-Хорошо, Михаил Дмитриевич. - Хлебников встал, и обращаясь к нам с Андреем, сказал: - Пошли, ребята. Вадим, мы возьмем машину?
- Конечно берите.
Мы вышли. По дороге я спросил у Андрея:
- Как ты здесь оказался?
- Когда получил отлуп от твоего шефа, решил воспользоваться его советом. В силу моего общительного характера кое-какие зацепки у меня здесь были, к тому же я хорошо знаком с Красновым - как-то пару месяцев с ним работал. Пал на колени, разыграл мелодраму: "Возьмите обратно! Без прокуратуры нет мне жизни ни на этом, ни на том свете!" Взяли.
- Ну ты даешь! А как же с редакцией?
- И с редакцией все в порядке. Главный исчез в неизвестном направлении. А зам едва до потолка от радости не подпрыгнул, когда узнал, что я решил уволиться. Все путем, дружище. Будем вместе бороться с мафией. Намедни слышал из достоверных источников, что это где-то самое мужское занятие.
- А как же трудности, на которые ты прежде жаловался?
- Почему у тебя, Рома, такой паскудный характер? Почему пытаешься все испортить, а? Прежде! Признаюсь, прежде меня трудности пугали. А теперь они меня вдохновляют. Да. Надоело, Рома, сидеть в засаде, когда вокруг творятся великие мерзости.
- Как красиво, - рассмеялся я.
- Чем скалиться, лучше бы записывал за мной, запоминал, учился, пока я жив. А то ведь как только рот откроешь, я готов провалиться сквозь землю от стыда, что у меня такой друг.
- Трепач! - ответил я добродушно.
Не скрываю, я был счастлив, что мы снова вместе. И вообще, Андрюша в последнее время доказал, что он настоящий мужик и все такое... А настоящих мужиков сейчас еще очень поискать надо. А то, что болтун... Ну и что из того? Он таким уродился. Не это ведь главное, верно? Главное то, что у тебя в мозгах да за душой.
В Ботаническом жилмассиве мы подъехали к старой обшарпанной пятиэтажке, поднялись на пятый этаж.
- Номер квартиры? - спросил Хлебников Андрея.
- Пятьдесят восьмая.
- Оставайтесь на лестнице. И запомните на будущее - никогда не вставайте напротив двери. Однажды это стоило жизни одному хорошему моему товарищу.
- Вводный инструктаж, - прошептал мне на ухо Андрей.
Хлебников нажал на кнопку звонка. За дверью бодро прозвучала какая-то знакомая мелодия. Прошло не менее минуты, и тут отозвался настороженный мужской голос:
- Кто там?
- Это Коля Дебил! - прошептал Андрей, узнавший по голосу бандита, и хотел было выступить вперед, но Хлебников удержал его рукой.
- Ты его знаешь? - спросил шепотом.
- Еще бы мне его не знать, когда он вырвал клок моих волос вместе со шкурой.
- Он вооружен?
- Естественно. Кто-то рождается в рубашке, а этот с пушкой под мышкой.
- А у вас оружие есть? - спросил Хлебников, доставая пистолет и передергивая затвор.
- Нет, - ответил я.
- Плохо. Извините, ребята, но это наша промашка. Что будем делать?
- Попытаюсь поимпровизировать, - ответил Андрей и бодрым голосом сказал: - Открывай, Коля! Свои.
Но видно, бандит тоже узнал его по голосу. В ответ прозвучали кряду три выстрела. Пули, пробив дверь, застряли в стене.
- А я что говорил?! - возбужденно проговорил Хлебников. - Вводный инструктаж тоже порой необходим, юморист.
- Ну и слух у тебя, начальник! - удивился Говоров.
В это время за дверью раздался грохот и звон разбитого стекла. Хлебников ударил в дверь плечом, но она не поддалась.
- Разрешите-ка мне, - сказал я и, отстранив майора, саданул в дверь ногой, но, видно, не совсем рассчитал силу удара. Дверь плашмя рухнула на пол. Мы ворвались в квартиру.
В комнате на диване лежала девушка. .Мертвая. В кресле сидел мужчина лет сорока и спокойно с любопытством на нас взирал. Рама окна была разбита вдребезги.
- Ну и Коля! Ну и дебил! - удивился Андрей. - Он, вероятно, забыл, что это не первый, а пятый этаж.
- Руки! - закричал Хлебников, направляя пистолет на мужчину в кресле.
Тот поднял руки.
Мы подскочили к окну и глянули вниз. На газоне корчился и взвизгивал от боли бандит. Он попытался было вскочить, но с громким стоном, перемежаемым матом, вновь упал на землю.
Хлебников подошел к мужчине.
- Оружие есть? .
- Нет и никогда не было.
- Встать!
Мужчина послушно поднялся, продолжая держать руки над головой и снисходительно усмехаясь. Майор обхлопал его и сказал:
- Ребята, держите здесь этого субчика, а я вниз. - Уже с порога бросил: - Роман, позвони Рокотову и Краснову, сообщи, что здесь случилось, и вызов" "скорую помощь".
Я позвонил Рокотову.
- Владимир Дмитриевич, нас следователь послал к Забродской, свидетельнице.... А здесь бандиты. Один в окно выпрыгнул. А второй здесь остался.
- Тот, кто выпрыгнул, скрылся?
- Да нет. Здесь пятый этаж. Наверное, йоги сломал. Кричит там внизу и матерится.
- А что со свидетельницей?
- Убили.
- Сволочи! "Скорую помощь" вызвали?
- Нет, собираюсь только.
- Скажи, чтобы привезли бланк протокола осмотра места происшествия, сказал мне Андрей.
- Товарищ полковник, здесь Говоров просит, чтобы привезли бланк протокола осмотра места происшествия.
- Говоров?! - поразился Рокотов. - Как он там оказался? Что это еще за самодеятельность?
- Да нет, все нормально, товарищ полковник. Он теперь у них работает.
- Где это "у них"?
- В прокуратуре у Краснова. Он это... Он говорит, что воспользовался вашим советом и восстановился на прежней работе. Его сюда Михаил Дмитриевич послал.
- С твоим другом не соскучишься. Это уж точно. А вообще-то я одобряю его решение. Поздравь его от меня.
Андрей сидел в кресле напротив мужчины и о чем-то с ним переговаривался.
- Значит, вы теперь в органах, Андрей Петрович? - спросил мужчина. Поздравляю!
- Спасибо, Константин Прокопьевич! Вот решил, так сказать, помочь государству покончить с вами еще при жизни нынешнего поколения. Одобряете?
Мужчина весело рассмеялся.
- Шутник вы, Андрей Петрович! Большой шутник. Бороться с нами - сизифов труд. Государство - это мы. Если вы это не поймете, то плохо кончите.
- Нэ сутор супра крэпидам! - многозначительно сказал Андрей, воздев палец.
- Что, простите?
- Это сказал не я, а древнегреческий художник Апеллес: "Пусть сапожник судит не выше сапога".
- Ах, как вы меня! - добродушно рассмеялся Константин Прокопьевич. - Но только я прав, и вы, дорогуша, сами в этом скоро убедитесь.
С улицы раздался свист. Я подошел к окну, глянул вниз. Там, на газоне, лежал бандит. Руки у него были заведены назад и стянуты наручниками. Над ним стоял Хлебников, начала, как обычно, собираться толпа зевак.
- Вызвали "скорую"? А то как бы он здесь не загнулся! - прокричал майор.
- Вызвали. А что с ним?
- Открытый перелом голени. Большая кровопотеря.
- Так наложите жгут.
- И то верно. Найди мне там что-нибудь.
Я сходил на кухню, разыскал пару вафельных полотенец, деревянную лопатку. Привязал полотенца к лопатке и выбросил Хлебникову.
- Порядок! - сказал он весело. - Теперь не умрет.
В ответ раздался отборный мат бандита.
Я сел на подоконник и стал слушать, о чем говорят Андрей и странный задержанный.
- Кто вам приказал убить Забродскую? Олег?
Спокойное лицо бандита дрогнуло, но он быстро справился с нервами и с иронией спросил:
- О чем это вы, голубчик? О каком еще Олеге идет речь? Задание дал наш общий знакомый Бобров.
- Ну да, ну да. Я вам вот так взял и поверил.
- Это ваше дело, - пожал плечами Константин Прокопьевич.
- За что ее убили?
- Понятия не имею. Об этом вам лучше спросить самого Боброва. Мы же всего-навсего скромные исполнители.
- Что же вы так прибедняетесь, Константин Прокопьевич, - укоризненно покачал головой Говоров. - То говорили, что представляете собой целое государство, а то опускаетесь до положения какой-то, простите, шестерки. Нехорошо! Несолидно!
- Что поделаешь, - развел руками Константин Прокопьевич, рассмеялся: Видно, рылом не вышел.
- Кто убил Шипилина?
- Не имею ни малейшего представления.
- Врете, Киндинов!
- Обижаете, Андрей Петрович! Слышал, что это сделал кто-то приезжий.
- Кто его нанимал?
- Вопрос также не по адресу.
- Кто и за что убил Вениамина Струмилина?
- Это сделал Николай Кочубеев, или, как вы его совершенно верно называете, Коля Дебил, по заданию все того же Боброва. За что? Он пострадал из-за своей жадности - служил сразу нескольким боссам. Такие люди всегда плохо кончают.
- Кто из вас ездил на Урал?
- Куда, простите?
- В город Челябинск. А конкретно - в женскую колонию усиленного режима.
- А что, любопытно знать, мы там потеряли?
- То есть и об этом вам ничего не известно?
- Ничегошеньки. Вы ведь видите, Андрей Петрович, я стараюсь быть предельно искренним.
В это время с улицы послышался звук мотора и скрип тормозов подъехавшей машины. Я обернулся. Это была "скорая помощь". Вслед за ней к подъезду подкатили и две черные "Волги".
Глава 7
Вместе со специалистами попробовал составить фоторобот Олега. Лицо смотрелось каким-то неживым, а потому мало похожим на реального человека. Но сколько ни бился, ничего ни прибавить, ни убавить не удалось. В конце концов отступился.
Вместе с Хлебниковым сходил в оружейку, получил "Макаров" и наплечную кобуру. Был радостно взволнован, что и понятно: когда дело касается оружия, мужики все или почти все ведут себя как дети. Успел пострелять в тире, заметно удивил инструктора, выбив 29 из 30.
- Спортсмен? - спросил он меня.
- Нет. Охотник.
- Тогда понятно.
Вечером вновь собрались у Михаила Дмитриевича Краснова. Был здесь и наш шеф Рокотов. Увидев Владимира Дмитриевича, Краснов выскочил из-за стола и полез обниматься, приговаривая:
- Володя! Друг! Сколько лет, сколько зим! Рад! Очень рад! Что-то ты совсем стал забывать старых друзей, а?
- Работы, Михаил Дмитриевич, невпроворот. Зашиваюсь! - оправдывался тот.
- А помнишь, как мы с Ивановым мафию шерстили, а?! Шум на всю Россию-матушку стоял. Помнишь?
- Ну как не помнить. Ведь он, можно сказать, мой "крестный". Если бы не Сергей Иванович, еще неизвестно, как бы у меня все сложилось.
- А кто такой Иванов? - спросил я шепотом сидящего рядом Хлебникова.
- Был здесь следователь такой, - прошептал он в ответ. - От Бога! Вот такой мужик! Сейчас в Москве работает.
Наконец Краснов сел за стол, застегнул верхнюю пуговицу на кителе, обвел присутствующих взглядом и хмуро сказал:
- Похвастать нам особенно нечем. Мы имеем еще один труп и показания Аникина и Киндинова, которые мало что знают.
- Я бы, Михаил Дмитриевич, не был столь категоричен, - возразил Говоров.
- Ты это о чем? - не понял Краснов.
- Я про Киндинова. Уверен, что этот тертый калач знает руководство мафии, в том числе и Олега, но вряд ли расколется, так как понимает, чем ему все это может грозить.
- Вы, Андрей Петрович, вероятно, имели в виду, что он вряд ли признается? - несколько раздраженно спросил Михаил Дмитриевич.
Андрей усмехнулся и счел за лучшее промолчать,.
- А что говорит Кочубеев? - спросил Хлебников.
- Он, кроме матерков, еще не сказал ни одного нормального слова, проворчал Краснов. Повернулся к Сидельникову: - Вадим Андреевич, что у нас с Бобровым?
- Он на даче. За ней установлено наблюдение. В три часа туда приехал главный редактор газеты "Сибирские вести" Поливанов и пока ее не покидал.
- Ясно, - кивнул Краснов. Обратился к Рокотову: - Владимир Дмитриевич, ты обещал проверить коммерсантов города?
- Я подключил к делу ОБЭП. Они утверждают, что ни один коммерсант не похож на интересующего нас Олега. Это определенно.
- Кто же он такой, этот таинственный Олег? Полковник пожал плечами.
- Одна надежда, что его кто-то опознает по фотороботу. Но у меня такое ощущение, что не он главный. За ним кто-то стоит еще более хитрый и осторожный. Мы же тронули лишь первое звено мафии, возглавляет которое Бобров. Вот потому его так охотно сдают даже его же подчиненные.
- Что же с ним делать?
- Нам, после того что случилось сегодня, ничего не остается, как только его брать. Но предвижу, толку от этого будет мало. Он не назовет своих боссов. Уверен.
- Утешил, что называется, - вздохнул Михаил Дмитриевич, отчего верхняя пуговица его кителя вновь расстегнулась. - Ладно, действуйте, а там видно будет.
- Я уже договорился с омоновцами на восемь часов вечера, - сказал Рокотов.
- Вот и хорошо. - Краснов повернулся к Говорову: - Андрей Петрович, необходимо взять в суде дело по убийству Погожева и тщательнейшим образом изучить все связи потерпевшего. Может быть, подвернется какая-то зацепка, которая поможет выйти на Олега.
- Хорошо, Михаил Дмитриевич, - кивнул Андрей. - Только во всей этой катавасии мне не дает покоя вопрос: зачем нужно было убивать Забродскую?
- А что тут непонятного? Они избавились от свидетельницы, которая могла опознать Олега. Вот и все.
- Но ведь его знает и мой легендарный друг Рома Шилов. Причем Забродская видела его лишь мельком, а Шилов не только его прекрасно рассмотрел, но даже успел помериться с ним силенкой.
- А ведь верно, - сказал Рокотов. - Молодец, Андрей Петрович! Что-то здесь, действительно, не то.
- Этот Олег мог предполагать, что Трубицина рассказала обо всем своей лучшей подруге. Потому и убили, - возразил Краснов.
- Наверняка бандиты у нее все выпытали, а также то, что она уже успела поделиться этим со мной. Но зачем же убивать? - недоумевал Андрей.
- И какой же ты из всего этого сделал вывод? - спросил Михаил Дмитриевич.
- Я надеялся, что старшие товарищи, как более опытные, мне подскажут, сказал Андрей со своей неизменной ехидной улыбкой. - Но теперь вижу, что надежды напрасно юношей питают.
Я почувствовал, что краснею. Ну что ты будешь делать?! Ну не знает удержу, и все тут.
Но Краснов и Рокотов неожиданно добродушно рассмеялись.
- А ничего парнишка, да?! - сказал Михаил Дмитриевич, обращаяськ полковнику: - Но жидковат. До Иванова недотягивает. Нет, недотягивает.
- Молодой, - согласился тот. - У него еще есть время подрасти.
- А я, веришь, поговорю с этим юмористом и будто с Сережей увиделся, признался Краснов.
- Скучаешь? - спросил Рокотов.
- А как же. Ведь мы с ним вместе начинали. Вот бы его сейчас к нам, он бы в два счета это дело раскрутил.
- Не прибедняйся, Михаил Дмитриевич, - возразил полковник.
- Да чего там, - махнул Краснов рукой. - У Иванова талант. А у меня опыт и маломальские способности. Вот и все. Давай, юморист, выкладывай, что удумал? - спросил Краснов Андрея, меняя тему.
- Мне кажется, что моему симпатичному другу Роме Шилову показали не того Олега, а может быть, совсем даже не Олега, а какого-нибудь Семена или Ивана.
- Серьезно! - удивился Краснов. - Зачем это им было нужно?
- А вот этого я пока не знаю. Чтобы, к примеру, пустить нас по ложному следу. Иначе убийство Забродской выглядит слишком нелогичным.
- Версия весьма интересная, - оживился Рокотов. - Но в таком случае они должны были знать, кто такой Шилов?
- Может быть, не знали наверняка, -но догадывались, что в газете работает ваш агент.
- Это точно, - согласился Краснов. - Судя по всему, против нас играют классные профессионалы. Я бы даже сказал - высококлассные. А мы даже не знаем, каковы их планы и конечная цель. А без этого мы не сможем выйти на организаторов. Ключ к разгадке - убийство Шипилина. Не думаю, что его убрали только потому, что он организовал через средства массовой информации слухи о несостоятельности банка Боброва. Причины гораздо глубже, и нам надо их вскрыть. Требуется срочно подключать к делу Управление по борьбе с экономическими преступлениями и Региональное управление по борьбе с организованной преступностью.
- Согласен, - сказал Рокотов. - Ну, нам пора, Михаил Дмитриевич. Надо еще обсудить с ребятами предстоящую операцию.
- Михаил Дмитриевич, я поеду вместе с ними, - заволновался Андрей. Там наверняка понадобится осмотреть место происшествия. Да и мало ли что еще.
- Это, конечно, так... - Краснов почесал затылок. - Только ты будь там, парень, поосторожнее, не лезь на рожон. Ладно?
- Как говорит мой дорогой друг Рома, есть не лезть на этот самый.
- Вот-вот, правильно он говорит. У тебя есть пистолет?
- Нет.
Следователь открыл сейф, достал из него пистолет, кобуру, протянул Говорову.
- Вот, возьми пока мой.
- Спасибо!
- Счастливо вам! - напутствовал нас Михаил Дмитриевич.
Глава 8
К даче Боброва мы. подъехали в девять часов вечера. Метров за двести остановились. Омоновцы высыпали из крытого "КамАЗа", вошли в лес, где стоял замаскированный милицейский "уазик". Из него выскочил долговязый парень в спортивном адидасовском костюме, огромными прыжками приблизился к нам, вытянулся перед Рокотовым, отчеканил:
- Товарищ полковник! Старший инспектор Заельцовского управления старший лейтенант Воскобойников. С группой оперативных работников веду наружное наблюдение.
- Что ж вы плохо замаскировали машину?
- Виноват!
- Как здесь?
- Все спокойно, товарищ полковник.
- Ваш "уазик" оборудован громкоговорителем?
- Так точно!
- Тогда мы пересядем, пожалуй, в него. Подъезжайте.
- Слушаюсь!
Через пару минут "уазик" остановился около нашей "Волги". Мы пересели в него. В салоне, кроме Воскобойникова, сидело еще двое парней.
- Поехали, - приказал Владимир Дмитриевич сидевшему за рулем Хлебникову.
На заднем сиденье, кроме меня, примостились Вадим Сидельников и мой дружок Андрюша Говоров. После того как он в кабинете у Краснова поразил своей сообразительностью даже бывалых асов, я его еще больше зауважал. Вот только бы ему маленько серьезности прибавить, совсем был бы парень что надо. С годами, думаю, это пройдет, остепенится. А может, и нет. От него всего можно ожидать, он это... Непредсказуем в своих поступках, уж точно.
- Волнуешься? - прошептал он мне на ухо, толкнув в бок локтем.
- Да не то чтобы. А так как-то.
- Так четко, как ты, я, наверное, никогда не научусь формулировать свои мысли, - захихикал он. - А я, как вспомню, что мне здесь довелось испытать, аж поджилки трясутся.
Мы медленно подъехали к воротам дачи. Владимир Дмитриевич взял в руки микрофон. В вечерней тишине громко прозвучал его строгий и требовательный голос:
- Внимание! С вами говорит начальник управления уголовного розыска области полковник Рокотов. Дача окружена. Сопротивление бесполезно. Прошу сдать оружие.
Такое впечатление, будто охранники только и ждали этой команды. Они тут же вышли с поднятыми руками, побросали автоматы в одну кучу и послушно выстроились у калитки.
- Товарищ старший лейтенант, - обратился Рокотов к Воскобойникову. Займитесь со своими людьми задержанными.
- Слушаюсь! - прокричал тот и выскочил из автомобиля.
Рокотов еще какое-то время подождал. Но из дома никто больше не вышел. Он достал из кармана трубку переговорного устройства, сказал в нее:
- Капитан, начинайте штурм. Но помните, они нам нужны живыми.
- Хорошо, товарищ полковник, - послышался бодрый голос. - Попробуем.
Вскоре из леса показались омоновцы и короткими перебежками приблизились к дому. Пятеро, вместе с командиром, скрылись в доме. Через пару минут капитан доложил:
- Товарищ полковник, дом пуст.
Мы вслед за Рокотовым вышли из машины.
- Каким образом Боброву удалось покинуть дом незамеченным? - спросил он у старшего лейтенанта.
Тот растерялся, побледнел, сказал неуверенно:
- Не знаю, товарищ полковник! Вообще-то не должны были.
Рокотов резко повернулся и пошел к дому. В зале, где я беседовал с Бобровым и мерился силой с Олегом, Андрей обратил внимание на большое зеркало на стене. Долго ходил около него, стучал по нему костяшками пальцев, к чему-то прислушиваясь,
- Ты что над ним колдуешь? - спросил я.
- Ты, Рома, не находишь странным, что это зеркало вмонтировано в стену?
- А что здесь странного? - пожал плечами. - Так иногда делают. Бывают и все стены зеркальными.
- Но это же не балетный класс, верно? Гораздо удобнее было бы повесить зеркало.
Говоров прошел в соседнюю комнату. Это, очевидно, был кабинет Боброва. Стены забраны панелями под карельскую березу, а на расстоянии примерно полутора метров от пола по всему периметру кабинета проходили две выступающие полосы из нержавейки, напоминающие рельсы. Очень красиво и это... Ну, как его? Впечатляюще. Вот. У окна стоял двухтумбовый письменный стол. На нем - огромная настольная лампа с зеленым стеклянным плафоном. В ближнем углу - большой книжный шкаф с антресолью. И вновь этот шкаф очень заинтересовал Андрея. Он долго его изучал, затем опустился на колени и стал заглядывать под него.
- Что ты там пытаешься найти? Черную кошку? - пошутил я.
- Рома, обещай больше никогда не пытаться шутить. А то от твоих шуток даже у меня скулы сводит.
- Да пошел ты!
- Ты не обижайся, Рома. На правду грех обижаться. Ты лучше посмотри сюда. Не пожалеешь.
- Опять разыгрываешь? - спросил я с опаской.
- На этот раз нет. Клянусь!
Я встал на колени, заглянул под шкаф, но, как и предполагал, ничего там не увидел. Эти его вечные розыгрыши вот где у меня сидят. Может, его прямо здесь и вздуть? Ладно, потерпим.
- Ты конечно же ничего не видишь? - спросил Андрей.
- Ну знаешь! - проговорил я в сердцах, поднимаясь с колен. - Ты что это... Ты чего добиваешься? Чтобы я тебе шею намылил? Я могу.
- То, что ты можешь, у меня нет и тени сомнения. Вот если бы ты еще мог думать головой, то тебе совсем бы цены не было. Это точно.
- Нет, ты меня уже достал! - проговорил я возмущенно и, схватив своего друга за шкирку, рывком поставил на ноги.
- А ты, между прочим, заметил, что шкаф не стоит на полу? - как ни в чем не бывало спросил он, снисходительно ухмыляясь.
- Как так "не стоит"?! - опешил я, отпуская его. - А где же он стоит в таком случае?
- Он вообще не стоит, а висит вот на этих металлических штуковинах, указал он на полосы из нержавейки.
- Странно! А для чего бы?
- Вот и мне любопытно узнать. Где-то тут должен быть приводной механизм.
- Какой? - не понял я.
Андрей смешно наморщил лоб, надул щеки и, растягивая гласные, проговорил:
- А теперь мы повторяем то же сообщение для папуасов Новой Гвинеи и специально для почетного гражданина нашего города Шилова Р.В. В нашем сообщении говорилось о механизме, приводящем в движение вот этот громоздкий шкаф. Где-то здесь должна быть кнопка или что-то в этом роде. Причем где-то совсем близко.
Андрей подошел к шкафу, открыл дверцу, снял с полки несколько книг, внимательно пригляделся.
- Есть! - воскликнул, нажал на что-то там, и шкаф, как по волшебству, пришел в движение, открывая тонированное стекло, через которое зал был как на ладони.
- Так это зеркало?! - догадался я. :
- Оно, родное! - рассмеялся Говоров. - Вот где находился тот самый Олег и наблюдал, как ты бодаешься с его "подставкой".
- Ловко! Ну ты даешь! Молодец!
- И твой фоторобот, я уверен, гроша ломаного не стоит. Мы бы по нему искали этого Олега до морковкина заговенья. "Подставка" - скорее всего, какой-нибудь залетный, связанный с Бобровым общими делами. Скорее всего, его уже нет в городе. А если бы даже и был, то он настоящего Олега и в глаза не видел. Классно работают!
- Да уж! - вынужден был согласиться.
- Ладно, это оставим полковнику. Пусть сам полюбуется. А мы пойдем дальше.
Мы вышли из кабинета и по узкому коридору прошли в конец дома, где уперлись в дверь. Она была заперта снаружи.
- А ну-ка, Рома, попробуй отпереть эту дверь своей отмычкой.
- Какой еще отмычкой? - не понял я. - Никакой отмычки у меня нет и не было.
- Ножкой, мой хороший. Ножкой. Она у тебя и не такие двери открывала.
Памятуя о конфузе в квартире Забродской, я ударил ногой вполсилы. Дверь не поддалась. Ударил посильнее. Тот же результат. Тогда разбежался и двинул как следует. Раздался оглушительный треск, дверь распахнулась, и я оказался в довольно большой теплице.
- Вот через нее и ушел Бобров вместе с нашим бывшим шефом, - огорченно проговорил Андрей, входя в теплицу.
- Похоже, что так.
Я прошел в глубь теплицы и в самом конце дорожки увидел металлическую крышку, выкрашенную в зеленый цвет.
- А это еще что такое?
- Вероятно, погреб для хранения соленостей, клубней и прочего, ответил Андрей.
Я легко откинул крышку. И в тот же миг из чернильной глубины мне навстречу рванулась яркая вспышка и будто кто-то ударил меня по животу здоровущим дрыном, свалив с ног. И я понял, что ранен.
- Рома-а-а! - раздался крик моего друга. Он подбежал, выхватил пистолет, передернул затвор и трижды выстрелил в погреб, крича: - Сволочи! Подонки! Ублюдки!
Вслед за этим раздался плаксивый истеричный крик главного редактора Поливанова:
- Не стреляйте! Мы сдаемся!
Андрей упал передо мной на колени:
- Как ты, Рома?
- Терпимо. Жжет маленько.
- Ты держись, Рома! Все будет хорошо! Все будет нормально! Ты только держись!
- Я держусь.
Раздались голоса, топот множества ног. Надо мной склонился Рокотов.
- Куда ранен. Роман Владимирович?
- В живот.
- Плохо, но не смертельно. Мы живо тебя подлатаем, будешь лучше прежнего.
- Да я ничего. - Мне как-то было неудобно, что доставляю людям столько беспокойства. - Вот только ноги.
- Что ноги, Роман? - спросил полковник .обеспокоенно.
- Я их совершенно не чувствую. Странно.
Полковник повернулся к своим подчиненным и закричал:
- Носилки и машину! Живо! Да вызовите "скорую помощь"!
А я лежал и совсем не чувствовал своих ног, будто у меня их никогда и не было. И мне стало страшно.
Книга вторая
Старые долги
Часть первая
СИБИРСКИЙ СПРУТ
Глава 1
В тот самый миг, когда был тяжело ранен Роман Шилов, Андрей Говоров разом повзрослел на добрый десяток лет. Прежде, глядя на своего друга-великана, он думал, что тому ничего не может угрожать, что он обречен на бессмертие. И вот какой-то ничтожный кусочек металла едва напрочь не перечеркнул такую могучую жизнь. И Андрей впервые воочию, как бы на ощупь осознал, насколько хрупка, насколько уязвима жизнь. Совсем недавно он сам подвергался побоям, пыткам и издевательствам. Сам стоял, можно сказать, на самом краешке, отделяющем жизнь от смерти. Но тогда он отчего-то не осознавал этого столь отчетливо. И лишь теперь, увидев распростертое на земле исполинское тело своего друга, окончательно понял, в какую смертельную игру ввязался. А еще ему открылось, что дороже человека, чем Роман Шилов, у него на этом раздираемом враждой и ненавистью земном шарике не было и нет. Ему было стыдно за то, что постоянно подтрунивал над другом. "Идиот!" - это как раз про него сказано. И еще мягко сказано. Шут гороховый! Он даже представить не мог, что Романа вдруг бы не стало. А ситуация была очень близка к тому. Как рассказал Андрею хирург, делавший Роману операцию, пуля, пробив брюшину и селезенку, ударилась в позвоночный столб и срикошетила. Но удар был столь сильный и коварный, что у Романа на какое-то время отнялись ноги. Если бы пуля пробила этот самый столб и разрушила спинной мозг, то ноги бы у него отнялись совсем и он был бы обречен на медленную и мучительную смерть. Хирург сказал, что Роман в рубашке родился. И Андрей, прежде несколько снисходительно-индифферентно относившийся к Богу, пошел в церковь и поставил свечку за здравие раба Божьего и прекрасного парня Романа.
После нескольких попыток ему все же удалось прорваться в палату к другу. Тот лежал на больничной койке, такой большой и такой беспомощный, что у Андрея невольно защипало глаза. Он поставил пакет с фруктами на тумбочку, присел рядом на табурет.
- Здравствуй, Рома!
- Здравствуй, Андрюша! - На бледном, заросшем щетиной лице Шилова цвела радостная улыбка.
- Как ты? Как ноги?
- Нормально. Я уже начинаю их чувствовать. Врачи говорят, скоро буду ходить.
- У тебя всегда все нормально, - рассмеялся Андрей. - А знаешь, Рома, я тебя очень люблю.
- Я тебя тоже, Андрюша. - Шилов нашел руку друга, крепко сжал. - Как там дело?
- Бобров все отрицает. Буквально все. Ни о каких, мол, убийствах и всем прочем не имеет ни малейшего понятия. Олега, разумеется, тоже не знает. Наш бывший шеф, наоборот, рассказывает очень много и очень охотно, но, к сожалению, информация у него скудная. Вот такие невеселые пока у нас дела.
- Ловко они замаскировались. Значит, никаких шансов выйти на этого... на этого Олега нет?
- Я проверил по старому делу связи Погожева и вышел на предпринимателя средней руки Добрецова Алексея Владленовича. Сейчас он заведует магазином бытовых приборов, расположенным недалеко от Центрального рынка. Из всех знакомых Погожева он единственный, кто внешне чем-то похож на нашего таинственного Олега. Рост - метр девяносто, статный, красивый.
- Директор магазина? Вряд ли он тот, кто нам нужен, - с сомнением проговорил Роман. - К тому же зовут Алексеем.
Андрей тяжко вздохнул, развел руками:
- Шансов, что он может оказаться тем самым Олегом, девяносто восемь к двум. Но версия, какой бы ни была, остается версией, и ее надо отработать до конца.
- Это конечно, - согласился Шилов. В палату заглянула дежурная сестра:
- Молодой человек, вы просились на две минуты, а сидите уже пятнадцать. Надо же иметь совесть!
- Девушка, - запел Андрей проникновенно, - вы даже не представляете, насколько красивы в этом белоснежном халате!
- Ну вот еще! - засмущалась сестра. И уже просительно, будто извиняясь, сказала: - Больному нужен отдых.
- Ухожу, ухожу. - Говоров встал. - Разве я могу ослушаться и огорчить такую очаровательную девушку?
Сестра стрельнула в него заинтересованными глазками и улыбнулась так, будто выдала солидный аванс на будущее.
- Поправляйся, Рома! Завтра постараюсь забежать.
- Счастливо, Андрюша! - Шилов поднял свой огромный кулак. - Они не пройдут!
- Без тебя, Рома, их труднее будет остановить. Так что скорее вставай в строй.
- Я постараюсь.
- Вот-вот, сильно постарайся. На тебя смотрит с надеждой вся мировая общественность.
Выйдя из больницы, Андрей "оседлал" свой "шевроле" и отправился прямиком в магазин бытовых приборов под названием "Бетта", что располагался на Каменской улице, и, на языке военных, решил провести "разведку боем", или, проще говоря, познакомиться с этим самым Добрецовым, потолковать с ним за жизнь, о взглядах на текущие политические события в стране и мире и планах на будущее. Предварительно Говоров звонил в магазин и разговаривал с какой-то Кассией Львовной. От нее узнал, что они только что продали последнее голубое биде. На этом биде он и решил сыграть спектакль одного актера. Делал он это втайне от своего шефа Краснова, который неодобрительно относился к подобным инициативам, считая, что каждый должен заниматься своим делом. А то, что намеревался предпринять Андрей, явно выходило за рамки его служебных обязанностей. Если следовать правилам, то он должен бы вызвать Добрецова в прокуратуру и допросить о его взаимоотношениях с покойным Погожевым. Все так. Но если этот директор магазина действительно имеет какое-то отношение к убийству Погожева и всему остальному, то такой вызов ничего, кроме вреда, не даст. Конечно, можно было бы поручить его разработку оперативникам. Но, как считал Андрей, важен личный контакт, важно самому пощупать биомагнитное поле предполагаемого противника, посмотреть ему открыто и честно в глаза, постараться найти его ахиллесову пяту. Словом, решился нарушить запрет. Как говорится: "Бог не выдаст, свинья не съест".
Говоров подогнал "шевроле" к самому входу в магазин, едва не подперев бампером дверь. Этот маневр, Андрей надеялся, произведет впечатление на работников магазина. Импозантный вид иномарки должен, по замыслу "режиссера", компенсировать несколько нереспектабельную и даже помятую внешность ее хозяина. По одежке встречают... Вот именно.
Андрей стремительно вошел в магазин и обратился к продавцу, высокому субъекту примерно его возраста, облаченного в элегантную светло-коричневую тройку.
- Приятель, здесь должны были оставить Анисимову голубое биде.
- А Анисимов - это кто?
Ироничный взгляд серых глаз продавца свидетельствовал о независимости, интеллекте и любви к самоанализу, а возможно, и умелом обращении с оружием.
- Ты чё прикалываешься?! - взъярился Говоров. - Анисимов - это я.
- Ясно, - усмехнулся продавец. - К сожалению, все биде уже проданы.
Лицо Андрея выразило тупое недоумение.
- Как так "проданы"?! - заорал он. - Ты с кем шутки шутишь, марципан ты хреновый? Да я тебя быстро устрою в безработные до конца жизни. Понял ты, кент??
- Ничем помочь не могу - биде действительно нет в наличии, - спокойно и невозмутимо ответил продавец.
- Ты чё, блин, несешь?! Гамбургер ты занюханный!
- У вас какие-то оригинальные гастрономические сравнения, - вновь усмехнулся интеллект прилавка.
- Я тебе, кулебяка ты сраная, на дому гастроном устрою! - взъярился Говоров. - Ты фекалиями своей тещи будешь питаться, революционер! А ну, живо давай биде, плюшка с горчицей!
Однако субъект по ту сторону прилавка продолжал оставаться невозмутимым, как английский лорд.
- Но я же вам русским языком сказал, что биде проданы. Очень сожалею.
- Ну ты меня уже достал! - продолжал "гнать картину" Говоров. - Я тебе такую устрою встречу без свидетелей - мир покачнется. Понял?! Мне ж на днях ваша... Как ее... Кассия Львовна обещала оставить биде.
- Туда, пожалуйста, - указал рукой направление продавец. - Вторая дверь направо.
- Я с тобой, чахохбили ты недоперченный, еще поговорю, - угрожающе пообещал Андрей на прощанье и потопал во вторую дверь направо.
Говоров бесцеремонно распахнул дверь с табличкой "Заместитель директора Топленова Кассия Львовна" и шагнул через порог. За пластиковым столом сидела женщина лет тридцати пяти и с любопытством смотрела на вошедшего. Сказать, что она была некрасива, значит ничего не сказать. Она была безобразна, как кикимора. Посадить ее при входе в магазин - и вряд ли кто рискнул бы в него зайти. Если, к примеру, побрить шимпанзе, надеть на него парик и сделать макияж, то он выглядел бы куда предпочтительней. Единственным достоинством на ее лице были огромные, в пол-лица, очки в позолоченной оправе.
- Что вам угодно? - спросила Топленова и улыбнулась голливудской улыбкой. Вот зубы... Да, зубы у нее были действительно великолепные. Потому-то она их так охотно выставляла на обозрение, как товарный знак качества.
- Ты будешь Кассия Львовна? - спросил Говоров.
- Допустим, - вновь обнажила она свои "фарфоровые" зубы.
- Ты чё прикалываешься?! Что значит "допустим"?
- Ну я. Я - Кассия Львовна. А в чем, собственно, дело?
- Во! Ты-то мне и нужна! - воскликнул Андрей и без приглашения плюхнулся на стул. Достал пачку "Мальборо", протянул Топленовой. - Будешь?
- Нет, спасибо. Я не курю, - с брезгливой миной отстраненно проговорила та.
- Гонишь?! - не поверил Андрей. - Брезговаешь?
Она сочла за лучшее вообще не отвечать. Боже, как же они надоели, эти новые... эти новые посетители! Надоели своей бестактностью, своей беспардонностью, своим невежеством, наконец. Как же трудно с ними работать! Но ничего не поделаешь - надо. Через не могу. Такова парадигма жизни. И, тяжело вздохнув, замдиректора вновь обнажила свои великолепные зубы:
- Чем могу помочь?
Говоров поискал глазами пепельницу и, не найдя ее, стряхнул пепел в пластмассовую коробочку со скрепками.
- Я тут намедни с тобой толковал насчет голубого биде. Помнишь?
- Что-то не припоминаю... Вполне возможно. Ну и что? Есть какие-то проблемы?
- Ну ты, блин, даешь! Ты чё ж меня подводишь, таранька ты безмозглая?!
Некрасивое лицо Топленовой пошло красными пятнами.
- Нельзя так... Нехорошо! - строго проговорила она и даже погрозила ему пальчиком, из чего он сделал вывод, что прежде, еще при советской власти, она работала учительницей и поставляла все новых рекрутов и волонтеров в человеческий обезьянник.
- Ты кому это грозишь, падла! - заорал благим матом Андрей и грохнул кулаком по столу, отчего коробочка со скрепками высоко подпрыгнула, скрепки вместе с пеплом рассыпались по столу.
Очки Топленовой соскользнули с носа-пипочки и повисли на золотой цепочке. Она близоруко щурилась на Говорова и мелко тряслась то ли от страха, а скорее от возмущения.
Тот же продолжал возмущаться:
- Нехорошо?! А ты хорошо сделала, утка ты фаршированная?! Подлянку мне устроила, килька маринованная, и еще туда же - пальчиком?! Я тебе покажу пальчики! Я тебе из этих пальчиков рагу сделаю и заставлю слопать, волюнтаристка. А ну отвечай, куда ты затырила мое биде?! - И снова грохнул по столу кулаком.
- Ой! - пискнула Топленова и стала медленно сползать с кресла под стол.
В это время распахнулась дверь кабинета и на пороге нарисовался тридцатилетний красавец атлет.
- Что за шум? - спросил он спокойным, ровным тоном.
- Алик, спаси меня от этого ненормального! - взмолилась Топленова.
Говоров невольно вздрогнул, услышав это имя. Ему потребовалось призвать на помощь всю волю и выдержку, чтобы не выдать себя.
- В чем дело, молодой человек? - спросил. Добрецов.
Сомнений не осталось - это был несомненно он. На ловца и зверь бежит.
- А ты кто такой?! - воинственно сжал кулаки и приподнялся в кресле Андрей.
- Я директор этого магазина Добрецов Алексей Владленович. И в чем же дело?
- Хрен ты моржовый, а не директор магазина! Понял? Набрал дебилов и доволен. Что продавец мне полчаса нервы мотал, что эта вот...
- Нахал! - подскочила в кресле Топленова, в присутствии шефа она вдруг осмелела и стала наглеть.
- Заткнись, обезьяна! А то врежу промеж глаз, имя свое забудешь.
Добрецов неожиданно рассмеялся. Легко так рассмеялся, весело и беззлобно. Сцена его явно забавляла. Он сел напротив Говорова и, увидев на приставном столике пачку "Мальборо", указал на нее рукой:
- Вы позволите?
- Валяй, - разрешил Андрей.
Добрецов закурил. На нем была тонкая замшевая куртка и белоснежная водолазка. Темно-русые, слегка волнистые волосы, чуть удлиненное лицо, прямой нос с едва заметной горбинкой. Именно этот портрет "рисовала" Говорову Забродская. Правда, тогда на нем был замшевый пиджак. Очевидно, Добрецов питает слабость к замшевым вещам. Она тоже не сказала ничего про небольшую ямочку на подбородке. Но это не существенно. Глядя на него, Андрей понял, что перед ним именно тот, кого они столь долго и безуспешно искали. Да, но почему Алик, если он Алексей? Ну, не важно. Это была удача. Большая удача! Он был озабочен сейчас лишь тем, как бы не выдать своей радости, поглубже спрятать обуревавшие его чувства за наглостью "героя", которого играл.
Добрецов откинулся на спинку стула, выпустил к потолку струю дыма и весело спросил:
- Так скажет мне, наконец, кто-нибудь, что здесь произошло и в чем суть конфликта?
- Алик, ну ты же видишь, что он ненормальный, - вновь завелась Топленова.
Она уже окончательно пришла в себя, воздрузила на нос очки и стала походить на мартышку из басни Крылова, причем мартышку воинственную.
- А ну заглохни, захлопни свою форточку, а то сквозит! - вновь взъярился Говоров. - Я тебе покажу ненормального, курица ты общипанная! Я из тебя сделаю ростбиф по-польски.
Добрецов вновь рассмеялся. Спросил непринужденно Андрея:
- Простите, с кем имею честь?
- Анисимов, - пробурчал тот.
- А имя-отчество?
- Зачем это? Просто Анисимов.
- Просто так просто, - тут же согласился Добрецов. - Господин Анисимов, расскажите по порядку, что произошло и чем вы недовольны?
- Эта обезьяна затырила мое биде. Понятно?
- Постойте, постойте, как так "затырила"? И что значит, "ваше"? Вы что, сдавали биде на хранение в наш магазин? - Насмешливый взгляд директора свидетельствовал, что разговор все больше начинал его забавлять.
- А по-моему, все ясно, - хмуро проговорил Андрей. - Намедни я договорился с этой по телефону, чтобы она оставила мне голубое биде. А она либо загнала его, либо затырила и не отдает, лягушка под майонезом.
Добрецов повернулся к Топленовой:
- Кассия Львовна, он говорит правду?
- Алексей Владленович, я не помню подобного разговора. Вчера звонил какой-то товарищ, интересовался голубым биде. Я ему ответила, что биде уже проданы. Вот и все.
- Как это все?! Как это все?! - подпрыгнул Говоров. - Ты чё, блин, за идиота меня держишь али что?!
- Успокойтесь, господин Анисимов, - миролюбиво проговорил Добрецов. Возможно, Кассия Львовна что-то спутала. Возможно. Давайте договоримся так: вы оставляете нам свой номер телефона, а мы постараемся найти вам в течение двух-трех дней голубое биде и сообщим. Как вы на это смотрите?
- А может быть, "мое" биде у вас на складе? - с недоверием спросил Андрей.
- К сожалению, биде действительно проданы, - развел руками директор. Можете мне поверить.
- Хорошо, - сдался наконец Говоров. - Записывайте: 3-28-41, - назвал первый пришедший на ум номер телефона.
- А почему пятизначный?
- Потому что я живу в Бердске.
- Ясно. А чем занимаетесь, если не секрет?
- Продаю угнанные машины, - нагло рассмеялся Андрей.
- Что ж, вполне достойный бизнес, - спокойно сказал Добрецов, усмехнувшись. - Рад был познакомиться. - Он встал, протянул на прощанье руку.
- Взаимно.
По рукопожатию Андрей понял, что за этой замшевой курткой пребывают пока в состоянии покоя крутые мышцы и дремлет в них до поры до времени могучая, убойная сила, готовая в любой момент пробудиться... Нет, не хотел бы он с ним встретиться где-нибудь в укромном месте. Не хотел бы.
Андрей вышел из магазина и сел за руль "шевроле". Зря он так держал себя с Кассией Львовной. Зря. Кажется, он переиграл. Ему стало ее искренне жаль. Разве она виновата, что Бог наградил ее такой внешностью? А ее высокомерие, скорее всего, напускное, инстинкт самосохранения. Когда все закончится, он обязательно купит ей букет цветов и коробку конфет, и, если она согласится, они вместе выпьют по чашке чаю. Эта мысль его успокоила. И еще он вдруг понял, что искомый ими Алик сразу же угадал, кто перед ним. Потому и вел себя столь невозмутимо. Он над ним, актером погорелого театра, просто потешался.
Глава 2
В то самое время, когда Говоров давал бесплатное представление в магазине бытовых приборов "Бетта", к стойке администратора гостиницы "Новосибирск" подошел маленький полный господин лет сорока пяти - пятидесяти. Одет он был в тонкую светло-серую куртку и точно такие же брюки. В руках держал солидный портфель. Круглое лицо его с пышными гуцульскими усами было безмятежным, благодушным и улыбчивым.
- Красавица, - обратился мужчина к тучной и хмурой дежурной администраторше, - мне нужен одноместный номер в вашем великолепном отеле. Можно с видом на море.
Мужчина заливисто рассмеялся, довольный своей шуткой. Но дежурившая сегодня Майя Павловна Месяц к шуткам относилась строго отрицательно. К тому же утром ее муженек (не приведи Господи кому такого зануду!) и стерва свекровь (чтоб ее черти взяли!) изгадили ей настроение. Поэтому она смерила мужчину с головы до ног неприязненным взглядом. Тот настолько показался ей несолидным и нелепым, что она даже отвернулась от презрения к нему и сказала куда-то в сторону:
- У нас здесь вам моря нет.
- Ах, какая жалость, какая жалость! - завздыхал мужчина. - А я так рассчитывал. Но, как говорится, вынужден смириться с обстоятельствами и согласен, замечательная, на любой одноместный номер.
Дежурная, все так же не глядя на мужчину, выудила толстыми пальцами бланк анкеты прибывшего в гостиницу, выложила его на стойку.
- Заполняйте.
- С огромным удовольствием, божественная! - улыбаясь, проговорил мужчина и, взяв бланк, покатил на коротких ножках к одному из стоящих в фойе журнальных столиков.
Майя Павловна презрительно фыркнула ему вслед:
- Воображают тут всякие!
Через десять минут коротышка вернулся и протянул ей заполненную анкету вместе с паспортом. В ней значилось, что Хорунжий Павел Осипович прибыл в командировку из города Кременчуга сроком на неделю.
- Оплачивать будете весь срок? - строго спросила Майя Павловна.
- Обязательно и всенепременно, драгоценнейшая! - с воодушевлением воскликнул Хорунжий, пребывавший в отличном настроении.
Дежурная фыркнула еще более презрительно и передала документы кассиру. Заплатив положенную сумму и получив карту гостя, Хорунжий взял у портье ключ от 921-го номера и направился к лифту. Это был обычный гостиничный номер со стареньким черно-белым телевизором на тумбочке и "припадочным" холодильником в углу. Номер гостя вполне устраивал. Человеком он был бывалым, многое повидавшим на своем веку, волею судьбы приходилось даже с блеском играть роль вокзального бомжа. Он раскрыл портфель, достал из него бритвенный прибор, разделся и направился в ванную, где придирчиво оглядел себя в зеркало и, очевидно оставшись довольным, смешно надул щеки и торжественно провозгласил:
- Спешите видеть! Последние гастроли великого маэстро! - И заливисто рассмеялся.
После чего просунул указательные пальцы за уши и довольно легко снял темно-русый, уже изрядно побитый сединой "волосяной покров", обнажив блестящую и бугристую, будто седалище павиана, лысину. Без парика Хорунжий стал совсем смешным и несолидным мужичонкой. Приняв душ и тщательно побрившись, он вновь напялил парик, оделся и спустился в ресторан. Плотно пообедав, вышел на площадь Гарина-Михайловского и направился к зданию железнодорожного вокзала, где сразу же прошел к автоматическим камерам хранения и остановился перед сорок восьмой ячейкой. Оглядевшись, набрал код, открыл дверцу и вынул светло-коричневый "дипломат" из крокодиловой кожи.
Вместе с "дипломатом" он вернулся в свой номер, запер дверь на ключ. Лишь после этого набрал код на замке "дипломата" и откинул крышку. В глубоких вырезах пенопласта лежали два пистолета "Макаров", глушители к ним, с десяток обойм с патронами и небольшой, будто игрушечный, браунинг. Хорунжий достал один из пистолетов, снял с предохранителя, передернул затвор и, тщательно прицелившись, нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок. Он довольно рассмеялся и кому-то пригрозил:
- Нет, господа хорошие, Игорь Гарюнов не прощает нанесенные обиды и всегда платит по счетам!
Те из читателей, кто знаком с предыдущим романом автора "Паранойя", вероятно, уже узнали в маленьком мужчине известного профессионального киллера экстра-класса, действовавшего под фамилией Кацобаев Владислав Иванович. Тем же, кто с ним незнаком, автор считает своим долгом пояснить, что Игорь Васильевич Гарюнов полгода тому назад прибыл в Новосибирск под фамилией Кацобаев с группой из шести боевиков якобы для охраны одного очень влиятельного босса, а фактически для совершения ряда убийств. Нет, заплатили ему очень даже неплохо, грех жаловаться. А потом, по какой такой причине, он так и не понял, да и вряд ли уже поймет, но только тот самый босс - этот красивый самоуверенный павлин дал указание двум желторотым юнцам, чтобы они, значит, его, Гарюнова, того, этого... Укокошили. Будто это так просто. О-хо-хо! И что за дураки такие, эти боссы?! Думают, если Денег куры не клюют, так все могут?! Думают, стоит им только захотеть, щелкнуть пальчиками - и все, и уже нет Гарюнова, превратился бедняга в космическую пыль и даже воспоминания о нем растаяли? Если бы все было так просто. Эта самоуверенность их и подводит. Очень подводит. Когда милиция обнаружила трупы охотившихся за ним боевиков, сам Гарюнов ловко скрылся и от мафии, и от правоохранительных органов, превратившись на какое-то время в натурального вокзального бомжа. О-хо-хо!
А-ха-ха! Даже вспомнить страшно.
Долгих четыре месяца жил он вместе с опустившимися на самое дно жизни, грязными, завшивевшими людьми, вынашивая план мести, пока не решился отправиться в Москву на поиски своего оскорбителя. Гарюнов еще никому и никогда не прощал обиды. В родной Москве у него было много знакомых, в том числе и среди очень влиятельных людей. Через них ему удалось установить, что подлинная фамилия его обидчика - Кудрявцев Роман Данилович. Узнал он также, что тот изменил внешность. Но это для Гарюнова ровным счетом ничего не значило. Как бы тот ни изменил внешность, он бы вычислил его в любой толпе даже по походке. Но когда он, казалось, уже вышел на след своей жертвы, то узнал, что тот на днях отбыл в Новосибирск. И Гарюнову вновь пришлось собираться в путь-дорогу. Он предвидел, что найти Кудрявцева в малознакомом городе будет довольно трудно, но уповал на его величество счастливый случай. Пока что ему всегда и во всем сопутствовала удача. Он верил, что так будет и на этот раз.
Сегодня же вечером он решил посетить ночной бар "Валентин", с которого все и началось в прошлый раз, и потолковать с одной очень симпатичной официанточкой, разыгрывающей из себя разбитную простушку. Его не проведешь, уже тогда он понял, что она не так проста, как хотела казаться. Далеко не так проста.
Он еще раз внимательно глянул на себя в зеркало. Парик и пышные усы делали его практически неузнаваемым. Он достал из портфеля массивные роговые очки с дымчатыми стеклами. Теперь его не узнала бы и мать родная. Да. Где она, эта беспутевая, давшая ему жизнь, но не давшая разумения? Затерялась, сгинула, канула в человеческом муравейнике. Разве ж можно таким разрешать рожать? Что хорошего могут они привить своему потомству? Вот есть же санитарная служба по борьбе со всякого рода вредителями, грызунами там, вредными насекомыми. Надо на уровне государства создать подобную службу по борьбе с , человеческими паразитами. Очень было бы правильно и даже где-то гуманно. Ведь они же генетически опасны для общества. Гарюнов рассмеялся. Эка куда его занесло! Он извлек все из того же портфеля бутылку коньяка, отвинтил пробку, хлебнул из горлышка. Хорошо! Вот покончит с этим павлином и все - уйдет на отдых, хватит этих страстей-мордастей, не в его возрасте этим заниматься. Купит где-нибудь в Подмосковье дачку, будет растить клубнику да собирать грибы в лесу. Замечательно! А может, и хозяйкой еще обзаведется? А что? Очень даже может быть. Сколько сейчас хороших женщин по России-матушке бродит, ищет теплого угла, где бы можно было приткнуться.
- "Очаровательные глазки! Очаровали вы меня...", - неожиданно пропел Игорь Васильевич и гоголем прошелся по комнате. Хорошо ему было, весело.
"А может быть, оставить этого павлина? Шут бы с ним!" - подумал. Но тут же отверг эту мысль. Нет, нет, этого никак нельзя. Это святое! Как карточный долг.
Гарюнов расправил постель, лег и тут же уснул. Проснулся он ровно через четыре часа, бодрый и отдохнувший. Умылся. Вскипятил в стакане кипятильником воду. Заварил кофе. Замечательно! Достал один из пистолетов, зарядил, сунул сзади под брючный ремень, глушитель опустил во внутренний карман куртки, надел ее и вышел из номера.
В баре "Валентин" за эти полгода практически ничего не изменилось. Прежде чем сесть за столик, Гарюнов прошел к стойке бара, с трудом взгромоздился на высокий табурет, заказал порцию фирменного коктейля "Валентин" и стал медленно небольшими глотками потягивать его, исподволь наблюдая за залом. Посетителей было пока немного, в основном молодежь. Вели они себя шумно и вызывающе, громко хохотали, стараясь перекричать друг друга. Дворняги! По ним уже давно тюрьма плачет. И каждый из них рано или поздно в ней обязательно побывает. О-хо-хо! Учит их жизнь, учит, а все бесполезно. Видно, так уж человек устроен - быстрее воспринимает дурные привычки.
И тут Игорь Васильевич увидел знакомую официантку, ту, ради которой он сюда, собственно, и пришел. Она подошла к столику, достала из кармана блокнот и карандаш, приняв заказ, удалилась. И, глядя ей вслед, Гарюнов вдруг засомневался. А может быть, ему тогда показалось и эта девица никакого отношения ко всему этому не имела? Дело в том, что помимо их группы, получившей задание обеспечить личную охрану Кудрявцева, а также местных боевиков, охранявших проводимое здесь, в баре, совещание денежных мешков, была еще какая-то невидимая организация, отслеживающая каждый их шаг, каждый поступок и в нужный момент как бы направлявшая их действия. Тогда он был уверен, что к этой организации принадлежит и официантка. Как же ее имя? Кажется, Лидия. Да, точно, Лидия, А сейчас стал почему-то очень и очень в этом сомневаться. Уж слишком она с виду несерьезная, какая-то простодушная. Этакая наивная симпампулька с крепким здоровым телом.
Гарюнов расплатился с барменом и прошел за один из свободных столиков, обслуживаемых Лидией, и стал ждать, просматривая меню и вспоминая, как полгода назад здесь повязали трех оперативников. Шустрые оказались ребята, выкрутились, казалось бы, из безвыходной ситуации. Молодцы! Никакой неприязни к сотрудникам милиции он никогда не испытывал. Они делали свою работу, и в зависимости от того, как они ее делали, так он к ним и относился. Работали профессионально уважал, допускали непростительные ляпы - презирал. Но пока что не нашлось еще ни одного, и, он надеялся, не найдется, кто бы смог переиграть его, Гарюнова.
За этими размышлениями он не заметил, как рядом с его столом выросла официантка.
- Слушаю вас, - раздался неожиданно ее мягкий грудной голос.
Он поднял глаза, обдал ее с ног до головы ласковым, умильным взглядом, завосхищался:
- Ах, какая гарная дивчина! Какая необыкновенная красавица! Прямо-таки ослепнуть можно, честное слово!
Девушка засмущалась, одернула кружевной фартук, улыбнулась:
- Вот еще! Скажете тоже! - Но по всему было видно, что слова Гарюнова ей по душе. А он еще больше укрепился в своих сомнениях.
- Вы цены себе не знаете, божественная! Вам бы в Голливуде сниматься, а не в этом кафе работать. Как же вас звать, красавица?
- Лида, - проговорила она.
- А отчество-то у вас есть, бесподобная? Как папку вашего звали, восхитительная?
- Сергеевна.
- Лидия Сергеевна?! Прелестно! Великолепно! Замечательно! - залился соловьем Игорь Васильевич.
И тут-то в ней что-то изменилось. Даже не в ней, а лишь во взгляде. На какое-то мгновение он стал вдруг цепким, как объектив фотоаппарата. И по этому вот мгновению Гарюнов понял, что и на сей раз интуиция его не подвела. Он на правильном пути. Открытие его и порадовало, и повергло в уныние одновременно. Не хотелось лишней крови. Так не хотелось. Но ничего не поделаешь, обстоятельства вынуждают, они, можно сказать, диктуют правила игры. Профессионал его уровня ошибается лишь один раз. Так же, как сапер. Как сапер. О-хо-хо! А-ха-ха!
А она - неужели его узнала? Нет, не может быть. Это исключено. Да и видела она его раньше лишь мельком.
- И что же вы, Лидия Сергеевна, драгоценная вы наша, можете мне предложить покушать чего-нибудь вкусненького? Я, знаете ли, очень люблю ублажить свою утробушку. От этой слабости и страдаю. - Он похлопал себя по крутому животу. - Да, да, страдаю, представьте себе. Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!
- Могу предложить нашу фирменную котлету "Валентин и Валентина", ответила она, улыбаясь, уж больно смешной посетитель, забавный.
- "Валентин и Валентина", говорите? Ах, как расчудесно! Как мило! Это ведь был фильм такой, помните?
- Не знаю. Может быть, - пожала плечами официантка.
- Да, да, уверяю вас, был такой фильм "Валентин и Валентина". Замечательный, смею утверждать, фильм. Настоятельно рекомендую. Не пожалеете. И до которого часа вы здесь хлопочете, Лидия Сергеевна?
- До семи утра.
- Что вы говорите?! - удивился Гарюнов. - Это, должно быть, так трудно, несравненная, всю ночь на, ногах?
- Конечно трудно. Но я уже привыкла. И потом, я работаю через день.
- Ага, о-хо-хо... А теперь принесите-ка свою фирменную котлету, сто пятьдесят коньячку и салат из крабов. А то, может, выпьете со стариком за знакомство бокал шампанского?
- Ой, да какой же вы старик?! - удивилась она. - Я бы с удовольствием. Только мне никак нельзя. У нас с этим строго. Могут с работы выгнать.
- Жаль! Очень жаль! - опечалился Гарюнов. Через час, тепло распрощавшись с официанткой и пообещав непременно теперь ужинать в их баре, он вышел на улицу, поймал такси и вернулся в гостиницу. Заказал по телефону к шести часам такси, завел будильник на половину шестого, лег и тут же уснул. Что-что, а нервы у него были крепкими. Дай Бог каждому такие нервы.
Игорю Васильевичу пришлось ждать Лидию около часа, скрываясь за углом дома напротив. Наконец она появилась и не спеша направилась в сторону Учительской. Он на почтительном расстоянии пошел следом.
Благо в эти часы на улице было многолюдно. Через пару кварталов она свернула во двор трехэтажного дома и зашла в первый подъезд. Не мешкая, он направился следом. Бесшумно проник в подъезд, ступил на лестницу и поднял голову. Лидия открыла дверь квартиры на втором этаже справа и вошла в нее. Гарюнов вышел на улицу, закурил. Он был спокоен? Да, конечно же. Немного жаль эту заблудшую овечку, такую симпампульку. Но - сама виновата. Не надо было ввязываться в опасные мужские игры. Денег больших захотелось. Мечтала, поди, скопить их побольше, выйти замуж за красавца великана и уплыть с ним куда-нибудь по морю-океану в жаркие страны. О-хо-хо! А-ха-ха! Все этого хотят, да не у всех получается. Довольствовалась бы тем, что имела, глядишь, и дожила бы до глубокой старости.
Гарюнов выбросил окурок, вошел в подъезд, поднялся на второй этаж, достал пистолет, привинтил к нему глушитель и решительно нажал на кнопку звонка квартиры 15. Около минуты подождал, прислушиваясь, и вновь позвонил.
- Иду, иду! - раздался издалека голос хозяйки. "Была в ванной", - понял Игорь Васильевич. Дверь широко распахнулась, и перед ним предстала улыбающаяся Лидия в халате и с махровым полотенцем на шее. Волосы ее влажно блестели. Увидев его, она побледнела, глаза округлились от ужаса.
- Вы?! - прошептала она помертвевшими губами, отступая в глубь коридора.
По ее реакции он понял, что она его узнала, узнала еще там, в баре. Наблюдательная девочка. Очень наблюдательная. И скрытная.
Он закрыл за собой дверь и, сладко улыбаясь, ласково проговорил:
- Бога ради, простите, драгоценнейшая, за столь внезапное вторжение. Мне так неудобно, так неудобно, можно сказать, даже стыдно, но я вчера забыл вам, красавица, задать один малюсенький вопросик. Вы уж, восхитительная, извиняйте старика. Совсем плох стал. Старческий склероз, будь он неладен. А утром проснулся и опечалился. Как же, думаю, так случилось, что вопросик Лидии Сергеевне не задал? В бар побежал, а там говорят, что ушла уже домой наша красавица. О-хо-хо! Вы уж не обессудьте, ежели что не так.
- Что вам нужно?! - прохрипела Лидия, отступая в комнату.
От страха голос ее сел. Она прекрасно знала, какой страшный человек перед ней, на что он способен. Виталий Семенович ей много чего рассказал про него. Она его узнала в баре скорее не по внешности, а по этой вот сладкой манере говорить. Узнав, сразу же сообщила Виталию Семеновичу. Но срочно прибывшие в бар парни уже не застали говоруна.
- Ну что же вы, Лидочка, такая непонятливая, право, - укоризненно покачал головой Гарюнов. - Я ж вам сколько твержу: вопросики у меня имеются. Потому и пришел. Почто неласково смотрите? Уж не обидел ли чем, божественная?
- Я... Я... Я сейчас закричу!
- А вот этого не советую, ласковая вы наша, - попенял он, продолжая улыбаться.
Вывел из-за спины правую руку с пистолетом, вскинул и нажал на спуск. Пуля просвистела над головой Лидии и вплющилась в стену.
- Ой! - вскрикнула девушка и плюхнулась на диван.
- Ах, ах, как неловко получилось! - принялся сокрушаться Гарюнов. - Как же это так-то! Совсем плохой стал.
- Что вам нужно?! - Лидия неотрывно смотрела на дуло пистолета, уже мысленно прощаясь с жизнью.
- Спросить вас, девонька, хочу. Вы меня узнали, да?
Она молча кивнула.
- И когда же вы меня, лапонька, узнали? Там, в баре?
Она вновь кивнула.
- Очень хорошо. А успели ли вы сообщить обо мне своему начальству?
Лидия потупилась, не ответила. Гарюнов придвинул к дивану кресло, сел напротив девушки.
- Не надо меня обижать, милая. Не надо со мной в молчанки играть. А то ведь и моему терпению может прийти конец. Верно?
Он вновь вскинул пистолет и спустил курок. На этот раз пуля пролетела рядом с ухом девушки.
- Да, да, сообщила, - закивала она.
- И кто же ваш шеф, дорогуша?
- Я его только раз и видела. Честное слово! А так все по телефону. Или к нам в бар приходили его люди Борис и Валентин.
- Кто же он такой? Как его звать, как величать?
- Он в милиции работает. Капитан. Ага. Виталий Семенович. А фамилию он не называл.
- В милиции, говоришь. Так вы, несравненная, значит, на милицию трудитесь?
- Нет, нет, что вы. Это он только в милиции значится, а на самом деле работает на кого-то другого.
- На кого?
- А вот этого я не знаю. Честное слово!
- Как же вы с ним познакомились?
- Это еще до работы в баре было... Как-то я обчистила в гостинице одного иностранца, а капитан меня задержал с поличным. Ну и предложил - либо сотрудничать с ним, либо в тюрьму.
- Так вы, восхитительная, занимались древней профессией?
- А? Ну да. А что делать? Жить как-то надо, верно? - виновато улыбнулась девушка.
- Нет, нет, я вовсе не осуждаю вас, бесценная. Вовсе не осуждаю. Что вы, несравненная, как я могу. - Он торжественно воздел указательный палец и, смешно раздувая щеки и выкатывая глаза, назидательно запричитал: - Он вам судия! Он всем нам отмерит полной меркою за грехи наши. "Аз воздам!" А-ха-ха! О-хо-хо!.. И что же было потом, обольстительная вы наша?
- Он меня устроил в этот бар и наказал обо всем интересном докладывать лично ему или его парням.
- А вот у вас был метрдотель, запамятовал его имя-отчество, старик...
- Петр Сергеевич?
- Вот именно. Петр Сергеевич. Да. Этот капитан был с ним как-то связан?
- Нет, не думаю.
- Почему?
- Мне Виталий Семенович поручил за ним следить и докладывать о каждом его шаге,
- Крайне любопытно. Весьма. И что же вы, дорогуша, ему обо мне рассказали?
- Он отчего-то был уверен, что рано или поздно, но вы у нас объявитесь. И сказал, чтобы сразу сообщила ему.
- Ну и?
- Я как вас узнала, так ему позвонила.
- А как же вы меня признали, позвольте полюбопытствовать?
- Поначалу я вас совсем даже не узнала. А потом, когда стали говорить...
- Вот как?! - удивился Гарюнов. - Язык мой - враг мой. Да? - заливисто рассмеялся. - Это надобно учесть. И что же было потом?
- Борис, Валентин и еще несколько человек приезжали в бар, но вы уже ушли.
- И много у вашего капитана помощников?
- Я лично знаю только этих двоих. Но мне кажется, что много.
- И все они в милиции служат?
-Да.
- Что делается! Что делается! - завздыхал Игорь . Васильевич. - Ни на кого невозможно положиться. Куда катимся, непонятно. А в каком отделе милиции работает капитан?
- В Центральном.
Гарюнов достал из кармана фоторобот Кудрявцева, протянул его Лидии.
- А этого господина вы, случайно, не видели?
Она внимательно рассмотрела фотографию, вернула, решительно сказала:
- Нет, никогда.
- И это все, что вы можете мне рассказать, бесподобная?
- Да.
- Что ж, и на том спасибо.
Он вскинул пистолет. Раздался хлопок. На этот раз пуля угодила точно в лоб Лидии. Она, не издав ни единого звука, рухнула на диван.
- Ах, какая жалость, какая жалость! - проговорил Игорь Васильевич, вставая. - Такая молодая особа. Такая красивая. Ей бы жить и жить. Жаль!
Гарюнов был уверен, что вышел на верный след, который в конце концов обязательно приведет к Кудрявцеву. Знал он, что и противники не будут сидеть сложа руки. Нет. Поэтому в гостиницу возвращаться ему никак нельзя. Он усмехнулся. Не на того напали. Еще никому не удавалось его переиграть. Игорь Васильевич ощутил новый прилив сил, убыстрился ток крови по жилам, налились энергией застоявшиеся мышцы.
Гарюнов зашел в ближайшую парикмахерскую и сбрил усы. Затем купил в киоске несколько свежих газет и, просмотрев их, нашел нужное объявление. Позвонил по указанному в рекламе телефону, подъехал и снял на улице Железнодорожной довольно приличную однокомнатную квартиру, заплатив хозяйке за три месяца вперед.
Вечером на вокзале Новосибирск-Главный появился старый знакомый маленький и смешной бомж по кличке Пупсик. Старожилы встретили его тепло, тем более что Пупсик пришел не один, а с двумя "огнетушителями" "Агдама".
Глава 3
Краснов выслушал Говорова молча, сказал недовольно, избегая встречаться с ним взглядом:
- Не одобряю я все это, понимаешь. - Встал, медленно прошелся по кабинету, тяжело вздохнул и твердо, как бы ставя окончательную точку, добавил: - Прошу учесть.
Андрей невольно усмехнулся. Хороший мужик его шеф, но малость занудный, без чувства юмора и полета фантазии. Однако специалист классный.
- Зато мы установили Алика.
- А что толку, что установили? Есть у нас что-нибудь против него?
- Нет, так будет.
- Будет или нет, это еще бабка надвое сказала, - проворчал Краснов. - А то, что мы его насторожили, - это факт. Так ты уверен, что он тебя узнал?
- К сожалению. Вероятно, он мою беседу с Бобровым смотрел из соседнего кабинета.
- Вот то-то и оно. Теперь он вообще затаится.
- Он и так сплошь окутан плотным туманом, будто острова Альбиона. Главное - мы его вычислили.
- Не знаю, не знаю, что для тебя главное. Я, скажем, всю жизнь считал, что главное для следователя - доказать вину преступника. Выходит, что у нас с тобой разные подходы, понимаешь.
- Задачи у нас, Михаил Дмитриевич, общие, а подходы уж точно разные, съязвил Говоров.
- Ну, если ты такой умный, садись на мое место, командуй, раскипятился Краснов. - А я у тебя поучусь этим самым подходам. Давай, не стесняйся!
И Андрей лишний раз убедился, что шутить с шефом совершенно невозможно, он тут же обижается.
- Ад когитантум эт агэндум хомо натус эст.
- Что, решил добить старика латынью?! - еще больше обиделся Михаил Дмитриевич.
- Ни в коем случае. Просто когда мне не хватает своего разумения, я обращаюсь за мудростью к древним. Сказанная мной фраза означает: "Человек рожден для мысли и действия". Этим я хотел сказать, что мы отлично дополняем друг друга. Вы - титан мысли, я - человек действия. Объединив наши усилия, мы можем горы свернуть.
- Выкрутился, подхалим, - добродушно рассмеялся Краснов. - И что же ты собираешься предпринять, человек действия?
- Первое, что необходимо сделать, - привязать Добрецова к убийству Погожева. Для начала раздобыть его фотографию в паспортном отделе, установить сержанта Заельцовского ИВС, разрешившего "журналисту" свидание с Трубициной, провести опознание Добрецова.
- Не возражаю. Вполне возможно, что убийство Погожева станет ключом к разгадке всего дела. Действуй.
Дежурный по ИВС старший лейтенант, внимательно изучив удостоверение Говорова, спросил:
- И что же вас, Андрей Петрович, интересует?
- Меня интересует, кто дежурил в вашем ИВС в ночь с 18 на 19 декабря девяносто шестого года.
- Подождите минуту, я сейчас принесу журналы дежурства.
Ждать Андрею пришлось минут десять. Наконец появился дежурный, стал перелистывать журнал и скоро нашел нужную страницу. Проговорил несколько озадаченно:
- Странно, но дежурил тогда старший сержант Осипов Вячеслав Дмитриевич.
- А отчего это вам показалось странным?
- Потому что у нас обычно дежурят офицеры, а сержанты являются их помощниками.
- А как мне найти Осипова?
- К сожалению, это невозможно.
- Почему?
- Он погиб прошлым летом.
Говоров даже вздрогнул от неожиданности. Странное дело. Стоит только ему выйти на кого-то из свидетелей, как того из-под носа уводят прямиком на небо.
- Когда и как это случилось?
- Утонул прошлым летом на Обском море.
- Он был один?
- Нет, вместе со своей семьей - женой и двумя детьми.
Андрей долго жал на кнопку звонка квартиры Осиповых, наконец из-за двери послышался звонкий детский голос:
- Кто там?
- Мне нужно Надежду Петровну.
- Мама на работе.
- А когда она вернется?
- Скоро вернется. Через полчаса.
- Спасибо, друг!
- Я не друг.
- Вот те раз. Это еще почему?
- Я - девочка.
- А ты считаешь, что девочка не может быть другом?
- Девочка может быть подругой, - серьезно ответила невидимая собеседница.
- Гм. Логично. Очень логично, - был вынужден согласиться Говоров.
Он спустился во двор, сел на скамейку около подъезда, закурил и стал ждать Надежду Осипову. Интуитивно он чувствовал, что смерть сержанта не была случайной. Добрецов избавился от свидетеля? Да, но почему тогда он не сделал этого сразу, а ждал более полугода? Нет, это на него не похоже. Значит, Осипов стал для него опасен позже. Возможно, он подслушал разговор между Трубициной и Добрецовым и попытался из этого извлечь выгоду - начал шантажировать? Вполне возможно. Как бы там ни было, с его смертью рвалась последняя ниточка, ведущая к одному из главных руководителей мафии, если не главному. Каким же образом к нему подобраться? И сколько это еще будет стоить человеческих жизней? Здесь задумаешься. Циркулюс вициозус (порочный круг). Вот именно. И нет никакой возможности его разорвать.
Где-то через полчасика Андрей увидел шедшую к подъезду полную женщину лет тридцати пяти с преждевременно увядшим некрасивым лицом. Он встал и шагнул навстречу.
- Добрый день! Надежда Петровна?
- Да. А в чем дело? - обеспокоилась Осипова и стала оглядываться по сторонам, будто искала защиты.
- Да вы не волнуйтесь. Я из прокуратуры. - Говоров достал удостоверение, протянул ей. - Вот, пожалуйста.
Она сразу же успокоилась, взяла удостоверение, взглянула и тут же вернула.
- Слушаю, Андрей Петрович. Что вас интересует?
- Мне хотелось бы поподробнее узнать о причине смерти вашего мужа.
Она внимательно и строго взглянула на него.
- Почему это вас заинтересовала его смерть? Ведь уже год прошел.
- Появились определенные обстоятельства, - уклончиво ответил Говоров.
- Обстоятельства?! - явно деланно удивилась она. - А почему же вы прежде меня и слушать не хотели, говорили, что я все выдумываю?
- Я этого не знал.
- Ну, не вы конкретно, а ваше начальство. Какая разница.
- И что же вы говорили раньше?
- Я утверждала и сейчас уверена - он не мог утонуть без посторонней помощи.
- Надежда Петровна, давайте присядем, - он указал рукой на скамейку, и вы все мне подробно расскажете. Хорошо?
- Ой, что же это я, - спохватилась она. - Извините, Андрей Петрович! Пойдемте в квартиру, там и поговорим.
Их встретила дочка Осиновой, девочка лет двенадцати - тринадцати, такая же серьезная и строгая, как мать, но совсем на нее не похожая. Курносый нос, большие дерзкие глаза говорили о независимости.
- Здравствуй, подруга! - приветствовал ее Говоров. - А меня зовут Андреем Петровичем.
- Здравствуйте! Оксана. Это вы приходили? - проговорила она, продолжая пристально его рассматривать.
С годами из нее получится неплохой следователь.
Точно.
- Я. А что, не похож?
Она молча пожала плечами и ушла.
- Оксана у меня не по годам серьезная, - с улыбкой объяснила Осипова, провожая дочь любовным взглядом. - К ней надо привыкнуть. Проходите, Андрей Петрович.
В квартире был идеальный порядок. Поэтому Говоров снял туфли, прошел в комнату и сел на диван. Достал из "дипломата" бланк протокола допроса свидетеля, положил на журнальный столик. Увидев его приготовления, Надежда Петровна спросила:
- Это так серьезно?
- Пока еще трудно сказать что-то определенно. Но по одной из версий мы допускаем, что вашего мужа могли убить, как неугодного свидетеля.
- И об этом вспомнили лишь сейчас?
- Эта версия появилась у нас совсем недавно, в связи с расследованием другого дела. Надежда Петровна, вспомните, пожалуйста, в декабре девяносто шестого, примерно за десять дней до Нового года, муж, вернувшись с дежурства, рассказывал вам что-то необычное?
Осипова надолго задумалась, вспоминая. Затем с виноватым видом развела руками.
- Нет, ничего такого не приходит на память. Вообще-то он много чего рассказывал. Разве все упомнишь.
- А не говорил ли он про девушку-наркоманку, убившую своего любовника?
- Да, да! - обрадованно воскликнула она. - Конечно же! Как я могла это забыть. Рассказывал, что ее привезли ночью совершенно бесчувственную. Он еще не хотел ее помещать в камеру, требовал врача. Но его успокоили, сказали, что она наркоманка и скоро придет в себя. Действительно, так и случилось. А рано утром мужу позвонил кто-то из начальства и сказал, чтобы он обеспечил встречу какого-то журналиста с этой девушкой.
- Ваш муж не слышал, о чем они беседовали?
Осипова покраснела, потупилась.
- Не помню.
Говоров понял: ей стыдно признаться, что муж подслушивал чужой разговор. Но она определенно что-то знает. От волнения у него даже вспотели ладони. Он должен, обязан вытянуть из нее показания. И он решил раскрыть перед ней все карты.
- Надежда Петровна, у нас есть все основания считать, что с девушкой в то утро разговаривал убийца вашего мужа. Он же отправил на тот свет своего знакомого Погожева, а осудили за это ту девушку. Когда же она, отбывая наказание, поняла, что ее просто грубо подставили, то написала мне письмо и попросила к ней приехать, я не успел, он организовал и ее убийство. Теперь вы понимаете, что это за человек и как важно его остановить? А без вашей помощи сделать это будет крайне трудно.
Осипова долго молчала, колеблясь и не решаясь начать. Наконец глухо проговорила:
- Хорошо. Я скажу. Муж слышал, как тот журналист долго убеждал девушку не вмешивать его в это дело и не называть его имени.
- И это все?
- Да. Разве что... Когда посетитель уходил, то предложил мужу миллион рублей. А вскоре после этого случая Слава стал его разыскивать, при мне звонил в редакции газет, журналов, интересовался, есть ли у них высокий, под два метра, журналист, описывал его внешность.
- Нашел?
- Не знаю. Но теперь думаю, что да, нашел. Где-то за неделю до своей смерти он пришел домой очень веселый, возбужденный, выложил на стол пять миллионов и сказал: "Теперь, Надюха, заживем!" Я спросила: "Что это за деньги?" А он ответил: "Развязал денежный мешок". Я не придала тогда значения его словам, думала, что ему вернули задолженность по заработной плате. Теперь-то понимаю, что за "мешок" он развязал. Господи! Ну зачем это ему было нужно? Ведь нормально жили. Не бедствовали, как другие. Нет, большего захотелось. - И она тихо заплакала.
Говоров подождал, пока она успокоится, спросил:
- Надежда Петровна, ваш муж называл фамилию того начальника, что дал ему указание допустить журналиста к заключенной?
- Нет, не называл... А впрочем, не помню.
- Может, говорил, где он работает?
- Муж сказал, что позвонили из управления.
- А кто конкретно звонил, не сказал?
- Нет.
- Расскажите об обстоятельствах его гибели.
- Отец мой обезножил и подарил нам свои "Жигули". Хоть и старенький автомобильчик, но бегал исправно. Поэтому летом мы всегда пытались вырваться за город. Эту субботу взяли девочек и поехали на Обское море. День был теплым и солнечным. Поехали на "Солдатский пляж". Это недалеко от шлюзов. Там и вода чище, и людей немного. Позагорали, решили перекусить. Я занялась обедом, а Слава пошел окунуться. Ушел и с концами.
- Он хорошо плавал?
- Еще бы не хорошо. Очень даже хорошо. В детстве даже какой-то разряд имел.
- И вы не слышали никаких криков о помощи?
- Нет, ничего. Я едва с ума не сошла. Вызвали спасателей. Но они его не нашли. Лишь через несколько дней тело прибило к берегу в километре от этого места.
Говоров записал ее показания в протокол. Она прочла, расписалась.
А на улице шел дождь. Даже не дождь, а сплошной ливень. Неистовый. Яростный. Громыхало. Тучи, сшибаясь лбами, озаряли иссиня-черное небо яркими зигзагами молний. По асфальту неслись вспененные потоки.
Говоров, решив переждать дождь, стоял под козырьком подъезда, смотрел на разбушевавшуюся стихию, курил. В детстве в родном Спирине он любил с друзьями бегать босиком под таким вот дождем и кричать что есть мочи: "Дождик, дождик, пуще, дам тебе гущи!", "Дождик, дождик, перестань, я уеду в..." Куда же они собирались уехать? Забыл. Все постепенно забывается. Гаснут даже самые яркие картины детства.
Он был доволен сегодняшним визитом к Осиповой. Появилась пусть тоненькая, но ниточка к Добрецову. Кто же звонил Вячеславу Осипову рано утром 19 декабря 1996 года? Как бы это узнать? Жена считает, что из управления милиции. Кого мог послушать сержант? Начальника своей службы. Раз. Любого из руководителей управления - два. Своего хорошего знакомого. Три. Кого же еще? Дежурного по городу - вот кого. Последний много предпочтительней всех остальных, так как подобной просьбой вряд ли будут тревожить рано утром высокое начальство. Итак, поиск следует начать именно с дежурного по городу. Точно.
Глава 4
- Хватит дрыхнуть, в натуре. Офа-ана-арел! - раздался скрипучий голос Гены, разбудивший Добрецова.
Попугая Алексей Владленович купил два года назад у зоомагазина. Проходил мимо, а там Гена потешал толпу зевак великолепным знанием лагерного лексикона. По команде хозяина, парнишки лет четырнадцати, Гена, распушив гребень и хлопая крыльями, сипло орал: "Ата-ас! Шухер! Менты пархатые! Валеты! Куда смотрит ОМОН, в натуре!" - вызывая приступы хохота. Смешной был попугай, почти по Жванецкому, и Добрецов купил его за пятьсот тысяч. Но оказавшись в незнакомой квартире, Гена словно язык проглотил. Сидел печальный, нахохлившийся и упорно молчал. Первые дни даже ничего не ел. Такая преданность птицы прежнему хозяину тронула Добрецова. Он проникся к Гене уважением и сочувствием. Заговорил упрямец лишь через полгода. Это было вечером. Алексей смотрел телевизор. Вдруг Гена захлопал крыльями и проскрипел: "Накатить бы сейчас, хозяин!" Гена часто так к месту употреблял фразы, что у Добрецова не раз возникало сомнение: а не обладают ли птицы разумом?
Он посмотрел на часы. Шесть утра. Так рано Гена его будил лишь при переходе на летнее время. Вставать не хотелось. Во всем теле ощущалась разбитость и усталость. Не выспался. Вчера вечером ему позвонил Полуэктов и сообщил, что в баре "Валентин" объявился старый знакомый Кацобаев. Был тот в парике, усах и темных очках. Официантка опознала его по характерной для него речи и тут же сообщила капитану.
- Что будем делать, Алексей Владленович? - спросил Полуэктов.
- Направь в бар своих лучших людей. Учти, киллер мне нужен живым и здоровым.
- Ясно, - ответил капитан. Минут через сорок он вновь позвонил и сказал, что его парни не застали Кацобаева в баре.
- Так найдите его, - раздраженно распорядился Добрецов. - Задействуйте всех своих людей, но чтобы он в ближайшее время был найден.
- Найдем, - заверил его Полуэктов. - Не волнуйтесь, Алексей Владленович.
- Это тебе надо волноваться, капитан, - сказал Добрецов и положил трубку.
Появление киллера в городе обеспокоило его гораздо больше, чем неожиданный визит Говорова в магазин. Журналиста он узнал сразу, так как достаточно на него насмотрелся при его беседе с Бобровым. Да, но если он заявился к нему в магазин, то это могло означать лишь одно: Говоров вместе со своим другом Шиловым разгадали его ход с двойником Олегом? Не иначе. Это свидетельствовало о незаурядных способностях оппонентов. Что ж, тем интереснее будет сама игра. Добрецов любил нестандартные обстоятельства. К тому же эта ситуация была у него под контролем.
Визит Говорова его не обеспокоил, нет. Скорее позабавил. Он с интересом за ним наблюдал и оценил его актерские способности. Весьма одаренный молодой человек. Немного, правда, хамоватый, а так ничего. Он, Добрецов, с удовольствием взял бы его в свою команду. Умные и талантливые люди ему позарез нужны. Над этим стоит подумать.
Да, но каким образом он все же на него вышел? Скорее всего, чисто случайно. Стал интересоваться друзьями и знакомыми покойничка Погожева... Именно так. Погожев... А ведь когда-то они были друзьями. Затем их дороги круто разошлись. Тот был из вымирающего племени идеалистов - полагал, что можно стать богатым честным способом. Глупость несусветная. Когда же Погожев узнал об операциях с техническим спиртом, он стал просто опасен. И тогда Добрецов решил, как говорится, одним ударом избавиться и от него, и от порядком уже надоевшей любовницы.
Он тщательно подготовился и блестяще осуществил задуманное. Чувствовалась школа Антона Сергеевича Полякова. Около трех лет руководил Добрецов на Предприятии Полякова небольшой сверхсекретной группой. О ее существовании знал только шеф. В ее задачу входило: наблюдение и сбор компромата на компаньонов и ближайших помощников самого Полякова, даже начальника службы безопасности Предприятия Комиссарова, сбор компромата на конкурентов и нужных политиков, а если таковой отсутствовал или его было недостаточно, то и его создание. Благодаря этому Поляков, по существу, держал в руках весь деловой мир и многих местных политиков и за сравнительно короткое время сумел всех подмять под себя. Крах, казалось бы, непотопляемого Предприятия Полякова многому научил Добрецова. Очень многому. Он понял, что, пока идет жесточайшая война за перераспределение собственности, сфер влияния и еще до конца не ясен исход этой борьбы, ему, Добрецову, надо оставаться в тени, не высовываться. Он был уверен, что его время еще впереди. Он придет на эту землю полноправным могущественным правителем. Это могущество дадут ему деньги, много денег. Так будет. А пока...
Собрав воедино разрозненные остатки бывшей промышленно-финансовой империи Полякова, Добрецов принялся за дело. Имея в руках солидный архив компромата, он без особого труда договорился с нужными людьми делового мира, политиками, администраторами. Не брезговал и услугами криминалитета. Даже, наоборот, самые рискованные операции -по поставке и реализации наркотиков, продаже оружия, производство нелегальных винно-водочных изделий, игорный бизнес, проституция, рэкет поручались именно им. Так проще - они не задавали ненужных вопросов. Алексей Владленович продумал систему безопасности таким образом, чтобы гибель одного подразделения не могла повлиять на жизнедеятельность всего Предприятия. Его основу составляли финансово-промышленные группы, действовавшие совершенно автономно друг от друга. Такой была и группа Боброва. Каждая из них, наряду с законной, так сказать, деятельностью, осуществляла один из видов нелегального бизнеса. Группа Боброва, в частности, занималась наркотиками. О существовании Добрецова, кроме руководителей, не знал никто. Да и те не догадывались, что именно он стоит во главе Предприятия. В разговоре с ними он часто говорил:
"Есть мнение, что вы больше думаете о себе, чем о деле", "Есть мнение, что вам пора включаться в избирательную кампанию. Со значком депутата вы будете выглядеть предпочтительнее". Таким образом, он давал понять, что выражает не только свою точку зрения, за ним стоит какой-то могущественный коллективный орган.
Каждая из финансовых групп имела свой банк, где отмывались "грязные" деньги, свою газету, отстаивающую ее интересы, и охранную службу. Добрецов создал мощную систему безопасности Предприятия, поручив ее руководство Полуэктову. Выбор его не был случаен. Алексей Владленович долго присматривался к капитану, большому охотнику к шальным левым заработкам, прежде чем поручить ему столь ответственное дело. Полуэктов был умен, хитер, беспринципен, весьма деятелен и осторожен. Лучшего шефа службы безопасности трудно было пожелать. Просмотрев две видеопленки о передаче ему взяток, капитан без каких-либо угрызений совести согласился на сотрудничество и очень скоро доказал, что Добрецов в, нем не ошибся.
Идея Москвы о создании сверхмощного концерна, объединившего бы всех крупных промышленников и финансистов, Добрецову понравилась. Такому концерну по плечу будет решить все задачи. Все правильно надо брать бразды правления в свои руки. Давно пора. Надежды на бездарных и продажных политиков нет никакой. Только деловые люди, с их хваткой и предприимчивостью, с их аналитическим складом ума и финансовыми возможностями, могут создать идеальную и дееспособную модель государства.
Первое появление в городе Кудрявцева, представителя только что народившегося Высшего экономического совета страны и будущего правителя Сибири, не обеспокоило Добрецова. Более того, чтобы осуществить задуманное, тот был ему нужен - Кудрявцеву доверяла Москва. Контактировать с ним было поручено Свалову. Тот однажды представил Кудрявцеву Алексея, как молодого и перспективного бизнесмена. Из их десятиминутной беседы Добрецов понял, что Роман Данилович умен, предприимчив, деятелен и талантлив, но слишком самонадеян и самовлюблен. А это, в конце концов, приведет его к печальному результату. Когда дело будет сделано, он исчезнет так же таинственно, как и появился. Но пока Кудрявцев нужен был Добрецову живым и невредимым, наделенным полномочиями Центра. Вот почему Алексея так встревожило сообщение Полуэктова. Кацобаев объявился в городе вслед за Кудрявцевым не зря.
- А зар-р-рядку кто за тебя должен делать? Пон-тий Пилат? - недовольно проскрипел Гена, прервав размышления Добрецова.
Со временем Гена многое утратил из своего богатого блатного речевого наследия и все меньше стал "ботать по фене". Теперь он мог удивить многозначительным высказыванием: "Завтра, завтра, всегда завтра - так проходит жизнь".
- Заткнись, Цицерон, - добродушно усмехнулся Алексей, вставая.
- От Цицерона слышу, - огрызнулся Гена, вновь удивив Добрецова точным попаданием ответа.
Зарядку делать не хотелось. Но по укоренившейся привычке взял гантели и в течение получаса основательно размялся. Принял холодный душ. Тщательно побрился. Выпил чашку кофе. Порядок. В восемь позвонил Полуэктов.
- Алексей Владленович, Кацобаев, скорее всего, проживает в гостинице "Новосибирск" под фамилией Хорунжий. Но его в номере не оказалось. Со слов портье, он часов в шесть ушел из гостиницы.
- Куда, интересно, в такую рань?
- Понятия не имею.
- Пусть твои люди ждут его возвращения. Еще раз предупреди, что он мне нужен живым.
- Уже сделано.
- Вот и хорошо. Бывай.
Добрецов положил трубку. Столь опытный профессионал был нужен ему. Очень нужен. Со временем он даст киллеру возможность поквитаться с Кудрявцевым. Но только после выполнения тем своей миссии, не раньше.
Второй звонок Полуэктова нашел Добрецова в одиннадцать часов в магазине. Уже по его голосу он понял, что случилось что-то из ряда вон.
- Алексей Владленович, убита официантка.
- Это Кацобаев?
- Несомненно. Почерк тот же.
- Вы его взяли?
- Нет. Он в гостинице не появлялся. И вряд ли теперь появится. Он вновь нас переиграл.
- Выходит, что так, - согласился капитан.
- Официантка о тебе знала?
- Да. Я ее лично вербовал.
- Ну и дурак. Теперь ходи и оглядывайся. Кацобаев обязательно попытается выйти на тебя. И если ты его не опередишь, то я тебе не завидую. Да, но каким образом он вычислил официантку?
- Понятия не имею. О ней, кроме двух ближайших моих помощников, не знал никто. Вероятно, догадался.
- Умен этот киллер. Очень умен. На его поиски задействуй всех своих людей.
- Может быть, подбросить информацию в городскую прокуратуру Истомину? Кацобаев ведь у них в розыске.
- Что ж, мысль интересная, но страшно глупая. Если киллер окажется у них, то он молчать не будет, а это может означать лишь одно - крест на твоей карьере. Ты должен молить Бога, чтобы тот же Истомин узнал о появлении Кацобаева как можно позднее.
Разговор оставил у Добрецова неприятный осадок. Он стал разочаровываться в шефе безопасности. Глупеет прямо на глазах. От страха, что ли? Если так, то это скверно. Очень скверно. Самое время подумать о его замене. К тому же Полуэктов слишком много знает. А трусу много знать не положено, поскольку это опасно для всего Предприятия. И Добрецов вспомнил о подполковнике Васильеве, работавшем в Региональном управлении по борьбе с организованной преступностью и оказывавшем ему мелкие услуги. Пора задействовать его на полную катушку. А Кацобаева они поймают на живца, на этого труса Полуэктова. Киллер в ближайшее время обязательно на него выйдет...
Настроение у Алексея Владленовича заметно улучшилось.
Глава 5
После обеда в кабинет Беркутова влетел возбужденный Сергей Колесов и, потрясая перед его носом какими-то бумагами, прокричал:
- Ты это читал?!
- Что именно? Тезисы твоего очередного выступления по телевизору? Что ты так волнуешься, не понимаю. Телезрители давно привыкли к твоим глупостям. Их теперь уже ничем не удивишь.
- Юморист. На, читай! - Сергей демонстративно бросил на стол бумаги.
"Информационная справка о совершенных преступлениях 5 августа..." прочел Беркутов. В глаза бросилось сообщение, отмеченное Колесовым красной галочкой: "5 августа в своей квартире выстрелом в голову была убита официантка ночного бара "Валентин" Хмельницкая Лидия Сергеевна. Преступник скрылся. Мотивы убийства устанавливаются".
- Тю-ю-у! - присвистнул Дмитрий. - Вот вам, бабушка, и Юрьев день! Лидочка! Кому же помешала эта заблудшая овца с сексапильной попкой? За что же с ней так жестоко?
- Видно, было за что. Я звонил в Калининское управление, разговаривал с оперативниками, выезжавшими на место происшествия. Корыстные мотивы они напрочь отвергли - в квартире полный порядок. А знаешь, куда был произведен выстрел?
- Точно в центр лба, - ответил Беркутов.
- Как ты догадался?! - удивился Сергей.
- На то я и Беркутов, - снисходительно усмехнулся Дмитрий. - Иначе у меня была бы совсем другая фамилия. Ну, к примеру, Дронов там или Колесов, а?
Но Сергей в ответ лишь благодушно рассмеялся. Слишком хорошо он знал своего друга, чтобы обижаться.
- И к какому же ты, умник, пришел выводу?
- Ну, это совсем просто. Бери бумагу и записывай. Из темного мрака забвения и безвестности на арену вновь вышел наш старый знакомый Кацобаев Владислав Иванович.
- Точно! - вновь удивился Колесов. - Я тоже о нем подумал, как только узнал от парней подробности убийства.
- Поздравляю! Вы, мой друг, делаете успехи. Определенно.
- А как думаешь, почему Кацобаев вдруг объявился? - спросил Сергей, пропуская мимо ушей насмешки друга.
- Вообще-то на этот вопрос тебе лучше всего ответил бы сам Владислав Иванович. Но поскольку мы не знаем пока, где его найти, попробую ответить за него. Рассуждаем логически. Киллеру появляться в нашем городе, где вся милиция вкупе с прокуратурой давно готовятся к его торжественной и трогательной встрече, вроде бы совсем не резон. Так?
- Так.
- И вместе с тем он появляется. И сразу же оставляет свою "визитную карточку" в квартире на Богданке. Почему? Если мы ответим на этот вопрос, то узнаем мотивы убийства, а там и до всего остального рукой подать.
- Утешил, называется, - разочарованно протянул Колесов. - Этак и я могу.
- С чем тебя и поздравляю. У нас в школе учительница литературы Наталья Ефимовна любила говорить: "Хорошо, когда у человека крепкие нервы. Когда же это не нервы - канаты, то это патология"... Так на чем мы остановились?
- На мотивах убийства.
- Так вот я и говорю. Ты помнишь, чем едва не закончился прошлый визит киллера в наш город? Объясняю специально для господина подполковника - прошлый раз Кацобаева едва не убили. А кто давал боевикам приказ?
- Кудрявцев, очевидно.
- Вот именно. Кудрявцев, он же - Свистунов, он же - подданный Турции Исламбек-оглы, решил таким образом отблагодарить киллера за работу, а заодно избавиться от опасного свидетеля. Мог Кацобаев пройти мимо подобного свинства и не попытаться разобраться с боссом? Хоть они, киллеры, недочеловеки, но тоже гордость имеют... Что молчишь, Сережа? Или процесс торможения у тебя уже обрел необратимую форму?
- Ты хочешь сказать, что Кацобаев прибыл к нам, чтобы поквитаться с Кудрявцевым?
- Ну, наконец-то! - радостно воскликнул Беркутов. - Спешите видеть! Смертельный аттракцион! Мышь родила слона!
- Слушай, Дима, ты когда-нибудь бываешь серьезным?
- Исключительно когда сплю. Да и то не уверен. По свидетельству моей сожительницы, я и во сне веду себя несолидно.
- Так вы что, до сих пор не зарегистрировались?! - удивился Колесов.
- До сих пор. Все как-то некогда было. Собирались завтра подать заявление, если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного... Так о чем мы?
- О том, что Кацобаев приехал из-за Кудрявцева.
- Вот именно. Появление Кацобаева прямо свидетельствует, что Кудрявцев вновь в нашем городе. Разумеется, сейчас он уже не Кудрявцев и даже не Свистунов, а уж тем более не Исламбек-оглы. А прибыл он, если верить показаниям арестованного нами в прошлый раз бизнесмена Свалова, для осуществления своей давней мечты - стать полноправным правителем всея Сибири. Не меньше.
- А ты веришь, что это в принципе возможно?
- Еще как возможно, Сережа. Еще как возможно. Они никогда не были так близки к цели, как теперь. Им обеспечена поддержка в высших эшелонах власти. Поэтому, попомни мое слово, мы с этим делом еще наплачемся. Даже если киллер осуществит задуманное, это ровным счетом ничего не изменит. Расклад сил не в нашу пользу.
- Мы должны взять киллера до этого. Обиженный Кацобаев может многое нам рассказать о Кудрявцеве и его планах.
- Не думаю, что это будет просто сделать. Вспомни, чем закончились все наши попытки в прошлый раз. То-то и оно. Нет, найти его будет гораздо труднее, чем Кудрявцева. Чтобы найти Кацобаева, мы должны как можно быстрее вычислить местонахождение будущего правителя.
- Ну это-то несложно будет сделать. Размножим его фотографию, раздадим оперативникам и агентам, кто работает с деловыми.
- Святая наивность! Ты слишком плохого мнения о мафии, мой любезный друг. Если ты не поймешь, что там работают профессионалы почище нас с тобой, то плохо кончишь.
- Не понял?
- Кудрявцев заявился к нам не только под чужой фамилией, но и с другой внешностью. Тем более сделать это сейчас совсем просто.
- Ты полагаешь?
- Уверен. Но вычислить его все же можно. А главное, мы обязаны опередить киллера.
Глава 6
Полуэктова Гарюнов установил уже на следующий день. Два дня ушло у него на изучение маршрутов ка питана. Жил он с женой и тринадцатилетней дочкой в трехкомнатной квартире на улице Крылова. Дочку на лето .отправили к родителям жены в деревню. Имеет две машины: "пежо" - для жены и "БМВ" - для себя. И это на скромную капитанскую зарплату? Вот какие нынче пошли капитаны милиции. О-хо-хо! Куда катится страна? Непонятно. Нет, раньше бы он себе этого не позволил. Раньше бы у него поинтересовались, на какие такие шиши он приобрел эти иномарки и каждый год вместе с супругой совершает вояжи за границу. А теперь никого это не колышет. Все заняты исключительно сами собой. Что делается в мире! Что делается!
Столь подробную информацию Игорь Васильевич почерпнул из рассказов благочестивых старушек, просиживающих дни и вечера на скамейке перед подъездом, представившись им беженцем, мыкающим горе горькое по вине нынешней власти, рассказав совершенно жуткую историю своих мытарств по некогда великой стране и вызвав слезы сочувствия. Уж что-что, а сочинять он был горазд. Нет, он не спрашивал их о семье Полуэктовых, они сами все ему выложили.
Виталий Семенович Полуэктов возвращался домой обычно около восьми часов вечера. Капитан, плотный здоровяк с лисьим лицом, Гарюнову откровенно не понравился - такие гладкие да ухоженные слишком любят срывать цветы удовольствия. Такие вот нынче пошли капитаны. Раньше они, кроме ранений, заработанных в схватках с бандитами, да неприятностей по службе, ничего за душой не имели, а нынче они желают жить на широкую ногу и по возможности ни в чем себе не отказывать. О-хо-хо! А-ха-ха! А если разобраться, то еще неизвестно, кто жил и живет по-человечески. Один хоромы себе возводит, которым бы сам Крез позавидовал, а другой на последние гроши книжки умные покупает. И оба счастливы. О-хо-хо! Странно устроен человек. Трудно понять, что ему нужно.
В половине восьмого Гарюнов позвонил в квартиру Полуэктовых.
- Кто там? - раздался из-за двери приятный женский голос. Дверь была металлическая, с двумя замками. Видно, есть что хранить капитану за такой дверью.
- Извините, но мне бы Виталия Семеновича. - Он еще не вернулся с работы.
- Ах, какая жалость, какая жалость! - принялся сокрушаться Гарюнов. - А мы с ним договорились о встрече ровно в половине восьмого.
Дверь приоткрылась ровно на длину цепочки. В образовавшуюся щель выглянула довольно миловидная молодая женщина.
- Так вы с ним договаривались? - спросила недоверчиво.
- Конечно же договаривались. Очень даже договаривались. Как раз на половину восьмого, восхитительная.
Полуэктова невольно улыбнулась маленькому смешному гостю и его манере говорить, надувая щеки.
- Странно, что он меня не предупредил, - сказала она, размышляя, впускать ли гостя в квартиру. Нет, муж категорически запретил ей это делать. Надо посоветоваться с ним. Обязательно.
- И мне это кажется странным, божественная. Даже, я бы сказал, обидно до глубины души. Ваш муж, несравненная, необязательный человек, смею вас заверить.
- Вы подождите минутку, я сейчас позвоню ему.
- Конечно, конечно. Какие могут быть вопросы, - проговорил Гарюнов, извлек из-за спины правую руку с пистолетом. Раздался хлопок - и цепочка перебита метким выстрелом. Гарюнов вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.
У направившейся звонить мужу Полуэктовой от страха подкосились ноги. Она пошатнулась и, чтобы не упасть, прислонилась к стене, повернулась к Гарюнову.
- Кто вы?! Что вам нужно?! - прошептала женщина помертвевшими губами.
Непрошеный гость вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. Пуля угодила Полуэктовой в центр лба, и она осела на пол.
- О-хо-хо! А-ха-ха! Какая жалость, какая жалость! - принялся сокрушаться киллер. - Такая приятная молодая особа. Жаль! Очень жаль! Но, с другой стороны, сама, голубушка, виновата. Надобно было выходить замуж за порядочного человека, а не за мерзавца. Вот так-то вот. Любила спать мягко, кушать сладко и по заграницам шастать? Вот и поплатилась, красавица.
Осторожно, чтобы не испачкаться кровью, он подхватил труп Полуэктовой под мышки, дотащил до ванной комнаты, перевалил в ванну, задернул штору. Порядок. Снял с вешалки полотенце и стер с напольного кафеля следы крови. В коридоре на красной ковровой дорожке кровь, если не присматриваться, почти не видна.
Капитан Полуэктов возвращался домой мрачный и озабоченный. Он задействовал на поиски Кацобаева все силы, но отыскать хотя бы намек на след киллера не сумел. Он на мгновение представил, что этот сукин сын доберется до Кудрявцева и совершит задуманное, и ему стало не по себе. Нет, нет, только не это. К тому же добраться сейчас до Кудрявцева будет не так-то просто. Они предприняли определенные меры, задействовали две мощные охранные фирмы. Рядом с ним одновременно находятся около двадцати боевиков. Маршруты его поездок специально оговариваются. Но Полуэктов понимал, что предусмотреть все невозможно, а потому нервничал.
Виталий Семенович в целом был доволен жизнью. Она складывалась именно так, как он того хотел. С детства мечтал разбогатеть, и разбогател. Пока, конечно, не настолько, как виделось в воображении, но все же может кое-что себе позволить. Он был уверен, что будет у него еще и вилла на Адриатическом побережье, и крупный счет в швейцарском банке. Все будет. Еще в институте он знал, что пойдет работать в милицию в отдел по борьбе с экономическими преступлениями, где, как говорили парни, можно зашибить приличные бабки. Взятки он стал брать с первого же года службы. Причем делал он это настолько хитро и осторожно, что ни разу не попался. Правда, начальник отдела подполковник Кузнецов недоверчиво косился на подчиненного, что-то подозревал. Но подозревать - это одно, это сколько угодно, это и он, Полуэктов, с таким же успехом может подозревать и самого подполковника. Главное - не попасться, верно? Но если Кузнецов не поймал его за руку, то это удалось людям Добрецова. Полуэктов об этом не жалел. Нет. Даже был рад, что подвернулось настоящее дело, где и платили соответственно. А еще понял, что новый хозяин и те, кто за ним стоит, очень крутые люди, за ними будущее, и старался, как мог, оправдать их доверие.
Он возглавил систему безопасности Предприятия, состоящую два года назад из трех автономных групп, в которые входили в основном бывшие сотрудники милиции. Сейчас таких групп восемь. Три сформированы исключительно из работающих сотрудников. Одну из групп возглавлял старший инспектор УБЭП управления милиции подполковник Щербаков, вторую - начальник отдела уголовного розыска одного из районных управлений подполковник Смирнов, третью - старший инспектор Регионального управления по борьбе с организованной преступностью майор Солдатенко. Однако Полуэктов особенно гордился операцией по вербовке заместителя начальника уголовного розыска области полковника Зайцева Игоря Николаевича. Сам Зайцев из старой гвардии и имел безупречную репутацию, но вот сынок его Дмитрий очень был охоч до денег и стремился их добыть как законными, а чаще незаконными методами. На одной из таких операций по продаже краденых иномарок Дима Зайцев и был застукан. Ему грозил длительный срок заключения, а папаше - большие неприятности по службе. На этом полковник сломался и стал верой и правдой служить Предприятию. Руководил Полуэктов группами через своих непосредственных помощников Бориса Попсуева и Валентина Камышева. Он был доволен своей работой, в будущем уже видел огромный кабинет, обтянутый светло-коричневой кожей, и себя за массивным столом в генеральском мундире. Министр внутренних дел Сибирской Республики! Недурственно звучит, верно?
Но если бы Виталий Семенович знал или хотя бы предвидел, что Добрецовым на нем уже поставлен жирный крест, то вряд ли был бы столь благодушен.
Вернулся Полуэктов домой в половине девятого и был крайне удивлен тем, что жена его не встретила.
- Валюша! - окликнул он ее, включив свет в коридоре.
Тишина. "Странно, - подумал Виталий Семенович, - что же с ней такое случилось?"
Жену он нашел в спальне. Она спала, укрывшись с головой одеялом. На прикроватной тумбочке лежал открытым очередной роман Жорж Санд. Это неприятно удивило Полуэктова. Совсем разленилась, помешалась на этих романах, честное слово. Даже мужа с работы встретить не может. Он подошел к кровати, откинул одеяло... И увидел направленный на него пистолет и улыбающегося Кацобаева. Тот сам его нашел. Все тело Виталия Семеновича сковало непомерной тяжестью. Он прекрасно понимал, чем эта встреча может для него закончиться. О жене мгновенно забыл..
- Виталий Семенович! - радостно воскликнул киллер, садясь. - Неужели же это вы?! Рад! Несказанно рад нашей встрече! Много наслышан о вас как об умном, инициативном и талантливом человеке. Давно мечтал познакомиться. Говорят, будто бы вы меня искали. Это так?.. Что же вы молчите, Виталий Семенович? Я думаю, голубчик, что мне представляться нет необходимости? Но отчего молчите? Своим молчанием вы, милейший, можно сказать, меня обижаете. Нехорошо эдак-то гостей встречать, Виталий Семенович, некрасиво. Я ведь к вам пришел не в молчанки, понимаете ли, играть, а с совершенно конкретным интересом.
У Полуэктова кружилась голова. Подташнивало. Так вот он каков, этот страшный человек. На вид совсем безобидный, щелчком убить можно. Сколько же на его совести загубленных жизней? И вот пришел еще за одной. Что же делать?
- Как вы здесь оказались? - наконец глухо выда-вил из себя капитан.
Вопрос этот отчего-то очень развеселил киллера. Он заливисто рассмеялся, надул и без того пухлые щеки, почмокал губами.
- Смешной вы человек, ваше благородие. И вопросы смешные задаете. Как я здесь оказался? Я ведь не бестелесный дух какой, а сугубо материальное существо. Человек. А человек... Как там у классика? "Человек - это звучит гордо". Вот! - Он поднял назидательно указательный палец. - Вы, Виталий Семенович, красавец вы наш писаный, внимательно следите за ходом моих мыслей? Как я еще мог здесь, матерый вы человечище, оказаться, как только через дверь? Иного способа попадания в квартиру еще не изобрели. Ваша жена, красавица, меня впустила. Тоже, кстати, молчуньей была. О-хо-хо! Чему только вас учили в ваших школах-университетах? Чему угодно, но только не вежливости. Только не вежливости. Так-то вот.
- Вы! - вырвался из груди Полуэктова сдавленный крик. Он подавился воздухом и надолго зашелся кашлем. Из натуженных глаз потекли слезы. Он хотел из бокового кармана пиджака достать носовой платок, но был остановлен киллером.
- Не надо, Виталий Семенович, голубчик, лишних телодвижений. Не надо. А то я за себя не ручаюсь. У меня ведь тоже нервы имеются и все такое прочее, драгоценный вы наш.
Капитан видел, что Кацобаев буквально упивается минутой своего торжества. Его так и распирает гордость. Что ж, все верно, его взяла. Но есть ли у него, Полуэктова, шанс уцелеть? Самый ничтожный. Если играть по правилам киллера. Надо попробовать с ним договориться. Да, да, иного ему не дано. Надо попытаться.
- Вы ее убили? - спросил он.
- Что поделаешь, Виталий Семенович. Что поделаешь! - тяжело вздохнул киллер и развел руками. - Но вы не волнуйтесь, смерть ее была легкой, мгновенной. Она еще и испугаться по-настоящему не успела, а душа ее уже отлетела в мир иной. Такой смерти можно позавидовать. Сейчас ваша красавица уже, поди, бродит по райским кущам, пьет, аки пчела, сладкий нектар с чудесных цветов, кушает разные вкусности да дышит хрустальным воздухом. Хорошо! А мы с вами, Виталий Семенович, вынуждены пребывать в этой гнусности, дышать отравленным воздухом, потреблять гербицидные овощи и фрукты, бруцеллезное мясо, маяться от всевозможных болезней, коим несть числа, мучиться от человеческой глупости, хамства и невежества. Так что, если разобраться, то еще неизвестно, кому следует завидовать - нам с вами или вашей драгоценной супруге. О-хо-хо! А вот что же мне с вами-то делать, замечательный вы наш? Вы ведь даже покаяться не успели в своих грехах. Не примут вас, Виталий Семенович, на том свете без покаяния. Никак не примут. Тут я намедни видел одного попика по телевизору. Так вот, этот утешитель убеждал, что Господь наш милостив и может простить самого отчаянного грешника. Главное - вовремя покаяться в своих грехах и попросить у него прощения. Так что у нас с вами есть еще шанс обрести царствие небесное.
- Я людей не убивал,- холодно проговорил По-луэктов.
- А вот и неправда, милейший. Если не вы сами, то по вашему заданию обязательно убивали. Нынче без этого в большой политике никак нельзя. А вы ведь сторожевой пес этой самой политики. Мечтали, поди, стать министром внутренних дел в будущем правительстве Сибири. Сознайтесь, была такая мыслишка? Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! Не отпирайтесь. По глазам вижу, что была, сладкий вы наш. И потом, убийство - это еще не самый страшный грех. Вы ведь, дорогой Виталий Семенович, давали клятву на верность служения стране и народу, а пресмыкаетесь перед разного рода сомнительными личностями. Вы клятвопреступник, Виталий Семенович. А это грех страшнее всех прочих. Так что, путь вам, бриллиантовый вы наш, без покаяния в царствие небесное заказан. Никаким образом вас туда не пропустят. И даже ваши связи здесь не помогут.
Капитан стал уставать от болтливости киллера. Для чего тот пришел? Чтобы молоть всю эту чушь? Нет, его привел сюда конкретный интерес. Ему нужен Кудрявцев. Не узнав, где обидчик и каким образом до него можно добраться, киллер не будет его, Полуэктова, убивать. Нет, не станет. Эта мысль приободрила капитана. Его сейчас вовсе не интересовал московский босс. Нет. Ведь именно по его вине он, Полуэктов, попал в подобную ситуацию. Он даже будет рад, если киллеру удастся его убрать с дороги. Самое время подумать о себе. Он выдаст необходимую Кацобаеву информацию, но только в обмен на обещание сохранить ему жизнь. Только на этих условиях. И завтра же его не будет ни в этом городе, ни в этой стране с ее прозрачными границами.
- Чего вы хотите? - спросил он киллера.
- Ага, уже слышу не мальчика, но мужа, - обрадовался Кацобаев. - А вы деловой, Виталий Семенович. Сразу берете, так сказать, быка за рога. Похвально! Мне это нравится. Честное пионерское! - Он заливисто рассмеялся, раздувая щеки. - Так вас, золотко, интересует, чего же я хочу? Если откровенно, Виталий Семенович, я хочу бросить все эти страсти-мордасти (возраст уже, знаете ли, не тот) и уйти на покой, остаток дней провести тихо, благостно, вымаливая у Отца нашего небесного прощение за содеянное.
- Но вы ведь не за этим ко мне пришли?
- Ах, какой вы догадливый! - разыграл удивление киллер. - Все прямо на лету схватываете, умненький вы наш. Что верно, то верно. Сюда я пришел совсем не за этим. Верно. Не могу я уйти на покой, не заплатив кое-кому кое-какие должки. А без этого не будет моей душе успокоения ни на этом и ни на том свете.
- Вас интересует Кудрявцев?
- Верно! -вновь "удивился" Кацобаев. - Ну молодец! Ну догада! Вы мне положительно нравитесь, Виталий Семенович. Именно этот негодяй меня и интересует. Горю нетерпением услышать, где вы его прячете, как охраняете, где он бывает и с кем? Словом, мне нужна полная информация о нем.
- Я могу вам ее выдать, но при одном условии.
- Я весь внимание, жемчужный.
- Вы обещаете сохранить мне жизнь?
- Да сколько угодно. Клянусь памятью моей мамы! - воскликнул Кацобаев с надрывными нотками в голосе.
И Полуэктов выложил ему все, что знал о Кудрявцеве: где живет, как охраняется, какими маршрутами ездит, даже нарисовал схему дома с охранной сигнализацией, постами боевиков.
- Это все? - спросил киллер.
- Все, - кивнул капитан.
- А кому вы, голубчик, служите? Кто ваш хозяин?
- Я непосредственно подчиняюсь Добрецову Алексею Владленовичу. А кто стоит за ним, не знаю.
- Кто он такой?
- Заведует магазином бытовой техники "Бетта".
- Что ж, очень хорошо! Можно даже сказать, замечательно! Своим рассказом вы, Виталий Семенович, сослужили большую службу человечеству и заслужили прощение Всевышнего. Я отпускаю вам грехи. - И киллер вскинул пистолет.
- Как! - успел лишь удивиться Полуэктов и мертвым рухнул на пол.
Гарюнов встал. Не спеша отвинтил глушитель, пистолет сунул сзади под брючный ремень. Он никогда прежде не пользовался дважды одним и тем же оружием. Но сейчас обстоятельства изменились. Глядя на труп капитана, с сожалением проговорил:
- Какой наивный, какой доверчивый человек! Разве же сейчас можно верить обещаниям, да еще таких негодяев, как я? А с виду производил впечатление умного человека. О-хо-хо! А-ха-ха! Ничему-то их жизнь не учит. Н-да. И потом, у Гарюнова принцип - не оставлять свидетелей. Оттого он и дожил до почтенного возраста. Только поэтому.
За окнами уже была ночь. Рано стало темнеть. Это значит, что приближается осень. Гарюнов очень не любил это время года, особенно в последнее время. Осень вместе с ненастьем и слякотью несла ему остеохондроз, обострение язвы желудка и другие болячки, коими он обзавелся за долгие годы нервной и опасной работы. А еще осенью наваливались апатия и хандра, что при его профессии недопустимо.
Он вышел из квартиры, стал медленно спускаться по лестнице. Темную фигуру человека, шагнувшего из глубины тамбура, он заметил лишь в самый последний момент и не успел среагировать; сильный удар обрушился ему на голову и погасил сознание.
Глава 7
Дежурил по городу в ночь с 18 на 19 декабря 1996 года майор Игорь Матвеевич Случанко. Но он оказался в отпуске. Андрей позвонил ему домой. Жена ответила, что муж неделю назад уехал по путевке в санаторий "Белокуриха". Сплошное невезение. Попробовал дозвониться до "Белокурихи", но связь была ужасной. Да и о чем можно дотолковаться по телефону? Придется Добираться в санаторий самому. Доложил свои соображения Краснову.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги