Второе дно

Глава 26. О правильных стратегических решениях

Я полагала, что самым сложным будет убедить Кристиана и Тао в необходимости принять помощь от самой опасной банды Лонгтауна, но оказалось, что куда труднее разместить в моей столовой такое количество здоровых лбов и никого при этом не обделить чаем и бисквитами. «Подозрительные типы» из Свамп Холлоу о свойствах моего колдовства имели весьма специфическое представление (или, напротив, специфическим оно было у Тао и Кристиана?) — все они полагали, что после моей выпечки обязательно случается что-нибудь хорошее. Поделить остатки бисквитов по-братски удалось только после того, как я призналась, что пекла их миссис Мур, а не я.

Заставить всю толпу не пялиться на Ламаи, как на языческую богиню, и вовсе смог только сам Стивен. Певица забилась под бок к Кристиану, каким-то безошибочным чутьем беременной женщины определив самое безопасное место, и вылезать соглашалась только в случае крайней нужды.

А обсуждения затянулись — поскольку первым делом выяснилось, что мой план по приманиванию принца на живца никуда не годится.

— Я понимаю, что никому не добавлю энтузиазма этим напоминанием, но Рич — все-таки наследный принц, — вздохнул Кристиан, выслушав мой сбивчивый рассказ о распределении оберегов и шепотков. — В первую очередь это значит, что все, что вы придумали, он предусмотрел еще до того, как отправился в Ньямаранг. Да, мы можем попытаться дождаться, пока он сам явится сюда. Но объективно — зачем ему это? До того момента, когда Его Высочеству нужно будет отправиться назад, в Старый Кастл, у него в запасе еще полторы недели. А сколько вы, мисс Вонграт, сможете обходиться без сна? Два-три дня, я полагаю?

Ламаи устало опустила взгляд, чуть ссутулила плечи и деликатно коснулась пальцами губ, скрывая зевок.

— Боюсь, ваш прогноз излишне оптимистичен, мистер Кантуэлл, — вздохнула она. — И что же вы предлагаете?

Кристиан адресовал мне виноватый взгляд, но я только одобрительно кивнула. Возглавлять операцию по планированию поимки наследного принца я уж точно не желала — так чего ради упорствовать со своими оберегами, когда можно просто доверить дело профессионалу, хорошо знакомому с беглецом, ко всему прочему?

Кристиан несколько повеселел и ответил:

— Я предлагаю не мучить вас отсутствием сна, мисс Вонграт. Мы выставим дежурных, которые не позволят вам причинить вред себе или малышу. Оставшихся людей бросим на патрулирование джунглей поблизости от морских пещер — неспроста ведь Императорский Коготь напал на Тао именно там? Главное — не ввязываться с ними в драку и не ходить по одному, — пожал плечами Кристиан. — Как только обнаружится что-то подозрительное — запомнить ориентиры, нанести на карту и отступать. Дальше в игру вступим мы с Тао. Я ведь правильно понял, что магатамы смогут защитить и от Императорских Когтей, мисс Блайт?

Я покачала головой, сгоняя с шеи противные мурашки.

— Защищаться вам придется самим, мистер Кантуэлл, и потому мне не слишком нравится эта часть плана. Магатамы приносят удачу и отводят удар, но не более того. Боюсь, единственная действенная защита от мертвых Императорских Когтей — это огонь.

Братья переглянулись и очень похоже нахмурились. Перспектива разводить огонь посреди сражения с мертвецами определенно не внушала им оптимизма, но я могла только виновато развести руками: с обратной стороной дара я была знакома только понаслышке и методами защиты от него не интересовалась, а времени ждать подробное письмо с инструкциями от моей мамы у нас уже не было — да и письмо от нее должно прийти отнюдь не технического содержания.

Эта мысль заставила меня воровато поежиться. Тао сосредоточенно перебирал в пальцах бусины на своем специфическом ожерелье, вперившись в стол таким тяжелым взглядом, словно пытался продавить в нем дырку.

— Вивиан, — негромко произнес он, не поднимая глаз, — а что нужно, чтобы сделать палочки с искристым огнем?..

Я представила себе грандиозный фейерверк масштабом во все побережье и с трудом подобрала челюсть.

— От них же не запалишь ничего, — неуверенно заметил Невинный Джо, пока я нервно припоминала, все ли необходимое есть у меня в домике или нужно срочно снаряжать кого-то в Мангроув-парк. — Искры гаснут сразу.

— Не сразу, — рассеянно возразила я, — иначе бы ты их не успевал рассмотреть. А Императорскому Когтю и такой искорки хватит с головой: тридцать лет назад в Ньямаранге умерших бальзамировали при помощи скипидара, а чтобы поднять мертвеца, и вовсе нужен состав из пороха и рыбьего яда…

Позеленевшая Ламаи выскочила из столовой, едва не опрокинув стул. Я смущенно заткнулась.

— Предлагаешь устроить вечеринку с искристыми огнями и музыкой? — скептически уточнил Кристиан у Тао, проводив взглядом певицу.

Камердинер только пожал плечами.

— Почему нет? Колдун в курсе, что мы его ищем, тайной операцией это уже сделать. Он, конечно, может затаиться, но в запасе у него всего полторы недели. Если мы не ограничены временем, которое Ламаи может провести без сна, то в заведомо проигрышном положении оказывается злоумышленник, а не мы.

— Скажи это беременной женщине, вынужденно лишенной права на уединение, — хмыкнула я.

Тао дернул плечом.

— Скажу это живой беременной женщине, — пробурчал он. — И только при условии, что останусь в живых сам, а тебе не придется снова ломать ребра Кристиану.

Стивен наблюдал за перепалкой, едва скрывая нервную усмешку. Как и мой отец, он искренне считал, что спорить с закусившей удила ведьмой — дело безнадежное и начисто лишенное смысла, а в мою способность сломать ребро крепкому мужчине в расцвете сил и вовсе не верил. До сих пор ему приходилось иметь дело с моим печеньем и гаданиями — причем он отлично понимал, что в половине случаев и то, и другое вполне могло оказаться пустышкой.

Чтобы переварить известие о принце, ударившемся в темное колдовство, ему определенно требовалось куда больше времени, чем у нас было — но, по крайней мере, до сих пор мы не услышали ни единого слова возражений. Это уже дорогого стоило — хоть я и понимала, что банда в деле ровно до тех пор, пока ее не просят обезвредить непосредственно принца.

— Я бы предпочел, чтобы операция в принципе обошлась бескровно, — вздохнул Кристиан, бессознательно потянувшись к треснутому ребру.

— Как и все мы, — тихо согласилась я — и собственные слова вдруг отдались в голове зловещим эхом, словно предсказывая: этим надеждам сбыться не суждено.

Но расставаться с ними я не спешила, а потому развила бурную деятельность.

Ламаи, получив двух охранников и защитную магатаму, удалилась в спальню, решив не упускать шанса на сон; Стивен и Невинный Джо лично обошли патрулем окрестности домика, ничего подозрительного не обнаружили и заняли единственную свободную комнату, где раньше жили мои родители. Я давно уже открывала ее только для уборки, и из мебели там сохранилась лишь широкая колченогая кровать — но выросший в куда худших условиях Хайнс-старший счел ее вполне пригодной для использования, а младшему было неловко возражать. Им предстояло сменить охранников Ламаи ближе к ночи, и здоровый сон им тоже не помешал бы.

А мы с Кристианом и Тао засели в столовой, скручивая палочки для искристого огня. Братья оказались весьма способными учениками, быстро превзошедшими учителя. Работалось бок о бок с ними легко, и вскоре выставленная в середину стола корзинка наполнилась палочками до середины — а я задремала, уткнувшись носом в теплое плечо Тао. Он аккуратно приобнял меня, уложив к себе на колени, и продолжил смешивать горючую начинку из спор плауна и сушеных листьев. Я сонно сощурилась на его пальцы, споро перебирающие ингредиенты в миске и скручивающие палочки, и это гипнотическое зрелище будто отпечаталось на внутренней стороне век, когда я опустила их, сдаваясь.

Слишком много бессонных ночей и напряженных дней на одну маленькую ведьму. В конце-то концов, не железная же я…

Увы, суровая окружающая реальность посчитала, что, если я и не железная, то самое время стать. Мне казалось, что я только-только закрыла глаза, забылась в блаженной темноте и покое — а в уши уже ввинчивались звуки быстрых шагов по сырому соленому илу, и обеспокоенный голос миссис Хантингтон раздавался над мангровой рощей:

— Ви! Терри не у тебя? Вивиан! — кажется, кричать старшая прачка начала, еще не выбравшись на полянку перед домом, и несколько мгновений я бессознательно пялилась на длинные мужские ноги под столом, пока до меня не дошел смысл слов.

Тогда я подскочила, едва не врезавшись виском в столешницу, и сорвалась с места, чтобы коснуться дверного косяка: иначе защитный шепоток начал бы водить миссис Хантингтон по кругу — а ей явно было не до моих колдовских штучек.

— Что?..

— Терри… — миссис Хантингтон показалась из-за мангров, запыхавшаяся и растерянная. — Ви, Терри…

Я обернулась, прикусив губу. Тао, последовавший за мной на веранду, как приклеенный, молча покачал головой — хотя я и без того догадывалась, что юный Терренс Джей Хантингтон III не показывался возле домика: звук его шагов гарантированно разбудил бы меня гораздо раньше.

Даже в сгущающихся сумерках стало видно, как миссис Хантингтон залилась мертвенной бледностью.

— Он не вернулся с почты, — разом севшим голосом произнесла она, застыв посреди тропинки. — Должен был прийти еще днем, но я думала, что он все-таки пошел к тебе извиняться за леденцы…

Ее начало потряхивать, и я, спохватившись, быстро скомандовала:

— Поднимайся. У тебя есть что-нибудь из вещей Терри?

Мать мелко закивала, и не думая двигаться с места. Пришлось спуститься и под руку завести ее в столовую, где она, наконец, несколько поуспокоилась и отдала мне замусоленного плюшевого мишку с глазами-пуговками. Я сбегала на чердак, чтобы сгрести свой гадальный инвентарь, и привычным жестом бросила согревшуюся в руках мелочевку на игрушку.

Нагнулись над ней все четверо, едва не столкнувшись лбами. Но если миссис Хантингтон только растерянно заморгала, не увидев в россыпи ракушек и потемневших орехов ничего знакомого, то мы с Тао и Кристианом дружно стиснули зубы, чтобы не начать ругаться в голос.

На животе медвежонка мелкие ракушки образовывали знакомую до зубовного скрежета линию морского побережья. Все бусинки собрались в стороне; две мидии бдительно окружили оранжевую и черную.

А посреди линии джунглей выпал маленький светлый орешек. С двух сторон его зажимали, не давая укатиться, пористые кусочки мертвых кораллов.

Что ж, Его Высочество Ричард Аллистер оправдывал гордое звание первого наследника, которому пристало продумывать все на десять шагов вперед. Взяв Ламаи под защиту, мы, казалось бы, загнали его в угол: убить певицу он уже не мог, уничтожить общину Ратана — тоже, а срок возвращения в Старый Кастл неотвратимо приближался.

Но ему ничто не мешало взять заложника, за которого любой из нас с готовностью сунулся бы в пекло.

— Оставайтесь здесь, — коротко велел Тао, деловито сбрасывая пиджак на спинку стула. — Я…

— …убьюсь там насмерть, — закончил за него Кристиан, повторяя маневр. — Один ты никуда не пойдешь. Прогулялся уже разок.

Миссис Хантингтон настороженно притихла, переводя взгляд с одного на другого. Я вздохнула и похлопала ее по плечу.

— Терри ничего не угрожает, — сказала я с уверенностью, которой не ощущала. — Кристиан, ты останешься здесь, с Ламаи. Когда она проснется, ей не помешает хорошая компания — парни Стивена без пригляда порвут ее на сувенирные ленточки и не посмотрят, что она беременна. Я пойду с Тао.

Это заявление предсказуемо не вызвало восторга у обоих братьев, но я уже подхватила на локоть полную корзинку палочек искристого огня и с вызовом уставилась на Тао.

— Это даже не Императорские Когти, — напомнила я ему и выразительно указала взглядом на миссис Хантингтон, только ради спокойствия которой не озвучила, что все гораздо, гораздо хуже — она и без того была белее простыни, и губы у нее подрагивали. — К тому же я гораздо лучше знаю эти места.

С этим поспорить было сложно. Тао сердито стиснул зубы — и молча забрал у меня корзинку.

Вода только-только ушла, и под ногами хлюпало. Мы шли молча. На плече Тао восседала серьезная, как сердечный приступ, альциона, всеми когтями вцепившаяся в тонкую ткань рубашки. Он не обращал внимания, и я тоже честно старалась сконцентрироваться на том, что нас ждет впереди — а не на беспомощном, каком-то больном взгляде, которым провожал нас Кристиан.

Для него принц все еще был просто Ричем. Парнем, которого загнали в угол обстоятельства — и который не захотел сдаваться. Что бы я ни говорила, сколько бы ни нагнетала обстановку, Кристиан, кажется, все еще его любил.

Не то чтобы я не хотела понимать эти чувства. Но я никак не могла забыть, что Ламаи едва не утопилась, ведомая колдовством, а миссис Хантингтон осталась в столовой, бледная, как смерть, едва сдерживающая слезы.

Да, принца продали, когда он только-только родился, ради окончания войны, которую начинал не он, и справедливого в этом было мало. Как и в последовавшей попытке сделать счастливым Ричарда Балдера, пожертвовав Аллистером. Я понимала, почему наследный принц взбунтовался. Но методы, выбранные им для протеста, одобрить не могла никак.

Мангры постепенно отступали, сменяясь низкими пальмами с широкими листьями. Под ногами стало заметно суше. Соленые болота остались позади, и море по левую руку было глубокого синего цвета: здесь под водой скрывался старый коралловый риф, еще не знакомый с наступательной силой мангровых рощ.

Солнце в Ньямаранге всегда заходило быстро, и к помеченному гаданием месту мы вышли уже в глубокой темноте, подсвечивая себе дорогу ручным фонарем.

Здесь море широкой дугой вдавалось в берег, вынудив джунгли отступить, и мерно шумело внизу, за обрывом. Тропические леса не сдавались, методично, год за годом подбираясь к самому краю, неустанно пробиваясь сквозь песок и гранит. Морские пещеры, пронизанные корнями, выходили к самой воде. Спуститься туда можно было только по веревкам или самым прочным лианам — но нам и не пришлось.

Он сидел на самом краю, беспечно свесив ноги с обрыва. Весь какой-то смешной и несуразный, в слишком свободной рубахе и небрежно подвернутых штанах, с чем-то бесформенным и светлым в руках, — он казался бы обычным парнем, очередным туристом, забредшим в джунгли в поисках адреналина и новых впечатлений, если бы не волосы: выгоревшие почти до серебристой белизны, чуть отросшие за время скитаний, но все же достаточно узнаваемые, чтобы любой мог рассмотреть в них фамильную черту вайтонских королей.

Ричард Аллистер, принц Вайтонский, повернул голову на звук шагов, недовольно поморщившись, когда свет фонаря ударил прямо ему в лицо.

— Тао, — с легким удивлением произнес он и улыбнулся, не размыкая губ. На контрасте со светлыми до белизны волосами его кожа, едва тронутая тропическим загаром, казалась темной, и улыбка выглядела жутковато. — Представишь меня своей спутнице?

— Рич… — севшим голосом выдохнул Тао, и я с ужасом поняла, что уложить в голове мысль о том, что принц подался в злые колдуны, не получалось не только у Кристиана. — Отойди от обрыва! — вдруг рявкнул он натренированным тоном вечного старшего брата.

Уголки губ принца дрогнули в усмешке. Он послушно заерзал, сев полубоком: теперь с обрыва свешивалась только одна нога, босая и загорелая. Но на этот раз Тао промолчал — потому как, наконец, рассмотрел, что именно Его Высочество держал в руках.

Верхнюю половину черепа, вытянутую, как у крупной рептилии, выбеленную временем и солнцем до оттенка, до ужаса похожего на цвет волос самого принца.

К счастью, Тао не стал задавать глупых вопросов, а сразу же выхватил из корзинки три палочки искристого огня и потянулся за зажигалкой. К сожалению, Его Высочество тоже не мешкал, совершенно правильно расценив приготовления камердинера как начало атаки, а не приглашение на вечеринку со светомузыкой, и прижал половину черепа к лицу — а потом отнял от него руки.

А череп остался, словно прирастая к коже. Блеснули изогнутые клыки, и в черной пустоте глазниц зажглись мертвенно-синие огни.