Взломщик в шкафу

Глава 19

— Я заставляю его спешить, — сказал я Джиллиан. — Он уже паникует: понимает, что вот-вот до него доберусь — и трусит.

— Кто, Берни?

— Хороший вопрос. Знай я, кто это, я чувствовал бы себя куда увереннее.

— Ты говорил, что Кристал убил Грабов.

— Говорил.

— Но если ее убил Грабов, то кто убил самого Грабова?

— Грабов ее не убивал.

— Все так логично получалось — и фальшивые деньги, и скальпели, и все прочее.

— Да уж.

— Так что если Грабов ее не убивал...

— Ее убил кто-то другой. И он убил Грабова, да так, чтобы в убийстве обвинили меня. А с какой стати мне убивать этого гориллу, да еще в собственной квартире? Концы с концами не сходятся. И кто подкинул безделушки Кристал, чтобы мне точно пришили дело, если еще не пришили до сих пор? Это было бы так умно с моей стороны — заколоть Грабова вторым скальпелем, а потом подсунуть под труп браслет Кристал.

— Ах, его там нашли!

— Откуда мне, черт побери, знать, где его нашли? Нашел Нисуондер, где бы чертов браслет ни был. Бриллианты, изумруды, кто их знает, что еще!... Я этого добра не видел с тех пор, как упаковал его для какого-то вора. Откуда мне, черт побери, знать, где они его нашли? Я и не вспомню, как он выглядел.

— Пожалуйста, не кричи на меня, Берни! Пожалуйста, не кричи на меня, Берни.

— Извини, мне навесили мокрое дело, и я плохо соображаю. Все это безумие, улики косвенные, концы с концами не сходятся, но думаю, они так все подтасуют, что мне крышка.

— Но ведь ты не убивал? — сказала она и, сузив глаза, добавила: — Ты говорил, что не убивал.

— Да, я не убивал. Если обвинение представит улики двенадцати присяжным, а потом я встану перед ними и скажу, что не убивал, они мне поверят: какой дурак изберет подобный способ убийства? Но я заранее знаю, что скажет мой адвокат: он предложит мне заключить с ними сделку.

— Какую?

— Сделку в том, что я признаю себя виновным и прошу о смягчении наказания. Окружной прокурор очень обрадуется, получив легкое признание, — зачем ему лишний риск в суде? Я же признаю себя виновным в непредумышленном убийстве и получу от пяти до десяти лет тюрьмы. Возможно, года через три меня выпустят. — Я нахмурился: — Конечно, убийство Грабова все осложняет. В такой ситуации с двумя трупами они привлекут меня и по делу об убийстве Грабова, тогда никакое примерное поведение и прочие добродетели не помогут, и меня изымут из обращения лет на пять, не меньше.

— Но раз ты невиновен, как твой адвокат может заставить тебя признать себя виновным?

— Он не может меня заставить, он может посоветовать.

— Вот по этой причине Крейг и сменил адвоката. Блэнкеншип считал, что он виновен, а мистер Верилл наверняка знал, что невиновен.

— И теперь Крейг гуляет на свободе.

— Ага.

— Даже если бы какой-нибудь адвокат и поверил в мою невиновность, с его стороны было бы чистым безумием браться за мое дело: уж слишком много они на меня вешают.

Джиллиан высказывала еще какие-то соображения, но я уже ее не слушал. Где-то на задворках моего сознания крутилась мысль, и я пытался ее поймать, как собака ловит свой хвост.

Я снова взялся за телефонную книгу. Какая фамилия у Фрэнки? Ах да, Аккерман, Франциска Аккерман. Ага, вот она — Аккерман Ф., проживает на Восточной Двадцать седьмой улице. Это всего в нескольких кварталах от ее любимых баров. Я набрал номер, но никто не ответил.

— Кому ты звонишь, Берни?

Я повесил трубку, отыскал телефон Коркорана и позвонил. Безрезультатно. Снова набрал номер Фрэнки. Никто не поднимал трубку.

— Берни?

— Я попал в переплет.

— Понимаю.

— Пожалуй, стоит явиться с повинной.

— Но если ты невиновен...

— Меня разыскивают по обвинению в убийстве, Джиллиан. Возможно, дело кончится тем, что я признаю себя виновным в менее серьезном преступлении, чтобы избежать суда по более тяжкому. Мне это очень не по душе, но, кажется, иного выхода нет. Возможно, мне повезет, и пока будет идти следствие, всплывут новые факты. Может быть, я найму частного детектива, и он проведет расследование профессионально, раз моя любительская попытка закончилась неудачей. Продолжи я свою игру, мог бы получить полицейскую пулю от какого-нибудь любителя шумовых эффектов. Трупов все прибавляется, и я боюсь за свою жизнь. Явись я с повинной на день раньше, меня бы сейчас не обвиняли в смерти Грабова.

— И что же ты собираешься сделать? Придешь в полицейский участок?

Я покачал головой.

— Киршман хочет, чтобы я сдался ему. Говорит, что так безопаснее. А ему поставят в заслугу мой арест. Но я хочу, чтобы при моей явке с повинной присутствовал адвокат. Ведь полиция может лишить задержанного права общаться с людьми на семьдесят два часа — просто будут возить с участка на участок, не регистрируя. Не знаю, поступят со мной так или нет, но я не хочу рисковать.

— Стало быть, тебе надо связаться с адвокатом?

— Я думал об этом. Мой адвокат раньше прекрасно представлял меня в суде, потому что я всегда был виновен по всем пунктам обвинения. Но какой от него прок, ведь на сей раз он будет представлять невиновного человека? Та же проблема, что была у Крейга с Эрролом Блэнкеншипом.

— Так что же ты намерен делать?

— Хочу попросить тебя об одолжении. Пожалуйста, позвони Крейгу, и пусть он пригласит своего адвоката, Как-его-по-имени... Верилла. Я хотел бы встретиться с ними обоими в его приемной.

— Приемной мистера Верилла?

— Пожалуй, лучше у Крейга. Мы все знаем, где она находится, — к югу от Центрального парка. Это всем удобно. Сейчас двенадцать тридцать, и встречу можно назначить на четыре часа пополудни: мне нужно еще кое-что сделать.

— Ты хочешь, чтоб и Крейг присутствовал?

Я кивнул:

— Обязательно! А если он не явится, я его брошу на съедение волкам. Он дал мне наводку украсть драгоценности у Кристал. Этот факт — моя единственная козырная карта. Ему вовсе не хочется, чтобы я рассказал в полиции о нашем совместном дельце, и я назначу плату за свое молчание. Я хочу, чтобы Верилл мне помог: пусть он организует мою явку с повинной. Мне нужен самый лучший адвокат, которого можно нанять за деньги. Пусть наймет себе в помощь самого лучшего специалиста по уголовному праву, пусть наймет сыщика. Не знаю, что он предпочтет, — детали обсудим на сегодняшней встрече. И предупреди Крейга: если они оба не придут, мне, бедняжке, останется одно — расколоться.

— Значит, в четыре часа в приемной у Крейга?

— Именно так. — Я потянулся за пиджаком. — Надо завершить дела, зайти кое-куда. Проследи, чтобы они не опоздали, Джиллиан. — И уже у двери, обернувшись, добавил: — Ты тоже приходи, наверное, тебе будет интересно.

— Ты не шутишь, Берни?

— Я — угроза для Крейга и воспользуюсь своей козырной картой. Они с Вериллом сейчас на все согласятся, лишь бы я сдался полиции. Потом они обо всем позабудут, и, как только я придам делу нужный им оборот, они меня бросят. Вот я и хочу, чтобы ты была свидетельницей.

День у меня оказался очень насыщенным. Я звонил по телефону, хватал такси и мчался к нужным мне людям. И все это время косился через плечо: нет ли позади ищейки? Несколько раз я видел рядом полицейских, и неудивительно: город наводнен ими — полицейские в форме и в штатском, уличный патруль и полицейские машины. К счастью, ни один из них не искал меня, а если и попадались подозрительные, я их замечал раньше.

В начале третьего я нашел человека, которого искал, в баре на Третьей авеню. Он сидел на высоком табурете, опершись локтем о стойку и поставив ногу на латунную опояску табурета. Еще у входа я понял по глазам, что он меня узнал, потом он растянул губы в улыбке.

— Шотландское со льдом, — сказал он, — двигай свою задницу сюда, поближе, давай выпьем.

— Как дела, Деннис?

— Дела идут, что еще можно сказать? А у тебя как дела, Кен?

— Так себе.

— Вот как! Эйс, принеси-ка Кену что-нибудь. Шотландское со льдом, верно?

У бармена была майка без рукавов и лицо — без выражения. Он походил на матроса, давно потерявшего надежду найти свой корабль, но все еще не падающего духом. Он налил мне бокал, наполнил в очередной раз бокал Денниса и ушел в глубь бара смотреть телевизор. Деннис поднял свой бокал.

— Ты ведь приятель Фрэнки, верно? За нее, возлюби ее Господь.

Я сделал маленький глоток.

— Да, совпадение. А ведь я звонил ей все утро, Деннис.

— Так ты еще не знаешь?

— Чего я не знаю?

Деннис нахмурился:

— Мы ведь с тобой вчера виделись, верно? Ну, конечно, ты еще все кофе пил, и мы с Головой разговаривали. А я ждал, когда придет Фрэнки.

— Верно.

— А она не пришла. Так ты еще не слышал, Кен? Наверное, нет. Фрэнки с собой покончила. Напилась и таблетки проглотила. Она так переживала из-за подружки, из-за этой самой Кристал. Ты ведь знаешь про Кристал?

Я кивнул.

— Так вот. Она выпила и приняла таблетки. Кто знает, нарочно приняла или это несчастный случай, верно? Кто знает?

— Уж точно — не мы.

— Чистая правда. Чертовски славная женщина, и вот на тебе — покончила с собой, случайно или нарочно, кто знает? Упокой ее, Боже, вот и все, что я могу сказать.

Мы помянули Фрэнки. Я искал ее повсюду — и дома, и по соседним барам. Я не слышал о том, что произошло, но сообщение о ее смерти меня не удивило. Все может быть — и несчастный случай, и самоубийство. А может быть — ни то ни другое, может быть, ей помогли уйти, как Кристал и Грабову?...

— У меня было, как это называется... предчувствие вчера вечером, — сказал Деннис. — Сижу я тут с Головой весь вечер, пью и ей время от времени позваниваю. Ждал, покуда Голова не закрыл бар. А ведь мог бы и сам прийти к ней, помочь.

— А когда Голова закрыл бар, Деннис?

— Кто знает! Часа в два — три. Кому до этого дело? А что?

— Он вернулся домой, тут же упаковал вещи и отвалил.

— Да ну?

— Возможно, сразу махнул в аэропорт, — сказал я, — а то и повстречал кого-нибудь и попал в беду.

— Не понимаю, куда ты клонишь, Кен. Какое отношение имеет Голова к тому, что случилось с Фрэнки?

— Я расскажу тебе, Деннис. Дело запутанное.