Взрослые игры

Глава 11

— Нужно было заставить твою задницу ждать снаружи.

Я ухмыльнулся Риз. Она стояла в дверях, скрестив руки на груди, и выглядела уютно, одетая по-студенчески: в огромную голубую толстовку с эмблемой БГУ. Мало-помалу, мое первоначальное мнение о ней менялось. Я был готов поставить деньги на то, что она нарядится, чтобы меня подразнить. Но, она была в толстовке, шортах и пушистых носках, без макияжа, с распущенными косичками, ниспадающими на плечи.

— С чего бы это? — спросил я, выпрямившись. В Риз было, может быть, 170–173 сантиметра, а во мне 195. И из-за разницы в росте, она откинула назад голову, чтобы смотреть мне в глаза.

— С того, что ты сказал «тридцать минут», а судя по моему телефону, прошло лишь двадцать две. Что, если бы я еще не была готова?

— С трудом выбралась из туалета, когда я позвонил, да?

Она сморщила нос и засмеялась.

— Фууу! Нет! Входи, а то холодно.

Она взяла у меня большой контейнер, и отступила назад, приглашая внутрь. Ее дом был теплым (и по температуре и по ощущениям), оформленным в фиолетовых и землянисто-серых тонах, с эклектичными деревянными акцентами. Я не был удивлен, увидев что стены украшены работами чернокожих художников. Я хмыкнул, увидев ряды виниловых пластинок и винтажный проигрыватель. Несколько пластинок было выставлено напоказ, и все они принадлежали одной группе — группе ее отца.

— Сними обувь, пожалуйста, — сказала она, закрывая за мной дверь. Риз пошла в сторону кухни, не оглядываясь, и я крикнул ей в спину:

— Разве я не могу рассчитывать на помощь?

Она остановилась и повернулась ко мне лицом.

— С чем? Разве твои пальцы не работают? — она продолжила идти на кухню, а я старательно сдерживал улыбку, пока нагибался, чтобы снять туфли.

Когда я вошел на кухню, она поднималась на цыпочки, чтобы поставить контейнер со спагетти в микроволновую печь над плитой. Маленькие белые шорты для йоги натянулись, обнажая то, что было под ними. Нижний край шортов достиг сексуальной округлости ее задницы, замер, и вернулся на место, когда она включила микроволновую печь и обернулась.

— Эй, — сказала она, — тебе ведь на самом деле не требовалась помощь, не так ли?

Я улыбнулся.

— Не-а.

Она легко вздохнула.

— О’кей. Хорошо. Я надеялась, что ты шутишь. Ты же понимаешь, что я помогу, если тебе понадобится помощь, но…

— Все в порядке, — сказал я, поднимая руку перед собой. — Я просто прикалывался.

Она кивнула.

— О’кей. Тебе явно не нужна помощь, так что я, честно говоря, подумала, что будет, типа, оскорбительно, если я предложу. Черт! — она щелкнула пальцами. — Упущенная возможность. В следующий раз я так и сделаю.

— Ты действительно что-то с чем-то, — я шагнул в кухню, приближаясь к ней.

Она улыбнулась.

— Я такая, правда. Особая порода.

— Скорее, особенная. Немного «того».

— Ох, да, пофиг, — сказала Риз, ее глаза заискрились от смеха. Она отвернулась и направилась к холодильнику. — Я приготовила нам немного салата, и… если ты останешься и захочешь выпить, то я открыла бутылку вина.

Я усмехнулся.

— Вот дерьмо! Ты превращаешь это в целый романтический ужин, да? — ее глаза растерянно расширились, губы раскрылись, а затем она отвернулась, опустив глаза на салатницу в своих руках. — Не-а, не смущайся, — сказал я, смеясь, взял у нее блюдо и поставил его на столешницу. — Я все понимаю. Просто не ожидал этого.

Я положил руку на ее талию, и Риз тут же откликнулась: подошла ближе и прижалась ко мне, расслабляясь, словно это было привычно. Когда она отклонила голову назад, ее косы коснулись моей руки.

— Я нервничала немного. Начала браться за все подряд. Если бы ты приехал позже, я бы, наверное, еще и камин зажгла.

Я откинул голову и засмеялся.

— Вау. Я не могу представить, что бы ты нервничала. Ты кажешься очень, очень уверенной в себе.

— О’кей, полагаю, что теперь моя тайна раскрыта. Я не такая невероятно идеальная, какой выгляжу, — едва слова слетели с ее губ, она захихикала.

— Ты даже не смогла сказать это дерьмо с бесстрастным выражением на лице, да?

Широко улыбнувшись, она покачала головой.

— Не могла. Я, как и любой человек, нервничаю, когда…

— Когда что? — она снова опустила глаза, прикусив губу. Я поднял свободную руку к ее лицу и поднял ее подбородок. — Когда ты «что», принцесса?

Ее веки затрепетали и на секунду закрылись, а затем она посмотрела на меня этими большими, карими глазами.

— Когда я… Когда мне кто-то нравится.

— Ох, так теперь я тебе нравлюсь, вау! Я думал, тебе не нравятся «грязные, эгоистичные, глупые механики, которые не могут сосредоточиться на теме своей работы»? Что с этим случилось, а? — я опустил руки на ее задницу, сжал и притянул Риз ближе к себе. — Это заслуга моего члена? Что ты передумала, да?

— Вот! Ты снова преувеличиваешь, — засмеялась она. — Я не говорила ничего подобного!

— Именно так это все прозвучало для меня.

— И ты, переоцениваешь силу своего члена.

— Нет, это ты ее недооцениваешь. Бьюсь об заклад, ты уже рассказала всем своим подружкам о том, как нигер, у которого нет одной ноги, подарил тебе самый лучший член твоей жизни. Ведь так?

Ее глаза широко раскрылись, и она снова рассмеялась. И ее вид, в сочетании со смехом, усугубил незнакомое ощущение в моей груди. Даже когда она замолчала, ее губы застыли в полуулыбке, глаза ярко блестели и излучали счастье, и, черт возьми, я просто не мог ничего с собой поделать.

Риз словно растаяла, когда я опустил голову и прижался ртом к ее губам. Мои руки скользнули под ее толстовку, пытаясь притянуть ближе. Она издала тихий стон, когда я провел языком вдоль ее губ, призывая открыть их для меня. И она это сделала. Я, не торопясь, изучал ее рот языком, смакуя сладость. Захватив ее губу зубами, посасывая, прикусывая, успокаивая место укуса, я вновь вернулся к ее языку, чтобы насладиться ею еще немного.

Когда я, наконец, оторвался от Риз, она тяжело дышала. Грудь вздымалась, глаза потемнели от желания, и, черт, я практически чувствовал жар, исходящий от местечка между ее ног. Ее губы остались раскрытыми, пока она смотрела на меня. Тишину нарушали только ее мягкие вздохи, а затем… раздался звуковой сигнал микроволновой печи.

Я улыбнулся, и снова поцеловал. Еще раз хорошенько сжал ее задницу, и отстранился.

— Давай поедим.

В конечном итоге мы зажгли камин.

Да-да, мы были чертовски, банальными, но, нам было все равно. После того, как мы поели, Риз поставила одну из виниловых пластинок своего отца, и мы сели на пол перед камином, с той самой бутылкой вина.

— Я не могу перестать думать о спагетти, — вздохнула она, отпивая большой глоток из красивого большого бокала. Я прислонился спиной к дивану, а она сидела, скрестив ноги, напротив меня Я засмеялся:

— Возьми еще немного, если хочешь.

Она покачала головой.

— Я хочу, но нельзя. Уже завтра утром, буду на себя злиться за съеденные калории.

Я просто потрясена тем, насколько они вкусные. Твоя племянница должна стать поваром.

— О, доверяешь шестилетнему ребенку, да?

— Доверяю, когда уверена, что это того стоит, — рассмеялась она. — Который из братьев ее отец?

— Мистер Бестселлер.

Она кивнула.

— Это он был с тобой в книжном магазине?

— Да. Обговаривал раздачу автографов, после выхода своей новой книги.

— О, ничего себе! — она сделала еще один глоток вина. — Я не читала его книг, они хорошие? Только честно.

Я рассмеялся.

— Что? Да, у него хорошие книги. Я бы надрал ему задницу, если бы это было не так.

— В каком жанре он пишет? Художественном? Научную фантастику?

Я наклонил набок голову.

— Эээ… вообще-то, трудно сказать. Он пишет в нескольких жанрах. Некоторые книги — литературные вымыслы об отношениях, есть пара триллеров. Одно известное издание назвало его писателем, находящимся между Уолтером Мосли и Эриком Джеромом Дики.

Ее глаза широко раскрылись.

— Вау. Это довольно значительное сравнение.

— Да. Он ненавидит это дерьмо, но, думаю, понимание приходит с опытом. Хотя, честно говоря, он действительно хорош. Я могу принести тебе что-нибудь из его книг.

Она покачала головой.

— Не-а, я куплю. Поддержу его искусство. Но я приду к тебе за своими деньгами, если мне они не понравятся.

— Почему ко мне?!

— Потому что его порекомендовал ты. В его книгах есть секс?

Я рассмеялся.

— Да, в парочке есть.

— Запиши мне их названия. Вот их-то я и хочу прочесть.

— Ты серьезно, Риз?

Она хихикнула и глотнула вина.

— Да, черт возьми! Знаешь, когда становиться холодно, одна из моих самых любимых вещей — это устроиться на диване, с вином и хорошей книгой. А если в книге присутствует сцена хорошего секса, то это еще лучше. Так что, если твой брат испортит мне настроение, ты обязательно об этом узнаешь.

— Хорошо-хорошо. Я понял. Я принесу тебе список.

— Спасибо.

Некоторое время мы молчали. Риз допила вино, потянулась к бутылке и наполнила мой бокал. А в свой, вылила остаток. Она сделала глоток, рассматривая меня.

— Могу я?

Я не знал, о чем она спрашивала, но все равно кивнул, допивая вино одним большим глотком. Она потянулась к моим штанам. Ее глаза не отрывались от моего лица, пока она тянула штанину вверх, обнажая протез.

— Наверное, странно, что я думаю, что это выглядит круто? — спросила она, осторожно проводя пальцами по стилизованному металлу.

Я усмехнулся, наблюдая, за ее изумлением, пока она внимательно рассматривала протез.

— Не совсем… Мой, намеренно разработан так, чтобы круто выглядеть. У меня есть несколько друзей, еще со времен службы в армии, которые занялись инженерной механикой, когда ушли в отставку. Они реализовались в области биомедицины. Именно к ним я и обратился. Практически позволил им экспериментировать на мне. В итоге, недавно у меня появился этот протез. У меня есть еще один, более функциональный. Его я использую, когда более активен, в нем я даже занимаюсь бегом.

— Ты бегаешь? Тогда ты достаточно хорошо приспособился ко всему, раз бегаешь в протезе, да?

— Да. Я использую протез около двух лет. А именно этот, всего лишь около полугода. Но вернемся к твоему вопросу. Поверь мне, я предпочел бы, чтобы ты думала, что это выглядит круто, чем наблюдать за некоторыми другими реакциями, которые я обычно получаю.

Она вопросительно подняла бровь.

— Которые представляют собой…?

— Шок. Жалость. Обращение со мной так, словно я — слабак.

— Ох, забей, Джейсон. Ты похож на гребаного Терминатора. Никто не может относиться к тебе так, словно ты слабак. Я в это не верю.

Я пожал плечами.

— Тогда ты удивишься. Несчастный случай произошел менее трех лет назад. Я прошел через операцию, физическую терапию. Прошел обучение пользованием протеза, и все в этом роде, и на протяжении всего этого времени я видел много разных реакций.

— Ты делал все это здесь?

— Не-а. В Кали, в округе Колумбия. Мне нравилось там жить. Кроме того, машиностроительная промышленность там на подъеме. Я вернулся домой, к семье, пока занимаюсь учебой. Но когда закончу учебу, мог бы вернуться в Кали, и получить там стажировку.

— Ох. О’кей.

Я наблюдал за ее пальцами, скользящими по линиям и углублениям моего протеза.

Но что-то в интонации, с которой она произнесла последние слова, заставило меня взглянуть на нее. В ее глазах читалось заметное уныние, когда она повернулась к огню и допила вино.

— Эй… В чем дело? — спросил я, касаясь ее руки.

— Ни в чем.

Я сморщил лоб, а затем и вовсе нахмурился, когда она внезапно поднялась и пошла на кухню, взяв по пути, пустую бутылку и бокалы.

Что, черт возьми, только что произошло?

Я последовал за ней, схватил ее за талию и повернул к себе лицом.

— Ты собираешься сказать мне, что с тобой происходит?

Она одарила меня безумным взглядом, словно не понимала, о чем я говорю.

— Я в порядке.

— Хорошо, но скажи, о чем ты думаешь. У тебя никогда не было с этим проблем.

— Ни о чем. Черт! — она выскользнула из моего захвата, затем пошла в угол и выбросила бутылку вина в мусорную корзину. — Просто слишком много думаю.

Я тихонько хмыкнул:

— Такого не бывает.

Риз «цыкнула», качая головой, пока поворачивалась ко мне лицом.

— Хм, нет. Определенно бывает.

Она принялась молча мыть наши бокалы, а затем поставила их в сушку. Я последовал за ней в гостиную, где она выключила проигрыватель и аккуратно спрятала виниловую пластинку в конверт.

— Это твой способ сказать, что мне пора идти? — спросил я, засунув руки в карманы спортивных штанов.

Риз остановилась, ее пальцы замерли над хромированной ручкой стеклянного шкафа.

— Так значит, ты можешь сложить два плюс два, да? — отрезала она, затем покачала головой. — Я ничего не буду говорить, Джейсон. Делай то, что тебе подсказывает здравый смысл.

Хорошо, черт побери.

Она закрыла шкаф, затем подошла к камину и наклонилась, чтобы выключить горелку.

— Стой, — сказал я, и неспешно подошел к ней. Схватил ее за руку, игнорируя легкое сопротивление, и повел к дивану.

— Что ты делаешь?

Я улыбнулся, затем сел, притянув ее к себе на колени.

— Ты сказала делать то, что мне подсказывает здравый смысл. Поэтому собираюсь посидеть здесь несколько минут, и хочу, чтобы ты посидела со мной. Хорошо?

Она ничего не сказала, но замерла, поэтому я расслабился. Через несколько минут Риз тоже расслабилась, положив голову мне на плечо. И за все это время мы не произнесли ни слова. Меня начало клонить в сон, пока я наблюдал за успокаивающим потрескиванием огня, и лениво чертил пальцами круги на ее спине.

— Я чувствую себя очень глупо, — сказала она, наконец, бормоча слова в мою шею.

— Сегодня я позволила своему разуму заблуждаться. Пока мы ели и разговаривали, я начала думать… Возможно, «это» может чем-то стать. Чем-то большим, чем отношения «просто мне удобно ему звонить вечером ради секса». И да, это безумно. Я сейчас это поняла. Просто я так взволнована, потому уже прошла целая вечность с тех пор, как мне действительно кто-то нравился. Действительно, очень сильно нравился. И вот она — я, слишком много думала. Слишком много.

Я нахмурился.

— Ладно, но это всего лишь твои мысли. Объясни мне, в чем проблема.

— В итоге, ты уедешь. Вот в чем проблема.

Я был уверен, что она пожалела об этих словах, как только они слетели с ее губ.

Риз втянула ртом воздух и попыталась слезть с моих колен, но я обхватил рукой ее талию, удерживая на месте.

— И теперь ты видишь другую сторону привычки «говорить все, что у меня на уме».

Если я не оскорбляю тебя, то выплескиваю на тебя неловкие, неуместные чувства.

Замечательно, да?

— Черт возьми, Риз, когда ты нервничаешь, это захватывает тебя полностью, да?

Ее глаза сузились, и она открыла рот, но я снова заговорил, прежде чем она смогла это сделать.

— Расслабься, девочка. Дерьмо, — усмехнулся я, — будучи «очень наблюдательной», ты определенно пропустила то, что я сказал: «мог бы вернуться в Кали». У меня есть причины остаться здесь. Здесь моя семья. Машиностроительная промышленность и здесь на подъеме, поэтому я мог бы сделать карьеру и тут. И… есть вероятность, что до конца учебы, произойдут события, которые смогут дать мне больше причин для того, чтобы остаться.

— Я ни о чем тебя не прошу, Джейсон. Просто выражаю свои мысли. Настоящие, значимые связи нелегко мне даются, и мне страшно думать о том, что я привяжусь к тому, кто может уехать за тысячи километров от меня.

Я тяжело вздохнул.

— Видишь? — спросила она. — Вот почему я сказала «все в порядке», когда ты спросил, что со мной не так. Теперь ты, наверное, думаешь, что я какая-то «липучка», или кто-то в этом роде.

— Нет, не думаю. Думаю, ты слишком много думаешь, — я поменял ее положение на коленях так, чтобы она оседлала меня, и обнял ее за талию. — Послушай… Я знаю, каково это, потерять кого-то, о ком ты заботишься. Эта боль по-любому остается с тобой. Не говоря уже о том дерьме, с парнем и твоей подругой. Этим людям ты доверяла. Я потерял мать, потерял друзей. Очень трудно отпустить близких людей. Я служил в армии, принцесса. Там учишься жить со знанием, что твои друзья, наставники, любовники, да кто угодно, могут быть назначены на другую должность, отосланы на другой конец света, отправлены туда, где идет война, да куда угодно и в любое время. Я все понимаю. Ты не должна скрывать эти чувства. Не по отношению ко мне.

Если бы кто-нибудь, несколько месяцев назад попытался мне сказать, что я отодвину свой цинизм в сторону, чтобы успокоить женщину (эту женщину!), я назвал бы его лжецом. Я был не таким парнем. Я не занимался подобным дерьмом. Разве что…

очевидно, что именно таким парнем я был. И, очевидно, что именно этим я сейчас и занимался.

И это казалось совершенно естественным, совершенно нормальным.

Впервые после того, как я ушел из армии, со мной был тот, с кем я мог быть самим собой. Я любил своих братьев, своего отца — все они были семьей. Ребята из бара «У Сэмми» и ребята из сервис-центра — тоже были клевыми. Но почему-то я чувствовал себя наиболее комфортно с женщиной, которая могла мгновенно вывести меня из себя и одновременно завести; женщиной, чей жизненный опыт был так далек от моего, но при этом, у нас было и общее. Риз обменивалась со мной колкостями, не моргнув глазом, дразнила из-за моего протеза, а не определяла меня по нему. Она меня поняла.

Так что… к черту это!

Самое малое, что я сейчас мог сделать — это успокоить ее.

— Просто остынь, хорошо? Давай посмотрим, как пойдет дальше.

Она быстро кивнула.

— Да. Я хочу это. К тому же, прошла лишь половина осеннего семестра, так что ты будешь здесь, по крайней мере, до весны.

— Правильно.

— И я всегда могу саботировать тебя по предмету моей мамы. Задержать тебя здесь, чтобы ты пересдал его летом.

— О’кей, теперь ты ведешь себя как «липучка».

Риз засмеялась, и это вызвало ответную улыбку. Она обхватила ладонями моё лицо и прижалась губами к моим губам. Легкий поцелуй, был сродни касанию перышка. И она делала это снова и снова, улыбаясь, а ее взгляд скользил по моему лицу. Ее глаза все еще были блестящими от эмоций, но она преодолела грусть, возвращаясь к игривому, сексуальному настроению, в котором была прежде.

Я застонал, когда она щелкнула языком по моей нижней губе, а затем провела по ней зубами. И от этого движения вся кровь прилила к паху. Она углубила поцелуй и прижалась ко мне своим жаром.

Она была на вкус, как вино, пряное и сладкое. Ее язык соблазнительно, неспешно скользил по моему языку. Тихий стон вырвался из ее рта, когда я пробрался руками под ее толстовку, двигаясь и лаская мягкую кожу, пока не накрыл грудь. Соски уже сжались в твердые вершинки, и она застонала громче, когда я мягко покатал их между указательными и большими пальцами.

— Надеюсь, ты не начинаешь то, что не планируешь заканчивать, принцесса.

Она усмехнулась от этих слов, а затем отстранилась от моих рук, уткнувшись лицом мне в шею. Она целовала, сосала, лизала кожу весь путь до моего подбородка, и я был болезненно твёрдым к тому моменту, когда она добралась до уха. Она подразнила его мягким щелчком языка и поцелуем, а затем пробормотала:

— Ох, я определенно планирую кончить.

Именно это мне и нужно было услышать, чтобы стащить с нее толстовку, оголив верхнюю часть ее тела в мягком свете огня. Я обхватил рукой темно-медную вершинку, а рот обхватил другую, заставляя ее стонать и снова прижиматься ко мне. Я обвел твердый пик своим языком, затем медленно всосал, и она прижала руку к моему затылку, приглашая к большему. Я принял это приглашение и повторил, закончив мягким прикусыванием.

Мы играли так некоторое время, а затем раздели друг друга. Когда мы устроились на диване, между нами ничего не было, за исключением тонкого слоя латекса. Мы разделили «ммммм», когда она опустилась на меня, окружив своей влагой и жарой. Мои руки сомкнулись на ее ягодицах и сжались, потянув ее на себя. Когда она сжала вокруг меня свои внутренние мышцы, от удовольствия я откинул голову на спинку дивана.

Черт, как же хорошо она ощущается.

Риз наклонилась вперед, осыпая мое лицо мягкими поцелуями, и начала меня объезжать. Я поднял голову, захватил ее рот своим и начал поглощать, обхватив рукой ее талию. Ее движения были преднамеренными и изменчивыми, когда она крутила бедрами, толкая свое тело вверх и вниз. Я начал лизать, целовать, сосать ее твердые соски, и Риз сбилась с ритма.

Ее руки сжали мои плечи, используя их для опоры, когда начала объезжать меня все сильнее и быстрее. Мои пальцы нашли ее клитор и начали массировать круговыми движениями. Риз громко застонала: «А-а-а-а!» и упала мне на грудь, уткнувшись лицом в шею, и продолжила свою езду.

Ее руки обхватили мою шею, крепко сжимая, я же, сильнее обхватил ее талию, используя глубокие толчки, чтобы вколачиваться в нее.

— Джееей! — захныкала она мне на ухо, повторяя мое имя снова и снова в беспомощных стонах, пока раскачивалась на мне, встречая мои толчки своими неистовыми движениями.

Я почувствовал дрожь в ее ногах и напряжение в бедрах, и Риз кончила. Ее ногти впились в мои плечи, тело сжималось и сжимало, пытаясь выдоить меня до капли во время моего собственного освобождения.

Риз не двигалась, как и я. Мы остались там, где были, обнявшись. Ее лицо все еще было спрятано у меня на шее, а я все еще находился в ней. Через некоторое время наше дыхание нормализовалось, и Риз, наконец, подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Джей? — сказала она, и я удивленно встретил ее взгляд. — Почему ты так на меня смотришь?

Я усмехнулся.

— Я потрясен! Ты назвала меня так, как я давно тебя просил. Ты всегда называешь меня Джейсоном. Полагаю, я становлюсь Джеем лишь тогда, когда мой член находится в тебе.

— Если честно, сейчас ты заслужил, чтобы я называла тебя по прозвищу, — хихикнула она и опустила голову мне на грудь.

Она вздрогнула, когда я провел рукой по ее спине, остановившись на заднице.

— Эй, что ты собиралась сказать?

— Когда?

— Когда назвала меня Джеем.

— О! — она повернулась ко мне, обхватив меня руками. — Я собирался спросить, не хочешь спагетти? Я что-то проголодалась.