Вторая записка Абу Дулафа

ВТОРАЯ ЗАПИСКА АБӮ ДУЛАФА ПЕРЕВОД

⁽¹⁸²⁾ А после восхваления Аллаха и прославления тех, кто занимает по Его соизволению высокое положение на земле Его и на небе Его, и мольбы о помощи на всякое доброе дело: вот я сжато изложил⁴ для вас обоих⁵, о вы, чьим рабом я являюсь, — да продлит вам Аллах величие, поддержку, могущество и власть! — все, что касалось моего путешествия из Бухары в Китай⁶ по линии тетивы⁷ и моего возвращения из него через Индию по линии лука⁸. Я упомянул также про некоторые достопримечательности стран⁹, в которых я побывал, и племен, с которыми я встречался, и не пускался в подробные речи, избегая многословия. Теперь же я решил составить исцеляющую записку, которая заключала бы в себе все то, свидетелем чего я был, и содержала бы большую часть того, очевидцем чего я был, дабы этим могли воспользоваться ищущие назидания, чтобы обладатели достоинства и спокойствия могли им руководствоваться и чтобы просветился разум того, кто лишен возможности путешествовать по земле.

Сначала я расскажу о естественных залежах [полезных ископаемых]¹⁰ и удивительных явлениях, связанных с залежами, так как они наиболее общеполезны, и при этом буду стремиться к краткости. Аллах — владыка содействия, и его мне достаточно, ибо он лучший помощник.

Когда я стал заниматься благородным искусством и прибыльной торговлей¹¹ с ее сублимацией¹², дистилляцией¹³, плавкой и кальцинацией¹⁴, в мое сердце закралось сомнение относительно драгоценных камней и возникли у меня неясности касательно лекарственных элементов, и тогда я решил обследовать копи и [минеральные] источники. По рассказам и описаниям я добрался ^{|| (183А)} до аш-Шӣза¹⁵, а это — город между ал-Марāгой¹⁶, Занджāном¹⁷, Шахразӯром¹⁸ и ад-Дӣнаваром¹⁹ среди гор, которые объединяют рудники золота, ртути, свинца²⁰, серебра, желтого арсеника²¹ и камня, известного под названием джамаст ²².

Что касается золота аш-Шӣза, то оно трех разновидностей. Разновидность, известная под названием ал-к̣ӯмисӣ²³, — это земля, на которую льют воду, и она уносится [водой], а остаются крупинки золота, как пылинки, которые собирают при помощи ртути. Она красная, цвета х̮алӯк̣а²⁴, тяжелая, чистая, яркая, огнеупорная, мягкая, ковкая.

Другая разновидность называется аш-шахранӣ²⁵; ее находят в виде самородков весом от одной хаббы²⁶ до десяти мискалей²⁷; она яркая, твердая, тяжелая, только в ней немного сухости²⁸.

Третья разновидность называется ас-саджāбаз̱ӣ²⁹; она белая, мягкая, тяжелая при пробе, красная, окрашивается купоросом.

Арсеник аш-Шӣза пластинчатый, с небольшим количеством земли; он употребляется для убранств и украшений, и из него, в частности, жители Ис̣фахāна делают геммы, но среди них нет красных.

Ртуть аш-Шӣза лучше хорасанской, тяжелее и чище. Мы расспросили о ней, и соотношение [ее содержания] в породе рудникового серебра оказалось один к тридцати, а мы подобного не находили на Востоке. Что касается его серебра, то оно дорого вследствие дороговизны угля у них.

Стена этого города окружает [также] озеро³⁰, находящееся посреди него; дна этого озера невозможно достать. Я бросил в него лот [длиной] четырнадцать с лишним тысяч локтей³¹, но груз его не достиг дна и не пришел в состояние покоя. Площадь его около хашимитского джариба³². Когда его водой смачивают землю, она тотчас превращается в твердый камень. Из него вытекают семь каналов, каждый из которых спускается к мельнице, а затем выходит [из города] под стеной.

Там имеется весьма почитаемый храм огня³³, от которого зажигаются огни огнепоклонников на востоке и на западе. На вершине его купола — серебряный полумесяц³⁴, являющийся его талисманом. Некоторые эмиры и завоеватели пытались сорвать его, но не смогли.

<Эти слова тоже из преувеличений Абӯ Дулафа³⁵>.

К чудесам этого храма относится также то, что его очаг пламенеет в течение семисот лет и в нем совсем нет золы, хотя горение не прекращалось ни на какое время.

Этот город построил Хурмуз ибн Х̮усраушӣр ибн Бахрāм³⁶из камня и из извести; а возле этого храма — высокие дворцы ^{|| (183Б)} и громадные величественные постройки.

Когда враг подступает к этому городу и устанавливает баллисту против его стены, ее камни падают в упомянутое нами озеро; если же он отодвинет свою баллисту хотя бы, например, на локоть, камни падают вне стены.

Предание об основании этого города таково: до Хурмуза, царя персов, дошло известие о том, что в Иерусалиме, в селении, называемом Байт Лах̣м ³⁷, родится некое благословенное дитя, младенец, и что приношением ему должно быть золото³⁸, оливковое масло и ладан. И он послал одного из своих доверенных лиц с большим количеством денег, приказывая ему купить в Иерусалиме тысячу кинтаров³⁹ оливкового масла, а ладан он вез с собой. Он также приказал ему отправиться в Иерусалим и расспросить об этом младенце, а когда разузнает о нем, отдать этот дар его матери и возвестить ей о тех почестях, славе и добрых делах, которые ожидают ее ребенка, попросить ее благословить царя и жителей его царства.

Этот человек, выполнив все, что было ему приказано, отправился к Марии и, передав ей то, что было отправлено с ним, сообщил ей о благодати, [ниспосланной] ее ребенку. Когда он пожелал возвратиться от нее, она передала ему мешок земли и сказала: «Сообщи своему господину, что на этой земле будет постройка». Он взял его и удалился; добравшись до места аш-Шӣза, а оно было тогда пустыней, он умер, но перед своей смертью, почувствовав ее приближение, он закопал там мешок.

Это известие дошло до царя, и, как утверждают персы, он направил одного из своих людей, приказав ему: «Иди на то место, где умер посланный нами, и построй над тем мешком храм огня». Он спросил: «А как я узнаю место, где он находится?» Тот ответил: «Ступай, и от тебя это не скроется». По прибытии на то место он в недоумении не знал, что предпринять; когда же наступил вечер и осенила его ночь, он увидел большой свет, исходящий из одного места неподалеку от него. Тогда он понял, что это то место, которое он искал; он отправился туда, очертил вокруг света линию и заночевал. Утром он приказал построить здание на той черте; и это тот храм огня, что находится в аш-Шӣзе⁴⁰.

Из этого города я вышел в другой город, в четырех фарсахах⁴¹, известный под названием ар-Рāн⁴², в котором находится рудник золота тяжелого, белого, серебристого, красного при пробе. Если к десяти частям его прибавить одну часть серебра, то оно становится красным. Я нашел там рудник свинца и приготовил из него окись свинца⁴³, и получилось у меня из каждого манна⁴⁴ [руды] полтора даника ⁴⁵ серебра; и я не обнаружил [подобного] в других свинцовых⁴⁶ рудниках⁴⁷.

Я нашел там много мандрагоры^{48 || (184А)} крупного вида, каждая — в десять локтей и больше этого. В этом городе есть река; кто напьется из нее, тот обезопасит себя от камней⁴⁹. Там имеется трава, которая заставляет смеяться того, при ком она находится, до такой степени, что смех доводит его до сумасшествия; если же он выронит всю ее или часть ее, то из-за этого находит на него печаль, и он плачет. Там есть белые непрозрачные [при плавлении] камни, которые восстанавливают свинец. Там из облаков выпадают насекомые, помогающие от лисьей болезни своими выделениями, а лисицы там с лысыми головами, совсем без шерсти⁵⁰.

Оттуда я отправился к Вāдӣ Исфандӯйа⁵¹, где нашел много горячих источников с баурак̣ом⁵², полезных только от судорог⁵³; там есть также источник, излечивающий стертые ноги⁵⁴.

От этой реки я направился к руднику красного купороса сӯрӣ⁵⁵, в котором летом образуется белое золото и становится красным с внутренней стороны.

Оттуда я выехал в ат̣-Т̣арм⁵⁶ и нашел там и в Занджāне несколько хороших мест добычи купоросов, превосходящих египетское, кипрское и керманское. Там же я обнаружил места добычи баурак̣а и белых и красных квасцов. Я нашел там горячий источник, который исцеляет старые раны, но не свежие, а также ключ, источающий воду, которая при соприкосновении с воздухом каменеет и в жидком состоянии помогает от течи матки, а в твердом — от язв на спине осла. Я нашел там также белые камни, которые заменяют ал-бāз̱изахр ⁵⁷.

Я достиг крепости царя Дайлама, которая известна под названием Самӣрāн⁵⁸, и увидел там среди ее построек и изделий то, чего не видел ни в одной из резиденций царей. Дело в том, что там две тысячи восемьсот пятьдесят с лишним больших и малых домов; ее владетель, Мух̣аммад ибн Мусāфир⁵⁹, когда обращал внимание на хороший товар или искусное изделие, расспрашивал про [изготовившего] их мастера и, когда узнавал о его местонахождении, посылал ему столько денег, сколько могло бы прельстить его, и он обещал ему вдвое больше, лишь бы тот приехал к нему. Когда же тот оказывался у него, он препятствовал ему выехать из замка до конца жизни. Он обычно брал детей своих подданных и отдавал их в ремесла; он имел большие доходы, малые расходы, был богат, обладал громадными сокровищами. И он находился в таком положении, пока его сыновья не замыслили восстать против него из жалости к тем людям, которые были у них ^{|| (184Б)} на положении пленников.

Однажды он выехал на обычную охоту, а когда возвратился, сыновья заперли перед ним ворота крепости и оказали ему сопротивление. Мух̣аммад нашел убежище в другой крепости в одной из своих областей. Сыновья отпустили его мастеров, а их было пять тысяч человек; и обильны были благословения им за это. Среднего сына⁶⁰ охватило чувство огорчения и стыда из-за того, что отец может обвинить его в родительском неповиновении и в том, что он позарился только на деньги, богатства и сокровища. Он собрал большой отряд из дайламитов и ушел в Азербайджан. И потом с ним произошли события, которые не скрыты ни от дальнего, ни от ближнего.

Затем я возвратился в Азербайджан по горам⁶¹ до Мӯк̣āна⁶². Я шел восемьдесят фарсахов под деревьями по берегу Великого моря Табаристāна⁶³, пока я не дошел до места, называемого Бāкӯйа⁶⁴, принадлежащего к областям⁶⁵ Ширвāна⁶⁶. Там я нашел источник нефти, ежедневная арендная плата которого достигает тысячи дирхемов, а возле него — другой источник, изливающий беспрерывно, днем и ночью, белую, как жасминовое масло⁶⁷, нефть; откуп последнего равен первому.

Оттуда я отправился по стране армян, пока не достиг Тифлиса; а это — город, дальше которого не распространен ислам. По городу протекает река, называемая ал-Курр⁶⁸, которая впадает в море. По реке есть действующие мельницы (колеса?). Тифлис окружает огромная стена. В городе находятся очень жаркие бани, которые не требуют ни топки, ни доставки воды. Причина же этого [ясна] для обладающих сметливостью, [а это] избавляет меня от необходимости разъяснять ее. Я хотел пойти к пещере ат̣-Т̣айс ⁶⁹, чтобы посмотреть на нее, но это было невозможно из-за ее недоступности, и я удовлетворился обязательным (?)⁷⁰.

Оттуда — в Ардабӣл⁷¹. Я прошел через горы ал-Вайзӯр⁷², К̣абāн⁷³, Х̮āджӣн⁷⁴, ар-Руб‛⁷⁵, Х̣андāн⁷⁶ и ал-Баз̱з̱айн⁷⁷. Там — место добычи квасцов, называющихся по этой местности, а это — красные квасцы, известные [также] под названием йеменских. Оттуда их доставляют в Йемен и Вāсит̣⁷⁸. Шерсть в Вāсит̣е окрашивается только ими, и они более стойкие, чем египетские. В ал-Баз̱з̱айне, Ардабӣле и вышеупомянутых горах находятся горячие источники, исцеляющие только коросту.

В ал-Баз̱з̱айне есть место площадью в три джариба. Рассказывают, что там есть такая стоянка для ноги⁷⁹, что кто бы ни ступил на нее, обращаясь к Аллаху с мольбой, ^{|| (185А)} будет услышан им. Там же были подняты знамена одетых в красное, известных под именем хуррамиты⁸⁰. Оттуда выступил Бāбак⁸¹, и там ожидают ал-Махдӣ ⁸². Ниже него находится большая река; если кто-либо с застарелой лихорадкой искупается в этой реке, она избавляет его от этой лихорадки.

Около него — река ар-Расс ⁸³, вдоль по реке — чудесные гранаты, подобных которым я не видел ни в одной стране. Там же — восхитительные смоквы. Изюм же его сушится в печах, потому что у них солнце не показывается из-за частых туманов⁸⁴ и небо никогда не бывает ясным. У них мало серы, которую находят кусками у ручьев. Если женщины пьют ее с похлебкой, они полнеют.

Река ар-Расс выходит в Баласаджāнскую степь⁸⁵, которая простирается (по широте?) до берега моря, а по долготе⁸⁶ от Барзанда⁸⁷ до Барда‛а⁸⁸. В этой же степи — Варс̱āн⁸⁹ и ал-Байлак̣āн⁹⁰. В этой степи находится пять тысяч или более заброшенных селений, хотя стены и постройки, уцелевшие от разрушения благодаря хорошей и здоровой почве, продолжают стоять. Говорят, что те селения принадлежали властителям ар-Расса, которых упоминает Аллах всевышний в Коране⁹¹. Говорят, что они — воинство Джāлӯта ⁹², которое погубили Дā’ӯд⁹³ и Сулаймāн ⁹⁴, — мир им — когда они отказались платить харадж⁹⁵. Джāлӯт был убит в Урмии⁹⁶, и там его могила. В Урмии также находятся храм Победы и храм Величия ⁹⁷.

В Урмии⁹⁸ есть еще горькое озеро, вокруг которого нет никакой растительности и близ которого не водятся никакие животные. Посреди его — горы, называемые Кабӯз̱āн ⁹⁹, и там расположены селения, в которых живут матросы [с] судов этого озера. А его окружность равна 50 фарсахам, и пересечь его поперек можно за одну ночь. Из него добывают блестящую соль, которая походит на цинк. На его восточном берегу бьют ключи, вода¹⁰⁰ которых при соприкосновении с воздухом превращается в камень, и ключи, которые несут в озеро горькую, кислую и соленую воду, которая, будучи вылита на ртуть, тотчас расщепляет и превращает ее в сухой камень.

Там же находятся мягкие белые камни, которыми обеляется свинец¹⁰¹ при плавлении, так что ему придается белизна олова¹⁰² и он приближается к серебру. По его берегам стоят неприступные крепости¹⁰³. Берег озера доходит до местности, называемой Вāдӣ-л-Курд¹⁰⁴, где имеются редкостные камни. И на этом вāдӣ, в сторону Салмāса¹⁰⁵, находится замечательный, высокого достоинства, большого ^{|| (185Б)} значения и весьма полезный горячий источник¹⁰⁶. По общему мнению и согласию, он считается лучшим из того, что вытекает из недр земли. Его называют Зарāванд¹⁰⁷; от него получил свое название заравандский баурак̣. Дело в том, что, когда человека или животное с закрывшимися и зарубцевавшимися язвами, под которыми находятся ослабленные кости, скрытые осколки стекла и глубоко засевшие занозы, погружают в него, их отверстия открываются и выделяется оттуда гной и прочее. Раны, очистившись, срастаются, и человек избавляется от этой напасти. Я знал человека, которого я взялся отвести к этому источнику. Его болезнями были короста¹⁰⁸, золотуха, колики, стригущий лишай, боли в голенях и расслабление связок, постоянно беспокоившие его и вызывавшие жар¹⁰⁹. Еще в нем была стрела, которая углубилась в тело и острие которой заросло мясом. Мы все опасались, что в любое утро или вечер она прорвет его печень. Он пробыл [у источника] три дня, и стрела вышла у него через бок, так как бок — самое тонкое место, где она нашла выход. Подобную этой воде я видел только в стране ат-Тӣз¹¹⁰ и ал-Мукрāн¹¹¹. Я упомяну причину этого, если пожелает Аллах- единый, когда буду рассказывать о том, как я проходил через эти места. К достоинствам этого горячего источника относится то, что рядом с его руслом протекает пресная, прозрачная, холодная вода; если человек выпьет ее, то он обезопасит себя от воспаления горла, от расширения тонких сосудов селезенки и без труда облегчит черную желчь. Если человек с плохим зрением смочит глаза холодной водой этого источника, то он будет хорошо видеть. И у того, кто вдохнет запах его глины, глаза не будут страдать снежной слепотой. Если животное вступит в этот источник, то ни оно, ни его детеныши никогда не заболеют коростой. В это озеро вливается много рек.

В Армении баурак̣ имеется в этом источнике, в озере, в котором ловят т̣иррӣх̮ ¹¹², и в Бāджунайсе ¹¹³ — области банӯ сулайм¹¹⁴. В этой области имеются соляные разработки, в которых добывается отличная соль; там же — копи андеранской соли¹¹⁵ и магнезита и медный рудник — тот, что в Хӣзāне¹¹⁶. Из него получают тӯтию ал-мах̣мӯдӣ и тӯтию ад̣-д̣афāди‛ӣ¹¹⁷, и в нем имеется некоторое количество черного купороса¹¹⁸, в котором нет никакой пользы. Соль его хуже хизанской. Там же имеется набāт ал-х̮узāмā¹¹⁹ и цитварная полынь¹²⁰, которая обладает глистогонными свойствами¹²¹, однако тюркская полынь лучше и действует сильнее. Там же имеется хорошая горькая полынь¹²², ^{|| (186А)} превосходная сурьма (рвотный камень?)¹²³, лаванда греческая¹²⁴, много полезных трав и румский нард¹²⁵. Между ним и Афлӯгӯнией¹²⁶ — большая страна, из которой не выходил ни один ученый ни теперь, ни раньше, и это — вследствие естественных причин. В этой стране имеются неприступные крепости, в числе которых крепость, называемая Варӣмāн¹²⁷, а она находится среди озера, на горной вершине, и недосягаема. Там течет река, которая уходит под землю. Говорят, что это — река Нис̣ӣбӣна¹²⁸. Слоновая болезнь часто поражает ее жителей вследствие того, что они едят много капусты. Жителям свойственно вероломство, но один из моих друзей опровергал это и оправдывал их, утверждая, что никакого вероломства у них нет. Он говорил также, что если кто-нибудь из них беден, то ее жителям не следует¹²⁹ замечать этого, и такой образ поведения — одно из проявлений природного благородства и чистоты нравов.

Жителям этой страны свойственна услужливость к гостю, щедрость в угощении, а также доброе послушание своим священнослужителям, так что, когда к кому-либо из них приходит кончина, он призывает священника, дает ему денег и исповедуется ему в одном из совершенных им грехов, а священник, уже даровав ему прощение и отпущение прочих его грехов, молит о прощении и этого греха. Говорят также, что священник расстилает свою ризу и всякий раз, как тот называет грех, он открывает руку, затем сжимает ее и говорит: «Я принял его»; потом он бросает грех в эту ризу. Когда у исповедующегося не остается ни одного греха, священник подбирает ризу и уносит ее, говоря: «Я забрал твои грехи и брошу¹³⁰ их в степи» — и вселяет он в душу исповедующегося [уверенность в] прощении и снисхождении. Такого обряда нет ни в одной вере¹³¹, кроме как среди этих [людей], а они — только часть армян. Голоса их при обучении Евангелию и ритм их напевов приятнее и чище, чем голоса других толков христиан. Пение их более располагает к плачу опечаленного, склонного по своей природе к скорби и стону, чем надгробные вопли арабов, а их церковные мелодии приятнее для слуха [человека] восприимчивого и чуткого, ибо и радость и ликование [происходят] от песенных повторов. И говорят, что строй их пения под аккомпанемент струн приятен и верен¹³².

Там находится гора, которую называют Мāсӣс¹³³. У ее подножия вытекает много полноводных источников, вода в которых на одном уровне — не убывает и не прибывает; летом они холодные, защищают [от жары], зимой горячие и приятные¹³⁴. Снег не сходит ^{|| (186Б)} с вершины этой горы ни зимой, ни летом. Там в снегу зарождаются огромные черви¹³⁵. [Длина] одного червя — двадцать с лишним локтей, а окружность — десять локтей. В Армении есть источники, откуда выходит кислая, действующая как слабительное¹³⁶ вода; большинство из них — вокруг этой горы. В ее восточной части находится обильное скопление аурипигмента в одном месторождении. В Армении немного купоросов и серы, и там нет месторождений ни серебра, ни золота. Цены в Армении низкие, но иногда там бывает очень сильная засуха и много различных бедствий¹³⁷. Там много камней, обладающих общеизвестными свойствами. Там ежегодно устраивается несколько ярмарок, где продается много товаров, как то: лошади, парча, мулы¹³⁸, ткани¹³⁹ и прочее.

В Армении мало памятников древности; там имеется рудник желтого марказита¹⁴⁰, но тот, который находится на территории аш-Шӣза, в селении, известном под названием Нимрāвар ¹⁴¹, лучше его; мне кажется, я не видел подобного.

Армения граничит¹⁴² с горами ал-Х̣ӯр (?)¹⁴³, затем — с горами Дāс. н¹⁴⁴, далее — с ал-Х̣.рāнӣйа¹⁴⁵ и Нирӣз¹⁴⁶. А Нирӣз этот был владением, подвластным племени ат̣-т̣ай¹⁴⁷. Это был край, куда [многие] стремились, там бывали Абӯ Таммāм¹⁴⁸, ал-Бух̣турӣ¹⁴⁹ и другие. Ее владетеля, ‛Алӣ ибн Мурра ат̣-Т̣ā’ӣ, много прославляли, к нему стекались поэты и возвращались от него с богатыми дарами. Впоследствии страной овладело курдское племя, известное [под названием] хаз̱бāнӣйа¹⁵⁰. Они захватили город, стерли его с лица земли, разорили его рустāк̣и и снесли его древние памятники. Такое положение длилось некоторое время. Когда же ослабла центральная власть и курды почувствовали себя в безопасности от притязаний правителей и походов эмиров, они восстановили то, что разрушили, и возвысились в том краю, подобно своим предшественникам, и простерли его селения вплоть до ас-Салак̣а¹⁵¹, ад-Дӣнавара и округов Шахразӯра.

Шахразӯр — это небольшие города ¹⁵² и селения, среди которых имеется большой город, в наше время — столица области, называемая Нӣм аз-рāй ¹⁵³. Жители ее — ослушники власти: они вкусили раздора и нашли сладость в неповиновении. Город расположен в степи; его жители обладают мужеством и твердостью для защиты себя и охраны своей области. Толщина стены города — восемь локтей. Большинство их эмиров из их же среды. Там смертоносные скорпионы, ^{|| (187А)} более вредные, чем скорпионы Нис̣ӣбӣна¹⁵⁴. Жители — мавлā ‛Умара ибн ‛Абд ал-‛Азӣза¹⁵⁵; курды внушили им смелость в борьбе с эмирами и в ослушании халифов. Так произошло потому, что их область — место зимовки шестидесяти тысяч шатров разных родов курдов: джалāлӣйа, йāбисāн, х̣акамӣйа, сӯлӣйа¹⁵⁶, У них там много посевов, а из их степей — большая часть их провианта. Вблизи этого города — гора, известная под именем Ша‛рāн¹⁵⁷, и другая, известная как аз-Залам¹⁵⁸. Там произрастает х̣абб-аз-залам¹⁵⁹, который годится для возбуждающих лекарств. Я не знаю его в другой местности.

Оттуда семь фарсахов до Дайламистāна¹⁶⁰. Когда дайламиты во времена Хосроев выступали из своей страны для набега, они располагались лагерем в этом селении. Оставив пешее войско в этом селении, они рассыпались по стране, опустошая ее; закончив набег, они возвращались в селение и оттуда отправлялись в постоянное местопребывание. Оно и по сей день носит их имя.

В Шахразӯре есть другой город, менее непокорный и храбрый, известный как Бӣр¹⁶¹. Жители его — шииты, салихиты-зейдиты ¹⁶², которые приняли ислам из рук Зайда ибн ‛Алӣ¹⁶³. Этот город — убежище всяких бродяг и пристанище всех разбойников. В 341 году¹⁶⁴ жители Нӣм-аз-рай напали на жителей этого города, перебили их, ограбили и пожгли огнем из ревности за религию и внешнее понимание шариата¹⁶⁵.

Между этими двумя городами ¹⁶⁶ — маленький город, который называют Дуздāн¹⁶⁷, построенный наподобие аш-Шӣза, Внутри города — озеро, которое вытекает наружу¹⁶⁸. Конница гарцует на гребне стены, благодаря ее просторности и широте. Он противостоит курдам, правителям и [окрестному] населению. Я часто наблюдал, как его начальник, которого они называют эмир, сидел на высокой башне, построенной у ворот, — сидящий на ней видит на несколько фарсахов, — держа в руке обнаженный меч, и всякий раз, когда он видел конницу с какой-нибудь стороны, давал знак, сверкая мечом; тогда скот жителей того города и их работники устремлялись в крепость. В городе — соборная мечеть. Это — город победоносный. Говорят, что Дā’ӯд и Сулаймāн — мир им — молились за победу города и его жителей, и он стал неприступным навсегда ^{|| (187Б)} для тех, кто на него нападает. Говорят, что Т̣āлӯт¹⁶⁹был оттуда, и там одержали победу сыны Исрā’ӣла. А дело в том, что Джāлӯт вышел с востока, а Дā’ӯд — с запада, и Аллах помог Дā’ӯду против Джāлӯта.

Этот город построил Дāрā сын Дāрā¹⁷⁰, ни ал-Искандар¹⁷¹ не овладел им, и жители его не поддержали его призыва, ни мусульмане не смогли захватить город и овладеть им, и жители его приняли ислам уже после того, как мусульмане отчаялись в их покорении.

Узурпаторы из числа его жителей до наших дней утверждают, что они из потомков Т̣āлӯта. Его округа примыкают к Х̮āник̣ӣну и Карх̮ Джуддāну¹⁷²; последний известен виноградом ас-сунāйа¹⁷³, малым распространением глазных болезней и оспы. Оттуда на пути в Х̮āник̣ӣн встречается река Тāмаррā¹⁷⁴.

В Х̮āник̣ӣне — обильный источник нефти, приносящий большой доход; там же на его реке — мост, имеющий большое значение. Он состоит из двадцати четырех арок, а каждая арка в двадцать локтей [ширины]. По нему пролегает хорасанский тракт на Куфу и Мекку. Эта дорога доходит до дороги к К̣ас̣р Шӣрӣн¹⁷⁵ — высоким постройкам, которые взор бессилен охватить, а мысль не в состоянии объять. Они [представляют] множество связанных друг с другом айвāнов, покоев, кладовых, арок, мест для прогулок, бельведеров, портиков, ипподромов, мест охоты, светелок и вилл¹⁷⁶, которые обладающий разумом подолгу созерцает; они говорят о могуществе, силе и долголетии; размышляющий находит в них назидание. Царем, построившим их, был Абарвӣз¹⁷⁷. В Хулвāне¹⁷⁸ также имеются памятники архитектуры, подобные тем, что в К̣ас̣р Шӣрӣне.

Оттуда — к Т̣āк̣ ал-Х̣аджжāму¹⁷⁹. А это — каменная арка удивительной постройки, с высокой вершиной, на главной дороге в теснине между двумя горами.

От него — к Мāз̱арустāну¹⁸⁰, а это — одинокий огромный айвāн с большою площадкой и пришедшим в запустение садом перед ним. Построил его Бахрāм Джӯр¹⁸¹. Снег выпадает на его половине, обращенной к востоку и к Хорāсāну, и не выпадает на другой, обращенной к Ираку.

Оттуда — в Мардж ал-К̣ал‛а¹⁸². А это — обширная равнина, на которой имеются остатки древней¹⁸³ крепости удивительной постройки.

Вода [реки] Х̣улвāна¹⁸⁴ нездоровая, скверная и сернистая; вдоль реки растут олеандры¹⁸⁵. Гранаты в Х̣улвāне такие, каких я не видел ни в одной стране. Там есть также удивительные смоквы, называемые шāхинджӣр, ^{|| (188А)} что в переводе значит «царь смокв». Поблизости от него находится гора с множеством сернистых источников, помогающих при многих заболеваниях.

Вблизи него расположена еще одна гора, а на горе — келья¹⁸⁶, известная под названием Дайр ал-Гāр¹⁸⁷. Она была названа этим именем, как некоторые утверждают, по такой причине: Абӯ Нувāс ¹⁸⁸ выехал из Ирака, направляясь в Хорāсāн, и прибыл в эту [келью]. Там жил беспутный¹⁸⁹ монах с красивым лицом и изящной фигурой, который принял Абӯ Нувāса и угостил его, не стремясь достигнуть при этом какой-то цели¹⁹⁰. Когда они выпили, Абӯ Нувāс предложил, ему вступить в сношения, и тот согласился. Удовлетворив желание, монах изменил своему слову и воспротивился Абӯ Нувāсу. Тогда Абӯ Нувāс убил его. И по сей день никто в этой келье не живет. Она является местом сбора хулванских красавцев, которые пьют там по этой причине, а также потому, что местность эта приятная и здоровая. На [стене] кельи, как говорят, рукою самого Абӯ Нувāса написано:

В Мардж ал-К̣ал‛а — красивый город с очень холодным климатом и студеной водой, а около него — крепость, которая высится над садами, но только она заброшена. Говорят, что Абарвӣз убил одного из своих сыновей в этой крепости и из-за этого она пришла в запустение. Беджкем ат-Туркӣ¹⁹¹ задумал отстроить ее, но умер прежде, чем осуществил свой замысел.

Оттуда — в ат̣-Т̣азар¹⁹², а это город с соборной мечетью в обширной степи. В городе — громадный айвāн, построенный Х̮усраугирдом, сыном Шāхāна ¹⁹³. Других памятников, помимо этого, там нет.

Оттуда сворачивают вправо, к Мāсабаз̱āну ¹⁹⁴ и Михриджāнк̣азак̣у ¹⁹⁵. А они [объединяют] несколько городов, в числе которых Арӣваджāн ¹⁹⁶ — красивый город в степи среди гор, изобилующий деревьями, с многочисленными горячими источниками и месторождениями серы, купороса, баурак̣а и соли. Его вода выходит к ал-Банданӣджайну¹⁹⁷ и орошает там финиковые пальмы. Там нет ничего достопримечательного, кроме трех горячих источников и родника. Если кто-нибудь сделает промывание водой родника, она оказывает сильное слабительное действие, а если выпьет ее, она вызывает сильную рвоту соками¹⁹⁸, что вредно отражается на нервах головы.

От этого города до ар-Радд ва-л-Б. рāу¹⁹⁹ несколько фарсахов. Там находится могила ал-Махдӣ ²⁰⁰. Там нет ничего достопримечательного, кроме здания, следы которого стерлись и от которого не осталось никаких признаков.

Затем оттуда выходят к ас-Сӣравāну²⁰¹, где имеются прекрасные памятники архитектуры и удивительные жилища.

Затем из него выходят ^{|| (188Б)} к ас̣-С̣аймаре ²⁰² — живописному городу, в котором сочетаются пальмы, сливы, ореховые деревья — и снег, [сочетаются] и горные и равнинные плодовые деревья. Между ним и ат̣-Т̣арх̣āном ²⁰³ находится большой удивительный и замечательный мост ²⁰⁴, вдвое больший, чем мост Х̮āник̣ӣна.

Оттуда — в К̣армӣсӣн ²⁰⁵. Это чудесный, красивый город внутри которого нет другого памятника, кроме развалин одного дома, который, говорят, был удивительным. В 340 году ²⁰⁶ мы были там очевидцами удивительного случая, а именно: кто-то из начальствующих лиц города пожелал построить дворец, предназначая его для себя, своего гарема и слуг. Зодчие начертили для него план дворца. Когда он начал рыть фундамент, там обнаружилось здание; тогда он углубился в его обследование, это привело его ко дворцу, по виду похожему на тот, который начертили для него ²⁰⁷, так что их никак нельзя было отличить ни по их камню, ни по их залам, ни по их дворам, ни по их куполам, ни по их покоям. Утверждают, что этот дворец — творение того, кто изобразил Шабдӣза ²⁰⁸.

<А это сообщение также, по нашему мнению, является вымыслом Абӯ Дулафа> ²⁰⁹.

Абӯ Дулаф говорит: изваяние Шабдӣза²¹⁰ находится на расстоянии фарсаха от города К̣армӣсӣна; это — всадник на коне из камня, на нем кольчуга, не скрепленная ничем железным²¹¹. Ясно различаются кольчужная ткань и гвозди, вбитые в нее. Тот, кто смотрит на него, не сомневается в том, что он движется. Это изваяние изображает Барвӣза, восседающего на своем коне Шабдӣзе. И нет на земле подобного ему изваяния. В своде, внутри которого находится это изваяние, имеются несколько изображений женщин и мужчин, пеших и конных; а перед ним изображен мужчина в одежде работника: на его голове коническая шапка²¹², он опоясан и держит в руке лопату²¹³, как будто копает ею землю, а из-под его ноги струится вода²¹⁴.

От этого места ты идешь к мосту, [перекинутому] через широкую реку²¹⁵. Он подобен мосту Х̮āник̣ӣна, но сделан еще прочнее.

Оттуда — к высоко поднимающейся горе, которую называют Сумайра²¹⁶. На ней есть удивительные изображения и чудесная резьба²¹⁷, исполнение которых, как рассказывают, Хосрой Абарвӣз поручил Фархāз̱у²¹⁸ Мудрому. За этим местом находится большой, изумительной постройки мост через глубокую реку²¹⁹.

Затем, от этого моста ты идешь до большого, богатого, изобилующего всякими благами селения, называемого Абӯ-Аййӯб ²²⁰, по имени его строителя — некоего мужа из ^{|| (189А)} банӯ джурхум²²¹, кунья которого — Абӯ Аййӯб. В селении — огромное возвышение из скал. Какой-то курд²²² разбил часть скалы и построил из нее на горе, нависающей над этим селением, большую крепость, которую называют Сармāх̮ ²²³.

После этого места — самый большой и самый прочный мост из всех упомянутых ранее; он известен под названием Мост ан-Ну‛мāна ²²⁴. Причина его постройки такова: во время одной из своих поездок к Хосрою ²²⁵ ан-Ну‛мāн ибн ал-Мунз̱ир ²²⁶ проезжал через большую и очень глубокую реку с трудным спуском и подъемом. И в то время как он разведывал ее, он нагнал женщину с ребенком, которая, желая переправиться, задрала платье, а ребенка посадила себе на шею. Когда подошла его свита, она от испуга и смущения опустила платье, ребенок сорвался с ее шеи и утонул. Ан-Ну‛мāна опечалило это, он проникся к ней жалостью и дал обет построить на этом месте мост. Он просил разрешения Хосроя на это, но тот отказал ему, дабы не было никаких следов арабов в стране персов. Когда же Бахрāм Джӯбӣн²²⁷вышел сражаться против Абарвӣза, он обратился за помощью к ан-Ну‛мāну. Тот оказал ему помощь на некоторых поставленных им условиях. В эти условия входило то, что Бахрāм назначит ему половину хараджа с Бирса ²²⁸ и Кӯсы ²²⁹ и что ан-Ну‛мāн построит мост, о котором мы выше говорили. Бахрāм Джӯбӣн согласился на это, а когда он удалился, ан-Ну‛мāн построил упомянутый мост.

От этого моста ты идешь к селению, известному под названием Дастаджирд Кисравӣйа ²³⁰, в котором есть удивительные здания — дворцы и айвāны. Все они построены из обтесанных кусков скалы, и тот, кто на них смотрит, не усумнится в том, что это одна вытесанная скала.

Оттуда — к другому селению, называемому Валāшджирд²³¹, богатому источниками; говорят, что в нем тысяча источников, воды которых сливаются в одну реку.

Оттуда — в Мāз̱арāн ²³², а это озеро, из которого вытекает вода в таком большом количестве, что она вращает сто различных, разнообразных жерновов. Возле озера — величественный замок Хосроя, а перед ним — пруд²³³ и большой сад.

Оттуда — в К̣ас̣р ал-Лус̣ӯс̣²³⁴. А постройка этого замка весьма удивительна. Дело в том, что он находится на каменной площадке, высота которой около двадцати локтей от поверхности земли. Замок имеет айвāны, киоски ^{|| (189Б)} и сокровищницы, внушительностью и вышиной превосходящие все, что до сих пор упоминалось ²³⁵; его постройка и красота резных украшений изумляют взоры. Этот замок благодаря обилию дичи, приятности его воды, красоте его лугов и степей служил крепостью и местом увеселений Абарвӣза. Вокруг этого замка расположен большой город с соборной мечетью.

От него до места, известного как Мат̣бах̮ Кисрā ²³⁶, — четыре фарсаха. А этот Мат̣бах̮ — огромная постройка в степи; вокруг него совсем нет возделанных мест. Абарвӣз, как мы упоминали, останавливался в К̣ас̣р ал-Лус̣ӯс̣, а сын его, Шāхмардāн²³⁷ — в Асадāбāде ²³⁸; между Мат̣бах̮ом и К̣ас̣р ал-Лус̣ӯс̣ — четыре фарсаха, а между ним и Асадāбāдом — три фарсаха.

Когда царь хотел есть, рабы выстраивались в два ряда от К̣ас̣р ал-Лус̣ӯс̣ до места Мат̣бах̮а, — а между ними четыре фарсаха, — и блюда для него передавали один другому. Точно так же — от Мат̣бах̮а до Асадāбāда, а между ними три фарсаха. Асадāбāд назван по имени Асада ибн З̱ӯ-с-Сарва ал-Х̣имйарӣ ²³⁹.

Оттуда — в Хамадāн. Хамадāн — город Дāрā сына Дāрā. В середине Хамадāна — древняя мадӣна²⁴⁰. Это большой город, построенный на [каменной] площадке вышиной в тридцать локтей; у него четверо высоких сводчатых ворот. Облюбовав это место, Дāрā построил город; а оно было болотистой зарослью, изобилующей дикими зверями, и оставалось таким, пока не сошла оттуда вода и не построили там город.

Рассказывают, что город этот был древним и что Дāрā, когда двинулся против него З̱ӯ-л-Карнайн²⁴¹, просил совета у своих везиров относительно укрепленного города, в котором он мог бы сохранить свою семью и сокровища. Один из них сказал ему: «Я знаю заброшенный город меж высоких гор и труднопроходимых дорог; если царь отстроит его и поместит в нем на сохранение свои сокровища, поручив его защиту четырем тысячам своих верных [воинов], то он будет недоступен для любого, кто будет пытаться на него напасть», — и он описал ему город. Дāрā отправился туда и, осмотрев его, удостоверился, что город будет недоступен для всякого, кто пожелает им [овладеть]. Он отстроил его, устроил потайные хранилища для своих богатств и сокровищ и, собрав в нем свою семью, поручил его своим надежным [войскам].

Когда между З̱ӯ-л-Карнайном и Дāрā произошли [известные] события, З̱ӯ-л-Карнайн послал против Хамадāна большое войско, и оно стояло около него некоторое время, не будучи в силах взять город, и [военачальник] задумал отступить. Тогда его советники сказали ему: «Напиши царю (т. е. З̱ӯ-л-Карнайну) о твоем отступлении и осведоми его, как обстоит дело с городом». ^{|| (190А)} И он написал об этом З̱ӯ-л-Карнайну, последний же написал своему воспитателю Аристотелю, сообщая ему, как обстоит дело с городом. Тот ответил ему: «Изобрази мне город с его дорогами, горами и реками». Он это сделал и отослал ему план. Тогда Аристотель написал, приказывая ему преградить его реку на [расстоянии] около одного фарсаха на год, сделать эту преграду в виде плотины и укрепить ее; когда пройдет год, открыть воду, [а для этого] связать друг с другом быков, буйволов, мулов и лошадей и пустить их в воду, и они откроют плотину; и когда они откроют плотину, вода хлынет на город, разрушит его стену, и ему удастся вступить в город. Он так и сделал. Когда плотина была открыта, вода своей яростью снесла стену города и притащила огромные скалы, которые поныне лежат на улицах Хамадāна. А когда вода снесла стену, воины З̱ӯ-л-Карнайна вошли в город²⁴².

Почва Хамадāна вся золотоносная, только там мало угля, и на него тратится столько же, сколько получается дохода, и в этом нет прибыли. В городе нет ни горячих источников, ни ископаемых, кроме места добычи камня сунбāз̱адж²⁴³, которое поддерживает их (жителей).

За селением Абӯ Аййӯба, известным под названием ад-Дуккāн ²⁴⁴, на расстоянии одного фарсаха, лежит селение, в котором находится озеро, с виду небольшой величины, но дна которого невозможно достать. Говорят, что в нем утонул какой-то персидский царь и его мать отправилась туда, имея при себе много денег, и она обещала щедро одарить того, кто вытащит его [тело] или что-либо из его костей; водолазы сделали все, что было в их силах, но не смогли достать дна озера. Когда она увидела это, приказала засыпать озеро, и принесли столько земли, что невозможно себе и представить; ее бросали в озеро, но оно не высыхало. Когда ей не удалось засыпать его, она удалилась, а около озера — ужасающий огромный земляной холм, который, как говорят, был принесен за один раз: она оставила его для того, чтобы люди узнали, как много земли было принесено и брошено в озеро, но все было напрасно ²⁴⁵.

Вода этого озера сливается с водой ад-Дӣнавара ²⁴⁶, и они вместе впадают в реку²⁴⁷, которая протекает мимо горячего источника, бассейны которого расположены уступами. Вода [источника] бьет в самый низший бассейн ²⁴⁸, а когда вода в реке прибывает и заполняет низший бассейн, вода горячего источника бьет в бассейн, расположенный выше него, и таким образом дело доходит до последнего бассейна. Когда [речная] вода убывает из самого верхнего бассейна, бьет вода, находившаяся ^{|| (190Б)} под ним. И так дело идет непрерывно: из бассейна в бассейн, до самого нижнего бассейна. Эта вода сливается с водой ас̱-С̱аймары, и они вместе текут к ас-Сӯсу ²⁴⁹.

Относительно воды, которая под Шабдӣзом, в Кармӣсӣне, мне сообщили, что, если отчеканить тысячу дирхемов и бросить в нее при температуре плавления, они увеличиваются на шесть дирхемов, но причины этого я не знаю.

Из Хамадāна ты отправляешься в Нихāванд, а в нем имеются бык и рыба, искусно сделанные из камня ²⁵⁰. Рассказывают, что это — талисман против некоторых бедствий, которые случались там. В Нихāванде прекрасные памятники персов и в центре — крепость удивительной постройки и высоты. Там имеются могилы арабов, павших мучениками за веру в начале ислама, в том числе могила ‛Амра ибн Ма‛дӣкариба ²⁵¹.

Вода его, по общему мнению ученых, здоровая и полезная.

Там растет дерево х̮иллāф²⁵², из которого делают с̣аула-джāн ²⁵³; подобного ему по прочности и доброкачественности нет ни в одной стране.

Говорят, что один из послов царя румов был послан к ал-Ма’мӯну ²⁵⁴, когда он был в Мерве, и вручил ему письмо. Ал-Ма’мӯн, прочитав письмо, дал в распоряжение посла отряд воинов и написал наместнику в Нихāванде, чтобы он позволил послу делать то, что он захочет. И когда тот прибыл к наместнику, он сказал ему: «Делай, что пожелаешь». И он отправился к восточным воротам и измерил в локтях расстояние между двумя створками, затем вырыл в середине измеренного расстояния около двадцати локтей и, добравшись до большого камня, приказал вывернуть его; вывернули его, и вот — под ним маленькое помещение, а в помещении — два золотых запертых сундука. Он их взял и вернулся к ал-Ма’мӯну, а последний послал с ним людей, которые доставили его к его государю, и никто не знает, что было в этих сундуках ²⁵⁵.

После него — в Карадж ²⁵⁶, где нет хосройских памятников, но там памятники рода Абӯ Дулафа ²⁵⁷ и величественные красивые здания, указывающие на большое царство ²⁵⁸. В нем есть горячие источники, ключи и родники. Он лежит на большой дороге между ал-Ахвāзом и ар-Реем и между Ис̣фахāном и Хамадāном.

После него — К̣умм ²⁵⁹; это город новый, построенный при исламе, в котором нет памятников, принадлежащих неарабам. Его построил Т̣улайх̣а ибн ал-Ах̣вас̣ ал-Аш‛арӣ²⁶⁰. В городе имеются колодцы, подобных которым по приятности [вкуса] и холодности [воды] нет на земле; говорят, что летом иногда из них достают снег. Постройки в городе из обожженного кирпича, а погреба там необыкновенно хорошие.

^{|| (191А)} От него до ар-Рея солончаковая пустыня, в которой имеются караван-сараи, наблюдательные посты и сторожевые укрепления. Посреди этой степи стоит огромная древняя грозная крепость с башнями необычайной величины и высоты; стена ее, толстая и высокая, построена из крупных обожженных кирпичей. Внутри крепости — постройки с арками и сводами. Площадь ее двора — два джариба или больше. На одной из ее колонн написано: «Каждый из кирпичей этого замка стоит 1²/₃ дирхема, 3 ритла хлеба, один даник пряностей и бутылку чистого вина; кто этому поверит [— хорошо], а кто нет — пусть боднет своей головой какой угодно его угол».

Эта крепость известна под названием Дайр Каджӣн²⁶¹, вокруг нее большие объемистые цистерны, выдолбленные в камне. В ар-Рее нет персидских памятников, так как арабы стерли там следы персов и разрушили их постройки.

В середине ар-Рея находится также мадӣна, примечательная своими железными воротами и огромной стеной; в городе есть соборная мечеть. Посреди мадӣны находится также высокая гора, на которой стоит укрепленная цитадель, построенная Рāфи‛ ибн Харс̱амой ²⁶². В настоящее время она разрушена. Над городом возвышается гора, известная под названием Табарак ²⁶³; на горе есть постройки — памятники персов и наӯсы ²⁶⁴; в ней есть также рудники золота и серебра ²⁶⁵, доход от которых не равняется тому, что на них расходуется.

В ар-Рее с восточной стороны находится место, которое называется Джӣлāбāз ²⁶⁶. Там есть постройки, айвāны, высокие своды, пруды, замечательные сооружения для увеселений, которые построил Мардāвӣдж²⁶⁷. Тот, кто на них смотрит, не сомневается, что это древние хосройские постройки. Там есть большая страшная тюрьма ²⁶⁸, окруженная глубоким озером, на котором — тростниковые заросли. Она построена из глины на земляной площадке. В ней невозможно сделать подкоп, и оттуда не спасется преступник какой бы то ни было хитростью. Среди крепостных сооружений такого рода я не видел ничего подобного.

Был там человек из магов, который умер в 333 году²⁶⁹; я его знавал, когда он из года в год поил хорасанское войско с его прислугой и начальниками великолепным вином, присовокупляя к нему ягнят, почетные одеяния, благовония, съестное и фрукты. Говорят, что стоимость сосудов свином, которые ежегодно выдавались людям с его двора, ^{|| (191Б)} доходила до пятидесяти тысяч дирхемов. Он был до того щедр, что, когда с ним встречались знатные или простые чужестранцы, в какой бы одежде они ни были, и просили у него вина, он ставил для них свою печать на воске или глине, приказывая своему казначею выдать каждому из них бурдюк в девятнадцать ритлей [вина] и при каждом бурдюке — пять дирхемов на фрукты и сладости. И он никогда никому не отказывал. В наше время мы не видели никого ему подобного, а рассказ о нем известен и знаменит.

<Это сообщение, думаем мы, тоже одна из «штучек» Абӯ Дулафа> ²⁷⁰.

Из ар-Рея вышло некоторое число ученых, секретарей в поэтов. В ар-Рее²⁷¹ были и вожди, и землевладельцы²⁷²; среди них — ал-Джарӣш ибн Ах̣мад ²⁷³, владелец тысячи деревень, где не было ни одного джариба, приобретенного насильственным путем²⁷⁴, пожалованного ²⁷⁵ или обеленного ²⁷⁶. Когда он являлся в «град мира» ²⁷⁷, то его медицинские сокровища ²⁷⁸, помимо всего прочего, перевозились на ста верблюдах. Когда он являлся на прием к везиру, ему расстилался молитвенный коврик, а это не делалось ни для одного властителя ²⁷⁹, кроме как для него.

Воды ар-Рея пресные, нездоровые. Там река, называемая ас-Сӯрӣн ²⁸⁰. Я заметил, что жители города остерегались ее. Она слыла у них злосчастной, и они не приближались к ней. Я спросил, в чем тут дело, и один старец из их среды сказал мне: «Причина этого в том, что меч, которым был убит Йах̣йā ибн Зайд²⁸¹, — мир ему — был омыт в этой реке». Там изготовляются рейские ткани, которых не выделывают нигде во всем остальном мире, кроме как в их городе. Я сам видел штуку ее размером около двухсот пядей, которую продали за десять тысяч дирхемов. Жители ар-Рея коварные, тупые и хитрые.

У них есть подземный ход, где их никто не может настигнуть; говорят, что некоторые из них ведут подкопы на много фарсахов и строят ходы под реками, подобными Тигру, и под большими каналами; рейский подземный ход вошел в поговорку. Жители ар-Рея дерзко проливают кровь и убивают.

К ар-Рею относится рустāк̣, называемый К̣ас̣рāн ²⁸², а это огромные высокие горы: если его жители отказываются платить харадж халифу ²⁸³, то последний ничего не может с ними поделать, и вот у правителя ар-Рея находятся их заложники. Большая часть фруктов ар-Рея — из этих гор.

Роза в ар-Рее цветет четыре месяца, а абрикосы и сливы в городе можно есть ^{|| (192А)} дольше этого срока. Там имеются небольшие горячие источники, излечивающие коросту, и некоторые скрытые [в земле] полезные ископаемые.

Земля города примыкает к горам банӯ Кāрин²⁸⁴, Дунбāванду²⁸⁵ и горам ад-Дайлама и Табаристāна.

В одной части рейских гор я видел озеро площадью около джариба, в которое в зимние и весенние дни стекают воды рек этих гор и потоков их ущелий, но количество воды в нем не прибывает и не убывает ни зимой, ни летом, в то время как за один из зимних или весенних дней [в него] вливается столько воды, что, если бы она разлилась по земле, образовала бы бушующее море. Вокруг этого озера — поля нарциссов, фиалок и роз. Недалеко от озера — развалины древнего замка, от которого осталась только часть стен и купол над дверью его дворца; но я не нашел никого, кто рассказал бы о нем что-нибудь.

Дунбāванд— два города, один из которых известен под названием Вайма ²⁸⁶, а другой — Шаламба ²⁸⁷; в каждом из них есть соборная мечеть. Между этими городами много селений, высоких гор, и проходит между ними речная долина, называемая Вāдӣ-л-Хабр ²⁸⁸, замечательная, богатая деревьями, изобилующая горячими источниками, ручьями, болотными зарослями²⁸⁹. Воды этой реки достигают Х̮увāра Рейского ²⁹⁰. В этой Вайме временами бывает сильный ветер, который дует днем и ночью на протяжении нескольких определенных дней в году, порою до трех месяцев. Никакая завеса не спасает от него человека, и часто он губит всякого, кого застигнет где-нибудь на дороге или в пустыне. Поэтому жители этого города переселяются, уходя от него в близлежащие горы, и укрываются там, пока не минует период ветра, и тогда они возвращаются в свои жилища.

В Дунбāванде находится огромная, высоко вздымающаяся и величественная гора, с верхушки которой ни зимой, ни летом не сходит снег; ни один человек не в состоянии ни подняться на ее вершину, ни приблизиться к ней. Называют ее горой Бӣварасфа²⁹¹. Она видна людям и из Мардж ал-К̣ал‛а, и из горного прохода Хамадāна. Тому, кто на нее смотрит из ар-Рея, кажется, что она возвышается прямо над ним и что расстояние между нею и городом — один-два фарсаха, в то время как между ними — 30 фарсахов.

Простой народ утверждает, что Сулаймāн, сын Дā’ӯда, — мир им — заточил в этой горе одного из строптивых злых духов, которого звали С̣ах̮р ал-Мāрид (‛Непокорный С̣ах̮р’) ²⁹². Другие уверяют, что царь Афрӣдӯн ²⁹³ затворил в нее Бӣварāсба ²⁹⁴ и что дым, струящийся из одной пещеры ^{|| (192Б)} в этой горе, по утверждению простого народа, — его дыхание; видят также огонь в этой пещере и говорят, что это — два его глаза и что из пещеры слышно его бормотанье.

Я обратил на это внимание и стал наблюдать. Остановившись в этой местности, я начал взбираться на гору, пока не достиг ее середины с громадным трудом и риском для жизни. Не думаю, чтобы кто-нибудь поднимался выше того места, которого я достиг. Да, я даже думаю, что ни один человек не добирался и до него. Я осмотрел горы и обнаружил источник серы, вокруг которого была закаменевшая сера. Когда взошло над нею солнце и стало жарко палить, вспыхнул в ней огонь. Рядом с этой серой опускается под гору лощина, в которую врываются со всех сторон встречные ветры; среди них возникают ритмические звуки в самых разнохарактерных созвучиях: порой наподобие ржания лошади, то словно крик осла, то вроде людского говора. Тому, кто прислушивается к ним, слышится нечто подобное внятной речи, не поддающейся пониманию, но и не совсем бессмысленной; ему кажется, что это — речь бедуина, язык человеческого существа. А тот дым, про который утверждают, что он — дыхание Бӣварāсба, — испарение этого источника серы. И это обстоятельство привело к возникновению этих представлений, которые утвердились среди простонародья.

В одной из лощин этой горы, я нашел остатки древнего здания и вокруг него следы²⁹⁵, указывающие на то, что здесь были летние резиденции некоторых Хосроев.

Когда жители этой местности видят, что муравьи стараются запасти как можно больше зерен, они знают, что будет засушливый и неурожайный год. Когда же у них льют проливные дожди и жители терпят от них ущерб, они, желая, прекращения ливней, льют козье молоко на огонь, и те прекращаются. Я неоднократно проверял достоверность этого утверждения и убедился, что они в этом правы.

Стоит только кому-нибудь увидеть вершину этой горы в какое-либо время лишенной снежного покрова, как происходит смута и проливается кровь в той стороне, с которой ее видели лишенной снежного покрова. Эта примета тоже верна, по общему утверждению жителей той местности.

Вблизи этой горы находится место добычи сурьмы, ал-мартака²⁹⁶, свинца и купороса.

На границе этой местности расположен Т̣абаристāн; это — множество городов и обширные области. Там имеются и бесчисленные болотные заросли, и реки, и водные просторы. Там несколько золотых приисков, лучшие и наиболее значительные из которых те, что расположены в Х̮ашме ²⁹⁷ — одном из его горных ущелий. Табаристāн в настоящее время в руках Алидов, они стали его властителями с тех пор, как оттуда бежал Сулаймāн ^{|| (193А)} ибн ‛Абдаллах ибн Т̣āхир ²⁹⁸; справедливость этих властителей очевидна, правление их упорядочено, и положение подданных при них благополучно. Первый из них, кто там властвовал, прозывался ан-Нāс̣ир²⁹⁹ следующий за ним — ад-Дā‛ӣ ³⁰⁰, затем — ал-Хāдӣ³⁰¹, в наше же время его властитель — ас̱-С̱ā’ир ³⁰². В Т̣абаристāне есть лимоны, равных которым по красоте и величине нет в других странах. Там изготовляют шафрановую воду способом сублимации, подобно розовой воде; в других же странах ее производство несовершенно. Дожди в Т̣абаристāне идут непрерывно на протяжении зимы и большей части летних месяцев. В нем много горячих источников. Там растет также и сахарный тростник, ниже [качеством], чем ахвазский. Розы Т̣абаристāна очень душисты. В этой стране есть люди, с успехом занимающиеся астрономией. Там имеются места добычи купоросов и квасцов; к числу последних относятся белые квасцы, которые годятся для отбелки почерневшего серебра и нигде больше не встречаются. Ни в одной из стран не производят такого глета, как в Т̣абаристāне.

Там производят также восхитительные одежды; стоимость некоторых из них доходит до нескольких динаров; и его платки также славятся во всех странах.

Эта область примыкает к Джурджāну. Люди проезжают из ар-Рея в Джурджāн по большой дороге среди пустыни; влево от этой дороги возвышаются горы Т̣абаристāна. В этих горах, где-то между Симнāном³⁰³ и Дāмгāном³⁰⁴, находится ущелье, из которого в некоторые времена года дует ветер на того, кто проезжает большой дорогой; кого бы ветер ни настиг, он губит его, хотя бы тот был закутан в меха. Между дорогой и этим ущельем — один фарсах, ширина выхода ущелья примерно четыреста локтей, а губительное действие ветра распространяется до двух фарсахов; чего бы ни коснулся этот ветер, он превращает его как бы в прах.

Ущелье и близкую к нему часть дороги называют ал-Мāз̱арāн ³⁰⁵. И вот я помню: ехал я туда проездом и со мною было около двухсот человек, если не больше, а верховых животных и того более. Налетел на нас этот ветер, и никто не уцелел из людей и животных, кроме меня и еще одного человека, — не иначе. А дело в том, что наши верховые животные были очень выносливы и довезли нас до сводчатой постройки и водоема, которые оказались у дороги. Мы спрятались в этой постройке и пребывали три дня и три ночи в полной растерянности и в бессознательном состоянии. Затем мы пришли в себя и обнаружили, что животные уже издохли. И послал нам на счастье Аллах, великий и славный, караван, который забрал нас, когда мы были уже на краю гибели.

^{|| (193Б)} Симнāн — небольшой густонаселенный город, изобилующий фруктами и [прочими] благами. Вода там приятного вкуса. В городе изготовляют дорогие платки с расписными каймами; цена такого платка доходит до пятидесяти динаров. Изготовляют там также ткани сабанӣйа³⁰⁶ изумительной работы; штуку ткани сабанӣйа продают за двести динаров и дороже. Говорят, что женщина, которая их изготовляет, теряет зрение вследствие тонкой работы и чрезмерного труда.

Ад-Дāмгāн — красивый город, изобилующий фруктами. Фрукты его до крайности…(?) ³⁰⁷ Ветры там не прекращаются ни днем, ни ночью. В городе — замечательный распределитель воды времен Хосроев. Вода, вытекая из одной пещеры в горе и падая через него, разделяется на сто двадцать долей для ста двадцати рустāк̣ов ³⁰⁸. Одна доля не превышает другую, и это невозможно упорядочить, помимо такого распределения ³⁰⁹. Этот распределитель — диковинный. Я не видел в других странах подобного ему и не встречал лучшего.

Там находится одно селение, известное под названием К̣арйат ал-Джаммāлӣн ³¹⁰, в котором есть источник, текущий кровью. В этом нет сомнения, ибо он обладает всеми признаками крови. Если в него бросить ртуть, она в тот же миг превратится в сухой, покрытый узорами твердый камень. Это селение также известно под названием Фанджāр³¹¹. В ад-Дāмгāне превосходные, красивые, ярко-красного цвета яблоки, называемые ал-к̣ӯмисӣ, которые вывозят в Ирак.

В ад-Дāмгāне имеются также места добычи купоросов и соли, а серы нет. В нем есть большие прииски золота.

Из ад-Дāмгāна — в большое селение, похожее на городок, называемое Бист̣ам³¹², откуда родом Абӯ Йазӣд ал-Бист̣āмӣ ³¹³, милосердие Аллаха над ним! В городе — хорошие яблоки, известные как ал-бист̣āмӣ; они вывозятся в Ирак. У этого селения две замечательные особенности: первая — то, что никогда не увидишь среди его жителей страстно любящего, а когда туда приезжает кто-нибудь со страстью в душе и пьет воду этого селения, страсть у него проходит. Вторая — то, что там никогда не страдают болезнью глаз. В Бист̣āме нет никаких ископаемых, за исключением небольшого количества магнезита. Там есть горькая вода, помогающая против дурного запаха изо рта, когда ее пьют натощак, а если этой водой делают промывание, она исцеляет внутренние опухоли.

В Бист̣āме пропадает аромат даже у самого лучшего индийского сорта алойного дерева и усиливается запах мускуса, амбры, камфары и других видов благовоний, но у алойного дерева аромат исчезает³¹⁴.

В Бист̣āме имеются ^{|| (194А)} черные камни, которые хорошо обеляют свинец. Там водятся маленькие прыгающие змеи и много вредных мух. Питьевая вода ³¹⁵ в Бист̣āме зеленого цвета.

На одном холме у реки стоит необычайно обширный замок с высокими стенами и множеством построек и комнат; говорят, что он принадлежит к постройкам Шāбӯра З̱ӯ-л-Актāф ³¹⁶. Куры в Бист̣āме не клюют навоза³¹⁷.

Свернув налево, я отправился оттуда в Джурджāн по спускам, подъемам и страшным вāдӣ.

Джурджāн красивый город на большой реке, на границе равнинных и горных стран, суши и моря. В городе растут финиковые пальмы, оливковые деревья, орехи, гранаты, сахарный тростник и лимоны. Там изготовляют прекрасный шелк, окраска которого очень прочна. В нем много камней с удивительными свойствами и водятся большие змеи, которые приводят в ужас того, кто на них смотрит, однако они безвредны.

Оттуда я отправился по пустыне Хорезма³¹⁸ и увидел там много следов, оставленных арабскими и неарабскими властителями. Деревьев и болотных зарослей в Хорезме очень много. Снег там не выпадает, а дожди идут непрерывно, почти не прекращаясь; он примыкает к рустāк̣ам Найсāбӯра и также к рустāк̣у, известному под названием Исфӣнак̣āн ³¹⁹, в котором в некие времена провалилось тридцать с лишним селений; и вот ворвался туда сильный ветер и поднял из этого провала красный песок ³²⁰, который он пронес по воздуху мимо областей Т̣ӯса и Найсāбӯра, покрыв расстояние приблизительно 150… [фарсахов?] ³²¹ Это — то, свидетелем чего я был и что я узнал. Дело в том, что я проезжал по этому рустāк̣у, а он до чрезвычайности возделан, богат садами и изрезан каналами; не успел я остановиться в Найсāбӯре, как до меня дошла весть о том, что в Исфӣнак̣āне — провал. Я возвратился, чтобы взглянуть на него, и увидел, что земля провалилась примерно на глубину ста ростов человека или даже больше, и увидел я потоки воды, ниспадающие туда с краев обвала.

Т̣ӯс состоит из четырех городов ³²², из которых два крупных, а два небольших. В нем имеются остатки величественных мусульманских зданий и резиденция Х̣умайда ибн К̣ах̣т̣абы ³²³, площадь которой миля на милю. В одном из его садов находится могила ‛Алӣ ибн Мӯсā ар-Рид̣ā ³²⁴, да будет доволен им Аллах, и могила ар-Рашӣда. Между Т̣ӯсом и Найсāбӯром стоит громадный, мрачный, крепко построенный замок, подобного которому по высоте стен и прочности постройки я не видел. Внутри ^{|| (194Б)} этого замка находятся комнаты, красота которых поражает воображение, [а также] своды, портики, кладовые и покои для уединения. Я стал расспрашивать про его историю, встретил жителей города, и они единодушно утверждали, что он был построен одним из йеменских тубба‛³²⁵, и что последний направился из Йемена в Китай ³²⁶, и, когда он пришел к этому месту, решил оставить свою семью, сокровища и припасы позади себя в надежном месте и продолжать путь налегке. Вот он и построил этот замок, провел для него большой канал, следы которого хорошо видны, оставил там свои сокровища, припасы и семью, а сам отправился в Китай. Достигнув своей цели, он возвратился и увез часть того, что он поместил в этом замке, но остались там еще некоторые его богатства и сокровища в потаенных местах, а описание этих мест было только у него; долго этот замок находился в таком положении. Проезжали мимо него караваны, останавливались в нем путники и не знали, что там что-то было, пока это не обнаружилось. Извлек эти сокровища Ас‛ад ибн Абӯ Йа‛фур ³²⁷, правитель Ках̣лāна ³²⁸ в наши дни, благодаря тому, что к нему попало то описание, и он послал людей, которые извлекли этот клад и доставили его к нему.

В Найсāбӯре нет видимых памятников арабов или персов, за исключением нескольких зданий, построенных кем-то из Тахиридов по подобию древних строений. Нишапурская вода имеет свойство возбуждать похоть и злобу. Мало кто может избежать этого, разве только тот, кто пьет мало воды в нем; жителям города это [свойство] хорошо известно, и чаще всего от него страдают чужестранцы. Женщины в Найсāбӯре чрезвычайно красивы, и они мало противятся тем, кто их домогается. Там есть медный рудник, который превосходит своими качествами остальные рудники на земле. Есть там и крупный ревень; он растет, пока одна его тростинка не становится весом в пятьдесят маннов и больше. Тот, кто услышит эти мои слова, будет считать их преувеличением, но я рассказываю только то, свидетелем чего я был и что я видел. Там есть крупная айва. Я взвесил один из плодов, и оказался его вес четыреста двадцать с лишним дирхемов ³²⁹.

В центре Найсāбӯра находится старый город с высокими стенами, большим рвом и грозными башнями.

На границе Найсāбӯра расположен город Херāт, из которого вывозят замечательный хорасанский изюм и кишмиш. Говорят, что З̱ӯ-л-Карнайн построил его стены, как и древние стены Ис̣фахāна.

В Ис̣фахāне здоровый климат ^{|| (195А)} и чистый воздух, и нет там никаких ядовитых насекомых. Трупы в исфаханской почве не истлевают, а мясо не изменяет своего запаха, оно не портится, даже будучи оставленным в котле на месяц после того, как было сварено. Иногда человек, роя в той местности для какой-нибудь надобности яму, натыкается на могилу, которой несколько тысяч лет, а труп в могиле в первоначальном состоянии, без изменения. Почва Ис̣фахāна — самая здоровая почва на [всей] земле. Яблоки сохраняются там в свежем виде семь лет, а пшеница не истачивается так, как в других местах.

В Ис̣фахāне много прекрасных памятников зодчества. Между ним и ал-Ахвāзом находится мост Ӣз̱аджа ³³⁰, он принадлежит к числу прославленных чудес, так как построен из камней на очень глубоком безводном русле реки.

В Ӣз̱адже³³¹ часты землетрясения, там много рудников и растет один вид к̣āк̣уллā ³³², сок которого помогает при подагре. В Ӣзадже есть древний храм огня ³³³, который пламенел до времен ар-Рашӣда ³³⁴. За ним, в двух фарсахах в сторону Басры, находится водоворот, — а это место слияния рек, — известный под названием Фам ал-Баувāб ³³⁵. Когда попадает в него человек или верховое животное, этот водоворот крутит его все время, пока он не умрет, а затем выбрасывает его на берег без того, чтобы он исчез под водой или покрыла его волна. Это диковинное явление, ибо то, что попадает туда, не тонет, и вода не смыкается над ним.

Харадж начинают там взимать за месяц до персидского Наурӯза³³⁶. Этот обычай расходится с обычаем взимания хараджа в остальной части мира. Дальше Ӣз̱аджа не заходит прилив и отлив, хотя он — самая низменная часть ал-Ахвāза, расположенная намного ниже остальных его частей. Сочность сахарного тростника в Ӣз̱адже на четыре десятых выше сочности его в прочих местах ал-Ахвāза. Леденцы изготовляются в Ӣз̱адже так же, как и леденцы сиджистанские ³³⁷.

Через Сӯк̣ ал-Ахвāз ³³⁸ протекают различные реки и каналы, в том числе самая большая река³³⁹, а это — река Тустара, которая протекает по его окраинам. От нее отходит другая большая река³⁴⁰, которая течет по городу. Через эту реку перекинут мост, возле которого построена красивая просторная мечеть. На этой реке находятся замечательные мельницы и удивительные оросительные колеса; ее волны во время половодья становятся красными, она течет к ал-Бāсийāну³⁴¹ и в море³⁴².

Через Сӯк̣ ал-Ахвāз протекает еще канал Масрук̣āн³⁴³, который также [отведен] от реки Тустара и проходит через ‛Аскар Мукрам³⁴⁴. Вода его во все остальное время обмеления белая, а в ^{|| (195Б)} периоды половодья она становится еще белее. Сахар Сӯк ал-Ахвāза — самый лучший сахар в ал-Ахвāзе.

На самой большой реке ³⁴⁵ стоит красивая, дивная плотина³⁴⁶, прочно построенная из тесаных камней. Она преграждает воду для нескольких каналов. Напротив плотины находится мечеть ‛Алӣ ибн Мӯсы ар-Рид̣ā; он разметил место ее постройки, когда проезжал по этой местности, прибыв из Медины и направляясь в Хорасан. В городе есть и другой канал, который проходит по его окраинам с восточной стороны. Вытекает он из реки ³⁴⁷ и называется Шӯр Āб ³⁴⁸. В городе — незначительные хосройские памятники.

Оттуда — в Рāмхурмуз ³⁴⁹, а это — большой город. Дорога от него на Даурак̣³⁵⁰ проходит мимо храмов огня по безводной безлюдной пустыне. В Рāмхурмузе много древних удивительных зданий, а в его областях много рудников. Редко где я видел соль, более крепкую по своему строению, чем его соль. В Даурак̣е имеются остатки древних построек К̣убāз̱а сына Дāрā³⁵¹. Там много зверей, но только они избегают пастись в некоторых местах этого края и ни в коем случае, ни по какому поводу туда не заходят. Говорят, что эта особенность — от талисмана, который сделала для К̣убāз̱а его мать, потому что он пристрастился к охоте в тех краях и часто на некоторое время пренебрегал делами государства. И, говорят, она приготовила этот талисман для того, чтобы звери избегали тех мест, где К̣убā̱з обычно охотился.

Там водятся смертельно ядовитые гады; ужаленный ими не выздоравливает. В этой местности есть также источники желтой морской серы ³⁵², которая светится всю ночь. В других местах такой серы нет. Если оттуда перенести некоторое количество ее в другое место, она перестает светиться. Если к ней поднести не дауракский огонь и зажечь им эту серу, он сожжет ее всю без остатка, тогда как местный огонь ее не сжигает. Это — одно из удивительных, диковинных явлений, и нет возможности узнать причину этого. Его жителям присуща такая щедрость, которой нет у других жителей ал-Ахвāза. Большинство женщин Даурак̣а не отталкивают рук тех, кто дотрагивается до них. Ревность среди местных жителей редка.

К Даурак̣у примыкает Āсак ³⁵³, а это — город и несколько селений. Там в степи находится красивый высокий айвāн у полноводного, но нездорового источника. Напротив этого айвāна стоит высокое здание с куполом, высота которого превосходит сто локтей. Построил его К̣убāз̱³⁵⁴. В городе — мечеть, а вне города — несколько могил воинов, павших в боях за веру в дни завоеваний. На этом увенчанном куполом здании сохранились следы покрывал. Я не видел в других ^{|| (196А)} странах куполообразного здания более красивой архитектуры и более прочной постройки, чем это. У западных его дверей высечена на скале надпись на пехлевийском языке. Между Āсаком и Арраджāном ³⁵⁵ — селение, называемое ал-Хиндиджāн ³⁵⁶, где много изумительных памятников и древних строений, из которых, как и в Египте, извлекают клады. Там имеются удивительно построенные наӯсы и храмы огня. Говорят, что, когда какое-то индийское племя выступило против одного из персидских царей, чтобы уничтожить его государство, в этой местности произошло сражение. Персы одолели индийцев и обратили их в позорное бегство; поэтому они считают эту местность благословенным краем.

Канал Масрук̣āн пересекает много областей и орошает обширные земли; начинается он у Тустара. Тустар богат памятниками древности, разными диковинками и достопримечательностями. В нем находится могила Дāнийāла ³⁵⁷, — мир ему — а говорят еще, что она в ас-Сӯсе ³⁵⁸. Там есть несколько мостов и плотина³⁵⁹; подобной ей я не видел ни в одной стране. Там много всяких рудников. Большинство зданий в Тустаре было воздвигнуто К.р.д.-Джушнасом, сыном Шāхмарда ³⁶⁰, а он был одним из знатных персов, который уделял много внимания зданиям, крепости и прочности их постройки. Там же находился замечательный и знаменитый мост, который построила его сестра Х̮варāз̱āм Ардашӣр (Х̮урраз̱āз̱ или Х̮варāз̱, мать Ардашӣра?). Она именно та, которая прибегла к хитрости и убила одного из царей Йемена.

Дело в том, что этот царь убил ее брата, а затем, после его убийства, он женился на ней. И когда ее вопреки ее воле везли к нему в свадебном поезде, она переодела в девичье платье нескольких взятых с собой юношей, сыновей персидских царей, и сказала им: «Вот ваших царей и главарей перебил царь арабов! И вас он убьет, когда узнает о вас. Так его не удовлетворило то, что он совершил, и вот он насильно захватил вашу царицу, дочь ваших царей! Но я решила убить его, а что вы об этом думаете?» Те ответили: «Мы покорны твоей власти. Прикажи нам что хочешь!» Тогда она сказала: «Когда меня введут к нему, входите вместе со мною, как будто вы — мои служанки. Когда я останусь с ним наедине и ударю его кинжалом, который будет со мною, пусть при вас тоже будут кинжалы, и вот когда я сделаю это, бросайтесь на него!» Юноши ответили: «Мы поступим так, как ты желаешь!» И вот когда ее ввели к царю, он остался с нею наедине и не подозревал, что с нею юноши, принимая их за служанок; она ударила его кинжалом, юноши бросились и убили его. Затем она бежала с ними в место, близ которого оказалась свита и стража убитого, и они расправились [также] с этими.

Она же ^{|| (196Б)} — строительница моста, известного под названием Мост Х.р. рāз̱, находящегося между Ӣз̱аджем и караван-сараем. Этот мост — одно из чудес мира. Дело в том, что он построен через сухое русло, вода в котором бывает только в период дождей. Тогда оно становится бушующим морем, простирающимся вширь по поверхности земли более чем на тысячу локтей, глубина его сто пятьдесят локтей, и ширина дна русла около десяти локтей. К постройке этого моста приступили с его основания, пока не довели его до уровня земной поверхности, используя свинец и железо. По мере того как постройка поднималась, оно сужалось, и пространство между поверхностью [основания] и берегом русла было заполнено железным ломом и залито расплавленным свинцом так, что расстояние между ним и уровнем земли стало около 40 локтей, а ширина фундамента —112 локтей. На этом фундаменте был сооружен мост на уровне земной поверхности. Промежутки между ним и обоими берегами русла были заполнены затвердевшим свинцом вместе с обрезками меди. Мост представляет одну арку, изумителен по своей конструкции и прочно построен. Ал-Мисма‛ӣ³⁶¹ разрушил этот мост, и долгое время не было никого, кто был бы в состоянии вновь его отстроить. Это наносило вред путникам и тем, кто обычно проезжал по нему, особенно в зимнее время и в период разлива рек. Люди, жившие поблизости, часто приходили к мосту и с большим усердием старались выломать его свинцовую прослойку.

Долго этот мост оставался в таком состоянии, пока, наконец, Абӯ ‛Абдаллāх Мух̣аммад ибн Ах̣мад ал-К̣уммӣ³⁶², известный под прозвищем «аш-Шайх̮», везир ал-Хасана ибн Бувайха³⁶³, не восстановил то, что было разрушено, и не соорудил мост заново. Он собрал мастеров и зодчих и все свои силы и энергию отдал этому делу. Люди в специальных корзинах с помощью блоков и веревок опускались туда и, достигнув фундамента, расплавляли свинец с железом и заливали этим камни. Возвести арку оказалось для него возможным только через несколько лет.

Говорят, что на эту постройку, помимо платы рабочим, бòльшая часть которых пришла из рустāк̣ов Ӣз̱аджа и Ис̣фахāна для отбывания повинности, было истрачено 350 000 динаров.

Для людей, обладающих разумом, в созерцании его и рассмотрении его — назидание.