Второй жених

Глава 9

Дома гнев Келли начал постепенно остывать, и на смену ему пришли слезы. «Он не стоит моих слез», — твердила она себе, горько всхлипывая и стараясь отвлечься домашними делами.

На следующее утро, уже с сухими глазами, Келли позвонила в мастерскую насчет своей машины и, несмотря на загруженность механиков, все-таки добилась, чтобы через неделю ее взяли в починку.

Сходив в магазин за продуктами, она вернулась домой, как раз когда зазвонил телефон. Уверенная, что это Синди, Келли сняла трубку.

Но это была не Синди. О, Келли узнала бы этот глубокий, хорошо поставленный голос из миллиона! Что и подтвердили ее вмиг ослабевшие ноги.

— Какая приятная неожиданность! — протянула она, старясь, чтобы ее голос прозвучал язвительно, но у нее это не очень получилось. На самом деле она уже не злилась на него, хотя его звонок был такой неожиданный, что Келли совсем не была к нему готова.

Голос у него был ровный и сдержанный, он сделал вид, что поверил ее словам, и сказал:

— Я подумал, не скучаешь ли ты одна.

Келли поджала губы.

— Что тебе надо, Билл? — резко спросила она и ничуть не удивилась бы, если бы в ответ он просто бросил трубку.

Но он этого не сделал.

— Хочу пригласить тебя поужинать со мной сегодня вечером.

— Нет, спасибо. — Тут даже думать было нечего.

— А почему нет? — Это была уже бесконечная наглость. Но Келли тоже не стала в ответ на этот вопрос бросать трубку, чтобы он не догадался, что его удар попал в цель. Билл помолчал, потом медленно, еще более нагло спросил: — Ты что, боишься?

Боится? Да, она его боялась. Боялась, что он поймет, что она все еще любит его. Боялась, потому что он наверняка знал, что если она проведет с ним несколько часов и он пустит в ход все свое обаяние, то очень скоро окажется, что на самом деле Келли совсем не так к нему холодна, как стремится показать.

— А чего мне бояться? — спросила она и, не дожидаясь его разъяснений, беззаботно рассмеялась: — Господи боже, Билл! Уже почти пять часов вечера! Ты что, серьезно думаешь, что ты первый приглашаешь меня сегодня?

Он заслужил пятерку за сообразительность, потому что немедленно откликнулся:

— Что, у тебя на сегодня уже назначено свидание?

— Знаешь, у меня оказалось совсем немало поклонников, — легкомысленно сообщила Келли. — Кстати, тебе тоже стоит обзавестись подружками, если скучно одному. Чтобы не приходилось звать меня на ужин всякий раз, когда не с кем пойти в гости.

— А кто он? — Вопрос был быстрый и резкий, но говорил Билл совершенно серьезно.

Ее потрясло, что он имеет наглость считать, что может задавать подобные вопросы.

— А это уже тебя не касается! — резко одернула она его и не удержалась, чтобы не добавить: — Одно могу тебе сказать, Билл: этот человек не накормит меня подлой ложью, ему я могу доверять полностью и абсолютно!

Странно, почему-то она не почувствовала ни триумфа, ни радости после такого разговора. Келли вообще жалела, что Билл позвонил и нарушил ее покой. Ей даже казалось, что она некрасиво поступила, растравив его рану, хотя в понедельник, после тех событий, он честно признался, что чувствует себя подлецом.

В понедельник, еще не зная, стоит ли ей здороваться с Биллом или нет, Келли пришлось невольно ему ответить, когда он первый се окликнул:

— Доброе утро, Келли! Приятно провела выходные?

— Доброе утро, — отозвалась она, надеясь, что улыбка, невольно засиявшая на ее лице, будет принята не за радость видеть его снова, а за счет приятно проведенного уик-энда. — Отлично! — вырвалось у нее. И она заметила, как его взгляд невольно скользнул на ее губы.

Потом Билл нахмурился, поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Что ж, будем надеяться, что вы не слишком утомились от бурного отдыха и справитесь с работой, — ядовито заметил он.

— Это нечестно! — выпалила Келли. — Когда это я не справлялась с работой? Даже тогда, после… — Она запнулась и замолчала, закусив губу, чтобы не сказать лишнего.

Но тут увидела, что Билл все понял. Выражение его лица изменилось, и он подошел к ней.

— Даже после того, как я вас так оскорбил и унизил, что вы весь день и всю ночь прорыдали, — негромко проговорил он с сочувствием. Затем поднял руку и нежно погладил ее по щеке. Это нисколько не укрепило ее решимость сопротивляться до конца. — Да, правда, я сказал это от злости, прости меня, Келли. Но…

Внезапно дверь открылась, и они разом обернулись, Келли быстро отодвинулась от Билла, и он так же торопливо отнял руку от ее лица.

— Мистер Макгаурен! — воскликнула она, забыв про свои чувства и очень обрадовавшись при виде бодрого и загорелого Дональда Макгаурена, который стоял перед ними и улыбался.

— Что, никак неймется? Не можешь оставить работу в покое? — Билл пошел ему навстречу и тепло пожал руку. — Когда ты приехал?

— Вчера, — ответил Дональд. — Так, просто решил заглянуть ненадолго, посмотреть, как идут дела и все ли готово к праздничным торжествам в среду. — Келли подумала: как странно, что она уже не будет здесь работать, когда будет отмечаться пятьдесят лет фирмы.

Тут Дональд повернулся к ней и спросил:

— Ну, как новый председатель? Не очень тебя замучил?

Она замялась, не в силах сразу придумать ответ, и вместо этого искренне произнесла:

— Рада вас видеть.

Дональд просиял. Потом они с Биллом прошли в кабинет, и дверь за ними закрылась — в первый раз с тех пор, как в этот кабинет вселился новый начальник.

Если бы Дональд не появился так внезапно, Келли даже не задумалась бы, идти ей или не идти на юбилей, — там будет такое количество народа, что никто и не хватится ее отсутствия. Но когда она снова увидела старика и вспомнила счастливые дни их совместной работы, как по-родственному он к ней всегда относился, то почувствовала в сердце непрошеную горечь, И подумала: а вдруг Дональд, к которому она успела искренне привязаться, будет огорчен и обижен, если заметит, что ее нет на юбилее?

Она тихо занялась текущей работой, часы тикали, Дональд с Биллом сидели в кабинете уже больше часа. Конечно, им есть что обсудить. Наверное, в основном речь идет о делах фирмы, текущих заказах и других деловых вопросах. А может, Дональд рассказывает Биллу, как провел отпуск…

Келли уже начала подумывать, не предложить ли им кофе или лучше подождать, пока Билл сам позвонит и скажет ей об этом, как дверь кабинета открылась и оба вышли. Билл пошел вежливо провожать дядю к двери. Келли подняла глаза, когда Дональд подошел к ее столу, и улыбнулась.

Но улыбка исчезла с ее лица, когда Келли увидела, как старик смотрит на нее. У нее даже мелькнула мысль, что Билл сказал ему, что она оказалась самой ужасной секретаршей на свете. Потому что в глазах Дональда была такая боль, что она поняла — речь шла о ней.

Помолчав, он произнес:

— Келли, девочка моя, что я могу сказать? Даже не знаю, как возместить тебе все это?

— Возместить… что? — Она не понимала, о чем он говорит.

— Билл мне все рассказал, почему ты разорвала помолвку со Скоттом, — печально объяснил он.

— Рассказал?! — воскликнула Келли, метнув возмущенный взгляд на Билла. — Как вы могли? — сурово спросила она его и увидела по полному отсутствию раскаяния на его лице, что очень даже мог.

Дональд снова заговорил, стараясь ее успокоить:

— Если бы Билл еще до отъезда поделился со мной своими сомнениями, я сразу ему сказал бы, что достаточно хорошо знаю тебя, чтобы не сомневаться, что ты не бросила бы Скотта, не будь у тебя на это очень серьезных причин.

— О, мистер Макгаурен! — воскликнула Келли, тронутая тем, что старик такого высокого о ней мнения. Но вскоре выяснилось, что она рано радовалась, — Билл успел поделиться с дядей не только этим.

— Билл мне еще рассказал про свой дьявольский план, что он хотел отомстить тебе за то, что Скотт оказался в больнице…

Келли покрылась пунцовой краской. Она больше не могла смотреть в глаза Дональду. А на Билла смотреть не хотела. Как он мог рассказать дяде про то, что было между ними?! Совершенно невыносимое чувство, что ее снова, в который уже раз, предали и выставили на посмешище, грозило разорвать сердце Келли на клочки.

— Вы сможете простить нам все, в чем мы перед вами виноваты? — сокрушенно спросил Дональд.

Келли эта просьба застала врасплох: удивительно, что он берет на себя вину за младших членов семьи, и она чуть не расплакалась от переполнявших ее чувств. А ведь Дональд как раз был единственный из всей семьи, который верил ей и знал, что она не бросила бы Скотта, не провинись он перед ней в чем-то очень серьезном.

— Мне не за что вас прощать, — ответила она, поднимая глаза и глядя на него. — Честно.

Старик улыбнулся так, словно ему очень хотелось в это поверить.

— Надеюсь, ты придешь на торжества по поводу пятидесятилетия фирмы? — спросил он, показывая, что знает ее лучше, чем она думает.

— Ни за что не пропущу такого события, — жизнерадостно отозвалась Келли, теперь точно зная, что придет.

Получив ее согласие, Дональд не стал долго задерживаться. Келли едва дождалась возвращения Билла. И как только он закрыл за собой дверь, она тут же напустилась на него:

— Как ты мог! Как ты мог все рассказать ему про… про… про нас?

— Если ты имеешь в виду тот факт, что мы вместе провели ночь, — Билл сразу перешел к главному пункту обвинения, — то можешь не волноваться…

— Что значит «не волноваться»? — перебила она в ярости. — У тебя есть хоть капля совести?

— Прошу тебя, — в свою очередь перебил ее Билл. — За кого ты меня принимаешь? За последнего подонка?

— Как будто ты этого не знаешь! — резко бросила она, не скрывая горечи, и увидела, что он тоже злится, хотя и заговорил при этом спокойным голосом.

— Я рассказал ему про Скотта только потому, что хотел, чтобы все в семье знали, что ты перед ним совершенно чиста. Я сказал ему про то, что собрался сделать с тобой, потому что считаю, что не имею права скрывать, как подло я с тобой обошелся…

— Ну, надеюсь, тебе сразу стало легче?

— Но я ничего не говорил ему про то, что мы провели вместе ночь.

— Да, конечно, потому что ты хочешь быть перед своей семьей чистеньким…

— Черт побери, Келли, — вспыхнул Билл, уже не сдерживаясь. — Да мне наплевать, кто про меня что подумает! Да, я вел себя как свинья! Но я уважаю твои чувства, и только поэтому хочу, чтобы все знали…

— Как легко меня соблазнить? — не выдержала она.

Келли сразу поняла, что он уже на пределе и вот-вот взорвется. Она видела, как ходуном заходила его челюсть, как он из последних сил старается держать себя в руках. Потом, словно чувствуя, что, оставаясь с ней в одной комнате, он не сможет укротить свой взрывной темперамент, Билл развернулся и военным шагом прошел к себе в кабинет, громко хлопнув дверью.

Атмосфера враждебности висела в офисе до конца дня, и на следующий день было то же самое. Так продолжалось до среды. Но так как Келли хорошо знала систему работы Билла, ей не было надобности часто видеть его или заходить к нему в кабинет. Насколько она понимала, он тоже не хотел ее видеть, разве что в случае крайней необходимости. Потому что Билл ни разу не вызвал ее к себе, не попросил ее помощи, предпочитая самостоятельно разбираться с бумагами. Она осмеливалась заходить к нему в кабинет только для того, чтобы написать под диктовку письма. Но в среду, когда она собиралась домой, Билл вышел из кабинета и подошел к ней.

— Как ты сегодня будешь добираться до зала приемов? — отрывисто спросил он.

— На своей машине.

— Ты ее уже починила?

— Нет, я везу ее в мастерскую только в понедельник — там надо мотор менять.

— Я тебя отвезу, — заявил он так, словно это давно было решено.

— Нет, не надо, — быстро отказалась Келли.

— Будет уже темно, когда ты будешь возвращаться домой. Если вдруг у тебя забарахлит мотор, что ты будешь делать?

— Возьму такси! — резко бросила она и ушла. Келли была очень довольна тем, как она выглядела.

Покрутившись последний раз перед зеркалом, она подумала: «Интересно, понравится Биллу мой новый шелковый костюм?» И разозлилась на себя: почему она никак не может отогнать от себя эти мысли? Какая разница, понравится он ему или нет?

В зале оказалось множество народу. Келли почти никого из них не знала, хотя было много людей, которых она встречала на фирме и, хотя не помнила их имен, была с ними шапочно знакома. Она вошла в большой бальный зал; по одну сторону которого тянулись накрытые столы, и на минуту задержалась в дверях, не зная, куда направиться.

К ее огромному изумлению, не успела она еще двинуться клево, где собрался младший состав, как Эрик Макгаурен, который последнее время буквально в упор ее не замечал, внезапно появился перед ней.

— После официальной части мы все разбредемся кто куда, — объявил он. — Но пока я хотел бы, чтобы ты, Келли, села к нам за стол, где соберутся все Макгаурены. Приглашаю тебя от имени всей семьи.

Чувствуя, что ей не доставит никакого удовольствия уколоть его в отместку за его обидное поведение, что, впрочем, было очень соблазнительно, Келли просто ответила:

— Спасибо, Эрик, — и вежливо покачала головой. — Я уже договорилась сесть за стол с другими секретаршами.

Когда через минуту перед ней предстал с тем же предложением Алекс, она догадалась: вся семья оповещена, что накануне свадьбы она застала Скотта с Мелани Бут. Келли ответила Алексу так же. Как и Эрику, и не потому, что хотела насолить им всем, но из-за того, что знала, — хотя Билла пока нигде не видно, скорее всего, он был сейчас за сценой с Дональдом и его женой Дорой, — очень скоро он присоединится к остальным сидящим за столом членам своего семейства.

Она оглянулась в поисках других знакомых секретарш и увидела около одной из них свободное место.

Устремив взор в том направлении, Келли была уже на полпути, как вдруг ее кто-то остановил за руку. Ей не надо было оглядываться, чтобы узнать, кто это. Обострившийся инстинкт подсказал ей, что это Билл. Она подняла на него глаза и встретилась с суровым взглядом его синих глаз.

— Я только что получил жалобу от двоих моих кузенов — оба утверждают, что ты отказываешься сидеть с нами, — сдержанно сообщил он, улыбаясь одним уголком рта.

Она тоже позволила себе маленькую улыбочку, но Глаза ее остались холодными.

— Вот как? — равнодушно откликнулась она, решив показать ему, что ей нет никакого дела до недовольства его родственников. — Еще какие новости?

Легкая улыбка исчезла с его губ, и глаза опасно сверкнули. Но Билл быстро взял себя в руки, вспомнив, что они стоят посреди огромного зала в окружении бесчисленного народа.

— Знаешь, — сказал он ей ледяным тоном, хотя на его губах снова появилась улыбочка. — Я не собираюсь просить тебя сесть к нам за стол, я тебе это приказываю…

— Ты мне приказываешь?.. — начала было возмущаться Келли, но поняла, что Билл даже не собирается слушать ее возражений.

— Да, приказываю, — тихо повторил он, яростно скрипнув зубами. — Если ты не хочешь расстроить моего доброго дядю своим пренебрежительным отношением, если не хочешь всем вконец испортить этот торжественный вечер, а ведь дядя столько ждал его и так к нему готовился, если у тебя есть хоть капля сострадания, а я знаю, что есть, то ты сейчас же пойдешь со мной. Дядя хотел, чтобы ты сидела с нами, он тебя ждет.

Да, Билл знает, чем ее взять, ход безошибочный, подумала Келли, признавая свое поражение.

— Может, твой дядя даже не заметит, здесь ли я… — неуверенно попыталась возразить она.

— Он будет страшно огорчен, если не увидит тебя за нашим столом, — отрезал Билл.

Келли безропотно последовала за ним.

— Что ж, хорошо, — сказала она и тут же увидела, как вся суровость сошла с лица Билла, а его жесткая злая ухмылка превратилась в настоящую искреннюю улыбку.

Ей не хотелось до конца признаваться себе в этом, но ее охватили восторг и радость, когда она шла через огромный зал под руку с Биллом, который цепко держал ее за локоть. Волна блаженства прошла по ее телу, когда разом, как один, все Макгаурены встали при их приближении — Ник, прилетевший на торжества со своей прелестной женой, Поль, приехавший из Франции, и Эрик с Алексом.

— Садись рядом со мной, — не замешкавшись, пригласил ее Поль, самый нахальный из всех братьев, и отодвинул для Келли стул.

Не собираясь веселиться на торжественном вечере, Келли тем не менее понемногу оттаяла и даже решила, что, пожалуй, здесь можно неплохо провести время.

Эрик, Поль, Алекс и Ник — все по очереди произнесли краткие речи, потом настала очередь Билла. Келли смотрела на него и любовалась: он так замечательно выглядел на трибуне, веселя публику забавными рассказами об их конторе. Ей несколько раз пришлось даже отвернуться в опасении, что если он случайно взглянет на нее, то прочтет в ее глазах о любви, которую она не могла больше скрывать.

Келли ждала, что он скажет про отсутствующего члена семьи Макгаурен. Билл действительно коротко упомянул Скотта, сказав, что тот отлично справляется с делами и что он скоро, снова будет на коне.

Келли была искренне рада, что Скотт поправляется, что он приступит к работе в конце года, и на мгновение взгрустнула, подумав о том, где она будет к этому времени сама. Но вскоре ей пришлось подбодрить себя, когда Билл уступил трибуну Дональду, который первым делом посмотрел на их стол, отыскав ее взглядом среди остальных гостей, и улыбнулся. Потом он обратил взгляд на жену и только после этого начал юбилейную речь.

Как только официальные выступления закончились, началось веселье. Заиграл приглашенный оркестр. Дональд с женой сделали первый тур, а потом вышли из танцевального круга и пошли разговаривать с людьми. Несколько храбрецов первыми нерешительно подошли к буфету и вскоре все уже, толкаясь, столпились вокруг столов. Но никто почему-то не выходил в круг танцевать.

— Принести тебе что-нибудь, Келли? — Голос Билла раздался у нее над самым ухом. Она даже не заметила, как он оказался на месте, где только что сидел. Поль.

— Нет, пока не хочу, — ответила она, чувствуя, что он впился взглядом в ее лицо и в ее костюм.

— В таком случае, может быть, потанцуем? — Чувствуя, что она собирается ему отказать, он тут же добавил: — Кто-то же должен начать танцевальный вечер.

Келли не хотела оказаться в его объятиях, она знала, что слишком остро реагирует на каждое его прикосновение. Но когда вопрос был поставлен таким образом — Билл просил се помочь гостям преодолеть робость и показать пример, открыв бал в честь фирмы Макгауренов, — Келли встала и пошла с ним в круг.

Это было блаженство, и она знала, что так будет. Билл хорошо танцевал, но не это было главное. Первое время оба молчали. Келли изо всех сил старалась сосредоточиться на ритме музыки, чтобы не впасть в блаженный экстаз в объятиях Билла.

В центр зала начали выходить и другие пары, и она почувствовала, как руки Билла стали держать ее чуть крепче, прижали ее ближе к нему, чтобы якобы избежать столкновений с другими танцующими. Но, оглянувшись украдкой, Келли увидела, что вокруг них никого нет, что на площадке в центре зала еще много свободного места.

Тогда она подняла на него глаза и встретила его откровенный ласковый взгляд.

— Какая ты красивая! — прошептал он.

От этих слов у нее сжалось горло. Они показались ей такими же искренними, как и его взгляд.

— Спасибо, — едва дыша, откликнулась Келли. Потом с большим трудом заставила себя вспомнить, что он вот так же говорил и смотрел на нее раньше, а она наивно считала это искренним.

— Ты можешь хотя бы на сегодняшний вечер забыть, как ты меня презираешь? — спросил Билл, стараясь увести ее в танце в тихий уголок и заглядывая ей в глаза.

Сердце ее начало часто и сильно биться. Келли подумала, что надо бы ответить: «С какой стати?», но в тот момент не могла даже вспомнить, почему она должна его презирать и презирает ли она его на самом деле.

— О, я… я ни в коем случае не хочу расстроить вашего дядю, особенно в такой день, — осторожно произнесла она, надеясь, что слова ее звучат достаточно официально.

Казалось, ее ответ вполне устроил Билла, хотя он уже не улыбался, все теснее прижимая се к себе. Келли в замешательстве подумала, что, пожалуй, не стоит танцевать с ним следующий танец, даже если он ее пригласит. Хотя она не представляла, как сможет отказать себе в таком удовольствии. Музыка кончилась, Билл быстро наклонил к ней голову, так что его челка коснулась ее волос, на мгновение крепко сжал ее руку. Потом он галантно отступил на шаг, поблагодарил за танец и проводил обратно к столу.

Потом они танцевали под Поля Джонса, и Келли невольно рассмеялась, когда Билл ловко увел ее прямо из-под носа другого кавалера, который собирался пригласить ее на танец, но не успел.

— Ну как, тебе нравится? — спросил Билл, сам очень довольный.

— Да, здесь весело, — ответила Келли, потому что в этот момент не могла покривить душой.

Он остался доволен ее ответом, она поняла это по тому, как зажглись его глаза.

Келли продолжала веселиться. Она по очереди танцевала со всеми братьями Макгаурен, и даже старый Дональд прошелся с нею круг, когда заиграли старое томное танго, хотя ноги у него слегка заплетались.

Но когда руководитель оркестра объявил последний танец, Келли заметила, что Билл устремил на нее взор, и тут ее охватила паника. Ведь он снова будет прижимать ее к себе, свет приглушат, в зале будет полутемно и… ее сопротивление наверняка ослабеет. Келли всерьез опасалась, что снова сделает какую-нибудь глупость, не справившись со своими чувствами.

Билл встал. Она тоже вскочила.

— Сейчас все ринутся в раздевалку за пальто, — произнесла она вслух, не обращаясь ни к кому. — Пойду, пожалуй, возьму пальто пораньше, пока нет давки. — И, схватив вечернюю сумочку, торопливо пошла в сторону раздевалки.

Но там множество людей уже скопилось вокруг гардероба. Поэтому к тому времени, как она взяла пальто, перекинулась парой слов со своими коллегами и вышла в фойе, все Макгаурены уже вышли из зала и прощались с гостями.

— Мы сейчас едем все ко мне, продолжать банкет, — сообщил ей Дональд. — Поедешь с нами, Келли?

Чувствуя всем телом и каждой своей клеточкой рядом присутствие Билла, она отрицательно покачала головой, улыбнулась и поблагодарила за чудесный праздник. Затем сказала:

— Думаю, нет. Мне завтра рано вставать на работу, а мой шеф просто дьявол, когда дело касается работы!

Как глупо, думала потом Келли, что она боялась даже пожать Биллу руку, зная, что она и так уже расслабилась больше, чем нужно, от шампанского и танцев. Келли боялась, что одно только касание его руки вызовет в ней взрыв, и она не сможет сохранять свой надменный независимый вид. Поэтому распрощалась с Дональдом, как бы имея в виду и Билла, и торопливо пошла искать на стоянке свою машину.

Минут через пятнадцать, на полпути к дому, она вдруг заметила, что сзади за ней на большой скорости едет машина. Думая, что она сейчас обгонит ее и умчится вперед, Келли продолжала неторопливо ехать. Но машина не обогнала ее. Наоборот, притормозила, приноравливаясь к ее скорости, и повернула туда же, куда и ока.

К тому времени, как Келли остановила свою «мини» возле дома, она уже знала, кто преследует ее, и все ее страхи рассеялись. В душе у нее остался только один страх — что она еще не могла восстановить прежнее, холодное и враждебное, отношение к Биллу Макгаурену.

Он уже стоял на тротуаре и поджидал ее, когда она вышла из машины.

— Так и знала, что это ты, — буркнула она, не в силах на него сердиться.

— Я боялся, что ты не впустишь меня, если я сразу приеду к тебе домой, — ответил он, показывая этим, что заметил, как ока ловко избежала последнего вальса с ним и поспешно исчезла. — Но надеюсь, ты меня простишь. Я боялся, что твой мотор может забарахлить, а мне не хотелось, чтобы ты осталась на улице без машины в такое время.

Стоя рядом с ним, Келли не могла скрыть радости, что он проявляет такую заботу.

— Как видишь, я благополучно добралась, — отозвалась она с трудом, заставляя ноги идти к подъезду. Ее сердце забилось еще сильнее, когда она увидела, что Билл направляется следом за ней.

Он подошел к ней, взял ее за руку, остановил и тихо проговорил:

— Спасибо тебе большое за сегодняшний вечер. Спасибо, что благодаря тебе этот вечер получился праздничным и дядя сможет вспоминать его с безоблачной радостью. — И в то мгновение, когда его прикосновение, как всегда, магически подействовало на нее, Билл наклонился и нежно поцеловал ее в губы. — Спокойной ночи, Келли, — произнес он сдавленным голосом и отпустил ее руку.

— Спокойной ночи, — задохнулась она и вошла в подъезд.

С рассветом здравый ум к ней вернулся, а вместе с тем и сознание, что ей предстоит ходить на работу еще больше недели, но ледяной забор, который она выставила перед Биллом, уже начал подтаивать.

— Доброе утро, Келли, — приятным голосом произнес он, когда она появилась в приемной.

— Доброе утро, — настороженно ответила она. Даже если он хочет поболтать с ней о вчерашнем празднике и обсудить, как все прошло, она не дала ему такой возможности, с ходу погрузившись в работу.

Много раз в тот день Билл снисходительно пропускал мимо ушей ее ледяные замечания, а она понимала, что ей понадобится вся сила воли, чтобы под конец не растаять. Но в середине дня при разборе текста одного из писем их руки случайно соприкоснулись, и тут нервы Келли подвели — ее руки задрожали.

Билл, разумеется, заметил, как листок бумаги, который она держала, затрепетал в воздухе, словно от порыва ветра.

Не говоря ни слова, он взял у нее письмо и быстро схватил ее за дрожащую руку.

— В чем дело? — нежно спросил он и ласково посмотрел ей в лицо.

Келли хотела сказать, что у нее расстроены нервы, но осеклась и промолчала. Просто сидела и в отчаянии смотрела на него, прислушиваясь, как внутри у нее все содрогается.

А его губы вдруг расползлись в довольной, наивной и мальчишеской улыбке. Затем он медленно поднес ее руку к губам и поцеловал.

Ее охватило безумное, дикое желание броситься ему в объятия и забыть обо всем на свете, но она постаралась его подавить и, вырывая у него руку, закричала:

— Перестаньте сейчас же! Вам что, мало, что вы меня один раз уже соблазнили?

Ему не понравилось ее напоминание — это было ясно по тому, как потемнело его лицо.

— Значит, ты твердо решила не верить в мою искренность? — обиженно бросил он и сунул руки в карманы. — Я же вижу, как ты на меня реагируешь.

— К сожалению, у меня есть горький опыт считать все ваши поступки неискренними, — выпалила Келли ему в лицо. А что касается его замечания, что она к нему неровно дышит, то тут лучшим средством будет больше не видеть его вовсе! С глаз долой — из сердца вон, решила она и договорила: — Скорее бы наступила следующая пятница, тогда мне больше не надо будет вас терпеть!

Заметив в глазах Билла знакомый злой огонек, Келли испугалась, что он сейчас разнесет в щепы все вокруг, но он сдержал себя, глубоко вздохнул и удалился в свой кабинет.

Но на следующий день случилось непредвиденное. Билл собирался уходить из офиса на встречу с их самым крупным заказчиком. Келли подготовила ему папку с расчетами, зашла к нему в кабинет, чтобы ее отдать, посмотрела на склоненную над столом голову Билла и вдруг непонятно почему споткнулась. И она наверняка упала бы плашмя, если бы Билл не поднял вовремя голову, не вскочил со стула и не успел ее поймать.

В первую минуту Келли даже не поняла, что случилось, и только слабо оперлась о него, пытаясь вернуть себе равновесие. А когда наконец с запозданием сообразила, что он крепко держит ее в руках, потому что она оступилась, у нее не хватило решимости сразу вырваться из его невольных объятий.

— Ты не ушиблась? — заботливо поинтересовался Билл.

Покорная и тихая, она подняла к нему голову.

— Нет, все в порядке.

— Хорошо, — констатировал он и крепко припал ртом к ее губам.

Келли ответила на его поцелуй только потому, что слишком изголодалась по его поцелуям. Она обхватила его шею и забыла про весь мир. А его поцелуй становился все глубже и настойчивее, объятия все крепче, казалось, Билл хотел вытянуть из нее душу.

Билл опомнился первым, немного ослабил объятия. А потом очень тихо проговорил:

— Я и раньше опаздывал на встречи.

Келли не слушала и не понимала, о чем это он. Но вдруг увидела, что его лицо стало серьезным.

— Келли, ответь мне прямо сейчас, — попросил Билл. — Ты выйдешь за меня замуж?

Она залилась румянцем, сердце ее забилось, как безумное, а с губ готово было сорваться слово: «Да». Но в последний момент вдруг вспомнила, что он уже спрашивал ее о том же и все то, что из этого вышло. Это придало ей силы прийти в себя, опомниться и сделать то, что она должна была сделать несколько минут назад.

Келли высвободилась из его объятий и, несмотря на то что размякла от его прикосновений, близости и их поцелуя, нашла в себе силы ему отказать.

— А что, тебя все еще совесть мучает, Билл? — с вызовом спросила она и заставляла себя нанести ему еще один удар за все, что перенесла от него. — А то я думала, что ты, такой светский человек, такой донжуан и прекрасный принц, не станешь мучиться из-за того, что переспал один раз с какой-то никому не известной девственницей!

На этот раз Билл даже не вспылил, опять смирив свой неукротимый буйный нрав, и, только испепеляя ее взглядом, повторил:

— Так выйдешь или нет? Говори: да или нет? Ты согласна стать моей женой?

— Что? — Насмешка в голосе помогла ей справиться с удивлением. — И ты еще надеешься, что я соглашусь? Думаешь, я вчера родилась? — Но тут задор ее иссяк, и она искренне высказала ему все, что наболело у нее в сердце: — И ты еще надеешься, что я смогу тебе поверить после того, что ты сделал? Что я соглашусь пойти к алтарю только для того, чтобы в последний момент обнаружить, что явлюсь туда одна? Ведь ты такой сюрприз для меня приготовил, да?

По тому, как выдвинулась вперед его челюсть, и по тому, как крепко сжался его рот, Келли догадалась, что Билл едва сдерживает гнев. Он заговорил не сразу, но сказал то, что выбило почву у нее из-под ног.

— Да, я заслужил твое презрение, учитывая обиду, какую тебе нанес. Не меньше заслужил и твое недоверие. — В его голубых глазах Келли увидела муку и боль. — Но ответь мне пожалуйста, только на один вопрос. Скажи — я убил твою любовь тем, что сделал? Или ты еще любишь меня?

На глазах Келли выступили слезы. Она старалась придумать слова, чтобы сказать, что больше его не любит, но слезы уже невозможно было скрыть, а они свидетельствовали: как Келли ни старалась, она не могла изгнать из сердца любовь к Биллу. И любовь эта будет жить в ней вечно, несмотря ни на что.

Взглянув на Билла сквозь слезы, она поняла, что он прочитал в ее глазах ответ на свой вопрос.

— О, ради всего святого! — отпрянула она от него. Потом развернулась и выбежала в коридор.

Десять минут спустя, уверенная, что Билл уже уехал на встречу, Келли вышла из туалета. Все-таки ее начальник в первую очередь деловой человек, и он не станет рисковать таким важным клиентом. А к понедельнику она придет в себя и сможет с ним увидеться.

Однако, к полному ее замешательству, Билл был все еще на месте, хотя и держал в руках портфель, что говорило о том, что он собирается уходить. Келли уже справилась с истерическим состоянием, которое заставило ее убежать, но все же не хотела встречаться с Биллом взглядом.

Он вышел из кабинета деловым стремительным шагом, задержался около ее стола, и ей пришлось поднять на него глаза — вдруг он хочет отдать ей какие-то распоряжения.

Ее карие глаза дерзко встретились с его решительным, стальным взглядом. Билл смотрел на нее так, словно хотел сказать, что готов умереть, если она того пожелает. Она первой отвела глаза и только по звуку захлопнувшейся двери поняла, что ее начальник ушел.