Взрослые дети алкоголиков: семья, работа, отношения. Полный справочник ВДА

Предисловие

Когда я писала книгу «Взрослые дети алкоголиков», я держала в уме только самих ВДЛ. Однако с момента первой публикации в 1983 году стало понятно: то, что справедливо для ВДА, так же справедливо для детей, растущих в других типах дисфункциональных семей. Если в вашей семье не было алкоголиков, но ваши родственники страдали другими типами компульсивного поведения, такими как игромания, наркомания или переедание, имели хронические заболевания, радикальные религиозные взгляды, если вы были приемным ребенком, жили в приюте или в других потенциально дисфункциональных системах, велика вероятность того, что вам присущи черты, характерные для ВДА.

Вот почему я использовала термин «ВДА» в заголовке этой книги без конкретизации. Этот термин был придуман для обозначения тех взрослых, которые выросли в разных видах дисфункциональных семей и нуждаются в том, чтобы улучшить отношения с детской частью своей личности. Эти проблемные отношения создают трудности во всех сферах их жизни. Рабочая среда — не исключение. В этой книге (ранее выходившей под названием «Дом вдали от дома») описан комплекс симптомов, которые создают сложности в профессиональной сфере. Я определяю набор этих симптомов как синдром самосаботажа.

Введение

Последствия взросления в алкогольной семье распространяются на все аспекты взрослой жизни. Это влияет на ощущение себя, построение отношений и способность человека осуществлять свои планы независимо от того, где это происходит: в семье, в социальной группе или в рабочем коллективе.

Поскольку большую часть времени человек, как правило, проводит на работе, то, что он чувствует, и то, как он ведет себя в этой среде независимо от конкретных обстоятельств, является весьма важной частью его жизни.

Те особенности личности, которые становятся причиной трудностей дома, могут приносить немалую пользу на рабочем месте: например, семья девушки-секретаря может быть доведена до безумия ее компульсивной одержимостью порядком и вниманием к деталям, однако ее босс, скорее всего, очень ценит эти качества. И наоборот, ваш друг будет очень благодарен вам за то, что вы подвезли его на работу, пока его машина находится в ремонте, но ваш начальник может расценить этот поступок как нарушение дисциплины.

Одни и те же черты проявляются по-разному в зависимости от обстоятельств. Для ВДА очень характерны проблемы, связанные с контролем над окружающей обстановкой, который является реакцией на взросление в условиях анархии и невозможности сказать «нет» из страха быть наказанным или отверженным. Я взялась за исследование этих вопросов по причине собственного интереса к тому, как они проявляются в рабочей среде.

Если вы ВДА, то независимо от того, каких успехов вы достигли в профессиональной сфере, у вас есть проблемы, которые продолжают вас беспокоить. Вы чувствуете, как что-то мешает вам получать удовлетворение от работы в соответствии с вашими результатами или набраться храбрости, чтобы произвести необходимые перемены. Это не только сбивает вас с толку, но и наносит вред вашему самовосприятию. Обычно это заканчивается агрессией по отношению к самому себе: «Почему я... если я знаю лучше? Почему я не... если я знаю как? Почему я не могу принять похвалу? Почему меня так ранит критика? Почему я мешаю своему же успеху? Почему я так часто чувствую себя подавленным? Почему все справляются лучше, чем я? Закончится ли это когда-нибудь? Могли ли мои родители в самом деле нести какую-то ответственность?» И так далее. Этот список кажется бесконечным.

ВДА обычно являются наиболее продуктивными и ценными сотрудниками. Вы можете часто встретить их как на руководящих должностях, так и среди низкоквалифицированного персонала. Они преданы своему делу, добросовестны, компетентны, лояльны и будут делать все, что в их силах, чтобы угодить окружающим. Эти качества они проявляют в любом виде деятельности независимо от ее статуса и уровня оплаты труда.

Если ВДА такие хорошие работники, то в чем же тогда их проблемы? В целом их можно обозначить следующим образом.

1. Очень большой процент ВДА подвержен выгоранию. Отлич-■« ные показатели работы, к которым вы стремитесь, обычно

недолговечны.

2. Обычно ВДА плохо умеют справляться со стрессом и, как следствие, пропускают из-за болезней больше рабочего времени, чем другие работники.

3. ВДА подвержены депрессии, особенно в периоды праздников, поэтому их производительность может падать в это время.

4. ВДА тяжело переносят перемены, что заставляет их импуль-V сивно находить выход из сложных ситуаций, а также мешает

им использовать новые возможности.

5. У ВДА выше риск развития химической зависимости, чем у других работников.

Для того чтобы распознать проблемы ВДА и принять меры по их решению прямо на рабочем месте, можно использовать так называемые программы помощи работникам. В статистике таких программ упоминается все больше случаев ВДА. Раннее вмешательство в профессиональные проблемы ВДА может быть очень эффективным как для личности самого работника, так и для компании с точки зрения сокращения ее убытков.

Модели, разработанные для диагностики и лечения ВДА, могут быть применены и к людям, выросшим в других типах дисфункциональных семей. Есть много общего между ВДА и теми, кто вырос в семьях с другими видами компульсивного поведения, такими как игромания, наркомания или переедание, либо в семьях, где кто-то страдал от хронических болезней или, например, придерживался радикальных религиозных взглядов. Поведение, характерное для ВДА, можно также наблюдать у тех, кто рос в приемной семье или в приюте. Эти шаблоны поведения не являются уникальными, так что осведомленность работодателей в этом вопросе может иметь даже большее значение, чем кажется на первый взгляд.

Эта книга предназначена для того, чтобы ответить на вопросы работников, которые являются ВДА, и разработать программу помощи таким сотрудникам. Цель состоит в том, чтобы сделать рабочую атмосферу более комфортной для человека, который вырос в дисфункциональной семейной системе, а также более эффективной для всех, кто в этом заинтересован. В книгу включены примеры, описывающие различные рабочие обстоятельства и демонстрирующие, как в них проявляется опыт жизни в дисфункциональной семье. Из этих примеров становится понятно, как и почему данный опыт влияет на обстановку на рабочем месте, которое в чем-то очень напоминает семью.

В книге рассматриваются мифы о работе, распространенные среди ВДА. Кроме того, описаны механизмы поддержки негативной самооценки, трудоголизма и выгорания.

При анализе этих сведений становится очевидной неизбежность тех трудностей с коллегами и начальством, которые испытывают ВДА.

Во второй части книги рассмотрены способы изменения этой ситуации с точки зрения ВДА и компании, в которой он работает. Эта часть предназначена для использования работником в качестве источника самопомощи и специалистом программы помощи сотрудникам как инструмента консультации.

Раздел 1

ВДА на работе

Глава 12

Обзор

ВДА имеют определенный набор общих характеристик. Независимо от вида деятельности — будь они бухгалтерами или водителями автобуса, библиотекарями или юристами — они проявляют эти черты на рабочем месте.

1. ВДА пытаются угадать, что такое норма

Важность этого положения нельзя переоценить, поскольку это одна из наиболее ярко выраженных характеристик ВДА. У них просто отсутствует опыт того, что является нормальным, а что нет. Если вы ВДА, то легко поймете, о чем идет речь.

Вспомните свое детство: как вы могли иметь хоть какое-то представление о нормальности? Ваша домашняя жизнь менялась от легкого сумасшествия до полного абсурда.

И поскольку это был единственный известный вам пример домашней жизни, то поведение, которое другие посчитают «легким сумасшествием» или «полным абсурдом», было обычным для вас. И если вдруг случались периоды, которые другие люди могли бы охарактеризовать как «нормальные», это было скорее исключение, а значит, они не могли иметь большого значения.

В условиях вашей хаотичной повседневной жизни вы пытались спасаться тем, что погружались в фантазии. Вы уходили с головой в выдуманный вами мир — ваш собственный, идеальный мир, который мог бы существовать, если бы... с домом, каким он мог бы быть, если бы... с отношениями между вашими родителями, какими они могли бы быть, если бы... с вещами, которые стали бы возможны для вас, если бы... И вы строили всю свою жизнь, основываясь на этих выдумках. Фантазии о том, какой могла бы быть ваша жизнь, если бы родители не пили, вероятно, помогли вам выжить, но в то же время усилили вашу социальную дезориентацию.

У вас нет критериев того, что значит быть нормальной семьей. Вы не знаете, что можно говорить и чувствовать. В семье, которая не является дисфункциональной, человек не ощущает себя все время как на иголках. Ему не приходится постоянно ставить под сомнения свои чувства или подавлять их. Поскольку вам приходилось быть осторожным в этом плане, вы чувствуете себя сбитым с толку. Многие обстоятельства вашего прошлого повлияли на то, что теперь вам приходится гадать, что такое норма.

В рабочей обстановке это означает, что ВДА:

1. . Легко поддаются манипуляциям и эксплуатации, потому что '/ не знают, как сказать «нет».

2. Часто становятся козлами отпущения, потому что задают много вопросов.

3. Выбирают неподходящие ролевые модели, потому что многое принимают на веру и не проверяют свои предположения.

2. ВДА сложно начинать новые дела

и доводить их до конца

На одной из встреч ВДА мы подняли тему прокрастинации. Когда я попросила участников группы рассказать, что это означает для них, самые популярные ответы были такими: «Я самый большой прокрастинатор на свете» или «Похоже, я просто не могу закончить то, что начинаю».

Это типичные комментарии, и совсем несложно понять, откуда происходят эти трудности. ВДА не являются прокрастина-торами в обычном смысле этого слова. Большое дело у них всегда где-то рядом: «Выгодная сделка вот-вот произойдет... Я обязательно сделаю работу по дому... Игрушка... Детская коляска... Кукольный домик...» и т. д.

«Я собираюсь сделать это. Я собираюсь сделать то». Но ни то ни другое никогда не происходило. Несмотря на то что обещания не выполнялись, алкоголик хотел получить доверие уже за само обещание, за одно лишь намерение что-то сделать. Вы выросли в такой обстановке. Было много замечательных идей, но они не воплощались в жизнь. Если же что-то все-таки происходило, то спустя столь долгое время, что вы уже забывали, каким было изначальное обещание.

К сожалению, когда у вас возникала какая-то идея, рядом не было такого человека, который мог бы сесть с вами и сказать: «Это отличная мысль. Что ты собираешься сделать для ее реализации? Как много времени у тебя это займет? Какие шаги ты предпримешь?» Родителям было не до этого. Они никогда не говорили вам: «Смотри-ка, это прекрасная идея! Ты уверен, что хочешь этим заняться? Можешь ли ты разбить большую задачу на части, чтобы сделать ее выполнимой?» Этого не было, и вам этого очень не хватало.

Однако те родители, которые не пьют, тоже не всегда учат своих детей решать проблемы. Но в функциональной семье ребенок все же чаще видит примеры конструктивного решения проблем. Он наблюдает за процессом и может задавать вопросы по ходу дела. Обучение может быть не прямым, а косвенным, но оно тем не менее происходит. Так как ваш опыт был далек от конструктивного, неудивительно, что у вас существуют проблемы с реализацией тех или иных проектов от начала и до конца. Вы не видели, как это происходит, и поэтому не знаете, как это сделать. И в этом случае недостаток знаний — совсем не то же самое, что прокрастинация.

В рабочей обстановке это означает, что ВДА:

1. Непредусмотрительны.

2. Превосходно работают под давлением.

3. Неспособны довести до конца долгосрочные проекты.

3. ВДА врут даже тогда,

когда сказать правду совсем несложно

В семье алкоголиков ложь является первоосновой. Она проявляется в виде отрицания неудобных обстоятельств, а также различных уловок, нарушенных обещаний и непостоянства. Ложь принимает различные формы и имеет разные последствия. И хотя это в каком-то смысле отличается от того, что обычно понимают под ложью, такое поведение все же очень далеко от правды.

Первая и самая основная ложь — это семейное отрицание проблемы. Члены семьи поддерживают этот миф, притворяясь, что ничего ненормального не происходит. Они редко открыто обсуждают факты даже друг с другом. Возможно, где-то в глубине души они понимают, какие ужасные вещи с ними творятся, но внешне ведут себя как ни в чем не бывало.

Следующая форма лжи — укрывательство — прочно связана с отрицанием. Один из членов семьи прикрывает алкоголика. В детстве вы постоянно наблюдали примеры того, как это происходит. Вы слышали, например, как ваша мать по телефону оправдывается перед начальником отца или другими людьми за то, что он не выполнил обязательства, нарушил сроки. Это часть лжи, в которой вы жили.

Вы слышали много обещаний от своего родителя-алкоголика. Они тоже оказались ложью.

Ложь, будучи нормой в вашей семье, стала частью ваших знаний о жизни и вашим орудием. В определенных ситуациях ложь могла облегчить жизнь, сделать ее более комфортной. Например, вы врали, что выучили уроки, чтобы избежать наказания за свою лень и неорганизованность. Вы придумывали причины, почему не можете позвать друзей в гости или почему вы поздно вернулись домой, таким образом избегая недоразумений. Казалось, что всем от этого становится легче.

Ложь стала привычкой. Поэтому утверждение «Взрослые дети алкоголиков врут даже тогда, когда сказать правду несложно» является актуальным. По мере того как ложь становилась для вас все более естественной, говорить правду было все сложнее.

В этом контексте фраза «...когда сказать правду несложно» означает, что вы врете, не получая при этом никакой реальной выгоды от своей лжи.

В рабочей обстановке это означает, что ВДА:

1. Пытаются угадать мысли человека, который их о чем-то спрашивает, чтобы дать тот ответ, который, как они думают, их собеседник хочет получить.

2. Соглашаются выполнять непосильные для себя задачи, потому что считают, что они должны быть способны сделать это, иначе бы их об этом не просили.

4. ВДА безжалостно осуждают себя

В детстве вам никогда не удавалось быть достаточно хорошим. Родители все время вас критиковали. В какой-то момент вам даже начало казаться, что вашим родным, наверное, было бы лучше без вас, раз вы причиняете им столько беспокойства. Вас часто ругали даже за то, что не имело никакого смысла. «Если бы ты не был таким гадким ребенком, мне бы не пришлось снимать стресс алкоголем» — такое высказывание нелогично, но, если мы слышим что-то очень часто в течение долгого периода времени, мы начинаем верить в это. В результате вы усвоили эту критику, и она превратилась в негативное отношение к себе. Хотя сейчас вас уже никто не критикует, критика из прошлого продолжает влиять на вашу жизнь.

Так как достичь стандартов совершенства, которые вы усвоили в детстве, невозможно, вы все время не дотягиваете до той планки, которую сами себе поставили. В детстве, что бы вы ни делали, это всегда было недостаточно хорошо. Неважно, насколько сильно вы старались, — нужно было стараться еще больше. Если вы получали пятерку, вас упрекали, что вы могли бы получить пятерку с плюсом.

Да, вы все время были недостаточно хорошим. Я работала с клиентом, который рассказывал, что его мать была очень требовательной — настолько, что, когда он пошел в армию, сержанты показались ему даже менее требовательными.

Таким образом, перфекционизм стал неотъемлемой частью вашего самовосприятия. Однако эти «как надо* и «как не надо» часто парализуют, а не мотивируют.

Других вы судите совсем не так строго, как себя, хотя вам так же сложно цельно воспринимать поведение других людей, как и свое. Черное или белое, плохое или хорошее — вот ваши обычные способы оценки событий.

Другая сторона — чрезмерная ответственность. Вы знаете, каково это — чувствовать себя плохим и как в этом случае вам приходится себя вести. А если вы «хороший», невозможно предсказать, как долго это продлится. Вы живете, ориентируясь на эти установки, и из-за этого постоянно находитесь под серьезным давлением. Как трудна ваша жизнь и как много в ней стресса! Для вас так сложно просто расслабиться и сказать себе: «Быть самим собой — это нормально».

В рабочей обстановке это означает, что ВДА:

1. Считают, что они виноваты во всем, что идет не так.

2. Не принимают похвалу, если им было несложно выполнить задачу.

3. Преуменьшают свои заслуги, говоря: «Это моя работа».

5. ВДА не умеют веселиться;

они воспринимают себя слишком серьезно

Эти две характеристики очень тесно связаны. Если вам сложно веселиться, вы, скорее всего, будете воспринимать себя слишком серьезно. И наоборот, если большинство касающихся вас вопросов вы не рассматриваете как слишком серьезные, вам легко проявлять непосредственность.

И здесь снова нужно обратиться к вашему детству, чтобы понять корень проблемы. Насколько веселым оно было? Вы, вероятно, ответите, что не очень. Детям алкоголиков, к сожалению, не приходится много веселиться. Один из них у меня на приеме описал свое детство двумя словами: «хроническая травма». Вам нечасто удавалось слышать и видеть, как родители смеются, шутят или дурачатся. Жизнь была очень серьезной: на войне как на войне. Вы, по сути, даже не научились играть с другими детьми. Вы, конечно, участвовали в играх, но у вас не получалось до конца расслабиться и просто веселиться. И даже если получалось, то не так органично, как у других детей. Атмосфера, царившая в вашем доме, наложила серьезный отпечаток на ваше поведение. Вы всегда всего лишь присоединялись ко всеобщему веселью, но вам не было по-настоящему весело. В вашем доме не было места для веселья. И вы бросили это дело как неперспективное. Непосредственный, спонтанный ребенок внутри вас был вытеснен.

Веселиться, быть несерьезным, вести себя по-детски — все это для вас глупости. Так что неудивительно, что взрослым детям алкоголиков сложно веселиться. Жизнь для них слишком серьезна.

Вам также сложно отделить себя от своей работы, чем бы вы ни занимались. Вы относитесь к своим обязанностям слишком серьезно, таким образом повышая для себя риск профессионального выгорания.

Как-то один из моих клиентов сказал мне сердито: «Ты заставляешь меня смеяться над собой, но я хочу, чтобы ты знала — для меня это не смешно!»

Напряженность, идущая из детства, распространяется и на рабочие вопросы, создавая для ВДА множество проблем.

6. ВДА испытывают трудности

с построением близких отношений

Взрослые дети алкоголиков очень хотят иметь нормальные близкие отношения. Но это слишком сложно для них по ряду причин.

Первая и наиболее очевидная причина — у них нет системы координат для определения нормальных близких отношений, потому что они никогда их не видели. Модель, которую они наблюдали у родителей, была далека от нормы.

Они также проносят через всю жизнь усвоенные в детстве двойные сообщения: «Подойди поближе. Уйди» — результаты того непоследовательного отношения, которое к ним проявляли родители. В один день их могли любить, а на следующий день отвергали. Страх быть отверженным — один из самых сильных страхов, с которым они выросли. Даже если этот страх не является подавляющим, он все равно очень сильно мешает. Незнание того, что такое на самом деле нормальные близкие отношения с другим человеком, делает попытки построить их очень болезненными.

Итак, страх быть отверженным встает на пути развития отношений. Построение здоровых отношений в любом случае требует способности отдавать и принимать, а также умения решать проблемы. В паре всегда будут случаться разногласия или даже конфликты, с которыми нужно будет справляться. Для ВДА самые мелкие разногласия могут очень быстро перерасти в серьезный конфликт, потому что страхи мешают им видеть проблемы объективно.

Непреодоленный страх быть отвергнутым и брошенным лишает легкости процесс развития отношений. На страхи накладывается ощущение неотложности: «Это мой единственный шанс. Сейчас или никогда». Естественный неспешный ход развития отношений нарушается, и двум людям становится сложнее лучше узнать друг друга, изучить чувства и установки партнера различными способами.

Ощущение неотложности заставляет человека чувствовать себя зажатым, даже когда реальных предпосылок для этого нет. Я знаю пару, имеющую большие проблемы в отношениях из-за того, что каждый раз, когда случается ссора, женщина паникует и считает, что на этот раз муж ее бросит. Ей постоянно требуется подтверждение, даже в середине спора, что он любит ее и не собирается бросать. Мужчина, находясь в конфликте, испытывает свои трудности и начинает отстраняться. Такие позиции партнеров сильно осложняют конфликты и делают практически невозможными попытки разобраться, в чем же причина на самом деле.

Чувство небезопасности, трудности в проявлении доверия и страх быть раненым характерны не только для взрослых детей алкоголиков, эти проблемы есть у большинства людей. Очень немногие из нас вступают в отношения, будучи полностью уверенными, что все получится именно так, как нам хочется. Обычно мы полны надежд, но эти надежды перемешаны со всевозможными страхами.

Так что проблемы, которые вас беспокоят, не уникальны и возникают не только у вас. Но здесь важен вопрос степени, и то, что вы были ребенком алкоголика, делает обычные трудности бо

лее резкими и ощутимыми.

На работе это означает, что ВДА:

1.

Испытывают проблемы с определением границ, поэтому не знают, какой информацией о себе следует делиться с коллегами и начальством.

2. Не умеют отличать любезность от эксплуатации — будь это

сексуальное домогательство или личное одолжение.

7. ВДА слишком остро реагируют на изменения,

которые они не могут контролировать

В детстве у вас не было никакого контроля. Жизнь с алкоголиком оказывала на вас свое влияние и становилась частью вашего мира. Чтобы выжить в таких условиях взросления, вам приходилось брать на себя ответственность за свою жизнь. Это стало необходимым и остается таковым до сих пор. Будучи ребенком алкоголика, вы научились доверять себе больше, чем кому-либо другому, потому что доверять было попросту некому.

В результате вас часто обвиняют в злоупотреблении контролем, негибкости и недостатке спонтанности. Возможно, так оно и есть. Но это происходит не из желания делать все по-своему. И не из-за того, что вы такой испорченный или не хотите воспринимать чужие идеи. Истинная причина — это страх. Вы боитесь, что если не будете контролировать ситуацию, то может произойти неприятность, к которой вы не будете готовы, и в результате вы потеряете власть над собственной жизнью.

Когда впоследствии вы оглядываетесь назад, вспоминая свои реакции и поступки, все это кажется вам глупым; но когда вы находитесь в эпицентре ситуации, вы просто неспособны переключиться.

На работе это означает, что для ВДА:

1. Любые изменения предполагают некоторую потерю себя.

2. Приспособление к изменениям неизбежно означает прохож-' дение через старые страхи.

8. ВДА все время ищут одобрения и подтверждения

собственной значимости

Мы говорим о внешнем и внутреннем локусе контроля. Когда ребенок рождается, то, что его окружает, во многом определяет, как он будет чувствовать себя в дальнейшем. Школа, церковь, окружающие люди — все это имеет значение. Но самое важное влияние оказывают те, кого мы называем «значимые другие». В мире ребенка это — отец и мать, поэтому его представления о том, кто он такой, начинают складываться именно из сообщений, которые он получает от родителей. Когда ребенок взрослеет, эти сообщения прочно встраиваются в его представления о самом себе. Локус контроля смещается и становится внутренним.

Сообщения, которые вы получали в детстве, могли быть очень путаными. Это не было безусловной любовью, вам не говорили: «Ты замечательный ребенок, но мне не очень нравится, как ты поступил». Определения были нечеткими, сообщения — неоднозначными: «Да нет, я тебя люблю, но сейчас отстань». Поэтому вы выросли, не имея четкого представления о самом себе. Раз вам не говорили, что вы хороший, вы решили, что просто не заслуживали этого.

Сейчас вам сложно принимать положительную обратную связь, ведь принятие позитивного утверждения будет означать начало изменения ваших представлений о себе.

На работе это означает, что ВДА:

1... Ищут одобрения у своих начальников и коллег, поскольку ^J у них нет внутреннего самоодобрения.

2. Перерабатывают, чтобы получить похвалу.

3. Убеждены, что продвижение по службе обеспечит им одобрение окружающих.

9. ВДА чувствуют себя не такими, как все

ВДА считают, что в любой группе людей все остальные чувствуют себя комфортно и что им одним так неловко. Это характерно не только для них. Однако у каждого из нас в каких-то ситуациях может присутствовать неуверенность в себе, и никому не хочется выглядеть нелепо. Это справедливо и для вас, верно?

Интересно, что вы чувствуете себя не таким, как все, даже находясь в группе ВДА. Отчуждение хорошо знакомо вам с раннего детства. Даже когда обстоятельства говорят об обратном, такие ощущения все равно преобладают. У других детей была возможность быть детьми — у вас ее не было. Вы были слишком обеспокоены тем, что происходило дома. Вы никогда не могли до конца расслабиться, играя с другими детьми, не могли полностью погрузиться в процесс. Ваши тревоги о домашних проблемах затмевали собой все остальное.

То, что случилось с вами, случилось и с остальными членами вашей семьи: и вы, и они стали изолированными. В результате процесс социализации, связанный с необходимостью быть членом той или иной группы, стал для вас слишком сложным. У вас просто не выработались нужные навыки, для того чтобы чувствовать себя комфортно среди других людей.

ВДА сложно поверить, что их могут просто принимать такими, какие они есть, и что это не нужно как-то специально заслуживать.

На работе это означает, что ВДА будут исполнять все просьбы и требования независимо от их уместности, потому что боятся быть разоблаченными, боятся, что окружающие поймут, каковы они на самом деле.

10. ВДА либо гиперответственны, либо наоборот

Вы все берете на себя или все бросаете — у вас не бывает золотой середины. Вы пытались угодить своим родителям, делая максимум возможного, или, наоборот, в какой-то момент поняли, что ваши старания ничего не значат, и вообще перестали что-либо делать. Вы никогда не видели, чтобы вся семья объединялась для какого-то дела. У вас не бывало такого, чтобы в субботу, например, родители решили: «Давайте все поработаем в саду. Я буду работать над этим, а ты над тем, а потом мы соберемся вместе и посмотрим, что получилось».

Не имея понимания того, что значит быть частью проекта, кооперироваться с другими людьми, делить работу на части и соединять ее результаты в целое, вы либо делаете все сами, либо не делаете ничего. У вас также нет четкого ощущения границ собственных возможностей. Вам очень трудно сказать «нет», и в итоге вы делаете все больше и больше. Вы поступаете так не потому, что ощущаете себя всесильным, а скорее потому, что: 1) не можете реалистично оценить свою работоспособность; 2) считаете, что если вы скажете «нет», то все поймут, кто вы на самом деле, узнают, что вы некомпетентны. Качество работы, которую вы выполняете, не особо влияет на вашу самооценку, так что вы берете на себя все больше и больше, пока не перегорите.

На работе это означает, что ВДА:

1. Не умеют разделять ответственность, так как у них нет опыта совместной работы: они либо все берут на себя, либо от всего отказываются.

2. Неспособны поверить, что другие будут делать то, на что со' гласились.

3. Могут критиковать результаты работы своих коллег или \ компании в целом так же строго, как осуждают самих себя.

11. ВДА очень лояльны даже тогда, когда эта лояльность незаслуженна

Дом алкоголиков — весьма лояльное место. Члены семьи упорно продолжают все отрицать даже тогда, когда объективные причины должны были бы уже заставить их уйти. Их так называемая лояльность, конечно, в большей степени является результатом страха и нарушенного чувства безопасности, чем чего-либо другого. Тем не менее сценарий предполагает, что никто не выходит из ситуации только потому, что происходящее становится небезопасным. Этот опыт заставляет ВДА впоследствии оставаться в тех ситуациях, из которых безопаснее было бы выйти.

Поскольку заводить близкие отношения весьма сложно и болезненно, то, если близкий человек все же появляется, его очень берегут. Если кто-то достаточно заботится о вас, чтобы быть вашим другом, любовником или тем более супругом, вы чувствуете себя обязанным всегда быть рядом с ним. Если вы открылись человеку, он узнал вашу истинную сущность и не отверг вас, то этого факта вам достаточно, чтобы поддерживать отношения. Если с вами плохо обращаются, это обычно не играет большой роли. Вы убеждаете себя, что так и должно быть. Неважно, что вам говорят и как с вами поступают, вы находите способ оправдать такое поведение и возложить всю вину на себя. Это усиливает ваше негативное восприятие себя и заставляет оставаться в деструктивных отношениях. Ваша лояльность не знает границ.

На работе это означает, что ВДА:

1. Рассуждают так: «Раз они были так добры, чтобы принять меня на работу, я должен быть очень лояльным».

2. Становятся лояльными сразу и автоматически.

12. ВДА импульсивны. Они привязываются к одному плану действий, не рассматривая всерьез альтернативы или возможные последствия. Эта импульсивность ведет к замешательству, ненависти к самому себе и потере контроля над ситуацией. Помимо этого, они тратят огромное количество энергии на то, чтобы ликвидировать последствия такого поведения

Будучи ребенком, вы не могли предвидеть результаты поведения людей, которые вас окружали, поэтому, вероятно, вы до сих пор не умеете этого делать. Кроме того, в домашней жизни не было последовательности. В результате получается, что у вас нет надежных рамок, которые ограничивали бы вас: «Когда я в прошлый раз повел себя импульсивно, случилось то-то и то-то и люди отреагировали таким-то образом». Иногда это сходит вам с рук, а иногда и нет, но это не меняет ваших привычек. Вам никто не говорил в детстве: «Твое поведение привело к плохим последствиям. Давай поговорим о том, как бы ты мог поступить иначе».

На работе это означает, что:

1. ВДА трудно принимать решения, поэтому они будут вести себя импульсивно.

2. Некоторые вопросы для ВДА настолько сложны, что они будут скорее избегать их, чем пытаться разобраться.

Глава 13

Дом вдали от дома

Независимо от вида деятельности и должности, которую они занимают, все ВДА испытывают похожие чувства по поводу своей работы и себя в контексте этой работы. По данным исследования, в котором приняли участие 236 ВДА, 30% из них считают себя некомпетентными. При этом не было обнаружено факторов, указывающих на то, что эти чувства имеют реальную причину.

ВДА тратят большое количество энергии, пытаясь избежать разоблачения и подавить деструктивные чувства. Подобная искаженная самооценка приводит к хроническому стрессу. Стресс усиливается, если ВДА не находят конструктивных способов его преодоления.

В результате проблемы прошлого дают о себе знать на рабочем месте, как это происходит и в других областях. Хотя не так уж сложно понять, что рабочая обстановка ВДА совсем не похожа на ту, которая окружала их в детстве.

Копирование семейных шаблонов

Во многих смыслах рабочее место — это дом вдали от дома. Коллеги выступают в роли братьев и сестер, а начальники — в роли родителей. Так устанавливаются отношения в рабочей среде.

Рабочая среда отличается от семейной степенью близости между членами группы. Поскольку ВДА испытывают трудности с определением границ, у них возникают проблемы с тем, чтобы поддерживать адекватные и комфортные неформальные отношения со своими начальниками и коллегами. Эти отношения остаются неопределенными, потому что ВДА колеблются между попытками стать родителями для своих начальников и поиском поддержки со стороны коллег.

Результатом этих колебаний становится то, что невыраженный гнев и потребность быть от кого-то зависимым выходят на первый план в рабочих отношениях.

Еще одна возможная ситуация — это укрывательство тех, у кого есть проблемы с алкоголем или наркотиками. ВДА поддерживают своих коллег, принимая на себя их обязанности. Такое поведение поощряется системой: «Мы все вносим свой вклад» — весьма распространенная установка, и руководству выгодно поддерживать ее среди работников.

Как только возникает подобная созависимость, условия неизбежно ухудшаются независимо от реальной ситуации на работе; ВДА начинают брать на себя чрезмерную ответственность либо пускают все на самотек. Когда созависимость начинает превалировать, здравый смысл уступает место фантазиям. Это происходит очень медленно, поэтому данный процесс достаточно сложно распознать.

В конечном итоге гнев и страх начинают попеременно выступать в качестве преобладающих ответных реакций на рабочую среду, чередуясь с редкими перерывами, во время которых ВДА верит, что все хорошо, — но только до следующего раза. Это повторение детского опыта.

Приведу пример Рут. Она очень квалифицированный и добросовестный специалист; кроме того, она понимает свою склонность к созависимым моделям поведения. Но помните, знание — это только первый шаг. Без знания рост невозможен, но знание без конкретных действий представляет мало ценности.

Я ВДА, при этом являюсь консультантом по вопросам алкоголизма. Я одна из десяти детей в семье. Моя мать — алкоголичка, она периодически уходит в запои. Когда она трезвая, она замечательная, заботливая и ответственная жена и мать. Но когда она пьет, то становится просто страшной, и до нее нельзя достучаться целыми неделями. Мой отец — классический созависимый. Оба его родителя — алкоголики, но сам он воздерживается от выпивки. Это мужчина, который сделал себя сам, кормилец семьи; он берет на себя все, когда мать уходит в запой. Все мои братья и сестры играют хотя бы одну из ролей, характерных для детей алкоголиков. Сама я в процессе взросления принимала на себя роли талисмана, потерянного ребенка и семейного героя.

Сейчас мне 27, и я уже три года воздерживаюсь от алкоголя и наркотиков, два года состою в группе ВДА и в Ал -Аноне, а также в течение полутора лет прохожу личную психотерапию с замечательным консультантом. В терапию меня привели проблемный брак, тяжелая депрессия и постоянное ощущение тревоги. Терапевтический процесс был тяжелым и болезненным для меня. Когда мы разобрали все, что накопилось за эти годы, депрессия начала отступать, а я стала понимать, откуда это все пошло, как влияло на меня и что мне нужно делать сейчас. Я перестала испытывать чувство вины из-за того, что забочусь о себе. Открывшаяся перспектива изменила мое поведение, мои мысли и чувства. Я решила получить образование, закончила необходимые для сертификации курсы и получила диплом. После развода с мужем у меня не было ни работы, ни денег, но я продолжала ходить на терапию и вскоре нашла работу.

Я работала в реабилитационном центре. Основная часть моих клиентов были алкоголиками и наркоманами, наш персонал специализировался на проблемах химической зависимости. Коллектив состоял из администратора, трех супервайзеров и восьми терапевтов. Мне никогда не приходило в голову, что быть одним из десяти детей и быть одним из двенадцати сотрудников в коллективе — это очень похожие ситуации. Меня наняли одновременно с двумя другими терапевтами. Нашим главным супервайзером был Боб. Он привлекательный, остроумный мужчина и имеет богатый опыт терапевтических интервенций. В течение первых трех месяцев работы я развелась с мужем и построила очень близкие отношения со своими коллегами. Рабочее расписание было сложным. Я работала в основном по вечерам, и мне приходилось вести 25 клиентов (как семей, так и групп) при 40-часовой рабочей неделе. Так как это некоммерческий реабилитационный центр, мы никому не отказывали в помощи.

Я чувствовала себя хорошо — это касалось и самовоспри-ятия, и той работы, которой я занималась. На протяжении всего этого периода я была не одинока в попытках разобраться, что же происходит с моей жизнью. Другие новые терапевты тоже работали над тем, чтобы выстроить отношения с коллективом.

Я постоянно задавала вопросы, иногда получала на них ответы, а иногда и нет. Мой супервайзер занимался со мной, когда у него было на это время.

Мои коллеги были очень амбициозными и энергичными. Мы представляли руководителям наши идеи и размышления по поводу новых программ, новых групп и способов лечения. Они соглашались, поскольку знали, что все эти программы нужны. Они поддерживали наши инициативы.

Когда мы просили о том, что нам нужно для выполнения этой работы, они обещали дать нам ответ, но так и не давали его. Проходили месяцы, и фрустрация нарастала. Мы стали замечать, что начальство пытается избавиться от ответственности. Они перекладывали ответственность друг на друга и в итоге возвращались к нам ни с чем: ни конкретных ответов на вопросы, ни материалов, ни поддержки терапевтов в их работе. Когда я осознала, насколько сильно меня фрустри-рует эта ситуация, то попыталась использовать схему программы поддержки ВДА «Отпустить проблемы и впустить Бога». Но вскоре у нас не осталось даже лишнего свободного стула для клиентов, и не было человека, который отвечал бы на непрекращающиеся телефонные звонки. И тогда я сдалась.

Я и мои коллеги испытывали все те же чувства брошен-ности, гнева и фрустрации. Мы оказывали друг другу поддержку и помогали пройти этот сложный этап. Каждый из нас по очереди обращался к начальству, снова и снова прося о том, в чем мы нуждались. В 60% случаев мы не получали того, о чем просили, в 20% случаев просить было просто некого, в остальных 20% нам все же удавалось получить необходимое.

Я старалась уважительно относиться к начальству, пока I не поняла, что эти люди не заслуживают моего уважения. Другие члены персонала пытались консультироваться с администратором по тем проблемам, которые имелись у нас с супервайзером. Она успокаивала нас и заверяла, что примет необходимые меры.

Затем она проводила индивидуальную беседу с супервайзером, давая ему понять, что ждет от него изменений. За этим следовал короткий период перемен, а потом супервайзер возвращался к своему привычному поведению — безответственному и непредсказуемому.

Поскольку этот сценарий повторялся, фрустрация стала привычной. Я поняла, что мне очень знакомо это состояние. На одной из встреч персонала я села в конце стола и посмотрела на лица своих коллег, администратора и супервайзера. Там было двенадцать человек. Я знала, что испытываю те же реакции, что и в детстве в своей семье. Супервайзер был моей матерью-алкоголичкой. Администратор, который утешал нас, много работал и хотел изменить все к лучшему, был моим отцом. Некоторые тихие представители персонала были потерянными детьми. Кроме того, среди нас были талисманы и семейные герои.

Однако здесь я научилась новой роли, который у меня не было в собственной семье: я была козлом отпущения. Супервайзеры чувствовали, что именно я «раскачивала лодку*. Если бы не мои жалобы и требования, все в этом коллективе чувствовали бы себя лучше. На этой встрече делались какие-то заявления, но я не слышала их. Я продолжала смотреть на тех, кто сидел за столом. Я сопоставляла поведение каждого из своих коллег со своими братьями и сестрами. Мне было очевидно, на что я реагирую, и это еще больше злило меня.

Меня просто бесила мысль о том, что лечебное учреж-\! дение, работающее с больными людьми, позволяет существо» вать такой ситуации.

Когда я соединила этот инсайт со своим гневом, я поняла, что у меня есть надежда. Моя надежда опиралась на то, что если я знаю, что происходит, значит, проблема идентифици-\ рована и я смогу что-то изменить.

Я встретилась с администратором и поделилась с ней своими мыслями. Оказалось, что ее бывший муж тоже был алкоголиком. Я откровенно сказала ей, что считаю ее поведение некорректным, потому что она поддерживает супервайзера, позволяя ему вести себя так, как он хочет. Я повторила, что его поведение негативно влияет на меня и других членов коллектива. Она обратилась за советом к другому супервайзеру, который был более ответственным. Это сработало всего лишь на неделю. Мое негодование продолжало нарастать.

Администратор создавала все эти проблемы, потому что не хотела никого ранить. Наконец она приняла решение перевести этого человека с позиции супервайзера на должность ответственного за связи с общественностью.

Эти действия не принесли никаких результатов, однако я испытала облегчение от осознания этого. Я смогла ясно увидеть, на что реагировала. Как только я поняла, что перемен не будет, я почувствовала свою решимость. Мне нужно было уволиться, чтобы позаботиться о себе, и я сделала это. Я знала, что если однажды смогла покинуть свой дом, то смогу сделать это снова. По крайней мере в этот раз я сделала все, что могла, и, поняв бесполезность этих попыток, приняла решение двигаться дальше.

Другой подобный пример можно увидеть в истории Джин. Она уже двадцать лет работает машинисткой, но сейчас ее компания решила перейти на другой тип оборудования, и Джин очень боится, что не сможет освоить новую систему и потеряет работу. Она чувствует себя буквально парализованной на обучающих занятиях.

Сотрудница, проводящая обучение, объясняет все очень быстро и часто пропускает важную информацию. Те, кто знает ее, объясняют это так: она боится, что если другие будут все слишком хорошо понимать, то она потеряет свой авторитет.

Если кто-то задает ей вопрос, она заставляет его долго ожидать ответа, делая вид, что очень занята. Человеку при этом приходится просто сидеть и ничего не делать, в то время как все вокруг заняты; в итоге он начинает чувствовать смущение, и ему кажется, что всем вокруг стало понятно, как он глуп. Когда преподаватель наконец отвечает на его вопрос, то делает это таким образом, чтобы показать всем, что даже дурак понял бы все с первого раза.

Типичным ответом на такое поведение был бы гнев, а не ступор, однако необходимо понимать, что значит такой ступор.

В детстве отец-алкоголик постоянно говорил Джин о том, какая она глупая, и она верила ему. Помимо этого, родители все время просили ее сделать что-то по дому, но никогда не объясняли как именно, а если она спрашивала, кричали на нее и даже могли побить, если она в итоге делала неправильно. Джин думала, что причина в ней, потому что подобного не происходило с ее сестрой. Лишь потом она узнала, что сестра проходила через то же самое, просто переносила это молча.

Так что неудивительно, что Джин впадала в ступор в ситуации, которая была так похожа на ее детский опыт. Это было проигрыванием того же самого сценария.

Разница здесь состоит в том, что, понимая суть происходящего, Джин больше не должна была оставаться пассивной жертвой и могла бы делать что-то для того, чтобы с ней обращались более уважительно.

Соэависимость — это в первую очередь потеря своей собственной энергии, когда контроль над собой отдается другому человеку.

Поскольку соэависимость можно в широком смысле определить как отказ от собственной энергии, решение проблемы заключается в том, чтобы суметь быть сильной личностью и поддерживать эту силу, быть активным, но не реактивным, брать на себя соразмерную ответственность и не позволять другим манипулировать чувством вины.

В примере с Рут решение заключалось в том, чтобы уйти с работы, в примере с Джин — в том, чтобы вступить в конфронтацию.

В первом случае функционирование в рамках системы стало просто невозможным. Во втором случае, когда обучение было завершено, контакт с человеком, который провоцировал созависи-мую реакцию, прекратился сам собой.

Если в тех или иных обстоятельствах возникают негативные чувства, это сигнал к тому, что нужно что-то менять.

Глава 14

ВДА

Когда я начала исследование для написания этой книги, одним из моих предположений было то, что ВДА чаще всего встречаются среди представителей тех профессий, которые связаны с повышенным уровнем стресса. Однако позже стало очевидно, что ВДА представлены в профессиях всех категорий. Выбор профессии для ВДА ничем особо не отличается от ее выбора среднестатистическим человеком. В исследовании, проведенном среди 238 респондентов, среди прочих приняли участие восемь офисных работников, восемь менеджеров, четыре юриста и четыре водителя автобуса.

То, что вы прочтете ниже, ясно демонстрирует, что независимо от выбранной профессии качества, присущие ВДА, выходят в работе на первый план. Кажется, что ВДА провоцируют стресс, даже если изначально их должность его не предполагала. Все ВДА — учитель, техник, религиозный служащий, мастер, сотрудник авиалиний, администратор, спортсмен, солдат, офицер, официантка, медсестра или врач — имеют очень много общего.

Поскольку я считаю себя типичным представителем ВДА, который выбрал профессию учителя, лучший способ описать «их» — это рассказать про себя.

Прошло всего около пяти лет с того момента, как я осознала масштабы влияния алкоголизма моих родителей на мою жизнь и начала пытаться поменять ее. Оба моих родителя — сильно пьющие люди, и пили они в течение последних 30 лет из 42 лет моей жизни.

Единственной профессией, которую я всегда хотела получить, была профессия учителя. Я запрограммировала себя любить школу еще до того, как пошла учиться. Я старалась добиваться успеха и признания, и это окупалось принятием учителей и теми достижениями, которые были у меня на протяжении всего обучения. В школе я прилежно училась, по собственному желанию посещала все факультативные занятия, всегда получала отличные оценки за поведение. Я даже была выбрана в Общество национальной гордости.

Для меня было очень важно, чтобы родители мной гордились, и я сильно расстраивалась, если случайно получала низкие отметки или если учителя были недовольны мной. Я часто молилась Богу, а также покровителю студентов, чтобы они помогли мне написать сочинение или сдать экзамен. Достигнув больших успехов в учебе, я убедилась, что мое решение стать учителем было верным.

Мне нравилось ощущение контроля, которое было у меня в классной комнате. На мне была такая ответственность! Я сама устанавливала правила, и — что важно — люди выполняли то, чего я от них хотела. Будучи «большой рыбой в маленьком пруду», я верила, что моя жизнь обрела порядок и смысл, чего я не могла обеспечить себе в доме моих родителей.

И каким я была учителем! Я старательно готовилась к занятиям. Никогда не ограничиваясь одним источником, я прорабатывала массу материала, чтобы уж точно ничего не упустить. Мне интересно сейчас, много ли пользы принесли эти уроки тогдашним четвероклассникам, шокированным таким обилием информации. Эта потребность быть суперучителем основывалась на банальном страхе оказаться некомпетентной.

Мне очень хотелось, чтобы в моем классе дети чувствовали себя в безопасности и ощущали, что их ценят. Чтобы не было фраз вроде: «Что за ерунда у тебя творится с химией, как ты мог получить четверку?» Я прикладывала массу усилий для того, чтобы наладить контакт с каждым ребенком, и чувствовала себя виноватой, думая о тех детях, которые оставались стеснительными либо равнодушными к уроку или в целом к моему предмету, несмотря на все мои старания привить им любовь к учебе. На самом деле я злилась на них за то, что они «не поддавались»; меня очень расстраивало, что мои попытки в их отношении оставались безуспешными. Меня ранило то, что я не нравлюсь им. Мне никогда не приходило в голову, что мы можем иметь нечто общее, например дисфункциональную (в частности, алкогольную) семью.

Когда я пыталась достучаться до этих детей, будучи полна собственного страха близких отношений и ничего не зная об эмоциональной близости, я, по сути, просила их о том, к чему была не готова сама: поделиться своими чувствами, тревогами, волнениями, секретами. При этом я очень огорчалась, когда мне казалось, что они отвергают меня.

Мне также нравилась изоляция, которую обеспечивала классная комната. Там я могла быть всем для каждого ученика без посторонних глаз. К тому же я чувствовала гордость за то, что никого не просила о помощи. «Я все могу сама* — это стало моим девизом. И только я одна знала, что за этим фасадом скрывается маленькая напуганная девочка.

Чтобы продемонстрировать всем свои успехи, в первый же год преподавания я решила подготовить со своими учениками представление для других учащихся и их родителей (в то время я была беременна своим первым ребенком, но считала, что ничто не должно повлиять на мою роль идеальной жены, которой я пыталась быть для мужа). Я написала сценарий спектакля, сочинила песни, предварительно пройдя ускоренный курс игры на пианино, а также подготовила декорации и костюмы, которые должны были создавать иллюзию спуска в океан и поисков подводного королевства.

Однажды, когда класс работал над подготовкой спектакля, в комнату вошла директор школы. Она сказала мне, что в кабинете пыльно. Это замечание директора напомнило мне детство, когда мой отец все время говорил мне, что я недостаточно хороша. В тот момент мой страх быть разоблаченной соединился с моей потребностью доказать свой профессионализм, что привело к колоссальному перенапряжению. Спектакль имел большой успех, но я смогла понять и оценить это только спустя какое-то время.

В конце концов я решила вернуться в колледж для получения степени магистра по консультированию, снова полная решимости быть лучшей ученицей. Получив эту степень, я стала младшим консультантом. На работе я сразу взялась за составление расписания. Я напоминала директору об управлении сроками, занималась необходимой бумажной работой, часто забирая ее на дом, чтобы не отнимать время, запланированное для работы со студентами. В течение этого периода я боролась за улучшение имиджа нашего факультета и стремилась к своей личной цели — быть полезной студентам и их родителям, а также коллегам. У меня не было перерывов, я пила кофе только за рабочим столом. У меня не было нормального обеда, а по вечерам мне часто приходилось задерживаться. Все это начало меняться только пять лет назад, когда я поняла, какие проблемы есть у меня как у ВДА, и начала жить своей жизнью.

Один из специалистов программы поддержки сотрудников в исследовательской компании, занимающейся высокими технологиями, рассказывает о ВДА следующее:

Могу описать общий портрет таких людей на основании того, что мне приходилось наблюдать. Они хорошие профессионалы, но им не хватает уверенности в себе. ВДА выбирают сферу высоких технологий для того, чтобы избежать контактов с другими людьми. Даже со стороны заметно, что они чувствуют себя не такими, как все, и не ощущают себя частью группы. Зачастую это приводит к настолько сильной изоляции, что они уже не могут вступать во взаимодействие ни с чем, кроме техники.

ВДА не ждут от отношений ничего, кроме технической помощи, и, как следствие, ничего не получают. Их изоляция нарастает до такой степени, что они в конце концов больше не могут нормально функционировать. Они сводят все человеческие задачи к аналитическим терминам, которые рассматривают через технические парадигмы. Мельчайшая задача становится для них важной технической проблемой. Поскольку тонкости межличностных отношений не всегда могут быть логично выражены в технических терминах, они чувствуют себя все более и более несостоятельными, используя склонность человека совершать ошибки как обоснование своей низкой самооценки.

К тому времени когда эти люди приходят ко мне, они обычно выглядят следующим образом. Чаще всего они очень просто одеты, небриты или нестрижены, и создается впечатление, что они выпали из обычной жизни. Эти люди являются прекрасными работниками до тех пор, пока им не приходится вступать в социальные взаимодействия или участвовать в том, что они считают «политическими играми». Серьезная проблема заключается в том, что иногда они получают повышение, становясь плохими руководителями.

В роли руководителей они очень требовательны, причем их требования часто нереалистичны; при этом они не умеют делегировать полномочия. Они не доверяют своим подчиненным и просят повторять каждое свое распоряжение по несколько раз. Иногда они кажутся удовлетворенными, но уже в следующий момент начинают при всех кричать на подчиненных, хотя позже могут искренне извиняться за свое поведение. Им почти невозможно угодить.

Некоторые из них признаются, что чувствуют себя кем-то вроде самозванцев и ждут, что их уволят, как только в компании узнают, каковы они на самом деле, даже если в действительности они являются профессионалами. Их жертвами становятся подчиненные, которым в итоге приходится обращаться к программам помощи работникам, потому что они чувствуют, что уже готовы уволиться.

ВДА-медик

Профессиональные школы — это всегда очень стрессовое место, но ВДА там особенно сложно. Система создана таким образом, чтобы учить покорности и доверию, а также заставлять студентов работать на пределе своих возможностей, — для ВДА это как раз то, что доктор прописал. Вот что рассказывает Том о своем опыте обучения в медицинской школе:

В дисфункциональной семье, в которой я рос, от нас ждали, чтобы мы идеально учились в школе и были хорошими по мнению других людей. «Идеально» означало, что мы должны отвечать на уроках только на пятерки, всегда получать похвалу за свое поведение и делать все это без ошибок и в то же время без особых усилий.

Я был таким «идеальным» в колледже, где нужно было просто учиться и проходить тесты и практически не требовалось ни с кем общаться. Но в медицинской школе все оказалось иначе. Я поступал в нее, думая, что стану героем, который будет совершать нечто великолепное для других людей. То, чего еще никто не делал. Возможно, это глупо, но я действительно так думал. Меня научили, что для того, чтобы уважать себя, надо быть лучше и умнее всех и непременно всем нравиться.

В первые два года приходилось в основном читать книги и выполнять тесты — только в этот раз работы было больше, чем в колледже, и я уже не мог выполнять ее идеально. Кроме того, в медицинской школе много талантливых студентов, и мне уже не удавалось без особых усилий быть лучшим в группе. Я получал средние оценки и заставлял себя работать усерднее, но у меня это не очень получалось. То, что я не был лучшим, сильно задевало меня и снижало самооценку.

Медицинская школа — это во многом школа жизни, и там, как и везде, нам следует учиться на своих ошибках и понимать, что необходимо учиться большему. Но если кто-то из докторов указывал мне на ошибку, на что-то, чего я не знал (хотя, как мне казалось, должен был знать), или же я думал, что неинтересен ему, я чувствовал себя несовершенным, плохим, виноватым. Я не хотел, чтобы другие люди видели это.

К сожалению, при обучении медицине, как правило, отбираются лучшие студенты, которым дают больше знаний, чем они физически могут усвоить, и при этом не расставляют приоритетов, что именно учить: «Все по-своему важно». А потом преподаватели высмеивают студентов, говоря, что из них не выйдет толка, до тех пор, пока те не начинают думать, что попали в медицинскую школу по ошибке.

Мой перфекционизм, желание угодить людям и готовность соглашаться с обвинениями в свой адрес сделали меня идеальным элементом этой системы. Почти на всем протяжении обучения я ощущал вину за то, что решил стать врачом. Я чувствовал, что не подхожу для этой профессии, что никогда не смогу стать достаточно компетентным. В то же время я должен был излучать уверенность и демонстрировать профессионализм перед своими первыми пациентами.

В следующие два года мне приходилось много работать с людьми — как докторами из постоянного врачебного персонала, которые обучали меня, так и моими пациентами. Вспоминая это время, я понимаю, что все эти люди не хотели причинить мне боль, но то, чему я научился в своей семье, превращало эти отношения в болезненный опыт. Когда я рос, мне все время говорили о том, какой я умный и добрый. Я идентифицировал себя с этими позитивными характеристиками, и мне необходимо было слышать их снова и снова.

У членов врачебного персонала редко находилось время учить нас, к тому же они сами порой нуждались в нашей помощи. При этом они доверяли нам что-то только в том случае, если были уверены, что мы уже достаточно квалифицированны для этой деятельности. Таким образом, для того чтобы получить практический опыт, нужно было притворяться, что мы уже все знаем. Такая схема не соответствовала моему идеальному представлению о работе с пациентами, но мне приходилось делать это, чтобы получать необходимый опыт, и я чувствовал себя обманщиком.

С другой стороны, мои пациенты любили меня, внимательно слушали, всегда были рады меня видеть и говорили, что мои советы для них очень важны. Хотя меня учили рассматривать пациентов исключительно с клинической точки зрения, для меня это было невыполнимо. Мне нужна была позитивная обратная связь, и это приводило к тому, что я работал с пациентами сверхурочно. Я чувствовал себя виноватым, когда уходил домой, потому что всегда оставались какие-то незавершенные дела. Я понимал, что это не совсем верно, однако видел, что и другие врачи жертвовали своей личной жизнью ради пациентов. Это принесло мне некоторое облегчение относительно моей роли как специалиста, оказывающего помощь, но не позволило наслаждаться остальной частью своей жизни. Поскольку мои личные отношения I ив целом свободное время не приносили мне особой радости ’ и удовлетворения, мне было очень легко стать трудоголиком, несмотря на то что я уже начинал ненавидеть медицину.

Рабочим местом может быть не только офис, магазин или фабрика, им может быть и религиозная община, где ВДА испытывают все те же проблемы, которые возникают в любом другом виде деятельности, а также некоторые специфические сложности.

Вот что пишет консультант, работающий с религиозными сообществами:

У ВДА в религиозных сообществах проявляются все типичные черты этой группы, но помимо этого у них возникают дополнительные трудности. Некоторые элементы обучения священников, религиозных братьев и сестер кажутся вредными для ВДА, если только не воспринимать их критично. Например, на религиозных тренингах часто используются следующие утверждения:

1. Вы призваны служить другим.

2. Вы должны быть всем для всех.

3. Служение другим является истинной наградой.

4. Нужды общины должны быть для вас выше, чем личные нужды.

5. Вы должны постоянно совершенствоваться, чтобы стать еще лучше.

ВДА-священник имеет слабое представление о собственных потребностях либо вообще не осознает их. Религиозная жизнь существенно отличается от светской. Когда у вас v есть определенная профессия, вам достаточно просто отделять свою рабочую жизнь от личной. ВДА-священник не может этого сделать, ведь его работа — это вся его жизнь. Поэтому таким людям очень сложно провести эту границу и четко обозначить пределы своих возможностей.

У ВДА-священника есть серьезная потребность заботиться в первую очередь о других, которая подкрепляется верой. Многие библейские утверждения часто применяются таким образом, что становятся скорее вредны, чем полезны; в частности, это касается следующего утверждения: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих». ВДА вообще обычно ставят на первое место других людей, а себя — на последнее, но ВДА-священник к тому же получает серьезную теологическую мотивацию делать это особенно усердно. Таким образом, когда религиозный ВДА приходит на терапию, ему обычно бывает очень тяжело поставить на первое место себя. Он не может рассматривать терапию как вопрос собственного благополучия: он видит в этом прямое противоречие тому посылу, которому должен следовать религиозный ВДА.

Есть несколько типичных реакций ВДА-священника на критику. Первая: он воспринимает критику как подтверждение того, что он плохой человек. Другая реакция напрямую связана с религиозным призванием. Если вас критикуют за то, что вы делаете в своем духовенстве, значит, вы не только обижаете другого человека, но ставите под сомнение самого Господа Бога. Таким образом, вместо того чтобы принять как факт, что все люди нередко совершают ошибки, ВДА начинают подвергать сомнению основы своих религиозных обязательств.

ВДА приходят на ум следующие мысли:

*Если я сделал это, значит, я плохой священник*, самозванец в религии*.

«Я никому не помогаю*.

: «Люди видят меня насквозь*.

Для ВДА вообще характерно чувствовать себя самозван-I щами. Религиозные ВДА считают себя самозванцами не только в личностном плане, но и в том деле, к которому, как они верят, призвал их Бог.

Одиночество — особенно острая проблема для ВДА-священников. Хотя жизнь в религиозной общине теоретически означает возможность делиться, община обычно становится последним местом, где ВДА может чем-то поделиться. Пока другие делают все, чтобы достичь совершенства, ВДА пытается принять свое несовершенство. Это создает дополнительную изоляцию и специфические сложности для таких ВДА.

Близость и сексуальность — еще одна серьезная проблема для ВДА-священника, который соблюдает целибат. ВДА принимают целибат, потому что это помогает им быть любящими, открытыми ко всем и с полной самоотдачей служить общине. Но при этом они все равно испытывают потребность поделиться с кем-то своими самыми глубокими чувствами и мыслями, своим опытом, своими сомнениями. Однако правила религиозной жизни зачастую не поощряют такой тип поведения — как следствие, чувство одиночества и изоляции нарастает, а способность строить близкие отношения полностью угасает. Не секрет, что люди, состоящие в браке или близких отношениях, часто тоже не могут быть по-настоящему близкими и любящими; но профессиональная деятельность, связанная с религией, по-видимому, предполагает гораздо больший риск одиночества и изоляции, чем другие призвания.

Когда мы были детьми, нам часто говорили: «Работайте усердно, и ваши старания будут вознаграждены». Организации поддерживают это положение, потому что оно для них выгодно; однако иногда усердие в работе может приносить нежелательные результаты. Вот история Хэнка:

Я четырнадцать лет работал в коммунальной службе, из них примерно двенадцать — на электростанции. Я начинал как простой рабочий, усердно трудился, часто задерживался допоздна. Потом я попал на электростанцию.

Мне всегда говорили, что, если очень стараться, тебя ждет награда. Если дело касается работы, это означает, что ты получишь повышение. Сейчас я понял, что дело обстоит немного иначе. Когда я попал на электростанцию, то сначала работал кладовщиком. Мне приходилось разгружать машины, а также заниматься бумажной работой, пока меня не перевели на должность учетчика, которая предполагала контроль за сорока тысячами запчастей.

Мне нужно было отслеживать, чтобы все детали были рассортированы на механические, электрические и приборные, а затем присваивать каждой запчасти определенный шестизначный номер из каталога, чтобы ее можно было найти в магазине одного из восьми складов. Помимо этого, была главная книга с системой индексов, чтобы любой рабочий мог определить местонахождение запчасти, которая была ему нужна. Эта ручная система дублировалась в электронном виде. Я работал с полной отдачей и притом сверхурочно (по 10 часов в день 7 дней в неделю). Я перерабатывал по 550-575 часов в год. Дорога от дома до работы занимала около часа на машине, так что мне приходилось вставать в 5:30 каждое утро, и только в 17:45 я уходил домой.

Но мне было недостаточно этой работы. Я начал строить дом и тратил на это по четыре с половиной часа в день. Часто я ложился спать лишь около трех часов ночи. Я дремал по дороге с работы и в обед, немного спал после смены, затем вставал часов в девять вечера и работал над домом большую часть ночи. Меня всегда учили, что, если чего-то хочешь, ты должен над этим работать.

Я прошел через брак; когда отношения закончились, я обнаружил, что мне уже 35, а я, черт возьми, не знаю, кто я! Да, меня все идеализировали, потому что я многое умею, но меня это не сильно воодушевляло.

Как я уже сказал, я построил дом; в этом мне помогли несколько моих друзей. Площадь дома — примерно 350 квадратных метров, в нем тринадцать комнат, но я живу там совсем один. Это звучит странно, тем не менее так оно и есть. Я понял, что мечта всей моей жизни в действительности стала моими кандалами.

На работе я никогда не отказывался трудиться сверхурочно. В отчетах компании меня отмечали как преданного работника, который к тому же всегда готов помочь другим. Мне казалось, что это хорошо. Когда работаешь на кого-то, то несешь за это ответственность. Мне нужно было быть начеку, если что-то вдруг случится с одной из операций, которые не прекращались 24 часа в сутки 7 дней в неделю, включая и праздничные дни. Я работал на Пасху, в День благодарения, вкалывал по две смены. Я мог уже уйти домой, а потом вернуться, если меня вызывали. Это приносило пользу. Я получал достойную зарплату, а кроме того, на рабочем месте у меня была своя микроволновка, чайник и блендер; но однажды я обнаружил, что, когда моя работа была выполнена (одиннадцать моих коллег уже ушли к тому моменту, потому что это ■«было сумасшествием* или «не стоило того*), я был единственным, кто там оставался.

Все это приносило много проблем. Работа стала причиной моего развода, потому что я уделял семье очень мало времени. Кроме того, у меня часто случались споры с моим непосред-\1 ственным руководителем, потому что в своих попытках быть идеальным работником я порой заходил слишком далеко.

Я всегда был слишком серьезным. Люди говорили, что я никогда не смеюсь. Я дошел до точки, когда перестал даже общаться с друзьями, так как считал, что моя работа важнее. Я хотел добиться успеха и очень упорно работал над этим. В течение трех лет я проходил обучение, чтобы получить специальность снабженца. Я вступил в Ассоциацию менеджмента снабжения (никто из закупщиков компании, кроме самого главного, не состоял в этой организации), и это стоило мне немалых денег, но эти затраты мне не возместили. Даже во время собственного отпуска я посещал семинары, которые должны были помочь мне пройти сертификацию в университете.

Мне казалось, что я все делаю правильно; я хотел получить лучшую должность. Я посещал встречи ассоциации каждую неделю и старался ходить на обед с одним из закупщиков, чтобы обсудить рабочие дела. Но когда работа была выполнена, мне становилось просто скучно, несмотря на то что система функционировала.

Когда я понял, что работа утомляет меня, начались проблемы. Я состоял в нескольких комитетах: безопасности, здоровья, улучшения производственных условий, противопожарном и т. д. Я принадлежал им всем! Я начал свое дело: стал заниматься автобусными поездками. Сначала раз в месяц, потом каждую неделю, потом по два-три раза за выходные. Люди постоянно звонили мне в рабочее время, и из-за этого у меня возникали проблемы с непосредственным начальником и вышестоящим руководством. Они думали, что я не выполняю свою работу, а то, чем я занимался дополнительно, считали подработкой, несмотря на то что это было в интересах компании. Мне сказали, что я могу тратить только один час в неделю на эту деятельность. Но я продолжал заниматься поездками, пока не получил выговор и ультиматум: перестать это делать либо покинуть комитет. На тот момент я был вице-президентом комитета, в котором состояло около тысячи человек. Когда я вступил в эту должность, капитал комитета был почти на нуле, а через год мы смогли избавиться от убытков.

Я стал уделять меньше внимания своей основной работе, но процессы были налажены, и поэтому все шло гладко. Однако руководство возмущалось, потому что я часто отсутствовал на рабочем месте. Моего начальника очень раздражало то, что он должен был все время отвечать вместо меня на телефонные звонки. В конце концов я решил уволиться с этой должности и покинул свое подразделение, чтобы быть ближе к штаб-квартире.

Мой добровольный уход был ошибкой. Я потерял $153 в неделю и свой высокий статус только для того, чтобы быть ближе к штаб-квартире, чтобы там могли понять, как много у меня опыта, сколькими сертификатами я обладаю, при этом являюсь членом ассоциации ит.д.Я пытался устроиться на несколько позиций, но меня никуда не брали по разным причинам.

Мой предыдущий начальник, который проработал в компании девять лет, ушел на пенсию, и я хотел устроиться на его место. Я ждал ответа почти два месяца и наконец получил письмо. Я даже не открыл его сразу, потому что был уверен, что меня вызывали на интервью. Вместо этого я купил новый костюм и новые ботинки, чтобы пойти на эту важную встречу. Однако, открыв письмо, я узнал, что из 30 кандидатов меня даже не включили в список тех, кому было предложено пройти интервью.

После этого я пошел к консультанту, и она сказала, что я выгляжу как человек, которого разрубили пополам. А на самом деле я просто «сложил все яйца в одну корзину», чтобы посмотреть, что из этого получится.

Конечно, мне говорили, что не стоит расстраиваться, потому что и мне когда-нибудь повезет, и я верил, что так и будет. В тот день, когда я получил письмо с отказом, я очень долго ходил и прошел около пяти миль за время своего обеденного перерыва; я даже не собирался возвращаться на работу. Я хотел попрощаться с этой компанией. Но суть / была в том, что на самом деле компания ничего не была мне должна, кроме оплаты 40-часовой рабочей недели. Я был настолько поглощен своим перфекционизмом, что не понимал этого, считая себя и свою компанию единым целым.

Другой консультант программы помощи, работающий в авиационной отрасли, рассказывает о работниках с синдромом ВДА следующее:

ВДА, которые обращаются ко мне за помощью, обычно имеют очень хорошую трудовую биографию, считают себя очень добросовестными, и с этим согласны их начальники. У всех, чьи рабочие результаты, по мнению руководителей, были недостаточными, я заметил одну общую особенность: их продуктивность не была стабильной, скорее, это были постоянные взлеты и падения. При этом большинство ВДА отмечают, что их результативность в работе имеет для них большое значение.

Падения после взлетов чаще всего случаются тогда, когда воспитывающий, отеческий стиль управления сменяется слишком требовательным, ориентированным на результат и создающим в итоге более напряженную рабочую атмосферу. Некоторые ВДА хорошо адаптируются к таким изменениям, понимая, что требования компании являются обоснованными; но некоторые испытывают беспокойство и огорчение из-за того, что не могут угодить клиентам, или из-за того, что начальство не поддерживает их так, как раньше.

ВДА склонны с особой заботой относиться к своим колле-,, гам, испытывающим какие-либо проблемы. Это наблюдается как среди начальников, так и среди обычных сотрудников, которые вкладывают всю энергию в поддержку таких людей и берут на себя ответственность за них. Часто они сами в прошлом искали помощи.

Создается ощущение, что большая часть их проблем связана с межличностными трудностями, которые обостряются и становятся причиной сильной тревоги. Часто это связано с семейными проблемами, которые стало невозможно контролировать. Кроме того, это может быть связано с травмой от потери или со страхом одиночества и приводит либо к тому, что человек работает на износ, либо к бесполезной работе с огромными затратами энергии.

Бюрократия обычно предоставляет четкие инструкции, в которых так нуждаются ВДА: в каких отношениях они должны находиться с другими работниками, что им положено делать; но эти границы часто ничего не значат для ВДА-трудоголиков. ВДА имеют способность превратить частичную занятость в полную. Ниже приводится пример Билла, который работал для того, чтобы платить за свою учебу:

Я работал в администрации общежития большого университета на Западном побережье: сначала обычным сотрудником на ресепшене, потом супервайзером и в конце концов дорос до администратора. Я достиг этого всего за три года, на протяжении которых, помимо прочего, учился на дневном отделении. Все это время я также пытался строить отношения с однокурсниками.

Сначала я был очень старательным и добросовестным. В каком-то смысле это было моей благодарностью за такую удачу — иметь работу рядом с домом, всего в двух шагах. Кроме того, эту работу я нашел как раз в тот момент, когда взял кредит на обучение и у меня совсем не было денег; так что я чувствовал себя в долгу у тех людей, которые меня наняли. Я трудился в любое время суток, в дневную и ночную смены. Я делал всю работу, которая требовала особого внимания к деталям, и я знаю, что выполнял ее хорошо. Мне нравилось работать с людьми — с ребятами, которые жили в общежитии, и с остальными членами коллектива. Я пользовался популярностью и всегда был готов решать чужие проблемы.

После того как я проработал полтора года, не отдыхая ни на Рождество, ни в летние каникулы, мне предложили позицию супервайзера. Несмотря на то что я готовился к важным экзаменам, я принял это предложение.

Заступив на должность супервайзера, я стал работать все больше и больше. При этом я не только выполнял свои прямые обязанности, но и брался буквально за все, что происходило вокруг. Ни одно дело не могло обойтись без моего участия, без моего одобрения. Я был доступен по рабочим вопросам 24 часа в сутки и испытывал сильное беспокойство каждый раз, когда покидал офис.

Однажды я в шутку сказал своему другу, что, если наше общежитие будет тонуть в море, я буду стоять на мосту и организовывать эвакуацию. Но в этой шутке была своя доля истины.

Я начал чувствовать, что разрываюсь между всеми своими делами, и бросил часть из них на летний период. После этого у меня оказалось слишком много свободного времени. Хотя работа на ресепшене отнимала по 30 часов в неделю, академическая работа — еще 40 или 50 часов, все равно оставалось слишком много * лишнего» времени, которое предполагалось тратить на общение с близкими людьми. Тогда я начал работать ассистентом в лаборатории, чтобы заполнить эти свободные часы.

Работая супервайзером, я очень заботился о своих подчиненных. Несмотря на то что я сам проходил сразу несколько учебных курсов, если кому-то из штата нужно было подготовиться к экзамену, я работал за этого человека. Когда у студентов были проблемы с соседями по комнате, я помогал разрешить конфликт.

Единственное, к чему у меня не было большого стремления, — это бумажная работа. Я был убежден в том, что цель бюрократии — найти виноватого, а я хотел дать почувствовать своим сотрудникам, что доверяю им; хотя я проводил столько времени на работе, что мое доверие просто не могло быть поставлено под сомнение: я всегда был готов помочь.

Я сдал все экзамены, и как раз в этот время мой руководитель ушел на пенсию. Я очень хорошо знал свою работу и считал, что должен стать его преемником. Однако университет не мог оформить трудовой договор, и все, что мне могли предложить, — это взять на себя новые обязанности без официального повышения должности и прибавки к зарплате. Тогда я был убежден, что должен сделать это, потому что директор общежития работал совсем недавно и еще не успел узнать, как у нас все устроено. К тому же мне сказали, что для нашего общежития может быть сделано исключение и я вскоре официально получу новую должность.

Прошло два месяца, потом три. Я намекнул боссу, что хотел бы получить наконец денежную прибавку, но повышения зарплаты тоже были заморожены. Я спросил его, нельзя ли для меня сделать исключение, и он ответил, что попробует добиться этого. Прошло еще три месяца, но ничего не изменилось. Я начал нервничать.

Тогда я решил действовать. Я написал университетскому омбудсмену, а также администратору и декану, ответственным за жилищные вопросы в университете. Боссу я ничего об этом не сказал. Тогда у меня был сложный период: я начал уставать от работы, от трудностей в отношениях с моей девушкой и от университета в целом. Я стал покуривать травку и писать музыку. В последнем семестре я вообще не ходил на занятия и работал только в дневную смену. Я ожидал чего-то.

Последствия не заставили себя долго ждать. Омбудсмен вызвал моего босса, а патом уже босс вызвал меня к себе. <Как ты мог так поступить со мной?» — спросил он. Я ответил, что не видел другого выхода, потому что он не хотел ничего делать для меня.

Он сказал, что отвечает за работу, которую я делаю, и что я очень навредил ему. Я извинился и ушел. А потом отправил письмо администратору, в котором сообщал, что все еще выполняю ту работу, которая входит в обязанности и сотрудника ресепшен, и супервайзера.

После этого ничего особенного не происходило, если не считать еще одной безрезультатной встречи с моим боссам. Неделю спустя моя девушка попросила забросить кое-что к ней в комнату в течение дня. Я пришел к ней утром и застал ее в постели с другим мужчиной. Я не мог в это поверить и даже сейчас еще сомневаюсь, не была ли это галлюцинация. Я немедленно вернулся на работу и написал заявление об увольнении. У меня наконец была весомая причина для того, чтобы уйти.

ВДА часто становятся специалистами помогающих профессий. Вот что рассказывает супервайзер одной из клиник, бывшая медсестра:

Медсестры очень гордятся тем, что помогают другим людям. Они каждый день сталкиваются со страданиями и даже со смертью. Мне нравилось быть медсестрой и облегчать боль других людей. Я чувствовала огромную ответственность перед пациентами. Я взвалила на себя столько ответственности, что начала думать, будто могу побороться с самой смертью.

Мои маленькие успехи в трудоемком процессе исцеления, а также радость, которую я дарила своим пациентам, вдохновляли меня на новые свершения. Эти переживания, подкрепленные ожиданиями и надеждами других людей, заставляли ‘ меня требовать от себя большего. Я пыталась одновременно быть консультантом, целителем, женой, матерью, специалистом своего дела, руководителем и помощником врача. Я не отдавала себе отчета в том, что ожидаю от себя невозможного.

Чувство вины — отличный мотиватор для медсестер. Когда другие воспринимают тебя как ангела милосердия и са-i мопожертвования, ты привыкаешь к тому, что говорить ’ «нет» становится просто невозможно, — нужно искать другие способы. В результате я стала искусным манипулятором и умело управляла своим окружением. Если эти методы не работали, у меня случались вспышки гнева, после чего мне приходилось извиняться и испытывать муки совести.

В присутствии врача медсестры с синдромом ВДА, как правило, быстро отстраняются от ситуации; реже это случается в присутствии супервайзера, но и такое бывает. Эти люди вызывали у меня страх, потому что они знали больше меня и имели надо мной власть.

Находясь в окружении коллег, я часто выражала свои чувства, в том числе и гнев; снять напряжение помогал и юмор. Обиды, смирение и жалость к себе угнетали меня. Когда меня спрашивали о моих чувствах, я умело уклонялась от вопросов или просто игнорировала их. Конечно, мне было очень некомфортно, потому что я не жила в согласии со своими чувствами. Я стала понимать, что нужно менять свою жизнь. Однако, будучи ВДА, вместо того чтобы начать реально что-то делать, я просто уходила с головой в свои обязанности, чтобы не думать об этом.

Неудивительно, что ВДА-медсестры очень гордятся тем, что создают порядок из хаоса. Я чувствовала себя настоящим волшебником, способным творить чудеса. Каждый день я была \i готова принимать новые вызовы, ведь я хорошо знала, что ' с этим делать. Все это было так похоже на мою жизнь дома.

Вы когда-нибудь видели официантку, которая одновременно несет пять тарелок, по пути принимает заказы и потом по памяти подает посетителям именно то, что они просили? ВДА на работе очень часто пытаются сделать больше, чем от них требуется:

Когда мне было тринадцать лет, я работала официанткой в пиццерии. Большую часть времени мы с хозяином были в ресторане одни. Его бизнес был абсолютно провальным, начиная с еды и заканчивая рекламой в газетах; к тому же он , был очень несчастным человеком. Я хотела помочь ему сде-J лать бизнес успешным и решить его личные проблемы. Я поделилась с ним своими идеями и начала осуществлять их на практике в надежде исправить ситуацию. Я думала, что если помогу ему преуспеть в бизнесе, то его личные проблемы разрешатся сами собой. Однако его раздражала моя назойливость, и однажды он даже попытался ударить меня. Я случайно проговорилась об этом матери, и она очень строго поговорила с ним, после чего он слезно просил меня простить его. Если бы моя мать не вмешалась, я вернулась бы на работу, несмотря на то что была очень сильно напугана. Но вступать в конфликт с боссом было для меня гораздо страшнее, чем возвращаться обратно.

Когда мне было шестнадцать, я работала в ресторане высокой кухни, который также был не очень успешным. Я провела там около восьми месяцев, несмотря на то что меня всячески эксплуатировали. Периодически я выполняла работу менеджера и кассира за зарплату официантки (примерно восемь долларов в час). Мой работодатель однажды оштрафовал меня на сто долларов за ошибку в проведении операции по кредитной карте, хотя разбираться с деньгами — это была не моя работа, меня этому никто не учил. Но я заплатила штраф, к тому же после этого сама продолжала корить себя за ошибку. После нескольких таких инцидентов я уволилась; к тому времени в дело уже оказались вовлечены официальные структуры.

Моя работа в ресторанах почти всегда заканчивалась , одинаково драматично. Обычно я настолько сильно ухожу У' в свои обязанности, что перестаю разделять работу и личную жизнь. Поначалу моим работодателям это нравится, потому что я много перерабатываю. Но потом я начинаю обижаться и высказывать недовольство тем, что никто не обращает внимания на мои чувства, и вскоре после этого меня увольняют.

Сейчас я работаю официанткой в ресторане, у которого очень слабое руководство. Когда я только начала работать в этом месте, я прикладывала очень много усилий. Иногда мне приходилось быть единственной официанткой в битком набитом ресторане, и я находилась на грани паники, понимая, что одновременно обслужить так много посетителей просто нереально. При этом мне никогда не приходила мысль о том, что руководству следовало бы взять на работу еще нескольких официантов.

Никто не знает лучше ВДА, как превратить игру в работу. Поскольку им очень трудно расслабиться и отдаться веселью, игры, которыми наслаждаются другие дети, становятся для них серьезным делом. Ниже — рассказ Марка. Это очень характерный пример: ВДА часто строят свою карьеру на том, что другие люди делают лишь для того, чтобы повеселиться, — будь это спорт или любая другая сфера. Тогда как другие люди мечтают о такой работе, от которой они могли бы получать удовольствие, ВДА, выбирая себе профессию, прикладывают массу усилий, чтобы убедиться в том, что они не получают от этого вообще никакой радости.

Подающий надежды спортсмен с синдромом ВДА принесет в жертву многие детские развлечения, чтобы преуспеть в своем виде спорта. Он способен отказаться от игр с друзьями в пользу тренировок. Он может ограничивать себя во всем (не пить газировку, не есть сладости), чтобы поддерживать прекрасную физическую форму.

Такой ребенок ходит в школу для того, чтобы преуспеть в спорте и сформировать у окружающих хорошее мнение о себе и своей семье. Колледж и объединения скаутов не набирают игроков из местного клуба мальчиков или YMCA⁸, поэтому ему очень важно выступать за школу. Он обычно получает довольно средние оценки и все силы направляет на то, чтобы принимать участие в соревнованиях от имени своей школы (но если он еще и хорошо учится — это, конечно, только плюс).

Как и другие дети алкоголиков, он проводит много времени в мечтах. На уроке он мечтает о том, как забьет победный гол, который принесет ему мировой успех. Обычно как раз в этот момент учитель вызывает его к доске. Для ВДА очень важно видеть себя победителем, потому что ему постоянно приходится спорить со своим внутренним голосом, который не перестает говорить ему о том, что он никчемный, недостойной любви неудачник.

Такой ребенок очень лоялен к школе и тренерам. Никто не носит форму с такой гордостью, как ан. Он обеспечивает престиж своей шкале благодаря признанию со стороны общества и СМИ. Если он капитан команды, то будет требовать уважения ат своих товарищей. Иногда он представляет себя в будущем игрокам или тренером. Он будет работать на износ, чтобы выиграть соревнования, но и других заставит делать то же самое.

Некоторые считают, что главное — не победа, а участие, но для ВДА это сродни богохульству. Он живет ради игры. Он живет, чтобы побеждать, потому что игра — это его единствен-\] ная возможность добиться признания и уважения, в том числе и самоуважения. Если его команда выигрывает, он всю ночь не может уснуть, фантазируя о том, что напишут завтра в газетах. Его чувство собственной значимости напрямую зависит ат статистики игр и количества напечатанных статей.

Но в разгар соревнования ВДА не может оставаться нерушимой крепостью. Напротив, велик риск того, что он сломается под влиянием большого напряжения в процессе игры — из-за своего внутреннего голоса, который всегда настраивает на провал. Для ВДА нет ничего страшнее, чем услышать его, пытаясь взять бросок или выполнить подачу. Этот голос просыпается нечасто, но всегда это происходит в самый решающий момент игры. Когда ВДА слышит его, он уже не может сосредоточиться и начинает делать критические ошибки.

Для ВДА проигрыш означает прежде всего личную неудачу, а не провал команды. Тот самый внутренний голос не переставая твердит ему: «Это ты виноват! Ты снова продул!» Иногда это приводит даже к суицидальным мыслям. ВДА думает, что ему больше незачем жить, раз он подвел всех тех, кто от него зависел. От мыслей он вполне может перейти к действиям, ведь его самооценка, напрямую зависящая от успехов в спорте, сильно пошатнулась. Однако он будет скрывать свою депрессию от окружающих, потому что ему нужно поддерживать позитивный имидж, чтобы угодить им.

Дома он уже не может вступать в борьбу и соревновать-. ся с кем-то, поскольку все силы тратит на то, чтобы уго-4 дить толпе, а потому очень редко бывает расслаблен. Если он переходит в колледж и ему приходится выступать против местной школы, он уже не сможет играть хорошо: его внутренний голос звучит слишком громко.

Из-за того, что ВДА все время пытается всем угодить, он позволяет своим одноклассникам управлять своей жизнью и на уроках, и на переменах. Он очень часто бывает одинок, потому что считает себя неудачником, недостойным настоящей дружбы.

Такой ВДА с очень большой вероятностью может получить травму в самые напряженные периоды сезона. На сознательном уровне он готовит себя к тому, чтобы быть в идеальной физической форме для важных игр. Но подсознательно его разум (если он находится под влиянием серьезного стресса) может сделать его тело уязвимым для травм. Он получит травму перед соревнованиями или уже в процессе, и это даст ему полное право не сталкиваться со своим внутренним голосом неудачника. Таким образом, у него просто не будет шанса еще раз проиграть и снова осуждать себя. И никто другой не сможет обвинить его в проигрыше команды, ведь он физически не мог принять участие в игре.

Выбор колледжа также находится под влиянием внутреннего голоса неудачника. Несмотря на то что он имеет возможность выступать за большой университет, ВДА, скорее всего, выберет маленькую школу, ведь это намного безопаснее — быть крупной рыбой в маленьком пруду. Однако это еще не гарантирует успех на университетском уровне. Только если он способен продолжать бороться со своим внутренним голосом и у него достаточно выдержки, он сможет выйти на профессиональный уровень соревнований.

Но тот же самый голос продолжит и дальше преследовать ВДА, снова принося ему столь знакомое эмоциональное опустошение. Внутренний голос будет влиять на него во время переговоров о заключении контрактов, будет определять его способность соревноваться и его эмоциональную стабильность. Как раз в эти моменты он может начать регулярно употреблять алкоголь или наркотики.

Не все профессии ставят перед ВДА проблемы границ. Иногда работа может обеспечить ВДА всеми необходимыми правилами, которым необходимо следовать. Вот что рассказывает Алан о своей военной службе:

Будучи взрослым ребенком алкоголика, где я мог найти одобрение и подтверждение своей значимости, как не в армии? Я получил немедленное и долгосрочное признание своих достижений. В военно-морском флоте я прослужил двадцать лет, двенадцать из них я был алкоголиком, а остальные восемь восстание -■ ливался. Военная служба предлагает прекрасную атмосферу для ВДА, которые не могут жить без правил. Эта система поощряет трудоголизм, беспрекословную лояльность, гиперответственность и подчинение старшим. Она очень негибкая и очень требовательная. Она диктует свои правила. Я был как дома.

Моя униформа выделяла меня, и я мгновенно получил особый статус. Я носил на груди все свои награды и знаки отличия. Золотые крылья на моей форме еще выше поднимали меня в собственных глазах. По отметкам на моем воротнике и рукаве можно было определить мое положение в военной иерархии и срок моей службы. На флоте после двенадцати лет отличной службы (а какой еще она могла быть?) красные ленточки заменяются золотыми.

В моем личном деле присутствуют бесчисленные благодарности, положительные отзывы и записи о моих достижениях, а также отличные оценки моих полугодовых результатов. Конечно, я и сам писал отзывы в течение шести лет. В моем личном деле также сказано о шести рабочих специальностях, которые я получил, и 35 заочных курсах, которые я окончил.

Я любил кризисы, и их было много в военной медицине. Мои двадцать лет в роли госпитального санитара пролетели как одно мгновение! Я работал в приемном покое, ездил на скорой помощи и летал на вертолетах, проводя розыскные и спасательные работы, — и все это в дополнение к управлению клиниками и руководству другими людьми. Я должен был выкладываться на 150%, мой девиз был: «Если я берусь за это, значит, работа будет выполнена на отлично*. Мой трудоголизм поощрялся, мне поручали все больше задач.

Другие ВДА, которых я знал, вели себя так же, как я. У нас был пилот, который совершал три боевых вылета в день, хотя мог бы ограничиваться двумя — это был принятый стандарт. Были и другие люди, которые спали максимум по три часа в сутки несколько дней подряд, чтобы выполнить приказ командира.

В те годы, когда я пил, я находил себе таких начальников, которые выпивали сами или были ВДА. Они поддерживали меня на протяжении нескольких лет. У них было много возможностей вступить со мной в конфронтацию, но что бы они могли сказать мне?

В последний год моей службы мне пришлось пережить отвержение. Из военно-морского флота меня перевели в морскую пехоту. Девятнадцать лет я был хорошим моряком и был очень расстроен таким поворотом событий.

Примерно в это же время мне впервые попалась на глаза статья о ВДА. В ней говорилось о тех проблемах, с которыми я жил, не осознавая их. Как только я начал понимать, что происходит, у меня появилась возможность бороться и с другими своими проблемами. Это значительно облегчило мне переход от военной жизни к гражданской, так как я мог понимать те чувства, которые испытывал.

Границы

Одно из последствий взросления в алкогольной семье — весьма размытые границы. Отсутствие четких границ приводит к неразберихе почти во всех сферах жизни. В рабочей среде это влияет прежде всего на отношения с начальниками и коллегами.

Отношения с родителями переносятся на отношения с начальством. Если вы росли с алкоголиком, очень сложно сказать, кто из вас был родителем, а кто ребенком. Ребенку алкоголика зачастую приходится пе только быть родителем самому себе, но и присматривать за собственными родителями, чтобы сохранять мир в семье, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

В результате ВДА испытывают весьма противоречивые чувства к властным фигурам. Гнев и страх, необходимость защищать себя и всегда быть готовым к трудностям — все эти чувства возникают независимо от личности начальника. ВДА будут интерпретировать поведение начальника, исходя из собственной системы координат, и все это будет мало связано с реальной ситуацией.

Однажды мне позвонил мой друг Боб, вице-президент местного банка. «Тебе, наверное, нравится работать с этими ВДА, — сказал оп, — но, честно говоря, я не уверен, что это стоит таких усилий. У меня сейчас была встреча с менеджером нашего филиала, и меня до сих пор трясет. Джон пришел ко мне в офис и заявил, что он очень расстроен и виноват в этом я. Он сказал: “Ты знаешь, как остро я реагирую на изменения графика, и ты продемонстрировал, что тебя совсем не волнуют мои чувства!” Я возразил ему: “Подожди минутку! Это неправда. Я поддержал те изменения графика, которых ты сам хотел, именно потому, что мне важно твое мнение. Я не всегда могу согласиться с тобой, но я могу попробовать понять тебя и что-то предпринять".

Меня просто убило его заявление. Для меня это было всего лишь деловое решение, я не вкладывал в него никаких эмоций. Я уважаю чужие точки зрения, даже когда не согласен с ними. Данный вопрос не казался мне очень сложным и таким уж важным по сравнению с другими задачами, с которыми мне приходилось разбираться в тот момент. Но для него, очевидно, это было большой проблемой. Он хотел, чтобы я нс только поддержал его идею, но и согласился с тем, что его точка зрения — единственно верная».

Эта проблема вызвана плохим пониманием границ. Для Джона не существовало границы между ним самим и его идеей. Если Боб не соглашался с идеей Джона, для него это означало, что Боб не заботится о нем.

Боб стал для него родителем, чьего одобрения он всегда искал и никогда не получал. Он проигрывал сценарий из своего детства: «Делай что хочешь, только оставь меня в покое».

Даже если работодатель понимает сложившуюся ситуацию, исправлять ее — совсем не его задача. Не имея специальных знаний и подготовки, он только усилит путаницу в границах. Роль работодателя — быть последовательным, избегать двусмысленности и оказывать поддержку. Боб так сильно разозлился, потому что посчитал слова Джона несправедливым обвинением.

Поскольку Джон видит в Бобе родителя, гнев Боба для него выходит за пределы рабочей ситуации. Собирался ли он нарваться на увольнение? Останется ли он в тени, что еще больше ухудшит ситуацию? Или вступит в конфронтацию?

Человек со столь неопределенными границами находится в ловушке своих чувств и реакций. Справиться с ними — настоящее испытание для него; к тому же при этом необходимо понимать, что происходит с другими людьми. Джону следует посмотреть на суть конфликта — изменение рабочего графика. Он сам хотел поменять его, тогда как Боб был удовлетворен тем, как все было устроено раньше, и не видел необходимости в переменах, но тем не менее принял их.

Ситуация развивалась таким образом, что возникли новые осложнения. Джон написал Бобу гневное письмо, и это Боб уже не мог проигнорировать. Ему нужно было решить, настолько ли этот человек ценен для его организации, как он считал ранее. Ведь, в конце концов, менеджеры должны тушить пожар, а не быть его причиной.

В семьях алкоголиков отношения между братьями и сестрами тоже искажены. Они живут вместе, но, несмотря на то что старшие дети заботятся о младших, они не делятся друг с другом своими чувствами, и между ними не происходит никакого значимого взаимодействия. Между ними нет близости, они по отдельности проживают свое одиночество.

То же самой касается и отношений ВДА с коллегами: они очень запутанны. Желание стать ближе, идущее бок о бок со страхом разоблачения, порождает двусмысленность в отношениях. Разыгрывание ролей (ведь тебя могут отвергнуть, если ты покажешь, кто ты есть на самом деле, — кем бы ты ни был) ведет к увеличению дистанции. Вопрос о том, что безопасно обсуждать, а что нет, приводит к еще большей путанице. В итоге ВДА разговаривают слишком много или слишком мало. Желание понравиться делает ВДА уязвимыми. Они также склонны прикрывать бездельников и все время ищут, чем бы еще помочь своим коллегам.

• * •

Джулия была расстроена и смущена. Ее офисная приятельница Сэнди всегда опаздывала, возвращаясь с обеда и перерывов на кофе. «Меня это бесит! Мне приходится отвечать на ее телефон и принимать сообщения для нее, как будто я ее секретарь. Я ничего не могу сказать ей, потому что боюсь, что потеряю над собой контроль или начну плакать. Точно так же было у меня в семье. Я всегда все за всех делаю».

Проблема становится непреодолимой, потому что у Джулии нет понимания границ. Ее слова «Я всегда все за всех делаю» являются ключевыми. Она в очередной раз берет все на себя, как делала это, будучи ребенком. Эта та роль, которую она хорошо знает. Если бы у нее были четкие границы, проблема не возникла бы: она просто не стала бы отвечать на чужие телефонные звонки. Это не ее проблема до тех пор, пока она не начинает считать ее своей. Если звонок не будет принят, это будет проблема Сэнди. И с последствиями тоже придется разбираться Сэнди, а не Джулии.

Размытые границы Джулии создают ей большие проблемы, и они же позволяют Сэнди пользоваться ситуацией: «Нет проблем: Джулия меня прикроет, ей ведь несложно».

Сексуальность на рабочем месте

Многие ВДА имели в детстве травмы, связанные с сексуальностью. Статистика примерно одинакова в отношении мужчин и женщин, хотя последние обычно лучше осознают, что с ними произошло. В результате любой намек на сексуальную агрессию на рабочем месте вызывает у них очень бурную реакцию. Любой неуместный жест или двусмысленное высказывание могут стать причиной паники или включить защитные механизмы.

Несмотря на то что сексуальные заигрывания на рабочем месте считаются нежелательными, они происходят достаточно часто. ВДА в подобных ситуациях во всеоружии встают на защиту самих себя, порой преувеличивая происходящее. Они даже могут написать заявление об увольнении или переводе — такие чрезмерные реакции также происходят из детства.

Не стоит и говорить, что обещание повышения в обмен на сексуальные услуги само по себе ужасно и не может быть ничем оправдано. Подобные предложения ставят в тупик ВДА, и они не могут понять, преувеличивают ли они или, наоборот, недооценивают то, что им сказали: «Все делают это! Не такое уж это большое дело». Речь здесь идет о таких типажах, как офисный Казанова, который делает двусмысленные предложения очень многим женщинам, а совсем не о тех людях, которые просто отпускают комплименты вроде: «Как хорошо ты сегодня выглядишь».

В таких ситуациях обнаруживается не только ранняя детская травма, но и неумение ВДА донести до окружающих свою точку зрения и при этом никого не обидеть.

Многие консультанты программы помощи работникам говорят о том, что ВДА склонны к рискованным отношениям на работе — например, могут начать роман со своим женатым начальником. Такая жизнь «на грани» очень характерна для ВДА, которых постоянно подсознательно влечет стресс и хаос. Они очень легко привязываются к человеку, который недоступен для них, с которым они не могут иметь по-настоящему близкие отношения. Они живут мечтами: «Он будет любить меня больше жизни, когда уйдет от своей жены, и тогда мы вместе помчимся навстречу светлому будущему и будем жить долго и счастливо». Но можно быть на сто процентов уверенным, что он не уйдет от жены.

У такой пары неизбежно возникнут проблемы: или боссу станет скучно, и он прекратит эти отношения; или реальность не совпадет с идиллическими фантазиями ВДА, и из-за этого роман закончится; или же ВДА созреет для того, чтобы построить отношения с кем-то более доступным. В любом случае эта ситуация негативно отразится на рабочей обстановке.

В этот момент ВДА может начать искать поддержки у окружающих, писать жалобы на начальника или просить о переводе. Он также может попасть к консультантам программы помощи или просто быть уволенным из-за плохих результатов работы.

В такой ситуации, как и всегда, ВДА не осознает, от чего он так страдает, но уверен, что причины проблемы определенно кроются либо полностью в нем, либо в обстоятельствах.

Нельзя обойти вниманием и ВДА с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Страх разоблачения, ощущение того, что ты не такой, как все, постоянная необходимость притворяться, потому что ты не знаешь, кто ты на самом деле, — все это симптоматично как для ВДА, так и для людей с нетрадиционной ориентацией, которая изолирует их от общества. Таким образом, в рассматриваемом нами случае эти страхи становятся в два раза сильнее.

Одна из серьезных проблем ВДА состоит в том, что большая часть страхов, которые они испытывают, существует только в их воображении, а не в реальности. Эти страхи могут провоцировать те или иные защитные реакции, которые имеют уже свои последствия, но в большинстве случаев инициируются самими ВДА.

Для гея страх быть разоблаченным, чувство непохожести на других, необходимость разыгрывать из себя кого-то другого, потому что реального тебя не примут, существуют в реальном мире. Корпоративная гомофобия — это реальный факт, она может проявляться множеством разных способов, так что человек, который одновременно является ВДА и гомосексуалистом, может в итоге очень сильно запутаться. «Что из этого связано с моим опытом ВДА, а что — с гомосексуальным? И кто я вообще, черт возьми?1»

С этими проблемами должен работать консультант, имеющий квалификацию в обеих областях, так как в конце концов ложь уже становится невозможно отделить от правды и человеку слишком сложно разобраться в сложившейся ситуации самостоятельно.

ВДА и трудоголизм

Трудоголизмом можно назвать такое состояние, когда работа настолько проникает в сознание, что человеку становится трудно концентрироваться на чем-то еще, кроме своей профессиональной деятельности. Трудоголизм сильно отличается от обычного увлечения собственной работой и больше похож на зависимость. Работа становится наркотиком, и отказ от нее может привести к неврозу, тревоге и даже депрессии. Семья и друзья полностью игнорируются, и, несмотря на то что вначале такие люди поддерживают и одобряют вас, в конечном итоге они просто исключают вас из своей жизни.

Усердная работа по собственному сознательному выбору также отличается от того, что мы здесь обсуждаем. В этой главе говорится о тех людях, которые становятся заложниками компульсивного шаблона, не приносящего им никакого удовлетворения, которые не знают, как оказались в такой ситуации и как найти из нее выход.

Ниже приводится описание рабочей ситуации одного ВДА: Когда я пытаюсь разобраться, каким образом я стал трудоголиком, мне становится понятно, что все к тому вело. Я не собирался слишком сильно погружаться в работу, это получилось само собой. Находясь в коллективе, я чувствовал, что меня любят, ценят, уважают, мне доверяют. Все это очень важно для меня. Когда эти чувства охватили меня, я стал ощущать себя | в большей безопасности и моя лояльность к работе стала по’ вышаться. Мое доверие к этим чувствам неуклонно росло на протяжении последних четырех лет и девяти месяцев.

Если попытаться описать мою роль в коллективе, можно назвать меня кем-то вроде семейного героя. Кроме меня здесь

есть еще несколько героев, и мы хорошо сработались. Наша за-•; дача — поддерживать стабильность. Мы стараемся предвосхищать все возможные проблемы, а если они все же появляются, тут же решаем их. Единственная проблема в нашей совместной работе — проблема контроля. В моем подчинении находится девушка, которая тоже активно играет роль семейного героя, и такими людьми, как она, очень сложно руководить.

Однако не все мои чувства позитивны. Я ощущаю фрустрацию из-за плохой коммуникации, недостатка планирования и руководства и отсутствия четких ожиданий. Я очень расстраиваюсь, когда вижу пассивность окружающих. Я злюсь на себя за то, что начинаю критиковать эту пассивность.

Умом я понимаю, что, если бы меня здесь не было, все шло бы своим чередом и без меня, что я не такой уж незаменимый; но я не знаю, как на это реагировать. Из-за той любви и принятия, которые я получаю, я очень привязан к своей работе и ко всему, что здесь происходит. И пока я здесь, я должен делать все, что в моих силах.

Проблема в том, что все это отнимает слишком много энергии. Когда я злюсь или чувствую себя подавленным, это буквально опустошает меня. Потом я начинаю укорять себя: «Ты не должен так рассуждать, ты должен быть благодарен судьбе»; и тут у меня возникает чувство вины, которое угнетает еще больше.

Очевидно, что за последние несколько лет я стал зависимым от своей работы. Я отдаю своей деятельности огромное количество времени, энергии, мыслей и эмоций. Своим подчиненным я говорю, что их семья и личные интересы должны иметь для них большее значение, чем работа, но сам я живу совсем по-другому. Я многое упустил за эти четыре года. У меня нет друзей. Мне все реже хочется куда-то выходить. Я становлюсь интровертом, и у меня почти не осталось тем для разговора, помимо работы. Мне скучно наедине с самим собой. Год назад меня сделали руководителем, и теперь я чувствую себя еще более одиноким, потому что число моих линейных коллег сильно сократилось. Я стал менее уверен в себе. Я получаю положительную обратную связь, но я не могу принять ее и доверять ей.

Иногда я впадаю в панику, и мне начинает казаться, что я принял неправильное решение, согласившись занять руководящую должность. Я чувствую страх и отчаяние, потому что не вижу своего будущего здесь и не знаю, что мне делать. Я ощущаю себя в ловушке. Так, наверное, бывает у алкоголиков: весь мир как будто ускользает от меня — кроме моей зависимости от работы. Круг сужается, и вырваться из него становится все сложнее.

Я достиг той точки, когда вижу только две альтернативы: уйти или покончить жизнь самоубийством. Меня это очень пугает, потому что я не знаю, что еще можно сделать. К счастью, у меня не настолько узкий взгляд на вещи: я понимаю, что есть и другие альтернативы. Мне нужно только распознать их.

И все же я никак не могу понять, как после четырех лет успешной работы, занимая высокую позицию и получая признание коллектива, я по-прежнему ощущаю неуверенность в будущем и недостаток уверенности в себе.

Я хожу в группу ВДА и вижу, что другие ее участники находятся на той или иной стадии исцеления, при этом чувствую, что сам я откатываюсь назад. Я не понимаю, как все это случилось. Я совсем запутался, и мне просто необходимо со всем этим разобраться. Я осознаю, что только я сам смогу изменить то, что чувствую. Моя главная цель — укрепить уверенность в себе. Я хочу увидеть другие альтернативы и либо найти способ сделать более комфортной свою жизнь здесь, либо изменить то, что необходимо изменить.

ВДА и выгорание

Трудоголизм — это первый шш' к выгоранию, и здесь риски ВДА весьма высоки. Непонимание того, что следует считать нормой, приводит к переработкам. Из-за слабого осознания собственных границ для ВДА очень трудно говорить «нет». Выгорание происходит тогда, когда человек отдает больше, чем должен отдавать. Те, кто страдает от выгорания, чувствуют, что у них ничего не осталось.

Выгорание сопровождается депрессией и хронической усталостью, потерей или, напротив, сильным обострением аппетита, агорафобией и множеством других физиологических симптомов, а также злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Вы можете противостоять выгоранию, если серьезно обдумаете следующие вопросы:

• Как много я на себя беру?

; • Все ли из того, что я делаю, действительно необходимо?

• Что не является обязательным?

• Какие шаги я могу предпринять, чтобы освободить себя от ненужной ответственности? От такой, которая не имеет реального значения — значение которой я придумал сам?

• Как я расставляю приоритеты?

• Как я планирую свой день?

• Как я предупреждаю повторение негативных ситуаций?

Большинство из нас однажды сталкивается с выгоранием. Но для ВДА, если вовремя не вмешаться, сценарий обычно такой: болезнь, восстановление и потом следующее выгорание.

Так происходит потому, что ВДА просто не знают другого способа поведения. Они не понимают и не ценят необходимость

отдыха и расслабления; болезнь для них — единственный способ спять с себя ответственность. Этот сценарий вполне предсказуем.

Причины, по которым ВДА страдают от выгорания, очень глубоки. Опыт борьбы за выживание, который ВДА переносят из детства во взрослую жизнь, стремительно приближает их к выгоранию. ВДА очень трудно поверить, что они в чем-то преуспели, добились успеха, поэтому они продолжают проигрывать свои старые проблемы.

Суперуспешная ВДА делится своими чувствами на группе супервайзеров. Она никак не могла избавиться от гнева по отношению к родителям, несмотря на то что их уже давно не было в живых. Сначала она не понимала, что сосредотачивает свое внимание на том, почему она перегорает, хотя «знает, как лучше». Я задала ей вопрос: «Что заставляет тебя злиться? Что ты за это получаешь?» Ее ответ, мудрый и полный боли, кое-что проясняет:

Если я продолжаю злиться на своих родителей, я не рискую умереть. Если я зла, мне не грозит близость. Я не ри-х скую повзрослеть. Если я повзрослею и стану нести ответственность за себя, мне придется перестать искать заботы у окружающих. Я буду вынуждена сама о себе заботиться. _t Для меня самостоятельно заботиться о себе — значит быть ''l одной, а если я буду одна, я умру.

Таким образом, я сохраняю свой гнев на родителей как единственный путь к свободе от них, но заканчивается все тем, что я замыкаюсь в себе.

Откровенно признаться себе в том, что я не знаю, как позаботиться о себе, очень сложно. Ведь я прекрасно знаю, как заботиться о других.

Я не хочу нести ответственность за себя. Я хочу независимости, но остро нуждаюсь в заботе. Это очень болезненный вопрос для меня, поэтому я стараюсь не рисковать лишний раз и не делиться этим ни с кем.

Чтобы уменьшить риск ответственности за саму себя, я беру на себя много обязанностей. В этом случае мне не нужно сталкиваться с собой, и никто не узнает, что гиперответственность — это всего лишь способ скрыть мой страх. Когда ты берешь много ответственности по отношению к другим, это скрывает тот факт, что ты игнорируешь обязательства по отношению к самому себе.

Такая формулировка проблемы убеждает в том, что недостаточно просто задавать себе вопросы. В дополнение к инструментам, описанным выше, вам обязательно нужно научиться следующему:

• распознавать позитивную обратную связь,

• признавать ее,

• принимать ее.

I Предложение большей ответственности — это тоже позитивная обратная связь. Брать на себя больше может быть не в ваших интересах, но это не отменяет такого «социального поглаживания» и не преуменьшает его значения. Отделяйте зерна от плевел. Радуйтесь (если не можете прочувствовать, делайте это усилием сознания), что в вас видят компетентного сотрудника. Потом принимайте решение, основываясь на том, чем вы хотите заниматься. Если вам предложили повышение, это еще не означает, что вы должны обязательно принять его.

При первых признаках стресса старайтесь расслабиться. Научитесь распознавать свои ранние симптомы стресса. Журнал Prevention предлагает следующий список симптомов; некоторые пункты могут быть новыми для вас, а возможно, у вас есть что добавить к этому списку.

При первых признаках стресса — расслабляйтесь. Да, это легко говорить, но не так-то легко сделать.

Первые симптомы, которые могут сигнализировать о стрессе¹

• кожные высыпания • расстройства аппетита

• озноб (когда ешь слишком

• крапивница много или слишком мало)

• , нарушения памяти • диарея

• ‘' нарушения концентрации • сильное, учащенное

• постукивание ногами или сердцебиение

пальцами * подергивание века

• скрежетание зубами • расстройство сна (сложно

• пробуждение посреди ночи засыпать и спокойно спать

и неспособность снова всю ночь)

уснуть • . боли в спине

Перепечатано с разрешения Prevention Magazine. €>1985 Rodale Inc. Все права защищены.

внезапные вспышки энергии

повышенная потливость частые незначительные происшествия

метеоризм

хмурость (наморщенный лоб)

чувство подозрительности, никчемности, неполноценности или отверженности ожидание худшего холодные и влажные руки частые простудные заболевания

боль в суставах нервозность перед важными (или не очень) событиями

неосознание личностных изменений и недоверие к мнению окружающих по этому поводу холодные руки или ноги неприятный запах изо рта бегающие мысли

• чувство, что оказался в ловушке

- гнев, раздражение

| чувство беспомощности мышечные боли

аллергии

. сведение челюстей незначительный дискомфорт в желудке вздутие живота запор

лицевой тик, судороги

✓ легкое заикание

сухость во рту затрудненное сглатывание тошнота, рвота

i хроническая усталость снижение сексуального влечения

потеря или набор веса менструальные боли нерешительность чувство отчаяния, подавленность

• _z тревожность, панические

атаки

ВДА как работник

Внутренняя борьба, которая сопровождает ВДА на рабочем месте, по большей части происходит из детских мифов. Эти мифы влияли на то, как ВДА вели себя и чувствовали себя в классной комнате на протяжении своего детства. Во взрослой жизни эти мифы проигрываются в рабочей обстановке.

Мифы — это часть системы убеждений. Они подтверждают наши представления о самих себе. Эти убеждения глубоко усваиваются и существуют как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Они являются результатом сообщений, полученных в детстве, и, если не ставить их под сомнение, продолжают действовать во взрослой жизни. Если эти мифы все же подвергаются критическому пересмотру, ВДА сначала относятся к этому настороженно и с недоверием, но потом испытывают облегчение из-за того, что им больше не нужно тащить за собой груз старых проблем. Однако избавление от мифов не происходит автоматически, оно требует серьезной работы.

Ниже перечислены некоторые популярные мифы.

«Если мне не удалось поладить со своим боссом, это моя ошибка»

«Со мной что-то не в порядке, если я не смог построить нормальные отношения с начальником, если мой босс обращается со мной не так, как я этого заслуживаю» — так рассуждают ВДА.

Однако если у вас не складываются отношения с руководством, это еще не значит, что с вами что-то не так. Возможно, что-то не в порядке с рабочим коллективом в целом, а может быть, проблема вообще в вашем начальнике.

И здесь возникает важный вопрос: почему вы все равно остаетесь на этой работе, если не можете поладить со своим боссом, хотя испробовали все известные вам способы? Что вас там держит? Почему бы вам не подумать о смене места работы? Если вы принимаете решение выйти из негативной ситуации, это не означает автоматически, что вы не справились с ней. Признание проблем в ваших рабочих отношениях может означать лишь то, что вы наконец-то начали заботиться о себе.

Есть много причин, по которым работать в том или ином коллективе становится некомфортно. Вы можете не поладить с боссом, и это не обязательно означает, что с вами или с ним что-то не так. Виной всему может быть обычная несовместимость и ваше общее нежелание идти на компромисс. Если вы найдете такую организацию, которая больше подходит вам по образу мыслей, это может помочь вам обеспечить себе более здоровую рабочую атмосферу.

Дело также может быть в том, что ваш начальник слишком сильно напоминает вам вашего родителя-алкоголика, чьего одобрения вы всегда искали и никак не могли добиться. Вы осуждаете себя, потому что вам кажется, что вы должны были лучше справиться с этим, ведь сейчас вы уже на пути к исцелению. Но почему вы должны были справиться с этим? Почему вы должны тратить всю свою энергию на то, чтобы поддерживать стабильность, тогда как вы могли бы направить ее на развитие и личностный рост? Выход из рабочей ситуации, которая не является для вас комфортной, — это совсем не то же самое, что отказ алкоголика от реальности.

«Если я непродуктивен, я ничего не стою»

Ценность человека не определяется его продуктивностью. Вы имеете ценность уже просто потому, что вы есть. Это противоречит вашему детскому опыту, поэтому подсознательно вы все время пытаетесь доказать, что чего-то стоите. После прохождения терапии мой знакомый снял с себя всего лишь один аспект своей профессиональной ответственности, но, чтобы его заменить, понадобилось целых три человека. Он рассказал мне, что, будучи ребенком, просто не мог верить в то, что его родители позаботятся о нем. Ему приходилось самостоятельно заботиться о себе, но родители все равно критиковали его. Они говорили ему, что он плохой, глупый, никчемный, никудышный. Он принимал все это на веру, но в то, что родители помогут ему справиться с этим, он поверить не мог. Поэтому он рассчитывал только на самого себя — больше надеяться было не на кого. Несмотря на то что он не верил в поддержку родителей, он верил сообщениям, которые они транслировали ему. В результате он не мог относиться хорошо к самому себе, но продолжал постоянно доказывать себе, что с ним все в порядке, потому что не мог доверять в этом никому другому.

«Если я не подошел но позицию, но которую должен был подойти, значит, со мной что-то не так»

Окружающие убеждают вас, что вы могли бы стать идеальным учителем или администратором и что вам действительно стоит согласиться на это повышение. Однако ваш внутренний голос говорит, что это совсем не то, что вам нужно. Но вы-то думаете, что единственная причина, по которой у вас что-то не получается, — это то, что с вами что-то не так. Вы слишком привыкли к тому, что другие люди лучше знают, что для вас хорошо, поэтому чаще всего игнорируете то, что дарит вам хорошее самочувствие и приносит удовлетворение. Даже если что-то внутри говорит вам обратное, вы попросту сбрасываете это со счетов.

Салли предложили должность главной медсестры. Все говорили, что она идеально подходит для этой работы, но, когда она думала о том, стоит ли ей принять это предложение, ей становилось не по себе. Она говорила мне: «Я бы с удовольствием испытывала другие чувства, но я просто не хочу этой работы. Однако я приму предложение, потому что я не могу доверять своим чувствам».

Вам необходимо учиться доверять своим ощущениям и собственному мнению. Доверять и действовать в соответствии с ними.

Конечно, вы можете ошибаться. Часто вы не знаете, стоит ли вам прислушаться к своим сомнениям или лучше принять мнение других людей о том, что для вас хорошо. Вам сложно в этом разобраться. Один из способов — это попробовать воспользоваться шансом. Просто посмотреть, получится у вас или нет. Не сомневайтесь в том, что с вами все в порядке, если вы решили, что перемены или повышение не принесут вам пользы. Вам просто нужно продумать план действий, чтобы не оказаться в тупике. Дайте своей работе испытательный срок, так же как дают его вам. Никто не может предсказать, как пойдут дела на новой работе. Почему же у вас должно быть по-другому? Вы рискуете измучить себя, пытаясь принять идеальное решение, когда это попросту невозможно.

Лично я предпочитаю принимать решения даже тогда, когда не уверена в их правильности, и учиться на этом опыте, вместо того чтобы быть нерешительной и позволять обстоятельствам решать все за меня.

«Я боюсь, что окружающие узнают о моей некомпетентности»

На самом деле неважно, насколько вы компетентны или что конкретно вы делаете. Если вы не будете продолжать демонстрировать свои способности, люди обнаружат, что вы осознаете, что обманули их, и на самом деле вы не знаете того, чем занимаетесь.

Это очевидно на примере колледжа. ВДА верит, что его приняли в колледж, потому что произошел какой-то сбой в системе, ведь у него было недостаточно хороших оценок. В конце концов это приводит к тому, что вы действительно не знаете, что делаете и о чем говорите, и в результате неизбежно приближаетесь к трудоголизму, потому что продолжаете прилагать все усилия, чтобы вас не разоблачили.

Любопытно, что работодатели в наш продвинутый век могут быть настолько некомпетентными, чтобы нанимать людей, неспособных выполнять ту работу, для которой их взяли, — и почему-то чаще всего они совершают эту ошибку именно при выборе вас. Неужели ваши манипулятивные навыки так хорошо развиты, что позволяют вам скрыть недостаток квалификации? Хорошо, допустим, что при приеме на работу вы обманули своего будущего начальника. Если вам удалось его обмануть, значит, он настолько глуп, что продолжит и дальше верить в то, что вы компетентный специалист. Если же вы его не обманывали, значит, он знал, на что вы способны, с самого начала.

От таких чувств непросто избавиться. Однако чувствовать себя некомпетентным и быть некомпетентным — это совсем не одно и то же. Постарайтесь научиться разделять эти понятия. «Старые пластинки» из вашего детства — те сообщения, которые вы получали от окружающих, — поддерживают в вас подобные убеждения, но ваши рабочие успехи все же гораздо точнее говорят о вашей компетентности.

«Я боюсь, что люди поймут, что я недостоин этой работы»

Чувство собственной значимости или, скорее, ее недостатка, происходит из одной и той же установки, которую разделяют многие ВДА. Вам кажется, что окружающие обязательно узнают, какой ужасный вы человек, потому что это именно вы были виноваты во всех тех страшных вещах, которые происходили в вашей семье. Было бы гораздо лучше, если бы вы вообще не родились. Другие люди могут совершать ошибки, а вы считаете ошибкой самого себя. Вам часто об этом говорили, и в конце концов вы в это поверили.

Это убеждение становится причиной сильного стресса, особенно если на работе вас ценят и относятся к вам с уважением. Это заставляет вас отдаляться от тех людей, которые подтверждают вашу значимость, в чем вы в действительности так сильно нуждаетесь. Вы начинаете избегать их, и это вас изматывает. Когда ваши детские фантазии об удовлетворении ваших потребностей воплощаются в реальность, вы встречаете это с ужасом, вас это прямо-таки обескураживает, потому что вы думаете, что на самом деле ничего не стоите.

«Если я скажу "нет", мне найдут замену»

Поэтому вы не говорите «нет». Вам кажется, что вы единственный человек, которого без проблем готовы уволить, что в тот самый момент, когда вы скажете «нет», вас заменят на кого-то другого. Вы не говорите «нет» еще и потому, что не знаете пределов своих возможностей.

У меня есть клиенты, которые не могут сказать «нет» даже в самых вопиющих ситуациях. Одна моя клиентка поехала в больницу навестить умирающего родственника, но ей позвонил босс и сказал: «У нас горят сроки». Она вернулась в офис, потому что просто не подумала о том, что имеет право сказать «нет».

Вы думаете, что самое страшное, что может случиться, если вы скажете «нет», — это потеря работы, ведь ваши дела приоритетны для вас; но, поверьте, на самом деле это отнюдь не самое страшное.

«Если что-то идет не ток — это моя ошибка.

Если же все складывается успешно, это всего лишь результат удачного стечения обстоятельств»

«Если кто-то несчастен, это из-за меня» — вот ваша типичная реакция на происходящие события. Вы знаете, например, что некорректная информация в отчете была не в той части, которую подготовили вы. Вы не были за это ответственны, но все равно чувствуете себя виноватым. Вы говорите себе, что осуждать себя неразумно, но не можете остановиться. В этот момент стоит задать себе несколько вопросов: «Когда я был ребенком, обвиняли ли меня в том, в чем я не был виноват? Брал ли я на себя ответственность за те ситуации, в которых не принимал участия?» Если ваш ответ «да», то вы должны понимать, почему автоматически реагируете так, как будто вам нужно защищать себя.

Мне позвонила подруга.

— Ты не поверишь в то, что я сейчас расскажу, — сказала она.

— Давай проверим, — ответила я.

— Я только что звонила своей матери, и она накричала на меня за то, что я на час опоздала к ланчу. Я помню, что не планировала идти с ней на ланч, но, представляешь, я все равно чувствую себя виноватой. Скажи мне, это когда-нибудь прекратится?

Сложно сказать. Но одно я знаю точно: если посмеяться над такой ситуацией — это помогает.

Если вы комментируете свои достижения словами: «Это было легко», «Кто угодно мог бы это сделать» или «Я просто оказался в нужном месте», то тем самым поддерживаете свою заниженную самооценку. Вы чувствуете себя виноватым во всем, что идет не так, независимо от вашего участия в той или иной ситуации. Вместе с тем вы не придаете значения тому, что складывается успешно, — также независимо от вашего вклада в дело. Это очень похоже на тупик.

«Если меня о чем-то просят, я должен это сделать»

«Разве мой работодатель попросил бы меня о чем-то неважном? Поскольку я не знаю, что важно, а что нет, я не могу разобраться, насколько рациональна эта просьба».

Возможно, вы действительно не должны были делать то, о чем вас попросили. Вам необходимо научиться понимать, какие просьбы являются для вас уместными, а какие нет. Вопрос не в том, можете вы сделать что-то или нет, а в том, насколько это для вас приемлемо. Одна из главных проблем большинства моих клиентов в том, что они не могут делать меньше, чем уже делают. «Как мне научиться брать на себя меньше? Как я могу сделать свою жизнь менее напряженной?» В группе, которую я вела, один мужчина — ему не было еще и тридцати — перенес сердечный приступ, который был вызван стрессом. Возможно, ему удалось бы избежать таких тяжелых последствий, если бы он мог рассматривать обстоятельства в перспективе. Этому навыку можно научиться.

Физическая возможность сделать что-то еще не означает, что вы обязаны это делать. Установка «Если не я, то кто?» также не может быть основанием для выполнения всех просьб; это всего лишь одна из ловушек родом из вашего детства. Соответствует ли просьба вашим рабочим обязанностям и рациональна ли она — вот что нужно брать в расчет. Если вы обдумали эти вопросы и все равно решили выполнить то, о чем вас попросили, тогда это уже ваш сознательный выбор, который отличается от установки «Я должен».

«Мне не следует просить своего босса о том,

в чем я нуждаюсь»

Это звучит так, как будто ваш босс должен обладать даром ясновидения, чтобы снизить риск того, что ваши нужды не будут удовлетворены и вам придется их отстаивать. ВДА обычно обосновывают это так: «Если я попрошу начальника о том, что мне нужно, он может расценить это как вторжение в его личное пространство». И вы, естественно, продолжаете молчать и сами решаете свои проблемы — большие они или маленькие, в вашей они компетенции или нет.

Одна женщина поделилась со мной следующим наблюдением: «Когда я прошу своего босса о том, что мне нужно, меня охватывает чувство стыда... Когда в детстве я просила свою мать о том, в чем нуждалась, она приходила в отчаяние, и я чувствовала себя ужасно. В итоге я не получала того, что мне было нужно, и к тому же чувствовала себя виноватой. Я считала, что взвалила на свою мать непосильную ношу. В результате мне приходилось самой решать свои проблемы и вдобавок заботиться о матери».

Таким образом, ВДА очень сложно просить о помощи. Они чувствуют себя недостойными чьей-либо поддержки и решают оправляться с трудностями самостоятельно. Но больше всего их пугает то, что их просьба о помощи может причинить кому-то вред.

«Я должен сам суметь все исправить»

«Я должен быть способен уладить все, что идет не так». Таким было ваше прошлое: вы заботились обо всех. Вы прекрасно знаете, как это делать, и постоянно говорите: «Не беспокойся, я все улажу». В итоге другие люди позволяют вам решать их проблемы и принимают это как должное. Вы будете искать одобрения таким способом, пока вам это не надоест. «Да, дорогой, я все куплю (зайду по дороге, положу денег на телефон)... Я все равно остаюсь допоздна... Твой не работает — возьми мой...» И так до бесконечности.

Отстающий работник

Не все ВДА — гиперответственные и суперуспешные люди, страдающие от недоверия. Многие, наоборот, не решаются раскрывать свой потенциал. Но они бездействуют не по своему сознательному выбору — в этом виноваты их старые детские сценарии. Многие из этих сценариев такие же, как у суперуспешных ВДА, но реакция на них другая.

Сара — очень способная девушка, по она постоянно меняет должности одну за другой. Это не приносит ей удовольствия, но шаблон ее поведения не меняется. Вот что она рассказывает: «Моя мать трудоголик. Всю жизнь люди говорили мне, что я такая же, как мать, и меня это очень раздражало. Наверное, поэтому я не стремлюсь чего-то достигать. Я боюсь, что если буду это делать, то исполнится какое-то роковое пророчество и я стану такой, как она».

Том говорит: «Я все время слышал: “Ты такой же неудачник, как твой отец. Ты никогда ничего не добьешься". Наверное, я поверил в это. Если неудача неизбежна, зачем вообще пытаться что-то сделать? В конце концов, если я не буду пробовать, то мне не грозит провал».

Но это только часть того риска, который несет в себе успех. Наибольший риск для Тома представляет то, что он станет «сиротой», отрезанным от своей семьи. Если Том преуспеет, это приведет к нарушению жизненного сценария. Это будет означать, что члены его семьи были лжецами и вся его жизнь была ложью.

Если у вас такие же проблемы, как у Тома, то вы знаете, что единственный способ оставаться членом своей семьи — это продолжать играть по ее правилам. Это означает, что вы должны быть неудачником. Если вы не неудачник — вы не с ними. Ваша потребность быть связанным с ними так велика, что мысль о том, чтобы пройти это самому и отказаться от иллюзии удовлетворения ваших потребностей, просто невыносима для вас.

Таким образом, вы и дальше осуждаете себя, потому что продолжаете действовать в рамках саморазрушительных шаблонов, даже несмотря на то что ясно представляете себе альтернативы. Но причина этой проблемы не в том, что вы не знаете, как лучше поступить, — она связана с вашим страхом быть брошенным.

На рабочем месте этот страх может частично происходить из желания нравиться коллегам и быть принятым ими. Это похоже па пример со школьником, который знает все ответы, но боится поднимать руку, чтобы одноклассники не стали дразнить его ботаником.

Многие ВДА ограничивают свои достижения, потому что боятся расстроить своих родителей. «Я их не интересую. Их волнует только то, что я делаю, да и то только потому, что этим можно похвастаться перед другими. Мне они никогда не говорят добрых слов». Такое защитное поведение является причиной гнева на ваших родителей.

«Сначала я продвигаюсь достаточно быстро, но потом останавливаюсь в изнеможении. Я не делаю следующего шага, потому что чувствую, что просто умру, если сделаю его, — или же я делаю следующий шаг, и у меня получается, но потом это все равно приводит к саботажу».

Это очень сильная ответная реакция на сообщение из детства: «Ты никогда ничего не добьешься». Ребенок внутри вас верит, что, отрицая это сообщение, вы идете против воли ваших родителей. Отвержение родителей означает, что вы становитесь одиноки. Ребенок внутри вас боится, что один он не выживет, поэтому вы чувствуете, что рискуете умереть, если продолжите свой рост.

Другая вариация на эту тему: «Родители постоянно придирались ко мне, к тому, как я неуспешен и как успешны окружающие. Я думаю, что не стремлюсь к большему просто потому, что привык быть таким, каким они меня видели».

На самом деле все еще глубже. Существует страх, что если вам будет не на что жаловаться родителям, то вам с ними станет вообще не о чем разговаривать. Родители мешают ребенку добиваться успеха, потому что сами не умеют этого делать, а дети лишь продолжают их сценарий. Лучше быть неудачником, чем белой вороной в своей семье.

Работать усерднее, проходить тесты на профпригодность, притворяться до тех пор, пока не начнет получаться, — все это не работает в долгосрочной перспективе для тех людей, что описаны выше. Группы поддержки и индивидуальная терапия нужны в первую очередь для того, чтобы создать новый образ себя и научиться действовать в соответствии с ним. Необходимо прорабатывать старые сообщения и заменять их новыми. Это происходит постепенно, со временем при условии достаточной поддержки с вашей стороны и, увы, не безболезненно. Боль, которую испытывают ВДА, возникает тогда, когда старые сценарии никчемности вступают в конфронтацию с их собственной установкой ценности. Это может очень сильно изматывать и угнетать их.

Будьте заранее готовы к тому, что это может случиться и вам придется бороться. Вы не должны позволить этому недугу победить вас.

Глава 19

ВДА как руководители

Проблемы ВДА-руководителя очень похожи на те трудности, которые испытывают работники с синдромом ВДА, только проявляется это несколько иначе. То, как ведут себя такие начальники, оказывает сильное влияние на их подчиненных.

ВДА-руководители часто применяют такие стили управления, которые воспроизводят систему алкогольной семьи. Их поведение становится похожим на поведение алкоголика, хотя им для этого даже не приходится употреблять химические вещества. Подчиненные в такой ситуации начинают играть роль созависи-мых. У сотрудников, которые росли в функциональных семьях, тоже могут возникать зависимые реакции, но они не будут такими выраженными, как у тех, чьи семьи были дисфункциональными. Итак, ВДА-руководители...

1. ...требуют соответствия идеалу

Это вопрос границ. Эгоцентричный подход к подчиненным заставляет ВДА-руководителей воспринимать любые отрицательные рабочие результаты других людей как личную ошибку.

2. ...производят изменения в один момент

Даже если они заменяют кого-то, кто два года ничего не делал, или у них период передачи дел и от них не ждут перемен в течение полугода, они будут заставлять себя переделать все вокруг буквально за две недели. Им просто необходимо доказать окружающим, что их назначение на эту должность не было ошибкой, поэтому они будут оказывать неоправданное давление на своих подчиненных и изматывать самих себя.

3. ...хотят всем нравиться

В результате они чрезмерно погружаются в дела своих подчиненных. Они склонны заводить с подчиненными слишком близкие отношения, что обычно создаст им много неудобств, когда приходит время оценивать рабочие результаты. Страх быть отверженным заставляет их избегать вступления в конфликт, а если они и делают это, то быстро сдаются. Такие руководители либо игнорируют проблемы до тех пор, пока ситуация не выходит из-под контроля, либо принимают неадекватные меры. Необходимость сделать выговор подчиненному, как правило, вызывает у них сильную тревогу.

4. ...ставят интересы организации

выше собственных интересов

Вот еще один пример проблемы границ.

Джин — менеджер среднего звена в небольшой производственной компании. Она две недели провела на больничном из-за болей в сердце, и ее врач рекомендовал ей отлежаться еще пару недель. Однако он не нашел у нее никаких проблем с сердцем. Она обратилась к другому врачу, но его диагноз был таким же: реакция на стресс.

На протяжении последнего квартала ее компания испытывала финансовые трудности. Чтобы справиться с ними, нужно было сократить расходы. Джин, будучи очень лояльным работником, восприняла эти проблемы как собственные. Трудности компании стали ее личными трудностями, и в результате ее охватило сильнейшее беспокойство. Компания успешно преодолела кризис, но Джин расплачивается за свое волнение до сих пор. В то же время ее коллеги, которые работали над решением проблемы, но эмоционально не погружались в нее, сейчас испытывают облегчение и удовлетворение.

5. ...держат свои личные чувства

под контролем

Поскольку ВДА искренне верят, что держать свои чувства под контролем жизненно важно, они скрывают их от всех. Компании поддерживают такой тип поведения. В результате менеджеры не разрабатывают собственных систем поддержки и подавляют свои чувства. Как я люблю выражаться, они «пломбируют» свои эмоциональные реакции. Чаще всего это приводит к появлению физических симптомов, таких как приливы, учащенное сердцебиение, сведение челюстей и глотки, и даже к желудочно-кишечным заболеваниям.

6. ...стремятся быть совершенными

Это приводит к тому, что ВДА-руководители рассматривают нарушения рабочей дисциплины, например опоздания, как отражение личного отношения работников к ним. Они реагируют слишком остро, считая, что подчиненный должен нести ответственность за свое поведение. Однако, как правило, при этом руководитель продолжает обращаться с сотрудником так, как будто тот не сделал ничего плохого. Он интернализует проблему и искренне верит в то, что если он не может придумать, как исправить ситуацию, значит, поведение сотрудника является его ошибкой.

Несмотря на то что ВДА-руководители часто делегируют ответственность, они, как правило, неспособны полностью отпускать проблемы, из-за чего у них возникают сложности с контролем порученных задач. Они не могут поверить, что другие будут делать то, на что согласились, достаточно хорошо, поэтому в качестве гиперкомпенсации собственного страха зачастую полностью отступают, снимая с себя всякую ответственность.

7. ...становятся пособниками

ВДА-руководители, как правило, считают своим долгом всячески опекать подчиненных. Это приводит к тому, что они берут на себя ответственность за сотрудников и прикрывают их ошибки в работе. Разумеется, поведение подчиненных от этого только ухудшается, и они даже могут начать манипулировать ситуацией, сознательно снижая качество своей работы. Это порождает дополнительную нагрузку на остальную часть коллектива.

Самоощущение работника и самоощущение руководителя можно классифицировать с помощью разных стилей менеджмента. Эти модели поведения руководителя, реагирующего на поведение работника, воспроизводят алкогольную семейную систему.

Глава 20

Как возникает рабочий кризис

На сегодняшний день перемены в рабочей среде являются скорее нормой, чем исключением. Многие из тех, кто успешно адаптировался к рабочей ситуации, имевшей некоторую стабильность и предсказуемость, не могут принять изменения, которых они не ожидали и к которым не готовились. Сотрудники, эффективно работавшие и чувствовавшие себя вполне комфортно, оказываются неспособны приспособиться к переменам. Их охватывает тревога, возникают неадекватные реакции. В результате они испытывают эмоциональный дискомфорт и рискуют заработать серьезный стресс. Они не знают, что могут сделать для адаптации. У них нет необходимых навыков, чтобы справиться с тем, что происходит. Для ВДА кризисом может стать любая ситуация, несущая для них какие-то перемены.

Некоторые люди, которые были успешными работниками, могут вдруг обнаружить, что больше не справляются со своими обязанностями. И они, как ни стараются, не могут понять, почему это происходит.

Ниже приведены объяснения, которые могут подсказать вам причины проблем и помочь найти их решение.

Поскольку профессиональная сфера жизни является очень важной для общего благополучия человека и для многих из нас рабочее место — это дом вдали от дома, нельзя недооценивать эмоциональное значение рабочих кризисов.

Ваше восприятие рабочего места напрямую связано с вашим восприятием самого себя. Если вы чувствуете свою принадлежность к коллективу, имеете определенную ценность и важность для своих коллег, то воспринимаете это не как сообщение не о том, что ваша карьера развивается успешно, а как посыл, что вы находитесь в безопасности. Когда происходят перемены, вы начинаете ощущать, что больше не находитесь в безопасности, вместо того чтобы просто сказать себе, что на работе что-то изменилось и поэтому вам следует переоценить свой карьерный путь. Такие чувства являются наследием вашего прошлого. Тогда все было так же: вас окружали «коллеги» и «начальники» и мучила потребность быть зависимым, чтобы принадлежать. Так было в семье, в которой вы росли.

Люди тратят много энергии, пытаясь либо воспроизвести свой детский опыт, либо отгородиться от него. В результате одни ВДА создают себе кризисные ситуации, а другие старательно их избегают. Первые будут испытывать серьезный дискомфорт, если окажутся в слишком безопасном окружении, а вторые будут неспособны справиться с хаосом. И для тех, и для других изменение привычной ситуации будет очень болезненным.

Таким образом, для многих ВДА любые перемены становятся причиной кризиса.

Если человека повышают в должности, значит, он способен взаимодействовать с коллегами наименее конфликтным образом, понимать потребности других людей и удовлетворять их. Эти способности вознаграждаются, потому что руководство убеждено в том, что такие люди могут брать на себя больше ответственности. Для некоторых эти способности являются результатом карьерного выбора, у других такое поведение происходит из потребности минимизировать конфликт и всегда быть над ситуацией, чтобы не испытывать болезненного диссонанса, который знаком им с детства.

Если вас сделали руководителем и критерием для повышения были именно эти ваши способности, вы испытываете внутренний конфликт. Роль руководителя предполагает некоторый диссонанс с подчиненными. Люди, для которых некомфортен подобный способ взаимодействия, будут выбиты из колеи, поскольку желание угодить боссу будет автоматически означать обострение отношений с подчиненными.

Некоторым такой уровень ответственности просто не по силам. Проигрывание старых сценариев при изменении привычной ситуации приводит к кризису. В итоге высшее руководство теряется в догадках: «Джон казался таким успешным сотрудником. Почему же он не справился, когда мы повысили его?»

Многие крупные компании проводят специальные тренинги для облегчения адаптационного периода при переходе сотрудника с линейной должности на руководящую позицию, но эти тренинги не могут решить описанную выше проблему. Цель подобных обучающих программ — помочь новоиспеченным руководителям развить в себе навыки, связанные с мотивацией и оценкой персонала. Также они занимаются дисциплинарными техниками. Большинство этих программ никак не работают с потребностью руководителя в поддержке для управления внутренним диссонансом.

Когда вас повышают, делая руководителем некоторой рабочей группы, вы становитесь в родительскую позицию по отношению к своим бывшим коллегам. И когда они теперь обращаются к вам за оценкой, указаниями, одобрением или выражают вам свой гнев, а вам при этом нужно избежать конфликта, может произойти следующее.

Если подчиненный недостаточно хорошо выполняет свои обязанности, а вашей ролью в семье была забота о других, тогда вы чувствуете, что рискуете, если подчиненный не справится. Если перед вами отчитывается команда и кто-то из ее членов не справляется с работой, ваш прошлый опыт заставит вас почувствовать необходимость спасать ситуацию. Ваша потребность спасать других будет подсознательной и станет преобладать над тем, как вы видите себя в роли руководителя. Вы будете делать все, что в ваших силах, чтобы позволить тому или иному работнику удержаться на плаву, но на самом деле это будет лишь усугублять ситуацию, а не улучшать эффективность сотрудника. Ваши собственные эмоциональные потребности не позволяют вам узнать, способен ли ваш подчиненный в стрессовых условиях работать без вашего покровительства.

Чрезмерная опека руководителей — весьма распространенная проблема в профессиональной среде. Начальники берут непродуктивных работников под свое крыло и начинают спасать их, поручая им особые проекты, а также использовать для их прикрытия других людей; при этом высшее руководство обычно остается в неведении. Руководитель будет продолжать действовать в соответствии с этим шаблоном, будучи просто не в силах поступить как-то иначе. Например, если у него в подчинении находится команда из десяти человек, четверо из которых дисфункциональны, он будет постоянно выгораживать их, исходя из собственной потребности в этом.

Возможно, руководитель испытывает сильный гнев по отношению к собственным родителям и чувствует, что если не будет стараться на благо подчиненных, то вызовет у них такой же гнев по отношению к себе. Это порождает у него сильную тревогу и дает подчиненным значительную власть над ситуацией. Руководитель будет из кожи вон лезть, чтобы не вызвать их гнева или неодобрения. В рабочей среде подобная ситуация сильно осложняет установление четких правил.

Типичный поддерживающий руководитель может кричать на повышенных тонах: «Я вас уволю» или «Вы за это ответите», но каждый раз будет смягчать установленные правила и снова отступать. В результате подчиненные не будут чувствовать необходимого давления со стороны начальства, которое заставляло бы их усердно трудиться.

В такой ситуации руководитель будет эксплуатировать добросовестных работников, чтобы прикрывать их нерадивых коллег, например запойных алкоголиков. В конечном итоге все это так или иначе будет снижать боевой дух команды.

Кризис может возникнуть в том случае, если, например, компания будет куплена и туда будут направлены эксперты по эффективности, которые обнаружат, что рабочая команда действует не в соответствии со стандартами. По результатам этих исследований руководителя сразу же обяжут изменить стиль управления, но он будет неспособен это сделать. Так происходит потому, что его стиль поведения, по сути, не связан с работой. Руководитель будет вести себя агрессивно по отношению к людям, требующим от него избавиться от сотрудников, за которых он несет ответственность и которых он прикрывает.

Пока у компании не возникает проблем с производством, практика гиперопеки может глубоко укорениться в коллективе. Когда топ-менеджмент начинает разбираться, сколько сотрудников необходимо для выполнения тех или иных задач, и сообщает ВДА-руководителю, что ему следует сократить штат, это ускоряет развитие кризиса: руководитель понимает, что не сможет обойтись меньшим количеством людей. Но эта его потребность эмоциональная, а не профессиональная, и он не осознает ее до тех пор, пока его не ставят перед выбором. Руководитель не может обеспечивать прежние результаты работы, подчиняясь инструкциям свыше. В результате это оборачивается для него серьезным кризисом, потому что он просто не в силах избавиться от старых установок.

Изменение рабочей роли

Когда у вас есть определенная роль в компании, вас поощряют в зависимости от результатов, которых вы достигли на этой позиции. Если же эта роль изменяется, то меняются и критерии вознаграждения, и такие перемены могут вызвать внутренний разлад.

Для многих людей изменение роли означает изменение ответственности и необходимость обучаться новым реакциям. Если вы перфекционист и остро нуждаетесь в одобрении, тогда ситуация, в которой ваше совершенство поставлено под сомнение, может вызвать у вас сильную тревогу. Однако если вам удалось попасть в подчинение к руководителю, который практикует гиперопеку, то вам не о чем волноваться: вы будете в безопасности, и вам гарантировано уважение.

Когда меняется ваша роль, у вас появляется определенный риск и вы больше не чувствуете себя в безопасности. Переходный период становится настоящим кризисом.

Для многих людей изменение роли в рабочем коллективе может означать ощутимую потерю. Когда вы паконец-то нашли место, где вам комфортно, и вдруг этот комфорт был разрушен, вы реагируете гораздо острее, чем просто при смене одной работы на другую. Чувство потери безопасной «семьи» оказывается очень сильным.

Когда у ВДА складываются такие отношения с начальством, которые обеспечивают им чувство безопасности, они начинают идеализировать их. Они привыкают к определенным шаблонам поведения и ощущают, что их ценят, даже когда им об этом почти не говорят. Если начальство меняется и новый руководитель оказывается более требовательным, такой человек начинает жаловаться на то, что его больше не ценят.

Даже если с бывшим начальством этот вопрос практически не обсуждался, человек ощущал, что его ценили. Когда появляется новый руководитель с другими критериями оценки, который к тому же еще может напоминать дисфункционального родителя, работник перестает чувствовать себя в безопасности. К нему возвращается та тревога, которую он испытывал в детстве, когда не был в эмоциональной безопасности.

Чтобы снизить уровень тревоги, человек подсознательно отказывается менять свое поведение и реакции. Даже если привычные шаблоны поведения перестают быть приемлемыми, отбросить их и начать вести себя иначе бывает довольно сложно.

Если ваш руководитель обеспечивает вам чувство безопасности, вы будете очень лояльны к нему. Лояльность дает вам ощущение комфорта и заботы; в результате вы сильно рискуете, если этот руководитель покинет свою должность. В этом случае вы начнете думать, что это рабочее место больше не является для вас безопасным. Если компания смогла избавиться от вашего руководителя, вы рассуждаете так: «Что может помешать им избавиться и от меня?»

Некоторые люди продолжают работать в той или иной организации, исходя из собственных эмоциональных потребностей. Если вы приходите в высококопкурентную организацию, в которой, для того чтобы выжить, приходится всегда быть лучше других, а вы как раз боретесь за это, тогда перемены в компании могут заставить вас покинуть ее. Причина, по которой вы пришли в организацию, больше не актуальна, а потому вам вряд ли захочется здесь оставаться.

Если с детства вы научились выживать именно таким способом и это до сих пор актуально для вас, вы не сможете использовать обратную связь для того, чтобы перестроиться в соответствии с изменившейся ситуацией. Если вам необходимо все время находиться в напряженном, «военном» режиме, чтобы снижать свой уровень тревоги о том, что вас поглотят, то вам будет комфортно до тех пор, пока рабочая среда будет оставаться неизменной.

Если среда меняется и в ней становится больше порядка и гармонии, она перестает соответствовать вашим потребностям. Для вас будет слишком болезненно находиться в обстановке, где нет элемента соревновательности. Вам нужно бороться, чтобы доказывать свою уникальность.

Ярким примером может быть организатор труда, который больше всех ратует за перемены, но когда они случаются и ему приходится быть ответственным за эту новую обстановку, уже не чувствует себя счастливым.

Обратное также верно. Если вы пришли в организацию, обстановка в которой была безопасной и комфортной, то перемены, при которых руководство становится более структурированным или требовательным, заставляют вас испытывать чувство серьезной потери. Вы переживаете потерю безопасной семьи, в которой о вас заботились. Вы чувствуете себя отверженным. Если, например, вам вдруг увеличивают количество рабочих часов или сокращают число дней больничного, вы можете обнаружить, что то, что вы делали раньше, больше неприемлемо. Вы понимаете, что для вас это означает кризис. Вы снова попали в детство, в семью, где вас никто не поддерживал. Вы будете остро переживать потерю того места, где вам обеспечивали заботу, в которой вы позволили себе нуждаться.

Если организация финансово процветает, вы ощущаете себя в безопасности. Когда руководство вдруг урезает расходы и повышает требования к сотрудникам, у вас возникает чувство уязвимости и страх быть выброшенным за борт. Это личностная, а не профессиональная реакция. Вам сложно объяснить самому себе, что необходимость выживать заставляет руководство менять свою тактику. Вы способны только переживать свою потерю.

Многие организации, попадая в тяжелые экономические условия, вынуждены увольнять работников. В большинстве случаев люди, которых сократили, остаются в тесном контакте с теми, кто сумел удержаться в компании. В результате сотрудники, которые продолжают работать, знают о последствиях увольнения для своих бывших коллег, и это напрямую влияет на их отношение к работе.

Организации, заботящиеся о своих сотрудниках, стараются сделать сокращение штата как можно менее болезненным. У них есть программы трудоустройства уволенных, с помощью которых они, например, помогают правильно составить резюме. Однако не все сотрудники могут адекватно принять такую помощь от своей бывшей организации.

Эти люди испытывают кризис из-за потери семьи, и их ранний опыт предательства остается неизлечимой травмой. У них нет ресурсов для борьбы с этим кризисом. Им кажется, что это конец света, и это буквально парализует их. Возможно, их первый успешный опыт доверия был связан именно с работой, и у них нет другого подобного опыта, который помог бы им пройти через кризис. Они будут просто неспособны справиться.

Сотрудники, оставшиеся в компании, также метут стать дисфункциональными. Они ощущают себя на работе, как на поминках, и испытывают чувство вины за то, что сумели удержаться на своей должности. Некоторые из них даже могут впасть в депрессию, несмотря на то что раньше чувствовали себя вполне комфортно. В тот момент, когда им нужно изменить свое отношение к происходящему, они неспособны понять потребности организации, связанные с ее выживанием. Они видят организацию как человека, который предал их друзей. Кроме того, они боятся, что станут следующими. Они больше не могут чувствовать себя в безопасности и в результате начинают вести себя на рабочем месте так же, как в своем травматичном детстве. Организация была «хорошим родителем», а стала «плохим родителем». Они не знают, как еще на это реагировать. В результате их адаптационные возможности снижаются.

Иногда организация меняет курс, и это изменение оказывается не в интересах работников. Если перемены предвещают риски, хорошо адаптированные сотрудники сумеют защитить себя в карьерном плане. ВДА, скорее всего, заметят это, но, чтобы избежать боли потери и предательства, будут игнорировать тревожные сигналы и продолжат быть лояльными, когда все говорит о предательстве. Они будут закрывать на все глаза, пока дела не станут совсем плохи.

В вашей личной жизни могут произойти перемены, которые лишат вас чувства безопасности, в результате чего вы не сможете работать продуктивно. Если люди пытаются найти идеальный баланс между личной жизнью и работой, то в случае возникновения семейных проблем на работе у них также начинается разлад. Невозможность быть совершенными на работе вызывает у них такую тревогу, которая доводит их до состояния кризиса.

Мэри работала специалистом по связям с общественностью и очень хорошо справлялась со своими обязанностями. В детстве ее роль в семье заключалась в том, чтобы сохранять мир. У ее родителей было много проблем в браке, и Мэри взяла на себя миссию удерживать их вместе. Муж Мэри ушел от нее без предупреждения. Несмотря на то что она не так уж много получала от этого брака, Мэри чувствовала себя опустошенной. Ей казалось, что во всем виновата она. На работе она тоже начала чувствовать себя незваным гостем, и это сильно мешало ей выполнять свои функции.

Такое случается, когда обстановка на работе очень похожа на домашнюю. Если это не так, то рабочие результаты могут не пострадать, но и в этом случае не исключена проекция личных проблем на коллег или начальство, что может проявляться, например, в отвергающем поведении.

Джон чувствовал себя никчемным, когда был ребенком, у него никогда не было ощущения настоящей принадлежности. Он оказался под угрозой увольнения, что оживило чувства, связанные с его ранним опытом, и в результате он стал агрессивным на работе. Такая защитная реакция только усилила риск для него.

Если у вас есть чрезмерная потребность получать признание и одобрение, потому что вы недополучили этого в детстве, то, став взрослым, вы будете всеми способами пытаться исправить ситуацию. Рабочее место становится идеальной площадкой для этого.

Если ваш руководитель поддерживает вас, то эта поддержка может обернуться против вас, потому что со временем вы станете требовать все больше и больше признания. И если ваши возросшие потребности не будут удовлетворяться, вы начнете сомневаться в подлинности этого признания. «Наверное, это было обманом? Он никогда не имел этого в виду. Он лгал мне». Если же начальник хвалит вас и вы начинаете ему доверять, но при этом видите, что вас не собираются повышать, хотя прошло уже много времени, то ваше доверие нарушается и вам начинает казаться, что вас предали.

В семье ваша роль заключалась в том, чтобы заботиться о родных, но они были настолько дисфункциональны, что вы были не в силах справиться с этим, а могли только маскировать ситуацию. На работе вы также пытаетесь быть совершенным, чтобы скрыть недостатки других. Когда вам предлагают повышение, это влечет за собой кризис, потому что вы чувствуете, что предаете эту семью неудачников, ведь вам обязательно нужно играть роль спасителя. В результате ВДА часто саботируют повышение. Вы можете нарочно проваливать тесты, избегать собеседований и т. д. Поскольку это поведение является бессознательным, вы будете искренне удивляться, почему же вас не повышают.

Если карьера — ваш единственный способ чувствовать себя значимым (так происходит, когда амбиции становятся реакцией на глубинное чувство несостоятельности), то рабочий кризис может вызвать проблемы и в близких отношениях. Если эта особенность связана с недостатком заботы в раннем возрасте и вы начинаете мысленно возвращаться в прошлое, вы не сможете почувствовать связь со своей нынешней семьей. В результате вы не сможете принять попытки ваших родных поддержать вас, потому что будете просто неспособны на них ответить. А членам вашей семьи будет казаться, что вы отвергаете их в тот момент, когда они пытаются проявить участие. Это с большой вероятностью вызовет кризис в семье и еще больше ухудшит ситуацию.

Те ВДА, которые в детстве усвоили сообщения о том, что они недостаточно успешны, но при этом до сих пор испытывают потребность в достижениях, будут саботировать успех и создавать кризис буквально на пустом месте, всячески делая вид, что они к этому непричастны. В качестве примера можно привести предпринимателя, который строит успешный бизнес, но при этом заключает контракты с не вполне надежными поставщиками, в результате чего все время испытывает проблемы. Это все равно что ходить по лезвию бритвы. Но для него это единственный способ оставаться верным своей семье и самому себе.

Если в отношениях с коллегами вы привыкли исполнять определенную роль и она внезапно меняется, для вас это может стать причиной кризиса. Если вас считают сильным членом команды и, соответственно, дают вам больше ответственности, то вы чувствуете себя небезопасно, когда вам нужно просто хорошо справляться с работой, а не блистать. Если, наоборот, у вас появляется дополнительная ответственность, которая обязывает вас к большей публичности, это вызывает тревогу и страх не получить одобрение, потому что вы просто не знаете, как правильно реагировать на новые обстоятельства.

Если вы привыкли выступать в роли советчика для своих коллег и вдруг в коллективе появляется новичок, который составляет вам конкуренцию, то возникает такая же тревожность.

Раздел 2

Выработка здоровых шаблонов

Проблема обозначена, сложности раскрыты. Следующий вопрос: что с этим можно сделать? Или, как сказал бы типичный ВДА: есть ли какая-то надежда?

Конечно, надежда есть. Более того, существует множество способов справиться с этой проблемой.

Данная часть книги содержит советы, как избавиться от груза прошлого и начать жить настоящим, задумываясь при этом о будущем.

Глава 21

Преодоление рабочего кризиса

Эта часть книги была написана для того, чтобы помочь вам пройти через кризис, избежав самосаботажа. Она поможет вам в следующем:

1. У вас не будет дополнительных проблем, которые вы сами можете себе создать, и вам будет легче приспособиться к внешним переменам.

2. Вы сможете принимать рациональные решения, касающиеся вашей рабочей жизни в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

3. Вы сможете увидеть, что это именно рабочий кризис, а не что-то другое.

Самый первый шаг — это разобрать проблему на части. Вам нужно понять, что является рабочей проблемой, а что — эмоциональным блоком. Это сложно сделать, потому что кризис отбирает всю энергию и у вас не остается сил, чтобы осознать необоснованность своих реакций. Даже если вы не видите, насколько нерациональны ваши действия, вы можете чувствовать свою неуправляемость. Если вы видите свои реакции и понимаете, что они отличаются от тех реакций, которые были у вас раньше, это показатель кризиса. Если ваши действия начинают противоречить прежним успешным шаблонам и вы чувствуете, что это загоняет вас в ловушку, то это еще один показатель. Если вы испытываете боль, тревогу или гнев, горечь или обиду либо вдруг начинаете сильно выпивать и это случается одновременно с проблемами на работе — это тоже важные показатели.

В этот момент внутренний голос должен предупредить вас и призвать к осторожности, потому что вы лишаетесь возможности защитить себя или действовать в своих интересах. Вам сложно распознать эти сигналы, поскольку вы не ищете их. Если вы не посмотритесь в зеркало, вы не узнаете, что у вас красный нос. Если вы неспособны разложить проблему на части и распознать тот или иной шаблон поведения, вы не сможете отслеживать его.

Вы можете получать внешние сигналы о том, что не все в порядке, например, в виде обратной связи от других людей. Если окружающие обычно отзывались о вас определенным образом и продолжают говорить то же самое, значит, ничего не изменилось. Но если обратная связь указывает на какие-то перемены, пришло время прислушаться к ней. Стоит поинтересоваться у окружающих, насколько успешно вы справляетесь с собственными реакциями. Вам необходимо задуматься о том, как защитить себя. Скорее всего, вы не захотите меняться и будете считать свои реакции абсолютно оправданными. Вам будет хотеться защитить свой нынешний стиль поведения, потому что не делать этого очень болезненно, и вы будете готовы на все, чтобы не испытывать такую боль.

Все, что вам нужно осознать в данный момент, — что существует рабочий кризис и что вы не хотите это признавать. Сюда относится первый шаг программы АА: «Я оказался бессилен перед моей реакцией на рабочий кризис, и моя жизнь стала неуправляемой».

Позволяя существовать другой точке зрения, вы даете себе шанс изменить восприятие. Это очень сложно сделать, когда вы реагируете на глубокую эмоциональную боль.

Вам нужно понимать себя, чтобы знать, как управлять собой на этом этапе. Каждый выбирает свой способ. На этом этапе вы очень уязвимы, и вам нужно предельно внимательно относиться к себе. Вам придется испытать боль, по вы должны позволить себе существовать в настоящем, отделяя его от вашего подавленного состояния, которое является всего лишь сильной реакцией на болезненный период.

Если вы не очень хорошо реагируете на обратную связь от близких, но способны принимать ее от чужих людей, вы можете посетить религиозную общину или проконсультироваться с кем-то из посторонних. Пользуйтесь теми источниками, которые максимально последовательны в своей позиции.

Если вы положительно относитесь к группам самопомощи, то можете присоединиться к одной из них, чтобы попробовать посмотреть на свои проблемы под другим углом.

Вы уязвимы в этой ситуации, и вам нужно получать информацию наиболее приемлемым для вас способом. Необходимо, чтобы эта информация была для вас эмоционально значимой. Некоторым помогают разговоры с друзьями или следование примеру окружающих. Это актуально для тех, кого не пугает определенная степень зависимости от других людей. Кому-то будет проще обратиться в религиозную общину. Это нс значит, что один способ лучше, чем другой, — вы сами выбираете то, что вам больше подходит.

Есть люди, которые в ситуации рабочего кризиса устанавливают глубокие связи с жесткой идеологией. Это их способ справляться, и он тоже возможен. Он позволяет не ощущать психическую боль и чувствовать свою принадлежность. Связь с идеологией помогает человеку чувствовать себя полноценным; в результате вы меньше отдаетесь работе. Энергия, которую вы раньше отдавали работе, теперь расходуется там, где вам обеспечен комфорт. При этом повышается ваша способность реагировать на рабочую ситуацию наиболее оптимальным образом, потому что у вас есть место, где вы чувствуете свою принадлежность.

Когда вы сталкиваетесь с рабочим кризисом, вам необходимо немного дистанцироваться от профессиональной проблемы, чтобы увидеть ее истинную суть, а кроме того, найти какое-то другое место, где вы сможете почувствовать свою принадлежность, что позволит вам переключиться.

Если ваша потребность в значимости полностью удовлетворялась на работе, вам начинает казаться, что никакое другое место не может иметь для вас такое же большое значение. Чтобы это проверить, вы можете попробовать один из предлагаемых здесь вариантов. Если что-то еще станет значимым для вас, вы сможете найти энергию для того, чтобы взглянуть на рабочую ситуацию более реалистично. У вас появится шанс перестать отождествлять себя со своей работой, а это может означать изменение вашего отношения к семье или вашему объединению. Это похоже на рекомендацию «90 встреч за 90 дней» человеку, который решил завязать с алкоголем, — чтобы он мог быть связанным с чем-то еще, кроме алкоголя. Вы вынимаете вату из своих ушей и кладете ее себе в рот. Сюда относится шаг 2 из программы АА: «Мы начинаем верить в то, что сила, большая, чем мы сами, может восстановить нашу праведность*.

После того как вы справились со вторым шагом и нашли новый смысл за пределами работы, вам нужно начать менять свое поведение. Это не означает, что требуются какие-то радикальные перемены, — вам просто следует начать реагировать на рабочие ситуации более нейтрально.

Если у вас получается это делать, вы можете продолжать действовать так, как действовали до кризиса. Если до кризиса вы хорошо справлялись с делами и теперь можете вернуться к этому и вести себя таким же образом, вы уже многого добились. Если рана до сих пор достаточно глубока и при одной мысли о рабочей ситуации боль обостряется, возможно, у вас получится всего лишь быть нейтральным. Вам необходимо научиться относиться к ситуации спокойно, прежде чем вы снова сможете эффективно работать. Для этого вам нужно осмотреться вокруг, увидеть полную картину происходящего и поговорить об этом с людьми за пределами работы. Вам необходимо общаться с теми, с кем вы можете поговорить о том, что видите, так чтобы вы могли понимать, что происходит, в рабочих терминах, а не в эмоциональных. Вы должны уметь рассматривать рабочее окружение с точки зрения вашей карьеры, а не ваших чувств. Таким образом вы учитесь другому отношению к работе: думать о карьере и деньгах, а не о своих эмоциональных потребностях.

Если вы злитесь на высшее руководство и выражаете свой гнев, рассказывая подчиненным, в какой плохой компании они работают, — ведь вы чувствуете себя обиженным из-за того, что вам приходится менять правила, — постарайтесь перестать это делать. Вам нужно успокоиться и начать относиться к происходящему нейтрально. Может быть, от этого вы и не станете работать так же эффективно, как прежде, но хотя бы не будете испытывать тревогу. Перестаньте жаловаться на высшее руководство и очернять свою компанию в глазах подчиненных.

Перестаньте провоцировать конфликт и делать то, что может вызвать чей-то гнев. Перестаньте опаздывать и симулировать плохое самочувствие, чтобы остаться дома. Это не служит вашим карьерным интересам. Вы, конечно, не можете повлиять на свои чувства, но изменить поведение вполне в ваших силах. Научитесь относиться к работе проще.

Если у вас есть физические симптомы — спазмы желудка, головная боль или тошнота, — подумайте, как с ними можно справиться. Здесь можно посоветовать обычную релаксацию, а также физические упражнения: они помогают минимизировать стресс, связанный с рабочим кризисом. Помните, что разыгрывание ролей только навредит вам в будущем и усилит кризис. Если вы перестанете жаловаться и враждебно относиться к своему окружению, это еще не будет означать, что вы соглашаетесь с политикой начальства, — просто вы собираетесь действовать по-другому, в своих интересах.

Вы сознательно выстраиваете свою нейтральную зону. Вы не подписываете мирный договор. Вы создаете нейтральную зону, чтобы не сделать чего-то такого, что заставит вас расплачиваться здесь и сейчас, и охраняете границы этой зоны до тех пор, пока не сможете пересмотреть свое понимание того, что произошло на работе.

Возможно, когда вы свежим взглядом посмотрите на происходящее, вы увидите новые варианты.

Может быть, вы придете к выводу, что эта компания не для вас. В этом случае лучшее, что вы можете сделать, — начать искать новое место работы. Вы также можете подумать о досрочном выходе на пенсию. Если ваше решение основано на мнениях других людей и на изучении того, что происходит с вашей карьерой, тогда оттягивание решения или его принятие не означают, что вы должны сразу начать действовать. Вы можете решить переждать бурю. Это просто означает, что вы ищете вариант, наиболее соответствующий вашим потребностям.

Такая точка зрения отличается от того, как вы видели свою работу прежде: вы рассматривали ее как свою семью. Если вы решаете, что в ваших интересах покинуть семью, то ваша базовая потребность — быть связанным со своей семьей — оказывается неудовлетворенной.

Рабочее место не должно быть вашим домом вдали от дома. Так что кризис в какой-то степени должен быть вам полезен: вы сможете выработать новые навыки. Это может быть очень болезненно, потому что вы будете ощущать потерю лояльности. Вы также можете чувствовать, что не имеете права отстаивать свои интересы. Будьте к этому готовы. Возможно, у вас не будет сил предпринимать какие-то действия в тот момент, когда вам приходится столкнуться с таким болезненным опытом. Тогда все, что вам нужно сделать, — это просто понять, что будет наиболее соответствовать вашим карьерным интересам.

Попробуйте обсудить ситуацию с кем-то, кто будет достаточно объективен; в эмоциональном плане для вас слишком тяжело сделать это самостоятельно. Если у вас есть друзья, которые могут дать беспристрастный совет, это может очень пригодиться. Не обращайтесь к тем людям, которые испытывают такой же гнев, как и вы, и будут советовать вам на основании своих эмоций, а также к тем, кто очень похож на вас: эти люди могут иметь примерно такой же жизненный опыт и давать вам советы, исходя из своих фантазий. Такие друзья вряд ли будут объективными, потому что они слишком беспокоятся о вас и о том, что с вами происходит, а потому не могут видеть вещи такими, какие они есть.

Пришло время посмотреть на обстоятельства объективно, воспользовавшись помощью незаинтересованных людей. Если в вашем окружении есть те, кто хорошо представляет, что такое карьера, они вполне могут вам помочь.

Возможно, имеет смысл обратиться к профессионалу, который предложит вам свой объективный взгляд на происходящее. Если вы решитесь на это, прежде всего убедитесь, что выбранный вами специалист ориентирован на реальность и сможет помочь вам работать с имеющейся ситуацией. Профессионалом в этом случае окажется тот, кто поможет вам увидеть решения, которые вам нужно принять по поводу своей карьеры. Такой человек поможет вам связать ваше настоящее с прошлым опытом, чтобы вы могли сосредоточиться на рабочей ситуации. Его помощь не будет касаться вашей жизненной истории и того, как она влияет на ваше отношение к работе, а будет ориентирована исключительно на текущую ситуацию. В другой раз вы, возможно, захотите рассмотреть проблему под другим углом, но сейчас, в состоянии кризиса, это лучший вариант.

Когда вам удастся посмотреть на ситуацию более объективно — неважно, самостоятельно или с чьей-то помощью, — вы сможете предупредить появление боли, автоматического отвержения идей и отрицания. Непредвзятое отношение к проблеме позволит вам абстрагироваться от вашей изначальной эмоциональной потребности. Не осуждайте себя: ведь вам действительно было сложно видеть ситуацию беспристрастно; если бы вы могли, вы с самого начала смотрели бы на нее объективно. Если бы в происходящее не вмешались эмоции, связанные с вашим ранним опытом, кризис не стал бы для вас таким тяжелым.

Дайте себе время. Постарайтесь не просто объективно посмотреть на происходящее, но и более глубоко проанализировать ситуацию. Спросите себя: «Как я отношусь к тому, что происходит в компании? Хочу ли я и дальше работать здесь? Нужен ли я в этом месте? Каковы мои собственные цели? Что для меня лучше — уйти или остаться? Хочу ли я оставаться в той же роли, в которой был до кризиса? Подходила ли мне эта роль? Есть ли способы изменить ее?» Когда на вас перестанут давить эмоции, вы сможете увидеть довольно много вариантов.

Если вы придете к выводу, что хотите тратить свою энергию на что-то еще, кроме работы, вы можете просто перестать так усердно выполнять свои обязанности. Возможно, вам и не стоит увольняться — нужно просто сместить приоритеты. Пересмотр целей дает вам возможность увидеть полную картину и понять, что в действительности происходило с вами раньше. В кризисе вы оказались в той ловушке, которой всю жизнь пытались избежать. Сейчас вы видите, что вам удалось сделать для того, чтобы адаптироваться.

Не следует рассматривать кризис только с негативной точки зрения — в первую очередь нужно видеть в нем новые возможности. Возможно, вы оказались в тупике, и кризис помог вам выйти из него.

Прежде всего вам необходимо определиться с вашими ближайшими целями — это поможет вам понять, чего вы хотите добиться в перспективе. Будучи ВДА, вы, скорее всего, никогда не задумывались об отдаленном будущем и просто не знаете, как выработать долгосрочный план. Поэтому одной из ваших краткосрочных целей может стать обучение тому, как ставить перед собой долгосрочные цели.

Как только вы осознаете свои цели, вы перестанете чувствовать себя обязанным что-то менять. До тех пор пока вас все устраивает на вашем рабочем месте, вы можете оставаться в нейтральной позиции и рассматривать при этом новые варианты. Вы можете решить проработать еще один год, поддерживая свой статус-кво. Вы можете прийти к выводу, что в течение этого времени вам не стоит принимать серьезных решений. Вы поставили себе цель на год вперед — теперь вы можете заняться чем-то другим. У вас наверняка осталось еще много вопросов, но вы уже сделали то, что нужно было сделать именно сейчас: вы смогли преодолеть кризис.

Однако помните о том, что вам, возможно, придется адаптироваться к тому, чтобы жить без кризиса.

Если ваша жизнь ориентирована на кризис и вы жили так всегда, то это кризис с маленькой буквы. Если вы будете продолжать испытывать кризис так же, как раньше, значит, кризис стал частью вас. Кризис с большой буквы, о котором мы говорим в данном случае, — это реакция на событие, заставляющая вас вести себя непривычным образом, прежде всего деструктивно по отношению к себе. Если для вас нормально находиться в состоянии кризиса, тогда его отсутствие уже само по себе будет для вас кризисом. Если для вас нормально быть функциональным на работе, играя там определенную роль, и вдруг эта норма была изменена, тогда кризис связан именно с этим. И это уже кризис с большой буквы.

Возможно, вам стоит начать с того, чтобы, проходя через кризис, научиться распознавать это различие. Эти два типа кризиса могут изнутри ощущаться одинаково, но в реальности они разные. Обычно мы используем термин «кризис*, чтобы обозначить ситуации, в которых человек испытывает тревогу или чувствует неизбежную угрозу. Но в данном контексте мы говорим о другом. Кризис на рабочем месте возникает вследствие того, что определенные события вызывают нехарактерные чувства или типы поведения. Это не обязательно тот кризис, который провоцирует выброс адреналина.

Есть много людей, у которых в жизни полный бардак, а на работе все в порядке. Есть и те, кто испытывает постоянные трудности с работой. Они реагируют на рабочие ситуации таким образом, потому что пытаются избежать давней боли. Они могут, например, постоянно опаздывать или находиться в конфликте с начальством; для некоторых эти дисфункциональные шаблоны являются своего рода нормой. Если вы всегда вели себя таким образом, вы обнаружите, что, выйдя за пределы шаблона, ощущаете себя совсем по-другому. В этом случае вам, возможно, стоит проанализировать, какая часть вашей личности заставляет вас поступать так, а не иначе, и обратить особое внимание именно на этот аспект, абстрагировавшись от текущего рабочего кризиса.

Это еще один способ оценить значение кризиса на рабочем месте. Возможно, читая все это, вы задаетесь вопросами: «Где я смогу быть на своем месте? У меня постоянно случаются кризисы на работе. Почему моя ситуация не похожа на то, о чем здесь говорится?»

Вполне может быть, что ваш стиль работы или ваше отношение к текущей деятельности подвергается влиянию ваших детских переживаний, что делает вас склонным к кризисам, и в конце концов это становится для вас нормой. Вам важно понимать, как это проявляется. Вы можете постоянно испытывать дискомфорт, связанный с работой, или все время находиться в конфликте с боссом. Вы можете раз от раза терять работу и не понимать, почему это происходит. Потеря работы отнюдь не говорит о вашей профессиональной непригодности — скорее она вызвана неспособностью строить отношения с другими людьми. Если вы неспособны выполнять ту или иную работу из-за недостатка необходимых навыков, вы можете приобрести их с помощью специальных тренингов. Если же у вас есть необходимые знания, но это не избавляет вас от проблем на работе, значит, причина в другом. Если это ваш случай, возможно, вы находитесь в группе риска и имеете предрасположенность к рабочим кризисам. Ваша ситуация отличается от той, когда человек не чувствует, что его ценят на работе, но находит способ вести себя так, чтобы его ценили. Когда человек функционален на рабочем месте и вдруг у него случается кризис, это не то же самое, как если...

• ...вы все время чувствуете, что вас недооценивают, и злитесь по этому поводу;

• ...у вас постоянно возникают проблемы с начальством, и это никак не зависит от личности руководителя;

• ...вы думаете, что если не сделаете все идеально, то случится что-то ужасное;

• ...вам все время кажется, что вы чем-то рискуете;

• ...вы очень часто меняете работу, потому что нигде не можете почувствовать себя в безопасности.

Эта ситуация может и не быть рабочим кризисом. Это может быть личностный кризис, проявляющийся в профессиональной сфере. Вам нужно проанализировать те шаблоны и способы, с помощью которых вы проигрываете ваши личные проблемы на работе. Возможно, вам стоит обращать внимание на свои мысли каждый раз, когда вы утверждаете, что у вас плохой начальник или что ваша компания относится к вам несправедливо. Необходимо понять, подчиняются ли ваши действия каким-то шаблонам. Если да — спросите себя, являются ли причиной этого какие-то элементы вашего поведения. Это также может быть ваше отношение к работе или ваш выбор места работы. Но вы не должны злиться на себя, если поймете, что причина именно в этом. Вам просто нужно потратить некоторое время на то, чтобы уединиться в безопасном и спокойном месте и хорошенько все обдумать.

Описанный выше процесс корректировки необязательно подходит вам, если вы относитесь к этой последней категории. Если это ваш случай, вам стоит внимательно изучить рассмотренные ранее мифы и другие вопросы, описанные в предыдущих частях этой книги, для того чтобы полностью осознать, с какими именно проблемами вы сталкиваетесь на работе.

Для большинства из вас оба эти аспекта время от времени будут актуальны.

До тех пор пока у вас не возникает проблем на рабочем месте, эта книга вам, по сути, пе нужна, поскольку вам успешно удается дистанцироваться от боли прошлого, чувствовать себя в безопасности и быть функциональным. Кризисы, о борьбе с которыми мы здесь говорим, вызваны обстоятельствами, находящимися вне зоны вашего контроля, — такими, с которыми вы из-за вашего опыта не умеете правильно справляться. Эта часть книги призвана помочь вам развить у себя необходимые навыки.

Важное предупреждение-, не спешите воплощать в жизнь какую-либо идею или осуществлять какое-то изменение, которое кажется вам необходимым, если ваша профессиональная деятельность не находится в состоянии кризиса.

Даже если потребность в переменах кажется вам неотложной, какие бы решения вы ни собрались принимать, их следует хорошенько продумать. Необходимо выждать некоторое время, чтобы чувства немного улеглись, иначе решение, которое вы примете, только усугубит ситуацию. Дайте пыли осесть.

Попробуйте реалистично посмотреть на свои новые карьерные возможности. Почитайте что-нибудь на тему смены работы. Дайте себе время. Кризис на работе — это тоже своего рода травма, и вы пе сразу сможете оправиться после нес. Исследование новых карьерных возможностей потребует от вас различных навыков, мыслей и действий. Навыки, необходимые для того, чтобы пройти через кризис, не тождественны тем, которые нужны для того, чтобы открыть для себя новые карьерные возможности. Вам понадобится время, чтобы освоить эти навыки.

На работе нс рассказывайте никому раньше времени о том, что планируете покинуть компанию. Держите это при себе. Ваше решение уйти отнюдь не означает, что вы потерпели неудачу на этом месте. Вам просто нужно было что-то поменять.

Возможно, вы решите, что готовы и дальше строить карьеру на прежнем месте. Дайте себе время убедиться в этом. Подумайте, что может помочь вам в этом направлении. Когда вы приведете свои мысли в порядок, вы можете прийти к выводу, что ваше нынешнее место работы — это именно то, что вам нужно.

В действительности у вас есть масса вариантов: остаться на прежнем месте, пойти учиться или же попробовать что-то кардинально новое.

После того как вы прошли через кризис, для вас возможно практически все. Проработка кризисной ситуации нс только помогает вам выжить в конкретный момент, но и делает вас сильнее. Как говорится в программе АЛ: шаг за шагом, раз за разом будет только лучше.

Глава 22

Смена работы

ВДА тяжело воспринимают перемены, потому что они, независимо от их природы, предполагают некую потерю. Неуверенно чувствуют себя те, кто не разделяет свою личную и профессиональную идентичность. Для таких людей любые перемены на рабочем месте могут быть разрушительными. Это влечет за собой потерю своего «я» в том смысле, в каком его воспринимают ВДА. Многие из них страдают, когда все хорошо, и чувствуют себя опустошенными, если что-то идет не так. Слияние со своей профессией не является уникальной проблемой ВДА, но именно для них в таких ситуациях характерна гипертрофированная реакция.

Уход с работы становится стрессом для ВДА, потому что означает отсутствие лояльности, и, как следствие, ВДА испытывают чувство вины.

ВДА уверены в том, что их бывшие коллеги:

• будут злиться па них,

• больше не будут хорошо к ним относиться,

• отомстят им.

Они также верят, что...

• ...новые коллеги не примут их, и они окажутся одни во враждебном окружении. Если ВДА заботится о себе, он может полагать, что нечто ужасное случится с другими;

• ...те, кто находился под их опекой, будут брошены на произвол судьбы.

Этот синдром называется виной выжившего.

Для многих людей расстаться со старым тяжелее, чем начать новое. Это связано не только со сложностями, которые включает в себя уход, но также и с тем, что фокусирование на уходе служит как бы дымовой завесой, которая загораживает страхи, связанные с переменами, включая как страх успеха, так и страх провала.

Много материалов написано о женском страхе успеха («хорошие девочки так не делают») и мужском страхе провала («если ты мужчина, ты должен преуспеть»), а также о различных страхах, определяемых культурой. Все это актуально для ВДА. Фразы вроде: «Ты никогда не станешь настоящим мужчиной* или «Все узнают, что ты слабак» — сами по себе могут вызвать у вас сильную тревогу.

Лежащее в основе всего этого сообщение «Ты ничего не стоишь» и подсознательная вера в него могут вызвать панику у ВДА, когда они пытаются что-то поменять в своей жизни.

Решение о смене работы мучительно дается ВДА, потому что им не хватает необходимых для этого навыков. У ВДА нет опыта принятия продуманных и взвешенных решений без посторонней помощи.

Необходимость принять какое-либо решение часто ставит ВДА в тупик. Причиной этого становятся проекции на прошлое и будущее, а также непонимание того, какие шаги необходимо предпринять в данный момент.

Если уйти так сложно, значит, судя по всему, у вас прекрасная работа. Видимо, вы занимаете высокую должность, у вас ответственные обязанности, огромная зарплата плюс бонусы, замечательные перспективы для развития, всесторонняя поддержка, и, помимо прочего, место работы расположено очень удобно для вас. Иначе зачем вам так беспокоиться? Излишняя тревожность по поводу увольнения с работы означает, что ВДА относится к новой работе как к пожизненному соглашению. Вам слишком сложно осознать, что компания может поменяться, что вы сами можете измениться; в конце концов, то, что идеально для вас сегодня, может уже не быть идеальным завтра.

Смена работы предполагает обучение новому, а обучение предполагает некий риск. Это вновь оживляет ваши детские страхи: «Если я рискну и у меня не получится, родители будут унижать меня и высмеивать перед своими друзьями*. Воспоминание о такой пытке, безусловно, мучительно.

Обычно люди начинают искать новую работу потому, что перестают быть довольными той, которая у них есть. Когда они видят возможность для роста и развития, то понимают, что настало время двигаться дальше, иначе в дело вмешаются обстоятельства и все равно все изменят.

Из-за того, что ВДА испытывают проблемы с принятием решений, перемены, в том числе рабочие, чаще всего случаются с ними именно по воле обстоятельств, а не в результате сознательного решения.

ВДА начинают искать новую работу только тогда, когда текущая ситуация становится для них невыносимой. Простая неудовлетворенность обычно или рационализируется, или отрицается, или становится причиной для самообвинения. Соответственно, дискомфорт продолжает нарастать до тех пор, пока не становится нестерпимым. Теперь уже ВДА не избежать поиска новой работы, иначе он создаст себе дополнительные проблемы или его попросту уволят. Как следствие, ему приходится искать работу в условиях высокой срочности, и полученная должность становится скорее удачей в лотерее, нежели результатом сознательного выбора, а потому вероятность того, что на новом месте ситуация повторится, очень высока.

Даже если ВДА жалуется, что его недооценивают или не дают раскрыть свои таланты, он не рассматривает всерьез возможности роста. Он воспринимает их с опасением и подозрением, полагая, что на самом деле все совсем не так, как кажется. Поскольку в большинстве случаев новые возможности реализуются не так, как было изначально задумано, внимание к их негативным сторонам помогает избежать страха собственной неполноценности. Готовность обдумывать и открыто обсуждать эти проблемы является для ВДА серьезным шагом и первым признаком роста. Обычно же они склонны накапливать свои сомнения, откладывать принятие решения, паниковать по поводу того, что работу их мечты предложат кому-то другому, и в итоге принимать условия работодателя. Избегая принятия окончательного решения, ВДА упускает уникальную для себя возможность, но, как ни странно, это приносит ему облегчение. Человек продолжает жить в своих фантазиях.

ВДА редко решаются на какие-либо изменения лишь потому, что пришло время двигаться вперед. Это происходит из-за неспособности трезво оценить свою квалификацию. «На нынешнем месте у меня все получается, но смогу ли я добиться успехов на новой работе?» — думает ВДА. Профессиональная деятельность рассматривается не как возможность продемонстрировать свои особенные навыки, а как поле для самоопределения.

Если человек движется вперед, потому что для этого пришло время, он принимает взвешенное и просчитанное решение. Он серьезно готовится к этому, выстраивает план действий и предпринимает тщательно обдуманные шаги. Эта стратегия противоположна стратегии ВДА, который начинает действовать только тогда, когда оказывается в кризисной ситуации.

ВДА меняют работу, когда в дело вмешиваются обстоятельства. Если ВДА увольняют, пережить это для него так же тяжело, как и для других людей. Независимо от того, насколько стоящей была работа, факт отвержения порождает в человеке неуверенность, и он реагирует на ситуацию либо депрессией, которая истощает, либо гневом, который дает энергию. ВДА менее, чем другие люди, склонны извлекать из гнева пользу. В их прошлом гнев был настолько разрушительной силой, что теперь им сложно «приручить» его и научиться делать полезным для себя. ВДА не умеют правильно использовать гнев и рассматривать его как созидательное начало.

С другими обстоятельствами — такими, как трудности в компании, — ВДА справляются прекрасно. Они спокойны в кризисной ситуации и делают то, что от них требуется. Когда другие теряют самообладание и оказываются не в силах принимать решения, ВДА, наоборот, испытывают прилив энергии и способны ясно мыслить. Это один из плюсов того, что в детстве им приходилось жить от кризиса до кризиса.

Глава 23

Я хочу вдохновить вас на то, чтобы вы начали думать о необходимости изменений в своей жизни. Иначе вы рискуете навсегда погрязнуть в своей боли. Вам необходимо признать свои проблемы, вытащить их на свет божий, обдумать и отпустить, помня о том, что время от времени они будут возвращаться. Вам нужно тщательно спланировать, как вы собираетесь изменить свою жизнь, что вы собираетесь сделать для того, чтобы чувствовать себя по-другому в различных жизненных ситуациях. Далее представлены некоторые рекомендации.

Либо примите его, либо работайте над тем, чтобы его изменить.

Многие из вас благодаря своему жизненному опыту научились работать под напряжением. Вся ваша жизнь проходила от кризиса до кризиса. Никто не учил вас работать систематично. Никто не говорил: «Каждый вечер тебе следует тратить по часу на домашнюю работу». Учась в школе, вы все откладывали на потом и выполняли задания в последний момент. Сейчас у вас на работе есть жесткие сроки, но, даже если в вашем распоряжении достаточное количество времени на подготовку, скорее всего, вы будете делать все в последнюю ночь.

После этого вы начинаете обвинять себя в том, что с вами что-то не так, потому что вы всегда оттягиваете выполнение важных дел до самой последней минуты.

Однако откладывание до последнего момента может быть наиболее оптимальным для вас способом работы. Так что вместо того, чтобы думать, что с вами что-то не так, просто осознайте, что это ваш стиль работы, и примите его.

Если вы действительно выполняете свои обязательства в срок, у вас нет повода думать, что вы делаете что-то неправильно. Просто это ваш стиль работы. Разные люди работают по-разному, и ваш ранний опыт мог научить вас работать наилучшим образом, именно находясь под давлением. Это стало вашим индивидуальным рабочим стилем. Вам стоит озаботиться только в том случае, если этот способ в действительности вам не подходит. Не надо чинить то, что и так работает. «Не надо лечить здоровый зуб».

Но не жестко, а осознанно. ВДА обычно склонны присваивать всем делам одинаковую степень важности. Стирка белья имеет точно такой же приоритет, как, допустим, заполнение налоговой декларации. Однако жизнь состоит из многих рутинных ежедневных обязанностей, дел и планов. Если все они буду иметь одинаковый приоритет, в них можно просто утонуть. Не все нужно делать безотлагательно, но некоторые дела действительно являются срочными. Не все нужно завершать тотчас же, иногда достаточно просто держать в голове свои планы и не забывать о них. Если расстановка приоритетов слишком сложна для вас, вам может понадобиться некоторая помощь.

Первое, что вам нужно сделать, — составить список всех своих рабочих задач и присвоить им приоритет от 1 до 3. Если вы не можете сделать это самостоятельно, спросите у своего начальника, что и когда нужно выполнить.

Если вы справились со всеми наиболее важными делами и у вас еще осталось время, принимайтесь за дела с приоритетом 2. Составляйте такой список каждый день: он поможет вам не упускать главное. Вы не будете паниковать и чувствовать себя подавленным. Эти чувства отнимают очень много энергии, и вы рискуете довести себя до такого состояния, что вообще не сможете плодотворно работать, а это будет только усиливать панику.

Вы не можете делать все. У всех нас есть ограничения. Важно понимать, что осознание своих ограничений не означает самоунижения. Это всего лишь способ установить реалистичные параметры для вашей рабочей жизни. Проанализируйте свои возможности и уважайте их. Это вовсе не обязательно должно вас радовать, но вы должны четко знать, что вы можете сделать, а что нет.

Будьте в курсе ваших рабочих обязанностей, они должны быть закреплены в письменном виде. Это позволит вам знать, чего ваш руководитель ожидает от вас, а значит, вы сможете определить, чего вам разумно ожидать от себя. Если от вас требуют того, чего нет в списке ваших обязанностей, вам необходимо разобраться, что это значит.

Когда вы осознаете свои ограничения, как личные, так и профессиональные, вы сможете ставить перед собой реалистичные цели. Вы сможете установить некоторые границы и почувствовать себя более безопасно на рабочем месте. Вы сможете наметить для себя определенное направление и начать систематично двигаться к цели.

Каждый день делайте что-то, что будет уменьшать ваш уровень стресса Это абсолютно необходимо.

Поскольку у многих из вас профессиональная деятельность связана с высоким уровнем стресса, вам очень важно найти способы управления стрессом. Техники релаксации, такие как медитация или самогипноз, должны стать частью вашей повседневной жизни. Если вы не будете расслабляться ежедневно и это не войдет у вас в привычку, вы не сможете снять стресс, когда это вам действительно понадобится.

Такие техники не только уменьшают стресс, но и пробуждают творческое начало. Оригинальные идеи, которые теряются в потоке повседневных мыслей, направленных на внешний мир, могут выйти на первый план в процессе медитации.

Если вы научитесь вовремя расслабляться, то сможете избежать многих заболеваний, вызванных стрессом.

Это непросто. Обычно если кто-то критикует вашу работу, вы воспринимаете это так, как будто критикуют лично вас.

Однажды ко мне пришел психолог-консультант, который был очень расстроен из-за того, что одна женщина сказала ему: «Я больше не буду ходить в вашу терапевтическую группу, потому что я могу получить все то же самое в Ал-Аноне». Консультант сразу стал защищаться и сказал ей: «Знаете, я работаю терапевтом уже десять лет, и раньше у меня никогда такого не было. Я точно знаю, что я компетентен».

Это его слова, но не его чувства. Он не смог ответить клиентке со своей профессиональной позиции. А если бы ему это удалось, они могли бы вместе попытаться выяснить, какие недостатки она видит в групповой работе, и оба приобрели бы в итоге определенный опыт.

Но вместо этого терапевт отреагировал на слова клиентки на основе своего раннего опыта. Он услышал то, что обычно говорил его отец: «Ты никогда ничего не будешь стоить». Для начала нам нужно было разобраться с его самооценкой, чтобы затем он смог научиться тому, как изменить свое поведение. Когда он осознал, что тот сценарий, который он проигрывал в своей голове, был уже неактуален, он смог дистанцироваться от него и увидеть критику в новом свете. Запомните, когда кто-то критикует вас за то, что вы делаете, вам следует рассматривать это с позиции ваших действий, а не вашей личности. Если же вас критикуют именно как личность, то вам стоит хорошенько подумать над тем, стоит ли оставаться на этом рабочем месте. Никто не обязан терпеть осуждение своей личности.

Очень важно, чтобы кроме работы у вас было что-то еще. Семья, друзья, хобби тоже должны быть частью вашей жизни.

Если вся ваша жизнь сосредоточена на работе и это единственное место, где удовлетворяются ваши потребности, вы очень сильно рискуете. Потеря работы, новый начальник, с которым невозможно сработаться, или же неудовлетворенность профессиональной деятельностью будут иметь для вас весьма тяжелые последствия, если в вашей жизни не будет других интересов. Ваша личная идентичность не должна полностью определяться лишь вашей профессией. Потеря работы не станет потерей себя, если вы соблюдаете необходимые предосторожности.

Уделяя время себе, не обязательно делать что-то «полезное»: вы можете принять ванну, почитать роман, сходить на прогулку, послушать музыку, покататься на велосипеде. Делайте что-то подобное каждый день. Внесите это в свой календарь или ежедневник и относитесь к договоренностям с самим собой так же добросовестно, как вы относитесь к обязательствам перед другими людьми.

Даже если вы достаточно близки со своими коллегами, это не означает, что нужно делиться с ними личными проблемами. Из-за проблем с границами ВДА это часто не удается. Один работодатель, пришедший ко мне за консультацией, рассказал о девушке, с которой недавно проводил собеседование: «Ты знаешь, я уже хотел было взять ее на работу, но внезапно она обмолвилась: “Я немного нервничаю, потому что только что была у своего доктора и он сказал, что я могла подхватить герпес”».

Ей, конечно, не стоило делиться с потенциальным работодателем столь личной информацией. Это заставило его задуматься, о чем девушка собирается разговаривать на работе: «Человек в этой должности будет приходить в школы и выстраивать там определенные отношения, и я очень обеспокоен тем, что она может там сказать».

Не стоит делиться с работодателем своими страхами и проблемами. Неважно, насколько хорошие у вас отношения, руководитель не сможет быть уверен в продуктивности вашей работы, если вы расскажете ему о том, как вы боялись, что не сможете обеспечивать себя после развода, или о том, как не спали три ночи подряд, потому что ваш сын стал приходить домой поздно в нетрезвом виде. Ваш работодатель, конечно, может заботиться о вас и вашем благополучии, но все же это не те отношения, где такая откровенность может пойти на пользу.

Поскольку для вас это привычно, вы очень легко попадаете в ловушку фантазии. Вам нужно реалистично оценивать ситуацию, когда ваш босс говорит: «Я знаю, что не дал тебе повышение, которое обещал, но в ближайшие полгода я это сделаю», или «Я знаю, что у нас не слишком хороший офис, но как только наши дела пойдут в гору...», или «Я прошу тебя взять на себя эту дополнительную ответственность, но это не навсегда». Будьте очень осторожны, ведь вам так легко поверить в подобные обещания. Будьте бдительны, не позволяйте себя обмануть.

Одного желания тут недостаточно: это не помогло вам, когда вы были ребенком, и не поможет сейчас. Разница в том, что в детстве у вас не было выбора, но вы выросли, и теперь у вас гораздо больше возможностей. Вы можете поставить себе предельный срок. Вы можете проанализировать, насколько вы способны влиять на то, чтобы желаемые изменения произошли. Тогда вы будете жить в реальном мире и нести ответственность за себя независимо от того, что происходит вокруг вас.

В детстве вы хорошо научились догадываться, но никогда не умели выяснять или спрашивать. Вас не учили задавать вопросы. Но в действительности зачастую очень важно проверять, что на самом деле происходит. Ситуации могут быть не такими, как кажутся, потому что вы видите их только со своей позиции, так что, если вы в чем-то не уверены, обязательно спросите. Если вы решили, что кто-то злится на вас, узнайте почему: для вас может быть важно знать причину. Да и кто знает, может быть, дело вовсе не в вас.

Один мой клиент был очень обеспокоен тем, что его коллега не здоровается с ним по утрам. Он не мог понять, чем обидел этого человека, и не знал, что делать. «Как мне следует поступить? Спросить его, в чем дело, или не обращать внимания? Я запутался и не хочу сделать еще хуже».

«Ты единственный, с кем он не здоровается?» — спросила я. Он подумал минуту, а потом сказал: «А ведь он действительно ни с кем не здоровается».

Так что велика вероятность, что дело не в вас, а в другом человеке. Прояснение ситуации может изменить ваше восприятие и помочь вам смотреть на веши реалистично.

Мэри после недели мучений наконец-то подошла к своему боссу и спросила по поводу слухов, которые до нее дошли: «Я слышала, что вы ищете мне замену. Мне казалось, я хороший сотрудник». Она едва сдерживала слезы. «Я хотел объявить об этом на общей встрече и сделать вам сюрприз, — ответил он. — Мы решили вас повысить. Поздравляю!»

Прежде чем вы решитесь обратиться с вопросами к своему начальнику или коллегам, хорошо бы проверить ваши размышления с кем-то, кто заботится о ваших интересах. Вам может понадобиться помощь, чтобы определить уместность и форму вашего вопроса.

Несмотря на то что в разных обстоятельствах нужно действовать по-разному, принцип остается одним и тем же: проверьте, не гадайте.

Если вас что-то очень сильно раздражает, скорее всего, причина не в текущей ситуации. С большой долей вероятности это относится к вашему детскому опыту, и человек, на которого направлены ваши чувства, олицетворяет для вас кого-то другого. И прежде чем вы отреагируете тем или иным образом, важно разобраться, кого он вам напомнил.

Начальник Джун вызвал ее к себе и сказал: «Мне нужно было увидеть тебя. У нас плохие новости».

Джун запаниковала. «О Боже! Что я сделала не так? Что со мной будет? Как я могу защитить себя? Мне было ужасно страшно. Когда я пришла к нему в кабинет, я была уже на грани. Он взглянул на меня и понял, что перепугал меня. Тогда он извинился и сказал: “Дело вовсе не в вас. Я просто хотел попросить вашей помощи, потому что не знаю, как объяснить сотрудникам, что у нас не будет повышения зарплаты, которое было запланировано». Ее чрезмерная реакция была прямым результатом ее детского опыта. Если что-то шло не так, она считала себя обязанной исправить ситуацию независимо от того, была ли она сама виновата и могла ли реально чем-то помочь.

Поиск подходящей работы

Частью вашего личностного роста может стать осознание того, что работа, которой вы занимаетесь, не подходит для вас. Важно понимать, что смена работы подразумевает некий процесс, который одинаков для всех независимо от того, вырос ли человек в дисфункциональной семье. Этот процесс включает четыре этапа, о которых ВДА могут не знать.

1. Подготовьте обновленное резюме — неважно, довольны вы своей текущей работой или нет. Это позволит вам понять, что может быть для вас интересно, причем это не обязательно должно иметь прямое отношение к вашей профессии. Если вы не знаете, как подготовить резюме, найдите книгу по этому вопросу и следуйте инструкциям: никто заранее не

¹ знает, как сделать что-то, пока не сделает это в первый раз. Затем дайте резюме человеку, которому вы доверяете, чтобы он проверил опечатки и, возможно, высказал какие-то дополнительные идеи.

2. Проанализируйте ваши интересы, чтобы понять, что может вас увлечь.

3. Пройдите тесты на профпригодность, чтобы выяснить свой потенциал.

4. Пройдите личностный тест, чтобы узнать ваш тип взаимодействия.

Может оказаться, что вы подходите или не подходите для той работы, которой вы сейчас занимаетесь, и вы можете быть весьма озадачены, не зная, что с этим делать. При этом самое сложное — это определение себя через мнение других в попытке принять их взгляды как свои собственные.

341

Поиск подходящей работы

Объективно оценив себя теми способами, которые указаны выше, вы сможете определить свой идеальный рабочий профиль и выбрать подходящие варианты. По этому вопросу есть много хороших книг⁹.

Почитайте о смене работы и попытайтесь выработать для себя некую систему — шаг за шагом, с разумными временными рамками.

Вам может казаться, что у других людей есть преимущество в вопросах воспитания и близких отношений — вероятно, из-за того, что у них в детстве были хорошие ролевые модели; однако на рынке труда, как бы непросто и небезопасно вы себя ни чувствовали, ваши навыки выживания лучше. И в этом ваше большое преимущество.

Из ВДА получаются хорошие консультанты, и в действительности очень многие из них работают в этой сфере. Я не хочу говорить о какой-то неполноценности ВДА, а собираюсь рассмотреть ловушки, в которые они попадают, работая консультантами. Поговорить об их самоощущении и о том, как они сами мешают себе получать радость от своей работы.

ВДА имеют хорошо развитые внутренние чувства — это помогло им выжить, когда они были детьми. Слова не так важны для них, как для других людей. Они могут составить картину происходящего не только на основании слов, но и при помощи множества других источников. Они способны хорошо понять, что чувствует их клиент и в каком состоянии он находится, и для этого им не нужны многословные описания, которые часто только мешают разобраться в происходящем. Эти внутренние реакции настолько глубоко присущи ВДА, что порой очень трудно объяснить, как они о чем-то узнали. Консультирование — одна из тех областей, где идентификация с детской травмой может повысить компетентность специалиста. Это грустно, но правда.

Нередко консультанты ВДА чувствуют себя самозванцами, и причина этого чаще всего кроется в самоощущениях, а не в рабочих результатах.

Не так давно с подобной проблемой ко мне обратился человек, работающий консультантом. «Как я могу помочь своим клиентам построить самооценку, если сам испытываю с этим большие сложности?» — спросил он меня.

ВДА-консультанты считают, что если все их личные проблемы не решены, то они не могут полноценно работать с клиентами, по сути, обманывая их. Но если разобраться, это означает, что никто не имеет достаточной квалификации для того, чтобы консультировать других. Если же клиент пришел к вам с проблемой, с которой вы сами пытаетесь справиться в данный момент, возможно, вам стоит перенаправить его к другому специалисту. Консультант, как и любой человек, имеет право на недостатки.

Большинство из нас, время от времени сталкиваясь с новыми ситуациями, в которых требуется проявить уверенность, чувствуют себя как дети, играющие во взрослых. Это тот ребенок внутри нас, который испытывает тревогу за собственные результаты.

Страхи ВДА глубже, и каждая новая оценка эффективности их работы только обостряет эти страхи. «Как скоро они поймут, что я разыграл их и заставил поверить, что знаю свою работу?» Это держит ВДА в постоянном напряжении.

Это проблема границ, которая напрямую связана с детским опытом. Тогда у вас не было возможности определить, где заканчиваются ваши чувства и потребности и начинаются чужие. Было невозможно понять, кто ребенок, а кто родитель. До какой степени вы должны были соответствовать ожиданиям окружающих? Как вы могли понять, что было вашей проблемой, а что — чужой? Все это привело к тому, что теперь вы так глубоко погружаетесь в проблемы своих клиентов.

Если день за днем вы носите с собой личные проблемы клиента, это не приносит пользы ни ему, ни вам. Это мешает вам развить у себя профессиональные навыки, чтобы отделять себя от проблем клиента. Он, может быть, не почувствует разницы, но вы ускорите для себя выгорание. Вы — это не ваш клиент, и его рост не является мерилом вашего собственного роста. Границы должны быть четкими, и один из способов сделать их такими — посвящать клиенту только то время, которое запланировано для ваших встреч, и ограничиваться этим. Если необходима супервизия, это уже нечто большее, но этот вид консультирования четко структурирован. Когда вы покидаете рабочее место, вы должны переставать думать о работе. Возможно, вам придется какое-то время бороться с собой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей о работе, но от этого может зависеть, останетесь ли вы в этой сфере или окончательно перегорите. То, что вы забираете свою работу с собой, не делает вас как консультанта более профессиональным.

Однажды в группе супервизии у нас было обсуждение, посвященное работе с семьями, в которых кто-то совершил суицид. По мере продолжения дискуссии один из специалистов выглядел все более и более подавленным. Когда я спросила его, что с ним происходит, он ответил: «Это дискуссия так влияет на меня. Это очень проблемная для меня область. Я понял, что принимаю слишком близко к сердцу проблемы моих клиентов и не могу сбросить их с себя. Я знаю, что нужно вести себя иначе. Я знаю профессиональные инструкции по этому поводу. Я знаю принципы отделения. Я знаю, как заменить одну мысль другой. Я знаю, что я не всесильный и не могу помочь всем во всем. Но ни одна из этих мыслей не приносит мне пользы. Как вы думаете, что это значит?»

«Это, безусловно, связано с вашей проблемой границ, — сказала я. — Ваши родители никогда нс уважали ваши границы. Они постоянно унижали вас публично. Они получали уважение окружающих за все, что вы делали хорошо. Они никогда не давали вам отделиться от них. Они никогда не позволяли вам развиваться и выделять себя как личность. Вы так злы на своих родителей, так сильно осуждаете их, что все их слова, все их поступки для вас — как красная тряпка для быка, и вы думаете: “Я никогда не буду вести себя так. Я буду делать все по-другому”. Поскольку они всегда были раздражены, вы не позволяете себе раздражаться. Они никогда не могли контролировать себя, поэтому вам приходится постоянно сохранять контроль над собой. Я подозреваю, что у них не было сочувствия и по отношению к другим людям. Они определенно не проявляли сострадания и чуткости к вашим чувствам. Они явно не тратили время и силы на то, чтобы озаботиться вашими проблемами. И в этом вы тоже решили быть их противоположностью, поэтому вы стали чрезмерно вникать в чужие проблемы. Вы слишком заботитесь о других».

Это крайности, о которых мы должны помнить. Если ваши родители не были заботливыми, это не означает, что вы должны постоянно заботиться о ком-то. Это значит, что вам нужно стать чуть ближе к их позиции. Идеалом для вас и ваших родителей была бы, конечно, некая золотая середина. На самом деле, для вашего собственного роста вам нужно в некотором смысле стать более похожим на них.

Это еще одна сложная область для вас. Клиенты просто не могут все время вас любить. По долгу профессии вам приходится делать и говорить те вещи, которые могут им не понравиться. Они не могут отделить ваши слова от вашей личности и поэтому будут злиться на вас. Такова специфика работы. Вам нужно быть весьма осторожным, чтобы не принимать это на свой счет. Важно то, что ваши клиенты слышат от вас те вещи, которые идут им на пользу. Самое главное — это уверенное движение по направлению к росту.

Моя клиентка позвонила мне из реабилитационного центра. Она была очень зла на меня. «Ты же говорила, что у меня не будет проблем с восстановлением. У меня было ужасное время», — сказала она. Я ответила ей: «Просто я не понимала, насколько плохим было твое состояние».

Она начала смеяться. Я не должна была принимать на себя ее гнев и не должна была защищать себя. Я смогла повлиять на то, чтобы она получила помощь, которая была ей необходима. Это моя работа, в этом и состоит моя задача. Если ей нужно кого-то обвинить, когда она разгневана, пусть будет так. Она не сможет долго обвинять меня: как только ей станет лучше, она изменит свое мнение. Но ее интересы — это мои интересы. Их очень трудно разделить, если вы ищете одобрения своего клиента.

Если вам нужно чье-то одобрение, я советую искать его у тех людей, которые находятся примерно в таком же состоянии, как и вы, — мы все делаем это в той или иной степени. И если состояние ваших клиентов не особенно отличается от вашего, возможно, вам стоит задуматься над тем, правильно ли вы выбрали профессию.

Очевидно, что, если вы росли в доме, где все время были конфликты, которые никогда не разрешались, вы будете стремиться избегать их. Когда члены вашей семьи проявляли гнев, вы все время боялись, что вы или кто-нибудь другой пострадает, и вам приходилось скрываться, чтобы не попасть под горячую руку. Несложно догадаться, почему вы не одобряете такой тип поведения.

Вам следует проанализировать, знаете ли вы, как разрешать конфликты. Умение разрешать конфликтные ситуации абсолютно необходимо вам не только для жизни, но и для работы.

Эта проблема происходит из страха быть разоблаченным. Если вы решили отказаться от клиента и направить его к другому специалисту, вы боитесь, что другие узнают, насколько вы некомпетентны. Они поймут, что раз вы не смогли работать с этим клиентом, значит, вы не имеете достаточных навыков для этого. Вы не хотите, чтобы люди знали ваши ограничения. Но ведь на самом деле у всех нас есть ограничения, и смысл в том, чтобы не пытаться их скрыть, а осознавать их. Если мы признаем, что другие специалисты более опытны в отношении определенных клиентов, то мы лишь лучше выполняем свой профессиональный долг. Мы не можем быть специалистами во всех областях. Мы не можем оказать помощь всем людям, которые приходят к нам. Это невозможно, и наша цель совсем не в этом. «Я не могу помочь тебе, но я могу помочь найти того, кто сможет это сделать», — вот заявление компетентного специалиста.

Это происходит, с одной стороны, из-за самоосуждения, а с другой — из-за осуждения клиента. Самоосуждение состоит в следующем: «Если бы я был более опытным специалистом, мой клиент не попал бы в тупик. Следовательно, неспособность моего клиента двигаться дальше в данный момент отрицательно отражается на мне».

Другая часть проблемы — контрперенос на вашего клиента. «Я был в такой же ситуации, как и ты. Я прошел через это. Я смог найти решение. Сделал то, что должен был сделать. Так почему же ты не можешь?»

Здесь могут быть два варианта. Возможно, вам только кажется, что ваш клиент в тупике. Иногда людям нужно время, чтобы собрать воедино свои знания. Иногда человеку нужна короткая передышка перед тем, как двинуться дальше и принимать новые решения. Иногда клиенты остаются в тупике, потому что это позволяет им не совершать тех изменений, которые их так пугают.

Другое дело, что вы, возможно, и могли бы сделать что-то для клиента, но пока не делаете. Мысли о том, что именно ваша неполноценность как специалиста стала причиной того, что клиент попал в тупик, будет мешать вам спросить своего супервайзера или коллегу, как они поступили бы на вашем месте.

Запомните: «Мой клиент в тупике» и «Я должен это исправить» — это не равноценные утверждения.

Многие ВДА, прежде чем начнут работать с клиентом, хотят знать, что конкретно нужно делать, как это сделать, сколько времени это займет, какой подход лучше использовать, что можно применять, а что нет и т. д. Терапевты нередко просят таких рекомендаций. По сути, это запрос маршрута лечения; ВДА хотят иметь такой маршрутный лист для себя на каждый день. «Скажите мне, что делать. Скажите мне, как мне справляться с собой. Скажите мне, правильно ли я поступаю. Скажите мне, совершаю ли я ошибку. Хорошее это решение или плохое?» Эти трудности и эта потребность в наличии структуры, порядка и направления — наследие детского опыта. Поскольку у вас не было твердого фундамента, чтобы начать строить свою жизнь, отсутствие чувства безопасности мешает вам решить, как правильно поступить в той или иной ситуации.

Те из нас, кто обучает консультантов, были бы неправы, если бы дали вам такой маршрутный лист. Не существует маршрута лечения, так же как не существует маршрута жизни. Просто что-то приносит результаты, а что-то нет. Некоторые вещи, которые пробует человек, работают успешно, а некоторые оказываются не такими действенными. Важно, чтобы вы могли помочь клиенту открыть для себя варианты и альтернативы, а также быть в курсе возможных последствий принятия каждого из этих вариантов и альтернатив. Если вы хотите именно этого, то это совсем не то же, что маршрут. Правильный вопрос звучит так: «К каким вариантам развития событий может привести это лечение? Каковы возможные последствия, о которых мне нужно помнить, прежде чем я начну? Каковы мои цели и каковы цели моего клиента?» Это правильные и важные вопросы, и их как раз нужно задавать.

Состояние стресса было нормальным для вас в детстве. Вы выросли в доме, который всегда был полон напряжения. Это то, что вы хорошо знали; это было ваше постоянное состояние. Поэтому вам не всегда удается распознать стресс на рабочем месте. Работа с клиентами очень трудна и связана с высоким уровнем стресса. У вас нет возможности расслабиться, вы не можете уделить кому-то меньше внимания, чем требуется. Если вы расслаблены или не полностью включены в работу, вы не выполняете свои обязанности. Следовательно, вы по определению находитесь в стрессовой ситуации. Я не говорю, что работа не может приносить вам удовольствия, — возможно, вам нравится именно такой стиль деятельности. Важно понимать, что этим стрессом необходимо управлять, его нужно снимать. Вам нужно придумать, как это сделать.

В каком-то смысле это является неприемлемым: клиницисты не должны проявлять контрперенос. Клиенты могут проявлять перенос, но клиницисты не должны отвечать на него контрпереносом. Следовательно, клиницист, который испытывает контрперенос по отношению к клиенту, уже несовершенен. Поскольку ВДА-клиницисты стремятся быть совершенными, они будут отрицать свой контрперенос. Вы не можете оставаться равнодушным к ребенку, которого хотели бы забрать к себе. Вы не можете не проявлять гнев по отношению к человеку, который так же плохо обращается с кем-то, как когда-то обращались с вами. Иногда невозможно не испытывать сексуальное влечение к клиенту. Это жизнь. Если вы можете это признать, значит, вы можете этим управлять. Иногда это неопасно. Порой вам достаточно просто осознавать свою реакцию, чтобы это не мешало вашей работе с клиентом.

Но иногда реакция бывает такой сильной, что необходимо перенаправить клиента к другому специалисту. Если это происходит систематически, возможно, вам нужно серьезно обдумать этот вопрос. Если вы будете отрицать проблему, это не принесет пользы. Перенос клиента на консультанта очень полезен для ВДА. Для клинициста не вредно гордиться ростом и развитием своего клиента. Эта гордость, конечно же, родительского свойства. Это правильное чувство, и оно не принесет вреда клиенту. Но вам следует быть внимательным, чтобы все это не зашло слишком далеко. Я, например, знаю о себе, что я должна была перестать видеть маленьких детей: моя реакция контрпереноса по отношению к ним была очень сильной. Мне хотелось взять их всех к себе домой. Мне хотелось заботиться о них. Они как будто становились моими. Это не было ни полезно, ни благотворно ни для них, ни для меня.

Вы единственный в вашей организации, кто возьмет на себя дополнительную нагрузку. Ваше руководство всегда может быть уверено в том, что вы готовы брать на себя больше. Это происходит потому, что вы не можете сказать «нет», а также потому, что вам сложно понять, в какой момент вас начинают эксплуатировать.

Для вас очень важно осознавать, скольких клиентов вы можете обслуживать и в какой момент вам нужно остановиться и сказать «нет». Посмотрите вокруг и сравните. Не ограничивайтесь только вашим местом работы, потому что, если вас там эксплуатируют, велика вероятность, что и с другими обращаются точно так же. Пообщайтесь с людьми, которые работают в других местах и чувствуют себя комфортно со своей рабочей нагрузкой. Посмотрите, ведут ли они так же много клиентов, как вы. Изучите, как осуществляется у них распределение нагрузки. Отведено ли в вашем рабочем дне специальное время для бумажной работы, которая все время висит над вами? Выделено ли время для телефонных звонков? Это все — часть вашей работы. Если вы принимаете клиентов с той минуты, как вошли в офис, до той минуты, когда покидаете его, а потом вы еще должны сами доделывать всю сопроводительную работу, значит, ваша нагрузка спланирована неправильно. Рано или поздно это приведет к срыву. Вам нужно принять меры, чтобы сбалансировать эту ситуацию.

Это хорошая возможность проверить и понять, не приближаете ли вы сами себя к выгоранию. Консультанта, который не принимает необходимые меры предосторожности, надолго не хватит. Ваша цель — найти баланс.

Эмоциональное здоровье

1. Как много времени вы тратите на беспокойство за своих клиентов и их проблемы?

2. Бывают ли у вас моменты, когда вы считаете, что ситуация безнадежна и вы никому не можете помочь?

3. Испытываете ли вы сильные чувства и перемены настроения из-за ваших клиентов? Вашей работы? Вашей семьи и друзей?

4. Как часто вы обвиняете начальство, коллег или клиентов в ваших собственных негативных чувствах?

5. Считаете ли вы, что ваша жизнь была бы счастливой, если бы только коллеги и клиенты вели себя по-другому?

6. Как часто вы чувствуете себя одиноким? Это случается, когда вы вместе с кем-то или когда вы наедине с самим собой?

7. Сомневаетесь ли вы когда-нибудь в своем здравомыслии? Теряете ли вы контроль над собой?

8. Когда вам становится стыдно за ваше собственное поведение?

9. Часто ли вам бывает страшно?

10. Является ли работа для вас более важной, чем семья или общественная жизнь?

11. Как вы контролируете свой гнев и разочарование?

12. Что заставляет вас чувствовать свою ответственность за поведение других людей?

13. Испытываете ли вы время от времени чувство вины по поводу своей работы?

14. Чувствуете ли вы себя перегруженным вашими рабочими обязанностями?

15. Становитесь ли вы более чувствительным или более критичным по отношению к другим дома и на работе?

Физическое здоровье

1. Как меняются ваши привычки, связанные со сном? Ворочаетесь ли вы во сне? Часто ли вы просыпаете?

2. Какие физические симптомы вы замечаете у себя? Бывают ли у вас головные, желудочные боли, тошнота, истощение, чрезмерное беспокойство, боли в спине или шее?

3. Как изменились ваши привычки в еде?

4. Подвергались ли вы физическому насилию дома или со стороны друзей?

5. Как изменилась ваша сексуальная жизнь?

Социальное здоровье

1. Как ваша концентрация на работе влияет на вашу ежедневную жизнь? Много ли вы перерабатываете? Проводите ли

' вы время с семьей и друзьями? Экономите ли на отдыхе?

2. Как часто вы реагируете на кризис и испытываете чувство, что ваша жизнь не принадлежит вам?

3. Стала ли ваша жизнь настолько серьезной, что вы потеряли чувство юмора?

4. Часто ли вы забываете или теряете вещи? Часто ли с вами случаются какие-то происшествия?

5. Проводите ли вы рабочие перерывы за разговорами о клиентах?

6. Часто ли вы проверяете своих клиентов, чтобы контролировать их поведение?

7. Не слишком ли вы опекаете своих клиентов?

8. Какие семейные обязанности вы забросили для того, чтобы сконцентрироваться на работе?

9. Позволяете ли вы работе вмешиваться в ваши планы?

10. Кажется ли вам, что вас недооценивают на работе?

11. Думаете ли вы иногда, что ваши клиенты не смогут выжить без вашего доброго совета?

12. Каким образом вы позволяете клиентам влиять на ваши собственные чувства и ваше поведение?

13. Склонны ли вы угрожать своим клиентам или запугивать их, находясь в конфронтации с ними? Бываете ли вы саркастичным?

Глава 26

Программа поддержки работников (ППР) — идеальный способ предоставить ВДА ту помощь, в которой они нуждаются. Поскольку люди проводят большую часть своей жизни на рабочем месте, именно здесь, в окружении коллег, которые не обязательно вкладывают много энергии в рабочие отношения, можно изучить поведение ВДА и начать работать с ними — на благо как самого человека, так и компании в целом. ВДА получает ту заботу, в которой он нуждается и которой заслуживает, а компания минимизирует свои риски — от этого все только выигрывают.

Такая забота может удержать человека от алкоголизма или других форм зависимости.

Синди рассказывает:

Пять лет назад я была обеспокоена тем, что стала больше пить, и при поддержке терапевта я приняла решение избавиться от этой зависимости и лицом к лицу столкнуться с личными и семейными проблемами, связанными с алкоголизмом, много поколений преследовавшим мою семью, которые я отрицала. Решение взять на себя ответственность за свою жизнь, а также «Молитва о душевном покое» внесли существенный вклад в понимание моих мотивов, а следовательно, в уменьшение необходимости для меня прорабатывать свои неразрешенные конфликты только через

* работу.

Эта забота также может помочь унять «внутренний голос провала» (по выражению Марка), который саботирует как личную, так и профессиональную жизнь.

Майкл, менеджер ППР в большой исследовательской хайтек-компании, описывает преимущества для организации и для работника:

Почти в каждом случае ВДА хорошо реагируют на консультирование... Длительность лечения определяется степенью изоляции, типом системы поддержки и прочими факторами. Прогноз для таких клиентов хороший, как только они начинают лечение.

Другими словами, как только вы приступаете к работе с профессиональными проблемами ВДА, вы начинаете работать с проблемой потери миллионов долларов, которые были упущены из-за плохой рабочей продуктивности, неосуществленных продаж, несчастных случаев на производстве, пропусков работы, медицинских расходов, а также затрат на наем и обучение нового персонала.

Наиболее красноречиво преимущества лечения описал ВДА-консультант, работающий в религиозной общине:

Тебя создал Господь. Это нормально — быть собой. Это нор: мально — любить себя. На самом деле, чем больше ты лю-'J бишь себя, тем легче тебе помогать другим.

Этот идеал существует в любых отношениях. Это такая же рабочая цель, как и личностная. Это указание, которому все мы должны следовать.

Некоторые компании готовы предложить образовательные программы своим работникам. Компоненты таких программ для ВДА могут быть следующими.

В первую неделю предполагается рассмотреть общую информацию относительно ВДА. Здесь рассказывается про образовательную программу и описывается содержание и направленность всех семи недель обучения.

Цели:

• участники узнают цену алкоголизма и связанных с ним проблем для своей компании;

• участники знакомятся с результатами исследовании, специальной литературой и опытом людей, больных алкоголизмом;

• участники могут осознать свою принадлежность к этой группе людей;

• участники получают возможность задать вопросы, получить пояснения по поводу своих индивидуальных проблем и сомнений и после этого оценить, пойдет ли им на пользу дальнейшее обучение.

На этом занятии участники знакомятся с концепцией «семейной болезни». Рассматриваются межличностные отношения в алкогольной семье. Ведущий объясняет особенности детского восприятия реальности и механизмы преодоления, которые вырабатываются у детей алкоголиков для выживания.

Цели:

• участники узнают о прогрессирующих процессах семейного заболевания;

• участники узнают о том, как такие семейные отношения могут воспроизводиться на рабочем месте;

• участники знакомятся с тем, как принято справляться с решением проблем, выражать эмоции и выстраивать

/ коммуникацию в функциональной семейной системе.

На этом занятии рассказывается о ролях, которые принимают на себя члены семьи, и о том, как эти роли могут оказаться функциональными или дисфункциональными в детстве и во взрослой жизни. Делается акцент на необходимости для ВДА осознавать, как эти роли служат защитным механизмом против эмоционального беспорядка, как вырабатывают у ВДА самоощущение, основанное на том, что они делают, а также кто они и что они чувствуют. Это занятие также включает обсуждение условной и безусловной любви.

Цели:

• участники узнают о том, какие роли могут принимать на себя члены алкогольных семей, и о том, как различные роли служат для выживания, уменьшения стресса и обеспечения чувства стабильности для ВДА;

• участники обсуждают сильные и слабые стороны различных ролей, их преимущества и недостатки, а также эмоции, которые подавляет та или иная роль;

• участники узнают о том, как алкоголик и созависи-мый родитель условно реагируют на различные варианты ролевого поведения ребенка, вместо того чтобы безусловно реагировать на него как на цельную личность.

На этом занятии обсуждается, что значит быть взрослым, какие особенности это предполагает. Рассматриваются проблемы, которые испытывают ВДА, и происхождение этих проблем из семейного алкоголизма. Подробно исследуются сообщения, которые получают ВДА, и искаженное восприятие как следствие взросления в алкогольном окружении.

Цели:

• участники узнают о проявлениях изоляции работника на рабочем месте;

• участники знакомятся с тем, как усвоенные ВДА открытые или скрытые сообщения влияют на их рабочую дея-

¹ тельность;

• участники разрабатывают стратегии изменений.

На этом занятии вводится широкое определение самопомощи, чтобы помочь ВДА использовать ресурсы, которые способствуют выздоровлению. Обсуждаются традиционные программы самопомощи, такие как АА, Ал-Анон и ВДА. Участникам также предлагается помощь, доступная через обучение и различные общественные ресурсы. Обсуждаются разные формы терапии.

Цели:

• участникам рассказывается про доступные программы восстановления;

• участники используют разнообразные ресурсы для самопомощи в различных случаях.

На этом занятии с помощью лекции, фильма, обсуждения и групповых упражнений показывается, как жизнь с алкоголизмом может помешать строить близкие отношения. Цель этого занятия — определить, что такое близость, и обсудить составляющие здоровых отношений.

Цель:

• участники узнают о том, как проблемы с близостью мо-\J гут повлиять на поведение на рабочем месте.

Этот занятие сосредоточено на процессе выздоровления. Обсуждаются проблемы и потребности, возникающие на разных ступенях восстановления. Освещаются поведенческие, когнитивные и эмоциональные изменения, происходящие в процессе выздоровления, и то, как они проявляются.

Цель:

• участники учатся воспринимать выздоровление как процесс.

Чтобы узнать человека, нужно время; время также требуется на то, чтобы осознать влияние невыявленного ВДА на работу. Ниже представлены наиболее важные проявления ВДА, создающие трудности на рабочем месте:

• прокрастинация; ,

• перфекционизм; ^v

• нерешительность; *

• импульсивность в принятии решений;

• неустойчивая производительность;

• обилие вопросов; w

• полное отсутствие вопросов;

• трудности с принятием похвалы;

• постоянный поиск одобрения;

• привычка задерживаться допоздна;

• частые прогулы;

• чрезмерная вовлеченность в проблемы других работников;

• явное пренебрежение к чувствам других работников;

• принятие на себя ответственности за чужие ошибки; ^v

• недостаток инициативы;

• частые эмоциональные срывы;

• полное отсутствие проявления эмоций;

• чрезмерное обсуждение личной жизни; v

• отсутствие личной жизни за пределами работы.

Легко заметить, что многие элементы этого списка образуют пары. ВДА часто впадают из одной крайности в другую — как, например, в случае с продуктивностью.

Однако важно понимать, что эти проявления могут изменяться в зависимости от рода деятельности и что этот список далеко не полный. Для того чтобы определить, испытывают ли ВДА стресс на работе, когда он возникает, как они реагируют на него и какое влияние это оказывает на их коллег, требуются дополнительные исследования.

1. Проблемы рабочей продуктивности.

Для начала исследуйте признаки злоупотребления психоактивными веществами.

2. Пропуски из-за болезни.

Исследуйте на предмет выгорания или злоупотребления психоактивными веществами.

3. Проблемы с коллегами и начальством.

Изучите проигрывание сценариев алкогольной семейной системы.

4. Проблемы с семьей.

Проверьте на предмет зависимости от психоактивных веществ и на другие виды компульсивного поведения самого работника, его супруга и детей.

Исследуйте непонимание того, как решать проблемы.

5. Проблемы с близостью.

Исследуйте страх быть брошенным.

Проверьте зависимость от психоактивных веществ у партнера. Проверьте, нет ли у работника служебного романа и не произошло ли в нем ухудшения отношений.

Наследие детства ярко проявляется на рабочем месте — это справедливо для всех нас независимо от происхождения. Ваш опыт может работать на вас или же против вас. Вы можете принять решение измениться или же приспособиться. Как только вы осознали происходящее, у вас появились варианты выбора.

Клиническая практика показывает, что ВДА очень быстро отзываются на лечение. Они стремятся получить помощь и весьма эффективно используют инструменты, которые получают в процессе консультирования.

В сфере зависимости от психоактивных веществ мы используем понятия профилактики, вмешательства и лечения.

Профилактика главным образом состоит в обучении. Человек начинает осознавать: «Я чувствую себя так (или веду себя таким образом) из-за своего детского опыта».

Вмешательство состоит в том, чтобы разорвать порочный круг. «Мне нужно что-то поменять, потому что то, как я себя чувствую, и то, что я делаю, не подходит для меня».

Лечение — это выработка новых сообщений:

• я человек, который имеет ценность;

• я могу показывать это;

• я могу чувствовать это;

• я могу делать выбор;

• я могу работать для других людей и не терять себя;

• я могу расти вместе с организацией и не отставать; у • я буду брать себя с собой.

Консультант ППР, который работает с ВДА, участвует в захватывающем процессе роста. Переход от я-объекта к я-субъекту создает такой заряд энергии, который может быть продуктивен для всех участников процесса.

Ценность ВДА на рабочем месте становится все более понятной. Распознавание признаков проблем ВДА, как только они дают о себе знать, а также быстрая и верная реакция на них будет в долгосрочной и краткосрочной перспективе удерживать лучших работников и сильно уменьшать потери от выгорания, физических проблем, зависимостей и импульсивных решений на работе. Чуткость к таким проблемам находится в интересах компании. Это идет на пользу всем — не только ВДА, но и их коллегам; необходимо начинать работать с этими проблемами, как только они возникают, и не ждать, пока ситуация ухудшится. Тогда и атмосфера в коллективе станет более продуктивной и здоровой.