Вызов

Глава 17

- Вот, - Гай Марций протянул мне черно-белую фотокарточку. - Это за год до твоего рождения. Мы с Аней как раз помирились после ссоры. Кажется, в последний раз.

- Господи! А где это вы? Такая странная машина... И этот автомат.

- Это в Риме, в автомастерской моего знакомого. Кстати, я подумываю взять тебя с собой в Италию. Мы тогда посмотрели фильм "Бонни и Клайд", и Анютке захотелось сделать фото в стиле... Обстановка показалась ей подходящей. У нее дар был: на ровном месте найти приключение или придумать его самой.

- Авантюристка?

- Страшная, закоснелая, прожженная авантюристка...

Я подымаю от фотографии глаза на Гая Марция. Он смеется, сидя в кресле в квартире Маны. Ему внимают с большим интересом Жанна, Жози, Адриан и Северус (наконец-то пустующие комнаты в квартире Маны заняты). Оперевшись о спинку моего кресла, стоит сам зеленоглазый с неизменным стаканом в руке, рассматривает фото через мое плечо.

- Налей мне вина, пожалуйста, - обращаюсь я к Мане.

- Красного, белого?

- Красного.

Он так мил, когда мы общаемся в присутствии моего... отца. Непривычно думать о кураторе Марселе Брюно как о моем отце Гае Марции Антонине.

Жанна тянет ко мне руки, даю ей карточку - посмотреть.

- Мон дью, какая же она красавица! - восхищается француженка, приникая к плечу сестры, чтобы показать и ей несравненную красоту моей матери. - Она была натуральной блондинкой?

- Она была очень светловолосой, - сказал Гай, - но осветляла волосы до платины - как Монро, говорила она, - тут он усмехнулся.

- Да, а пару лет спустя после этого фото она сделает "химию" и выстрижет дурацкую модную челку, - говорю я, вспоминая ее фотографии после моего рождения.

- Она любила рискованные эксперименты, - Гай Марций подкуривает сигарету. - Однажды в Триесте она решила сделать себе тату на половину спины. Еле отговорил. Я покажу тебе тот квартал, где ей пришла в голову эта идея. Криминальная дыра...

- Хочешь посмотреть? - предлагает Жози Северусу фото. - Ах да, ты ведь уже видел ее...

- Ну и что? - Северус разглядывает фото Гая и моей матери, через его плечо смотрит и Адриан. Сева поднимает на меня глаза, переводит на куратора. - Мне тяжело в это верить... но вы и правда очень похожи.

Гай с интересом смотрит на Севу.

- Итак, еще один Антонин, значит? - он улыбается, когда Северус смущенно прячет глаза. - Я долго старался, чтобы это имя забыли.

И он крепко задумался. Наверное, над тем, что такое ирония судьбы. В последнее время я часто сталкивалась с этой иронией.

- Эээ... - экаю, не зная, как обратиться к Гаю. - А как вы с мамой встретились?

- Обыкновенно, как нормальные люди, - он выныривает из своих размышлений. - Она ела мороженое у фонтана, в красном сарафане и с распущенными волосами. Я подсел и спросил, вкусно ли... Она предложила попробовать. Так, слово за слово... - Гай с улыбкой развел руками. - Ей тогда едва стукнуло 22 года.

- А ты работал куратором Форума в Харькове?

- В Украине вообще, 15-ый год на тот момент.

- И встречался с Евой? - этот вопрос я просто не могла не задать.

- Встречался - это громко сказано, - Гай саркастично поднял бровь, - увы! Даже потомку древнейшего рода Фабиев, у истока которого стоял сам Геракл, не всегда оказывалась честь быть на равных рядом с королевой...

Жанна хихикнула. По-моему, ей очень нравился мой... эээ... Гай.

- Так вы от нее ушли к Гайиной маме? - спросила она.

- Ну да, ушел, - он пожал плечами.

- А что же она вас не приворожила? - Жози захихикала.

- Правда, - я вспомнила, как Ева умела подчинять вампиров, - она могла просто заставить тебя остаться.

- Смысл?

- Ну, если и спустя 30 лет в ней еще играет ретивое, то...

- Суть в том, что на очень старых вампиров ведьминские штучки не действуют, - пояснил Гай. - Да и не посмела бы она со мной играть в эти игры, - он затянулся, выдохнул дым.

- Мне кажется, Ева посмела бы все, - хихикает Жози.

- Нет, - Гай отрицательно качает головой, - я бы просто свернул ей шею. И она об этом догадывалась...

Странно слышать это от куратора. Впрочем, он не всегда был куратором. Ох, ну вот снова! Я вижу только поверхностное, наносное, и забываю о том, что за плечами каждого из вампиров - очень длинная жизнь, зачастую прожитая совсем не так, как хотелось. Все как у смертных...

- Я все хотела спросить, - вспомнила я, - как вышло, что твоя фамилия оказалась у моей мамы?

Гай опустил глаза, задумался. Потом поставил на столик опустевший бокал.

- Видишь ли, все достаточно непросто. Если не углубляться в дебри истории... Вообще я был Фабием, Антонин - скорее, одно из моих имен. Когда я стал вампиром, научился ходить по солнцу, то стал активно принимать участие в политических процессах в Риме. И как-то в честь мою назвали Антонином мальчика, которого позднее я продвинул к трону. Антонин Пий - позднее и всю династию императоров, которые так или иначе были родней Пия, начали называть Антонинами. Так.

Северус по знаку Маны налил Гаю еще коньяка.

- Благодарю, малыш.

От этого "малыш" Сева смутился, но, очевидно, ему это было скорее приятно. Вообще должна признать, что довольно забавно и интересно находиться в обществе создания, которое родилось даже не в этой эре. Даже Мана был полон уважительного отношения к моему... Гаю.

- Аня просто пришла и попросила мою фамилию. Разве я мог отказать в таком пустяке беременной моим дампиром женщине? - Гай холодновато усмехнулся. - Убедить соответствующие органы выдать ей новый паспорт не составило труда. Через три дня она уже была Анной Антонин. Все.

Да, все... Но была в этой истории некая недосказанность, что ли.

- Слушай, - вспомнила я еще, - а почему Траян сегодня назвал тебя таким странным словом - Парри...

На мое плечо легла рука Маны.

- Ты, кстати, не голодна? - его голос заставил меня умолкнуть и не закончить вопроса.

- Нет, не голодна, я хоте...

- В таком случае, я бы хотел поговорить с тобой, если ты не против.

Смотрю на Гая. Мана ведь перебил меня на половине вопроса, а он сидит и улыбается.

- Но я...

- Вот и славно, идем, - и зеленоглазый подхватывает меня под мышки и подымает из кресла.

Пытаюсь слегка сопротивляться, но меня все равно уводят из комнаты.

- Ты не мог бы выбрать более подходящий момент для разговора? - начинаю шипеть на Ману уже через четыре шага по коридору его квартиры.

- О, я и так выбрал самый подходящий...

Он обхватывает мою талию рукой и увлекает по коридору в Комнату-без-Окон.

- Думаешь, Гай Марций не найдет способа открыть эту дверь?

Зеленоглазый недовольно косится на меня, возясь с замком.

- Я просто хочу знать, что нас никто не подслушивает, только и всего.

- Жаль! А я думала, у тебя какие-то более интересные планы.

Мана метнул в меня быстрый взгляд, открыл дверь и предложил войти в помещение. Вхожу, напряженно ожидая сюрпризов, там, волков в клетке, девиц на распорках, ну, или парней, уж не знаю, как Мана мог решить развлекать тут своего патернала.

Комната пуста. Вампир закрывает дверь и поворачивается ко мне.

- Ну? - тороплю я его. - Можешь начинать. Между прочим, ты не дал мне задать вопрос Гаю...

- Да я и увел-то тебя, чтобы ты не задавала этот вопрос. Нет, конечно, и поговорить я хотел, но ждал подходящего момента.

- Мана! Ты невыносим! Опять за свое?! Не задавать лишних вопросов и все прочее?!

Зеленоглазый приложил ладонь к моему рту, заставляя умолкнуть. Он раньше никогда так не делал, поэтому мне только и оставалось изумленно умолкнуть.

- Да, я часто просил тебя помалкивать и не отсвечивать, - Мана переместил ладонь на мою щеку, - чтобы тебе не сделали больно. Но сейчас я не хочу, чтобы ты сделала больно своему... Гаю Марцию.

Я невольно улыбнулась. Как смешно, что Мана испытывает те же трудности, что и я. И мило.

- Будь добр объяснить.

Вампир вздохнул, убирая руку.

- В общем, я не знаю, какова история Гая Марция, почему он стал вампиром, ничего вообще не знаю о нем...

- Только не говори мне, что не знал, что он мой отец.

- Я же говорил - догадывался, - зеленоглазый ухмыльнулся. - Видишь ли, во Франции я общался с одной старейшей, Шениз. Она чуть старше Гая Марция, как казалось. На мой вопрос, с кем я могу переговорить о Древнем Риме, она посоветовала "Гая из Фабиев, ох, то есть, Марселя Брюно". Я пропустил это тогда мимо ушей, но потом вспомнил, когда ты мне назвала имя его рода. Откуда ты знала, кстати?

- Я тайком от тебя пообщалась в вечер суда с куратором.

Мана сделал кислое выражение лица.

- Ты не могла раньше мне это сказать?.. Ладно! - он поднял ладони вверх. А вот это уже мой жест... - Я не об этом хотел поговорить.

- Паррицида, - напомнила я. - Если ты не знаешь прошлого Гая, то почему предполагаешь, что я могу сделать ему больно вопросом о слове, которым его назвал Траян?

- Это не слово, это прозвище. По крайней мере, спроси его наедине, - Мана устало потер переносицу пальцами. - Короче, я не знаю биографии Гая, но слово "паррицида" переводится с латыни как "отцеубийца". Решай сама, хочешь ли ты знать, почему он получил такое прозвище.

Я растерялась, но лишь на миг.

- Хорошо, спасибо, что предупредил.

Мана склонил голову, глядя на меня испытующе.

- Итак, мы теперь женаты, - медленно и со вкусом, с неудержимо расплывающейся по лицу улыбкой, сообщил он.

- Ах... Да, в самом деле, - я тоже улыбнулась, хотя меня сложившаяся ситуация немножко бесила. Ладно, множко. Очень сильно бесила.

Наверное, Мана увидел, как сжаты мои зубы, когда я улыбнулась. Его радость взлетела на небывалые высоты.

- Я очень благодарен Траяну, - сказал он, каким-то текучим движением придвинувшись ко мне вплотную. - Если бы не он, я бы по-прежнему лихорадочно изыскивал способы заставить тебя быть моей.

- Значит, Севы тебе мало?

- Знаешь, а ведь это дурной тон - использовать своих детей, - уже серьезно сообщил мне Мана.

Не нахожусь, что ответить. Что ж, я всегда думала о Мане хуже, чем он есть на самом деле. Хотя с ним не разберешь! По каким принципам живет он, если все его действия непредсказуемы и, на первый взгляд, нелогичны? Хотя я должна была быть умней и понять, что столь трепетно относящийся к своим детишкам вампир не стал бы манипулировать мной с помощью новообращенного...

- Я надеюсь, ты не уедешь с Гаем Марцием? - совсем уж огорошил меня зеленоглазый.

- Ку... куда? Эээ... Я только что узнала, что он мой отец. А ты уже спроваживаешь меня с ним куда-то?

- Хорошо, - мне показалось, или он правда был рад слышать это?.. - Значит, осталось только одно...

- Ты что делаешь?! - изо всех сил вырываюсь из его крепких объятий, отворачиваюсь от таких знакомых нежных губ.

- Как - "что"? Скрепляю наш союз, - Мана не дает освободиться до конца, держит за талию и плечо.

- У нас нет никакого союза, понял? - стараясь не сорваться на крик, цежу сквозь зубы. - Я не хотела его и не считаю достаточным основанием для того, чтобы простить тебе все то, что...

- Ну-ну, смелей! - с утрированным интересом Мана вперил в меня расширенные горящие зеленые глаза. - Хочется услышать, что же моя девочка, всадившая в меня три серебряные пули, может вменить мне в вину?!

- В самом деле, что это девочка себе позволяет?! Ах ну да, она ведь спасала трех чокнутых молодых вампиров, а вместо благодарности ей за это едва челюсть не своротили.

Мана воздел очи к небесам, то есть, к потолку.

- Как ты не понимаешь, глупая, - в его голосе столько нежности, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обнять вампира, - я боялся за тебя. Наверное, если бы я умел спать, мне каждую ночь снился бы кошмар о том, как тебя убивают... Знаешь, каково это было - лететь к тебе той ночью и пытаться понять, жива ли ты или...

- Погоди, Мана, - я сгибаю руки в локтях и прижимаю их к себе, чтобы высвободиться, - ты мучал меня, чтобы защитить, ты бьешь меня, потому что боишься потерять? Хахах, - пытаюсь смеяться, но выходит очень уж горько, - мне просто интересно, что ты придумаешь в следующий раз. Нет, дорогой мой муж, - я вложила в эту фразу весь сарказм, на который была способна, - я в твои игры больше не играю.

- Игры?.. Игры, - сказал он сначала гадливо, а потом так, будто я и вовсе ткнула его лицом в помои.

Мана выпустил меня. И выглядел он раненым.

- Нет, нет, нет, - я, смеясь уничижительно, выставила руки вперед, - не надо делать такое лицо, прошу. Сейчас совсем нет настроения смеяться.

Зеленоглазый вдруг стал таким, каким я видела его достаточно редко: прямой, холодный, чужой. И от этого стало немного не по себе.

- Да... Почему бы, principessa, не посмеяться над крестьянским дурачком, ага? - голос и высокомерные интонации принца совсем не вязались с тем, что он говорил. - Гордая наследница древнего рода Фабиев... Гусь свинье не товарищ, волк коню не свойственник, верно?

И Мана развернулся, чтобы открыть дверь Комнаты. Почему-то мне казалось, что он не до конца верил в то, что говорил. Но все же верил. И доля правды была в его словах. Когда я поняла, что за моей спиной теперь всегда будет выситься тень древнего вампира, даже когда его не будет рядом... Не знаю, как сказать, но ничто так не придает уверенности в себе.

- Эммануэль, - зову зеленоглазого.

- Да?

- Не стоит больше играть на моих совести и жалости. Пожалуйста.

Прежде чем выражение тигра, увидевшего добычу, появилось на лице вампира, я тихо прошмыгнула мимо него и вернулась в зал.

- Нам пора, - сказала я Гаю, когда ледяные глаза его испытывающе уставились на меня. Наверное, он не смог подслушать наш разговор, а теперь пытался понять, о чем же мы договорились.

- Конечно, - он подымается, поправляя жилет.

- Ох, а куртка твоя уплыла с Эстеллой, - вспоминаю я, и эта мысль заставляет меня нахмуриться. Ладно. Сегодня же переговорю с Гаем на эту тему.

Несмотря на то, что он зовет Траяна "братом", непохоже, что братские чувства так уж сильны между ними.

Адриан обнял меня на прощание. Интересно, как и о чем они с Маной договорились после того, как нынче днем покинули мою квартиру? Они почти не общались при мне сейчас, поэтому не могу ничего сказать.

- Ты заходи, ладно? - сказал мне Сева, тем не менее, косясь на Ману, словно ища разрешения. - И поздравляю с замужеством, - ехидно скалится, целует меня в щеку и отходит.

- Да, и мы тоже поздравляем, - сдержанно заметила Жанна.

Наверное, в тот момент, когда Мана сегодня рассказывал им о произошедшем в баре, а особенно - о моменте, когда нас поженил Ингемар, мое лицо было слишком выразительным... Поэтому и не осмеливались сестры поздравлять меня слишком уж рьяно.

Распрощавшись с мастером Левобережья и его детьми, мы с Гаем спустились вниз. Во дворе стояла черная "Альфа-Ромео".

- Моя машина, - сказал куратор (Боже, когда я избавлюсь от привычки этой?)

Внутри нас ждали Сейдж и Кантильен. Они же и пригнали авто сюда.

- А можно мне повести? - прошу я. Никогда еще не сидела за рулем такой шикарной тачки. Папочкиной тачки, пищит в голове мерзкий голосок юной балованной девицы.

- Конечно, Гайя. Кантильен... - Гай скомандовал что-то на французском.

Немой вампир пересел на пассажирское место. Гай сел на заднее сиденье возле своего рыжеволосого телохранителя.

У моего дома Гай отпустил своих парней. Глядя вслед удаляющимся вампирам, я спросила:

- Что с Кантильеном? У него нет языка?

- Язык есть. Почему он не говорит - только боги знают. Я пытался понять, что с ним не так, но ни один ученый не дал мне ответа.

- Он что, дампир? - ляпаю вслух первое, что пришло на ум. Вспоминаю полудампира Сашу, у которой случился сбой в психике.

Мы вошли в подъезд.

- Хм, откуда ты знаешь?

Я поясняю, что не знаю, а предполагаю, и почему.

- В самом деле, Кантильен - наполовину дампир, это так...

Мы умолкаем, потому что из лифта выходит развеселая компания молодежи. Дожидаемся, пока выйдут из подъезда шумные благоухающие табаком, вином и жвачкой парни и девчонки.

- Ему немногим больше четырехсот. Очень сильный.

- А Сейдж?

- А Сейдж напротив, только лет тридцать, как вышел на солнце. Но он хороший секретарь и помощник, а как виртуозно владеет гнестрельным оружием - ты бы видела, - Гай усмехнулся, выходя из лифта. - С двух рук, по-македонски... Как снайпер. В движении...

В квартире я сразу же сменила запачканные на заднице штаны на черные джинсы.

- У меня нет коньяка, увы, - сообщаю я, входя в комнату с бутылкой вина.

Гай стоит над валяющейся на полу бутылкой, отдирая ступни от засохшей лужи сладкого вермута.

- Э... Здесь недавно убили вампира, - сказал он очень спокойно.

Едва не роняю вино. Нет, я, конечно, знаю, что чутье у древних - как у акул...

- И останки еще в квартире. Гайя, - он внимательно смотрит на меня.

Без слов указываю в направлении ванной комнаты.

Гай, с трудом сдерживая смех, стоял над кучкой пакетов, лежащих в душевой кабинке.

- А что полагается за убийство вампира? - спрашиваю я у законника Форума. Дичайшая ситуация. Мой же отец, он же - самый дотошный куратор старейших, сейчас давится смехом над убиенным мной вампиром.

- Обратить другого в ограниченные сроки, как ты помнишь, - Гай садится на корточки и начинает собирать пакеты.

- А смертному?..

- Смертному - смерть, - легко и между прочим говорит он. - Дай один большой пакет, пожалуйста.

На деревянных ногах топаю в кухню, нахожу пакет и возвращаюсь к Гаю.

- Путем нехитрых логических цепочек я делаю вывод, что тут - Субирано Л`Арригада.

- Правильный вывод...

Гай собирает все в пакет, туго завязывает его, подымается с корточек. Видимо, узрев выражение моего лица, треплет меня по щеке:

- Ну-ну, половина старейших тебе бы "спасибо" сказала, а еще половина тихо порадовалась бы.

Гай вызвонил снова Сейджа и, спустившись вниз, передал ему останки. Я, придя в себя, вымыла с пола разлитый вермут и свернула загаженный ковер. Вот ведь талант у покойницы Суби был: к чему ни коснись - все ухитрялась изгадить в краткие сроки...

Наконец, мы сели в моем зале. Я налила Гаю портвейна покрепче. Он хмурился, но пил.

- Так это ты ее, или...

- Я ее.

Гай покивал, ничуть не изумившись.

- И, значит, ты ее серебром, а потом...

- Топором.

- Ты? Сама? - еще раз уточнил он.

Я покраснела. Конечно, впечатления вечера отодвинули от меня происшествия дня, но было очень и очень не по себе.

- Я, сама...

- Ну что ж. Я не могу сказать, что удивлен.

Довольная улыбка играла на губах куратора. Я, зачарованная, уставилась на него.

- Ты выросла... правильной.

Ну вот, уже второй вампир называет меня правильной. Но это же не просто вампир - это отец. Пытаясь перевести разговор в другое русло, чтобы не засмущаться вконец, спрашиваю:

- Скажи, а что будет с Николой?

- Ничего с ней не будет, - хмурится Гай. - Она присягнула Траяну, уедет с ним в Италию, должно быть.

- Но она предала своего мастера.

- С точки зрения закона она ничего такого не сделала. Никого не предала. Просто переприсягнула. Она не в первый раз такое делает. Если мне не изменяет память, в 20-ые прошлого века сия дама нечаянно спровоцировала конфликт между Траяном и Мастером Молдовы. Мастер Молдовы остался без головы, а Никола с другими были вынуждены прятаться под крылышком у Ингемара...

Гай еще немного поведал мне о Николе. Из сказанного им я сделала вывод, что эта вампирша частенько создавала проблемы мужчинам вокруг себя. Не могу сказать, что я ее осуждала за это, но она сказала Траяну, где меня найти - ведь несомненно, Никола была в курсе, что я отправлюсь к Бирсен.

Потом мы немного поболтали о моей семье. Я рассказала Гаю, как узнала, что я - дампир, рассказала, как нашла Ваню, все вперемешку, но он понимал меня. Я сдержанно пояснила, как вел себя Мана, когда пытался оберегать меня от Фэнела. Гай слегка нахмурился, но и только.

- Вот примерно так я и стала частью вампирского общества здесь, в Киеве... - закончила я рассказ.

- Я не хотел, чтобы ты вообще когда-либо столкнулась с вампирами, - сказал Гай после непродолжительного молчания. - Но на это было глупо надеяться. Запереть тебя я не мог и не хотел. Мне оставалось только пустить тебя в свободное плаванье и дать прожить жизнь так, как... эээ... Анютка любила так говорить: "Как Бог на душу положит", - Гай усмехнулся.

Я улыбнулась ему, не зная, что и ответить. Он был прав.

- Могу ли я задать тебе вопрос, - осторожно начала я, - который может показаться тебе бестактным или причинит боль?

Брови куратора прыгнули аж до линии волос.

- Боль? Гайя, за две с лишком тысячи лет такие вещи как боль... становятся непозволительной роскошью. Скажем так.

- То есть?..

- То есть тебе приходится столько всякого дерьма хранить в себе, а если еще и испытывать боль по этому поводу... - он не закончил, хохотнул и предложил мне:

- Смелей, спрашивай.

- Ну... Сегодня Траян назвал тебя Паррицидой... эммм... Я просто хотела спросить, почему ты носишь такое прозвище?

- Какое-то же надо носить? - усмехнулся Гай, вставая. Он приблизился к моему бару, долил себе еще вина. - Кунктатор, Салинатор... Сцевола. Многим давали прозвища, вот и мне дали.

Я выжидающе уставилась на него. Наконец, куратор сказал:

- Ладно, кошечка. Все равно ты рано или поздно узнаешь. Лучше я сам расскажу тебе. Только ты, в свою очередь, пообещай мне одну вещь. Даже две.

- Какие же это вещи?

- Не возненавидь меня. И не начни бояться.

Я немного подумала.

- Я не стану ненавидеть или бояться, но не обещаю не осуждать.

- Пусть так.

Гай отпил вина, улыбнулся мне лучезарно.

- Просто, видишь ли, кошечка, у тебя есть все причины ненавидеть меня.

- Дай мне хоть одну, - не нравился мне его тон.

Улыбаясь еще ярче, мой красавец-отец, этот мужчина-картинка приблизился. Ледяные глаза его тоже улыбались.

- Я дам тебе не одну, а целых шесть причин, дорогая моя.

- Гай, - я впервые назвала его по имени, очень и очень строго, - я СЕЙЧАС начну тебя бояться.

- Ладно, вот тебе шесть причин, кошечка. Я убил твоего дедушку, - Гай загнул один палец на руке, - твою бабушку, - еще один палец, - твоего дядю, твою тетю и кузена. Кроме того, я убил твою двоюродную бабушку... Впрочем, она была больна с рождения, странно, что ее не удавили в колыбели... - Гай задумчиво сел на диван подле меня.

Ледяная волна серых глаз захлестнула меня с головой, заставив раскрыть рот и шумно вдохнуть воздух. Я не могла понять истинного смысла его слов. Убил... Всех убил... Задушить в колыбели?.. О чем он вообще?!

- Ты... т-ты... О маминой семье?! - ужаснулась я.

- Что ты, Анина мама умерла за десяток лет до твоего рождения. Отца у нее не было, - Гай уже не улыбался.

Лицо его снова стало таким же, как в вечер суда, когда мы встретились впервые - словно у неизлечимого больного.

- Так это была твоя семья? Твои родители и...

- И брат с женой и сыном. И моя тетка по матери.

Мне стыдно признаваться, но я почувствовала некоторое облегчение. Ужасно было бы, если б он убил мамину семью, а она продолжала с ним быть. Хотя не могу сказать, что уничтожить свою семью - хоть бы и две тысячи лет назад - поступок для здравого человека.

- Но зачем? Это же была твоя семья.

Гай закусил изнутри щеку. Он словно испытывал физическую боль.

- Зачем? Я много раз задавал себе этот вопрос по прошествии десятков и сотен лет с той поры. И не находил ответа.

- Но у тебя же была хоть какая-то причина?

- Ну... деньги? Я был младшим сыном, и... - Гай откинулся на спинку дивана и закрыл глаза рукой. - И ценности моих сограждан для меня были пустым звуком. То есть, если многие видели цель существования именно в создании семьи, рождении детей и так далее, то я предпочитал иное.

- Что именно?

- Шлюх, выпивку, наркотики, азартные игры...

Я едва сдержалась от неуместного возгласа в духе: "А что, тогда все это уже было?!" Конечно, было. И будет всегда, во все времена. И молодые люди, которые избирают этот гибельный путь, тоже никогда не переведутся. Только вот не всем им выпадет такая мука - карать себя за это веками.

- Гай, - позвала я.

Он скосил на меня настороженный взгляд.

- Я осуждаю тебя, это так. Но не боюсь, не ненавижу. Я так понимаю, - я позволила себе улыбку и опасную шутку, - от патрицида к инфантициду ты переходить не собираешься?

Его реакция меня огорчила: он просто закрыл глаза, все так же полулежа. Я придвинулась поближе, положила ладонь ему на руку. Он открыл глаза. Судя по всему, ко всем его гастритам, простатитам и мигреням добавилась жесточайшая депрессия.

- Я ждал тебя две тысячи лет, - его глухой голос и его слова едва не заставили меня разреветься. Я вцепилась в руку Гая, старательно пряча глаза в своем стакане с вином. - Я так хотел семью. И ребенка. Одного, мне больше не нужно. Но меня наказывали боги... или Бог? Проклятые христиане, - вздохнул он. - Две тысячи лет, Гайя. Никого. И ничего. И вот - ты...

Он посмотрел на меня так, что я пискнула (голос мне изменял):

- Понимаю.

Гай мучительно заулыбался:

- О нет, не понимаешь. Но поймешь, обещаю. Ты просто... не просто чудо, скажем так.

Я до того расстрогалась, что пришлось стирать слезинку, потекшую по щеке. Гай смотрел на меня с печальной улыбкой:

- Ты живая. И ты моя. Я привыкал к этому 25 лет. И так и не смог привыкнуть.

Мы помолчали. Он положил ладонь на мою руку, и мы просидели так минут пять.

- А что потом? Как ты обратился?

Гай взглянул на меня:

- Ты не хочешь этого знать.

- Нет, хочу.

- Это тяжело.

- Ты уже понял, что я из той же стали, что и ты.

- Закаленной? - Гай усмехнулся. - Что ж. История моего обращения так же постыдна, как история моей жизни и моей смерти. Меня должны были казнить. Я отдал знакомому вампиру все, что имел, только бы он обратил меня. Он не обманул. Я стал вампиром лишь из страха смерти. Потом меня казнили. Ты знаешь, кошечка, КАК в Риме казнили за патрицид?

- Не знаю, Гай.

- Меня зашили в кожаный мешок с живыми змеей, обезьяной, петухом и собакой и утопили.

Я вскрикнула, прижимая ладонь ко рту.

- Poena cullei, - сказал Гай. - И все. Я воскрес. Принес кое-кому пару инфарктов. Прожил две с лишком тысячи лет. Родил девочку-дампира. Вот вкратце и вся моя история, кошечка.

Кошечка сама была близка к инфаркту.

Помолчали. Наверное, мне следовало бы припасть к груди отца и утешить его, но я не могла. Он был виноват, не уверена, что пролитая родная кровь блекнет с веками.

- А твоя история... - он повернул голову ко мне, в глазах уже не было той острой боли. - Ведь ты боишься вампиров, Гайя.

- Почему это тебя удивляет?

- Ты дампир. У тебя есть власть над ними, кошечка, - Гай сам улыбнулся по-кошачьи. - А ты их боишься, вместо того, чтобы пользоваться своим влиянием и силой.

- Я, кажется, рассказывала тебе, как ко мне отнесся Фэнел, как вел себя Мана и все остальные. Боюсь, кроме страха...

- Погоди, - Гай сжал мою кисть, по-прежнему лежавшую на его руке, повернулся ко мне всем корпусом, - ты ведь моя дочь. Ты ничего мне не должна, но должна себе - быть сильной и смелой. И драть всех вампов железным колом!

- Ты тоже вамп, - напомнила с улыбкой я.

- Погоди. Я хочу дать тебе уверенность в себе, в своих силах. Понимаешь?

Я кивнула несколько неуверенно.

- Конечно, Гай... Но ты же понимаешь, что это может растянуться на годы...

- Кошечка! Я тебе не психоаналитик, чтобы вести с тобой часами задушевные беседы. А ты не юный вампир, которому надо заново выстраивать всю психику. Просто скажу тебе кое-что, о чем знаю только я. Ну, еще знала Анютка, но... И запомни, - Гай взял меня за подбородок и всмотрелся в мои глаза, - никто больше не должен этого знать. Слышишь, Гайя?

- Слышу, слышу, - я согласно закивала. Какую же сокровенную тайну, открытую ему веками, Гай мне сейчас поведает? А в самом деле, когда живешь так долго, тебе должны открываться тайны вселенной. Вон, мне уже Бездна комиксов напоказывала. А что она могла показать Гаю? Ох... Мне нужно внимать каждому его слову, потому что...

- Твоя мать была дампиром.

- Ага, - он прервал меня на середине потока размышлений, поэтому я не сразу поняла, о чем он. - Дампиром.

- Дампиром, Гайя. Дампиром.

Я посмотрела на Гая внимательно. Нет, он не шутил.

- То есть...

- Я вампир, Гайя. А она была дампиром, - раздельно и четко пояснил мне мой отец. - А это значит, что...

- Что я дампир в квадрате, - голос почему-то перестал меня слушаться.

- Именно. Тебя не настораживало то, что на тебе готовы повиснуть все вампиры без исключения? Что ты единственная смертная, хоть и дампир, с которой они охотно общаются на равных?

Нет, да и с чего бы меня это настораживало... Опомнившись, понимаю, что стакан вот-вот выскользнет из руки. Не знаю, что с моим лицом сейчас, но... Чувствую, как безудержная ухмылка раздвигает мои губы.

- Дампир. В квадрате.

Гай понимающе смотрит на меня и кивает. Я посмотрела на свои руки. Обычные руки. Ничего сверхъестественного. Я, старая добрая Гайя, знающая себя уже двадцать с чем-то лет - и вдруг дампир в квадрате? Существо из легенды?..

- Поэтому я и сказал, что ты не просто чудо, Гайя. Ты...

Закончить фразу Гаю не дал звонок в дверь. Он весь подобрался, сел и достал оружие из кобуры, что была под его жилетом. Я же на негнущихся ногах поковыляла к двери. Плевать на оружие! Я же, б...дь, легендарное создание!..

Понимаете, наверное, что мое состояние было таково, что, казалось бы, ничего на свете не может меня удивить сильнее. Оказалось - может.

На пороге стояли Саша, Ксеня и Иван. В руках у Саши и Вани дрожала несчастная Эстелла.

- Эй, Гай! - я не нашла ничего лучшего, кроме как сообщить ему:

- Твоя куртка вернулась!

Гай быстрее меня оценил обстановку.

- Входите живее. Разреши им войти, Гайя.

- Да они и так приглашены...

Одарив меня неодобрительным взглядом, Гай сказал:

- Устраивать из своего дома проходной двор для вампиров - не самая лучшая идея. Чего стали? Живо внутрь!

Вампирские детишки, наверное, не подумали, что у меня дома может быть куратор, поэтому сейчас, топчась в прихожей, со страхом взирали на него.

- Мы не хотели, честно, - ляпнул Иван, когда Гай посмотрел на него.

Я поманила Эстеллу к себе. В куртке Гая она казалась худущей как вобла. По-моему, ее стремало общество вообще любых вампиров, даже тех, кто желал ей добра. Молодая женщина с радостью рванулась из рук Саши и Вани и стала возле меня. Голубые глаза ее, окаймленные розовыми припухлостями, были измучены. Еще какое-то время назад она плакала.

- Покушаешь? - спросила я ее, стараясь не жалеть ее слишком явно.

Она кивнула, сняла куртку и протянула Гаю. При этом у нее было мученическое лицо, итальяночка едва ли не книксен сделала. Куратор что-то спросил у нее на родном языке, та дрожащим голосом ответила.

- Пойдемте-ка, хочу задать вам пару вопросов, - обратился Гай к детишкам и резко указал им рукой на зал.

Троица потрусила в указанном направлении, куратор двинулся следом за ними. Я сняла с Эстеллы пресловутую куртку и увлекла за собой на кухню.

- Как ты оказалась с этими тремя? - спросила я ее, пока с космической скоростью делала бутерброды. Из еды у меня было копченое сало, не знаю, какой давности, подсохший хлеб, который я хранила в холодильнике во время своих разъездов по вампирским хазам, кетчуп (тоже древний) и соленые огурчики.

- Когда мы вышли из клуба, Траян велел идти за ним, - Эстелла стеснялась потемневших синяков на руках и шее, поэтому поминутно пыталась поправлять рукава и вырез своего бледно-синего платья. Худые ноги ее были босы и голы, по-моему, девушка носила балетки. Представив, как она шастала в таком виде по морозу, я закрыла глаза. - Я послушалась, он был... зол. Я пошла за ним, но немного отстала, болит нога.

От мыслей о том, почему у нее болит нога, я снова закрыла глаза на секунду.

- Потом меня Иван и Сандра схватили, закрыли рот и увезли в машине. Мы долго ездили, подобрали эту девочку... Ксению. Она уговорила их отвезти меня к вам, синьорита.

Ох, не из добрых побуждений Ксеня это сделала. Наверное, хочет, чтобы у меня были проблемы. Впрочем, они правильно поступили. Отсюда я Эстеллу с Траяном не отпущу, видит Бог.

- Меня зовут Гайя, - я сунула девушке разогретые в микроволновке бутерброды. - У меня нет другой еды, я практически не живу здесь, - извиняясь, сказала я.

- Спасибо, пахнет вкусно, - она смотрела на мои несчастные бутеры так, будто они были с икрой и маслом. - А можно... помолиться?

С замирающим сердцем, закусив губу, киваю головой. Склоняет голову, тихо молится на своем языке. Наверное, ей этого не разрешали делать среди вампиров. Уроды.

Немного успокоившись, вижу два шрама на лице Эстеллы - на щеке и над бровью. Наливаю ей крепкого кофе с сахаром. Надо было спросить, какой она пьет... Но девушка уже, не боясь обжечься, пьет кофе.

- Сколько тебе лет, Эстелла?

- Семнадцать, - слышу я ответ, встаю и понимаю, что мне срочно надо вымыть чайную ложку. Поворачиваюсь к девушке спиной и мою ложку обстоятельно, чтобы унять свою злость. Господи, я думала, она на три-четыре года младше меня...

Траян! Не могу найти для тебя ни одного слова, паскуда ты такая, хрен ты моржовый, на кол тебя серебряный посадить мало!

- Давно ты с Траяном? - спрашиваю я, снова садясь напротив нее.

- Знакома с детства. С ним вместе - с этой осени.

- Вот как? - надо же, он знал эту девочку с детства и все равно не пожалел ее.

Эстелла чертовски голодна, но все равно не может доесть полтора бутерброда.

- Если не хочешь - не ешь, - говорю я ей. - Съешь полчаса спустя, например.

- Спасибо, Гайя, очень вкусно.

Мне стыдно за свои убогие бутерброды, но Эстелла благодарит очень искренне. Аккуратно промакивает салфеткой губы. Хм, кажется я начинаю понимать, почему Траян решил прикарманить это сокровище. Наверное, в детстве она была вообще мечтой педофила. Стараюсь не скрипеть зубами, чтобы пломбы не повыпадали.

- А когда... Траян за мной приедет? - тихо спрашивает, наконец, Эстелла.

- Не знаю.

- Вы ему позвоните?

- С чего это я буду звонить ему? Пусть ищет и бесится.

- Нет, - неожиданно твердо сказала девушка. - Я звонила куратору для того, чтобы не допустить кровопролития...

Она забавно это называла - bloodbath, кровавая баня, но была серьезна при этом. Наверное, не знала, как по-другому сказать.

- И сейчас не собираюсь этого допустить. Скажите Траяну, что я у вас.

Я поднялась и пошла в свою комнату. Там я нашла в шкафу теплые колготки и принесла их Эстелле.

- Надень их, мне страшно представить, как ты ходишь голая в такой мороз.

Без лишних слов девушка надевает колготки, пока я, деликатно отвернувшись, мою чашку.

В кухню заглядывает Гай, обводит нас взглядом. Эстелла сразу ежится и обхватывает себя руками. Даже Мана не сумел мне привить такого инстинктивного страха перед вампирами. Вспоминаю в десятый раз, что я дампир в квадрате. Становится теплее на душе. А подать мне ваших Траянов, думаю я и мысленно стучу кулаком по столу, я с ними со всеми разберусь.

- Я так думаю, Траян скоро объявится, - сказал Гай нам обеим на английском.

Бросаюсь к нему и уже на русском говорю:

- Ведь мы же не отдадим ему Эстеллу, правда?

- Она принадлежит ему, Гайя.

- Что значит - принадлежит? Ты знаешь, что ей 17 лет? И она вынуждена терпеть все это. Да ей пару месяцев осталось до того, как она умрет - либо от издевательств Траяна, либо сама на себя руки наложит. Ты знаешь, что она уже пыталась это сделать?!

- Когда я решу начать революцию, возьму тебя с собой на баррикады, кошечка, - ласково говорит Гай, серые глаза его тепло светятся. - Ее отдали за долги. Принадлежит она ему по праву того, кто сильнее. Вот и все.

- Это несправедливо.

- Не буду повторять банальности в духе "жизнь вообще штука несправедливая". Ты и сама это прекрасно знаешь, - и Гай выходит из кухни.

Эстелла встревоженно смотрит на меня. Она не поняла ни слова, но по интонациям, наверное, могла понять, о чем мы говорили. Тут звонит мой телефон.

- Слушаю! - рявкаю я в трубку, потому что уже начинаю заводиться.

- Гайя, почему мне звонит Траян и в истерике требует вернуть ему его женщину? - у Маны веселый возбужденный голос.

- Неужели в такой истерике, что у тебя поднялось настроение?

- Ты бы это слышала... Хотя еще услышишь сегодня. Мы едем к тебе, там сейчас и Траян появится, он чувствует Эстеллу...

Бросает трубку. Я зову итальянку за собой, иду в зал. Эти милые сволочи сидят на моем диване, а Гай беседует на повышенных тонах с кем-то на итальянском языке. Лицо у Гая снова как у больного, он болезненно морщится, восклицает "Траянус!", из чего понимаю, с кем он общается. Эстелла его понимает, а я нет, и это раздражает.

- Что он сказал? - шепчу ей, предлагая накинуть на плечи мою кашемировую кофту, которую я иногда ношу дома.

- Ничего особенного. Твой отец пытается уговорить Траяна успокоиться, - Эстелла зябко кутается в кофту, которая размера на два больше, чем нужно.

Множество вопросов просятся с языка. Мужественно держу рот на замке.

- Траян!.. - Гай в сердцах прячет свой iPhone в карман. - Не приглашай его войти, ладно?

- Ох, можно подумать, я тут всех подряд приглашаю... Мне звонил Мана, они едут к нам.

Мне стало тревожно. Новый виток противостояния, что ли? Ну не будут же они в жилом доме разборки устраивать? Или будут? Вспоминаю о том, что в моей квартире пахнет убиенным вампиром, несусь в ванную с бутылочкой парфюма. Пожалуй, освежителя тут будет мало.

Господи, и за что мне все это? Почему ты не дал мне какую-нибудь судьбу попроще и жизнь поспокойней? Я бы сейчас с удовольствием разделась, плюхнулась в кровать с ноутбуком и бутылкой вина, почитала бы какую-то муть очередной вампирской авторши, а потом заснула бы с чистой совестью и улыбкой на губах. Хрен тебе, а не чистая совесть, вякнул внутренний голос. Все, принципесса, аллес капут, цюрюк, йа-йа... При чем тут немецкий язык, я не поняла. Должно быть, Гайя тронулась окончательно.

- Зачем вы ее украли? - спрашиваю троицу больше из интереса к тому, чем они себя мотивировали.

Ваня пожимает плечом. Саша выдает, похоже, единственную причину, которая для нее достаточно весома в любой ситуации:

- Она шла, подотстав от других. Мы подумали: а почему бы не воспользоваться моментом?..

Иван согласно кивнул, Ксеня молчала.

- Вы знаете, сколько мне лет? - спросил Гай у малышни.

- Да, - нестройным хором ответили они.

Прикуривая сигарету и жмурясь от дыма, он сказал:

- Так вот, вы до моего возраста не доживете...

Пока молодежь, приуныв, раздумывала над своими перспективами, я сказала Эстелле:

- Ты можешь не уходить, если не хочешь. Можешь остаться тут, со мной.

Она качнула головой.

- Я не хочу кровопролития.

Господи, далось ей это кровопролитие! Кто сказал, что оно вообще должно произойти?

Слышу - в дверь звонят. Достаю из сумочки пистолет. Гай смотрит на меня, я - на него.

- Иван, - обращается к нему Гай, - открой дверь, будь добр.

- А чего я?!

- Потому что ты пушечное мясо и тебя не жалко, - любезно сообщает ему мой папочка.

- Я открою, - говорю я, снимая пистолет с предохранителя.

- Нет. Ему от пули ничего не будет. Почти. А тебе будет.

По счастью, на вопрос Ивана "Кто там?" отзывается Мана. С зеленоглазым прибыли Ингемар с Евой, Кимура и Эристав.

- Нет вам покоя? - мой вопрос прозвучал одновременно с зловещим:

- Ваня... - это произнес Кимура.

Мастер Правобережья выглядел ну вконец обозленным. Ваня жалко улыбался.

- Ну, Ким! - возопил он, однако притих, когда я на него цыкнула. В подъезде же все слышно. - Разве тебе не хотелось никогда ее спрятать и защитить?!

В коридоре появилась Саша, выглянула из квартиры в подъезд. Ким хотел было что-то сказать, но при взгляде на улыбающуюся возлюбленную закрыл рот.

- Ведь мы же не оставим ее, правда? - спросила Саша.

- А куратор Брюно сумеет остановить людей Траяна, если им захочется снести пару голов? - спросил Ингемар. - А что? Ведь я, сука, закон люблю и уважаю, - Мастер был в ярости, и это было заметно.

- Ингемар, держи себя в руках, ладно? - попросил Гай. - Я не допущу ничего, что выходит за рамки столь уважаемого тобой закона.

В коридор выползла Эстелла. Несмело приблизилась ко мне.

- И потом, я с тобой, - Ева положила руку на плечо мужа. - Если что пойдет не так...

- Королева решит все наши проблемы, - перебил ее Гай с совершенно серьезным лицом.

Рыжая одарила его уничтожающим взглядом.

- Благодарю, Марсель, за своевременное напоминание.

В зеленых глазах ведьмы - строптивая наглость.

- Если до этого дойдет, то королева, конечно же, решит все ваши проблемы.

Гай ухмыляется, Ева холодна, как мрамор. Почему-то посетила мысль, что ей, такой сильной, хотелось быть с мужчиной, который все-таки сильнее ее. С таким, как Гай. Иногда даже самым железным леди этого хочется...

- Ты! Эстелла! - довольно грубо обратился к ней Ингемар.

Она постаралась не слишком явно бояться его.

- Да, синьор?

- Может, тебя вампиром сделать? Тогда уж точно твой Мастер над тобой власти иметь не будет?

- Нет, нет, нет! - выставив вперед руки, Эстелла попыталась упасть за меня (наступила на собственную балетку). Гай схватил ее за запястье и удержал на ногах.

- Господи, Мастер! - на русском обращаюсь к Ингемару. - Она вон руку от куратора как от огня отдернула, а ты...

- Тссс... - прошептал Эристав из глубины подъезда. - Гости...

Гай мигом расставил в прихожей все фигуры нашей шахматной партии: пешек - нас с Эстеллой - спрятал за дверь, ладью-Сашеньку придвинул поближе к выходу, но тоже поставил так, чтоб она за стеночкой пряталась. Иван, видимо, был конем, конь - он и в Африке конь.

- Ева, иди сюда, - велел он ведьме.

Наш ферзь, наша сильнейшая фигура, понимая необходимость спрятаться, шагнула в квартиру. Остальные приготовились встречать гостей...

- Он один, - сообщил Мана через несколько секунд.

- Да, я один! - услышала я из глубины коридора. Эстелла вздрогнула. Похоже, нас роднит эта любовь к вздрагиваниям по любому поводу. - Спрячь ствол, красавчик. Где Эстелла?!

Я высунулась из-за двери и зашипела:

- Потише, пожалуйста...

- Я сейчас достану оружие, если ты не уберешь пушку! - Траян явно не был настроен разговаривать потише. - Хочешь проверить?!

- Траян, да успокойся ты, - Гай морщится, - мы тебе верим. Эристав, будь добр...

Наконец, Траян возник в проеме двери, и я смогла его увидеть. В той же рубашке, встрепанный и с безумными глазами. Увидев меня, Траян, не обращая внимания на очень нехорошего Ману, якобы непринужденно стоящего рядом, заорал:

- Где она?!

- Траян!

- Мастер, держи себя в руках...

- Господь-вседержитель!

Траяну было плевать на увещевания и воззвания к высшим силам. Эстелла высунулась из-за меня. Увидев ее, Траян изменился в лице и усилием воли заставил себя сказать почти спокойно:

- Стелла. Иди сюда.

Она покачала головой.

- Нет.

- Что значит "нет"?

- Нет.

Траян посмотрел на нее так, что мне захотелось стоять где угодно, кроме как между этими двумя.

- Марк, я требую немедленно вернуть мне мою собственность.

- Ты же понимаешь, брат мой, - спокойно начал Гай, - что это - живой человек, который умеет чувствовать и испытывать боль? Человек, рожденный для свободы. Твоя власть над ней противоречит пакту де Линта-Шонесси.

Траян наградил Гая бешеным взглядом.

- Я не советую тебе звать своих людей, Траян. Насилием тут ничего не решишь.

- Ну, Мастер, - насмешливый голос Маны, - каково это - когда твою женщину кто-то пытается отнять, а?

Траян не обратил на него внимания.

- Эстелла, - нежный и мягкий голос его пугал. Итальянка потерлась об меня плечом, наверное, опять зябко ежится, - две минуты. Если ты не выйдешь через две минуты...

- То полягут все твои люди, Мастер, - жестко сказала Ева, приближаясь к Гаю.

- На меня твои чары не действуют, ведьма!

- Ну, тебя я - так и быть - отдам Марселю. А вот с твоими людьми разобраться у меня хватит сил. Поверь.

Ох, не так надо с ним говорить... Мастер крикнул что-то на итальянском, молнией отшатываясь от моей двери. В подъезде поднялся шум, топот, чей-то вскрик. Гай не дал мне выскочить из укрытия, когда Мана пропал из поля моей видимости.

- Нет! - закричала Эстелла.

Ева стояла у выхода из квартиры. Она колдовала, склонив голову. В подъезде поднялся многоголосый вой. Гай не успел - кнут Траяна обхватил протянутую руку Евы, она упала вперед, а Мастер Европы молниеносно подхватил ее и обхватил рукой ее горло, прижимая ведьму к себе. Чары спали, вампиры перестали страдать.

- Траян! - сказал Гай. - Если ты ее тронешь, Форум приговорит тебя к казни.

- Если вы тронете Эсте, я развалю этот город до последнего камешка! - рявкнул Траян. - Не дергаться!

- Мы не собирались ее трогать, - не выдерживаю я. - Мы хотели ее защитить! От тебя!

- Да?! А какого дьявола Марк устроил этот цирк в клубе?! А?!

- А какого дьявола ты хотел присвоить дампира, да еще и мою дочь?

- Я? Присвоить? Я хотел ее тебе вернуть! Я думал, это и так понятно!

Повисло молчание. Гай рассмеялся. В руке он держал пистолет.

- Конечно! А то, что ты шел за ней по пятам и выследил все-таки у этой турчанки в доме - как понимать?

- Так и понимать, друг мой любезный. К тому же, никто за ней по пятам не ходил, я дней пять назад узнал от Николы, что у Ингемара есть дампир по фамилии Антонин. Конечно, мне оставалось только отнять ее у этого психа...

- Э!

- ... и передать тебе, - не знаю, кому как, но мне казалось, что Траян не лгал. - А что мне было думать? Второй дампир уже у Ингемара. Или мне надо было ждать, пока твою дампирку укусят, как поступили с этой! - он ткнул подбородком в сторону выглянувшей Саши.

- А что МНЕ было делать, - отозвался обозленный Ким, - если твои люди уже вышли на нее тогда, в Милане?

- Какие мои люди, Кимура?! О чем ты вообще?

- Хватит играть, Мастер, - это Ингемар. - Давай начистоту, раз уж мы тут все в таком щекотливом положении. Ты с Фэнелом задумал меня прибрать. Фэнел сотрудничал с медиками, значит, ты тоже...

- Какого... - Траян возмутился. - С какими, к дьяволу, медиками?! Да я их вырезаю нещадно всюду, куда могу дотянуться! И с Фэнелом у нас дел такого рода никогда не было.

- Почему же ты постоянно меня пытался на Форуме нагнуть?!

- Потому что ты не справляешься! - тут Траян уже просто заорал.

Я прикрыла глаза. Соседи, наверное, прильнули к своим дверям всеми ушами.

- Cazzo! Я что, до скончания века вынужден всем вдалбливать в их тупые головы - Ингемар не справ-ля-ет-ся! Что еще кому непонятно?!

- Погодите, ведь Хьюго упоминал о каком-то цезаре, - несмело заикнулась я, когда молчание слишком уж затянулось. Противостоящие стороны смотрели друг на друга по-волчьи. Особенно это удавалось Ингемару.

- В данный момент срал я на всех цезарей мира! - Траян прижал Еву так, что она застонала и ткнула его локтем в бок.

- Не смей! - зашипел Ингемар.

- Верните мне Эстеллу!

Тут уж она не выдержала.

Девушка решительно вылезла из-за меня, я не успела остановить ее. Тем не менее, она не вышла за порог квартиры. Что-то сказала тихо Траяну на итальянском. Он ослабил хватку, что-то ответил нервно Эстелле. Та еще тише заговорила, теребя край кофты и опустив голову.

- О чем они? - шепчу Гаю.

В подъезде тишина. Этим-то сволочам итальянским все понятно.

- Я хочу поговорить с Эстеллой наедине, - вдруг говорит Траян, отталкивая Еву в руки Ингемара. Тот обхватывает ее обеими руками, возвращает в квартиру.

Ева немного напугана, но старается держаться.

- Нет, я ее не оставлю с вами, - качаю головой. - Гипноз...

Траян закрывает глаза и на итальянском что-то говорит. Слышу топот удаляющихся. Он прогнал своих вампиров.

- Брат, ну потешь племяшку, - криво усмехнулся Гай, - пусть останется. Видишь, какая горячая?

Траян что-то буркнул на итальянском.

- Ингемар, - обратился к нему Гай, - не мог бы ты дать нам немного времени? Я прослежу за тем, чтобы все было в порядке.

Мана без слов вошел в квартиру. Траян едва не убил его взглядом. Зеленоглазый наслаждался сложившейся ситуацией.

- В дом моей жены я могу входить, - сказал он с улыбкой садиста, хотя никто ему и полслова не сказал.

Медленно, нехотя удалились мои вампиры. Увел с собой Еву наш Мастер. Что поразило меня - Траян стоически и терпеливо дождался, пока не закроется лифт за Кимом, Сашей, Иваном и Ксеней. Эти были последними, кто ушел.

Мастер Европы вообще был на себя не похож. Когда Мана демонстративно громко включил телевизор в зале, он, наконец, что-то нервно сказал Эстелле на их родном языке. Девушка стояла молча, только голову опустила. Тогда Траян продолжил, но уже увереннее и злее. Почему-то казалось, что за злостью он скрывает страх. Эстелла все молчала, а Траян все повышал тон голоса и темп речи. Я все значительнее поглядывала на Гая, требуя перевода или хотя бы намека. Наконец, терпение куратора не выдержало.

- Траян, притормози, - недовольно сказал он на русском Мастеру Европы. - Если все дело только в этом... Брось запугивать девочку тем, что ждет ее семью в нищете. Сколько же задолжал тебе ее отец? - Гай вынул из внутреннего кармана жилета бумажник, достал чековую книжку. - Озвучь, пожалуйста, в какую долговую яму ты их вогнал.

Траян посмотрел на него бесцветно, словно не услышал. Однако же ответил:

- У меня уже пытались купить ее свободу.

- И что же помешало?

- То, что я не хочу ее продавать.

- А кто пытался купить? - не удержалась я.

Ненавидящий несчастный взгляд Траяна пал на меня.

- Твой муж, племяшка.

Гай настойчиво сказал:

- Я жду, Траян.

- Я не продаю ее свободу.

- Я думаю, Форуму будет интересно узнать, как ты используешь человека уже долгие несколько месяцев.

- Думаю, Форуму будет интересно узнать и о твоей незарегистрированной дочери, - жестко ответил Траян. - И ты же понимаешь, у дампиров, прошедших регистрацию, резко возрастает риск быть украденными и использованными куда более жестоко.

- Документы на ее регистрацию уже лежат на моем столе в Вене, - сказанное Гаем скучающим тоном соединилось с моим ворчанием:

- Более жестоко не бывает.

Не упуская момента, продолжаю:

- Вы же ее убиваете! На улице мороз минус десять, а она шастает в платье и туфлях! Даже если вы вдруг начнете ее кормить регулярно и даже если перестанете причинять ей такую боль, она все равно умрет. От переохлаждения, воспаления или простуды какой-нибудь.

У меня было чувство, будто Траян слышит это впервые.

- О чем ты?

- О господи! Значит, ее пытались выкупить, из-за нее предпочитали летать через комнату от ваших ударов, ее воровали у вас из-под носа - а объяснить, что человека надо кормить и одевать, никто не догадался?!

Траян немного поник.

- У меня давно не было людей... Лет 600.

- Смертная Меуччи разве в таком же положении?

- Примерно... - бормочет Траян. Вспоминаю тепло одетую девушку вполне здорового вида и тоже бормочу:

- Как же... Гай, - обращаюсь я к нему на английском, чтобы понимала Эстелла, - я никогда ни о чем тебя не просила и не попрошу, кроме этого. Дай ход этому делу, прошу. Пусть Эстеллу защитят законодательно, и она станет свободной.

- Кошечка, ты же понимаешь, что таких, как Эстелла - тысячи по всей Европе.

- Мне остается только молиться, чтобы рядом с этими людьми рядом оказалась какая-нибудь Гайя... - "или Мана", добавляю мысленно. Вот ведь сволочь - такая нежная мысль вертится в моей голове. А мне ничего не говорил по этому поводу...

- Твою мать! - взрывается Траян и лупит кулаком в стену, еще и еще. - Немедленно отдайте мне Эстеллу!!!

Тут открывается дверь у соседей:

- Я сейчас милицию вызову, сколько можно тут орать, ночь-полночь на дворе... - слышу сварливый голос соседки. Мало ей от Субирано досталось.

Взбешенный Траян ногой захлопывает открывающуюся дверь. Синхронный вскрик - мой и Эстеллы - разрывает ночную тишину еще сильнее. Мана выглядывает из комнаты, прячется обратно. Телевизор он тише не делает.

- Хватит! - твердо говорит Эстелла, бледнея и краснея от собственной смелости. - Гайя, куратор - дайте мне, пожалуйста, пару минут, чтобы поговорить с Ма... с Траяном.

Так, думаю, хорошо. Она уже, по крайней мере, не зовет его раболепно ни хозяином, ни мастером. Гай вопросительно смотрит на меня.

- Мы будем рядом, - говорю я девушке и иду в комнату.

Мана без слов подает мне стакан с вином.

- Ты не расссказывал, что пытался выкупить свободу Эстеллы у Траяна, - мне пришлось сесть к Мане на диван, чтобы он меня услышал.

- Я хотел подарить ее Эриставу, они бы хорошо смотрелись вместе, - говорит зеленоглазый, и я ему не верю.

Гай меж тем налил и себе вина, а теперь прислушивался к разговору в коридоре. Машу ему рукой, привлекая внимание, и одними губами спрашиваю: "Ну что?" Он, не отвечая, продолжает слушать.

- Как Адриан? - коротко спрашиваю зеленоглазого о том, что меня волнует уже целую вечность (черт, а ведь прошло всего ничего времени...)

- Спасибо, хорошо, - сдержанно отвечает Мана. - Мы долго говорили сегодня, пока Северус спал. И все равно - с ним еще много беседовать придется. Субирано просто уничтожила его как вампира. Он больше похож на декоративную собачку, чем на... моего сына.

- Но ты же сумеешь ему помочь, Мана?

Как мило: сидим, подобно настоящей супружеской паре, и обсуждаем вопросы воспитания детей.

- Сумею. Правда, на это уйдет достаточно много времени.

- Куда торопиться тому, у кого впереди целая вечность? - с улыбкой спрашиваю Ману.

Зеленоглазый тоже улыбается и бросает на меня из-под ресниц мой любимый взгляд: влажный, долгий, многообещающий. Разрываюсь между тревогой за Эстеллу и желанием послать весь мир ради этого взгляда...

Смотрю на Гая. Сосредоточен, но лицо приобрело какое-то изумленное выражение. Меня охватывает беспокойство. Наконец, когда у Гая на лице появляется уже не изумление, а шок, не выдерживаю.

- Что? - спрашиваю у него.

Мана тоже вопросительно смотрит на моего отца. Вместо слов Гай жестом предлагает нам взглянуть на то, что происходит в коридоре.

Скажу честно, я приготовилась к самому худшему. Но то, что я увидела, превзошло все мои ожидания и предположения.

Стояла все там же и, обхватив себя руками, плакала взахлеб Эстелла. Когда мы с Маной (я услышала его почти беззвучное расстроенное "Б...дь") бросились к ней, то застыли. И Траян стоял все там же, где мы его видели пять минут назад. Стоял на коленях и почти черные слезы текли по его лицу.

- Входите... - пролепетала я. Ничего более уместного я не говорила уже месяца два.

Траян поднялся с колен с тем, чтобы переступить порог и снова рухнуть перед Эстеллой на колени, обхватить ее бедра руками и прижаться лицом к ее плоскому животу, выступающим косточкам на бедрах и прошептать сквозь слезы что-то вроде "ти амо, кариссима миа"...