Выбор Роксаны Пауэлл

Глава 12

Не отрывая от меня глаз, Керк медленно опустился в кресло.

— Ну, что, мисс Пауэлл?

— Ну, что, мистер Керк? — парировала я. — Неужели вы даже не собираетесь поинтересоваться, почему я сказала это.

— Полагаю, на то была причина.

— Я тоже так полагаю. Давайте попробуем определить эту причину. Может, все дело в том, что я хотела увидеть, достаточно ли в вас человечности, чтобы принять мой вызов.

— Ну и как, я выдержал тест?

— О, выдержали великолепно! Как и все, что вы делаете.

Теперь, когда пошла игра в открытую, во мне пробудилась потребность, вызванная жарой, выпитым спиртным и чувством разочарования, — потребность говорить все, что придет в голову. Было такое чувство, что правила приличия и вежливый светский тон на время, пока мы остаемся вдвоем в полутемной комнате, отменяются.

— Я так понимаю, мисс Пауэлл, что каким-то образом умудрился вывести вас из себя. Извините.

— За что? Если вас беспокоит, что вы не всегда вели себя, как безупречный джентльмен, забудьте об этом. Уж если кто и вел себя здесь стервозно, то это я.

— О, я бы воздержался от таких определений, — возразил Керк.

— Зачем же? Возможно, именно здесь и зарыта собака. Может быть, вы тоже так думаете, но не хотите сказать. — Я подалась вперед и оперлась подбородком на кулаки. — Мистер Керк, чем вы, собственно, живете?

На подобный вопрос вряд ли можно ответить сразу. Это равносильно тому, что спросить: «Ты перестал бить свою жену?» Керк ответил почти так, как ответило бы большинство:

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду — почему вы такой? Кто мне докажет, что вы ведете нормальный образ жизни. Вряд ли это сможете сделать и вы. Живете в этой глуши один, без родных и близких… Неужели вас это устраивает? Неужели вам не бывает одиноко вдали от жены и детей, как другим мужчинам?

В ответ я ожидала все что угодно, но только не то, что услышала:

— А почему вы думаете, что я вдали от моей жены и детей?

— О! — воскликнула я, отшатнувшись. — Так у вас есть семья?..

Я настолько убедила себя в отсутствии их у Керка, что произнесенные слова заставили меня испытать странное чувство разочарования. И тут же вспомнила фотографию в его спальне.

— У меня была семья, — сказал Керк. Голос его оставался ровным. — Они похоронены за домом. Моя жена и двое детей — мальчик и девочка.

— Извините, я не знала. Это дело рук бандитов?

— Нет. Их убили японцы в самом начале оккупации. Я был в то время в Сингапуре по делам. Подобное тогда произошло со многими семьями.

Я приготовилась посочувствовать ему, даже еще раз извиниться за свою бестактность. Но абсолютное отсутствие в его голосе смягчающих интонаций заставило мою злость вспыхнуть с новой силой.

— И только потому, что подобное случилось со многими, вы можете отмести это наряду с прочим?

— Я был бессилен предотвратить это. Или изменить что-либо впоследствии. Он вытащил из нагрудного кармана сорочки одну из своих черных манильских сигар и внимательно рассматривал ее. — Каким бы вы хотели видеть меня, мисс Пауэлл?

— Немного более человечным.

— Да, за десять лет слезы высохли. — Его пальцы, зажигавшие сигару, были тверды как камень. — Жизни присуще самой готовить ответы на свои собственные вопросы. Если бы от моего желания зависело возвращение в этот мир моей семьи, я не уверен, что захотел бы этого. — Его рот слегка скривился под кустистыми усами. — Бесчеловечно, я полагаю?

— Если хотите знать мое мнение, то да.

— А было бы человечным обречь молодую женщину и двух маленьких детей на нынешнюю жизнь в Малайе ради удовольствия одного человека? Изводить жену постоянной мыслью, что каждое расставание с мужем может стать последним? Запереть детей в небольшом доме из боязни, что если они выбегут из него и будут играть и смеяться, как другие, то наверняка будут убиты? Я спрашивают вас, мисс Пауэлл: это та жизнь, которую вы хотите, чтобы я им пожелал?

— Почему жизнь должна быть именно такой? — воскликнула я. — Разве вы не могли уехать? Почему не уезжаете сейчас?

— Потому что это мой дом, — ответил он просто, и единственная жизнь, которая мне известна.

— Но есть другие дома и другие жизни.

— Только не для меня. «Я стою на своей пустоши и имя мое — Макгрегор», процитировал он. — Вы читали Вальтера Скотта, мисс Пауэлл? Он выразил чувства человека к своему дому очень емко. Гурроч-Вейл — моя родная пустошь.

— Вы же англичанин.

— Я малаец. Я приехал сюда юношей. Я расчистил это место от джунглей. Я посадил каучуконосные деревья, которые вы видите там. — Он сделал жест сигарой, и его голос зазвучал эмоционально, как в первый вечер во время спора с Норджем. — Во время войны я потерял все, что создал. Четыре года я провел в японском лагере, но, когда война окончилась, вернулся сюда и все восстановил.

— Не все, — заметила я. — Свою семью — нет. — Есть вещи, которые лучше не восстанавливать. — Он пожал плечами, и в его голосе проскользнул оттенок усталости. — Похоже, вы не понимаете, к чему я клоню. Да и почему, собственно, вы должны понять? Ведь в субботу вы уедете и через неделю забудете о существовании Гурроч-Вейл.

Нет ничего более раздражающего женщину, чем сказать ей, что она что-то не понимает.

— О, отведите мне по крайней мере хотя бы дней десять, — ответила я сердито. — Мои способности забывать не так хорошо развиты, как ваши.

— Итак, мы возвращаемся к вопросу о нехватке у меня гуманных качеств, пробормотал он. — Вероятно, вы правы.

— Не надо вот так легко соглашаться со мной! Я могу и ошибаться. Он слегка улыбнулся.

— Вам довольно трудно угодить, не так ли? Пожалуй, выпью бренди. Составите компанию?

— Разве вы не видите, что я уже слишком много выпила? Впрочем, присоединюсь к вам.

Пока он наполнял стаканы, я уселась в свое кресло в самой привлекательной позе. Мы наконец-то спорили открыто, а мне все еще не удалось забить ему ни одного гола. Я предприняла еще одну попытку.

— Она была симпатичной?

— Да, довольно симпатичной.

— Такой, как я?

Он подал мне стакан, автоматически сказал: «Ваше здоровье!» и выпил. Затем, все еще стоя, задумался.

— Нет. Не думаю. У Эдит был определенный шарм, а вы — исключительно красивая женщина.

— В таком случае, я вам совсем не напоминаю ее?

— Совершенно.

— О, а я думала, что, может быть, именно в этом причина того, что вы боитесь меня. Первый гол. Керк покраснел.

— С чего вы взяли?

Я заставила его подождать, пока выпью, смакуя в большей степени свое преимущество, нежели бренди. Затем холодно произнесла:

— С того, как вы относитесь ко мне. Держите меня на дистанции, словно я могу причинить вам какой-то вред. А что мне остается думать, мистер Керк?

— Вы странное создание, — сказал он, глядя на меня.

— Существуют другие, более короткие определения того, кто я такая. Но как вы назовете себя? Вам никогда не требуется женщина, мистер Керк, или вы научились обходиться без секса, как и без сантиментов?

— Полагаю, это не ваше дело.

— Это дело каждой женщины, ее главное дело. И поэтому мне интересно. Вы сказали, я исключительно красива. Согласна. Большинство мужчин воспользовались бы этим. Почему вы этого не делаете? Вы что, боитесь?

— Это не только негуманно, но и подло, — с оттенком иронии сказал Керк. Разве попытка соблазнить вас подняла бы меня в ваших глазах?

— Не исключено, — призналась я. — По крайней мере, мне бы это было понятно. — Я поднялась, чтобы вызывающе посмотреть ему в глаза. — Ну, что, попытаетесь, мистер Керк?

— А мистер Лэндис не будет возражать? Из того, что вы сказали мне однажды ночью, я понял, что он первый на очереди.

— Извините, я забыла, что вы истинный джентльмен. Так вот, чтоб вы знали: его право на меня не что иное, как моя прихоть, не более. Но вы не беспокойтесь, я не думаю, что смогу завоевать ваше холодное сердце.

Лицо Керка стало жестким от гнева.

— Нам нет смысла оскорблять друг друга.

— Я предупредила вас, что много выпила. — Не вполне твердой походкой я снова подошла к бару и налила еще стакан бренди. Керк наблюдал за мной. — Если вам нечего сказать мне, почему вы не идете спать? Я не буду вас останавливать на этот раз.

— Что вы хотите услышать от меня?

— Что-нибудь. Обзовите меня как-нибудь. Уверена, вы сделаете это безошибочно. — Я непроизвольно захихикала. Действие алкоголя подошло к апогею. — Вы считаете, что только у вас одного была суровая жизнь, мистер Керк? У меня были и собственные джунгли для расчистки, и бандиты тоже. Не такие, как у вас, но достаточно опасные для девушки, единственным оружием которой было лишь ее тело.

— Если вы не будете осторожны, то разбудите своих друзей.

Я поняла, что говорю слишком громко.

— А почему бы и нет? Они тоже могут послушать, если еще этого не знают. Это не секрет. Я бы не достигла своего нынешнего положения, если бы у меня не было шарма. Вы знаете, что у меня есть, мистер Керк? Ноги. — Я беззастенчиво задрала юбку выше колен. — Посмотрите, что я имею в виду.

Он стоял молча и пристально смотрел на меня.

— Это не лучшие ноги в Голливуде, но сойдут. Я вся такая. Не самая лучшая, но сойду. — Какие-то темные силы раздирали меня изнутри бессмысленным желанием преподнести себя в наихудшем свете, словно моя победа заключалась в унижении. — А мои актерские способности… Они великолепны! Я знала, что делать со своим телом и какое выражение придать своему лицу, чтобы каждый мужчина в зале мог подумать, что я умираю от желания сойти с экрана и упасть в его объятия. Знаете, кто может рассчитывать на это, мистер Керк? Правильно, любой мужчина, заплативший за билет.

— Вам лучше пойти спать, — пробормотал он. — У вас был тяжелый день.

— У меня была тяжелая жизнь. — Я снова хихикнула. — Знаете, у нас с вами больше общего, чем вы думаете. Как и вам, мне было совсем не обязательно выбирать этот путь. Я могла остаться на ферме, выйти замуж за подобного себе и нарожать кучу детей. Но это было не для Роксаны Пауэлл. Я рано развилась, мистер Керк, и мои амбиции выросли вместе с моими ногами. Когда мне было двенадцать лет, я заняла четвертое место на конкурсе красоты. Приз капроновые чулки. В шестнадцать я купила автобусный билет до Чикаго. Я исполняла гавайские танцы в винном погребке на Стейт-стрит, а затем еще и пела. Вы наверняка не знали, что я могу петь, правда? Сейчас продемонстрирую. — Соблазнительно извиваясь, я подошла к радиоприемнику и включила его. — Когда я насобирала сто долларов, то купила еще один билет. На этот раз — в Голливуд. Куда еще могло податься такое тело?

Музыка не появилась, но я начала петь, несколько переиначив слова Роберта Бернса: «Когда тело встретит тело, идя через рожь…»

— Как вам это нравится, мистер Керк?

— Может быть, хватит? Вы уже доказали свою точку зрения, — тихим голосом проговорил он.

— Уже? А разве вам не хочется услышать о моих загадочных успехах в области фотографии? Об открытках, для которых я позировала полуобнаженной, о предложениях, которые получала?..

— Заткнитесь! — потребовал он, перебив меня. — Я не намерен больше слушать вас.

— Только не говорите, что я вас возбудила! — В этот момент из приемника наконец полилась музыка. — Я лучше потанцую. Ведь я входила в состав танцевальной группы хора на студии «Уорнер бразерс» до того, как превратиться в женщину-тигра.

Я потянула молнию вниз на спине и расстегнула платье. Затем стянула его через голову и швырнула на пол, оставшись в бюстгальтере и нижней юбке.

— Вот какими талантами я обладаю! — Положив руки на голову, я начала волнообразно раскачивать бедра. — Ну что, здесь есть за что побороться? Сити так умеет? Сейчас, потерпите немного…

Заведя руки за спину, я принялась возиться с застежкой бюстгальтера. Керк подскочил ко мне и схватил за обнаженную руку, его глаза метали молнии.

— К черту! Прекратите этот спектакль! Он взмахнул свободной рукой и ударил меня по лицу. Резкий неожиданный удар вмиг отрезвил меня, и я застыла, ошеломленная не столько его поступком, сколько своим. Из моего горла вырвался вопль отчаяния. Что за бес вселился в меня и завел так далеко в желании причинить боль этому человеку? Что я ему доказала! Ничего! От безысходности я начала рыдать пьяными слезами, оплакивая себя, глупую.

— Извините, — раздался его шепот так близко, что я ощутила на себе его горячее дыхание. — Я не хотел бить вас, но нужно было сделать либо это, либо…

Не знаю, что хотел сказать Керк, вероятно, он и сам не знал. Может быть… «либо поцеловать вас»? И что бы он сделал, останься мы стоять так близко друг к другу чуть дольше? И какой бы была моя реакция?

Нам не представилось шанса узнать это. Из столовой послышались тихие шаги, которые могли принадлежать лишь человеку, идущему на цыпочках. Уголком глаза я успела заметить какое-то движение и небольшой предмет, пролетевший по воздуху и тяжело упавший к нашим ногам.

У Керка вырвался хриплый тревожный возглас. В мгновение ока он подхватил меня на руки, швырнул на пол за диван и тут же накрыл своим телом. Мой вздох удивления и испуга потонул в громовом раскате взрыва гранаты.