Взломщица

Глава 11

– Опаздываешь! – вместо приветствия холодно произнесла Камилла Андерсон, когда дочь вошла в кабинет.

– Ты вообще в курсе, что на улице творится? – парировала Ева.

Камилла сидела во главе длинного овального стола – черного, блестящего, как отполированный до зеркального блеска кусок обсидиана. Он ярко контрастировал с её белоснежным деловым костюмом. Правда, без глубокого декольте и яркого макияжа и здесь не обошлось – у Андерсон-старшей были весьма смутные представления о деловом стиле.

Рядом с Камиллой, на таких же, как у неё, роскошных креслах с высокими спинками расположился Луис и какой-то пожилой мужчина в синем костюме. Видимо, адвокат.

Луис, муж Камиллы, был просто карикатурным жиголо. Жгучий брюнет лет сорока, с брутальной щетиной на щеках. Белозубый, сероглазый, мускулистый, с томным взглядом. Создай Ева такого персонажа на занятиях в академии – получила бы баллов сорок, не больше. За стереотипность.

Вот только внутри этот красавчик совсем не так прост, как снаружи. И совсем не так привлекателен.

Едва завидев его, Ева поежилась от приступа страха и брезгливости. Луис же смотрел на неё равнодушно, с еле заметной ноткой насмешки.

– Располагайтесь, мисс Андерсон, – подал голос адвокат, указывая на свободные кресла – их было не меньше десятка.

Ева выбрала самое дальнее – на противоположном конце стола. Откинулась на спинку, спрятала руки в карманы толстовки и забросила ноги на край столешницы.

Камилла сурово поджала губы, с трудом сдерживая раздражение. Но быстро взяла себя в руки.

– Ты неважно выглядишь, дочка, – улыбнувшись одними губами, отметила она. – Все так же не вылезаешь из Эйдоса? Я всегда говорила – ни к чему хорошему это не приведет.

– Давайте ближе к делу, – отмахнулась Ева. – Материнскую заботу оставим на потом.

– И что это на тебе надето? Ты выглядишь, как бродяга!

– Я одеваюсь так, как мне удобно, мама. А не так, чтобы мужчинам было удобнее разглядеть мои прелести.

– Ты невыносима! – не выдержала Камилла. – Почему нельзя хоть раз поговорить спокойно?

– Я как раз спокойна. Это ты отчего-то нервничаешь.

– Я волнуюсь за тебя, неужели непонятно? С тех пор, как ты уехала в академию, я вижу тебя только по видеосвязи. И то только тогда, когда ты соизволишь ответить на вызов. Я уже не знаю, что и думать!

– Так трогательно, – усмехнулась Ева.

– Ева, когда ты, наконец, повзрослеешь? Эти твои бунтарские выходки…

– Какое бунтарство? О чем ты?

– А как это назвать? Ты фактически сбежала из дома! Не хочешь общаться! И даже сейчас, когда мы собрались для такого важного дела, ты затеваешь скандал!

– Я всего лишь предложила перейти к делу.

– Мы не виделись два года. Неужели не хочешь просто поговорить? Мы ведь одна семья.

– И этот – тоже?

Луис встретил взгляд Евы с мягкой улыбкой, чуть приподняв брови.

– Да, Луис – тоже член семьи.

– Насколько я знаю, вы до сих пор даже не женаты. Ты все ещё носишь фамилию отца.

– Брак мы заключили полтора года назад. Без пышных церемоний. Но ты права, фамилию я оставила прежнюю.

– Совсем без церемоний? Даже без малюсенькой вечеринки человек этак на четыреста? Как же ты так?

– Перестань паясничать, Ева! – Камилла хлопнула ладонью по столу. Отпечаток, оставшийся на глянцевой поверхности, быстро растаял. – За что ты меня так ненавидишь?

– Ненавижу? Что ты. Вовсе нет.

Ева подалась вперед и, четко проговаривая каждое слово, произнесла:

– Я тебя презираю. Поняла?

– Ева…

– Папе ты была обязана всем. И ты предала его. Променяла на этого вот ублюдка. А потом – предала и меня.

– Ты преувеличиваешь! То ваше недоразумение с Луисом… Ты просто не так поняла! Он никогда бы…

– Мне было пятнадцать, мама! Всё я прекрасно понимала. И ты – тоже.

– Это серьёзные обвинения, Ева. И мы ведь, кажется, во всем разобрались еще тогда…

– Разобрались? Точнее – замяли дело, так ведь это называется?

– Прекрати так со мной разговаривать! – срываясь на визг, закричала Камилла, вскакивая с места, и снова хлопнула по столу – на этот раз обеими ладонями.

Луис поерзал в кресле и, похоже, хотел что-то сказать, но одного взгляда Евы хватило, чтобы он заткнулся. Хорошо, что они сейчас не в Эйдосе, иначе Еве было бы трудно сдерживаться. Наверняка скатала бы эту смазливую тварь в комок размером с бильярдный шар.

– Дамы, давайте постараемся успокоиться, – вмешался адвокат. – Мы, действительно, собрались сюда по вполне конкретному делу. Вы готовы заслушать последний пункт из завещания Патрика Андерсона? Это не займет много времени, я вас уверяю.

– Да, конечно, – с милой улыбкой согласилась Камилла, снова занимая свое место. – Продолжайте, мистер Финч.

– Благодарю вас.

Финч раскрыл лежащую перед ним папку, достал один из лежащих в ней листов плотной псевдобумаги.

– Это дополнение к основному завещанию мистера Андерсона. Мне было поручено обнародовать его после того, как мисс Ева достигнет совершеннолетия.

Ева наклонилась вперед, опираясь локтями о столешницу, и вся обратилась в слух. Она даже пожалела, что отсела так далеко.

Что там может быть? Свою половину акций компании отец изначально завещал Еве, но пока той не исполнилось восемнадцати, распоряжалась её долей все равно Камилла. Утаить он вряд ли что-то смог – все его счета, движимое и недвижимое имущество основательно перетрясли еще во время развода.

– Копии документов я вам сейчас вручу. Мне же, по сути, нужно сделать лишь одно. Передать мисс Андерсон вот это.

Он достал из папки небольшой металлический прямоугольник и выложил его на стол.

– Что это?

Камилла потянулась было к предмету. Адвокат мягко, но настойчиво отстранил её руку.

– Это предназначено мисс Андерсон.

Ева медленно поднялась со своего кресла.

– Прошу вас. Теперь это ваше.

Просто прямоугольный кусок серебристого металла со слегка закругленными углами. Размером с половину ладони. На одной стороне выгравирован черный силуэт дерева с облетевшей листвой. На другой – темнеет шершавый прямоугольник ДНК-сенсора. Ева провела по нему подушечкой большого пальца, чувствуя, как крошечные иголочки царапнули кожу.

Ничего не произошло.

– Что это такое?

– Я не знаю, мисс Андерсон, – пожав плечами, ответил адвокат. – Мне лишь было поручено сохранить это и передать вам после вашего совершеннолетия.

– И это всё? – вмешалась Камилла.

– Да.

– И ради этого мы здесь собирались?

– Миссис Андерсон, я ведь говорил, что ваше присутствие здесь не обязательно, – с мягкой улыбкой произнес адвокат. – Этот пункт завещания касался только мисс Евы.

Камилла отвернулась, сделав вид, что её сейчас больше интересуют собственные ногти, чем дальнейший разговор.

Мистер Финч выложил на стол две копии завещания и забрал свою папку.

– Что ж, на этом всё. Могу вам ещё чем-то помочь?

– Нет, спасибо. Но мне бы хотелось еще кое о чем переговорить с дочерью.

– Как вам будет угодно. Кабинет в вашем распоряжении. Когда закончите – сообщите моему администратору.

Вежливо откланявшись, адвокат удалился.

Ева продолжала разглядывать полученный жетон. Последняя воля отца. Наверняка это что-то важное. Но что это? Почему никаких объяснений?

– Ева, присядь. Нам нужно еще кое-что обсудить.

– Только недолго.

– Это уж как получится.

Ева уселась в свободное кресло, крепко зажав в ладони жетон. Камилла с трудом скрываемым разочарованием произнесла:

– Что ж, чуда не произошло. Я надеялась, что сегодня мы получим доступ к каким-то неизвестным активам Патрика. К чему-то, что могло бы спасти компанию.

– Компания была обречена, мама. С того самого момента, как оказалась в твоих руках.

– Вот что, хватит!

Лицо Камиллы исказилось в хищной гримасе. В присутствии посторонних она еще сдерживалась, но сейчас в этом не было нужды.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе оскорблять меня и корчить из себя невесть что – то ты ошибаешься! Ты уже взрослая, я не обязана тебя опекать! И терпеть твои выходки – тоже!

– Поверь мне – тебе не придется больше утруждаться, мама. Говори, что хотела, и я пойду.

Камилла, моментально сменив выражение лица, откинулась на спинку кресла.

– Хорошо. После твоего совершеннолетия к тебе автоматически перешли права на твой пакет акций «Андерсон Чардж Системс».

– Да, я понимаю. Половина компании – моя.

– Сорок четыре процента, если быть точными. И теперь, согласно уставу компании, все решения должны приниматься на собрании акционеров.

– Из двух человек?

– Да.

– При этом у тебя контрольный пакет? Какой смысл в этих совещаниях, если я все равно не смогу ни на что повлиять?

Камилла сладко улыбнулась.

– Правила есть правила. Но есть выход. Вот уже несколько месяцев я веду разговоры о слиянии с «Дайсон групп». Это крупный многопрофильный холдинг. В том числе у него довольно мощные производственные мощности в реальном секторе. Он заинтересовался и нашим бизнесом.

– Ты продаешь компанию отца? Хочешь окончательно уничтожить всё, что он создавал?

– Не начинай, Ева! Это бизнес. Компания небольшая, и мы уже давно не выдерживаем конкуренции с крупными корпорациями. Особенно после принятия последней редакции антимонопольного кодекса.

– Так это из-за него «Альбион» поднял такую волну?

– Кто? Антимонополисты? Да, вроде бы. Никогда не думала, что ты интересуешься политикой.

– Пришлось тут недавно, – усмехнулась Ева.

– Они все равно ничего не решают. У «Альбиона» нет весомой поддержки ни в правительстве, ни в бизнес-кругах. Только толпы на улице. А их легко разогнать.

– И что, нет другого выхода, кроме как отдаться на съедение Дайсону?

– Банкротство, – пожала плечами Камилла. – Мы уже два года работаем в убыток. Долги растут. Если ничего не предпринять – к концу года компании не станет. Так что надо попытаться выжать из неё хоть что-то.

Ева покачала головой.

– Выжать хоть что-то… Да ты всю жизнь только этим и занималась!

Эту колкость Камилла пропустила мимо ушей. Чуть подавшись вперед, она положила ладони на стол и твердо произнесла:

– У меня к тебе предложение, Ева. Слияние пройдет куда проще и быстрее, если нам не придется тратить время на бессмысленные споры между собой. Поэтому я готова выкупить твою долю.

– Да неужели? Ты же говоришь, что с деньгами совсем туго?

– Так и цена акций упала. Я могу предложить тебе пятьсот тысяч.

– Полмиллиона? За сорок четыре процента акций компании?

– Попробуй найти тех, кто даст больше. Не думаю, что получится.

– Ну, конечно! Ты так щедра!

– Подумай. Только не очень долго. Ситуация ухудшается с каждым днем.

Ева зажмурилась, запустив пятерню в волосы. Выходит, все кончено. Компания папы скоро исчезнет. От этой мысли на душе стало совсем пусто – будто из рамы с разбитым зеркалом выпал последний едва державшийся там кусок.

Из-за денег она не переживала. Ей не нужна была роскошь в реале, все её мысли и мечты были обращены в Эйдос. Глупо думать о шмотках и золотых побрякушках, когда ты можешь создавать целые миры.

Или разрушать их.

Но смерть семейной компании стала для неё последней точкой. Всё, папы больше нет. И окончательно рушится то, что он оставил после себя. Всё, что у неё осталось – это воспоминания и этот вот странный жетон, холодно поблескивающий на ладони.

– Делай, что хочешь… – негромко произнесла она.

– Что-что? Прости, я не расслышала…

– Два миллиона кредитов – и можешь забирать мою долю компании.

– Я же сказала – мы почти банкроты. Я не могу предложить тебе больше…

– Вот только не надо держать меня за дуру! Может, мне выйти напрямую на Дайсона? Посмотрим, во сколько он оценит мой пакет акций.

– Он вряд ли будет даже разговаривать с тобой. Его интересует вся компания целиком. И я обещала ему, что мы с тобой договоримся между собой.

– А я все-таки хочу проверить. Сколько предложит он, как думаешь?

– А девчонка-то с характером! – рассмеялся Луис, до этого наблюдавший за их разговором молча и даже несколько отстраненно. – В обиду себя не даст.

– А ты в этом сомневался? – холодно ответила Ева. – Уж тебе ли не знать?

Он презрительно фыркнул.

– Камилла, мне кажется, чем быстрее мы от нее избавимся – тем лучше. Тащить её на переговоры к Дайсону не стоит. Она только все испортит.

– О, уж поверьте, я постараюсь! – широко улыбнулась Ева.

– У меня нет двух миллионов, – холодно ответила Камилла.

– Захочешь – найдешь. И, зная тебя, предположу, что Дайсону ты перепродашь мою долю еще дороже.

– За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я хочу заработать на тебе?

– Не думаю. Знаю. Но два миллиона меня вполне устроит. Зато не придется лишний раз общаться с вашей сладкой парочкой.

Камилла, поджав ярко накрашенные губы, опустила глаза. Долго, не меньше минуты, молчала, разглядывая собственное отражение на черной глянцевой столешнице.

– Не знала, что ты такая алчная, Ева.

– Есть в кого.

– Хорошо. Я подумаю.

– Подумай. Ещё какие-то вопросы ко мне?

– Нет.

– Чудненько!

Ева кивнула и выбралась из кресла.

– Тогда, с вашего позволения, я вас покину. Приятно было повидаться, мамочка!

Камилла не удостоила её ответом.