Выжившие

Глава 12.

— Мам, людей разместить нужно. Детей особенно. Баня горячая?

— Баня немного остыла. Но помыть детей хватит. Но, Марк. Ночь, ребятишки уставшие. Лучше спать их сейчас положить. А вымоем утром. Сейчас баньку подтопят. Заодно остальные вымоются.

— Это уже тогда после того, как пройдём грязную зону. Не раньше. А накормить?

— Накормим. Но утром. Сейчас наша поварская смена приступит к готовке завтрака. — Мама посмотрела на свои часы. — Через час. Но там есть остатки ужина. Так что, в вагон ресторан пусть идут те, кто хочет есть. Марк, а ты кого привёз? Ты же сказал, что встретил там кого-то.

— Елену.

— Какую Елену?

— Коломенцева. Помнишь? Одноклассница моя?

И тут мама увидела её. Елена стояла возле БТР, в котором привезли часть детей. Взрослые в основном приехали в двух джипах и микроавтобусе. А детей мы везли под защитой брони. Глядя на Елену, моя мама прикрыла рот ладошкой.

— Леночка?! — Позвала она молодую женщину. Всё верно, мама хорошо знала эту мою одноклассницу. Всё же у нас с ней любовь юношеская была. И Ленка часто у нас дома бывала. Лена оглянулась и увидела мою мать. Замерла.

— Вероника Антоновна?! Вы живы?

— Жива, Леночка. И ты тоже выжила в этом кошмаре. Радость то какая. — Они обнялись. Ольга, поглядев на Елену, перевела на меня свой взгляд. Смотрела вопросительно.

— Кто это?

— Моя одноклассница. Анестезиолог. Так что, будете с ней в паре людей штопать.

— Только лишь одноклассница, Марк?

— И моя бывшая первая любовь. Да ладно, Лёль! — Посмотрел на то, как жена закусила нижнюю губу. Вздохнул. — Лёль, вот не думал, что ты такая ревнивая! Успокойся. Это было давно, в другой жизни. Сейчас я тебя люблю. И, самое главное, ты моя жена.

— Послушай, дорогой мой, когда это вас, мужиков, останавливало наличие законной жены?

— Понятия не имею когда. Извини, но я до тебя женатым не был.

— Не устраивай, Марк, цирк передо мной!

— Лёля, я тебя очень прошу, я устал, как чёрт. А тут ещё дел вагон и маленькая тележка. Поверь, мне не до любовных завихрений.

— Марк, прости. — Ольга прижалась ко мне. — Я всё понимаю. Просто, — она посмотрела на меня снизу вверх, — я тебя очень люблю. И боюсь потерять тебя. Пойми меня тоже.

— Понимаю, Лёль. Я не куда от тебя не денусь. Я всегда буду с тобой. А сейчас, просто дико устал. Но мне людей надо распределить, технику.

С народом разобрались. Детей увели в купейные вагоны. Было ещё место. Правда часть отправили в броневагоны. Кто хотел есть, тех накормили. Я не спал. Смотрел на восток. Там уже шли предрассветные сумерки. Скоро солнце встанет. Технику, которую мы планировали с собой увезти погрузили. Здесь остались два БТР-80, джипы и микроавтобус. БМП и «бардак» погрузили на платформы. Мы были готовы уходить. Всё, больше никуда не собирался ехать и кого-то спасать. У меня был полностью готовый эшелон. Забитый людьми под завязку. Посмотрел на свои навороченные часы. Время половина восьмого. Все были уже в эшелоне. На земле оставались я, Оля и Стас.

— Ну что, друзья мои?! — Посмотрел на жену и на друга. — Двинулись? Время у нас.

— Погнали! — Засмеялся Стас и запрыгнул на ступеньку броневагона. Я подсадил жену туда же. Оглянулся последний раз на депо, улыбнулся и заскочил вслед за женой. Поехали. Состав содрогнулся и медленно двинулся. Мы прошли по броневагону и перешли в купейный.

Стояли с Олей возле окна в коридоре купейного. Смотрели на то, как мелькают строения. Оля прижалась ко мне.

— Марк, у нас всё получиться же? — Подняла личико и посмотрела мне в глаза. Я смотрел на неё. Улыбнулся. Прижал её сильнее к себе. Чудо моё маленькое и вредное, но любимое.

— Конечно получится. У нас всё получится с тобой. С нами со всеми. Иначе зачем всё это было собирать?

— Знаешь, Марк? — Оля смотрела в окно мечтательно. — Я вот думаю, надеюсь, что как приедем, туда, где будет наш дом, я рожу маленького. Ты хочешь маленького? — Посмотрела на меня.

— Конечно хочу, Оленька. Я буду самым счастливым папашей. Поверь!

Она облегчённо вздохнула, прижимаясь ко мне всё сильнее. Мы так с ней и стояли обнявшись. Хотя в коридор выходили уже и другие обитатели вагона. По внутренней связи связался с Георгичем.

— Георгич, про склады Росрезерва не забывай.

— Не забыл. Как подойдём к ветке на склады, часть состава отцепим. С остальным я пройду чуть дальше по основной магистрали, потом дам задний ход. Стрелку надо будет перевести. Подкатим рефрижератор и вагоны к самому складу, даже заедем туда.

— Всё понял.

До ответвления на склады Росрезерва доехали быстро. Пути были свободны, как и должно было быть. Отцепили часть состава, которая шла за рефрижератором и двумя товарными вагонами. Один из вагонов был более чем на половину забит мешками с зерном. Туда решили догрузить муку, сахар, соль. Георгич, по команде протянул не отцепленную часть эшелона вперёд, за стрелку. Стрелку перевели, и он стал пятиться назад. Медленно состав катился по железнодорожной колее. Мы сидели в вагонах, на тот случай, если тут есть «дикие». Но пока была тишина. Вернее, дул ветер и шёл холодный осенний дождь. Вот и холмы, где располагались подземные склады Росрезерва. Георгич тормознул. Я соскочил с подножки, подбежал к двери. Она так и была подпёрта куском арматуры. Всё так, как мы оставили в прошлый раз. Отбросил металлический штырь, открыл дверь. Включил налобный фонарь. Следом за мной зашли четверо. Илья и ещё трое. Запустили генератор. Включили свет в огромном тоннеле. Потом запустили ещё один генератор и включили электродвигатели больших ворот. Они медленно, но бесшумно открылись. Когда створки ворот замерли, Георгич стал медленно заводить конец эшелона во внутрь склада. Когда три вагона поравнялись с лифтами-подъемниками, дал команду и вагоны замерли, лязгнув железом. Всё пора грузить. Часть бойцов заняла позиции, для недопущения прорыва внутрь «диких», если таковые появятся. Я не хотел повторения того, что произошло в последний наш сюда приезд. Женщины и дети, находились в вагонах. Всем, кто не был задействован в охране и погрузке, запрещено было покидать их.

Мама и Георгич стали распределять людей, кто на самый нижний уровень, там, где заморозка. Кто на средний, где были консервы, мука, соль, сахар. Одни грузят на лифты внизу, вторые принимают груз наверху. Начали работать. С самого низа поднимали говяжьи туши, свиные, бараньи. Замороженное мясо птицы в больших плоских ящиках. Там были как целые куры, гуси, даже индюки, так и уже их разделанные части. Прямоугольные коробки с рыбой и морепродуктами — горбуша, кета, форель, нерка, камбала, сельдь, окунь-терпуг, скумбрия, кальмары. Всё грузили оперативно. Народ работал быстро и слажено. Рефрижератор забили под завязку. Отлично. Народа у нас прибавилось, так что продукты будут уходить только в путь, так как кормить людей нужно хорошо. Мне голодные доходяги не нужны. Со среднего уровня поднимали мешки с мукой — высшего, первого и второго сортов. Догрузили ими почти полный вагон с зерном. Потом стали грузить второй, пустой. Складировали туда муку, а также соль, сахар как песком, так и кусковой в мешках. Поднимали коробки с тушёнкой, кашами с мясом. Консервированные мясо птицы в собственном соку, паштеты, рыбные консервы с горбушей, сайрой, кетой, сельдью, шпротами. Консервированные овощи и фрукты. Забили вагон так же полностью, под завязку.

— Всё, закончили! — Скомандовал я. — Сворачиваемся.

Ко мне подошёл один из людей Василия.

— Глеб, там на нижнем уровне медикоменты найдены. Брать будем?

— Какие?

— Понятия не имею. Я не спец. Сам решай.

Всё верно, я же главный! Позвал Ольгу и Ленку. Они у нас главные по этой части, медики.

Лёля как всегда экипирована. Лена нет. Всё в своих джинсах и футболке. Девчонки спустились вниз. Стали отбирать то, что могли взять с собой. Набралось прилично. Всё подняли наверх и загрузили в медицинский вагон. Наконец двинулись дальше.

— Дядь Костя, перед грязной зоной тормознёшь. Люди должны перейти в броневагоны. Все перейти. Понимаешь?

— Марк, я всё понимаю. Я знаю. До грязной зоны хода двадцать минут.

— Понял. — Оглядел тех, кто был в вагоне и стоявших возле окон в коридоре. — Внимание! Сейчас все переходят в броневагон. Все! Начали.

Потом объявил по внутреннему рупору, чтобы личный и гражданский состав сконцентрировался в броневагонах. Перед Павловском и грязной зоной, Георгич остановил эшелон. Пробежался по вагонам. Весь личный состав укрылся. Связался с Георгичем.

— Георгич. Ты всё запенил? Скотина у нас не сдохнет?

— Всё запенил. Надо закрыть вентиляцию. Обещаю, зону проскочим быстро. Маршрут известен.Потом закрыли люки вентиляции. Скот должен был выдержать. Поступления воздуха им не было. Двинулись Я очень переживал. Даже не за людей, так как народ, пусть не всех, но наделили противогазами и костюмами ОЗК, которыми мы запаслись заранее. Вопрос, как перенесут этот экстрим животные???? Был как на иголках. Эшелон катил равномерно, через смертельную зону. Нет, я не боялся нападения. Нападать здесь, это сродни самоубийству. Вот промелькнул фасад вокзала Павловска. Эшелон, не останавливаясь, ушёл дальше. Только колеса постукивали по стыкам рельс. Мы сидели в броневагоне. Нормально сидели. Наконец, услышал в гарнитуре голос Георгича.

— Марк! Зона пройдена. Всё. Командуй!

Состав замедлил ход, наконец, остановился, лязгнув сцепками вагонов. Я и Стас выскочили. Пробежались вдоль состава к вагонам со скотом. Стали открывать вентиляционные окна. Заглянули, вроде вся живность живая. Ну и слава богу. Холодный моросящий дождь усилился. Это хорошо. Дрянь всякую смоет с вагонов, если она успела осесть. Заскочили в броневагон. По внутренней громкой связи дал команду:

— Боевые расчёты занять свои места. За исключением миномёта и гаубицы с зенитным орудием. Остальным быть готовыми. Женщины и дети остаются в броневагонах до особого распоряжения.

— Марк, а что случилось? — Спросил Стас.

— Дойдём сейчас до Усть Сибирского. Там остановимся. Штурмовая группа пойдёт на "Белогорье". Отцепит пару вагонов для перевозки скота. Василия скот то прибавился. Вести его в простых вагонах, как сейчас везём не вариант. Потеряем. Ехать долго ещё.

Связался с Георгичем.

— Георгич давай до Усть Сибирского, там тормознёшь после отворота на Белогорье. Два вагона для скота вытаскивать будем.

— Понял.

Ни АК-12, ни АК-15 там не пойдёт. Надо что-то покрупнее. АШ-12 и карабин. Вот только штурмовой автомат был у меня в УАЗе.

До Усть Сибирского докатились быстро. Путь проверенный и свободный. Потом миновали сам город и станцию. Проехали ответвление на Белогорье и сразу же остановились.

— Марк. — По внутренней связи со мной связался Георгич. — Дальше что? Нужен маневренный тепловоз. Заскочить в Белогорье, подцепить пару вагонов и откатиться сюда. В Усть Сибирском на путях я видел такой тепловоз. Но это надо возвращаться.

— Не вариант, двигать назад весь эшелон. Значит так, «Бардак» соскакивает с платформы. Грузимся и я тебя отвожу до тепловоза. Как только ты подъедешь сюда, к тебе сядет штурмовая группа из людей Василия и мы пойдём на "Белогорье". Цепляем там вагоны, подгоняем их сюда, цепляем их уже к эшелону и уходим. Скот перегоним в них позже, в более безопасном месте.

— Понял.

— Илья, Коля на выход. С собой АК-15 и карабины. Илья заводи «Бардак», возвращаемся в Усть Сибирский за тепловозом.

— Марк, я с тобой. — Категорично заявила Ольга.

— Ты останешься здесь и это не обсуждается. Мы и так вчетвером пойдём. Снайпер там без надобности. Оля не спорь с мужем! Пожалуйста. Мы быстро. Туда и обратно. Давай, малыш. — Прижал к себе и поцеловал в макушку.

— Хорошо. Но будь всегда на связи.

— Спасибо. На связи это обязательно.

Опустили пандус с платформы, на которой стоял БРДМ. Он уже был заведён. Илья съехал на землю. Потом уступил водительское место подошедшему Георгичу. Сам перебрался в люльку управления башенными пулемётами. Я, пока спускали боевую машину с платформы, успел залезть в УАЗ и вытащил оттуда АШ-12 с боекомплектом — четыре магазина. Они были у меня уже снаряжены. Сел на кресло рядом с водителем. Николай на десантное место.

Выдвинулись назад к станции Усть Сибирское. Тепловоз стоял на втором пути от станции. Нужно было его перегонять на ближайший к нам, а потом уже идти до стрелки на Белогорье.

— Илья, садись в люльку. Мы пошли. Как Георгич заведёт тепловоз, пулемётами сопровождаешь нас до того, пока мы не перейдём на ближайший к нам путь. Потом прыгаешь за руль и уходишь к эшелону. Там в темпе ставите «Бардак» на платформу. Понятно?

— Понятно.

— Так, Коля, выходим первыми. Пошли! — Выскочил через десантный люк. Приклад штурмового автомата упёрся в плечо. Отбежал от боевой машины. Огляделся. Вроде всё тихо, как на кладбище… Вот именно, чуть зевнёшь и на кладбище. За мной выскочил Николай. У него АК-15. Он подбежал к тепловозу. Залез на него. — Георгич, пошёл! — Скомандовал в гарнитуру. Мужик шустро проскочил к тепловозу, тоже залез.

— Георгич, что там? — Спросил у него, спустя пару минут.

— Всё нормально, сейчас поедем. — Тепловоз зарычал двигателем. Выпустил в воздух клуб черного дизельного дыма. Я подбежал и залез тоже на тепловоз. Встал рядом с кабиной. Георгич стал сдавать назад, на начало пути, где шло разветвление и была стрелка. Илья, судя по всему, перелез на водительское кресло и «Бардак» двинулся за нами. Дошли до стрелки. Всё было тихо. Я соскочил на землю. Вручную перевёл стрелку на первый путь. Вновь залез на тепловоз. Илья сидел в БРДМ в люльке и крутил рукоятками наводки.

— Марк, на двенадцать часов! — Услышал в гарнитуре крик Ильи. Пулемёты были уже наведены в том направлении. Гулко ударил КПВТ короткой очередью. От грузового вагона, стоявшего на третьих от нас путях, пролетели щепки. Я уже видел, как минимум трёх диких. Двигались к нам быстро. Мать вашу! Илья продолжал короткими очередями бить по ним. Они хорошо маневрировали, прыгая из стороны в сторону. Увидел четвёртого, бежавшего по крышам вагонов. Дал по нему короткую очередь. Зацепил, так как тварь унесло с вагона.

— Георгич всё, пошли!

— Сам знаю! Не ори под руку. — Тепловоз дёрнулся и покатил вперёд. Перешёл на первый путь и стал наращивать скорость.

— Илья! — Закричал в гарнитуру. — Всё сваливай к эшелону.

Увидел, как БРДМ стала разворачиваться. Двое «диких» заскочили на броневик. Но Илье они были не страшны. Он находился за бронёй. Мы с Николаем вели огонь, перебежав в конец тепловоза. Завалили ещё двоих. Неожиданно «Дикие» отстали, юркнув куда-то и исчезли. Мы перевели дух. Неужели?!

Дошли до ветки на "Белогорье". Там нас ждала группа из людей Василия. Они уже перевели стрелку. Тепловоз остановился. Все бойцы из группы Василия, помимо автоматов были вооружены карабинами. К тепловозу решительно шагала Ольга со своей винтовкой. Пришлось спрыгнуть на землю и встретить её на подступах.

— Оля, вернись, пожалуйста в эшелон.

— Я поеду с тобой.

— Нет, не поедешь. Оля, ну сколько можно? Что за детский сад? Я тебя очень прошу. От твоей снайперской винтовки толку будет мало. А риск очень большой. Пожалуйста, очень тебя прошу. Мы и так подверглись атаке «диких» на станции. Поэтому, ты останешься здесь. Мы сходим туда и обратно. И всё. Дальше будем с тобой вместе.

Ольга смотрела мне в глаза, потом поникла.

— Марк, когда всё это кончится?

— Когда-нибудь, кончится. Когда будем в безопасном месте, где не надо будет каждый раз хвататься за оружие. Но до этого места надо дойти. Живыми, понимаешь?

— Да.

— Иди в броневагон. Всё будет хорошо. Обещаю.

Оля ушла. Я оглядел всех, кто пойдёт в Белогорье.

— Бронежилеты, шлемы у всех?

— Да. — Ответил Василий.

— Значит так, Георгича беречь любой ценой. Он у нас единственный машинист. Всё поехали.

Вся группа находилась на тепловозе, как в самой кабине, так и рядом, рассредоточившись по обеим сторонам тепловоза, вдоль его корпуса на двух боковых дорожках. Ворота в "Белогорье" были открыты. Всё верно. В прошлый раз мы улепётывали оттуда, только пыль из-под ног летела. И конечно времени и желания закрыть ворота у нас как-то отсутствовали. Действовали быстро. Георгич сбросил скорость только перед самыми воротами. Подошёл и ткнулся сцепкой тепловоза с цепкой первого вагона. С тепловоза соскочили шестеро. Двое стали закреплять сцепку тепловоза с вагоном, четверо побежали, чтобы отцепить два вагона от остальных. Я присоединился к тем четверым. Николая и ещё одного бойца оставил возле Георгича.

Ребята работали споро. Отсоединили два нужных нам вагона. В этот момент я увидел первую тварь. Он спрыгнул с крыши склада, возле которого и стояли вагоны. Сработал на автомате. Мозг ещё не успел дать команду, как ствол автомата, снаряжённого интегрированным в оружие мощным глушителем, выплюнул три пули. Очередь с отсечкой на три патроны. Две прошли мимо, но одна попала в грудь разворотив её в хлам. Всё же калибр в 12,7 миллиметров, как у крупнокалиберного пулемёта, это не чинарики на остановке собирать. Ранение было однозначно смертельным. Простой человек, даже не пикнул бы. «Дикий» же, лежа на спине, хрипел, пузырил кровавой пеной на зубастой пасти и шевелил конечностями подыхая.

— Всё командир. — Крикнул в этот момент один из парней.

— Бежим! — Рявкнул им в ответ и мы ломанулись. Бежали, как сайгаки. Георгич стал сдавать назад. Застучали выстрелы с тепловоза. Похоже твари полезли. Мама дорогая, дай нам только слинять отсюда! Клянусь, жену буду любить всю жизнь, любить, холить и лелеять! Ни разу не изменю и даже в сторону других женщин смотреть не буду! Ни разу ни одного плохого слова в ей адрес не скажу!

Я бежал последним. Впереди меня бежали двое, друг за другом. Когда пробегали последний вагон, с верху, с крыши склада прыгнула тварь на бойца, бежавшего сразу передо мной. Сбила с ног. Я выстрелил ей в спину, разламывая в куски позвоночник. Раздался жуткий вой. Я тут же с ходу зарядил ей в голову ногой.

— Марк, в сторону! — закричал самый первый бегун, он успел развернуться. Я принял резко влево. Тут же застучали выстрелы из карабина. Позади завыли, захрипели. Мать, мать вашу! По ту сторону вагонов интенсивность стрельбы нарастала. Тепловоз уже двигался, таща за собой пару вагонов. Отбросил дохлую тварь от парня. Он лежал лицом вниз. Подхватил его. Похоже боец был в отключке. Потащил. Подскочил второй, подхватил напарника с другой стороны. Мля, тепловоз стал набирать скорость. Мы бежали, таща товарища на себе. Наконец склад закончился. Всё, с крыши никто больше не спрыгнет нам на голову. Увеличили скорость, выкладываясь полностью. Добежали до тепловоза. Там руки ухватили бойца и помогли затащить наверх. Мы запрыгнули следом. Дышали, как загнанные кони. Всё же груз на самих был мама не горюй, оружие, снаряжение, бронежилеты. И тот, кого мы тащили так же экипирован. Парни отстреливались во всю. Долго отдыхать нельзя. Автомат в руки. Вот только ствол ходит ходуном, сердце колотиться как сумасшедшее. Правда и адреналина в крови переизбыток.

Несколько особей заскочили на крышу последнего вагона. Побежали к нам. Перенесли огонь на них. Да ё ма ё, сколько же вас тут уродов. Отстаньте и сдохните. Грохот от выстрелов. Отстрелил двоих на крыше. Георгич увеличивал скорость. Скоро эшелон. Стая нас продолжала преследовать. Связался по рации со Стасом.

— Стас, встречайте. Нас преследуют. По вагонам не стрелять. Продырявите баки для воды наверху.

— Понял.

Наконец, показался эшелон, стоявший на главном пути. Я увидел, как наводиться орудие танковой башни броневагона. Вот чёрт! Они что, из артиллерии по нам вдарят? Да мать моя женщина! Выстрел. Взрыв накрыл троих «диких», догонявших тепловоз. Застучали станковые пулемёты Горюнова в броневагонах. Ещё один выстрел башенного орудия. Взрыв. Осколочно-фугасными долбят, понял я. Вот ничего себе, сбегали за парочкой вагонов, называется!

Неожиданно стая откатилась. Как по команде. Резко так. Раз и повернули назад. Прошли стрелку и вышли на главный путь. Тепловоз остановился. Стрелку перевели. Геогрич двинул тепловоз вперёд, толкая перед собой пару вагонов. Наконец сцепка последнего вагона эшелона сцепилась со сцепкой первого вагона из двух, которые мы пригнали из Белогорья. Закрепили. Тепловоз отсоединили. Все резко перебрались в эшелон. Георгича проводили в наш бронелокомотив. Там с ним остался один из бойцов. Вообще туда моя мама хотела перебраться. Как же, поближе к мужу. Но Георгич запретил.

— Вероника, ты чего меня караулить тут будешь? Ты там нужна. Ты гражданская администрация. Вот и занимайся делами. — Мама жалобно смотрела на Георгича. Он обнял её. Поцеловал. — Вероника. Ты же сама всё понимаешь. Никто тут не может кроме меня.

— Я за тебя очень испугалась, Костя. За тебя, за Марка. Вообще за ребят. Одного мужа я уже потеряла. Не хочу тебя потерять.

— Всё будет хорошо, Вероника. Никуда я от тебя не денусь. И ты от меня никуда не денешься. А кто внуков нянчить будет? С такими темпами у наших молодых, скоро Ольга нас обрадует, наверное! — Георгич с мамой посмотрели на нас с Олей. Конечно, как только я подбежал к эшелону, супруга сразу нарисовалась рядом с винтовкой на перевес и воинственным видом. Я засмеялся. Покачал головой.

— Не, Георгич. Оля сказала малого родит, когда в безопасном месте окажемся.

— Человек предполагает, сынок, а господь располагает. — Ответила мама. Я посмотрел на Олю.

— Не понял, солнышко? Я чего-то не знаю?

— Я не знаю, чего ты там не знаешь. У меня всё в порядке. Чего вытаращился, муж мой ненаглядный? В вагон полезли. Ехать пора.

Да ёлки палки и вот как с этой женщиной разговаривать? Когда состав тронулся, мы оказались в нашем купе, я всё же прижал Ольгу к стенке.

— Лёль, мама просто так ничего не скажет. Ты что, правда беременная?

— Нет, не беременная. Мама Вероника это так сказала, чтобы ты не расслаблялся. Не беспокойся, я контролирую этот процесс. Я же медик, в конце концов. Мне не улыбается беременной скакать тут со снайперской винтовкой, как коза на грани экстрима. Вот окажемся в безопасном месте, когда всё тихо, да гладко будет. И не надо спать с пистолетом и винтовкой в обнимку, тогда пожалуйста, я сама с радостью выношу ребёночка и рожу и не одного. А сейчас извини. И вообще, прежде чем жену прижимать, броник свой сними! А то словно бетонной плитой меня к стенке прижал. Я тебе не материал для прессования!

Переселять скот в более приспособленные для него вагоны, решили позже, когда выйдем из опасной зоны, кишащей всякими тварями. Где-нибудь в полях. Когда подходы к эшелоны хорошо просматриваются и простреливаются. Я снял бронежилет. Ну вот, вроде поехали, наконец. Только расслабился, как в стенку из соседнего купе, отведённого Софье и Люси постучали.

— Марк, зайди! — Услышал крик Софьи. Да что такое-то?! Выскочил из своего и рванул дверь соседнего купе. Софья обнимала Люсис. Там сверкала бешено глазами и шипела как разъярённая кошка. Её руки ходили ходуном.

— Что происходит, Соня?

— «Дикие». Так Люси на них реагирует. Она тут чуть по потолку не бегала, когда вы стаю притащили на хвосте. Я её не выпускала. Упрашивала. Она вроде успокоилась когда мы тронулись. А сейчас опять в крайнем возбуждении.

Мать честная! Что опять? По внутренней связи оповестил весь эшелон, объявив тревогу.

— Внимание, тревога. «Дикие» на подходе, всем приготовится. — Посмотрел на женщину. По сути, Люся могла с лёгкостью избавится от Софьи, но не делала это. Даже как-то жалобно смотрела на неё, словно просила отпустить. — Софья отпусти Люси.

— Но Марк…

— Отпусти. — Перебил я её. Софья отпустила. Люся моментально скользнула мимо меня и устремилась в конец вагона. Я успел схватить карабин в своём купе. Ломанулся за ней.

— Марк, ты куда? — Закричала Ольга.

— К бою! — Ответил ей. Люся уже открыла дверь вагона и… Скользнула наружу. У меня волосы дыбом встали.

— Люся! — закричал я. Подскочил и выглянул. Увидел только как её пятки мелькнули наверху и она скрылась на крыше вагона. Твою душу, надо наверх. Соскочил с вагона на платформу с техникой. Георгич набирал скорость. Колеса стучали по стыкам рельс. Залез на БМП-3. Встал в полный рост. Увидел Люсю. Она уже была на крыше вагона-ресторана. А на встречу ей, по крыше второго купейного вагона, двигались двое. Один был здоровый и косматый. Я таких здоровых не видел ещё. Второй поменьше, но всё равно он был больше Люси. Два здоровых мужика и девочка-подросток. Обе «диких» завыли. Несмотря, на то, что звук сносился набегающим на состав воздухом, я услышал этот вой. Сколько в нём было ненависти и животной ярости. Я смотрел, как заворожённый. Люся двигалась очень плавно. В её руке был нож, который я ей подарил. Всё верно. На ней была длинная майка до колен. А на поясе портупея с ножнами. Дальше произошло невероятное. Два громилы довольно ловко и быстро бросились на девчонку. И она моментально ускорилась. Такой скорости я ещё не видел. Её движения были смазанные. Сначала я ничего не понял, что там произошло. Это уже потом, позже восстанавливая мгновения за мгновениями, словно замедлил просмотр киноленты, я понял, вернее почти понял, как она действовала. В тот момент, когда самый здоровый махнул рукой с неслабыми когтями, пытаясь зацепить девочку, она извернулась, при этом разворачиваясь вокруг своей оси и приседая. Грабля мужика прошла чуть выше её головы. Она, завершая разворот, вспорола ножом мужику брюхо. Причём мощно так вспорола, от одного бока до другого, что внутренности стали вываливаться. Он завизжал как огромный хряк. Она тут же отпрянула, отпрыгнув от него. Тут на неё прыгнул второй. Но она опять увернулась, пробежала по краю крыши и оказалась за спиной у здоровяка. Прыгнула ему на спину и ударом ножа по шее, фактически отрезала в один мах ему голову. Всё длилось мгновения. Здоровяк даже понять ничего не смог. Мне так показалось. Его руки ходили ходуном, словно он отмахивался от кого-то. Люся соскочила с заваливающегося здоровяка. Второй успел развернутся к ней лицом. Ко мне спиной. Я вскинул карабин. Грохнул выстрел. «Дикого» швырнуло вперёд на девчонку. Я ему медвежьей пулей весом в 33 грамма попал в спину. Люся поднырнула под руки мужика и полоснула его по животу, нанося чудовищную по величине рану. Он пытался встать. Живучие твари, с простреленной в дрова спиной, с распоротым животом, но пытался встать. Люся опять оказалась около него, присев ему на спину и вогнала нож в макушку. По самую рукоять. Всё, гейм овер. Первая её жертва, самый здоровый в момент падения, соскользнул с крыши и улетел вниз, под откос. Второй остался лежать на крыше. В этот момент на крышу взобрался третий. Это была женщина, как я понял. Она рывком бросилась на Люсю, а та на неё, только ещё быстрее и проскочила мимо, каким-то чудом удержавшись на самом краю крыши. А женщина, пробежав вперёд рухнула на уже лежащий труп мужика. Из её глаза торчала рукоять ножа. Люся спокойно вернулась. Вытащила нож. Посмотрела на меня. Я продолжал находиться в ступоре. Она посмотрела и побежала дальше по крышам. Перепрыгивая на цистерны. С них на платформы, опять забиралась, как обезьяна на вагоны. В самом конце ещё схлестнулась с один. Кто это был, я не понял, мужчина или женщина. В итоге труп «дикого» улетел вниз на землю под откос.

Я продолжал стоять на башне БМП-3. Даже не замечал ветра и идущего дождя. Стоял так, пока Люся не вернулась. Бежала ко мне по крышам и раз, стоит уже рядом со мной на БМП. Смотрит мне в лицо. Потом дотронулась пальцами до моего лица. Словно проверяя, целый я или нет. В другой руке у неё был нож. Я забрал его, вытер лезвие и засунул его ей в ножны.

— Люся! Ну ты, мать, даёшь! Я в шоке от тебя, дорогая.

Мы перебрались назад в наш вагон. Вернее, это я перебирался, боясь подскользнуться и навернуться между платформой и вагоном. А Люся как обезьяна — прыг-скок и уже в дверях стоит, смотрит на меня. А там в проходе народ вооружённый. Когда залез в вагон, посмотрел на девочку. Она была спокойна. Значит всё чисто. Всех чужих грохнула.

— Всё отбой! Всем отдыхать. — Объявил я.

К нам протолкалась Софья. Осмотрела Люсю. Майка на ней была мокрая и в крови.

— Соня успокойся. Это не её кровь. — Сказал я. — Значит так, — посмотрел на маму, — Люси усиленное питание.

— Сынок, что там произошло? — Спросила мама. Все остальные так же смотрели вопросительно.

— Если бы я сам не видел собственными глазами, ни за что бы не поверил. Люся умеет двигаться просто с невероятной скоростью. Даже «дикие» уступают ей в этом. Уступают в скорости, в ловкости. Она настоящая машина убийства. Просто невероятно. Я бы не хотел сойтись с ней в схватке. Заведомо проигрышный вариант. Она четверых уделала на раз-два. Молниеносно. А у самой ни царапины. Невероятная скорость!

Софья увела Люсю в их купе. Там вытерла девочку полотенцем, предварительно умыв. Переодела её и повесила портупею с ножом. Люся ревностно следила за своим оружием.

Сам тоже прошёл в наше купе. Снял мокрую одежду. Ольга передала мне сухую. Переоделся. Пришли Анна с Ильёй. Всё же купе было у нас на четверых. Рассказал им всё, что видел. Потом повторил это для Софьи, мамы, Стаса, Василия и других, кто пришёл послушать. Люся, посидев в купе, пошла гулять по эшелону. Её уже никто не боялся. Смотрели дружелюбно. Угощали чем-нибудь вкусным. Мадмуазель не отказывалась. Облазила весь эшелон. Даже к Георгичу забралась. Пришла опять мокрая. Но хоть не в крови. Софья ворчала на неё, что не напасётся сухой одежды.

К вечеру дождь прекратился. Небо стало разъясниваться. Мы сбросили скорость. Ночью подморозило. Температура опускалась до плюс двух градусов. Утро было ясным. Постепенно температура поднималась. В обед достигла плюс пятнадцати по Цельсию. Остановились среди полей. Решили устроить банный день. Вагон-ресторан вовсю жарил, парил, варил. Скот перегнали из простых товарных вагонов, в специальные скотовозы. От двух уже пустых вагонов после животных, избавились очень просто. Отцепили их от эшелона с одной стороны и от скотовозов с другой. Сняли с платформы БМП и столкнули боевой машиной их под откос. А два вагона со скотом подцепили уже к основному эшелону. Народ опять мылся в бане, стирался, приводил себя в порядок. Подоили коров. Накормили живность. Собрали яйца. Трупы двух «диких» скинули с крыши вагона и оттащили в сторону от путей.

Сидели с Олей в парной. Кроме нас никого не было. Я напарил жену. Она меня. Потом сполоснулись, теперь сидели отдыхали и млели. Я смотрел на Ольгу и любовался ей. Она открыла глаза. Посмотрела на меня.

— Что, дорогой, нравлюсь?

— Не то слово.

Она бросила взгляд на низ моей тушки. Усмехнулась.

— Никак муж жену возжелал?

— А почему нет, Олюшка? В вагоне то народ. Не сподручно нам этим делом заниматься. А здесь мы одни, сам бог велел.

Она опять закрыла глаза, откинувшись на спинку дивана. При этом раздвинула ноги и приняла совсем бестыдную позу. Я понял, начались брачные игры. Придвинулся к ней как можно ближе. Положил руку на её левое бедро. Она не открывая глаза улыбнулась. Провёл рукой по её изумительной коже. Перешёл на внутреннюю сторону. Подобрался к лону. Она ещё больше улыбнулась. Наклонился к её розовому ушку.

— Ты уже готова, радость моя, впустить мужа своего?

Не открывая глаз, ответила: — Я уже полчаса как готова, а ты всё тормозишь милый мой.

— Тогда ложись.

— Подожди, а как же стих о любви?

— Не понял? — Я уже был на низком старте и готовился очередной раз познать жену свою, так как возбуждение у меня зашкаливало, и я начал опасаться, что меня порвет раньше времени. Всё же организм молодой и требовалась разрядка напряжения. А тут стих какой-то надо рассказывать! Это что-то новенькое. Хотя Лёли нравилось иногда потроллить меня и подразнить.

— Чего тебе не понятно, Марк? — Увидел перед своим лицом её большие глаза. — Стих о любви. Это будет доказательством своих истинных чувств ко мне. Или ты думаешь, что всё просто так? Раз и всё? Раз жена, значит можно не заморачиваться? Не разочаровывай меня, дорогой!

Глядя в её наглые и бестыжие глаза, дышал как недовольный буйвол, которого тормознули в самый неподходящий момент. Ну ладно, спорить с ней бесполезно, лучше сделать так, как она просит. От меня не убудет. Вот только, зараза, как на зло ни одного стихотворения я не помнил, особенно про любовь. У меня голова была другим забита.

— Хорошо, Лёлечка. Но давай я тебе в процессе расскажу, так сказать. Так у меня больше вдохновения будет.

— В процессе? — Она усмехнулась.

— Конечно. Это же настоящая поэма любви, мать её. — Последнее сказал про себя. — Давай ложись.

— Нет. Сядь нормально. Я лучше так. — Она оттолкнула меня. Я сел. Ольга встала, перекинула ногу через мои колени. Встала коленками на диван. Я оказался между её ног. Стала устраиваться на мне. Я держал её за бёдра. Но в какой-то момент остановилась. — Стих рассказывай.

Я переместил руки на её талию. Сильнее сжал её.

— Конечно, дорогая! — Потом резко надавал. Я был уже почти в ней, а тут она под моим воздействием опустилась до конца! Охнула. Глядя ей в возмущённые глаза, продекларировал:

— Села муха на варенье, вот и всё стихотворенье. — И впился в её губы поцелуем.

— Какая же ты сволочь, Марк. — Простонала Ольга, делая движение с помощью меня. — Обманул бедную, наивную девушку.

— Мне прекратить?

— Не надо… Я сама. — После чего, я только держал руки на её ягодицах, а она со страстью двигалась на мне, приговаривая: «Боже, какое сладкое варенье!..»

За время остановки выгуляли скот. Все помылись, от души насыщались. Вагон-ресторан трудился во всю. Я прошёлся вперёд. Встал на путях перед платформой с краном. Смотрел на запад. Что готовит нам день грядущий? Какие сюрпризы. Услышал позади шаги. Даже оглядываться не стал. Сразу узнал Ольгу. Она встала рядом, прижалась ко мне. Я приобнял её за плечи.

— Что ты смотришь туда, Марк?

— Да вот, думаю. Впереди терра инкогнита. Что там дальше, мы не знаем. Если до Усть Сибирского мы добегали. То дальше, я понятия не имею, что нас ждёт.

Подошла мама с Георгичем. Встали рядом. За ними к нам подошли Илья с Анной в обнимку. Стас, Василий. Ещё кто-то. Словно из неоткуда появилась Люси. Она тоже стояла и смотрела на запад и вбирала в себя запахи, словно пыталась разгадать, что там или кто там впереди? Мы все молчали, глядя на неё. Она всматривалась, вслушивалась, принюхивалась. Я видел, что она словно напружинилась. Но потом расслабилась. Оглянулась, удивлённо посмотрев на нас и полезла на платформу с краном. Неугомонная. Посмотрели с женой друг на друга.

— Люся даёт добро! — Сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Добро к чему? — Спросил Георгич.

— На дорогу к нашему новому дому. Что-то типа, счастливого пути.

Мы все засмеялись. Мы все хотели верить, верили, что всё у нас получится. И мы обязательно дойдёт к своей цели…

Конец первой книги.