Высматривая путь. Том II (СИ)

Часть 29. Опальные по праву рождения

Выехали из Пацыкивки почти к полудню. Долго мусолили со сборами, завтраками и разборками, если те разговоры воспитательного характера вообще можно таковыми назвать. К тому же, оба отвыкли от спешки. Но, что сделано, то сделано. Хорошо лишь, что не пекло, как в середине Мидаете, к примеру. Когда от одной только мысли о солнце уже становиться дурно. Тем более Дере с ее этим «периодом». Эскель, конечно, не знал доподлинно, как оно там все устроено, но подозревал что, должно быть, с таким недугом весьма трудно переносить неблагоприятные условия. Если бы еще только тишь не стояла такая, что даже листик не шелохнется, то было бы просто великолепно. Потому как воздух из-за этого казался совсем не свежий, а был как бы стоячий и удушливый. Или то просто Фредерика растеряла всю сноровку и с непривычки загнала себя вместо Стебля?

— Как проедем Бен Глеан, возьмусь за тебя. Не годится это никуда, так вот уставать после каких-то двух часов езды, — со всей серьезностью сказал Эскель, доставая из сумки завалявшееся яблочко для Василька.

— Возьмешься? — Дера вздрогнула и вытерла предплечьем взмокшее от пота лицо.

— Да, возьмусь. А если убегать понадобиться от кого-то? И десятую от версты ведь не пробежишь. К тому же, ты до сих пор не можешь поднять коня в галоп. Какой из тебя путник тогда? Будешь постоянно плестись рысью? Не годится это, — словно поставил точку ведьмак, скармливая коню яблоко, а Фредерику, бедную, всю передернуло.

Не любила она физические нагрузки. Все вот эти вот упражнения казались ей чуждыми. Да и кто же их любит? Нет, ну Эскель, может, и любит, он ведь охотник на чудищ, а ей-то куда? Она ведь все больше по травам, пробиркам и ритуалам. Травница, конечно, подозревала, что рано или поздно ей придется научиться управляться с конем как полагается, ну и меч еще этот, что болтался на седле. Вот только зачем так скоро? Но, определенно, в чем-то ведьмак был прав. Ее сноровка оставляла желать лучшего и случись что в самом деле непредсказуемое, то она будет первой, кто попадет под раздачу, как самое слабое звено в их дуэте. А уповать на вездесущего Эскеля — не дело. Вот совсем не дело. Приложив ладонь к нагретой под солнечными лучами макушке, Дера цокнула языком.

— Как скажешь, — обреченно простонала она, запрокинув голову и прикрыв глаза. — Согласна я на эти клятые упражнения.

— Ты ведь еще не знаешь, что будет, а уже готовишься к худшему? — ухмыльнулся ведьмак.

— А ты думаешь, что я буду ожидать от тебя поблажек? — невесело хмыкнула девушка. — Вас небось так натаскивали, что вы уж и забыли о том, какие люди бывают хрупкие.

— Вот о чем-чем, а об этом я помню, — бросил через плечо Эскель, останавливая коня. — Стой, друг. Тише-тише.

Дера хмурилась и сверлила злобным взглядом его спину, а тот будто и вовсе не замечал ничего. Ну или просто делал вид. А как Василек остановился окончательно, он ловко выпрыгнул из седла и осмотрелся. Как бы там ни было, а до лагеря, где должны были быть белки они добрались. Вот только лагерь этот был уже пуст и без каких-либо следов пребывания нелюдей. Боги, они даже закопали очаг и забросали его листвой, чтобы никто не обнаружил. Надо же, какие осмотрительные. Не считая, конечно, небольшого послания, что вырезали прямо на толстом стволе лиственницы.

Фредерика с трудом слезла со Стебля и размяла затекшую поясницу. А еще осмотрела себя на наличие кровавых пятен. Конечно хорошо, что она отказалась на этот период от штанов, но тем не менее, кое-какие нюансы стоило соблюдать. Но, даже несмотря на возню, надпись она заметила первая. И первая же подошла к ней. Вернее сказать — нетерпеливо подбежала.

— Бен Глеан, — прочитала травница, ведя пальцами по резным символам. — И что же, — она повернулась к Эскелю, что ходил по округе и осматривался. — Мы отправимся за ними или все же в крепость?

— Останавливаться все равно негде. Близ крепости один пустырь, — ответил ведьмак и, уперев руки в бока, повернулся в ее сторону. — Сразу поедем в Бен Глеан.

Киф высунулся из сумки Фредерики и вскарабкавшись по ручке, дополз до ее плеча. Девушка даже не поежилась, только убрала с шеи хвост, которым дух удумал ее обвить, и не скрывая своего волнения, взглянула на Эскеля.

— Доберемся за сутки. Если ты об этом, — почесав в затылке ответил тот.

— Я не об этом, — вздохнула травница. — Тревожно мне что-то.

— Эльфов опять забоялась?

— Нет, — она покачала головой и шагнув чуть в сторону, прижалась спиной к стволу. — Не могу объяснить. Вот тут, — она прижала ладонь к груди. — Странное что-то…

— А, — Эскель малость прокашлялся, потер рукой шею и отвел взгляд в сторону. — Твои… ну, «проблемы»?

Фредерика непонимающе вскинула брови, а как догадалась, о чем это он — тихонько рассмеялась:

— Нет, думаю дело не в этом. Предчувствие просто какое-то неприятное.

— Знаешь, если тебе нужен отдых, ты только скажи, — после некоторого, неловкого молчания заговорил ведьмак.

Та ничего не ответила, но улыбнулась и внимательно осмотрела стушевавшегося Эскеля. Выглядел он словно какой-то мальчишка, с этой его неловкостью. И это не абы как умиляло, а еще непостижимым образом располагало. К тому же, она и подумать не могла, что так приятно, когда мужчина с таким пониманием относиться к такой щепетильной проблеме. Обычно ведь им так сложно это все понять. Помнит она, как с братьями было непросто в этот период. Они-то постоянно старались как-то развлечь свою сестрицу и совершенно искренне не понимали, что это за странная хворь разбивает ее каждый месяц. Обижались, обвиняли в нелюдимости, но ведь Дере сложно было объяснить им все тонкости женского организма. Может быть, конечно, все дело было в возрасте. Ведьмак-то старше и опытней. Наверняка и не такое на своем веку встречал.

— Нет, — смущенно улыбнувшись, девушка оттолкнулась от ствола. — Поехали. Нечего праздно шататься, — поправляя рубаху, она уверенно зашагала в сторону Стебля. — Думаю, то я просто мнительной стала. Пройдет.

Киф вцепился ручонками в пряди ее волос, стараясь не свалиться с плеча, а ведьмак бросил на него недобрый взгляд, но тоже пошел за Васильком.

А поздним вечером они-таки добрались до злополучного города. Признаться, после всех испытаний, Фредерика уже не надеялась его увидеть. С их-то удачей это вообще можно сравнить с чудом, что они забрались так далеко. Стало любопытно, это сам по себе Эскель такой неудачливый ведьмак или то просто Дера — его личное проклятие?

Окрестности Бен Глеана не понравились травнице сразу, хотя местные выглядели довольно безобидно, пусть и лица их, в большинстве своем, не были обременены интеллектом. Конечно, она не ожидала увидеть очень большой город, подобный пусть и не Новиграду, а хотя бы Оксенфурту. Но, тем не менее, у Бен Глеана имелось даже собственное предместье, если эти странные укрепления вообще можно было таковыми назвать.

Фредерика внимательно осматривалась, подмечая что местный люд тут весьма небогат, судя по изношенным рубахам и малочисленному количеству домашней скотины. Скорее всего война так пагубно отразилась на нем. А город-то, по скромному мнению Деры, имел весьма выгодное расположение.

Кметы сновали повсюду, словно муравьи. Вдалеке маячила крыша, вероятно, постоялого двора, а из разных концов небольшой улочки доносились голоса зазывал на торговые ряды и стук молота о наковальню. Само предместье выглядело не больше и не меньше, а как очередное село, пусть и достаточно цивилизованное. Дера легонько попустила поводья, и Стебель замедлил шаг. Сами местные были народом разношерстным, несмотря на свою некую неотесанность. Нелюди смешались с людьми и, казалось, что никто никому не мешает. После нетерпимой Редании— это казалось очень необычным. К тому же, никто агрессии не проявлял, пусть и пялился в спину ведьмака каждый второй. Встречались, конечно, особо уникальные индивидуумы, которые так и напрашивались, чтобы им отвесили пару оплеух, хотя бы за те косые взгляды, а может и не только, но в целом народ здесь был простой, но со своими причудами. Куда уж без них?

В сам город решили, покамест, не заезжать. Конечно, Эскель надеялся найти себе какую-то работку, но лучше если по месту. Хотя, если вдруг ничего в предместье не найдется, то придется отправляться в сам Бен Глеан и искать там доску с объявлениями. Наверняка кому-то позарез понадобиться извести десяток-другой утопцев. Ну или дух какой изгнать. Полуденницу, например. После всех растрат он понял, что лучше заказами, как девка на сватанье, не перебирать. Иначе придется им есть коренья и охотиться на зайцев, надеясь, что в это время на них самих никто охотиться не будет. Останавливало еще и то, что по словам Томаша и Гроностая, в городе всем заправляли наемники. А с такими попробуй договорись.

В общем и целом, несмотря на то, что Бен Глеан был той еще задницей мира, Дера очень надеялась получить здесь кровать с подушкой и покрывалом и горячий ужин. А если и того не найдется, то можно и на подстилке поспать, лишь бы под крышей. К тому же, ноющая и вместе с тем раздражающая боль в теле неслабо так выбивала из колеи. Да и черт разбери откуда она вообще появилась. От неудобного седла? Или может из-за того, что она отвыкла от таких утомительных переездов? Ведь до города они ехали почти без остановок целых полдня, а может и чуточку больше. Или все дело в ее «непростых днях»?

По предместью им пришлось ехать гораздо дольше, чем ведьмак предполагал. Улочки, коих оказалось намного больше одной, сменялись одна за другой, и были все как одна — грязные и очень людные. В целом, ничего примечательного тут не было, и травница даже могла бы сравнить его с новиградским Застеньем, только раз в пять меньше. Потому, что воняло предместье ровно так же «элитарно» как и пуп мира — Новиград со всем Застеньем вместе взятым — отходами, испражнениями, пылью и пьянью. И ее даже не удивило, что тут имелась своя торговая площадь с помостом для висельников, вместо сцены и многочисленными палатками, от которых разило так, что только дурень решиться покупать там что-то. Да от одного только вида тех яств, что там продавались сводило желудок. К тому же не было никаких гарантий, что в период разрухи и войны, а еще голода, здесь не продают что-то запрещенное. Например, колбасу из кишок и мяса какого-то пьянчуги, что затерялся в пьяном угаре где-то в переулке. Ну или пирожки из бездомных котов, коих ошивалось тут великое множество, так и норовя попасть под копыта коня. Но без хорошего все равно не обошлось. Ведь двухэтажная таверна, где основным развлечением были не трубадуры, а проститутки — наконец-то замаячила перед глазами. Не «Зимородок», конечно, но жить можно. Потому, долго не вертя носом, хотя и выбирать было не из чего, решили остановиться на ночлег здесь.

Слезши с коня, Дера осмотрелась по сторонам. В общем и целом, определенный городской шарм здесь имелся. Над стенами, ограждающими основную часть города, возвышались огромные деревья, а вниз по улочке за таверной, можно было выйти, нет, не к пристани, а судя по немаленьким кораблям, к целому порту. Видимо, они отсюда отправлялись на Флотзам, а затем плыли по течению в сторону Новиграда, а там и до Северного моря рукой подать. Такое выгодное положение делало из этого городка своеобразную «жемчужину». Замызганную, правда, но жемчужину.

— Ну, добро пожаловать в Каэдвен. Наконец-то, — послышался сбоку весьма бодрый голос ведьмака.

Дера решила не сдерживать улыбки, и только хотела расспросить его о том, чем же ему так по душе этот самый Каэдвен, судя по такой реакции, как ее внезапно окликнули:

— Госпожа? Госпожа де Бейль?

Невысокий мужчина средних лет, стянул с головы кожаный шлем и с силой сжал его дрожащими руками. На вид он был невысокий, рыжий и кучерявый. Сейчас, конечно, голову потихоньку заполняла проплешина, но оттого хуже он не выглядел. Еще и странного вида поросль над верхней губой делала его неуместно юным и совершенно безобидным. Эскель тут же ощетинился, но за меч хвататься не спешил. Перевел взгляд на Фредерику, потом глянул на мужика и подвел коня поближе, становясь по правую руку от травницы.

— Точно вы. Госпожа! Точно вы! Хвала святой Мелитэле! Госпожа де Бейль, — вконец разволновавшись, он бросился к Дере, но напоролся на вытянутую руку ведьмака.

— Кто такой будете, милсдарь? — нахмурившись поинтересовался Эскель, а сам все поглядывал на травницу.

Вдруг скажет что-то и прояснит ситуацию, но та продолжала молчать и пучить свои красивые глаза будто не веря тому, что видит. Но, судя по всему, они с этим странным мужичком были очень даже хорошо знакомы.

— Доверенное лицо я. Михал звать. Служил и служу господину Радославу и его славной семье.

— Кто этот Радослав? И здесь что делаешь?

— Как кто? — охнул мужик и отшатнулся. — Стыдно не знать! Отец госпожи де Бейль. А здесь я по приказу достопочтимой графини. Нас по всему Континенту ее стараниями раскидали, для поисков. И вот мне свезло, наконец. Уж больше полугода по углам ходим да под камни заглядываем, — сплюнул Михал и нахмурился. — А я семью свою не вижу, между прочим! Гоняюсь тут за вами как угорелый!

— Слабо вериться, что тебе просто свезло, — хмыкнул ведьмак.

— Ну может и не совсем свезло, — обреченно вздохнул Михал. — Лицо-то госпожи нашей по всему Оксенфурту и пригороду развешено. А наши-то, как распознали в этой Скарстенской ведьме дочь господина Радослава, так и сразу переполошились все, забегали. Ну и охотники славные нам-то подсобили с поисками. В Третогоре вы побывали? — начал перечислять он. — Вижу по глазам, что побывали. В Мурривеле тоже ошивались некоторое время. Ох, и дел там наворотили местные. Ну, вы-то небось не знали ни о чем таком. Так что…

Дера же просто молчала. Только пустым взглядом глядела перед собой и остервенело вгрызалась в нижнюю губу. По ее сжатым в кулаки пальцам и нервному подергиванию плеч, ведьмак понял, что дело тут нечисто.

— Пол Редании на уши подняли, чтобы вас разыскать! — раскричался Михал и неуклюже перемялся с ноги на ногу. — Вы даже не представляете. Король приказал разыскать всех, кто как-то связан с династией и увезти в безопасное место. Война же, сука! А графиня-то, матушка ваша, сразу о ребятишках своих подумала. Разослала всех по всем частям Континента, чтоб искали. А живехонькую только я и отыскал. Эх, госпожа, токмо вы у ней и остались… Нету братцев ваших в живых уже… — запричитал Михал, опустив глаза. — Война-то, кажется, будет проиграна. Нильфы так и прут со всех сторон аки крысы какие. Ох, не выстоит наш славный король. Как пить дать — не выстоит. Так что любая кровиночка королевская на вес золота будет! А я говорил вашему отцу, всегда говорил! Что вспомнят о родстве в тяжкий час. Вспомнят и помогут!

Эскелю показалось, что сердце у него будто остановилось и ноги подкосились под ним. О чем говорил этот мужик — он решительно не понимал и не был уверен, что вообще хотел понимать. Нет, то что графиня — это мать Деры, он-то знал и помнил. Но вот о каком родстве с королевской династией говорит этот полоумный? Он взглянул на Деру, но та как воды в рот набрала. Ситуация разъясняться не собиралась, а кровь от накатывающей злости и раздражения начинала закипать.

— Я и еду в безопасное место, — наконец заговорила девушка и хрипло выдохнула.

— Куда это вы едите? — удивленно вскинул брови мужик. — Не положено вам теперь никуда ехать, тем более с мутантом. Снасильничает еще где по дороге или продаст в рабство. Они-то, ведьмачье отродье, и мать родную могут продать за лишнюю монету. Что уж говорить о вас? Узнал ведь уже что вы не простая девка, того и гляди сбагрит куда за кошель-другой.

— Прекрати, — Дера разжала и снова с силой сжала пальцы. — Хватит нести эту околесицу!

— Госпожа, от всего сердца прошу вас, не противьтесь воле короля и матушки своей, — взмолился мужик и судорожно сжал края шлема.

— Я думаю, — вмешался едва взявший себя в руки Эскель, — лучше не говорить о таком посреди улицы. Идемте в корчму.

Так и поступили. Фредерика даже не смотрела на ведьмака, а лишь молчаливо плелась сзади. Михал все охал и ахал, вертясь вокруг нее аки волчок, а сам ведьмак был мрачнее тучи. Он совсем не понимал, что здесь происходит, и это неимоверно раздражало, аж до зубного скрежета. Чувство, будто его водили все это время за нос внезапно резко обострилось и только все усугубило. Но делать торопливые выводы Эскель не любил. Оттого, когда зашли в корчму и устроились за дальним столом, взялся за очень обстоятельный разговор с Михалом. Потому как, судя по отчужденному виду Деры от нее сейчас ничего внятного не добьешься. А как принесли по кружке пива, то общение обещало пойти легче. Алкоголь — лучше всего развязывает языки, ведь так?

— Расскажи мне, Михал, — начал ведьмак, уложив на стол предплечья и склонившись чуть ближе, — кто такая наша многоуважаемая госпожа де Бейль?

Неприятно, конечно, но что поделать? Придется собирать всю информацию о травнице с хутора по крупицам. Там ворожей, тут Михал. Того и гляди до самой графиньки дойдут.

Мужик глянул сначала на выпавшую из реальности Деру, затем обвел взглядом зал и когда остановился на хмуром лице Эскеля решил заговорить. Но прежде — хлебнул чутка пивной пены.

— Госпожа Фредерика де Бейль, является самой настоящей дочерью многоуважаемого господина Радослава, — с нескрываемой гордостью заговорил Михал.

— А господин Радослав кто такой?

— Господин Радослав, — мужик уложил на стол руки, и упираясь ими в край, склонился ближе к ведьмаку, — он самый, что ни на есть, настоящий брат нашего достопочтимого короля. Опальный, конечно, и не родной, но ведь брат!

— Брат?

— Я, конечно, сплетен в народ не несу, — на полтона тише заговорил Михал. — Но то, о чем люд время от времени судачит — расскажу, — он глянул на Деру, что стала белее полотна и вздохнул.

— Уж расскажи. Больно хочется узнать всю правду. Так ведь, госпожа де Бейль?

Травницу передернуло от раздражения в голосе Эскеля. Он еще никогда так с ней не разговаривал, и она искренне надеялась, что никогда не заговорит. Но ведь, никогда не говори «никогда», так? Ей-то казалось, что в Пацыкивке было все плохо. Но нет, теперь стало еще хуже. И вроде бы она даже могла понять эти вот его эмоции. В самом деле могла, да не хотела. Сейчас все мысли были только об одном — сделать все для того, чтобы никогда и ни под каким предлогом не вернуться в Реданию и тем более под крыло матушки. Уж лучше на край света, в рабство, да хоть куда, но не туда.

— Значится, достопочтимый король Визимир Справедливый, да упокоится его светлая душа, был человеком хорошим и владыкой великим. Токмо даже у таких как он имеются свои слабости. А слабость эта заключалась вот в чем — охоч он был до баб. И до того, как взял в жены достопочтимую королеву Гедвигу, и после. И значится, вот что приключилось. Пока молодой-то, кровь кипит, эмоции бурлят. Ну и добурлили они до того, что снюхался наш достопочтимый король с кметкой, которая со временем понесла от него мальчонку. История стара как мир, — всплеснул руками Михал, едва не перевернув кружку с пивом. — Но был нюянс один.

— Какой нюанс? — Эскель сделал глоток пива и с интересом уставился на лукаво улыбающегося Михала.

— Мальчонка родился крепкий, здоровый, но с пороком врожденным. Вся правая сторона, — он поводил справа от своего лица рукой, — была неполноценной, недоразвитой. Поговаривают выглядело это все жуть как страшенно. Тогда эта баба, да как любая баба — непутевая и в край суеверная, поперла его к ведьме тамошней, в лес. Ну чтоб подлечила. Все-таки сын будущего короля! Авось и глядишь — не забудут и пристроят.

— Дай угадаю, — хмыкнул в кружку ведьмак. — Не пристроили?

— Пристроили, — подала голос Дера, заставляя сидящих за столом вздрогнуть. — Но не прижился.

— Верно госпожа говорит, — закивал Михал. — Значится, вот что дальше было. Принесла она мальчишку к ведьме, а та и говорит ей, мол порча на нем какая-то страшенная лежит, и что виноват в этом, якобы его дед, отец короля Визимира — Гериберт Сварливый. Якобы прознал он, что мальчонка нагульный появился у сына его, вот и проклял с помощью магии чародея придворного. И что извести его надобно, Гериберта-то, чтобы сынишка ее излечился. А если не изведет, то он всю жизнь будет уродцем ходить. Оно-то непонятно, то ли на короля у ведьмы этой зуб был, то ли и взаправду помочь решила младенцу. Но, ой неспроста, мне кажется, Сварливый чародеев не любил. Налогами вон их с ног до головы обложил. Но тем не менее, при себе одного такого умельца держал, — усмехнулся он и отпил пива.

— Дальше-то что?

— Отравила она короля, вот что. — снова заговорила травница. — Постель его в Волкобое вымачивала целую неделю и меняла каждый день. Запах сбивала жимолостью. Она ведь при дворе была. Тряпьем занималась, а когда прознали об этом, то ее саму в темнице измучили и повесили не только за убийство, но и за колдовство и мракобесие, а сына ее, то есть отца моего, забрал Визимир на попечение. И сыном даже признал, чтобы аристократии рты заткнуть и отцу своему тоже. Волевой был он. Волевой и совестливый.

— Как пить дать — волевой и совестливый, — закивал Михал, подхватив рассказ. — Значится, забрал он господина Радослава. Носился с ним, говорят, как с писаной торбой. И то ему и это. Уж малец и выглядеть, как чудище болотное, перестал. Вот что забота отцовская делает! А не ведьмы эти клятые, — он сплюнул на пол. — А когда пришла пора достопочтимому Визимиру жену себе выбирать, то и пал его нагульный в немилость. И пусть сама Гедвига была женщиной покладистой, но пасынка терпеть не хотела. Обработала она нашего тогдашнего короля ловко и с хитростью, а он уши-то развесил и все ее пожелания выполнил. Права наследования господина Радослава лишили, но титул нехитрый присвоили и держали подле себя, чтобы не удумал чинить всякое и посягать, упаси святая Мелитэле, на престол. Так и жил господин, пока не влюбился в госпожу де Бейль. А там свадебку сыграли да детей наделали. Вон, одна из них сидит рядом с вами, — улыбнулся Михал. — А как Третья война за Север началась, так король Радовид сразу приказал всю династию во дворец стянуть и… — он неловко поводил руками вокруг кружки, — и обезопасить их.

— Знаем мы, что Радовид имеет ввиду, говоря «обезопасить», — фыркнула Дера скрестив на груди руки.

— То есть, исходя из всего, ты хочешь забрать Фредерику и увезти к королю? — хмуро поинтересовался Эскель.

— Да, — кивнул мужик.

— И куда повезешь?

— Как куда? В Третогор, для начала. А там, до дальнейших указаний.

— А если я не поеду? — сжала руки в кулаки Дера и стукнула ими по столу. — А если я свободы хочу? Жить без оглядки хочу! Без интриг вот этих всех, без политики, без жертв, и без клятой этой династии.

Ведьмак задумчиво глянул на травницу, а потом на Михала. Тот обреченно вздохнул и опустил голову.

— Неможна, госпожа, — тихо проговорил он.

— Как? Просто не говори, что нашел меня и дело с концом.

— Не могу. У меня приказ, госпожа. Не стращайте меня своим взглядом вот этим. Ну не могу я! Не могу! — начал возмущаться мужик, а потом ударил себя ладонью по груди. — У меня приказ самого короля, госпожа. Да и матушка ваша!

— А если он убьет меня? А если мать моя меня в расход пустит для интриг своих? — внезапно захрипела Дера. — Братья ушли на фронт, воевать — всем было плевать. Проредить ненужную и порченную ветвь — не грех, ведь так? Отец пропал бесследно. А матушка все это время подле короля сидела и думаешь без дела? Ты же не дурак, Михал. И, все же, просишь меня вернуться?

— Да что вы говорите такое, госпожа! — возмутился тот и хлопая ладонями по столу, вскочил на ноги. — Да король…! Да он за свою семью! Да он горой встанет!

Дера сокрушенно покачала головой, а Эскель задумчиво осмотрел ее. Он сразу понял, что она не врала. Уж не в этот раз. Хотя веры в ней уже особо и не было, и разобрать, что в ее словах было правдой, пока сложно. Но, с другой стороны, деньги она ему за сохранность свою обещала и дала? Дала. А гордость профессиональная у Эскеля есть? Есть. Значит нужно работу выполнить до конца. К тому же, ворожей велел везти ее на Север? Велел. Значит нужно вести. А там может и предназначенный ей ведьмак уж как-то своему дитю подсобит.

Глянул он на ее дерганные движения, подрагивающие губы и глаза на мокром месте, вздохнул тихонько и понял, что ей было страшно и очень. И уж явно непросто так. Есть ли в Редании вообще такие люди, которые не боялись бы Радовида? Ведьмак догадывался, что таких нет. Сам лично он с королем, конечно, не встречался, но о его бесчинствах, особенно касаемо нелюдей и чародеев, был наслышан и еще как. А если он с чужими так, то со своими может и того хуже поступать. Слава ведь впереди идет всегда. Взглянув на Деру еще раз, а после переведя взгляд на Михала, Эскель внезапно даже для самого себя принял единственное, как ему казалось, правильное, в данной ситуации, решение. К тому же, теперь он кажется окончательно понял каким это таким магическим образом Геральта из раза в раз втягивало во все его перипетии. Все из-за этого вот клятого чувства ответственности и справедливости. Вот, мол, правильно так будет, порядочно, сука.

Аксий наложить было проще простого. Да и действовал он незаметно для чужих глаз. А когда мужик утих и, упав на лавку тут же положил ладони на стол, ведьмак заговорил:

— Госпожу де Бейль ты не нашел. Обознался.

— Обознался, — безжизненно проговорил Михал и уставился пустым взглядом перед собой.

Ведьмак знал, что обязательно пожалеет о том, что сделал. И может совсем скоро. Но разве мог он оставить все вот так? Разве мог он бросить Деру и уйти? Нет. Ведь несмотря ни на что, он понимал, как она ему дорога. И как бы не приходилось противиться, но принять тот факт, что они теперь связаны — пришлось. И связаны очень даже крепко. Вот только сейчас даже не это было главное. Главное — быстро покинуть корчму и, не попадаясь никому на глаза, выехать за пределы города, пока оцепенение Михала не прошло, и обговорить все случившееся. Уж теперь он хочет обойтись без недомолвок. Только правда и ничего кроме нее.