Warhammer 40000: Избранное

Земля и вода

Багровая Тропа, Датедиан, Оскал Горка.

У каждого народа в галактике своё название Великого Разлома.

И не мудрено.

Не то что тысячи существ — тысячи миров погибли во время кровавой вакханалии, устроенной тварями Варпа. Чудовища обжирались несчастными душами, росли, плодились, делились, набрасывались на следующую жертву, ещё на одну, всё дальше и дальше, не было конца этой резне. Крови пролилось столько, что некоторые учёные мужи не так уж сильно ошибались, когда отмечали Cicatrix Maledictum красным цветом при составлении звёздных карт.

Империуму Человечества нанесли страшную, возможно, смертельную рану, но не только люди пострадали во время этого ужасного события.

После того, как свет Астрономикона погас, наблюдательные станции на границах звёздной системы GM-118 были переведены в режим особого положения. Громадные металлические черепа, наполовину окрашенные в цвет слоновой кости, беспрерывно сканировали окружающее пространство. И от глаз наблюдательных станций, и от любопытных оптических имплантатов тех, кто когда-то установил подобные сооружения, не скрылся незваный гость, появившийся через месяц после катастрофы.

Магосы мира-кузни Фракторис-6 ждали утыканные шипами линкоры Разорителя, демонические дворцы плоти или такие же несуразные орочьи комки мусора, однако вестник грядущих смутных времён напоминал скорее бесплотное облако.

Бесплотное облако размером с луну газового гиганта Фракторис.

Не прошло много времени перед тем, как пилоты неопознанного объекта поняли тщетность маскировки, и хозяева звёздной системы узрели истину: мир-корабль альдари, величественный и могучий, настоящий левиафан космоса. Он походил на наконечник копья: от носа и до кормы сотня километров чёрной призрачной кости с мерцающими алыми прожилками. И если имперские суда собирали так, чтобы сокрушать врагов тараном, то создатели этой громады рассчитывали врагов пронзать. У богобоязненных людей при взгляде на творение чужаков в головы закрадывались мысли о том, что мир-корабль способен пробивать планеты насквозь. Фабрикатор-генерал Альфа-Гера была не так сильно впечатлена, но она раз за разом пыталась и никак не могла найти уязвимости в конструкции. Она не могла найти уязвимости корабля, только-только вышедшего из боя!

Цвет обшивки не скрывал подпалин, а кое-где виднелось молочно-белое нутро чёрного мира-корабля. Левиафан альдари сразился со стаей пусть мелких, но прожорливых рыбёшек. Они не смогли порвать противника в клочья, но пустили кровь и ослабили его.

Альфа-Гера отметила, что многие орудийные гнёзда и артиллерийские батареи оплавлены или вырваны с корнем, а часть двигателей погасла, но даже в подобном печальном состоянии мир-корабль — смертельная угроза для её кузни. Дело в том, что Фракторис-6 никогда не сравнится с исполинами вроде Марса или Металики — он расположен на крохотном спутнике и сильно ограничен в ресурсах. Но что важнее — многие легионы защитников находились в этот миг в десятках световых лет от родины, а, возможно, уже перестали существовать.

Оставалась надежда только на ополченцев, союзные подразделения капитула Мечей Лакема и вернувшийся на перевооружение Кровавый Легион магоса Гаммы-Е-Каты.

Чужаки ударили в самое сердце Фракториса, по улью Старп, где ковали большую часть оболочек металлических воителей, а также проводили хирургические операции, которые превращали добровольцев в машины смерти в рядах Кровавых Легионов.

Ещё вчера трубы выводили с производств тысячи кубов ядовитых газов, а молнии электромагнитных бурь плясали на хрустальных сферах, неведомым великаном собранных в пирамиду. Ещё вчера Старп сверкал разноцветными огоньками, которые отражались на прозрачных защитных оболочках. Ещё вчера столичный улей олицетворял страсть магосов Фракториса ко всему дерзкому и необычному.

Сегодня бесконечное празднование в честь Бога-Машины закончилось. Целые сферы, из которых и состоял улей, были уничтожены, а другие перестали мерцать. Одним районам сорвало крышу, и они стояли открытые всем ветрам, а также иным атмосферным явлениям, что разоряли Фракторис-6 лишь чуточку меньше, чем налётчики с далёких звёзд. Внутрь других сфер проникли отряды чужаков-карателей. Те беспощадно убивали всех, кого встречали на пути, и разрушали всё, что мешало им добраться до цели. Эти районы улья напоминали стеклянные шары со снежинками коричневых и ржавых оттенков. И чем дольше каратели оставались внутри, тем хаотичнее перемещались обломки.

С каждым мгновением уничтожение Старпа становилось всё неотвратимее.

Уар Тиронский, предводитель столичного культа электрожрецов-корпускариев, хотел умереть, стоя перед священной шестернёй Омниссии, как смирительной рубашкой стянутый силовыми кабелями. Однако с каждым мгновением осады, когда один приступ сменялся другим, Уар сильнее убеждался в том, что чужаки не позволят ему воплотить мечту.

Тяжёлые орудия сотрясали храм. Сыпалась штукатурка, складывались несущие стены, витражи обращались бритвенно-острыми обломками цветного стекла.

Пространство исказилось, и главный символ культа исчез в разломе Варпа. Если бы электричество не выжгло воинам-монахам глаза во время инициации, то они бы сошли с ума от ошеломительных картин изнанки мира. Вместо этого коленопреклонённые культисты, на чьей серой коже блестели энергетические татуировки, только разозлились пуще прежнего. Никто уже не верил в спасение, но всей душой желал убивать. Убивать как можно больше, дарить искру Омниссии каждому встречному неприятелю, чтобы Свет Движущей Силы был виден даже в самом тёмном уголке вселенной.

Храм рушился. Обломок крыши раздавил пару электрожрецов, но никто и не двинулся с места, так как Уар не разрешал. Время громких слов прошло, но не завершилась ещё последняя исповедь. Корпускарии стояли на коленях, а оголённые провода, протянувшиеся с пола, вонзались в серую кожу. Та краснела, покрывалась пузырями или даже чернела в зависимости от того, сколько грехов накопилось у культиста, и насколько тому сложно признать собственное падение.

"Бог-Машина! — молился Уар. — Прости, что был недостаточно ярким! Скромность — мой порок. Я раз за разом говорил о том, что гореть — моя истинная цель, но врал и себе, и Тебе".

Электу на голенях начала сыпать искрами. Уар почувствовал, как ноги немеют.

Дурной знак или благословение?

"Теперь я понимаю, что это Ты послал нам испытания! И я благодарю Тебя! Ты увидишь, что я могу, что я способен, что я не трус! Никто из братьев-корпускариев не уйдёт без боя! Не станет прахом! Мы станем… сиянием!"

Уар вскочил, изрезав ступни об острые наконечники проводов. Кровь шипела и испарялась, но в тот миг предводитель корпускариев не чувствовал ни слабости, ни боли.

— Братья! — воскликнул Уар. — Чужаки больше не хотят причаститься!

Он указал руками на тлеющие угли, в которые обратились альдари.

— Так покинем же святое место, чтобы поделиться Движущей Силой!

Уар повёл корпускариев не через снесённые врата, простреливаемые с нескольких направлений, а сквозь провалы в стенах. Слепые братья вышли под фиолетовое небо мира-кузни, расчерченное молниями и конденсационными следами летательных аппаратов.

— Во имя Бога-Машины! — выкрикнул Уар.

Корпускариев не уничтожили в первое же мгновение, потому что выстрел деформирующей пушки пришёлся в купол храма и, наконец, обрушил его. Десятки слепых братьев преодолели полосу препятствий руин, единицы пронеслись мимо сломанных статуй святых мучеников и только один Уар, истекающий белёсой кровью из широких ран, добрался до вероломных чужаков. Он получил сюрикен в горло, ещё горсть в живот. Уар захлёбывался и путался в кишках, но добрался до артиллерийской гравиплатформы и только тогда позволил себе уйти.

Эльдар-канонир соскочил с сиденья, словно за ним гнались все демоны Той-Что-Жаждет. Он замахал руками, предупреждая собратьев об опасности, но слишком поздно.

За мгновение до обжигающей вспышки и появления неконтролируемого варп-разлома Уар… вдохнул прекрасный аромат пожарищ и палёного мяса. Услышал музыку кузни с шипением сварочного аппарата и грохотом пневматического молота. Почувствовал сладкую амброзию и кружащие голову капли нектара на языке. Он прикоснулся к ветру и впитывал кожей редкие в сумраке лучи света. Слепец вновь различил краски мира и увидел чёрные спины врагов.

Пусть всего на миг, но Уар пересёк черту, которая отделяет смертного от Бога.

Не перечесть казней, постигших жителей Фракториса.

Истребитель чужаков, известный среди военнослужащих Империума как "Ночекрыл", уходил от преследования. На хвосте висели сразу три "Молнии", но пилота этот факт нисколько не смущал. Он то набирал высоту, чтобы вылететь за пределы разбитой сферы, то снижался и отсекал острыми крыльями верхушки столбов освещения на улицах улья. "Ночекрыл" напоминал несколько зазубренных кинжалов, скреплённых на одной оси. Он взрезал небеса и соревновался в скорости с разрядами электромагнитной бури. "Ночекрыл" выступил против всех законов аэродинамики, известных культу Бога Машины, и почти под прямым углом направился к грозовой туче. Истребители СПО пусть не сразу, но полетели следом, чтобы покончить с красующимся чужаком. Защитники мира-кузни не поняли намёка, а эльдар не давал второго шанса. "Ночекрыл" пересёк мрачное облако, а потом выполнил нечто вроде чакры. Вот только если имперцам для такой фигуры высшего пилотажа нужно задрать нос, отключить или отклонить тягу, то эльдар просто развернул машину относительно хвоста и встретил преследователей залпами сюрикеновых пушек. На "Ночекрыла" словно бы и сила притяжения не действовала. Он просто висел в воздухе до тех пор, пока не уничтожил преследователей.

Дымящиеся обломки и изувеченные останки пилотов рухнули на Старп, по которому победоносно шествовал Призрачный Рыцарь. Не было таких воинов, кого бы исполин не раздавил, техники, которая бы осталась цела после взмаха глефы, здания, не превратившегося в руины после удара щитом. Призрачный Рыцарь камня на камне после себя не оставлял и словно бы вознамерился добраться до сердца мира-кузни, чтобы расколоть ядро и уничтожить планету. Исполин воплощал безбрежную ненависть альдари, а те, в свою очередь, старались во всем походить на непобедимую машину смерти. Так же как Призрачный Рыцарь, они, пусть и из разных храмов, но все без исключения красили доспехи в чёрный цвет. Поверх они белой краской с анатомической точностью воспроизводили строение скелета.

Так альдари стали смертью, опустившейся на улей Старп.

Призрачный Рыцарь взмахнул глефой и оставил дымящуюся борозду на месте баррикад. Исполин за считанные секунды погасил ожесточённое сопротивление, убил несколько десятков аугментированных ополченцев и сломал сотню боевых сервиторов. В воздух взметнулся битый камнебетон, обломки пластали и окровавленные части тел. Призрачный Рыцарь повернулся на одной ноге так, словно не в сражении участвовал, а танцевал, а потом отпрыгнул в сторону и превратил в пыль соседнее здание.

Уцелевшие едва-едва выбрались из-под обломков и потянулись к обронённому оружию, когда в дело вступила вражеская пехота.

Основной костяк вторжения и представители самого крупного храма на Шельве-Мор — тёмные жнецы — не дали людям опомниться. Они в тяжеловесных пластинчатых доспехах походили на Ангелов Смерти и, как Ангелы Смерти, давили врагов словно насекомых. Тёмные жнецы даже не использовали оружие, а просто пинками сбивали раненых и контуженных наземь, наступали на лица или горло, раскалывали черепа, ломали позвонки и сминали плоть. Они показывали людям, где их место.

Самый рослый чужак в доспехах, украшенных выбеленными костями и людей, и орков, и даже собственных родичей, пусть и избравших проклятый путь, спустился в убежище, которое так неистово обороняли ополченцы. Ни одна дверь не выдержала попадания из ракетомёта. Жнец вышел из облака поднятой пыли и окинул взглядом толпу ни в чём не повинных жителей Старпа.

Плакали дети, матери прижимали их к себе и пытались успокоить, а мужчины только лишь кусали губы. Все понимали, что сейчас произойдёт, но никто не просил пощады.

А альдари её не давали.

— Воины! Сегодня мы встретимся с Императором! — проорал Агаид, магистр капитула Мечей Лакема.

Космические десантники защищали кузню, которую называли Вечным Колесом. Сюда отправлялись умереть и переродиться. На наковальни ложились тщедушные хрупкие люди, которые бы не прожили и тридцати лет, а поднимались — если поднимались — безжалостные воители в плащах цвета запёкшейся крови. Здесь скитарии принимали искусные имплантаты и лучшее оружие, чтобы прославлять техножрецов-создателей далеко за пределами Фракторис-6.

Мечам Лакема не нужно было перерождаться. Они уже лучшие воители человечества, которые когда-либо появлялись на свет. Мечи — капитул-преемник Железных Рук, созданный во время Проклятого Основания. В чистоте их крови можно усомниться, но не стоит сомневаться, когда речь заходит о боевых заслугах. Такие воины не уступят врагам и сад Нургла, если вдруг будет отдан подобный богохульный приказ. Все как один защищены анатомическими силовыми доспехами, сияют начищенной бронзой и яркими алыми плащами. С каждого шлема в небеса тянутся высокие чёрные гребни.

Первый натиск чужаков Мечи отразили без потерь, но альдари не тот враг, которого можно поймать на одну и ту же уловку.

Сквозь широкий провал во вратах на укрепления десантников двинулось бессмертное войско. Конструкты из психокости приближались медленно, но неумолимо. Их окутывало пламя, били осколки, разрывали на куски ракеты или пронзали лучи лазерных пушек, но лишь единицы пали, так и не добравшись до баррикад.

— Мечи! — выкрикнул Агаид за миг до столкновения. — Держаться!

Две стихии столкнулись. Одни воители, ещё живые и здравствующие, кипели яростью. Другие, чьи настоящие тела давно остыли и рассыпались прахом, всего лишь видели перед собой препятствие. Одни горели ненавистью ко всему чужому. Другие с равнодушием взирали на глупых животных. Одни были пламенем. Другие пеплом.

Агаид метнул силовое копьё. Призрачный Клинок уклонился, и оружие угодило не в каплевидную голову, а в плечо. Конструкт из психокости даже развернулся — настолько могучим получился бросок. Агаид подскочил, чтобы нанести добивающий удар по горлу, но мертвец во всплеске искр отвёл меч топором, а потом повалил десантника, попав кулаком по шлему. История магистра прервалась бы прямо здесь и сейчас, если бы не взаимовыручка, которой так славятся Астартес. Призрачный Клинок ужё занёс топор над головой, когда получил в грудь заряд перегретой плазмы.

Агаид выхватил из чадящих останков силовое копьё и пронзил голову следующему Призрачному Клинку. Конструкт рухнул на колени. Агаид выдернул наконечник, забрался на плечи мертвеца и перепрыгнул плотный строй, чтобы добраться до кукловода, который дёргал воинственных марионеток за нити.

Духовидец не ожидал, что кто-то так скоро пробьётся сквозь строй. Заминка стоила жизни. Агаид вонзил сверкающее копьё прямо в живот чужака, отключил питание и приподнял забившегося в агонии духовидца над землёй. Магистр взмахнул оружием и сбросил труп с лезвия. Агаид тут же кувыркнулся в сторону, приземлившись на широкий щит. Он вскочил, а потом метался из стороны в сторону, чтобы уйти из зоны поражения деформирующих кос. Агаид одержал маленькую, но важную победу, потому что без духовидца конструкты стали реагировать куда медленнее. Если мгновение назад Призрачные Клинки двигались вперёд как танки, кроша укрепления и рассекая одного космического десантника за другим, то теперь превратились в неповоротливых истуканов.

Агаид же стал маятником, который раскачивался перед рядами тяжеловооруженных стрелков. Их пушки превращали лёгкую технику в металлолом, а дома в груды разбитых камнебетонных блоков. Призрачные Стражи отправили на тот свет множество верных слуг Императора, но именно этого космического десантника они никак не могли поймать на прицел. Агаид включил силовое поле копья и ударил им, как алебардой, подсекая первого противника. Выстрел деформирующей косы отправился в потолок, откуда пролился дождь из обломков. И секунды не прошло, как Агаид попал прямо в толстый ствол орудия следующего стража. Магистр ослеп на миг от взрыва и искажения пространства. Когда оптические имплантаты восстановили изображение, то оказалось, что и конструкт из психокости, и силовое копьё превратились в искривлённую мешанину опалённых обломков. Агаид зарычал, бросил повреждённое оружие и выхватил из ножен ксифос. Он прыгнул и сбил с ног третьего стража. Магистр выпотрошил чужака, вонзив силовой клинок в живот и потянув вверх. Агаид едва успел отскочить назад, когда поверженный конструкт вспыхнул так ярко, словно его облили прометием.

Призрачный Властелин бросил вызов магистру. Боевой шагоход ростом превосходил Агаида больше чем вдвое. Властелин мог поймать десантника, а потом без труда раздавить в непропорционально огромных кулаках. А если бы магистр отошёл чуть дальше, он бы тут же запылал, словно наряженное на Сангвиналию дерево.

Агаид прикрылся от адского пламени щитом, подскочил вплотную и вонзил ксифос в колено Властелина. Призрачная кость задымилась и пошла трещинами. Властелин опустил кулак туда, где долю секунды назад находился десантник, и раздробил камнебетон. Агаид же в это время обошёл противника со спины и перерубил в колене вторую ногу конструкта. Повреждённый сустав не выдержал впечатляющего веса. С грохотом боевая машина альдари рухнула на спину. Магистр вскочил следом на грудь упавшего противника. Он взмахнул ксифосом в одну сторону — отрубил пальцы Призрачного Властелина. Ударил в другую — полностью отсёк кисть у запястья. Агаид добрался до головы конструкта, подкинул, а потом поймал меч обратным хватом и по самую рукоять вонзил его в лоб жертве.

— В твою честь, Бог-Император, — прошептал Агаид, преклонив колено.

Мимо как молнии мчались остальные Мечи Лакема. Они стреляли, разрубали и пронзали чужаков.

Бессмертные воители оказались не такими уж и бессмертными.

Однако у альдари ещё было чем удивить лучших воинов человечества. И без того изуродованные войной врата в Вечное Колесо сотряслись от ударов. Сквозь многометровую толщу адамантия пробился кончик глефы, которая превосходила размерами даже уничтоженного Властелина.

Агаид не ощутил страха.

Он прожил славную жизнь. И, в конце концов, уйдёт с честью.

— Гам… ш-ш-ш… Кат… ш-ш-ш…

Помехи брали верх над Агаидом.

"Как и альдари", — предположила Гамма-Е-Ката, магос доминус Кровавого Легиона.

— Попали в… ш-ш-ш… дню. Выхода… ш-ш-ш…

Связь оборвалась.

Архивы мира-кузни постоянно дополнялись и росли. Становилось не только лишь больше когнис-хранилищ, нет. Каждую мало-мальски ценную информацию также печатали на свитках, скрепляли сургучом и отправляли пылиться в библиотеках. Техножрецы Фракторис-6 бились за сохранение каждой частицы знаний. Именно знания на мире-кузне ценили выше всего, несмотря на богатые залежи адамантия, урана и золота.

Однако Ката даже не попыталась снова связаться с магистром Мечей Лакема и порадовать его новостью о том, что десантников не забудут.

Слова излишни.

Мечи сделали своё дело. Мечи могут уходить.

В бой вступал Кровавый Легион, армия, которая только за последнее столетие обломала зубы, клыки, шипы, органические лезвия демонам, еретикам и почти всем распространённым в секторе чужакам. Войско Каты получило пополнение и, что не менее важно, новое оружие, которое и следовало испытать как можно скорее. Как и покойный электрожрец Уар, магос считала, что Бог-Машина и никто другой послал ей эти испытания. Ката выкует в горниле сражений лучший легион мира-кузни или погибнет, пытаясь.

Под тяжестью сверхтяжёлой техники хрустели камни. Они превращались в серую пыль, прахом оседая на обожжённую электромагнитными бурями поверхность Фракторис-6. При свете дня воинство Каты вызывало восхищение, но теперь всё внимание очевидцев, если бы такие на самом деле нашлись, а не бежали сломя голову прочь от Старпа, было приковано к пылающему улью. Ночь окрасилась заревом пожаров и время от времени расцветала ослепительными вспышками молний. Ветвящиеся разряды стучали по защитным городским куполам, врывались внутрь разбитых сфер и рассыпали снопы искр, когда били в землю рядом с бронетехникой.

Не каждый имперский полководец решился бы на марш ночью, в непогоду, да ещё и без должной разведки, но Гамма-Е-Ката — уроженка Фракторис-6, а уроженцы Фракториса не страшатся трудностей. Даже зарождающийся смерч, который пока ещё представлял завихрение пыли, позёмкой клубящееся у ног, колёс и гусениц бронетанковой макроклады, не вызывал у магоса переживаний.

В военном манифольде раздалось обращение Альфы-Геры:

"Магос, космический бой начался. Капитаны поклялись мне сделать всё возможное, но не затягивайте. Вы не переживёте бомбардировку".

"Вас поняла, фабрикатор-генерал. Пресвятой Омниссия да благословит нас в богоугодном деле!" — отозвалась Ката.

"Истинно так".

В ноосфере не скрыть настоящих чувств, потому что само пространство состоит либо из правды, либо изо лжи. Опытный жрец не только видит структуру, он сам способен творить, а Гамма-Е-Ката была более чем просто опытным жрецом. Магос "услышала", если так можно выразиться, тревогу госпожи и повелительницы, но не собиралась её разочаровывать.

Ката бросала в бой все подразделения, не оставляя никаких резервов. Она руководствовалась тем, что все её действия в этой регицидной партии заранее известны чужакам, но…

Альдари не смогут быть во всех местах одновременно.

— Колонна, стой!

Магос не просто отдала приказ, она его ещё и озвучила, заодно стукнув рукоятью силового топора по решётчатому полу.

Ординатус "Сагиттар", сердце бронетанковой макроклады и второе по смертоносности оружие в Кровавом Легионе, остановился. Этот убийца титанов мало чем отличался от похожих машин. Всё те же треугольные и трапецеидальные гусеничные движители — каждый с собственным мотором — крепкий лафет, способный выдерживать чудовищные перегрузки, противооткатные устройства, компенсатор отдачи и, наконец, орудие "Вулкан" модели Беликоса. Единственное отличие — площадка управления, которая находилась не на корме боевой машины, а была прикреплена к пушке справа сбоку, как балкон. Там находились техножрецы Центурио Ординатус, оттуда же Гамма-Е-Ката руководила действиями макроклады.

Рядом с артиллерийской установкой застыли, а потом развернулись зенитные дивизионы "Онагров". Боевые паукообразные машины вонзили заострённые конечности в горную породу. Засвистели промышленные буры, и "Онагры" срослись с камнем.

Вокруг зенитных дивизионов цепью растянулась тяжёлая кавалерия — драгуны и баллистарии — а рядом с "Сагиттаром" остановились части прорыва, катафроны. Эти боевые сервиторы меньше всего напоминали людей: сплошь танковая броня и танковые же орудия. По приказу магоса катафроны выплеснут столько фосфора, что ночь превратится в день. Однако Ката не собиралась начинать осаду без должной артиллерийской подготовки.

— Залп!

Магос ощутила дрожь и схватилась свободной рукой за бортик.

Звукопоглотители приглушили чудовищный свист орудия "Вулкан", а оптические имплантаты затемнили изображение, чтобы Ката не лишилась сознания от божественного света. "Сагиттар" хлестнул по крепостным стенам улья.

Воздействие пушки "Вулкан" можно было сравнить с тем, как раскалённый в горне нож рассекает кусок масла. Под собственным весом защитные батареи обрушились к подножию города-пирамиды. Металл в несколько метров толщиной краснел, а потом растекался по руинам как густой крем. Если чужаки и присутствовали в тот миг на укреплениях, то, скорее всего, сварились внутри пластинчатых доспехов или же вообще превратились в пар.

Со стороны могло показаться, что Ката уничтожает Старп, но её замысел лежал выше примитивных разрушения и убийств.

Альдари ответили незамедлительно.

Сначала показался главный козырь чужаков. Призрачный Рыцарь пробил изнутри купол ближайшей сферы и спрыгнул на камни с высоты пары десятков метров. Он поднял столбы праха и пыли, а когда мгла рассеялась, исполин уже мчался к танковой макрокладе, ничуть её не страшась. Катафроны выпустили в цель клубы фосфора, баллистарии обрушили град снарядов, а драгуны выстроились клином и помчались навстречу.

Призрачный Рыцарь выставил вперёд дифракционный щит. Фосфор, способный гореть даже в воде, только лишь шипел и сверкал на полупрозрачных гранях щита, а снаряды будто бы попали в ловушку гравитационной аномалии. Они летели куда угодно, но только не в цель. На всём пути от Старпа и до бронетанковой колонны взвились пламенные гейзеры и тучи осколков горных пород.

Не только Призрачный Рыцарь бросил вызов Кровавому Легиону. Поклевать добычу прилетели и стервятники, которые уже покончили с военно-воздушными СПО. На горизонте показались хищные очертания "Ночекрылов", "Вампиров", "Болиголовов" и "Фениксов".

И как будто бы этого мало, так ещё магос Ката засекла искажение пространства вокруг "Сагиттара". Она стиснула зубы, занесла над головой силовой топор и опустила его. Паук Варпа материализовался прямо на пути карающего символа Омниссии. Лезвие в виде нескольких зубцов Священной Шестерни рассекло чужаку череп.

Прогремел гром, вспыхнул свет, схожий с тем, что излучало орудие "Вулкан". Магос потеряла равновесие после того, как её попытались заколоть в спину. Отражающее поле спасло, но генератор силового щита отключился из-за перегрузки, и оставалось надеяться только на себя.

Ката проскрежетала металлическими зубами и молниеносно развернулась, вкладывая всю свою нечеловеческую силу и скорость в замах, однако на этот раз рассекла лишь бесплотные очертания, ставшие туманом. Ещё мгновение, и они растаяли в воздухе. Убийца переместился в пространстве, выполнил сальто и приземлился между магосом и техножрецами Центурио Ординатус. Удар — голова с плеч, ещё один — силовой клинок разрубил второго жреца от макушки до паха, третий — задымился пульт управления. Ката рванулась отомстить за единоверцев, но снова только лишь разогнала голубоватое облачко на том месте, где находился проворный чужак.

Ещё один предательский удар. Магос лишилась правой руки и упала на спину, схватившись за искрящийся ровный срез. Силовой топор вместе с отрубленной конечностью завертелся в воздухе, но они не успели прикоснуться земли. Чужак пинком отбросил отсечённую руку в сторону, а вот оружие магоса взял как трофей и уже собирался прикончить им Кату, когда получил раскалённую струю фосфора в голову. Паук рухнул на колени и завопил. Он схватился сначала за наличник шлема, потом, когда тот прогорел, за лицо. В следующую секунду Паук Варпа перестал бороться, стих и упал у ног магоса. Фосфору, конечно, этого показалось мало, поэтому он продолжал пожирать плоть.

Ката опустила дымящуюся серпенту и поднялась, чтобы окинуть взглядом поле боя.

Лучше всего обстояли дела у "Онагров". Зенитные дивизионы металлических пауков своевременно развернулись и, как только на горизонте появились летательные аппараты альдари, извергли сотни ракет, тысячи снарядов и настоящий ураган из пуль. В мгновении ока сразу десяток вражеских самолетов превратились в изорванные обломки, которые падающими звёздами сорвались с ночного неба. Командир чужаков развернул эскадрилью, чтобы не биться головой об стену, но всё равно потерял ещё несколько машин во время отступления.

У скитариев дела обстояли хуже. Несмотря на новое вооружение и свежие имплантаты, они не могли уследить за мельтешащими из стороны в сторону Пауками Варпа.

Трудно воевать с призраками.

Один за другим воины в тёмно-красных плащах падали, обагряя камни кровью и пачкая их машинным маслом. Однако как только воздушных целей не осталось, "Онагры" опустили орудия и окатили окрестности свинцовым градом. Боевые машины просто места такого не оставили, куда бы мог переместиться Паук Варпа, не попав под пули. Альдари исчезли так же быстро, как и появились. У бронетанковой макроклады остался только один враг, и его стоило опасаться, как никого другого.

Призрачный Рыцарь не замедлился, а на полном ходу влетел в клин сидонийских драгунов. В воздух взлетели сломанные тазерные пики, всё ещё дёргающиеся ходули, окровавленные части тел и помятые сервиторы, которые раз за разом пытались связаться с центральным управлением боевой машины, но получали в ответ отказ. Немногие кавалеристы избежали сокрушительного тарана, но и они пали жертвой исполина. Призрачный Рыцарь рассекал их глефой, сбивал наземь щитом, а потом давил, превращая в месиво из металла, плоти и крови.

Ката не ждала окончания безнадёжного сражения. Она сосредоточилась на панели управления "Сагиттаром". Пусть одна рука потеряна, но в многочисленные механодендриты, которые заменяли Гамме-Е-Кате волосы, было встроено достаточно инструментов. Магос сбросила зажим, расплела причёску, и сотни стальных змей взметнулись над головой.

Время замедлило свой ход.

Призрачный Рыцарь проткнул крышу ближайшего "Онагра" и нанизал его на глефу. Прогремел взрыв. Магос в то же время изучала схему повреждённой панели управления и восстанавливала искрящуюся начинку: паяла оборванные провода и обходила уничтоженные узлы.

Исполин из психокости пнул метнувшегося наперерез катафрона, и боевой сервитор влетел в корпус "Сагиттара". Ката раскрутила генератор для выстрела.

Дифракционный щит Призрачного Рыцаря замерцал разноцветными вспышками. Фосфорные орудия слепили, гальванические ружья дарили голубоватый оттенок, а плазменные каливры — насыщенный синий. Однако ничего кроме светового представления скитарии добиться не смогли. Исполин отмахнулся от них, как от насекомых, и подступил к "Сагиттару". Он отскочил в сторону, чтобы уйти от возможного выстрела, зашёл со стороны балкона, занёс глефу и…

Иногда чтобы победить, нужно жертвовать фигурами.

Магос заблокировала ход колоссальной накопленной энергии. Конденсаторы расплавились, заряд отправился не в ствол, а в ядро, и "Сагиттар" превратился в огненный цветок. Взрыв вышел настолько мощным, что ударная волна вырвала "Онагров" из каменистой земли и разбросала по окрестностям.

От Призрачного Рыцаря даже обломков не осталось, а вот главное и самое смертоносное оружие Кровавого Легиона уцелело.

В паре десятков километров от улья Старп, в самом сердце Капитол Империалис, который больше походил на самодвижущуюся осадную башню, зажёгся свет. Лампы осветили несколько рядов механических кукол, висевших на крюках, словно одежда в раздевалке. Каждая искусственная оболочка походила даже не на скитария, а на человекоподобный каркас, который с помощью даров Омниссии можно было приспособить для любой роли.

Первая кукла в крайнем правом ряду вздрогнула, взялась за перекладину напротив, подтянулась и сняла себя с крюка. Она прошла в соседнее помещение, где забралась на линию конвейера. Кукла зафиксировала стопы в креплениях, выпрямилась, развела руки, и лента переместила её к первой паре манипуляторов. Те укрепили каркас и срастили искусственную мускулатуру с новыми волокнами, чтобы многократно усилить оболочку. Золотистые оптические имплантаты куклы потухли, она склонила голову и опустила руки. На следующем этапе сборки с потолка опустились несколько механодендритов и вскрыли черепную коробку омертвевшего механизма. Металлические щупальца поменяли процессор, записывающие устройства, вокс-рацию, маршрутизатор и добавили пару десятков произведений искусства микросхемотехники. Оптические имплантаты вновь загорелись и осветили ещё десяток этапов сборки магоса Гаммы-Е-Каты.

Нет, не ересь, не Silica Animus и даже не цифровое бессмертие полностью возвышенного техножреца. Дело в том, что Гамма-Е-Ката отлично понимала, какая на ней лежит ответственность, а поэтому никогда не участвовала в сражениях лично. Достаточно и дистанционно управляемой оболочки.

На последнем этапе сборки Гамма-Е-Ката-37 сошла с конвейера и подошла к широкому шкафу в дальнем конце помещения. Она накинула поверх искусственного тела багряный плащ, расписанный чёрными узорами, что складывались в змей, псов, факелы и ядовитый плющ. Ката выдвинула ящик камеры, наполненной льдом, и посмотрела на лица из синтеплоти. Все разные, ни одного совпадения, но Ката отдала предпочтение копии родного: бледная кожа, высокий лоб, широко расставленные большие глаза, небольшой нос, пухлые щёки, полные губы и острый подбородок. Ката приладила новое лицо к голове и объединила с простейшей системой кровообращения, скрытой в груди.

Магос подошла к зеркалу и занялась макияжем. Она вставила аморфные линзы поверх оптических имплантатов, завила ресницы тушью, наложила керамические виниры на зубы и накрасила губы.

Прекращала ли Ката всё это время руководить войсками?

Конечно же, нет.

У альдари было недостаточно воинов, чтобы перекрыть все пути в город, поэтому на некоторых участках скитариям даже стрелять не пришлось. Чужаки отступили к Вечному Колесу, чтобы на грузовых лифтах подняться на уровень выше и уже там встретить наступающих во всеоружии.

А пока пехотные подразделения перегруппировывались и отходили, их прикрывали оружейные гравиплатформы и самолёты. Имперский пилот посчитал бы самоубийством лететь внутрь улья. Чужак же просто пожимал плечами и делал это. Техника альдари могла быть и молниеносно быстрой, и поразительно медленной. Чужаки аккуратно вели машины через хитросплетения промышленной зоны, между градирнями и дымовыми трубами. Самолеты зависали над артиллерийскими батареями, чтобы объединённым огнём выпроваживать с площади всех, кто явится без приглашения.

Однако Гамма-Е-Ката и в такой обороне нашла брешь.

Вспучился камнебетон, разлетелась во все стороны брусчатка. Из десятков провалов в земле вырвались тяжёлые машины со сверкающими силовыми резцами, расположенными на каждой грани тупого носа, — то были буровые установки "Аид". Только пара "Аидов" сразу же вгрызлась в чужаков, разбрызгивая кровь и разбрасывая оторванные конечности. Остальные чаще даже перевалиться через край не успевали.

Альдари предвидели ход магоса. Темные жнецы встретили наступление веером бронебойных ракет.

Однако вслед за буровыми установками из провалов выбирались скитарии. Металлические воители не кланялись сюрикенам. И секунды не проходило, как какой-нибудь скитарий не падал бы на землю, разорванный в клочья. Но… они наступали. Наступали, не считаясь с потерями и не зная страха. Магос запретила страх.

Странник Рин’норат, выходец с мира-корабля Биель-Тан, поймал на прицел глупого мон-кея, который наверняка считал, что железо вместо кожи защитит его от смерти.

Глухой хромированный шлем с узкой прорезью визора и металлическим продольным гребнем. Алый плащ. Винтовка с искусной резьбой на прикладе.

"Офицер", — подумал Рин’норат.

Странник прицелился и проделал аккуратное отверстие в голове скитария. Рин’норат опустил дальнобойную винтовку, когда вдруг заметил, что цель ещё движется.

Странник прохрипел проклятья. Он снова поразил вражеского офицера, но на этот раз не в голову, а в шею. Скитарий сделал ещё пару медленных шагов, упал на колени, а потом уткнулся в окровавленное тело горожанина, убитого накануне. Странник усмехнулся и уже собирался выбрать следующую жертву, когда расслышал шорох, раздавшийся в опустевшей постройке. Рин’норат заминировал подходы к позиции, а поэтому это мог быть только друг или же…

Странник ослеп и оглох. Он завыл, когда страшный звук, схожий со скрежетом лезвия по стеклу, только усиленный тысячекратно, ворвался в уши. Странник потерял сознание, а когда пришёл в себя, увидел перед глазами пару металлических копыт, полы тёмно-красного плаща… Рин’норат поднял взгляд и увидел плоскоголового циклопа, от морды которого к изящному корпусу спускались несколько гофрированных шлангов. Одно стремительное движение, и глаза Рин’нората вывалились из орбит.

Разведчик Кровавого Легиона вытащил ногу из месива костей и серого вещества, подошёл к провалу в стене, а потом выпрыгнул наружу. Он приземлился, перекатился в сторону и застыл, укрывшись около чадящего остова "Химеры". Разведчик не спешил на площадь, чтобы помочь братьям-легионерам. У него была особая задача.

Как и у большинства воинов Кровавого Легиона.

Пилот "Вампира" Анариэль провела выжженную борозду в потоке кавалерии. Мон-кей больше не скрывались среди развалин, а атаковали со всех сторон. Анариэль повела крылом и переместила рейдер левее, чтобы уйти от огня зенитной установки. Она всадила пару ракет в уродливого железного паука, а потом вновь вернулась к обстрелу металлических солдат верхом на металлических же лошадях.

На Анариэль упала тень. Нечто огромное и устрашающее повисло в воздухе между "Вампиром" и лампами, которые в улье заменяли солнце. Пилот потянулась к оружию, но слишком поздно. Рейдер покачнулся, сверкнула вспышка, вспыхнул пожар, брызнуло бронированное стекло, а на горле Анариэль сомкнулась стальная клешня. Пилот хотела закричать, но изо рта вырвался только сдавленный хрип.

В следующее мгновение птераксий сломал Анариэль шею и сбросил тело вниз. Скитарий расправил кожистые крылья и взмыл в воздух, чтобы добраться до следующей цели.

Его соратники набросились на самолеты альдари, как стая саранчи на пшеничное поле. Птераксии крепили бомбы на корпусе вражеской техники, раздирали когтями обшивку, чтобы добраться до уязвимой начинки, или же просто-напросто убивали пилотов.

Канониры чужаков и тёмные жнецы хоть и убивали одного летающего скитария за другим, но их было так много, что свет едва пробивался сквозь широкие крылья. Рассвет в улье сменился кромешной тьмой. Раздавалось шипение огнемётов и выстрелы флешетных карабинов.

Организованное отступление чужаков превратилось в бегство.

Через несколько часов археоптер, больше напоминающий красную муху, облетел площадь перед Вечным Колесом, разгоняя дым пожарищ. Он пошёл на посадку и выпустил шасси. Трупы людей и нелюдей — скитариев, космических десантников и альдари — так густо покрывали землю вокруг, что, хочешь не хочешь, придётся приземляться прямо на них.

Гамма-Е-Ката ничуть не смутилась такому апофеозу войны. Как разменяешь первую сотню лет — привыкаешь ко всему. Спустя ещё век — любое зрелище, каким бы диким и ошеломительным оно ни было, вызывает лишь скуку. Магос покинула транспортный челнок и покачала головой, глядя, как из недр кузни тянется плотный столб дыма. Альдари не только ограбили Вечное Колесо, но и расплавили медное изваяние Священной Шестерни напротив. Ката проскрежетала зубами и сжала ладони в кулаки.

Она направилась к войскам, которые выстраивались как на парад. Чужаки бежали, а, значит, самое время подвести итоги скоротечной кампании.

Ката посмотрела на регулярные ударные части скитариев.

Бойцы высокие статные. Их оптические имплантаты отливают свежей зеленью, а плащи обагрены кровью. Пусть стволы оружия покрыты гарью, но хромированные украшения скитарии уже успели почистить к появлению главнокомандующей.

"Как же мало их осталось", — Ката вздохнула.

Ей уже не нужен был воздух, а поэтому это действие магос совершила по привычке.

Гамма-Е-Ката перевела взгляд на пленных чужаков, которых держали под прицелами радиевых карабинов. Она прищурилась, поморщилась, приблизилась. Среди пяти десятков воинов Ката безошибочно определила командира — экзарха тёмных жнецов, если судить по тому, насколько этот чужак превозносил войну и смерть.

Наручи и поножи защищены берцовыми орочьими костями. Обломки хитиновых панцирей тиранидов прикрывали торс. Хрупкие кости людей и друкхари украшали перчатки, а черепа космических десантников эльдар использовал как наплечники и наколенники. У пояса висел самый свежий трофей экзарха — голова магистра Мечей Лакема.

— Скоро ты отправишься вслед за ним, чужак, — Ката произнесла последнее слово как ругательство.

Эльдар метнул на магоса даже более ненавистный взгляд — даром, что его лицо превратилось в один сплошной ожог, а правый глаз вытек — чем она на него.

— Война — мой господин, а смерть — моя госпожа! — эльдар прочистил горло и плюнул под аугметические ноги Каты. — Низшим не понять!

— Ошибаешься, чужак.

Гамма-Е-Ката отомкнула маску и бросила её болтаться у груди. Маленькие щупы искусственного черепа продолжали двигаться, имитируя движения мышц.

— Я уже давно не человек, — проговорила магос. — И уже давным-давно переросла вас, альдари.

Экзарх оскалился и прошипел:

— Мерзость!

— Ваше время вышло, — Ката обратилась ко всем пленным. — Вы растеряли былую мощь. Забыли секреты. Ослабли. Мы же, праведные слуги Бога-Машины, принимаем эстафету. Мы построим ульи на руинах ваших городов. Мы разгадаем тайны. Мы станем сильнее! — магос сделала паузу, а потом продолжила: — Но вы этого уже не увидите.

Ката схватила экзарха за голову. Он попытался переломить магосу руки, но ничего не смог с ними поделать. Аугметические протезы только казались хрупкими. Ката продолжала давить. Экзарх стучал по ногам, по груди палача, ревел, как пойманный в капкан хищник. В конце концов, из его рта вырвался стон, и тогда Ката раздавила голову, как перезрелый фрукт. Магос отпихнула тело ногой, отвернулась и бросила командиру авангарда:

— Убить их всех.

Под гром, вспышки выстрелов, крики и вопли пленных, Ката посмотрела наверх, туда, где за многочисленными уровнями улья, в десятках тысяч километров над землёй бушевало сражение куда яростнее и беспощаднее осады Старпа.

Туда, где её Легион продолжит кровавый путь.

В то время как флотилия защитников Фракторис-6 обменивалась залпами с миром-кораблём, в ноосфере проходил военный совет, на котором, пусть не во плоти, но присутствовали все офицеры Адептус Механикус.

"Состояние Ковчега критическое. Запрашиваю право выйти из боя, — в хоре раздался щёлкающий, как печатная машинка, голос Беты-Фи-Локла. — Предлагаю общий отход".

"Поддерживаете ли вы адмирала?" — Альфа-Гера отправила сообщение всем флотским офицерам.

"Сражайся до конца, трус!"

Пространство ноосферы всколыхнулось от рёва Эпсилон-Сандро, капитана крейсера типа "Тиран" под названием "Эллада".

"Вредное насекомое, — отозвался Бета-Фи-Локл. — Чувства опускают твою ценность ниже нулевой отметки".

"Это твой дом! — продолжал Сандро. — Если ты отступишь… если уведёшь флот… Всё потеряно!"

"Потерянная кузня не значит потерянные знания", — отозвался адмирал Локл.

"Возможности мира-корабля были недооценены, — сказал Эпсилон-Риних, капитан крейсера типа "Диктатор" под названием "Совет Четырёхсот". — Вероятность успешного завершения противостояния — 24,3 процента. Я прогнозирую снижение".

Добрая половина офицеров промолчала, тогда как другие поддержали адмирала. Правда, у Бета-Фи-Локла сразу же стало на одного соратника меньше. Техножрец, командовавший фрегатом "Самос", закричал, а потом исчез из хора.

Гамма-Е-Ката обратилась к немногочисленным спутникам, которые ещё оставались на орбите Фракторис-6, и убедилась, что "Самос" превратился в догорающие обломки. Она почувствовала призыв и вернулась в хор.

"Будьте внимательны, магос, — произнесла Альфа-Гера. — Я не в настроении переспрашивать".

Ката ответила:

"Прошу прощения, фабрикатор-генерал".

"Ещё раз. Кровавый Легион готов пойти на абордаж?"

"Если вы прикажете".

"Но?"

Многие считали, что Альфа-Гера свободна от предательских чувств, но Гамма-Е-Ката ощутила злость. Фабрикатор-генерал вот-вот начнёт рвать и метать, а, значит, стоило бы поберечься…

Но магос всё-таки ответила:

"Кровавый Легион понёс тяжёлые потери. Мне нужно провести перегруппировку. Мне нужно время".

"У нас нет времени! — голос Альфы-Геры стал громче. — Я зафиксировала переток энергии в системах Шельве-Мор! Она скапливается здесь".

В ноосфере возникла трёхмерная проекция судна-исполина, похожего на кинжал. Фабрикатор-генерал убрала обшивку, потом узлы и палубы, чтобы остались только очертания и светящиеся линии, сходящиеся в одной точке ближе к корме.

"Альдари готовятся провести Экстерминатус, — объяснила Альфа-Гера. — Сейчас они ищут уязвимую точку в литосфере кузни".

"Аидова Впадина?" — предположил Эпсилон-Сандро.

"Да, — отозвалась фабрикатор-генерал. — Они сканируют поверхность. Примерно через три часа чужаки ударят по впадине и запустят литосферный коллапс. После их больше ничего не будет сдерживать, чтобы покончить и с флотом тоже".

В хоре стало угрожающе тихо. Гамма-Е-Ката предположила, что на этот раз стыдливо промолчавших будет куда меньше. Магос приготовилась к самоубийственному заданию, когда в разговор вмешалась та, кого и не спрашивали, — Горго, капитан "Щита Талоса", боевой баржи Мечей Лакема.

— Магистр пал. Пали его офицеры. Пали избранные герои. Я — илот Агаида и не могу вернуться на Лакем без господина. Как и весь экипаж "Щита". Там нас ждёт только мучительная смерть.

"Что же вы предлагаете?" — спросила Альфа-Гера.

Горго ответила, и шестерёнки войны пришли в движение, толкая флот Адептус Механикус в бой.

Многие послушники, да чего греха таить, и более старшие представители техножречества Фракторис-6, могли часами, днями напролёт наблюдать за звёздами через громадные телескопы, зависшие на орбите мира-кузни. Галактика манила алчных до знаний людей в погоню за мечтой. Именно так когда-то разыскали Фракторис, именно так эксплораторы странствовали от одной системы к другой, чтобы основать уже собственные поселения.

Иные, не столь честолюбивые жрецы довольствовались взглядом на живописные космические пейзажи. Раньше на залитом тушью полотне выделялись несколько ближайших красных гигантов, яркие лампы сверхновых, разноцветные туманности и хвостатые кометы, объятые пламенем. Но внимание наблюдателей приковывали не они.

Око Ужаса.

Воспаление на теле вселенной.

Изучение этой опухоли было строго запрещено, но даже самые рьяные лекторы-догматис не упускали возможность посмотреть на воплощение Ереси хотя бы одним оптическим имплантатом. Кто-то объяснял проступок тем, что нужно знать врага в лицо. Иные ссылались на слабость плоти и гипнотические способности нечестивого разрыва. Третьи, высокопоставленные и не отвечающие ни перед кем жрецы отмечали полушёпотом или же отмалчивались, размышляя о том, что воплощение хаоса — самое прекрасное зрелище во всём мире.

Око Ужаса — искушение, грех, запретный плод из мифов древней Терры. Костры аутодафе пылали на Фракторис-6 чуть ли не чаще, чем на ином церковном мире.

А теперь представьте любопытную и беспечную душу или же старого искушённого знатока, который уже одной ногой заступил за черту. Что они почувствовали, когда вдруг не нашли на звёздном полотне объекта своих самых потаенных желаний? Что с ними произошло, когда всё, почти всё вокруг стало походить на безумные переливы иных миров?

Бросились ли они на поиски? Впали в ярость? Смирились с потерей?

Нет.

Они сошли с ума.

Ещё до появления альдари фабрикатору-генералу пришлось разослать во все уголки кузни множество команд ловчих, чтобы пресечь ересь.

Мёртвому припарка.

Теперь, чтобы объять необъятное и увидеть то, что человек видеть не должен, не нужно пользоваться телескопом. Достаточно просто поднять голову.

Вселенная получила подлый удар и истекала, но не кровью, а безумием. Вместо тёмного мрачного космоса — палитра, на которой боги-художники смешали оранжевые, красные и фиолетовые краски. Вместо далёких звёзд — зловещие звериные очертания: пасти, полные кривых клыков; клубки склизких щупалец; ухмылки, перерастающие в хищный оскал.

И вот на фоне хоровода пугающих образов флоты защитников Фракторис-6 и альдари Шельве-Мор сошлись в последнем отчаянном противостоянии.

Все корабли без исключения повреждены: оплавлены лучами пульсаров и вскрыты торпедами. Пожары в отсеках до сих пор не потушили, и сквозь пробоины в обшивке вырывался полыхающий воздух.

Каждое судно — итог титанического труда сотен техножрецов, тысяч рабочих и бессчётного числа сервиторов на протяжении десятилетий. Каждое судно следовало бы отправить на ремонтные верфи, но уже скоро ремонтные верфи перестанут существовать, если не броситься в бой, очертя голову.

Кодекс Фульминатус гласит: "Во всех поступках будь возвышен, но осмотрителен". Однако на этот раз магосы руководствовались иными принципами.

От огня бортовой артиллерии мира-корабля вспыхнул "Совет Четырёхста". Из ангаров вырвались только эскадрильи "Фурий". Вслед им протянулось жадное пламя. Звенья истребителей не отступили и не рассеялись. Пусть всего лишь насекомые для такой громады, как мир-корабль, но пилоты горели местью. Они столкнулись с точно таким же роем, рванувшимся наперерез.

Со стороны собачьи бои истребителей можно принять за бурную химическую реакцию в колбе или же броуновское движение. "Фурии" разгонялись до немыслимых скоростей, резко меняли направление, использовали уловки и манёвры, исторгали один лазерный луч за другим и выпускали в цель снопы ракет. Альдари ни в чём не уступали и даже превосходили опьянённых местью людей. Именно чужаки раз за разом выходили из схваток победителями.

Однако там, где альдари предпочитали обман и уловки, люди использовали силу. И сокрушительный удар молотом порой не избежать даже самому ловкому поединщику. Как только стало ясно, что столкновение истребителей проиграно, корабли флотилии Фракторис-6 выжгли пространство перед собой залпами орудий "Нова".

Убивайте всех — Омниссия узнает своих.

Так был открыт путь к Шельве-Мор. Больше не стоило опасаться москитного флота чужаков. Но ещё стоило бояться бортовой артиллерии.

"Эллада" капитана Эпсилон-Сандро получила критическое повреждение двигательного отсека. Корабль завис, и в иное время его бы тут же расщепили на атомы торпедным залпом, но альдари сосредоточились на том, кто угрожал им сильнее всех Адептус Механикус вместе взятых.

Не умолкали орудия Ковчега Механикус, а крейсеры Фракторис-6 снова и снова обрушивали на мир-корабль калейдоскоп смерти во всех её возможных проявлениях, но Шельве-Мор била исключительно по "Щиту Талоса".

Боевая баржа нацелилась на колонну "Пламени Кхейна", орудия, способного пронзать миры до самого ядра, вызывая катаклизмы: землетрясения и извержения вулканов. Энергия захлёстывала орудие. Вокруг ствола бежали искры, проскакивали разряды рыжих молний, которые обжигали обшивку корабля. Алые жилы Шельве-Мор налились яростным свечением, словно внутри судна полыхал пожар. Уже через несколько мгновение чужаки отомстят за убитых родичей. Тогда даже мон-кей поймут, что бросили вызов тем, кто когда-то побивал звёздных богов и древнее зло.

Замерцали и ярко вспыхнули перед отключением пустотные щиты боевой баржи. Раскалилась крепкая броня. Воздух прогорел в открытых всем солнечным ветрам отсеках. Но потомки Ферруса Мануса строили основательно, вкладывая души и жертвуя тела на создание шедевра.

— Полный вперёд! — таков был последний приказ капитана Горго.

По воксу же она передала на прощание:

— Помните нас.

Горго направила "Щит Талоса" на таран. Боевая баржа пронзила обшивку у самого основания орудия судного дня. В свете рождения новой звезды на орбите Фракторис-6, илоты Мечей Лакема превзошли своих господ. И если космические десантники лишь задержали зверя апокалипсиса, то команда боевой баржи его убила.

Кровавому Легиону осталось лишь прекратить агонию. К изломанному и полыхающему миру-кораблю потянулись вереницы абордажных судов.

У этой истории славный конец.

Но что же было в начале?

Археоптеру Гаммы-Е-Каты пришлось сделать пару кругов над посадочной площадкой и приземлиться только когда "Громовой Ястреб" Мечей Лакема стрелой устремился к небесам.

Гамма-Е-Ката помедлила немного перед тем, как сделать шаг с рампы на камнебетон. Повела плечами и всё-таки сделала это.

"Здравствуй, дом", — подумала она.

Магос оглядела окрестности. Ничего не изменилось за прошедший век. Тот же полупрозрачный купол из бронированного стекла с адамантиевой укрепляющей сетью, технологическими отверстиями для вывода отработанного газа и люками для транспорта, как монорельсового, так и воздушного. Единственная новая деталь — группа космических десантников. Им, на памяти Каты, очень редко позволяли спуститься на поверхность кузни и никогда не пускали в Вечное Колесо.

— Магос, — сказал Агаид и склонил голову.

Пара телохранителей магистра согнулась в поясе, приветствуя Кату.

— Мечи, — магос сотворила знамение аквилы.

Кровавый Легион Гаммы-Е-Каты и Мечи Лакема сражались бок о бок больше десяти лет. Они не раз выручали друг друга и побивали вместе могучих врагов, укрепляя власть Бога-Машины. Когда Ката получила приказ вернуться на перевооружение, капитул Агаида пригласили на Фракторис-6, чтобы закрепить союз.

— Как идут учения? — спросил Агаид.

Магистр подал ладонь. Ката посмотрела на неё, хмыкнула, но всё-таки взялась. Вместе они отправились в тронный зал, где Альфа-Гера собиралась принять послов альдари.

— Отлично, — ответила Ката. — Я выпала из жизни за время походов, а поэтому под впечатлением. СШК с Лотиана чудо как хороши. Археоптеры вы уже видели, а вот птераксиев или налётчиков-церберов ещё нет.

— И… — Агаид взмахнул ладонью. — Что они из себя представляют?

— Крылатые скитарии и кавалерия, — отозвалась Ката. — Птераксиям не нужно дожидаться транспорта, сами по себе мобильны, а налётчики подходят для разведки куда лучше драгунов или сикарийцев. Кровавый Легион станет как никогда гибким.

Агаид усмехнулся и произнёс:

— Звучит угрожающе. Такими темпами вы нас скоро замените.

Гамма-Е-Ката улыбнулась и сказала:

— Таков замысел.

Магос и космические десантники преодолели крутой спуск по глухому коридору, тускло освещённому пламенем факелов, и оказались в просторной аудитории, даже скорее амфитеатре с несколькими ярусами, где за действием могли наблюдать сотни представителей техножречества Фракторис-6. Внизу в центре находился провал, из которого вытягивалась исполинских размеров рука. Она прикасалась кончиками стальных пальцев до сферы, покрытой острыми лучами-шипами. "Добраться до звёзд" — изваяние, олицетворяющее жажду знаний жрецов мира-кузни и их выдающуюся смелость.

Агаид застыл, изучая памятник, а Ката, в свою очередь, изучала Агаида. Искусственные глаза магистра защёлкали и слегка выдвинулись из орбит. Вспышка.

Ката дёрнула Агаида за ладонь и проговорила:

— Я вас прощаю, но в следующий раз спрашивайте перед тем, как пиктографировать. Это место священно!

— Прошу прощения, — отозвался Агаид.

— И ещё кое-что, магистр.

— Слушаю.

— Вы, наверное, уже поняли, какую честь оказали Мечам, но всё-таки, — магос прищурилась, — ведите себя прилично. Независимо от того, что произойдёт, за переговоры отвечает Альфа-Гера. Вы здесь гость.

Агаид хотел было ответить, когда Ката добавила:

— Не беспокойтесь, вашим мнением обязательно поинтересуются, но уважайте наши порядки.

Агаид усмехнулся, и на лице магоса проступили желваки.

— Будем откровенны, Ката. Затея спорная. Даже если учитывать всю происходящую варповщину… Это же мерзкие чужаки. Мы вместе перебили миллионы мерзких чужаков.

— Да, это так. И Альфа-Гера настроена решительна. Она получит мир-корабль. Но заклинаю Омниссией, держите себя в руках. Я считаю, эту операцию можно провести изящнее того, к чему мы привыкли.

Агаид тяжело вздохнул и произнёс:

— Попытаюсь.

Магос и космические десантники прошли по красному ковру и обогнули провал с растущим из него изваянием. Они не остановились у трибуны, а двинулись туда, куда указывали специальные световые метки на изображении, пересылаемом с оптических имплантатов в мозг. Кате и Агаиду отвели крайние места слева от Альфы-Геры. Они пришли чуть ли не первыми, но постепенно аудиторию стали наполнять представители всех подразделений Адептус Механикус.

Вместе с сервитором-секретарём появился магос Гамма-Пи-Лон, новый глава Центурио Ординатус. Этот видный златовласый мужчина в тонких очках и с металлическим венком на голове ничуть не постарел за годы, и Ката решила, что он тоже использует искусственные оболочки.

— Здравствуй, Ката, — сказал Лон и улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. — Ты как всегда очаровательна.

— Даже близко не так, как ты, — магос кивнула и добавила: — Зря время не теряешь… здесь, на Фракторис.

Гамма-Пи-Лон прищурился, кожа натянулась на скулах, но потом мужчина хмыкнул и занял место у трона.

Следующим прибыл Бета-Фи-Эст, предводитель Легио Кибернетика. Этот магос много лет провёл в рядах секуторов и мог выйти на бой даже с магистром Агаидом. И не просто выйти! Глядя на трёхметрового исполина с громоздким молотом чуть ли не крупнее, чем она сама, Гамма-Е-Ката не взялась бы гадать, кто победит.

"Ката", — раздался призыв в ноосфере.

Бета-Фи-Эст едва-едва, но склонил голову перед всего-навсего гаммой. Ката даже вздрогнула.

"Спасибо, Бета-Фи-Эст", — ответила магос.

"Ты заслужила, девочка".

Железный великан больше не смотрел в сторону Каты, но магос отметила повышение уровня эндорфинов в настоящем теле, которое находилось далеко-далеко от этого места.

Следующим на самоходном паланкине появился магос Бета-О-Нис, Ауксилия Мирмидон. Бета-О-Нис — небольшой когитатор, который поддерживали четыре безголовых сервитора. Находился ли сейчас этот почтенный старец внутри устройства или же управлял им с расстояния, Ката не знала. Бета-О-Нис занял свой пост задолго до её рождения.

В окружении целого сонма послушников и сервиторов на встречу пришёл светоч Фракторис-6 в области военной инженерии, глубокоуважаемый всеми и презирающий всех Бета-Рэс, Ордо Редуктор. Ответственный за тяжёлую технику выглядел хрупко. Бета-Рэс с вытянутыми тонкими конечностями, которые заканчивались лезвиями, напоминал сверчка. Если от Ниса Ката не услышала никакого приветствия, то здесь и сейчас ощутила чёрную злость. Ничего нового. Именно этим обычно всё и заканчивалось, когда Бету-Рэса отвлекали от создания новой машины разрушения.

Последняя представительница Великой Шестерни Фракторис-6, магос Бета-Кси-Фона, как из воздуха воплотилась. Предводитель и лучший палач Префектуры Магистериум всегда появлялась неожиданно. Такая уж у неё работа.

"Допустимое приветствие: здравствуйте, коллеги, — пришло сообщение в ноосферу. — Да благословит вас Омниссия!"

Под взглядом десятков оптических имплантатов даже Ката повела плечами. Ей едва удалось скрыть усмешку, потому что Агаид тоже дёрнулся из-за внезапного появления паучихи. Слухи о неизбежной смерти в лице многорукого и многоногого чудовища с Фракторис-6 разошлись далеко за пределы мира-кузни.

И наконец в тронный зал Вечного Колеса в окружении Багряной Гвардии Альфы-Геры вошли послы Шельве-Мор.

Гамма-Е-Ката услышала глухое рычание Агаида в настоящем мире и проклятья Бета-Рэса в мире нулей и единиц. Ката попыталась отбросить предательские чувства и сосредоточиться на незваных гостях.

Их было пятеро: троица тёмных жнецов с тяжёлыми ракетными установками, заброшенными за спины; экзарх Пикирующих Ястребов и провидец.

Экзарх, вопреки названию, больше походила на ворону — иссиня-чёрные вибрирующие пластины крыльев, перья, украшающую броню, и грим, который превращал лицо в маску смерти, в бледный череп с живым пронзительным взглядом.

Провидец, напротив, постарался выглядеть естественнее: никаких выбеленных орочьих черепов, как на доспехах телохранителей, никакого боевого окраса или угрожающих цветов. Он выбрал для встречи простую белую мантию без знаков или оберегов. Понять, что перед тобой именно провидец, можно было только по поющему копью.

Жнецы и экзарх приготовились выхватить оружие. Они смотрели на верхушку мира-кузни, на свиту магосов и космических десантников в отдалении. Они бросали взгляды на ярусы амфитеатра, где застыли сотни послушников и младших техножрецов Вечного Колеса.

А вот на лице провидца Гамма-Е-Ката не смогла прочесть ничего. У этого чужака внутри был стержень даже не из пластали, а из крепчайшего адамантия.

Полное спокойствие.

Провидец развёл руки в стороны и сказал…

— Это самоубийство, отец!

Шлем преобразовывал голос Серки, экзарха тёмных жнецов, в грозный рык, но Дарахемид, первый провидец Шельве-Мор, чувствовал негодование сына.

— И ты отомстишь за нас, если переговоры зайдут в тупик, — Дарахемид положил ладонь на плечо Серки.

"Как же ты вырос, сынок, — подумал провидец, — как же я тобой горжусь".

— Ты хотел сказать "когда"? Сколько раз в твоих видениях переговоры заходили в тупик?! — спросил Серки.

"Почти всегда", — подумал провидец.

— Мы ещё сильны, отец, — продолжал Серки. — Только дай команду, и мы переломим хребет их армии, сотрём в пыль города! Мон-кей не устоять!

Дарахемид обнял сына.

— Я люблю тебя, Серки, — проговорил он, — но должен рискнуть. Как бы ни закончилась следующая война, Шельве-Мор ждёт забвение. Мы не справимся в одиночку.

Провидец сделал шаг назад, запечатлел в памяти образ сына и повернулся.

— Отец!

Дарахемид ушёл, не оборачиваясь. Он занял место в рейдере напротив Сандакриэль, своей старшей дочери.

— Я же просил смыть краску с лица, — проговорил провидец и вздохнул. — Низшие создания могут неверно истолковать её значение.

Сандакриэль посмотрела на отца. В этом взгляде уже не осталось ничего, кроме лихорадочного поиска добычи.

— Дарахемид, вы тоже неверно истолковываете её значение, — произнесла экзарх. — Я не могу смыть краску. Это и не краска вовсе. Это мой путь.

Провидец отвёл взгляд. Его не зря называли "Отцом Заблудших". И если Серки ещё помнил, кто он такой, то Сандакриэль ушла по пути тех, кто любит встречный ветер, дальше, гораздо дальше.

Время перелёта Дарахемид потратил на то, чтобы ещё раз посмотреть на нити судьбы. Провидец не увидел в будущем ничего хорошего ни для себя, ни для Шельве-Мор, но не собирался отступать. Он прожил слишком долгую жизнь, чтобы бояться смерти.

Рейдер приземлился в городе мон-кей.

Дарахемид помедлил немного перед тем, как сделать шаг с рампы на камнебетон. Повел плечами и всё-таки сделал это.

"Какой кошмар", — подумал он.

Здесь отвратительно пахло. Не сказать, что провидец угодил ногой в лужу мочи или в кучу экскрементов, но Дарахемиду стоило больших усилий не согнуться в приступе рвоты.

Дарахемид приказал себе отныне и до конца переговоров сохранять благостное выражение лица, несмотря на всё несовершенство, несмотря на всё убожество архитектуры мон-кей, культуры мон-кей и вообще мон-кей.

Это было непросто.

Дарахемид увидел: существ, хирургически низведённых своими соплеменниками до уровня бездумных машин; землю, из которой мон-кей вытягивали все соки; гору пороков с алчностью на вершине и, конечно же, чудовищ. В некоторых металлических тварях провидец и души разглядеть не мог, не то чтобы знакомых очертаний. А если у чудовища и оставались какие-то блики божественной искры, то Дарахемид не желал погружаться за ними в тёмные воды.

Лидер тварей, для которых смерть — милосердие, как бы вопреки мнению провидца, хотела, чтобы её сравнивали со звездой. Она была мерзким идолом, говорящей статуей.

Трон с обездвиженной металлической куклой появился из тьмы. На плечах не голова, а золотое светило, и оно даже немного окрасилось оранжевым, когда Альфа-Гера произнесла:

— Говори, зачем пришёл, чужак. Не испытывай моё терпение.

Дарахемид занял место за трибуной перед троном, развёл руки и произнёс:

— Земля и вода.

Провидец посмотрел на сборище механических уродов, которые окружали его со всех сторон, и повторил ещё раз. Повторил размеренно, никуда не торопясь:

— Земля. И вода, люди.

Если сначала мон-кей ещё шептались, то теперь стихли. В одном из видений Дарахемид погибал, так и не произнеся больше ни слова. В каком-то смысле — избавление, но на этот раз ему позволили продолжить. Провидец прочистил горло и произнёс ещё несколько слов на мерзком языке мон-кей:

— Земля и вода. Металл и камни. Время и мир. Но погодите с выводами. Не спешите вытаскивать клинки из ножен. Мы не собираемся отбирать у вас то, что нам нужно. Я, Дарахемид, первый провидец и Отец Заблудших, от лица всего народа Шельве-Мор предлагаю помочь друг другу. Я готов заплатить за всё, что попрошу.

Он сделал паузу и осмотрел присутствующих: как тех, кто занимал ярусы амфитеатра, так и тех, кто столпился около трона-статуи, что называла себя Альфа-Герой. Дарахемид посмотрел прямо на светило на месте головы металлического чудовища и произнёс:

— Если вы жаждете знаний, я охотно поделюсь ими.

Провидец перевёл взгляд на самоходный паланкин, удерживаемый четырьмя безголовыми трупами, и сказал:

— Если хотите получить технологии Шельве-Мор, я не вижу причин вас останавливать.

Дарахемид посмотрел на железного великана с громоздким молотом в руках и добавил:

— Если нужна помощь в грядущей бесконечной войне, то мы, народ Шельве-Мор, сразимся за вашу землю, как за свою.

Трон-статуя даже не двинулась. Что хуже всего, Дарахемид ни чувствовал в этом истукане ни души, ни разума. Провидец не мог прочитать Альфа-Геру.

Однако и она не могла прочесть Дарахемида. Молчала.

Провидец предположил, что всё-таки смог посеять сомнения в сумрачном разуме, когда раздался вскрик:

— Агаид!

К трибуне подошёл космический десантник, который тоже несильно отличался от механических тварей вокруг: искусственные глаза, отливающие кровью, вместо носа и рта решётка респиратора, вместо ушей динамики и лишь тонкие полоски плоти вокруг грубо вживлённых устройств. Он сверлил провидца взглядом несколько секунд, и Дарахемид справлялся с испытанием, пока его не отвлекло появление ещё одного искусственного чудовища, лицом напоминающего самку мон-кей.

— Гамма-Е-Ката, вернитесь на место! — приказала Альфа-Гера.

— Но…

— У магистра больше опыта в делах с альдари.

— Боюсь, фабрикатор-генерал, не в тех делах. Совсем не в тех.

— И всё же. Не мешайте.

Самка мон-кей вернулась туда, откуда пришла. Провидец снова перевёл взгляд на оппонента. Дарахемид смотрел прямо в оптические имплантаты космического десантника, несмотря на то, что стоял за высокой трибуной. Этот кровавый пёс императора людей превосходил всех тварей своей проклятой породы.

Сандакриэль шевельнулась. Тёмные жнецы тоже приготовились к бою. Дарахемид остановил их, отведя назад руку с раскрытой ладонью.

— Итак… — произнёс космический десантник. — Я не могу говорить за уважаемых жрецов и тем более за блистательную Альфу-Геру. Но мне интересна "грядущая бесконечная война". Что случится, предсказатель?

— Множество нерождённых прорвалось из раны бытия, воитель, — отозвался провидец. — Нам едва удалось отбиться от рабов Той-Что-Жаждет.

— Демоны?

— Демоны, — кивнул Дарахемид. — Они ненасытны. Когда покончат с нами, то нападут и на вас.

— Случалось биться и с демонами.

— Знаю, — кивнул провидец. — Ты же Агаид из Геракелидов? Победитель Ариана Лжеца, завоеватель Гиркании и истребитель порочных орд флагониев?

— Всё так.

— Тебе предстоит ещё немало свершений, Агаид из Геракелидов. Этот мир станет одним из тех столпов, благодаря которым ваш Империум не рухнет в бездну.

— Это мой долг.

В груди появилось тёплое чувство. Дарахемиду показалось, что наступила именно та единственная судьба из тысяч прочих, в которой вслед за словами не грохотали пушки, и клинки не рассекали воздух, в которой ему удалось договориться с низшими созданиями.

Дарахемид увидел раскосые очи, раскрытые пасти, змеиные языки и гибкие тела слуг Той-Что-Жаждет. Проклятых было так много, что их атака напоминала цунами, которое выталкивает из моря корабли и рушит многоэтажные здания. Однако девятый вал разбился о волноломы космических десантников и механических легионов, о мон-кей и альдари Шельве-Мор.

Пусть низшие создания гибли как мухи, а их города обращались прахом. Пусть сама планета, изъеденная стальными паразитами, развалилась на облако астероидов. Пусть даже во всей вселенной больше не останется ни одного мон-кей, но альдари Шельве-Мор будут жить.

А это самое главное.

Дарахемид продолжил:

— И только вместе, только бок о бок мы сможем преодолеть все трудности! Во благо наших народов нам стои…

— Ты хорошо говоришь, чужак, — произнёс Агаид. — Ваш брат известен тем, что хорошо говорит. Однажды я даже прислушался…

Тёплое чувство сменилось холодом внизу живота. В затылок вонзились раскалённые иголки. Взор затуманился. Сквозь вереницу чудовищных видений прорезались следующие слова:

— Но ты забываешь об одном…

Нет мира среди звёзд, лишь вечная бойня и кровопролитие, да смех жаждущих богов.

Разумеется, слова прозвучали иначе. Агаид был верным слугой Трона.

Однако жаждущие боги остались довольны.