Выбирайтесь!

Ага, будешь?!

— И не пил и много не наедался — только мисочку затирки и съел, — а такое вот приснилось… Как кричал, как стонал во сне, лучше и не вспоминать…

— А что стряслось, Кондрат Иванович?

— Да такое стряслось, такое приключилось, что как вспомню, так и млею… Под сердцем только — дерг-дерг-дерг, в голове туман, и за притолоку, чтобы не упасть, хватаюсь.

Помолился я богу и лег… в кладовке на кожушке… Недолго и ворочался… И вот, пускай бог простит, снится мне, будто я — моя же Мура, будто я, не про вас будь сказано, корова… А моя Мура вроде не Мура, а будто я — Кондрат Стерня… Идет Мура к хлеву, берет веревку, привязывает меня и ведет поить. А оно — январь, холодно — птица падает…

Иду я к колодцу — реву… Замерз, как березовая почка… Реву.

— Не пои меня холодной водой, не то околею…

А она не понимает. Тычет мордой моей в корыто, а там не вода, а лед…

Напился — реву, потому, чувствую, замерз, совсем замерз…

Ведет она меня в хлев, привязала к яслям, кинула сечку, поддала коленом в живот:

— Ешь, черти бы тебя взяли!

А в хлеву ветер аж гудит!.. Как дунет, так словно в тебя какой-то черт сто иголок воткнул… Топчусь я на месте и:

— А та-та-та! А та-та-та!

А потом как зареву:

— Ой, спасите! Ой, кто в бога верует?!

Идет моя Мура в моем кожушке, в валенках и в кроличьей шапке.

— Чего ревешь?

— Да помилуй, — говорю, — разве можно скотину в таком хлеву в такие лютые морозы держать?! Пропаду! Ей-богу, пропаду!

— А я, — говорит, — пропала? Я три года, чтоб тебя волки съели, мучаюсь в этом хлеву! Три года меня трясет, как в лихорадке! Подумаешь, барыня какая!..

И кнутом — хвать!

— Стой, стерва! Замерзла! А, испачкалась… И-и-и… Косолапая.

И по поджилкам кнутом — хвать!

И матюком меня, маткжом… . . . . . . . . . . . . . . . . .

Глядь, а жена уже и доить меня идет. Хочу сказать:

— Палазя! Это я! Что ты делаешь? Что ты делаешь?

А она уже садится…

Только хотела за сосок ухватиться, я и проснулся.

Так поверите, весь мокрый… И дрожу… Перекрестился.

Да вам только и рассказал… . . . . . . . . . . . . . . . . .

Обмажу на зиму хлев, обложу соломой, приделаю двери… А то, будь оно неладно, чуть было не спятил. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ага?!

1924

Перевод Е. Весенина.