Вызов

Глава 3

В повисшей тишине все уставились на меня. Я выдавила некое подобие улыбки:

- Это ко мне, я сейчас...

И я пулей метнулась к выходу, чтобы никто из моей гостеприимной родни не успел позвать Ману в дом.

Я захлопнула за собой дверь, оказавшись лицом к лицу с вампиром. Он внимательно смотрел мне в глаза и молчал. Как всегда, на нем было пальто, в этот раз черное. Интересно, а летом он тоже пальто носит, чтобы прятать свое оружие?

- Я тоже рад тебя видеть.

Ледяной голос напомнил мне о тех не столь далеких временах, когда я намеревалась устроить этому вампиру запоздалую встречу с Творцом.

- Что ты здесь делаешь, Мана?

- Это ты что здесь делаешь? - он опешил от моей наглости. - Я русским языком велел тебе не высовывать носа из дома.

- Я давно не виделась со своей семьей, ты не появлялся. И мне нужно было кое-что проверить здесь.

Мана прищурился, глядя мне в глаза.

- Я тебя сейчас стукну, - зло сообщил мне он.

Я испуганно отпрянула, но он поймал мою руку. Я поняла, что мое безотчетное беспокойство было вызвано приближением Маны к дому моих родителей. Я тебя стукну... Волна старого страха и совершенно новой боли окатила меня. Зря поверила ему. Зря расслабилась и сочла себя такой особенной, что Мана попридержит ради меня свой бешеный нрав, снискавший вампиру славу психа даже среди кровососущей братии.

Неожиданно в лице Маны что-то изменилось. Он на миг растерялся, выпустил мою руку.

- Прости, я... почувствовал тебя.

Потирая запястье, я настороженно глядела на Ману.

- Хорошо, конечно, что ты меня чувствуешь, но с каждой такой вспышкой гнева твой кредит доверия будет таять, - честно предупредила я.

- И что тогда будет, а? - с издевкой спросил он, улыбаясь. - Ты меня убьешь? Стоп, ведь это мы уже проходили.

С минуту мы стояли, глядя друг на друга. Честно говоря, я была немало раздосадована его поведением и словами. Он же весь лучился злостью и ехидством.

- Я пришел к тебе, тебя нема, - сказал он. - Пiдманула, пiдвела... Собирайся, мы едем в Киев.

- Нет.

- Тогда впусти меня.

- Нет.

Он так посмотрел на меня, что я поторопилась добавить:

- Я не стану подвергать свою семью такому риску, разрешая тебе войти.

В следующий миг я поняла, что жить мне осталось всего ничего. Глаза Маны не просто горели - они испепеляли. Вдруг подумалось, что с моей семьей он бы неплохо поладил.

- Я сейчас просто беру тебя на руки и уношу прямо в этих милых розовых тапочках. Идет?

Я задумалась. Было холодно. Надо что-то решать, иначе замерзну.

- Мана. Я не могу впустить тебя в дом своей семьи. Ты и сам должен понимать это.

- Значит, ты прогоняешь меня и не доверяешь мне. Дела... А пару дней назад... - он умолк.

Мне стало стыдно.

- Прости...

- Приглашение можно отменить, - нехотя сообщил Мана, перебивая меня.

- Да?! И как же?

- Я должен сам отказаться от него.

- И ты сделаешь это?

- Да.

Значит, имея возможность попросту увезти меня отсюда, вампир все же решил пойти на компромисс? Что ж, я делаю успехи в воспитании...

Я открыла дверь дома и вошла в прихожую.

- Папа, тут пришел мой друг, Мана, можно ему войти?

- Конечно, - раздался несколько удивленный голос папы.

Мана радостно заулыбался, шагнул внутрь и шепнул мне, коснувшись губами моего уха:

- Я тебя обманул.

Я онемела от его наглости и его прикосновения. Он разулся, пока я пыталась справиться с эмоциями, снял пальто. Под ним у Маны был свитер цвета кофе с молоком, с V-вырезом, под свитером - белая рубашечка. Еще был кожаный шнурок с гематитом на шее и джинсы. Мана явно собирался сегодня познакомиться с моими дорогими родственниками, осенило меня. Никакого оружия, никаких дорогих пижонских рубашек и штанов, больше подходящих для образа законченного мерзавца. Волк в овечьей шкуре, ага. И, тем не менее, мысль об этом согрела меня настолько, что я отмерла.

- Я все же грохну тебя когда-нибудь, - прошептала я Мане, задержав его в прихожей.

Он ухмыльнулся, он был доволен собой.

- Знакомьтесь, - я вошла в гостиную, где все с любопытством уставились на парня, из-за которого я с воплями пронеслась по дому. - Это Мана. Мана, это мой папа...

Я быстро поименно перечислила всех, горячо надеясь, что вампир сразу забудет имена и как-нибудь оконфузится.

- Садитесь, садитесь, - Лора жестом указала Вите на стул, стоящий у елки.

Мой младший брат мигом приволок его к столу и поставил возле меня.

- Подвинься, Марусь, - сказал он Марине.

- Нет, - девочка вцепилась в стол руками.

- Ставь сюда, - папа подвинулся.

Лора быстро организовала для гостя тарелку и приборы. Я злорадно посмотрела на вампира: интересно, как он будет отмазываться от настойчивых предложений попробовать заливное или салат?

- А давно вы с Гайей знакомы? - задала любезно вопрос Лора.

Я внутренне ликовала. О, эти допросы моей мачехи мало кто переживал без потерь и полной деморализации. Сейчас ты получишь по первое число, милый Мана...

- Нет, с месяц примерно.

- А где вы познакомились? - спросила Юля. Она с очевидным интересом пялилась на него.

- В моем клубе, - не моргнув глазом, соврал Мана. И убил этим многих зайцев, которые наперебой начали расспрашивать его о клубе, родителях, роде занятий, образовании, возрасте.

Мана врал как по-писаному. Видимо, сказывалась долгая практика. Весть о том, что он сирота, вознесла его в глазах моих родных еще выше.

- А еще Мана состоит в одной организации, которая называется Орден триариев, - сообщила я папе и торжествуще уставилась на Ману.

Тот одарил меня снисходительной улыбкой.

- Ну да, триарии мы для обывателя, а для знающих людей - Армис Тутерис. Название по строке...

- Из Горация, - перебил Ману папа. Его глаза загорелись, и он начал цитировать на латыни.

К моей досаде, Мана покивал и закончил цитирование вместе с моим папой.

- Неожиданно, неожиданно, - папа с уважением смотрел на гостя. - Не думал, что современная молодежь интересуется таким.

Я прыснула. Знал бы ты, папа, что эта "молодежь" старше тебя в шесть раз... На меня посмотрели все, пришлось прикинуться подавившейся.

- Мы занимаемся исторической реконструкцией, изучаем оружие разных эпох, фехтование и так далее. Конечно, особенное внимание уделяется эпохе расцвета Рима...

Буквально за какой-то час Мана очаровал всю мою семейку. Он так красиво улыбался, хохотал заразительно над шутками моих братьев, мило общался с девушками, с великой почтительностью - с моими родителями, выслушивал так внимательно детей, что я почти забыла, что из себя представляет на самом деле этот обаятельный парень. Вспомнив, по какой статье он привлекался в свое время, я ощутила рвотный позыв. Извинившись, я снова встала из-за стола и вышла в кухню. Следом за мной пошла Лора.

- Время для пирога, - обрадовала она семью.

Я расслышала вопли молящих о пощаде, боящихся лопнуть от переедания. Мачеха всегда так - затрамбует в тебя все, что приготовила, и попробуй только пикнуть, что не хочешь есть. Я не без злорадства вспомнила, как щедро Лора наложила снеди на тарелку Маны, да еще и постоянно заставляла накладывать еще. Кое-кому придется долго блевать в туалете...

- Где ты откопала этого молодчика? - из размышлений меня выдернул голос Ларисы.

Она стояла рядом со мной, пьющей воду из стакана, и разрезала пирог на столешнице у раковины. И, судя по ее недовольно поджатым губам, Мана совсем не понравился ей.

- Ты что же, не продала душу дьяволу? - словив изумленный взгляд мачехи, я поспешила пояснить:

- Ну, по-моему, от него все без ума. Кроме тебя.

- Мана... Что это за имя такое? - тихо и сердито спросила Лора. - Кто он по национальности?

- Он в Сербии родился, но давно живет...

- Серб?! - Лариса в ужасе прижала нож к груди и уставилась на меня с предосуждением. - Мусульманин?!

- Да нет, - я растерялась. Мана, вроде, говорил, что носил крестик, обеты священник у него принимал. Хотя вампиры, кажется, в богов не верят. - Да нет, он атеист, по-моему...

Лариса была в ужасе. Для нее атеист хуже, чем иноверец.

- Господи, и что ты в нем нашла?..

Я улыбнулась:

- А что, совсем нечего?

Лариса едва заметно вздрогнула, растерянно улыбнулась. О, конечно, он ей очень понравился. Но так, как не должен был.

- Он... опасный. Я гляжу на него и чувствую... вижу женщин, что ползли за ним в слезах, прося не уходить. А он всегда уходил, - Лора положила нож и умоляюще горячо зашептала:

- Гаечка, я заклинаю тебя - не пускай его в сердце. Да, он бесспорно самый... самый обаятельный мужчина из всех, кого я встречала. И очень красивый. Но, Гайя, прошу: любить его не надо. Все, что угодно, только не полюби его.

И она взяла поднос и вышла из кухни. Ее веселый голос перекрыл шум разговоров в гостиной:

- Пирог с мясом!

Я сделала глубокий вдох, выдохнула, пытаясь прогнать эту печаль, вызванную словами мачехи. Досадно, но она права. Я и сама понимала все. И нет - я не собиралась любить его. Не собиралась. Не собиралась и не буду, не буду... Я опустила голову и с яростью потерла виски пальцами.

Мана стоял передо мной. Я очнулась, увидев его бежевый свитер. И смотрел на меня вампир так, будто знал все мои мысли. Он неодобрительно зыркнул на телевизор. Там по-прежнему правилось в церкви.

- Мана, я... Я тут подумала - а, может, мой папа Валерий - вампир, а? - задала я этот идиотский вопрос с одной лишь целью - заставить его отвлечься от моих чувств.

Его разомкнутые губы дрогнули, а глаза изумленно расширились.

- Нет, Гайя, нет. Он человек.

- А притвориться нельзя?

- Ну, разве что он очень старый и искусный вампир.

- Видишь...

- Гайя, ты могла просто прикоснуться к нему серебром. Браслетом своим. Или разуть глаза и увидеть, что на шее твоего отца висит серебряный крестик, - Мана ухмыльнулся. Он любит, когда я лажаю.

- Мы с ним похожи. И я подумала, а что если...

- Нет. Мне жаль, но он человек.

В гостиной оживленно общались, надеюсь, моя семья не услышит то, о чем говорим мы с Маной. Он положил руку на мое бедро, погладил его.

- Хочешь, я тебе покажу мою маму? - спросила я у Маны, желая отвлечь его от щупанья моей филейной части.

- Хочу, еще как.

Альбомы я положила на подоконник, возле горшка с аспарагусом. Указав Мане на стул, я присела. Он скользнул на место подле меня и бесцеремонно раскрыл первый альбом.

- Эй, я буду показывать... - возмутилась я.

- Это она, да? - Мана не дал мне закрыть альбом, в котором были фото, сделанные после моего рождения. Он положил ладонь на мою руку, мешая.

Он склонился к большой портретной фотографии моей мамы, внимательно изучая ее лицо.

- Как ее звали?

- Анна.

- Анна Антонин... А девичья фамилия?

- Вроде бы Степнова.

Я вскочила.

- Секундочку, Мана.

Я через ванную вышла к лестнице на второй этаж, чтобы не привлекать внимания семьи, дефилируя через гостиную. В кабинете папы в сейфе лежали все наши документы. Конечно, сейф был закрыт. Черт!.. Хотя с нашим Севой я бы не только сейф, но и серебро столовое попрятала бы.

- Гайя? - я вздрогнула, услышав настороженный голос отца. - Что ты тут делаешь?

Я обернулась к папе:

- Пытаюсь документы достать из сейфа. Можешь открыть?

- Какие именно документы тебя интересуют, Гайя? - папа приблизился.

- Я хотела взглянуть на ваше с мамой свидетельство о браке, ну, просто забыла ее девичью фамилию.

Я не могла понять, почему с такой подозрительностью изучает мое лицо этот всегда беспечный и рассеянный человек.

- Ее девичья фамилия была Степнова, - сказал мне он.

- А можно мне все-таки взглянуть, пап? - как можно жалобнее и мягче попросила я.

- Ты мне ничего не хочешь сказать? - вдруг спросил он.

И это было так дико: папа никогда не любил лезть в душу, принуждать к ответу, избегал серьезных разговоров.

- Ну... Не знаю даже. Что странного в том, что меня интересует такая мелочь? Важная для меня лично мелочь.

Папа вздохнул, кусая губы. Он думал. Наконец, я не выдержала:

- Ох, па, почему у меня такое чувство, что это ты мне что-то должен сказать?

Он махнул рукой.

- Дай-ка, - он подошел к сейфу, набрал необходимую кодовую комбинацию.

Папа долго искал то, что я просила.

- Увы, - он потер лоб, - и не знаю даже, где оно...

Я без слов отняла у него пачку бумажек. Я уже не доверяла ему.

- Гайя...

Я подняла на него глаза. Папа скрестил руки на груди. Его лицо не выражало никаких явных эмоций, пожалуй, оно было немного усталым.

- Скажи, для тебя так важно знать это?

- Да.

- Хорошо. На самом деле я взял ее фамилию. Тебя никогда не удивляло, что в нашем доме не было книг моего отца? Я не хотел, чтобы мои дети знали... У нас с ним разные фамилии.

Мои дети... Кроме меня это никого не волнует.

- Да как же... Вы ведь почти не общались... - я была потрясена.

Папа сел на стул, обитый темно-красным бархатом.

- Не общались. Я отринул славную фамилию Степновых...

- Но как я могла даже не услышать ничего об этом за все годы?!

- Ну, мои приятели и коллеги предпочитали не касаться этой темы. Лора тоже.

Я припоминала постепенно. В самом деле, родители папы никогда не были гостями в нашем доме. Мы изредка навещали их - крайне редко. Помнится, дедушку Павла я побаивалась, хотя он не обращал на меня внимания почти, а бабушку Викторию интересовали лишь младшие - Сева и Виктор. Потом... когда я поступила в университет, я перестала их навещать вообще. Они умерли, когда я училась еще, с разницей в год. Я не грустила слишком по этому поводу.

Папа отвел глаза в сторону, словно не желая встречаться взглядом со мной. И я решила - либо сейчас, либо...

- На каком месяце была мама, когда вы познакомились? - накинула я петлю папе на шею.

- На втором, третьем... - и он затянул ее туго.

И в следующий миг уже с ужасом взирал на меня. Я присела напротив, склонила голову и в ожидании внимательно посмотрела на папу. Прошла, казалось, целая вечность,прежде чем он заговорил. И голос его звучал надтреснуто как-то:

- Я... я знал, что этот день настанет.

Боже, слезы навернулись на глаза от этих слов. Я понимала, что вот именно сейчас я теряю семью. Можно было притворяться еще долго, но я лишь оттягивала неизбежное.

- Анечка мне встретилась на ужине у Володи Стеценко. Его жена, Даша, была дружна с Аней. Да мама твоя такая была веселая и смешливая, неудивительно... Ну, я к ней подошел, чтобы познакомиться. Она мне очень понравилась. Я представился, она же свое имя заставила угадывать, а потом представилась Анной Антонин. Я возьми и скажи: "Выходите за меня, прекрасная с легендарным именем!" Она смеялась... Я рассказал, что Древним Римом увлекаюсь, я бы рассказал ей все-все о себе. Но тут пришел ее спутник и...

Я встрепенулась:

- Какой спутник?

Папа закусил губу. Он вдруг постарел лет на десять.

- Это был твой отец.

Десятки вопросов просились с языка, но страх сделать больно отцу... Господь всемилостивый, я запуталась! Я лишь тронула руку мужчины, сидящего напротив, заглядывая ему в глаза.

- Каким он был? Как его звали?

Папа задумчиво потер лоб, потом висок, пытаясь вспомнить.

- Знаешь, я помню, что он был чуть постарше нас с Аней, лет тридцать пять, может. Иностранец. Говорил по-русски хорошо, но с акцентом итальянским. А что говорил - странно, Гаечка, - папа вздохнул, - но вспоминается с трудом.

Я разочарованно подумала о том, что, конечно, стремясь себя обезопасить, тот человек... вампир воздействовал на разум моего бедного папы.

- Имени не знаю. Он не представлялся, а Анечка никогда не говорила со мной об этом мужчине.

- Итальянский, говоришь?

- Да, но едва заметный, - папа откинулся на стуле и выпустил мою руку. Мне или казалось, или он испытывал облегчение. Наверное, эта тайна давила на него. - Сама понимаешь, я узнаю итальянца из тысяч иностранцев. Он хорошо знал наш язык.

Я подалась вперед, ожидая еще.

- Да мне и нечего тебе рассказать, доченька, - рассеянно произнес он, вспоминая. - Тогда на вечере у Стеценко он просто увел ее. Позднее, может, месяц спустя, Анечка приехала прямо ко мне домой без предупреждения и рассказала, что оказалась в сложной ситуации. Она беременна, но отец ребенка не хочет на ней жениться, не любит ее. Плакала. Просила взять замуж, приняв ее фамилию, ведь она так понравилась мне. В самом деле, я хотел носить фамилию Пия и Адриана. Хотя, конечно... Да хоть бы и Коммода... - я качнула головой. Папа верно понял меня, спохватился и продолжил:

- Я согласился, мы расписались в самые кратчайшие сроки. И тогда я увидел твоего отца во второй раз. Аня ждала его, я заметил. Она все время срывалась к двери по первому звонку, не давая мне открыть. И когда он пришел, Аня так невежливо не разрешила ему войти и мне запретила. Однако он был спокоен, и, в конце-концов, она пригласила его.

- А как он выглядел?

- Да не помню уже... Помню лишь, что я гордился, что, выбирая между нами, она остановилась на мне. Однако твой... отец, - папе было трудно называть другого мужчину моим отцом, - был не против. Он похвалил решение Ани, сказал, что ему все равно нужно покидать Украину по причинам, ей известным. А мне он сказал, что в моих интересах заботиться о его ребенке лучше, чем о своих. Я сказал, что я человек слова и, взяв беременную девушку, тем самым признаю дитя своим. Ему это понравилось. Но он сказал, что все же когда-то появится в жизни своего ребенка. И я... не смел ему возражать.

Когда Аня умерла, я увидел его в последний раз. Он дал мне деньги - много денег, велел найти жену. Помню его слова: "Только нормальную, понял? Не такую, какой Анютка была". Он прав был, Аня любила тебя и была старательной матерью, но чужого ребенка просто выжила бы. Такая она была. И я нашел Лору. Она совестливая... не как Аня. Девочку-сироту больше своих детей жалела.

Он умолк.

- Он не сказал, когда собирается, блин, появиться в моей жизни? - ох, как мне хотелось заплакать, затопать, завыть, сбросить эту невыносимую ношу со своих оказавшихся слишком хрупкими плечей.

- Гайя... Я смутно помню встречи с ним, и это странно. Но факт есть факт...

- Так он видел меня? И я его видела?

- Мы встречались на нейтральной территории, дома с тобой в это время сидела няня.

- И он не хотел меня повидать?

- Он не высказал такого желания.

Я не знала, что мне делать с этим знанием, которого я так желала. Итак, ему было плевать на девочку-дампира, пока та не вырастет в безопасности у этих добрых идиотов. Потом ее можно будет взять и методом селекции получить дампира в квадрате. Нет слов. Странно лишь, что любезный мой папашка-итальяшка до сих пор не проявился. Девочке, как-никак, двадцать шестой годок пошел, яйцеклетки созревают и все такое...

- Он был опасен. Я так понял, что он какой-то криминальный авторитет. Анечка упоминала, что пять лет ездила по Украине не по своей воле. Почти уверен, что она ездила за ним. Он скрывался от кого-то.

Я прикрыла лицо рукой.

- Да, пап, - каждое слово давалось мне с трудом. - Это так. Он нехороший человек. И мне придется перестать с вами общаться в скором времени. Хоть мы и не родня, но подвергать вас опасности я не хочу и не буду.

Я встала. Ни к чему более продолжать этот разговор, потому что лгать в ответ на вопросы папы о том, откуда я знаю, что мой биологический отец - нехороший, сил не было. Папа вскочил и удержал меня за плечи.

- Что ты, глупая, - он обнял меня и прижал к себе, - ты всегда будешь моей дочерью. И дочерью Ани, которую я любил еще долго после ее смерти.

Я изо всех сил постаралась не заплакать. Обнимая худощавое тела своего... теперь уже чужого папы, я знала: порог этого дома я постараюсь больше не переступить.

- Лора знает, что я не твоя дочь?

- Нет.

Я вздохнула. Не представляю, что мне делать со всем этим дерьмом, которое беспрестанно валится на мою голову?..

- Идем, мы бросили там всех...

Я видела, что он хочет сказать что-то, но решительно оторвалась от него и вышла из кабинета быстрым шагом.

И не успела я сделать два глубоких вздоха и изобразить подобие улыбки на лице, как в гостиной меня ожидал еще один большущий кусок той пахучей субстанции, о которой я упоминала выше.

Юля плакала, плакала и Лариса. Дети забились кто куда. Виктор, Люся, Эма, Слава, Вика и Максим сидели как мыши. Мана прижимал одной рукой к стене Северуса, невесть откуда взявшегося, а Лука пытался оттащить от них Антона.

- Что тут такое?! - вскрикнула я, подлетая к мальчикам, ведущим свои разборки прямо у входа в гостиную.

Честно говоря, что-то худшее было сложно представить. Мана почему-то сцепился с Северусом, на него налетел Антон, а Лука всех их разнимает. Б...дь, кошмарный сон! А меня не было минут десять!

- Если ты, парень, еще раз такое матери скажешь, - услышала я тяжелый голос Маны, - я тебе нос сломаю.

Северус был пьян, вывалян в каком-то мелу и едва стоял на ногах.

- Ладно, Лук, - Антон сделал жест, что успокоился, - пусти. Не хочу об это... чмо руки марать. Мне стыдно, что ты мой брат, Северус...

Я, пораженная, не обратила даже внимания на то, что при этих словах Антона Лариса и Юля заплакали сильнее, и к ним присоединились Люся и Стелла. Маришка удивленно и испуганно притаилась рядом с Викой, которая тоже была немало напугана.

- Мана, что тут... - начала я, кладя руку на плечо вампира.

Северус, скосивший на меня пьяные глаза, довольно внятно произнес:

- Это твой пес, что ли?

Я пришла в ужас.

- Прошу, Северус, не усугубляй!

- А х...ли мне, все равно сдохну. А вы все, б...дь, х...ня, а не родня...

Кулак Маны вполне слышимо врезался в нос Северуса. Несколько вскриков, в том числе и мой.

- Что тут такое?! - это папа.

- Мана, умоляю, осторожнее... - не убьет же он его?!

Северус заплакал. Кровь и слезы текли по его лицу, смешиваясь. Ноздри Маны раздувались, он вдыхал аромат крови и слегка приоткрыл рот.

- Ненавижу... Сука... Ненавижу... - простонал Сева. Мана разжал кулак, которым крепко держал его за шиворот - и мой братец ополз по стене на пол, на чьи-то ботинки.

Картина была та еще. Я ощущала себя стоящей посреди страшных похорон и совершенно беспомощной.

- Успокой мать, - Мана не собирался обсуждать приказы ни с кем. - Гайя, я тебе говорю.

Я приблизилась растерянно к Ларисе и обняла ее, присев рядом, а она заплакала еще сильнее. Мана подозвал жестом Луку:

- Помоги мне.

Они подняли пьяное, рыдающее взахлеб, что-то бормочущее существо, что было когда-то холодным высокомерным Северусом Антонином, и поволокли его по лестнице.

- Антоша, - я обратилась к самому спокойному среди присутствующих. Самый спокойный как раз заливал в себя добрую порцию коньяка. - Что тут случилось?

- Антон, мне налей, - коротко попросил папа.

- Что-что? Твой любимый брат оскорбил мою мать и мою сестру, - доходчиво пояснил мне Антон, наливая в стакан отцу.

- Он и твой брат. А они мои...

- Нет.

От жестоких слов Антона мне захотелось зареветь еще сильней, чем в кабинете.

- Мне он больше не брат, - Тоша налил себе еще. Его руки дрожали.

Отлегло. Он не хотел сказать, что Лора мне не мать. Я подумала о Северусе. О Боже!.. Мана! Кровь...

В комнате над Севой сидел Лука, промакивая кровь полотенцем.

- Лука, - я положила ему на плечо руку, - иди к маме. Ты ей сейчас нужнее.

Он не стал возражать. Мана сидел в кресле Северуса так, будто сидел в нем всю жизнь.

- Ты сломал ему нос.

Северус, по-моему, выключился. Я склонилась, чтобы послушать его дыхание. Негромкий смех Маны заставил меня посмотреть на вампира угрюмо.

- Он жив. А ты что ж, думала, я буду пить его кровь?

- Да.

- Твой брат наркоман. Мы не любим наркоманов.

- Я учту это, когда захочу разонравиться всем вампирам разом. А еще СПИД подхвачу.

- Ну и дура.

- Мана, ты понимаешь, что ты поступил неправильно?

- Ты не слышала, что он сказал.

- Что он сказал?

- Я не хочу повторять. А то стошнит.

Я не отказала себе в удовольствии указать Мане на дверь туалета:

- Кстати...

Он спокойно выдержал мой полный сарказма взгляд.

- Ты за меня не переживай. Твой брат на слова матери сказал ей завалить рот - я смягчаю, поняла, да? Он сказал, что она тут не хозяйка, что она всю жизнь задницу грела, если б не отец...

- Довольно, - я почувствовала, как ногти впиваются в мои ладони. Опомнившись, разжала кулаки. Северус весь в крови. Жалость и злость одновременно пронзили мое сердце.

- Принеси льда, пожалуйста, - попросила я Ману.

- И пальцем для него не шевельну.

- Мана!..

- Когда я в последний раз видел свою мать, - перебил меня вампир, и его голос настораживал. Я даже обернулась к нему, чтобы понять, что, мать его, к месту помянутая, значит этот тон приговоренного к пожизненному заключению, - она держала в руках кочергу, наставленную на меня, и, плача, Христом заклинала не подходить к ней.

Я застыла с телефоном в руке - решила пока написать Вите, чтоб льда приволок. Однако сказанное Маной повергло меня в состояние шока. Впрочем, я продолжила машинально набирать SMS.

- "Мане, Мане, прошу, уходи", - он вздохнул, погрузившись в воспоминания.

Я отослала сообщение.

- К чему ты мне рассказываешь это?

- К тому, что нельзя матерям такие вещи говорить, которые брат твой говорил. Категорически нельзя. И я не собираюсь выслушивать подобное в своем присутствии. Откуда он знает, может, завтра ее не станет...

Я смотрела на Ману, держа руку с полотенцем на переносице брата. Я боялась спугнуть это... не знаю, возможно, я впервые увидела Ману без купюр и масок. Он вертел в руках какую-то безделицу, взятую со стола Севы. Вампир вспоминал.

- Мане... - сказала я. Он вскинул на меня глаза недобро. - Тогда, когда ты первый раз... укусил меня. Я назвала тебя так случайно. И ты едва не помял мою машину...

Он отложил значок, который держал в руках. О, это выражение на его лице - оно мне знакомо. Вампир сожалел, что так некстати решил открыть душу.

- Я вниз.

- Мана...

Он глянул на меня, уже стоя в дверях, вопросительно и холодно приподнял бровь.

- Мне жаль, что это было так.

Мана кивнул и вышел. Теперь я нескоро дождусь от него всплеска откровенности.

Я сидела над Севой, ожидая Витю и лед, когда мой непутевый брат открыл глаза и глянул на меня. И застонал.

- Ааа... Гаайяа... - кровь, затекшая в горло, заставила его закашляться.

Сева выглядел ужасно - опухший, сине-красный, окровавленный, жалкий до невозможности. Наркоман... Сердце тревожно сжалось.

- Северус. Ты наркоман? - само вырвалось, разумом-то я понимала, что сейчас не время для подобных вопросов.

- Да, б...дь, - простонал он на удивление равнодушно.

Я встала, смочила полотенце холодной водой еще раз, вернулась, села на край кровати и приложила его к носу Северуса. Брат неожиданно злобно оттолкнул мою руку.

- Отстань!

- Тебе надо охлаждать...

- Ни х...я не надо, Гайя! Уйди!

Он попытался приподняться, но застонал и осторожно улегся на подушку. Я разрывалась между жалостью и яростью.

- Какого ты з...упляешься, Сева?

- Да пошла ты... - пробормотал он.

Я едва сдержалась, чтоб не ткнуть его кулаком в живот.

- Х...вый ты брат. И сын, - я встала, скомкала полотенце и с силой швырнула его в пах Северуса.

Он дернулся и снова застонал.

- А ты всегда была х...вой сестрой! - он заплакал, трогая лицо. Очевидно, прикосновения приносили ему страдания.

- Да, сука, аж такой х...вой, что даже халяв твоих брошенных отшивала, чтоб они моего братика маленького не доставали!

Северус рыдал в голос. Я тоже расплакалась, не в силах больше выносить его боль и все тяготы этого дня. Закрыв лицо руками и не думая о том, что тушь потечет.

- Да, б...я, вы тут все такие хорошие, - гундосил Сева, - о тебе так вообще уже оды многотомником можно выпускать, писательница, х...ле... Лука учится хорошо, долбаный качок, а Люся тааакая красивая, хоть и тупорылая, а Витя младшенький... Сууука... - Сева взвыл, отчего-то быстро и испуганно засучил ногами, пытаясь подняться повыше на кровати.

Я утерла нос рукой, ощутив на плече чье-то прикосновение. Мана.

- Нет-нет-нет... - Северус выставил руки вперед, перепуганно глядя то на меня, то на Ману. - Убери от меня своего хахаля!

Быстрее молнии Мана подлетел к Севе, схватил за руку и выкрутил ее. Северус со слезными вскриками оказался повернут лицом к кровати и прижат к ней.

- Мана!..

- Слушай, ничтожество, - о, этот тон вампира я знала великолепно, - если я только узнаю, что ты заставил мать плакать снова, то приеду и буду методично ломать тебе пальцы, пока ты не захлебнешься своими соплями. А если я еще раз увижу, что Гайя плачет из-за тебя - то переломаю хребет. Ты меня услышал?

- Да-а-а...

- И хорошо понял?

- Я не боюсь тебя... А-а-а!

Мана еще сильней выкрутил ему руку.

- Мана, прошу! - я схватила его за плечи.

- Я еще раз спрашиваю - ты меня понял?

- Пошел на х...! Убей меня, сука, мне пох...й!

И следующий вопль Северуса заставил меня вклиниться между ним и Маной. Я уперлась руками в грудь вампира, горячо попросив:

- Перестань, пожалуйста!

Зеленоглазый скользнул по моему лицу разъяренным взглядом.

- Отошла.

Я сжала в ладони серебряный браслет и показала его Мане. Вампир легко отмел меня рукой, я упала на кровать подле Северуса. Мой брат стонал и плакал так отчаянно и душераздирающе, что я опять разревелась.

- Убей меня, прошу, убей меня, - хлюпал Сева, - я не хочу жить, Гайя, помоги мне...

Мана выпустил руку моего несчастного младшего. Тот накрыл голову руками, трясясь от рыданий.

- Пошли, - вампир взял меня за локоть. - Там "скорая" сейчас приедет. Северус, сделай так, чтобы мне не пришлось наведываться еще раз.

Ответом ему были лишь судорожные всхлипы. Я попыталась обнять брата, но он сжался в комок.

- Идем, - Мана утащил меня из комнаты Севы.

"Скорая" приехала минут через десять после того, как мы с Маной спустились в гостиную. Лора, бледная и молчаливая, сухо предложила кофе, когда медики поднялись наверх в сопровождении Люси и Луки.

- Спасибо, Лариса, нам с Гайей пора ехать. Простите, что все так вышло. Я не мог не вмешаться, - Мана приблизился к моей мачехе, которая трясущимися руками собирала тарелки со стола.

Такое впечатление, что она просто хотела чем-то себя занять.

- Мана... Не стоило. Я привыкла уже. Что ж поделать, все дети как дети, а этот... - Лора запнулась. - Мне его даже не жалко, - неверящим голосом произнесла она.

- Мама! - Юля была шокирована.

- Замолчи! - Лора стукнула по столу. - Ноги его здесь не будет! - вдруг взъярилась мачеха, швыряя тарелки на стол обратно. - Валера! И ты меня не переубедишь!

Отец пополотнел.

- Лорочка, я...

Лариса шандарахнула по столу еще раз. Она была на взводе.

- Мама, я прошу тебя, успокойся, - попыталась я.

- Помолчи, Гайя! И все, все свободны! Нарожала на свою голову!..

Мана увел меня побыстрее, следом за нами начали выплескиваться и остальные. Лука ушел ночевать к Вике, мотивировав это тем, что дома сейчас просто невыносимо. Его никто не осудил. Осталась лишь Юля, которая отправила детей с мужем домой.