Выжить в Сиэтле

Глава 19

Таррин свирепо перебросил сигару из одного угла рта в другой и заревел:

— Что здесь происходит, парень?! Ты тут валяешься на сраной заднице в шелковой пижаме, а Болан вовсю резвится в твоем городе!

Капитан не верил своим ушам. Он встряхнул взлохмаченной головой и остановил осоловелый взгляд на своем начальнике штаба, Гарви Мэттьюзе.

— Что такое, Гарви? Кто этот пижон? Вышвырни его отсюда!

— Это мистер Таррин, капитан. Его направили к нам из «Коммиссионе» в качестве офицера связи. Он настаивал, я не знал... Он говорит, что у него срочное сообщение. Ничего не захотел слушать, вломился сюда и...

— Я еще вломлю вашим толстым задницам, — брызжа слюной, продолжал свирепствовать Таррин. — В жизни не видел ничего более позорного... И это отряд профессионалов-коммандос! Вылезай из своей вонючей постели, сукин сын! Пока ты тут дрыхнешь, Болан разносит вдребезги все, что попадается ему на пути!

Францискус отбросил покрывало и стремительно вскочил на ноги.

— Что?!

— Надо быть идиотом, чтобы валяться в постели, когда эта сволочь в городе! — по-прежнему разорялся Лео. — Он прихлопнет тебя как муху раньше, чем ты добредешь до сортира, чтобы пописать! Пока ты прохлаждаешься в подштанниках, он повсюду натыкал жучков и прослушивает всю твою паршивую квартиру! Ты даже не удосужился проверить ее после визита того подонка! Черт возьми! С какими же идиотами приходится иметь дело!

Францискуса ошеломила такая мощная словесная атака. Он потер лицо руками, бросил на Мэттьюза быстрый взгляд и скомандовал:

— Кофе, Гарви. Завари покрепче. Принеси и этому горлопану. Затем труби подъем. Всех в строй!

— Мистер Таррин приказал своим парням перевернуть всю квартиру, — доложил начальник штаба, подходя к бару в углу спальни.

— Приказал что?!.

— Да, черт побери! — с пол-оборота завелся Лео, напуская на себя суровый вид. — Мы перетряхиваем твою берлогу, олух! А мне-то говорили, что вы знаете свое дело! Послушай меня, капитан, бойскауты в моем городе дадут вам сто очков форы! — Таррин швырнул на кровать маленький пластмассовый шарик размером с четвертак. — Я только вошел с улицы и сразу же снял это с одного из подсвечников! Ты знаешь, что это такое, черт бы тебя побрал? Знаешь?!

— Жучок! — упавшим голосом произнес капитан.

Таррин плюнул на пол.

— У-у... бардак! — повернувшись ко всем спиной и сунув руки в карманы, он отошел к окну.

Он понимал, что нанес Францискусу сильнейший удар. Любой придет в ужас, узнав нечто подобное. Пару раз такое случалось и с ним самим, поэтому Лео хорошо знал, что чувствует сейчас Джон Францискус.

Стоя у окна, Таррин молча раскуривал сигару, давая «элите» время успокоиться и прийти в себя. Когда он, наконец, повернулся, Францискус уже был одет. В одной руке он держал чашку с кофе, в другой — жучок Болана, в пепельнице на столике дымилась сигарета. Мэттьюз стоял навытяжку в стороне, опустив глаза к полу.

Таррин заговорил более мягким тоном:

— Эй! Извини. Мне не следовало срываться на крик, но я слишком легко возбуждаюсь. Сожалею, что нарушил протокол, или как вы это называете? Субординацию, кажется? Как бы то ни было, мои парни в течение вот уже двух часов разыскивают эти штучки.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Францискус, голос его звучал резко, но без прежнего недружелюбия.

Таррин обвел вокруг себя рукой с зажатой в ней сигарой и медленно двинулся к центру комнаты.

— Я не ожидал, что парень с твоим опытом... Я хочу сказать, что мои бойцы разбирались в таких вещах, когда им не было еще и десяти лет. Иначе они бы и не дожили до зрелого возраста. Понимаешь, о чем я говорю? Они знают закон улицы. Заставь своих ребят перетряхнуть всю квартиру. Проверь подоконники, изнутри и снаружи. Даже стены с внешней стороны. Это ведь верхний этаж? Обязательно проверь крышу. Где-то здесь должен быть установлен ретранслятор.

— Почему ты так уверен? — растерянно спросил Францискус.

— Потому что у меня достаточно здравого смысла, — надменно ответил Таррин. — Но есть и более убедительные доводы. Сейчас об этом кричат на всех улицах.

— О чем?

Телохранитель Таррина просунул голову в дверной проем и позвал:

— Эй, босс!

— Заходи, Джокко.

Сведенные чашечкой ладони телохранителя были почти доверху наполнены какими-то штучками, размером с монету достоинством в четверть доллара. Он шагнул в комнату, высыпал их на кровать, встал за своим боссом и доложил:

— Это прислал Птенчик. Говорит, что теперь все чисто.

Францискус отвел взгляд от этих красноречивых вещественных доказательств.

— Так о чем кричат на всех улицах? — спросил он снова потухшим голосом.

— Вчера ночью у тебя здесь был человек по фамилии Хелманн?

Лицо капитана исказила гримаса, словно у него вдруг разболелся зуб. Мэттьюз в испуге вздрогнул. Реакция обоих не осталась незамеченной Тарриным.

— Значит, был. Об этом стало известно местной полиции. ФБР тоже в курсе. Весь город теперь знает об этом. Вчера ночью сюда нагрянул Болан и повсюду установил свои жучки. Он записал твой разговор с Хелманном, и теперь эта запись, Джонни, в руках федеральной полиции.

— Найди передатчик, Гарви, — спокойно скомандовал капитан.

Мэттьюз стремглав выскочил из комнаты.

Францискус натянуто улыбнулся своему посетителю.

— Ну ладно. Я много слышал о тебе, Лео. В основном только хорошее. Тебя уважают все без исключения. Жаль только, что при нашей первой встрече я выглядел не лучшим образом, словно птенец, выпачканный желтком.

— Это лучше, чем дерьмом, — ответил Таррин с кислой усмешкой. — После встречи с мерзавцем Боланом большинство ходит именно с таким лицом — я имею в виду измазанным в дерьме. Послушай, Джонни, все, что происходит в Сиэтле, — твоя проблема. Моя задача — находиться рядом и вовремя дать дельный совет. Ты должен немедленно что-то предпринять. Я слышат о каком-то острове, ты можешь сказать поконкретнее, о чем идет речь?

Глаза капитана полыхнули холодным огнем, и он метнул подозрительный взгляд на Лео Таррина.

— Что ты сказал?

— У тебя нелады со слухом? Черт подери, ты отлично понял, о чем я спрашиваю. Мои осведомители утверждают, что Болан знает об острове. Знает, приятель, и заруби себе это на носу. Ты хорошо изучил этого парня?

— Не совсем. Никто не думал, что он явится сюда так скоро. Я собираю на него материал...

— Ты бы послал подальше свой дурацкий материал и сосредоточился на человеке. Он ведь уже здесь. Тебе пора бить тревогу. А теперь выслушай мой первый совет: береги яйца. Перевожу: позаботься о вещах, которые тебе больше всего дороги. Болан устроит на твоем острове погром еще до рассвета. Прими это к сведению: я не раз попадал в такие переплеты и знаю, чем все может кончиться.

Францискус бросил встревоженный взгляд на часы, затем резко отвернулся и отошел к окну.

— Он не может знать, — пробормотал он. — Никто не знает.

— Улица знает, Джонни.

— Старики сказали тебе об острове?

— Я впервые услышал о нем час назад.

— Что именно?

— Немного. Где-то неподалеку есть остров и на нем ведется какое-то строительство. Болан нанял быстроходный катер и готовится к штурму: покупает тяжелое оружие. Пора действовать, приятель. Ну, а не хочешь, тогда уйди в сторону и дай действовать мне. Меня сюда прислали с одной целью — защитить наши инвестиции. Нам известно, что может натворить сукин сын Болан. Я здесь по той причине, что никто лучше меня не знает, как он орудует, и не могу вернуться назад и объяснить боссам, что спокойно стоял рядом с тобой и наблюдал, как ты все профукал.

— Ты им не скажешь ничего! — огрызнулся Францискус.

Таррин повернулся на пятках и решительно посмотрел на своего телохранителя.

— Скажи нашим парням, что мы уходим, — приказал он.

Джокко неуверенно кивнул и быстро вышел из комнаты.

Таррин повернулся к капитану и сказал:

— Я работаю не на тебя, сопляк. Как раз наоборот. Держи руку на своей заднице и помни, кто оплачивает твои вонючие счета. Или у тебя есть крепкая хватка, или нет. Если есть, то убирай отсюда свою задницу и начинай шевелиться. Немедленно!

Было ясно, что капитан Францискус не привык к такого рода выволочкам. Мышцы его щек задергались, глаза налились кровью от ярости.

В этот момент в комнату вприпрыжку вбежал Гарви Мэттьюз и своим появлением разрядил накаленную обстановку.

— Нашел! У меня было подозрение, помнишь вертолет на крыше? Как раз там и нашел. — Он держал в руках маленькую коробку размером с портсигар с малюсенькой антенной, торчащей из нее.

Это оказалось последней каплей, а может быть отличной возможностью для капитана спасти лицо.

— Тревога! Готовность номер один! — скомандовал он. — Общее построение на пирсе через тридцать минут! Поднять по тревоге оружейника, подать грузовик к пирсу с полным вооружением и боекомплектом для двухсот человек! Позвонить на остров и вызвать Пресли! Приказать ему удвоить патрули на берегу! Запросить прогноз погоды! Все, выполнять!

— Ну, это уже больше походит на дело, — одобрительно произнес Таррин, когда начальник штаба бегом кинулся выполнять приказание.

— Мы знаем, как справиться с ситуацией, — усмехнулся капитан. — Скажи об этом старикам в Нью-Йорке.

Таррин увел свою команду, страшно довольный собой. Старикам он, конечно же, ничего не скажет. «Трудная работа» закончена. Остальное зависит от Болана...

В это же время Броньола пытался найти решение своей собственной задачи в комнате дежурного офицера во флотских казармах в Бремертоне.

— Передайте вашему командиру, что до выхода в море я получу подтверждение своих полномочий из Пентагона или от Комитета начальников штабов — что его больше устроит. Но сейчас я хочу, чтобы машина завертелась. Если через полчаса по меньшей мере тридцать десантных катеров не будут готовы к выходу в море, кому-то больно надерут задницу!

— Есть, сэр. Командир понимает, что обстановка критическая. Он лично прибудет сюда через десять минут, сэр.

Броньола на мгновенье остановил тяжелый взгляд на младшем лейтенанте, сжал кулаки и вышел из дежурки.

Забрезжил рассвет. Прогноз погоды был вполне благоприятным: к утру все прибрежные районы очистятся от тумана.

Что принесет этот рассвет?

Он сказал «надерут задницу»? Нет, шкуру спустят, и не чью-нибудь, а его, Броньолы, если Болан не сумеет выполнить свой план. Бог мой! Этот парень нес на себе всю тяжесть ответственности от начала и до конца. А все, что мог сделать третий по занимаемому положению полицейский чин Америки, сводилось к метанию из угла в угол и обливанию холодным потом.