Вторая попытка

Глава 5

После ухода Оргулова в кабинет Сталина вошел Берия, который долго дожидался вызова. Изображая скрытую обиду, нарком остался стоять на пороге, но хозяин кабинета, кажется, не заметил его небольшого демарша и просто махнул рукой в сторону стула, где только недавно сидел посетитель из будущего.

— Присаживайся. Мне нужно знать твое мнение.

Удивленный Берия занял указанное ему место и стал терпеливо ждать. Сталин достал небольшой цифровой диктофон с выносным микрофоном и включил его на воспроизведение. Пока Берия слушал запись разговора хозяина кабинета с Оргуловым, Сталин снова раскурил трубку и некоторое время пускал клубы дыма и смотрел перед собой, заново переживая обстоятельства столь короткой, но весьма судьбоносной встречи.

Трубка погасла, а в кабинете всё еще слышалась речь Оргулова, записанная с некоторыми искажениями на цифровой диктофон. Но всему приходит конец: дождавшись последних слов, Сталин нажал кнопку «стоп» и поглядел на Берию.

— Ну, что скажешь, Лаврентий?

Нарком опустил глаза и посмотрел на свои руки, которые за время прослушивания записи разговора мертвой хваткой вцепились в папку с документами. Он до конца не мог понять настроение Хозяина и поэтому старался быть осторожным в высказываниях.

— Странник сильно изменился за последнее время. Если раньше это был удачливый командир небольшой группы осназа, в большей степени идеалист, то теперь это уверенный в себе политик, прекрасно знающий, что он хочет и как этого достичь. Опасный противник.

— Ты считаешь, что он наш враг?

Вопрос был с подтекстом и задан таким тоном, что Берия вздрогнул и понял, куда клонит Хозяин. Он догадывался, что Сталин хочет верить, что Странник не враг, и сейчас любая попытка его переубедить может стоить и головы — уж слишком многое завязано на этом головорезе из будущего.

— Он пока не дал повода так считать. Все его действия, вся политика были направлены на помощь Советскому Союзу.

— Ну, он ведь тебе не нравится, правда, Лаврентий?

Сталин хитро наблюдал за своим протеже.

— Иосиф Виссарионович, он что, девушка, чтобы нравиться или нет? Это политика, и тут важно знать, выгоден он нам или нет, предаст или нет.

— А ты что думаешь?

— Ну, то, что выгоден, это однозначно, то, что не предаст, это точно.

— А чем же он тебе не нравится?

Берия замялся, пытаясь помягче сформулировать свою скрытую неприязнь к Оргулову, и это не укрылось от Сталина.

— Он не любит нас, коммунистов.

Это было всё, что можно было сказать, так чтоб в открытую не выдать постоянно вертевшуюся на языке привычную формулировку «идеологический враг».

Сталин опять усмехнулся. Он прекрасно всё понимал и видел. Новинками из будущего для прослушивания разговоров пользовались не только люди Берии. Особенно это не афишируя, часть специального оборудования была передана в руки личных порученцев Сталина, которые отчитывались только перед ним, и благодаря этому многие подробности деятельности того же наркома внутренних дел и многих других представителей высшего руководства страны не оставалась без присмотра. Поэтому сейчас своего собеседника глава страны читал как раскрытую книгу, прекрасно понимая его мотивы. Как раз совсем недавно Сталин прослушал весьма интересный разговор Берии с одним из своих замов, где тот требовал более жесткого контроля над Судоплатовым и традиционного сбора компрометирующих фактов, так сказать на перспективу. На фоне весьма и весьма удачного покушения на Странника и Судоплатова всё это выглядело достаточно подозрительно, но в этом отношении, кроме халатности, к Берии не было никаких претензий. Обеспечением безопасности всех передвижений Оргулова занималось управление Судоплатова, поэтому и тут Лаврентий был вроде как в стороне.

Сталин пристально наблюдал за Берией, прекрасно всё осознавая, но именно сейчас от Оргулова, которому, несмотря на все нестыковки последнего времени, он верил. Причем верил, несмотря на многочисленные сигналы и из будущего, от новых лиц, пытающихся заскочить на подножку несущегося поезда, да и здесь среди посвященных было немало недоброжелателей. Всем казалось, что нужно чуть-чуть поднажать, захватить, взять под контроль — и всё, можно вершить великие дела, попутно разграбляя умирающий мир будущего. Вот только Сталин этого не хотел, даже боялся, и делал всё, чтобы не допустить подобного сценария, эпизодически остужая горячие, головы и даже пару раз со смертельным исходом.

В данный момент всё висело на волоске, и только от прочности дружеских отношений с пришельцами во многом зависела судьба советского государства. Если только появится информация, что у Сталина возникли разногласия с руководителем проекта путешествий во времени Оргуловым, то немцы сразу изменят свою позицию и побегут на поклон к англосаксам или даже еще раз попробуют выиграть войну.

А эти англосаксы, союзнички, чтоб им пусто было, тоже активно договариваются, чем и как будут громить и потом делить Советский Союз. Естественно, капиталисты не привыкли воевать своими руками и активно ищут подходящее пушечное мясо, а сами до дрожи в коленках боятся всё набирающей мощь советской державы, которую поддерживают пришельцы из будущего.

Сталин прекрасно знал, сколько ему отмерено лет жизни, и сердце постоянно саднило от одной мысли, что его дело было уничтожено, а имя оболгано и забыто. Страна, которая собиралась по крупинкам, потом и кровью, в итоге досталась в руки дельцам с партбилетами и была фактически продана заокеанским банкирам. Этого он допустить не мог и не хотел — как коммунист, как глава величайшей державы на планете. Именно этот посыл, эту тоску по загубленной Родине, по потерянным достижениям и возможностям многих миллионов советских людей Сталин услышал в Оргулове. О человеке лучше всего говорят его дела, а не слова и обещания. Тут как раз Странник не раз подтверждал свою позицию.

Поэтому Сталин негласно дал распоряжение насчет этого капитана, потом майора долго и тщательно проверяли, собирали любые крупинки информации и анализировали. Особый интерес вызывало окружение Странника, и это тоже говорило в его пользу — честный и грамотный командир и такой же надежный союзник. Сделав ставку, при этом прекрасно осознавал, что, несмотря на весь свой патриотизм, Оргулов всё равно отравлен антисоветской пропагандой будущего. Сталин сильно рисковал, хотя интуиция и факты подсказывали, что это правильный выбор. По личному делу Странника становилось понятно, что в душе это всё равно удачливый и талантливый авантюрист. Именно такие делали революцию и беззаветно дрались с беляками, сидели в тюрьмах и потом восстанавливали страну. Не те, кто примазался и набивал свои карманы, считая, что революция всё спишет. И именно таких потом в первую очередь коснулись чистки… Да, с чистками перегнули и, чтобы не потерять время, уже несколько месяцев, как и в другой истории, активно работает комиссия по реабилитации, в которой задействованы несколько профессиональных психологов из будущего. Ошибок допущено много, и их последствия известны, но не всем нравится такая деятельность товарища Сталина, поэтому когда в недрах НКВД было создано новое специальное финансово-экономическое управление во главе с Павлом Судоплатовым, Иосиф Виссарионович, осторожно подбирая людей, создал свою маленькую спецслужбу, в которую входили и технические специалисты из будущего, и специально подобранные и проверенные люди, в основном командиры из внешней и фронтовой разведки, обязательно имеющие боевой опыт.

Они ему были нужны для того, чтобы выполнить План. Да именно План — с большой буквы. И судя по многим возникающим в последнее время неприятностям внутри страны, и особенно снаружи, ему начали активно противодействовать весьма серьезные силы. Вот и Лаврентий, завидующий и пугающийся мнимого могущества Оргулова, уже потихоньку строит козни, чтобы хоть как-то получить частичку безграничной власти. И в переговоры с некоторыми персонажами из будущего осторожно вступил, наивно думая, что он один им интересен. Поэтому Сталин с улыбкой смотрел на наркома внутренних дел, а мозг, как мощная вычислительная машина из будущего, просчитывал варианты развития ситуации.

— А за что ему любить коммунистов, Лаврентий? В их времени именно коммунисты развалили страну и продали ее по частям Западу.

— Он хочет предотвратить революцию в другом мире. И вы оправдываете его контрреволюционные взгляды?

Сталин опустил голову, собираясь с мыслями.

— Лаврентий, ты так и не понял главного: они другие, и в большинстве своем отравлены заразой капитализма.

— Тем более надо за ним присматривать.

Сталин невесело усмехнулся. Берия его всё больше и больше разочаровывал. Надо его ставить на место.

— Я знаю, что ты ведешь переговоры не только со Странником, но и с некоторыми другими фигурами.

Берия замер и начал бледнеть. Деловые и, главное, политические контакты с пришельцами из будущего были прерогативой Судоплатова, и тут получается, Лаврентий Павлович пошел на серьезное нарушение, которое ему может стоить головы.

— Я…

— Не оправдывайся, не хочу слушать твою ложь.

Наблюдая за посеревшим от страха наркомом, Сталин, сохраняя на лице маску доброжелательности, снова набил трубку и долго ее раскуривал, пуская густые клубы ароматного табачного дыма.

— Ты, Лаврентий, до сих пор не можешь понять одной простой вещи…

Начав такую многообещающую фразу, Сталин снова затянулся, весьма профессионально поддерживая состояние страха и обреченности у своего собеседника.

— Люди из будущего в большинстве своем торгаши, и привыкли всё продавать. Нам очень повезло, что руководителем проекта путешествий во времени стал Оргулов. Да, он не любит коммунистов, но он не испытывает ненависти, и для него главное — это судьба его Родины. Поэтому он не хочет торговаться и иметь какие-либо дела с кем-то иным кроме нас. А вспомни непонятную историю контактов других путешественников во времени с нацистами? Пока ничего не доказано, но явно там что-то нечисто, и сам факт переговоров можно считать подтвержденным. Теперь понимаешь, насколько ценен Оргулов с точки зрения лояльности, и это не учитывая того, что только он продвинулся дальше всех в усовершенствовании технологии путешествия во времени. И его слова относительно захвата космоса, я считаю, не пустое бахвальство. А ты всё ищешь врагов…

Берия попытался ухватиться за последнюю ниточку:

— Но ведь он хочет предотвратить революцию…

— Да, но ты плохо слушал. Он хочет сохранить жизни и без крови провести государственный переворот. Может, с точки зрения марксизма и ленинизма это предательство, но благодаря этому он сможет помочь нам в борьбе со всем капиталистическим миром, и именно это так напугало Канариса. Глава абвера испугался того, что Германия будет воевать с Советским Союзом, в распоряжении которого огромные ресурсы нескольких миров. Сейчас вопрос стоит ребром: или мы закрываем глаза на некоторые отступления от нашей идеологии, но при этом спасаем наше государство, или будем до последнего следовать догмам, и в итоге зальем страну кровью и всё потеряем.

Берия, у которого от страха пересохло горло, отчетливо представил картину того, что он мог совершить, и к чему это привело бы.

— Я… Я понял, товарищ Сталин.

— Ни хрена ты, сучонок, не понял! — закричал хозяин кабинета, бросив на стол трубку, из которой просыпался пепел на разложенные бумаги.

Это было действительно страшно. Редко кто слышал, чтоб сам Сталин так ругался, и чтоб довести его до такого состояния, нужно было очень постараться. Берия, видя такое развитие ситуации, сжался, как маленький испуганный мальчик, и, поблескивая стеклами пенсне, уставился на хозяина кабинета немигающим взглядом загипнотизированного кролика.

— Ты, Лаврентий, заигрался, смотря на Странника и мечтая о его фантастических возможностях. Неужели ты не понял, что Оргулов — самая лучшая кандидатура на роль Хранителя системы путешествия во времени?

Берия молчал, испуганно уставившись на Сталина, который слегка ухмыльнулся, добившись нужной реакции от осмелевшего и переступившего черту, но всё еще нужного подчиненного.

— Тот мир будущего прогнил под властью торгашей, и нам просто повезло, что именно Оргулов оказался во главе этого проекта. Несмотря на его строптивость и авантюризм, он для нас намного лучшая кандидатура, нежели любой другой представитель так называемой власти того времени. Они там все научились торговать Родиной, и эта продажность стала привычной для мира будущего. Ты дашь гарантию, что тот, кто заменит Странника на его посту, по определению будет работать только с нами, а не с теми, кто даст лучшую цену? А вот Оргулов однозначно не предаст, у нас была возможность это проверить и убедиться в его лояльности.

Берия наконец-то понял, что задумал Хозяин, и хриплым голосом ответил:

— Поэтому вы, товарищ Сталин, присвоили ему генеральское звание и ввели в Государственный комитет обороны?

— Да… — Сталин самодовольно усмехнулся. — Ничего так не сближает людей, как совместный прием пищи и совместная работа по спасению Родины. Странник согласился, и он не предаст. Это значит, он теперь полностью наш человек, несмотря на все новоявленные Советы в будущем, где на него попытаются воздействовать.

— Я не мог подумать, товарищ Сталин…

Но Сталин махнул рукой и спокойным, даже ласковым голосом проговорил:

— Лаврентий, ты немного заигрался в последнее время, и если ты имеешь какое-либо отношение к покушению на Судоплатова, и особенно на Странника, пеняй на себя.

Берия закрутил головой, давая понять, что это совсем не так, но в глазах Хозяина он видел недоверие.

— Сейчас ты пройдешь с моими людьми, и они тебе зададут некоторые вопросы, на которые придется ответить максимально откровенно. Сам понимаешь, это в наших интересах.

Нарком внутренних дел буквально посерел, когда скрипнула дверь и на входе появились четыре командира в общевойсковой форме, но вооруженные компактными автоматами из будущего с прикрученными цилиндрами глушителей. Ноги Берии стали ватными и совершенно отказывались слушаться.

— Иди, Лаврентий, надеюсь, ты меня не разочаруешь, — напутствовал уходящего под конвоем бойцов специального подразделения охраны наркома внутренних дел, который несколько раз поворачивал голову и пытался ловить взгляд хозяина кабинета, но тот, казалось, забыл про посетителя и углубился в чтение какой-то бумаги.

Взяв себя в руки, Берия выпрямил спину и, стараясь унять дрожь, пошел с конвоирами куда-то в подвальные помещения Кремля.

После такого интересного и весьма информативного разговора со Сталиным я вполне спокойно добрался до Усадьбы и при очередном включении «окна» прошел в наш бункер, где уже меня встречала весьма представительная делегация. От поездки к Сталину многие ожидали изменений, вот только в лучшую или худшую сторону, никто пока не знал. То, что в мире 1942 начинается что-то новое и грандиозное, понимали все, и естественно, любопытство не давало людям покоя. А вот наших безопасников и представителей членов новоявленного Совета волновало нечто иное. Там прекрасно понимали, что началась какая-то новая игра, и авторитет Сталина тут имел немаловажное значение, заставляя дергаться и искать пути получения дополнительной информации.

Я-то знал от Судоплатова, что некоторые умники пытались выходить и на Сталина, и с Берией какие-то телодвижения были, поэтому состоявшаяся через два часа общая видеоконференция с членами Совета получилась очень трудной, хотя прямых наездов не было, но мелкие шпильки и попытки неявно обвинить в некомпетентности присутствовали. Тут как раз и ощутил на себе контраст между деловой обстановкой в кабинете Сталина и нездоровой атмосферой в этом интересном таком Совете. Ну, разве что белорусы, недавно допущенные до секрета самого факта путешествия в прошлое, старались всячески отметиться, поднимая вполне объективные вопросы. В отличие от всех остальных, они были готовы сразу направить делегацию для изучения условий проживания переселенных людей и определения перечня необходимых специалистов и оборудования.

В общем, два часа говорильни закончились чуть ли не нервным срывом — явно не моя весовая категория, и действовал на грани своих возможностей. Но душу грела мысль, что помимо этого показательного Совета существовали еще многочисленные личные договоренности практически со всеми членами, и там взаимоотношения существенно отличались от атмосферы взаимного недоверия, которая буквально давила на психику во время видеоконференции.

Через час после окончания этого совещания в бункер примчался Семенов и сразу потребовал провести встречу с глазу на глаз, хотя и мне, и всем остальным, кто слышал обсуждение вопросов на видеоконференции, было понятно, что полковник приехал оговаривать реальные вещи, которые остались за кадром.

Действие стимуляторов давно закончилось, и меня снова повело. Было только одно желание: снова где-нибудь прилечь и забыться долгим сном, чего, кстати, наш медик Марина Кузьмина стала требовать на повышенных тонах, призвав в помощь присутствующего тут же Дегтярева, и чуть позже ей на поддержку прибежала моя взбешенная супруга. Светка, когда ее соответственно завести, начинает походить на разбушевавшийся торнадо и способна снести все препятствия на своем пути ради, по ее мнению, справедливой цели. Правда, цели она не всегда ставит правильные, но ее энтузиазм просто поражает, поэтому когда она подключилась к защите моего спокойствия, то вопрос был решен однозначно.

Сквозь снова появившийся в голове шум я слышал эти препирательства и с удовлетворением отметил последнюю тираду своей супруги, где она открытым текстом послала всех посетителей и просителей дальним пешим сексуальным маршрутом. Когда я, раздетый и напичканный обезболивающим, уже лежал под одеялом в своем боксе, с некоторым удовольствием почувствовал в темноте какое-то движение, шуршание снимаемой одежды, как тяжело стукнула по тумбочке тяжелая кобура с табельным ПМ-ом. Обдав легким запахом каких-то экзотических духов, которые наши девчонки понакупали в Аргентине, и таким родным — женского тела, ко мне под одеяло юркнула жена. Видимо, она специально сменилась, так как ей еще оставалось дежурить несколько часов, и решила хоть в такой форме провести время с любимым, но уже неуловимым супругом. Я привычно лег на бок и притянул ее к себе. Светка свернулась калачиком, поудобнее укладываясь со мной. Ее волосы защекотали мне лицо, поэтому привычным жестом чуть сместил голову, а рука уже отработанным движением обняла жену, притягивая к себе, ощущая в ладони мягкость и теплоту ее груди. Моя благоверная как-то по-особенному вздохнула и тихо засопела, и я понял, что она тихо плачет. Сквозь накатывающую слабость я спросил, поцеловав ее в плечо:

— Малыш, ну ты чего, ведь всё нормально закончилось?

Сквозь всхлипы я услышал:

— Сереженька, ну когда это закончится? Я каждый раз жду очередного подвоха, когда ты уходишь в другие миры. Ты и так случайно выжил, и рано или поздно твое везение закончится. Что потом будет со всеми нами? Эти ж твари никого не пощадят, когда будут захватывать систему. Сейчас они боятся тебя, но рано или поздно снова осмелеют…

— Ничего, Малыш, перетопчутся. Ты же видишь, что частые путешествия во времени как-то стимулируют иммунитет и процессы регенерации в организме. Не беспокойся, прорвемся…

Последняя фраза мне далась с трудом, и я, обнимая любимую жену, я провалился в объятия Морфея.