Вуду

Эпилог

Пять месяцев спустя…

Огун

Я провел рукой по животику, который Кира носила со свойственной ей сексуальностью. Было жарко, как в Аиде, но ей все равно удавалось выглядеть потрясающе. С волосами, закрученными в пучок, она даже беременной выглядела элегантнее, как никто другой.

Она по-прежнему оставалась активной, деятельной и не позволяла мне опекать ее, к моему большому разочарованию. Кира носила моего ребенка, и я беспокоился о ней. И был в своем праве, я считаю. Единственное, в чем она пошла мне на уступку ― перестала работать так много часов. Она больше не трудилась в клинике по субботам, и ей в помощь наняли еще одного ветеринара.

― Что происходит у Ангела? ― спросила она, посмотрев в его сторону.

Он вышагивал, разговаривая по телефону, и размахивая руками.

― Я знаю очень мало, и это не моя история, чтобы ей делиться. С ним все будет в порядке.

Я надеялся, что был прав.

― Надеюсь, что так.

Слова Киры отражали мое собственное беспокойство. Она пожевала губу, наблюдая за тем, как Ангел дергает себя за волосы. Затем вздохнула, повернулась ко мне и обвила руками мою шею. Ее животик прижался ко мне, не позволяя приблизиться вплотную.

― Ты готов отправиться в аэропорт?

― Только если моя невеста сперва поцелует меня.

Она изогнула свои прекрасные губы, и ее ореховые глаза сверкнули, прежде чем она встала на носочки и поцеловала меня.

Кира была божественна на вкус, и я был в секунде от того, чтобы унести ее в свою комнату в клубе и насладиться ее беременным телом. Потому что секс во время беременности ― это просто бомба. Мы не планировали ребенка, но из-за всего того дерьма, что произошло сначала с ее отцом, а потом с моим, она пару раз пропустила прием таблеток.

Давайте, спросите меня, волнует ли меня этот факт.

― Нам пора, ― промурлыкала она мне в губы, разрывая поцелуй.

― Разве вам двоим не нужно в аэропорт? ― спросил Чейнс, заходя в дверь позади нас. — Правда если вы собираетесь устроить для меня шоу, я буду только рад посмотреть.

Лицо Киры пылало, пока он хихикал себе под нос. Между нами тремя был маленький секрет, напоминающий о том, как Кира была заворожена тем, как Чейнсу отсасывали несколько месяцев назад. Это привело к горячему траху в моей комнате и, так сказать, к началу всего.

Дверь открылась, и по бетонному полу застучали когти, прежде чем Зака и Саша появились в коридоре. За ними бежал взволнованный проспект.

― Мне так жаль! Я думаю, они почувствовали, что вы еще не уехали, потому что сами открыли эту чертову дверь!

Мы оба рассмеялись, поглаживая своих питомцев.

― Я помогу ему, ― сказал Веном, взявшись за ошейники обеих собак. ― Но убирайтесь отсюда, пока не опоздали на самолет.

Попрощавшись со всеми еще раз, мы отправились в путь.

― Завтра к этому времени мы будем в Новом Орлеане! ― с волнением произнесла Кира.

Она была на седьмом небе от счастья, когда моя бабушка настояла на нашем визите.

― Ты ведь понимаешь, что моя бабушка будет настаивать на том, чтобы мы остались с ней? ― спросил я, бросив взгляд в ее сторону.

― А там водятся аллигаторы? ― спросила она с расширенными глазами и нахмуренными бровями.

― Возможно, парочку, но я готов сразиться с каждым из них ради тебя.

Чертовски банально, но заставило ее рассмеяться, а это все, что имело значение для меня.

Остаток пути до аэропорта был наполнен ее болтовней, которая удерживала улыбку на моем лице. Полет прошел в том же духе. К тому времени, когда мы совершили пересадку и, наконец, приземлились в аэропорту Луи Армстронга, Кира почти подпрыгивала от нетерпения.

Она вела себя как ребенок, и я сомневался, что когда-либо в своей жизни улыбался больше. Ее искренний восторг был восхитителен.

Как только мы вышли из зоны досмотра, то увидели мою бабушку, ожидающую нас с распростертыми объятиями. Я крепко обнял ее.

― Ба, ― с нежностью произнес я, прежде чем оторваться от нее, чтобы представить ей свою женщину.

― Кира, это моя бабушка, Аделаида Лаво. Ба, это Кира.

Ее бледно-голубые глаза окинули Киру с головы до ног, и, когда она взяла Киру за руки, ее губы тронула мягкая улыбка.

― Она родит тебе сильных сыновей и прекрасную дочь. Ты сделал хороший выбор.

Закатив глаза от бабушкиного поддразнивания, я боролся со смехом, который готов был вырваться при виде глаз Киры, похожих на блюдца.

― Мы решили не узнавать пол ребенка, ― прошептала она в изумлении.

Бабушка рассмеялась.

― Мадам Лаво не нуждается в ультразвуке, ― ехидно заметила она.

Сказав это, она пренебрежительно махнула рукой и усмехнулась. Затем взяла Киру за руку и повела ее в сторону выдачи багажа. Когда бабушка заговорила о том, какими, по ее мнению, будут способности ребенка, Кира бросила на меня косой взгляд через плечо, и это было просто уморительно.

Получив свои вещи, мы втроем направились к машине. Когда я увидел того, кто стоял там со сложенными на груди руками, прислонившись к кузову, я расплылся в широкой улыбке.

Джеймсон оттолкнулся от машины и встретил меня на полпути. Мы обнялись, и я представил ему Киру.

― Какого хрена ты здесь делаешь?

― Не мог позволить мадам Лаво самой сесть за руль. Весь Новый Орлеан был бы в опасности.

Он приподнял бровь, когда бабушка замерла с воздетыми вверх руками.

― Не заставляй меня накладывать на тебя порчу, красавчик! Я сделаю так, что твой писюн не сможет стоять вертикально в течение месяца.

Джеймсон прикрыл руками свои причиндалы и посмотрел на нее с недоверием и беспокойством.

― Так, давайте-ка без радикальных мер, ― мрачно возразил он, и мы все рассмеялись, а он бросил взгляд на меня. ― Иисусе, Вуду! Сделай что-нибудь.

― С этим справляйся сам, дружище! ― усмехнулся я. ― Она уже благословила меня несколькими мальчиками и одной девочкой!

― Боже, храни нас всех, ― пробормотал он, качая головой.

Что я не сообщил Кире, потому что сомневался, что она готова это услышать, так это то, что предсказания моей бабушки относительно детей были удивительно точными. На самом деле, люди приезжали за много километров, чтобы найти ее именно для этого.

Посмеиваясь, мы все уселись в машину и отправились в ту часть Нового Орлеана, которую мало кто из побывавших там людей смог увидеть.

В глубине болот, в заливе у восточного берега реки, располагался уединенный домишко.

Чтобы попасть туда, нужно было точно знать место, а добраться туда можно было только на лодке. С заходом солнца вокруг становилось черно, как смоль. Лягушки, ночные твари и звери, обитающие под мутной водой, становились вашими спутниками.

Если вам везло, и вас готовы были принять, требовалось постучать дважды. Ни больше ни меньше. А после ждать. Таковы были правила Ба.

Джеймсон тихо вел лодку через болото. Кира крепко держала меня за руку на протяжении всего пути.

― Проходите в дом, дети. Мне нужно разложить и посмотреть ее карты, ― распорядилась бабушка, когда лодка причалила к берегу.

Мы вошли вслед за ней, после того как я пообещал Джеймсону заглянуть в клуб, чтобы повидаться со всеми, на следующий день.

― Все это просто потрясающе, ― шепнула мне Кира, пока мы шли за моей сумасбродной бабушкой, склонной к драматизму.

Через дверной проем в задней части дома, за шторой из красных и черных бус, находилось ее святилище. Она пригласила нас войти, и мы заняли место за столом по другую сторону от нее.

Хотя вуду являлось очень серьезной системой верований, для Киры все это было совершенно непривычным. Я лишь мельком показал ей свое святилище в подвале. Она была восхищена, но настроена довольно скептически.

Бабушка зажгла свечи, а после смешала травы и коренья в блюде, прежде чем поджечь их. Затем взяла в руки колоду Таро. В ее правой руке был изящный серебряный нож, а серебряные кольца на пальцах поблескивали в свете свечей.

Еще в детстве она учила меня, что серебро восстанавливает стабильность духовной энергии человека и защищает от темной энергии, которая пытается проникнуть внутрь. Каждый ее урок я старался неукоснительно соблюдать.

Наконец, она разложила колоду и предложила Кире прикоснуться к картам. Медленно, одну за другой, она раскрывала каждую карту, изучая их по мере того, как откладывала. Каждый раз этот процесс повторялся. То, чему учили и меня и что я развивал самостоятельно.

Изучая их по очереди, она рассеянно вертела в пальцах свой маленький ножик.

Она молилась над картами, и я знал, что Кира испытывает состояние покоя, которое разлилось в нас, когда она, наконец, завершила свой ритуал.

После этого она заговорила.

― Ты через многое прошла, но в твоей жизни появился кто-то новый. Не Огун. Кто-то новый, но старый, ― бабушка нахмурилась. ― Отец, который не отец, и тот, который отец, но не мог им быть.

Хотя бабушка и выглядела слегка озадаченной, Кира вздохнула. Мы оба знали то, чего не знала бабушка ― о Гришке и Александре.

― Тот, кто не мог, считается мертвым, но это не так. Ты должна найти его, потому что он ― отец всех.

Она выглядела растерянной, а Кира всхлипнула. Она не сказала матери о том, что ей рассказал Гришка, потому что мы предполагали, что Александр погиб. Также, это звучало так, словно Александр являлся отцом и других ее братьев.

― Но как? Если Гришка сразу понял, что ты не его кровь, то как он не смог понять, что и твои братья не его? И как у Александра оставался доступ к твоей матери?

― Виктор и Дмитрий похожи на маму. А я всегда считала, что похожа на кого-то из родственников. Возможно, Гришка врал или только предполагал, что все мои братья ― его.

Кира выглядела задумчивой.

После сеанса Кира позвонила матери, которая расплакалась, узнав, что мужчина, с которым у нее был страстный роман, возможно, еще жив. Я пообещал помочь ей найти нужные сведения и отправил Фасету сообщение со всей имеющейся у меня информацией.

Мы наслаждались каждым днем, проведенным в моем родном доме.

Кира была радушно встречена всеми братьями отделения в Новом Орлеане и их семьями. Она никак не могла поверить, что на другом конце страны меня любят и принимают так же, как в моем родном отделении.

Не успели мы опомниться, как пришло время отправляться домой.

Бабушка держала щеки Киры своими скрюченными пальцами, пока мы стояли у контрольно-пропускного пункта и прощались.

― Ты хорошо заботишься о моем Огуне. Он хороший мальчик, и ты никогда не найдешь более преданной души, потому что любовь между вами очень сильна.

Затем она обернулась ко мне с мягкой улыбкой.

― С Богом и счастливого пути.

Мы в последний раз крепко обнялись и дали обещание навестить ее снова после рождения малыша. Бабушка была вся в слезах, но старалась держаться молодцом.

― Вперед! Идите, пока не опоздали на самолет.

Она показательно отмахнулась, а я поцеловал ее морщинистую щеку.

Когда мы уже готовы были пройти через ворота, она окликнула меня.

― Помнишь, что я говорила тебе? Любовь всегда побеждает, Огун.

Я улыбнулся, обнимая за плечи свою красавицу.

Да, черт возьми, так оно и случилось.

Конец