региона. Сражение за Бастонь все больше превращалось в вопрос престижа. В конце концов из 27 германских соединений 9 сражались за Бастонь. Город героически защищала американская 101-я воздушно-десантная дивизия.

7-я армия, как и следовало предвидеть, после хорошего начала оказалась слишком слабой, чтобы надежно прикрыть левый фланг собственного фронта наступления, включая территорию вокруг Бастони. Ее потеснили, а затем отбросили подошедшие американские резервы, и в конечном счете кольцо окружения вокруг Бастони было разорвано.

До Мааса немцы не дошли вообще, только несколько передовых отрядов 5-й танковой армии подошли на расстояние 5 км от Динана (см. карту с. 129).

За несколько дней до Рождества главнокомандующий Западным фронтом внес предложение прекратить наступление, однако получил категорический отказ Гитлера. В рождественские праздники установилась хорошая погода. Необходимо было попытаться разгрузить фронт наступления. Главнокомандующий предложил отвлекающее отступление на Мец, а Верховное главнокомандование приняло решение нанести удар в Северном Эльзасе с конечной целью захвата Эльзасской равнины. Группа армий «Г», которую принял генерал Бласковиц, готовила отвлекающий удар. В ночь под Новый год (1944–1945) он был нанесен, в самом начале имел успех, который, однако, не был использован, поскольку ОКВ неоднократно вмешивалось в расстановку сил. Даже когда в конце концов удалось осуществить прорыв у Риттерсхофена, оно задержало готовые к развитию наступления силы и подчинило их группе армий «Верхний Рейн». Когда же они, частично уже после переправы через реку, были готовы к продолжению наступления, оказалось уже слишком поздно. В образовавшемся же Арденнском мешке потери росли не по дням, а по часам — успешно действовала авиация противника, снабжение прекратилось. Охотники сами стали дичью.

Начавшееся 12–13 января большое наступление русских (грандиозная Висло-Одерская операция и, одновременно, Восточно-Прусская операция. — Ред.) вынудило Верховное главнокомандование отдать приказ об отходе войск к Западному валу, одновременно направив почти треть сил на Восток. После тяжелых и продолжительных боев, понеся огромные потери, войска, участвовавшие в Арденнском наступлении, вернулись туда же, откуда вышли 16 декабря, — на Западный вал. (Немцы потеряли 81 834 чел., в т. ч. 12 652 убитыми, 38 600 ранеными и 30 582 пропавшими без вести (по сравнению с Восточным фронтом, где счет шел на сотни тысяч, не столь много); союзники потеряли 8607 убитыми, 47 129 ранеными и 21 144 пропавшими без вести. — Ред.) Но теперь их моральный дух упал, а людские и материальные потери невосполнимы. Таким образом, Арденнское наступление с неправильной постановкой цели при недостаточном снабжении войск создало для противника трамплин к Рейну, хотя и принесло временное облегчение 15-й армии на реке Рур (впадающей в Маас. — Ред.).

Следует еще вкратце упомянуть, что в конце января 1945 года группа «Верхний Рейн» была расформирована, Верхнерейнский фронт 19-й армии снова соединен с группой армий «Г» под командованием генерал-полковника войск СС Хауссера, а генерал-полковник Бласковиц принял командование группой армий «Штудент», как группой армий «X».

Не участвовавшей в неудачном Арденнском наступлении 1-й парашютной армии (генерал Шлем) еще предстояло сыграть ведущую роль в сражениях. Она подчинялась группе армий «X». Туда входила, помимо 1-й парашютной армии, которая удерживала «нижнерейнский угол» напротив Неймегена и фронт в среднем течении Мааса, довольно слабая 25-я армия, стоявшая на водном рубеже Ваала и нижнего Мааса (генерал Блюментрит).

С января 1945 года в «нижнерейнском углу» множились признаки предстоящего наступления 21-й группы армий (1-я канадская и 2-я английская армии). Оно началось 8 февраля наступлением 1-й канадской армии на так называемый «имперский лесной массив» (лес Рейхсвальд), где ожесточенные бои велись до 10 февраля. Вскоре после этого канадцы овладели городом Клеве. Затем на западном фланге появились части 2-й английской армии. Каждый день ожидалось начало американского наступления. Чтобы временно задержать противника, был отдан приказ открыть плотины. Это означало, что до 21 или 22 февраля со стороны американцев никакого наступления через Рур быть не могло.

До начала американского наступления 23 февраля 1-я парашютная армия сумела в тяжелых кровопролитных боях записать на свой счет по крайней мере успех в обороне — все же до сих пор ей удалось предотвратить прорыв англичан. Армия удерживала после существенных территориальных потерь линию Вейнен — Веце — Берген. 23 февраля неожиданно ударили американцы. Союзники форсировали Рур и расширили плацдарм, овладев городом Эркеленц. Этот прорыв поставил 1-ю парашютную армию в очень сложное положение. Смертельная угроза нависла над ее открытым южным флангом. Несмотря на вспомогательные меры, принятые командованием для поддержания этого фланга, немцы были вынуждены оставить Крефельд. 1-я парашютная армия должна была отступить на правый берег Рейна и там организовать оборону. Предусмотрительно начали с эвакуации обозников и снабженцев, впрочем, постепенно был занят плацдарм на участке перед Везелем, который продержался до 7 марта. У Везеля все было подготовлено для переправы по уцелевшему мосту через Рейн, поэтому, когда Верховное главнокомандование одобрило переход на другой берег, тяжелое оружие и другая техника не были оставлены противнику. На правом берегу Рейна был сразу образован фронт, хотя и слабый, который одновременно служил местным прикрытием для Рурского индустриального района.

Правый фланг группы армий «Б» (15-я армия), можно сказать, «висел в воздухе». Следовало начинать поэшелонный вывод войск за Рейн. Теперь ОКВ не требовало все новыми приказами во что бы то ни стало удерживать каждый метр территории, каждый еще не занятый бункер Западного вала. Это могло быть только несбывшейся мечтой, потому что и левофланговая 7-я армия группы армий «Б», и сражавшаяся теперь в центре 5-я танковая армия уже частично оставили Западный вал; южнее противник имел плацдармы за рекой Ур и угрожал позициям у реки Прюм. В дополнение ко всем несчастьям примыкающая своим правым флангом к позициям 5-й танковой армии у так называемых Мозельских ворот 1-я армия (группа армий «Г») из-за мощного наступления американцев уже лишилась части позиций на реке Саар. Трир находился под угрозой. Наступление американцев развивалось не совсем так, как рассчитывала группа армий «Б». Прорыв 26 февраля у Эркеленца на Крефельд должен был расцениваться как поддержка английской группы армий. Главный удар на рубеже реки Рур, к сожалению, принес германской стороне лишенные тактической глубины бои и побудил командование группы армий «Б» задействовать 5-ю танковую армию вместо 15-й армии. Однако эти оперативные меры не помогли, поскольку больше не было никаких оперативных резервов. Поэтому американцы сумели до 28 февраля выйти на рубеж реки Эрфт. Южнее был потерян и рубеж на реке Прюм. Однако новые предложения командующего фронтом о немедленном отводе группы армий «Б» за Рейн снова были отклонены. Оборона Рейна едва ли могла быть организована без чисто местных мер компетентных германских военных округов. 1 марта американские танки прорвались на Дюссельдорф. Далее ударный танковый клин неожиданно повернул на юго-восток к Ойскирхену, который пал 4 марта. Стало ясно, что вражеское командование хочет разделить германские силы, еще находящиеся на западном берегу Рейна, на отдельные группы и уничтожить раньше, чем они начнут переправляться на восточный берег. С 4 марта в руках противника был Трир. К тому же ситуация на Мозеле стала настолько опасной, что главнокомандующий подчинил оттесненную туда 7-ю армию группе армий «Г». Ей теперь предстояло ускоренно организовать оборону рубежа реки Мозель фронтом на север. В ходе первой недели марта крупным силам противника удался большой прорыв к Рейну, на участке между Бонном и Кобленцем. 7 марта американские танки нанесли неожиданный удар у моста в Ремагене. Противник создал здесь сначала небольшой плацдарм, который впоследствии должен был стать решающим для сражения за Рейн. 6 марта был взят Кельн.

Силы группы армий «Б» были разбиты, части 15-й армии оказались в окружении, равно как и части 7-й армии (к северу от Мозеля). Но и тогда Верховное главнокомандование не санкционировало общий отход за Рейн. Только благодаря самостоятельным действиям отдельных командиров все же некоторые соединения успели уйти за Рейн и организовать там какое-то подобие обороны. К 10 марта в руках союзников уже был весь левый берег Рейна от Арнема до Кобленца. 7-я армия теперь находилась за Мозелем — как правофланговая армия группы армий «Г». Эта группа армий соорудила с двух сторон охваченный противником плацдарм — «Саарпфальц», в оперативном отношении не слишком эффективный «балкон» перед Рейнским фронтом.

В командовании армиями произошли некоторые изменения. 1-ю армию теперь возглавлял генерал Фёрч, 7-ю армию — генерал фон Обстфельдер, прежний командующий 7-й армией генерал Бранденбергер принял 19-ю армию, которая, как известно, стояла прямо за Верхним Рейном.

Случай с мостом в Ремагене дал Верховному главнокомандованию формальный повод 10 марта 1945 года снять фельдмаршала фон Рундштедта. Его преемником стал фельдмаршал фон Кессельринг. Он приложил все усилия, чтобы исправить сложную ситуацию, но они оказались тщетными. Плацдарм «Саарпфальц» тоже оказался непрочным. Противник прорвал немецкие позиции на реке Мозель, а затем и на реке Наэ. Изрядно потрепанная группа армий «Г» в конце концов тоже переправилась через Рейн. Противник, теперь вышедший к Рейну на всем его протяжении, следовал за ней по пятам.

Теперь форсирование западными союзниками Рейна было лишь вопросом времени. Главнокомандующий фронтом считал решающим моментом ликвидацию или, по крайней мере, блокаду Ремагенского плацдарма. Однако этот плацдарм продолжал расширяться и в конце второй декады марта, наконец, «лопнул». 23 марта состоялась высадка крупного воздушного десанта противника в районе между Бохольтом и Везелем; на Нижнем Рейне началось форсирование реки. В то же время на южногерманском Рейнском фронте, в районе Оппенхайма, американские танковые соединения после непродолжительных боев форсировали реку и впоследствии продвинулись через Франкфурт-на-Майне в направлении на Фульду. Удержать Рейн было невозможно, западные союзники вошли в сердце «крепости Германия». Одновременно русские вышли к Одеру и угрожали Берлину.

Германские силы, сильно сократившиеся, не имеющие упорядоченного снабжения, немобильные из-за отсутствия топлива, еще больше утратили боеспособность ввиду остановки танков и тяжелых орудий. К тому же они не имели воздушной поддержки. Поэтому, несмотря на приказ Верховного главнокомандования оказывать «фанатичное сопротивление», немцы не могли устоять против превосходящих сил противника. К тому же им приходилось нести тяжелую моральную ношу — германские войска теперь сражались на своей земле, видели страдания и жертвы мирного населения, страшные, ежедневно усиливающиеся разрушения своих городов и селений.

Последовательно претворяемому стратегическому плану западных союзников одержать решающую победу на Северогерманской низменности, имея главной целью Берлин, германское командование не могло противопоставить никаких адекватных мер. Так, Рурский промышленный район был изолирован в результате двух прорывов — у Везеля и Ремагена, и здесь попали в окружение оставшиеся соединения группы армий «Б». Они получили непосредственный приказ Гитлера оставаться в окружении и сражаться до последнего. Таким образом, эти войска выбыли из-под командования фельдмаршала Моделя (который позже нашел для себя единственный выход из создавшейся ситуации — самоубийство). Теперь в Германии шли последние бои — от одного участка прорванного фронта к другому шло довольно быстрое продвижение союзников к Эльбе. На севере развернулись сражения на канале Везер-Эмс, в горах Тевтобургского леса, на реке Везер, в гористых районах Таунуса и Гессена, на реке Фульда и реке Верре, в Тюрингенском лесу, на реке Зале, в горах Гарц, на реке Аллер. Но сопротивление было безрезультатным. На юге шли бои на Верхнем Майне и рубеже реки Неккар, в районе Рауэ-Альб и на Верхнем Рейне — там, где 19-я армия создала фронт прикрытия Шварцвальда. Все более отчетливым стало наметившееся разделение германских войск на Западе на северную и южную группы, которое началось из-за безудержного натиска американских танковых войск. Фельдмаршал Кессельринг попытался по приказу Верховного главнокомандования удержать район гор Гарц, для чего создал новый армейский штаб под командованием генерала Лухта. Приказом Верховного главнокомандования 10 апреля было принято в расчет создавшееся положение: группа армий «Северо-Запад» (фельдмаршал Буш), созданная некоторое время назад для защиты побережья Северного моря, приняла командование 25-й и 1-й парашютной армиями в северной части (армейская группа Блюментрита). Южная часть театра боевых действий удерживалась с помощью оставшихся соединений 7, 1 и 19-й армий. Прежний командующий группой армий «X» (генерал-полковник Бласковиц) получил задание закрепиться в «крепости Голландия» и там сражаться до конца. 5-я танковая армия была разбита в битве на Рейне и при окружении группы армий «Б» в Рурском промышленном районе. По приказу Верховного главнокомандования (в середине апреля) армия Лухта должна была остаться в «крепости Гарц». Новая армия Венка находилась в процессе формирования примерно в районе между Берлином и Хальберштадтом. Ей предстояло, по замыслу Гитлера, сначала снять блокаду с «крепости Гарц», а потом наступать на Рурский промышленный район для освобождения окруженных дивизий группы армий «Б». Замысел так и остался замыслом — события развивались быстрее. Соединения армии Венка частично приняли участие в сражениях в «крепости Гарц», но в основном они потребовались восточнее Эльбы. Положение было отчаянным. Западные союзники уже подошли к Эльбе, а русские приближались к Берлину и Дрездену.

На юге 1-я и 19-я армии отступали на Дунай и за него (между верхним течением и Регенсбургом), в то время как 7-я армия держалась в верхнем течении реки Мульде с фронтом на запад. Она была, в соответствии с создавшимся положением, отдана под командование группы армий «Центр» Шёрнера.

1-я и 19-я армии все еще пытались сопротивляться на отдельных участках на Дунае с фронтом на север, на Лехе, на Изаре и, наконец, на Инне с фронтом на запад. Каждая оборонительная линия, так или иначе, все равно прорывалась с флангов. Согласно приказу, армии в конце концов отошли к Альпам (примерно от района южнее Зальцбурга до Алльгоя) и должны были удерживать «крепость Альпы», от которой, по сути, оставалось только название. В долинах Альп находились в основном снабженческие части и слабые остатки боевых подразделений без танков, тяжелых орудий и без снабжения. В альпийских долинах войска и местное население начали бы голодать уже через несколько недель.

Итак, главнокомандующий Западным фронтом 5 мая решился на капитуляцию, которая вылилась во всеобщую безусловную капитуляцию Германии 8 мая. Так закончилась долгая, кровопролитная и бесперспективная война.