Выпуск 1. Петербургские авторы конца тысячелетия

Рюрик

Володя

Плюс — контролер, прохожий, полицейский, местный житель

Пролог

РЮРИК. Проходи, проходи, не стесняйся. Тяжесть какая. Давай, давай. (Помогает.)

ВОЛОДЯ. Ничего, я сам. (Осматривается.) Никак пустой?

РЮРИК. А тут в поездах никто не ездит. Тут у всех личный транспорт. Садись.

ВОЛОДЯ. Думал, не дотащу.

РЮРИК. Дорого. Бензин дешевле.

ВОЛОДЯ (растерянно). Да?

РЮРИК. Это такие, как я, на поездах. А так дорого.

ВОЛОДЯ. Хорошо.

РЮРИК. Здравствуй, что ли. Мы с тобой так и не поздоровались… а? По-настоящему.

Сентиментальным стал.

ВОЛОДЯ. Скучаешь, наверное?

РЮРИК. Не то слово.

ВОЛОДЯ. Сильно скучаешь?

РЮРИК. Нет. Совсем не скучаю. Не то слово.

ВОЛОДЯ. Не скучаешь — «не то слово»?

РЮРИК. Не то слово, скучаю.

ВОЛОДЯ. Я и сказал, что скучаешь.

РЮРИК. Ты не то сказал. Не говори ничего. Не спрашивай.

Ну как?

ВОЛОДЯ. Как?

РЮРИК. Понравилось? Или как?

ВОЛОДЯ. В смысле — что?

РЮРИК. В смысле — все. Ты же первый раз. Первое впечатление.

ВОЛОДЯ. Первое впечатление — ничего. Я еще не почувствовал.

РЮРИК. А мне сразу понравилось.

ВОЛОДЯ. У меня… сумки тяжелые — первое впечатление. Вагон пустой… Я еще не почувствовал. Я боялся, ты меня не встретишь… Тяжесть такая…

РЮРИК. За кого же ты меня принимаешь, Володька? «Не встречу»… Тут даже воздух другой.

ВОЛОДЯ. А далеко ехать?

РЮРИК. Не очень. Ну давай, рассказывай. Как твои?

ВОЛОДЯ. Мои — ничего.

РЮРИК. Татьяна твоя в театре по-прежнему?

ВОЛОДЯ. Нет, уже не по-прежнему.

РЮРИК. Понятно. А Елена Васильевна?

ВОЛОДЯ. Ушла на пенсию.

РЮРИК. Правильно.

ВОЛОДЯ. Остановок пять?

РЮРИК. Восемь. Не бери в голову, все равно высадят. А Федкевич, ты видел Федкевича?

ВОЛОДЯ. Кого высадят, Рюрик?

РЮРИК. Да никого. Ты видел Федкевича?

ВОЛОДЯ. Почему высадят, я не понял?

РЮРИК. Может, и не высадят. Раз на раз не приходится. Да ты не волнуйся, тут в каждом поезде так… После каждой остановки… Он как заводной… Свистун. Туда-сюда.

ВОЛОДЯ. То есть что за свистун?

РЮРИК. Ну свистун. Со свистком. Видел, на перроне свистел?

ВОЛОДЯ. У нас таких нет.

РЮРИК. А у нас есть. Он машинисту свистит. Чтобы трогались. Экзотика.

ВОЛОДЯ. Ну и пусть свистит.

РЮРИК. А потом проверяет. Он в поезде едет. По поезду ходит…

ВОЛОДЯ. Контролер.

РЮРИК. Ну да.

ВОЛОДЯ. Рюрик, ты купил билет?

РЮРИК. Все в порядке, не бойся.

ВОЛОДЯ. Ты купил два билета?

РЮРИК. Знаешь, сколько стоит билет, а тем более два?

ВОЛОДЯ. Мы так не договаривались.

РЮРИК. Высадят — поедем на следующем.

ВОЛОДЯ. Ты… ты… Ты в своем уме, Рюрик?

РЮРИК. Да что ты разнервничался? Со мной не пропадешь. Я все время так езжу.

ВОЛОДЯ. Рюрик, мне нельзя попадать в полицию. Меня больше не впустят.

РЮРИК. Здесь нет дорожной полиции. На этих ветках просто высаживают. С одного высадят — на другой пересядем. Все испытано. Если хочешь, можно спрятаться в туалете.

ВОЛОДЯ. Ты! Ты писал, что встретишь меня на машине!

РЮРИК. Не получилось. В другой раз. Не всегда все получается.

ВОЛОДЯ. Ты писал, что много зарабатываешь!

РЮРИК. Да. Но билеты все равно дорогие.

ВОЛОДЯ. Я тебе столько привез! Тебе не продать. Столько.

РЮРИК. Вижу. Спасибо. Продам.

ВОЛОДЯ. Три сумки тяжелые!

РЮРИК. Спасибо, Володя. Все хорошо, не волнуйся. Посмотри, как здорово, а ты говоришь. Неужели тебе здесь не нравится?

ВОЛОДЯ. Мне нравится, но я еще ничего не видел.

РЮРИК. Если бы не свистуны, был бы просто рай. Рай! Все зло в свистунах. Идем в туалет.

ВОЛОДЯ. А сумки?

РЮРИК. Поместимся. Должны поместиться.

ВОЛОДЯ. Да как же это так, Рюрик?..

РЮРИК. Туда не заглядывают.

Нет. Опоздали.

ВОЛОДЯ (сердце упало). Идет?

РЮРИК. В соседнем вагоне.

ВОЛОДЯ. Ты видишь?

РЮРИК. Ощущаю. Я свистунов на расстоянии… Сядь.

Может, и не придет. Бывает, и не входит. Последний вагон. Подумает, нет никого.

ВОЛОДЯ (сутулясь). Может, нагнуться?

РЮРИК (невозмутимо). Как Раиса живет?

ВОЛОДЯ. Раиса? Нормально Раиса.

РЮРИК. А Петя?

ВОЛОДЯ. Нормально Петя.

РЮРИК. А Елена Васильевна? Сиди спокойно…

ВОЛОДЯ. На пенсии.

РЮРИК. Татьяна твоя ушла из театра?

ВОЛОДЯ. И Семенова тоже. Тоже ушла. Григорьев живет в Переделкино. Митрофаныч — метрдотель.

РЮРИК. А Федкевич?

ВОЛОДЯ. В Германии.

РЮРИК. В общем, всем хорошо.

ВОЛОДЯ. Нормально.

РЮРИК. Уже не придет. Как пить дать не придет.

ВОЛОДЯ. Ты… всех перечислил?

РЮРИК. Рассказывай.

ВОЛОДЯ (доставая конверт). Вот письмо.

РЮРИК. А на словах?

ВОЛОДЯ. У Юльки, говорит, плохо с математикой.

РЮРИК. Еще бы.

ВОЛОДЯ. И с физикой.

РЮРИК. Этого следовало ожидать.

ВОЛОДЯ. Сказала, что нет денег.

РЮРИК. Я отвечу. (Убирает конверт в карман). Ты привез примус?

ВОЛОДЯ. Привез примус.

РЮРИК. Один?

ВОЛОДЯ. Ты один просил.

РЮРИК. Надо было три. Здесь все есть, кроме примусов.

ВОЛОДЯ. Увы.

РЮРИК. И складных столиков… Помнишь, Володька, мы с тобой по России как путешествовали… С примусами.

ВОЛОДЯ. С примусами.

РЮРИК. Я помню язык. Смоленск…

ВОЛОДЯ. Ростов-на-Дону.

РЮРИК. Ты привез водку?

ВОЛОДЯ. Две бутылки «Столичной».

РЮРИК. Доставай.

ВОЛОДЯ. Вот уж дудки.

РЮРИК. Доставай, доставай.

ВОЛОДЯ. До тебя не достану.

РЮРИК. Доставай, говорю.

ВОЛОДЯ. Когда приедем, тогда и достану.

РЮРИК. Ну и трус!.. Чего ты боишься? Я тоже сначала боялся. Ты не бойся. Тут свобода. Свистун сам испугается.

ВОЛОДЯ. Свободен, Рюрик. Разговор окончен.

РЮРИК. Посмотри: вагон для курящих.

ВОЛОДЯ. Где?

РЮРИК. Видишь знак? Вагон для курящих.

ВОЛОДЯ. Но не пьющих.

РЮРИК. А у вас нет для курящих. У вас для некурящих вагоны.

ВОЛОДЯ. Зато пить можно.

РЮРИК. Разве можно?

ВОЛОДЯ. А ты забыл?

РЮРИК. У нас тоже можно. Доставай.

ВОЛОДЯ. А у вас нельзя. Хочешь беломорину?

РЮРИК. Ты привез?

ВОЛОДЯ. Угощайся.

РЮРИК. Спрячь, спрячь. Не показывай.

ВОЛОДЯ. Отвык.

РЮРИК. Не отвык, а нельзя. Свистун увидит. Что нельзя, то нельзя. Тут у них экология. Действительно нельзя.

ВОЛОДЯ. «Беломор» нельзя?

РЮРИК. Именно «Беломор» нельзя. У них пунктик на этом.

ВОЛОДЯ. На «Беломоре»?

РЮРИК. На экологии.

ВОЛОДЯ. Цирк. (Помолчав.) Ты меня удивляешь.

РЮРИК. Дым, дым.

ВОЛОДЯ. Я поражен.

РЮРИК. Дым и пепел. Вплоть до тюрьмы.

ВОЛОДЯ. Да ты что?

РЮРИК. Спрячь. Не надо. Потом.

ВОЛОДЯ. Неужели в тюрьму?

РЮРИК. Я тебе говорю. Лучше выпьем. Достань. (Тянется к сумке.)

ВОЛОДЯ (препятствуя). Нет, я так не могу.

РЮРИК (внезапный прилив чувств). Не можешь… ты представить не можешь… как я рад… как я рад тебя видеть… Володька приехал…

(Не поворачиваясь в сторону Контролера.) Это он.

КОНТРОЛЕР (подойдя, улыбаясь любезно). Щур дуп фрезен. Катюп.

Консоль. Щур фа сторин, Катюп.

(Менее доброжелательно). Катюп фа сторин. Консоль.

ВОЛОДЯ (подавленно). Между прочим, он к нам обращается.

РЮРИК (глядя в окно). Между прочим, я не глухой. Сиди спокойно.

КОНТРОЛЕР (Володе). Фаршен чис куден, Катюп стан.

(Рюрику — строго.) Фалант итове! Катюп фаршен чис куден?

ВОЛОДЯ. Он просит билет.

РЮРИК. Свистун.

ВОЛОДЯ. Сделай что-нибудь.

РЮРИК. А что я сделаю? (Делает вид, что только что заметил контролера.) Сейчас, сейчас. (Ищет билет.)

Остановка… Черт. Зараза. Чуть-чуть не хватило.

КОНТРОЛЕР (сердито). Бонстра харунда! Еспод ержетра! Консоль фалант итове. Консоль!

РЮРИК. Да подожди ты, разнервничался… Нетерпеливый какой… (Ищет по карманам.) Что же ты свистеть не идешь на перрон?.. Остановка же… Нам бы одну остановку проскочить… Больше не надо…

КОНТРОЛЕР (торопя жестом руки). Харанд. Харанд.

ВОЛОДЯ. Надо уходить, Рюрик. Штрафовать будет.

РЮРИК. Безденежных не штрафуют. Подожди. Может, отстанет. Поищи у себя. Может, у тебя билет.

ВОЛОДЯ. У меня?

РЮРИК. Ищи, тебе говорят! (Показывает контролеру, что билет, скорее всего, у Володи.)

Не торопись. Спокойно. Спокойно. Время тяни.

КОНТРОЛЕР (грозно). Дибр фарана! Бонстра харунда консоль! Кужерт фарана консоль апта!

ВОЛОДЯ (роняя бумажки). Боже, позорище… ужас какой… какой кошмар… жуть, жуть…

РЮРИК. И не уходит, подлец, что удивительно. И ведь главное, поезд стоит из-за него. Ищи, ищи… Все из-за мандража твоего, Володька… Если б мы водку пили, он бы и не подошел даже…

ВОЛОДЯ (едва не плача). Рюрик, я не могу. Не умею.

КОНТРОЛЕР. Харанд!

РЮРИК. В заднем кармане посмотри.

ВОЛОДЯ. Рюрик, не издевайся надо мной, пожалуйста.

РЮРИК. Может, в сумку засунул? Посмотри в сумке.

ВОЛОДЯ (с надрывом). Рюрик!

КОНТРОЛЕР (гневно). Харанд! Патен харанд! Дибл! (Показывает на дверь.)

ВОЛОДЯ (едва ли не радостно). Он нас выгоняет. (Встает, хватает сумки, поспешно, натыкается на тележку.)

РЮРИК (помогая Володе). Ладно. Ладно. Уходим. (Контролеру.) Не горячись, блюститель.

КОНТРОЛЕР (яростно — им вслед). Чарста парита! Харанд!!! Дибл консоль утер апта! Катюп… Тай гален шур… Харанд!!! (Следует за ними.)

Первая станция

РЮРИК. Не расстраивайся. Все хорошо. Ты зачем расстраиваешься?

ВОЛОДЯ. Это чудовищно, Рюрик. У меня слов нет.

РЮРИК. Все хорошо. Не бери в голову.

ВОЛОДЯ. Чудовищно. Чудовищно. Просто чудовищно.

РЮРИК. Ничего не чудовищно. Обыкновенно. Даже весело, а не чудовищно… Неужели тебе не весело?

ВОЛОДЯ. Сейчас же пойди и купи билет.

РЮРИК. Посмотри, какая чистота вокруг… Как все здорово… воздух свежий.

ВОЛОДЯ. Пойди и купи два билета.

РЮРИК. В другой раз.

ВОЛОДЯ. Как ты можешь?! Ты же знаешь, у меня нет денег… Я все свое вложил в твои дурацкие ножи!

РЮРИК. В наши, Володя, в наши.

ВОЛОДЯ. У меня одни долги…

РЮРИК. Я тебе дам деньги, зачем тебе деньги?

ВОЛОДЯ. Давай.

РЮРИК. Зачем?

ВОЛОДЯ. Я куплю два билета.

РЮРИК. Приедем и дам.

ВОЛОДЯ. Нет, Рюрик. Не будь сволочью. Купи мне билет.

РЮРИК. Ну допустим, я тебе куплю. А меня высадят. Как ты без меня доедешь?

ВОЛОДЯ. Рюрик, скотина. Я не хочу унижаться. Еще одна такая высадка — и у меня не выдержит сердце!

РЮРИК. Слушай, ты стал таким привередливым.

ВОЛОДЯ. Ты говорил, у тебя много денег. Ты говорил по телефону, что поплывешь по Средиземному морю… Что хочешь землю купить, сволочь… Дом в Испании!

РЮРИК. Да, в Испании проще купить. Там земля гораздо дешевле. Я не врал.

ВОЛОДЯ. Я знал, что ты врешь. Но не думал, что до такой степени!..

РЮРИК. Обидеть хочется, да? Обижай, обижай, я все равно не обижусь.

ВОЛОДЯ. Сука.

РЮРИК. Сам сука.

ВОЛОДЯ. Нет, на мне экономить… на мне экономить!..

РЮРИК. А почему, почему, спрашивается, я должен платить им такие деньги?.. Ты знаешь, сколько стоит билет до Энса?.. 90 фуклидов! Это тебе не на дачу съездить! Привыкли к своим электричкам… 90 фуклидов! У меня пособие 210!

ВОЛОДЯ. Маргинал.

РЮРИК. Нет, я получаю пособие.

ВОЛОДЯ. Маргинал!

РЮРИК. Скажи еще, что я изменил Отечеству!

ВОЛОДЯ. Гад.

РЮРИК. Между прочим, я вкалываю. (Примирительно.) Вот ты привез ножи, я повкалываю… теперь. Ты думаешь просто их продавать? Это тебе не Россия… Это в России… тра-ля-ля два рубля… А здесь по-другому. Здесь все по-другому…

ВОЛОДЯ. Свистун. Ты сам свистун. Свистун насвистел.

РЮРИК. Надо весело жить. Нельзя жить с таким настроением. (Ждет, что скажет Володя.)

Вспомни лучше, как мы с тобой в Смоленск ездили… А как мы с тобой в Ростов-на-Дону ездили? Помнишь, рэкет какой, на центральном рынке, не помнишь?.. Тебя чуть не зарезали, и то ничего. Все продали.

ВОЛОДЯ. Цирк, Рюрик, цирк. Удружил, друг юности.

РЮРИК (во весь голос). «Покупайте ножи! Ножи овощные для праздничного оформления стола! В комплекте три ножа с лезвиями разных размеров!»

ВОЛОДЯ. Заткнись.

РЮРИК. Есть что вспомнить, Володя.

Межу прочим, твоя дорога оплачена. И багаж оплачен. И все расходы твои, не бойся, я на себя беру. Как и договорились. И вообще я уже столько вложил, что и говорить не хочется. И еще вложу. И не так-то было легко освоиться за такой срок. Короткий… А мафия тоже сечет. Ножевая. Сам знаешь.

ВОЛОДЯ. Для себя и стараешься.

РЮРИК. И для себя, и для тебя. Для нас. Я тебе еще и обратный билет куплю. Если захочешь.

ВОЛОДЯ. Это что значит — «Если захочешь»?

РЮРИК. А вдруг не захочешь. Понравится. Я ведь знаю, тебе здесь очень понравится.

ВОЛОДЯ. Рюрик, мне через неделю надо быть дома. У меня отпуск — неделя. За свой счет.

РЮРИК. За мой счет. Ты же ко мне приехал.

ВОЛОДЯ. Мне через неделю надо быть в издательстве. И ни днем позже.

РЮРИК. Будешь через неделю. Если не понравится. Только понравится. Тут люди годами живут без паспорта. И ничего. Всем нравится. Ты сколько привез?

ВОЛОДЯ. Много.

РЮРИК. Тысячу сто?

ВОЛОДЯ. Тысячу сто пятьдесят.

РЮРИК. Тысячу сто пятьдесят комплектов… Ты молодец. Это мне на два месяца… И тебе. Даже на три. А ты говоришь.

ВОЛОДЯ. Скоро поезд?

РЮРИК. Сейчас подойдет. Увидим.

ВОЛОДЯ. Если бы я знал, что ты такая скотина, я бы ни за что не приехал.

РЮРИК. Положись во всем на меня. Я тут все изучил. Доедем.

Вторая станция

РЮРИК. Ну как? Второй раз не так неприятно. Правда?

Правда, Володька?

ВОЛОДЯ. Еще немного, и я поседею.

РЮРИК. А зачем ты приставал к нему со своим английским? Он не обязан знать английский язык, тем более что у тебя нет билета.

ВОЛОДЯ. Я не могу слышать, как ты мычишь… Изображаешь из себя идиота. Будто ничего не понимаешь.

РЮРИК. Будто ты что-нибудь понимаешь. Что ты понимаешь? Я, например, не понимаю ни одного слова.

ВОЛОДЯ. Заткнись.

РЮРИК. Я время тяну, мы должны проскочить хотя бы одну остановку. А ты не вмешивайся. Положись на меня. Молчи. Как будто тебя не касается. (Встает, ходит по перрону, снова садится на место.) Кстати, это большое заблуждение, что все здесь владеют английским. Может, и владеют, да не всегда тебе в этом признаются. Здесь очень серьезное сопротивление… тебе не надо объяснять чему.

ВОЛОДЯ (невольно). Чему?

РЮРИК. Американской культуре.

ВОЛОДЯ. Цирк, Рюрик, цирк.

РЮРИК. Не унывай, все хорошее впереди.

ВОЛОДЯ. Далеко еще ехать?

РЮРИК. Остановок семь.

ВОЛОДЯ. А поближе не мог?

РЮРИК. Извини, барин. Куда направили. Могли бы и дальше дать. Могли бы и вообще не дать.

ВОЛОДЯ. Я бы тебе точно не дал.

РЮРИК (с воодушевлением). А какие места там, Володька!.. Горы, поля, река!.. В речке форель!.. Вот такая.

ВОЛОДЯ. Скотина. У нас все загадил и сюда уехал.

РЮРИК. Дурак ты, Володька. Ей-богу, дурак. (Встает, катает по перрону тележку, деловито поглядывая на колеса. Останавливается.) Какой-то ты злой стал. А тут все по-другому. Тут и дышится не так. Я людей таких нигде не встречал хороших… Если б не свистуны…

ВОЛОДЯ. Ты сам свистун.

РЮРИК. Это вы там озлобленные… злитесь друг на друга, злобитесь… А тут нет. Тут уважает человек человека. Так принято.

ВОЛОДЯ (оглядываясь по сторонам). Мы здесь были уже?

РЮРИК. Не были.

ВОЛОДЯ. Эта станция как называется?

РЮРИК. Какая тебе разница. Посмотри, если хочешь.

ВОЛОДЯ. Мог бы и выучить.

РЮРИК. Русские нелюбопытны.

ВОЛОДЯ (зловеще). Цирк.

РЮРИК. Я сначала евреем хотел. Как Ленька Морозов. Но у того справка была, а у меня ничего не было. Я, знаешь, придумал как? Я… ты смеяться будешь, когда узнаешь, кто я. Я… (Ждет реакции.) Знаешь, кто я?

Не знаешь. Я — берендей.

Берендей. Тут гастроли были. «Снегурочка» шла, Римского-Корсакова, и все газеты писали… Успех феноменальный. Триумф. А мне программка попалась, рекламная… Я с этой программкой и предъявился. Показал. Ткнул пальцем, а там одни берендеи… Царь Берендей, царство берендеев… Одни берендеи… Я и сказал, что я берендей. Они поверили.

ВОЛОДЯ (не выдержав). Врешь.

РЮРИК (серьезно). Володя, я — берендей. Настоящий берендей. Честное слово, Володька. Они меня так и зарегистрировали.

ВОЛОДЯ. Без документов?

РЮРИК. У меня паспорт был, еще наш, старый. Я показал, там «русский» стоит. А это что значит? Значит, дискриминация. Всех берендеев записали русскими.

ВОЛОДЯ. Врешь.

РЮРИК. Еще в XIII веке. Я правду сказал.

ВОЛОДЯ. Врешь, что поверили.

РЮРИК. А здесь человеку верят, Володя. Здесь уважают права человека.

ВОЛОДЯ. Ну ты и скотина.

РЮРИК. А может, я действительно берендей? Вот ты, например, ты что, свою родословную до XIII века прослеживаешь? Ты ведь не знаешь, кто ты… Может, ты тоже берендей. Оба берендеи.

ВОЛОДЯ (недоверчиво). И что дальше?

РЮРИК. Дальше. Приписали меня к Энсу, городок маленький, чистенький, симпатичный такой, весь в зелени утопает, увидишь… Дали комнату мне, не очень большую, но уютную. Вполне. С удобствами. Шкаф, стол, два дивана, один твой будет… Холодильник, окно в сад… Мне больше и не надо. Пока. В домике у нас три комнаты, в двух других албанцы живут… четырнадцать человек, семья такая, отец землекопом работает… Но они через коридор… А я отдельно… Птицы поют в саду. В речке рядом форель.

ВОЛОДЯ. Ты сволочь, Рюрик.

РЮРИК. К двенадцати часам нам привозят обед. В специальной машине. По графику. Статус у меня. Государство заботится.

ВОЛОДЯ. Что же, твое государство… в это самое не заглянуло… в энциклопедию?

РЮРИК. В какую энциклопедию, Володя? Что ты за энциклопедист такой? Я тебе говорю, здесь о человеке заботятся. Здесь человеку верят, а не энциклопедии. Да меня тут все за берендея принимают, все! Тут в Энсе профессор живет, славист. Господин Град. Я с ним познакомился, он русским владеет… И выпить не дурак. Это только у вас думают, что здесь не пьют. Такие как ты. А здесь еще как выпить могут. Мы с ним о литературе разговаривали. Он говорит: «А! Берендей! Знаю, знаю, берендей!.. Островский… Снегурочка…» Он меня за берендея признал. Славист! За русского берендея. А ты ругаешься. Я уже в научных кругах за берендея признан.

ВОЛОДЯ. Рюрик, я не хочу с тобой разговаривать.

РЮРИК. А еще здесь масса благотворительных обХществ. Всевозможных. Не знаю уже, куда деться от них. Все время приходят. Вот пришли: чем вам помочь? В чем нуждаетесь? А мне ничего не надо. А им надо обязательно мне что-нибудь приятное сделать, у них принцип такой. Тогда я говорю им…

ВОЛОДЯ. На берендейском?

РЮРИК. Как?

ВОЛОДЯ. На берендейском… им говоришь?

РЮРИК. На русском. У них переводчик был. Я им тогда и говорю, язык вот выучить не могу. Просто так сказал, чтобы отвязались. А ты что думал? Сажают они меня в машину, везут куда-то в мэрию. Приводят к чиновнику, показывают ему и начинают убеждать в чем-то. Они убеждают, а я рядом сижу, напротив чиновника — в кресле. Демонстрируемый. Как объект попечения. И убедили. Чтобы меня на курсы зачислили. На бесплатные. Язык учить. Каждый день с десяти утра… Но я же не могу в такую рань вставать.

ВОЛОДЯ. А во сколько ты встаешь?

РЮРИК. К обеду встаю. В двенадцать. Когда обед привозят.

ВОЛОДЯ. Гнида какая.

РЮРИК. Вот ругаешься, а ведь обедать вместе будем. Такого обеда на четверых много. Вы что в своем издательстве издаете?

ВОЛОДЯ. Мы?

РЮРИК. Ты в издательстве работаешь. Вы что издаете? Говно, наверное?

ВОЛОДЯ. Почему. Бывает, и книги.

РЮРИК. Твой роман как называется?

ВОЛОДЯ. «Помутнение роговицы».

РЮРИК. Когда издашь?

ВОЛОДЯ. Когда рак свистнет.

РЮРИК. Когда рак свистнет, пришлешь экземпляр. Покажу господину Граду.

ВОЛОДЯ. Это кто?

РЮРИК. Это прохожий.

ВОЛОДЯ. Что-то лицо у него знакомое.

РЮРИК. Есть немного.

ВОЛОДЯ (неуверенно). Наш свистун.

РЮРИК (негромко). Первый… или второй?

ВОЛОДЯ (растерянно). Кажется… оба…

РЮРИК. Нет людей одинаковых. Все люди разные.

ВОЛОДЯ. Рюрик, купи билет. Я же все деньги на твои ножи потратил. У меня нет. Купи билет. Мне не перенести это.

РЮРИК (обстоятельно). Я ножи продаю исключительно по воскресеньям. Раз в неделю. Воскресный рынок. Ты же знаешь, какая это работа. А тут еще свистуны… Не наездишься. А в Энсе нельзя. Там я известен. Увидят, пособие отберут. И потом репутация. Берендей.

ВОЛОДЯ. Купи билет.

РЮРИК. Я в Энсе просто так раздариваю. Бесплатно. (Прислушивается.) Собираемся. Поезд идет.

Третья станция

РЮРИК. Что-то ты бледен, браток. Приходи в себя. Адаптируйся.

ВОЛОДЯ. Ты садист, Рюрик.

РЮРИК. Я-то чем виноват? Помнишь, как мы в институте говаривали?

ВОЛОДЯ. Как говаривали?

РЮРИК. Минута унижения — полгода спокойствия…

ВОЛОДЯ. Минута унижения на экзамене…

РЮРИК. Полгода спокойствия после.

ВОЛОДЯ. Стар я стал для таких экзаменов.

РЮРИК. А я себя, наоборот, молодым почувствовал. Я только сейчас и почувствовал, что молод. Еще. Нет, не так: вневозрастным, вот каким… я возврата совершенно не чувствую. Ничего такого не чувствую.

ВОЛОДЯ (несколько оживившись). Рюрик, а как у тебя с женщинами?

РЮРИК. С какими женщинами?

РЮРИК. С обыкновенными.

РЮРИК. У меня хорошо с женщинами. Никак. Я о них и не думаю.

ВОЛОДЯ. А о чем же ты думаешь, Рюрик?

РЮРИК. А ты бы не сказал, я б и не вспомнил. Мне это и в голову здесь не приходит… Я только здесь и осознал, что секс, Володька, не главное. Тебе не понять. Это вы там на сексе все помешались.

ВОЛОДЯ. А что главное, Рюрик?

РЮРИК. Не секс.

Ты помнишь Ручевского? Вел семинар по Чехову… Я тут вспоминал… Забыл имя-отчество! Никак не вспомнить…

ВОЛОДЯ. Антон Павлович.

РЮРИК. Ручевского!

ВОЛОДЯ. Ручевский Виталий Никитич.

РЮРИК. Точно. Виталий Никитич. Он мне приснился.

ВОЛОДЯ (проявление интереса). Когда?

РЮРИК. Да недавно. Будто мы с ним на рыбалке, сон такой… На озере. В лодке сидим… И он мне все говорит, говорит… о лилиях… какие лилии там красивые… на озере… А мне не до лилий. У меня червяк не насаживается… И вот я с одной стороны, понять не могу, что с пальцами происходит, толстые, как сосиски… несгибучие… и этот не слушается, червяк… я его уже совсем запытал… а с другой стороны, как же мне обратиться к нему за помощью… ну забыл, как зовут!..

ВОЛОДЯ. Виталий Никитич. Рассказывай.

РЮРИК. Вот я с червяком так и мучаюсь. А Виталий Никитич-то наш, которого как зовут я все вспомнить пытаюсь… надумал купаться… (Пауза.) Точнее, за лилиями поплыть. И отдает мне вещи на хранение. Галстук, часы, портсигар…

ВОЛОДЯ. Портсигар?

РЮРИК. В том-то и фокус, не портсигар… Как бы и портсигар, причем старинный, и не портсигар вовсе… Что-то такое совершенно особенное… Такое… в руках дерХжу, никак не понять… И тут мне голос внутренний: «Скрижаль!» И плюх! Плюх — из рук в воду!.. Я и проснулся.

ВОЛОДЯ. Скрижаль, говоришь…

РЮРИК. Эге… Утопил… скрижаль… или что это было… не знаю… Как ты думаешь, к чему такое?

ВОЛОДЯ. К смерти.

РЮРИК. Перестань. Не надо пугать.

ВОЛОДЯ. Я не пугаю. Умер твой Ручевский… перед моим отъездом. Было бы тебе известно, Рюрик.

РЮРИК. Да ты что!.. Виталий Никитич — и умер?

ВОЛОДЯ. Виталий Никитич и умер.

РЮРИК. От чего умер?

ВОЛОДЯ. Съезди, спроси. Я некролог видел. В газете.

РЮРИК. Вот и говори после этого. Сны такие… А? Слушай, а почему у вас все умирают… в России?

ВОЛОДЯ. А у вас не все?

РЮРИК. Все. Но… не знаю.

(Как бы оправдываясь.) Да ведь я и не знал его совсем. А он приснился… Как зовут вспоминал…

Володька, здесь так хорошо… так хорошо…

РЮРИК. Нормально. Здесь до такого никогда не додумаются. (Вдруг.) А как мафия?

ВОЛОДЯ. Никто не знает, что я к тебе приехал.

РЮРИК. И не говори никому. А то все нагрянут… С овощными ножами для праздничного украшения стола.

ВОЛОДЯ. Рюрик. Пожалуйста, купи билет. В счет будущих премиальных. Потом вычтешь. Ты же дома, а я не дома, я так не могу, мне ничего не надо.

РЮРИК. Не расстраивайся. Нас все равно принимают за поляков.

ВОЛОДЯ. Приятно слышать, Рюрик.

РЮРИК. Здесь очень много поляков.

ВОЛОДЯ. Утешил. Купи билет.

РЮРИК. Я бы тоже мог быть поляком.

ВОЛОДЯ. Ты берендей.

РЮРИК. Да. Но мой папа мог бы быть настоящим поляком.

ВОЛОДЯ. У твоего папы… был выбор?

РЮРИК. Выбор был у моей мамы. Ее первый жених был поляком, но она предпочла другого.

ВОЛОДЯ. Твоего папу?

РЮРИК. Да, но если бы она вышла за поляка, мой папа был бы поляком.

ВОЛОДЯ. Только он был бы не твоим папой.

РЮРИК. Почему?

ВОЛОДЯ. Потому что твой папа другой.

РЮРИК. А был бы тот.

ВОЛОДЯ. Он бы не был твоим папой, неужели не ясно?

РЮРИК. Да почему же?

ВОЛОДЯ. Потому что не твой папа.

РЮРИК. Но мама моя.

ВОЛОДЯ. По-моему, полицейский.

РЮРИК. Эге.

ВОЛОДЯ. На нас глядит. Суровый.

РЮРИК. А ты не гляди. Не обращай внимания.

ВОЛОДЯ. Чем-то мы ему не понравились.

РЮРИК. Не смотри на него, не надо.

ВОЛОДЯ. Нет, все-таки они тут все на одно лицо.

РЮРИК. Я тоже не различал. Теперь различаю.

ВОЛОДЯ. А что ему надо от нас, как думаешь?

РЮРИК. Откуда я знаю. Может, он тоже не различает? Можем, мы для него тоже на одно лицо. Кто его знает.

ВОЛОДЯ. Близнецы-братья.

РЮРИК. Вообще-то мне нельзя далеко. Я дальше, чем за тридцать километров, не могу отъезжать. По статусу. Могут быть неприятности.

ВОЛОДЯ. В тюрьму посадят?

РЮРИК. А что ты думаешь, могут и посадить… Я должен был письменное разрешение получить… С этим строго.

ВОЛОДЯ. Смотри-ка, у него наручники.

РЮРИК. Ну что ты уставился, наручников никогда не видел?

ВОЛОДЯ. По-моему, я попал в полицейское государство.

РЮРИК. Ты попал в цивилизованную страну. Делай вид, что мы говорим об искусстве.

ВОЛОДЯ. Здесь есть музеи?

РЮРИК. Есть. Зато здесь нет преступности. Идет.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Шар тоф дюн?

ВОЛОДЯ. Ну и что он хотел?

РЮРИК. Может, он хотел нас поприветствовать. Откуда я знаю.

ВОЛОДЯ. Душечка.

РЮРИК. Тут только свистуны гады. Остальные нормальные.

ВОЛОДЯ. Ответь мне, Рюрик. Если я себя, допустим, древлянином назову. Их княгиня Ольга еще репрессировала, столицу сожгла. К тому же на территории суверенной Украины… (Встает, разминает затекшие ноги.) Меня тоже запишут в гонимые?

РЮРИК. Естественно. Надо лишь попросить. Ты древлянин, я берендей, оставайся, Володька!

ВОЛОДЯ. Чтобы меня, древлянина, каждый день здесь за шкирятник из вагона выкидывали?

РЮРИК. А я не каждый день на поезде езжу. Только по воскресеньям. Рынок лишь по воскресеньям работает… Ножи продавать.

ВОЛОДЯ. Продашь… продадим. А дальше что?

РЮРИК. А что хочешь. Вместе придумаем что-нибудь. Да хоть язык преподавай.

ВОЛОДЯ. Преподуй.

РЮРИК. Преподави. (Задумался.) Спокойно. Сейчас большой интерес к русскому.

ВОЛОДЯ. Что ж ты сам не преподаешь?

РЮРИК. Ножи, ножи! По воскресеньям. Я занят. Во-вторых, я берендей.

ВОЛОДЯ. Вот и преподавал бы свой берендейский. Не знаешь берендейский?

РЮРИК. Не знаю. Теперь в моем лице все берендеи только на русском говорят. Я последний русский берендей. Только никому не говори, что последний… Что ты о них еще знаешь?

ВОЛОДЯ. О берендеях? Знаю, что были торками.

РЮРИК. Тюрками?

ВОЛОДЯ. Торками! (Слишком громко, теперь потише.) Торки, торки. Вроде половцев.

РЮРИК. Ты уверен, что не славяне?

ВОЛОДЯ. Нет, вроде половцев. Торки. Я помню.

РЮРИК. А как же «Снегурочка»?

ВОЛОДЯ (кого-то цитируя). «Села наша Мурочка под елкой, как снегурочка».

РЮРИК. Там же были славяне.

ВОЛОДЯ. Художественная литература. Фантазии композитора.

РЮРИК. Да. (Принял к сведению.) Ну и прекрасно. Отлично. Это только подтверждает слова Достоевского о предназначении русского человека. Быть братом всех на земле.

ВОЛОДЯ. Извини, ты меня утомляешь.

РЮРИК. Всецелость, всепримиримость и всечеловечность. Я только сейчас начинаю понимать, что все это значит.

ВОЛОДЯ. Да, ты ведь писал диплом по Достоевскому.

РЮРИК. Разве я тогда знал, что хотел сказать Достоевский! Помнишь о русском скитальце? Это же обо мне, обо мне! И всепримиримость — обо мне! И всечеловечность! Ибо назначение мое, Володька, есть бесспорно всеевропейское и всемирное, и, только став берендеем, здесь очутившись, я, наконец, понял все, Володя. Кто я такой. Я всечеловек. Всецелость. Всепримиримость и всечеловечность.

ВОЛОДЯ (зевая). Космополит.

РЮРИК. Нет, всечеловек, а не космополит. Всечеловек. И ты знаешь, Володя, и ты знаешь, друг сердечный… в чем признаюсь тебе я сейчас… вот: если бы берендеев… не смейся… было бы побольше… я бы, может, возглавил движение…

Да, да. Если бы берендеям враг угрожал… если б завтра война… я бы на фронт пошел. Я серьезно говорю.

Это вы там у себя все космополитами стали… Это вы все у себя… космополиты… Страна космополитов…

ВОЛОДЯ. Покажись психиатру.

РЮРИК. Вы и Чаадаева упекли в психушку.

ВОЛОДЯ. Чаадаев никогда не был в психушке, историк!

РЮРИК. Да какая разница, был или не был. Вставай. Поезд идет. «Чаадаев!»

Четвертая станция

ВОЛОДЯ. Так и надо. Не надо доводить до крайностей. Надо самим. Сразу.

РЮРИК. Просто свистун знакомый попался. Он меня знает уже.

ВОЛОДЯ. Это не он попался, это мы с тобой попадаемся.

РЮРИК. Хороший столик. Спасибо. Тут таких нет. (Установил, отошел в сторону — посмотрел со стороны.)

ВОЛОДЯ. Без крайностей значительно лучше. Встали и сами вышли. Без крайностей.

РЮРИК (весело). Я знал, что понравится. Я рад за тебя.

ВОЛОДЯ (с горькой усмешкой). У меня руки дрожат. Вот как понравилось.

РЮРИК. Возьми себя в руки и не будут дрожать. (Ставит примус на столик. Показывает Володе. Со значением.) А?

ВОЛОДЯ (вместо ответа). А какова у тебя тяга, Рюрик?

РЮРИК. Тяга?.. Слова-то помнишь какие…

ВОЛОДЯ. Мы же с тобой профессионалы все-таки. Такое не забывается.

РЮРИК. Хорошая тяга. Двадцать пять покупателей в час. Как в лучшие времена на юге России.

ВОЛОДЯ. В лучшие времена тяга сто двадцать пять была. Под вдохновенье.

РЮРИК. А у меня постоянное вдохновение. Просто беру дорого — десять фуклидов за набор.

ВОЛОДЯ. У-ууу!.. Да ты богач!

РЮРИК. Три часа торговли. Раз в неделю. Пятьдесят фуклидов за место на рынке. Остальное — в прибыль.

ВОЛОДЯ. А прибедняешься.

РЮРИК. Хочу дом в Испании купить.

ВОЛОДЯ. И землю.

РЮРИК. Да, там земля дешевая.

ВОЛОДЯ. Гад какой. А сам зайцем ездит. И меня зайцем возит. Когда ты мне долю мою отдашь? Плати сейчас же.

РЮРИК. Не педалируй.

ВОЛОДЯ. Нет, Рюрик, я тебя хорошо знаю. Ничего у тебя не получится. У тебя и там все лопалось. Ты прожектер. Не будет тебе дома в Испании. И земли тем более.

РЮРИК. Я, может, землю здесь куплю. Не решил еще.

ВОЛОДЯ. Здесь дороже.

РЮРИК. Мне всего-то два метра надо. (Загораясь: любимая тема.) Представляешь, здесь можно землю купить. На кладбище. Хотя бы два метра. Это реально. А как только я становлюсь землевладельцем, я автоматически обретаю гражданство. У них закон такой. Надо только получить свидетельство.

ВОЛОДЯ (криво). О смерти.

РЮРИК. О владении землей.

ВОЛОДЯ. Мне жалко тебя, Рюрик.

РЮРИК. И я обрету все права гражданина.

ВОЛОДЯ. Избирать в парламент и быть избранным.

РЮРИК. Володька, мне нравится эта страна, нравятся люди…

ВОЛОДЯ. Значит, ты зайцем ездишь, чтобы купить место на кладбище? Значит, ты на мне экономишь, сволочь, чтобы купить себе место на кладбище?

РЮРИК. Мне нравится их открытость, их жизнерадостность, они все время улыбаются…

ВОЛОДЯ. Чтобы купить место на кладбище!.. Ты сюда и приехал для этого.

РЮРИК. Да. Они доверчивы. Они доверчивы, как дети. Мне иногда не по себе становится от… от их доверчивости.

ВОЛОДЯ. Гад какой. (Беззлобно.) Он и ножи продает по воскресеньям ради места на кладбище.

РЮРИК. Ты бы видел их лица, Володька, когда я продаю ножи, их восторги… как нравится им… они же как дети… правда, как дети!.. Стол. (Выбирает позицию за складным столиком.) Справа — примус, а слева — ножи. (Достает и раскладывает.) Вот тут… овощные вырезки. Образцовые. А на примусе — твоя сковородка. (Достает из сумки и ставит на примус.) И вокруг они все стоят, меня слушают. А я (Широкий жест.) говорю. Не переставая. Говорю и показываю. Я выучил. Мне еще там перевели. (Махнул рукой куда-то в сторону.) В университете. «Настер парле патетус голь…» — Ножи овощные, для праздничного оформления стола!.. Помнишь? Помнишь или не помнишь?

ВОЛОДЯ (потянувшись). Купите — не пожалеете. Принцип действия прост. В правую руку нож, в левую берем картофель…

РЮРИК (подхватывает). Протыкаем картофель острым концом ножа до режущего кольца…

Хором. И совершаем вращательные движения.

РЮРИК (торжественно). По часовой стрелке. (Показывает на кулаке — «проткнул» ножом-спицей.)

ВОЛОДЯ (с ностальгической улыбкой). Кто умеет заводить будильник, у того обязательно получится.

РЮРИК. Вот-вот! В этом месте — дружный смех. (Невидимой публике.) «Картус ворчин анд ту, сидубрей линга!» Смех. (Володе.) Еще бы. Они умеют смеяться. Они ценят юмор. Им нравится! А я великолепно показываю, Володька. Во мне умирает великий артист…

ВОЛОДЯ. И все это ради того, чтобы купить место на кладбище.

РЮРИК (увлеченно). Как проткнул картофелину эту бесформенную… как вращаю, вращаю… как вынимаю. (Показывает.) Аппетитную спираль из продырявленного корнеплода…

ВОЛОДЯ. Вынимаем эту штучку через согнутую ручку.

РЮРИК (конфиденциально). Ну это для российской аудитории. Такое не переведешь. Достаточно и того, что они видят своими глазами. (С энтузиазмом.) Вынул! Я вынул картофельную вырезку и кладу ее на ладонь. Смотрите! Все видят? Вот она! (Показывает невидимую.) Завожу концы один за другой и бросаю ее, спиралевидную, кольцеобразную… бутону розы подобную… красивую!.. изящную!.. вырезку мою картофельную… на сковородку!.. у всех на глазах!.. в кипящее масло! Вот она! Вот!

ВОЛОДЯ (подражая сковородке). Пшшш-ш-ш-ш-ш-ш!

РЮРИК (апофеоз). «Картен потонус винтер винта!» (Немного сбросив пары.) Но что это перед нами, господа? Неужели картофель во фритюре? Картофель фри, не больше и не меньше! Нечто румяное, хрустящее, необыкновенно оригинальной формы… Пробуйте, господа! Вам понравилось? О, ваш ребенок будет доволен. Пробуйте, пробуйте все! Не надо стесняться… Это бесплатно. (Володе.) Я иногда отхожу от канонического текста, начинаю по-русски… Но они все равно понимают. И пробуют. И покупают. И благодарят! Такого они не видели еще. Это им не концентраты какие-нибудь! Прямо на глазах! Своими руками! Я бы сам купил… будь на их месте. (Достает платок из кармана, вытирает руки, словно действительно запачкал их в масле.) Правда, некоторые думают, что я картофель фри как раз продаю… Я не повар, я демонстратор. Ножи. (Опять воображаемой публике.) Покупайте чудо ножи! Овощные ножи для праздничного стола! «Настер парде потетус голь!» (Пауза. Рюрик вытирает платком лоб. Отошел от стола.) Знаешь, мне больше всего что нравится? Переживание успеха. Вот что. Успех. Я ведь иногда аплодисменты срываю. Вокруг меня одного толпа на базаре. Я один толпу собираю.

ВОЛОДЯ (не без ревности затаенной). Ну это мы все проходили. Это нам все знакомо.

РЮРИК. Нет-нет, Володя, в России не так. Там когда у метро продавали, все было не так. Не такая реакция. Там все насупившиеся… (Насупливается.) Нахохлившиеся… (Нахохливается.) Глядят вот так. (Показал как.) И молчат. Глядят и молчат. И не берут, и не отходят — думают, соображают… В чем надуть ты должен их. В чем фокус… А здесь иначе. Здесь про это не думают. Здесь тому рады, что я есть. Что я что-то умею. А я умею. Еще как умею. Это ж искусство, сам знаешь. Театральное действо. Хеппенинг. Ярмарка. Балаган!

ВОЛОДЯ. Цирк!

РЮРИК. Цирк, Володька!

ВОЛОДЯ. Ты с морковкой работаешь?

РЮРИК (обстоятельно). Морковная вырезка — всегда на столе. Обязательно. Я ее заранее приготовляю. Но на публике, нет. Не режу морковку. Не режется. На втором обороте крошится. Да ты про нее все знаешь, про морковку.

ВОЛОДЯ. Откуда мне знать. Может, здесь морковка другая.

РЮРИК. Такая же.

ВОЛОДЯ. Ну хоть морковка у нас не хуже.

РЮРИК. Морковку нож не берет.

ВОЛОДЯ. А свеклу режешь?

РЮРИК. Иногда. Но в основном я режу картофель. С ним получается. Хотя на тарелке лежат образцы… Всякие. И морковные, и свекольные… Обязательно. Для красоты.

ВОЛОДЯ. А тебя никто не спрашивает, почему у тебя свекла сырая?

РЮРИК. А как вареную? Раскрошится.

ВОЛОДЯ. Я и говорю.

РЮРИК. А что они говорят, мне не известно. Может, и спрашивают, я все равно не понимаю. Хотя думаю, никто ничего не спрашивает. Они же совсем не готовят. У них все готовое.

ВОЛОДЯ. Помнишь, в Смоленске к нам бабка привязалась: как вы будете сырой свеклой салат украшать?

РЮРИК. Мы на разных языках разговариваем. Здесь лишнего не спрашивают.

ВОЛОДЯ. А ты сказал, что надо розочку свекольную опустить в металлическую кружку с водой и кипятить, пока не всплывет.

РЮРИК. Я так сказал?

ВОЛОДЯ. А помнишь, все спрашивали, что с картофелем продырявленным делать?

РЮРИК. То же самое, что с не продырявленным.

ВОЛОДЯ. А как мы по всей стране, помнишь, катались? Утром в одном городе продаем, а вечером садимся на поезд, неважно куда, лишь бы выспаться за ночь, и едем, чтобы к открытию рынка приехать…

РЮРИК. Куда-нибудь.

ВОЛОДЯ. Ага.

РЮРИК. Я тоже часто вспоминаю.

ВОЛОДЯ. А конкурентов помнишь?

РЮРИК. Еще бы.

ВОЛОДЯ. А как в Пензу приехали, а там своя мафия?

РЮРИК. А помнишь, как нас наперсточники побить хотели за то, что встали не там?

ВОЛОДЯ. А как ты паспорт потерял? И я тебя в гостиницу по своему устраивал? А потом в другую шел — сам устраиваться?

РЮРИК. А близняшек помнишь?

ВОЛОДЯ. Близнецов, Рюрик. Это по-берендейски «близняшек».

РЮРИК. Близнецов помнишь?

ВОЛОДЯ. Только не близнецы они никакие. Год разницы.

РЮРИК. Да нет же, ровесницы.

ВОЛОДЯ. Ася и Таня.

РЮРИК. Ася и Аня.

ВОЛОДЯ. Разве не Таня?

РЮРИК. Аня, Аня. Я же знаю, что Аня.

ВОЛОДЯ. Но старшая — Ася. За Асю ручаюсь.

РЮРИК. А младшая — Аня.

ВОЛОДЯ. Ася и Аня.

РЮРИК. Ровесники.

ВОЛОДЯ. И ведь деньги же были. Хорошие деньги. (Весело.) Я своей привез Татьяне, а Татьяна, знаешь, моя, что сказала? Опять мятые привез. Мне всю ночь разглаживать. Мешок целый.

РЮРИК. Нет, действительно, деньги… По тем временам…

ВОЛОДЯ. И деньги были, и жлобами не были. Ведь не были мы жлобами?

РЮРИК. Наверное, не были.

ВОЛОДЯ. Ты книжку хотел издать. За свой счет.

РЮРИК. А ну ее, вспомнил…

ВОЛОДЯ. А где твоя рукопись? Твоя рукопись на самокрутки пошла. Я не знаю, где твоя рукопись.

РЮРИК. Пошла и пошла. Пускай.

ВОЛОДЯ. Я свою издам. Я в издательстве работаю. «Помутнение роговицы». Хорошее название.

РЮРИК. Никому не надо твое помутнение. Брось, Володька, не издавай.

ВОЛОДЯ. А ты гад, Рюрик. Ты место на кладбище подобрал.

РЮРИК. Отстань с кладбищем. Я только жить по-человечески начал. Для меня кладбище — средство, а не цель. Я о жизни думаю, о земле. Много ли человеку земли надо?.. Поезд идет.

ВОЛОДЯ. Купи билет, Рюрик. Купи билет, пожалуйста. Отсюда не так дорого уже… Мне не перенести этого.

РЮРИК. Крепись, Володя, не хнычь. Будь мужчиной. Идем.

Пятая станция

РЮРИК (в пустоту куда-то). Взять хотя бы экономический аспект. Продукты местного производства, далеко не всегда конкурентоспособные на внешнем рынке. Да и на внутреннем в силу объективных причин. Кто является их основным потребителем? Такие, как я. (Пауза. Рюрик уголком конверта почесывает за ухом.) Понимаешь, Володька, львиную долю пособий нам выплачивают по линии международных фондов. Уже тем, что я ем, когда меня кормят… уже этим я поддерживаю местную экономику. Я тот, кто нужен этой стране. В ком здесь нуждаются. (Пауза.) Или взять такой фактор. Самоощущение общества.

Каким должно ощущать себя общество, если оно представляет убежище — мне? Не знаешь? А я отвечу: нравственным, да. Нравственным обществом, вот каким. С высоким уровнем общественной морали. (Почти скороговоркой.) И других социальных институтов, регулирующих поведение людей во всех областях общественной жизни. (Пауза.) Я много думал об этом. (Пауза. Прогуливаясь по перрону.) И за такое самоощущение меня приютившее общество опять же мне благодарно. Без меня… не известно еще… что бы им послужило… для рефлексии… поводом. Что бы они еще без меня о себе бы еще бы подумали… (Пауза.) Наконец, третье. Что я такое для них? Берендей. Но что такое для них берендей? Берендей для них это тайна. Я и сам не могу в себе до конца разобраться. В берендее. Для меня самого это тайна. А для них тем более тайна.

Но только — пока. В урочный час… когда-нибудь он наступит… они обратят свой взгляд в мою сторону. И воскликнут: так вот оно что! Понимаешь, Володька?

Может, бездна смысла для них обнаружится… Но какого?.. Не знаю, какого. О существе какого мне и знать не дано. Вот какого!.. Достаточно, что я чувствую, как они подсознательно ждут от меня чего-то… и то, чего ждут, их не обманет надежд… подсознательных, нет. Будь уверен, Володя. (Пауза.) Может, для них мой пример — это ответ на еще не поставленный жизнью вопрос. Но который будет обязательно поставлен. Которому время еще не пришло. Но придет. Может, я тогда для них явлюсь уроком каким-нибудь. Предостерегу… вдохновлю… открою глаза на истину… Это же миссия с моей стороны получается. И они уже сейчас подсознательно чувствуют это. Что миссия. Понимаешь? (Увидел, что Володя спит.) Ты спишь? (Подходит.) А я говорю. Вставай, вставай. Не спи. (Будит.)

ВОЛОДЯ (просыпаясь). Кто? Где? Когда?

РЮРИК. Мы. Тут. Скоро. (Сочувственно.) Как тебя утомило.

ВОЛОДЯ. Я что — уснул?

РЮРИК. Не спи больше. Сейчас поезд придет.

ВОЛОДЯ (сокрушенно). Что приснилось!.. О-оооо…

РЮРИК. Свистун?

ВОЛОДЯ. Виталий Никитич приснился.

РЮРИК. Не выдумывай. Это он не тебе приснился. Это он мне приснился. Я рассказывал тебе. Вот он тебе и приснился.

ВОЛОДЯ. Вот мне и приснился! Будто мы его хоронили.

РЮРИК. Это как же — продолжение?

ВОЛОДЯ. На кладбище. А кладбище — не кладбище, а наш сквер, где Герцен стоит… Со стороны кафедры современной литературы… Помнишь Герцена?

РЮРИК. Естественно помню.

ВОЛОДЯ. Вот. Все стоим. И он тоже стоит. Среди нас. Как живой.

РЮРИК. Герцен?

ВОЛОДЯ. Виталий Никитич. А Герцен — памятник. Он как памятник стоит. А Виталий Никитич стоит в толпе, как живой. Среди нас. А я думаю: как же он здесь, если мы его в землю закапываем?.. Как же он на своих похоронах присутствует?.. А тут ты.

РЮРИК. Тоже стою?

ВОЛОДЯ. Тут ты — будишь.

РЮРИК. А я тоже стоял?

ВОЛОДЯ. Тебя не было.

РЮРИК. Я не приснился?

ВОЛОДЯ. Нет, не приснился.

РЮРИК. Ну ладно.

ВОЛОДЯ (увидев письмо в руке Рюрика). Ну как? Прочитал?

РЮРИК. Прочитал.

ВОЛОДЯ. Все хорошо?

РЮРИК. Хорошо. У Юли с математикой плохо.

ВОЛОДЯ. Это да.

РЮРИК. И с физикой.

ВОЛОДЯ. Понятное дело.

РЮРИК. Пишут, нет денег.

ВОЛОДЯ. Я тебе говорил.

РЮРИК. У меня тоже нет. Пока. Есть, но пока немного. Надо обязательно подкопить. Подкоплю. Должны быть небольшие накопления.

ВОЛОДЯ. Подкопления.

РЮРИК. Поднакопления.

ВОЛОДЯ. Сука, ты еще и поднакапливаешь!

РЮРИК. Обязательно. Здесь без этого нельзя. Хотя бы чуть-чуть.

ВОЛОДЯ. А меня за шкирятник из поезда?! Ты видел, ты видел его глаза?.. как загорелись?.. Он чуть было не набросился с кулаками!..

РЮРИК. Это свистун. Это непоказательно. Будут деньги, получу статус — Юльку сюда выпишу. Пойдет в школу нормальную.

ВОЛОДЯ. Когда место на кладбище купишь.

РЮРИК. А жену не буду выписывать.

ВОЛОДЯ. Очень ты ей нужен.

РЮРИК. И хорошо. (Пауза.) Будут деньги — пошлю. Я мечтаю в рулетку сыграть.

ВОЛОДЯ. Как Достоевский.

РЮРИК. Достоевский проиграл. Я выиграю.

ВОЛОДЯ (обреченно). Поезд идет.

РЮРИК. Отлично! (С воодушевлением.) Вперед, вперед! И горе Годунову!

Шестая станция

ВОЛОДЯ (декламируя). И жизни путь пройдя до половины…

РЮРИК (протест). Не до половины! Скоро приедем. Радуйся.

ВОЛОДЯ (без радости). Все-таки ты меня сбил с понталыку. Все-таки расколол.

РЮРИК. Стыдись, Володька. Случай такой. А ты…

ВОЛОДЯ. Да я так, ничего. Что поделаешь — стресс. Я — за.

РЮРИК. И я — за.

ВОЛОДЯ. Вот придет полицейский и нас арестует.

РЮРИК. Если бы мы курили «Беломор», а мы не курим «Беломор», мы пьем «Столичную».

ВОЛОДЯ. «Столичную» можно.

РЮРИК. «Беломор» нельзя.

ВОЛОДЯ. Экология, говоришь.

РЮРИК. Это они говорят, экология.

ВОЛОДЯ (осматриваясь). А почему все станции одна на другую похожи?

РЮРИК. С непривычки. Привыкнешь — начнешь различать.

ВОЛОДЯ. А ты различаешь?

РЮРИК. Конечно.

ВОЛОДЯ. Ну тогда хорошо.

РЮРИК. Я тебе давно говорю: хорошо! А ты мне не веришь. Все хорошо, Володька.

ВОЛОДЯ. Мне, что свидетели… (Обводит рукой воображаемую публику.) Что свидетели мне не нравится. Их пятеро было… Пять свидетелей.

РЮРИК. Пассажиры.

ВОЛОДЯ (словно о жмуриках). Без свидетелей не так жутко. С ними жутче…

РЮРИК. А как быть, Володя? Это же пассажирские перевозки. Или ты хочешь, чтобы ради нас поезда гоняли? (Смеется.) До такого еще не додумались…

ВОЛОДЯ. Я ничего не хочу. Я… пять свидетелей в одном вагоне. (Неожиданно.) Почему они такие все одинаковые? Свидетели. Все нас осуждают.

РЮРИК. А ты не обращай внимания. Они разные. Это только поначалу они одинаковые. А у них все по-разному… И потом, Володька, они же ничего не знают о нас… Ничего не знают о нашем духовном мире…

ВОЛОДЯ. Рюрик. А ведь я на твоей свадьбе свидетелем был.

РЮРИК (уверенно). Был.

ВОЛОДЯ. Помнишь, как был свидетелем… на твоей свадьбе?

РЮРИК. Помню, Володя. Я все помню.

ВОЛОДЯ. Если б не пошла за тебя, я бы сам за нее пошел.

РЮРИК. Это всенепременно.

ВОЛОДЯ. А ты не был.

РЮРИК. Где?

ВОЛОДЯ. На моей свадьбе.

РЮРИК. Я был далеко.

ВОЛОДЯ. Где ты был далеко?

РЮРИК. Не помню.

ВОЛОДЯ. Ты был в Астрахани!

РЮРИК. Точно. В Астрахани.

ВОЛОДЯ. Я Татьяну сильно люблю. Я Татьяну не брошу.

РЮРИК. Татьяна твоя — молоток.

ВОЛОДЯ. Правда, молоток?

РЮРИК. Голову даю на отсечение, молоток. (Наливает в дорожные стаканчики.)

ВОЛОДЯ. Я знаю. (Поднимает стаканчик.) За отсутствующих дам.

Не ел весь день. Захмелел с пустяка.

РЮРИК. Я тоже не ел. Тебя встречаю. Пропал обед. Увезли.

ВОЛОДЯ. Куда увезли?

РЮРИК. Обратно.

ВОЛОДЯ (спохватясь). Есть картофелина. Забыл про нее. Демонстрационная. Для таможенников — на случай проверки. (Достает картофелину.)

РЮРИК (удивленно). Ты бы так и сверлил на границе? (Показывает жестом, как «сверлят».)

ВОЛОДЯ. Чтобы видели, что везу. А то скажут, что что-нибудь.

РЮРИК. Это можно. Это ножи. (Гордо.) Овощные! Ножи для праздничного оформления стола. Их можно.

ВОЛОДЯ. Рюрик, сверли. (Дает ему нож.) Я примус раскочегарю. (Возится с примусом.)

РЮРИК. Брось, брось, не успеть. (Прячет картофелину в карман.) Потерпи. Немного осталось. Должен поезд вот-вот. Последний.

ВОЛОДЯ. Цирк. (Прекращает возиться с примусом.) Рюрик, цирк! День защиты детей. Представляешь. В цирке для них представление. Для детей-инвалидов. Из детских домов, интернатов… Иностранная форма. Для них. Клоунада. Бесплатно. Жонглеры… (Радостно.) Фокусники!..

РЮРИК. Да, Володя, я понял.

ВОЛОДЯ (заводясь). Ну и что, что реклама?.. Реклама!.. Но для них же… для детей-инвалидов!..

РЮРИК. Я понял.

ВОЛОДЯ. Ежики дрессированные. Медведи. Дети в восторге… Козел в очках, дрессированный… Праздник, Рюрик!.. Раз в жизни!.. (Помолчав.) Там с родителями были еще. Просто дети с родителями, обыкновенные. По билетам. Не инвалиды. Ты понял, там были родители?..

РЮРИК. Да. С детьми.

ВОЛОДЯ. Не инвалиды. Как я. Как ты. Просто родители… И всем детям полагались подарки. Всем. Каждому по подарку. И все подходили и брали. И родители стали брать. Им давать — они брать… А брать, потому что стали давать. Потому что не стали не давать, понимаешь?.. родителям… А давать, потому что брать… потому что брать стали подарки.

РЮРИК. Да, Володя.

ВОЛОДЯ. А потом не хватило. Рюрик, ты знаешь, сколько не хватило… Интернату целому не хватило… подарков.

РЮРИК. Володя, я понял.

ВОЛОДЯ. Она говорит: как же так, ведь у нас было рассчитано все, должно было всем хватить… детям. Этого быть не может!.. А как не может, когда выходят из цирка родители… и у каждого подарок в руке?..

РЮРИК. Или два. Потому что халява.

ВОЛОДЯ. Она говорит: у нас нигде подобного ничего не было…

РЮРИК. Да, Володя.

ВОЛОДЯ. Руками разводит.

РЮРИК. Потому что халява.

ВОЛОДЯ. Рюрик. Но ведь это ж п. дец?

РЮРИК. П..дец, Володя.

ВОЛОДЯ. Впереди глухонемые сидели. Дети. Им воспитательница на пальцах переводила… что говорят. (Показывает, как переводила «на пальцах»: кривляки.) Знаками. Один ко мне повернулся и показывает… на пальцах. И она повернулась и мне переводит. Он спросил… это мне переводит… не мешает ли нам своим разговором… на пальцах.

РЮРИК. Да, Володя.

ВОЛОДЯ. Ты ничего не понял. Он спрашивает: не мешает ли нам… нам!.. своими пальцами… разговором на пальцах, ты понял? Не мешает ли ежиков нам смотреть?

РЮРИК. Я все понял, Володя.

ВОЛОДЯ. Им не хватило.

РЮРИК. Подарков.

ВОЛОДЯ. Рюрик, а ведь это п…дец.

Пауза.

РЮРИК. Тут невозможное такое. Тут такого не может случиться.

ВОЛОДЯ. Налей.

РЮРИК. Продают… на каждом шагу. Нашу… Вашу… Нашу вашу «Столичную». А твоя все равно лучше. Из дома. И здесь.

ВОЛОДЯ. Их увезли в автобусах.

РЮРИК. Да, Володька… Довез. Ты молодец. Только, знаешь, Володя… о грустном зачем? Столько бестолочи вокруг, несправедливости, идиотизма… Я все понял, Володя, пойми и ты: каждый миг бытия должен быть праздХником, верно? Частичка бытия… А мы с тобой живем… И глядь, как раз умрем…

ВОЛОДЯ. Помутнение роговицы, Рюрик.

РЮРИК. И не пиши чернухи. Это никому не нужно. Помнишь Асю и Аню, близняшек?

ВОЛОДЯ. Близнецов.

РЮРИК. Вот было бы смешно, если бы мы с тобой женились на них.

ВОЛОДЯ. У нас были жены, Рюрик. Уже не смешно.

РЮРИК. А если бы мы женились, Володька, мы бы, Володька, стали родственниками с тобой. Здорово, да? И дети у нас были бы похожие…

ВОЛОДЯ. На Асю и Аню.

РЮРИК. Но не так, как Аня или Ася. Поменьше.

ВОЛОДЯ. Но побольше, чем ты на меня.

РЮРИК. Что-то среднее…

ВОЛОДЯ. Уж твои-то берендеями были бы, а мои берендеями не были б.

РЮРИК. Это как скажешь.

ВОЛОДЯ. Скажи, Рюрик, у берендеев была письменность?

РЮРИК (убежденно). Будет. (Наливает еще по одной.) Дай срок, все будет. И письменность, и язык.

ВОЛОДЯ (с уважением). И язык?

РЮРИК. И историю вспомним.

ВОЛОДЯ (с усмешкой). Про царя Берендея.

РЮРИК. Все будет. Все будет.

ВОЛОДЯ. Рюрик! За берендеев!

РЮРИК. Спасибо, Володя.

Я, если не возражаешь, заберу остатки. Мне еще по шпалам идти. (Затыкает горлышко бумажной пробкой.)

ВОЛОДЯ. Куда?

РЮРИК. Домой. В город Энс. До рассвета дойду. Слушай меня внимательно. (Встает, расправляет плечи, обретает солидность, говорит голосом человека, владеющего ситуацией.) Вот ключ от моей комнаты. Не потеряй. Если будет внизу закрыто — позвони, тебе откроют.

ВОЛОДЯ. А ты?

РЮРИК. За меня не надо бояться. Дом наш просто найдешь. Как сходишь с платформы, видишь рекламный щит: иди туда, куда девушка смотрит, по той улице. Дойдешь до конца, там будет пустырь. За пустырем домики. Мой первый.

ВОЛОДЯ. А ты? Ты как же?

РЮРИК. А меня высадят. Это последний поезд. Ты с ножами должен доехать.

ВОЛОДЯ. Нет. Без тебя — нет.

РЮРИК. Да. Ты доедешь без меня, Володя, и привезешь ножи на тележке. Понял? Ты спрячешься в туалете.

ВОЛОДЯ. Нет. Нет. Я один не согласен.

РЮРИК. Володя, мы не влезем вдвоем. С тележкой и сумками нам не влезть. Ты же знаешь, мы пробовали… (Убежденно.) Это последний поезд сегодня. Ты проскочишь. Я приму огонь на себя. Ты доедешь один.

ВОЛОДЯ. А тебя… как же… высадят?

РЮРИК. Я по шпалам дойду. Это не страшно, когда налегке. Главное, чтобы ты доехал. Чтобы сумки довез, понимаешь?

Последняя станция. Энс

ВОЛОДЯ (всматриваясь куда-то в пространство). Так оно так, но которая?.. На щите… Тут много девушек на щите…

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ (предупредительно, — по-видимому, предлагая свои услуги). Пер ту дей шент?

ВОЛОДЯ. Э-эээ… (Разводит руками.)

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ. Нар тузе тур. Индо пак сомоль?

ВОЛОДЯ. Извините. Увы.

Пустырь… Вы не знаете, где здесь пустырь? (Видя, что без толку.) Дую спик инглишь?

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ. Кью? Но. Но. Фазаран путто. Дойч?

ВОЛОДЯ. Нет, нет, только не дойч. Мне пустырь нужен. За пустырем живет… Первый дом… По шпалам, зараза… (Отворачивается, потеряв интерес к Местному жителю.) А я в туалете…

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ (с большим сожалением). Сант доли туф. Дун зер лу фан, мейжен си ду.

ВОЛОДЯ. Ничего, что-нибудь придумаем. (Смотрит на часы.) К утру обещал. (Достает ключ, опять убирает.) Рюрик, сука, блядь, берендей…

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ. Рюрик? (Пауза.) Берендей?

ВОЛОДЯ (ошарашенно). Берендей… Рюрик…

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ. О, берендей! Рюрик берендей! Кап дир ту вен. (Показывает направление, куда надо идти: куда-то туда, а потом туда.) Кап дир ту венсап. Каптайн пен Франтон. Берендей Рюрик туп хухен. (Язык жестов.)

ВОЛОДЯ (пораженный, обрадованный, воспрянувший духом). Спасибо. Спасибо. Сенкью вери матч. Все понял. Спасибо.

Вот. Сувенир. Вот.

ВОЛОДЯ. Кви?

ВОЛОДЯ. Сувенир. Презент. Маленький сувенир. (Показывает жестом, что этим сувениром делают.) Вы поймете. Спасибо.

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ (один; не в силах сдержать слов благодарности). Сап чур мазовтер ту… Сап чур ковен. (Рассматривает подаренный нож.) Чирс палит. Чирс палит канг. О! Кун тай фаринт. О… Чирс палит. (Достает из кармана точно такой же, сравнивает.) Су прикасен наз лит. Айка сичен. Су прикасен мистол. Кито… (Удовлетворен.) Рюрик берендей сиг пуген. Гус. Чирс бен берендей Рюрик. Саг лист рукоп. Айга дой. Берендей копин. Рюрик лист айга дой берендей. Кун тай. (И т. д. и т. п. — бусурманская речь — неведомая, непостижимая — льется сплошным потоком… Русское ухо, однако, легко различает знакомое: «Рюрик берендей… берендей Рюрик…»)