XVII. Де Брас

Глава 14

К моему огромному удивлению, ночь прошла спокойно, и я даже выспался, хотя и отдежурил свою смену с трех ночи до шести утра. А как только взошло солнце, кучер, имени которого я так и не узнал, отбыл в усадьбу с запиской от меня. Письмо предназначалось графу Рошфору, и в нем предлагался взаимовыгодный обмен на нейтральной территории. Человека за человека, Роберта за Ребекку. Сегодня, в полдень.

Место для встречи я определил, посоветовавшись с кучером, который знал вокруг все. Мы остановили выбор на небольшой поляне, почти полностью окруженной кустарниками и деревьями. Со стороны усадьбы на поляну вела широкая дорога, а вот дальний выезд был узким и неудобным. Все подъездные пути просматривались заблаговременно. Если с Рошфором прибудет большой отряд, то мы просто отступим в лес, и только нас и видели. А вот если он приедет малой группой, как было оговорено, то встреча состоится.

Я совершенно не доверял графу и понимал, что он прикончит меня при первом же удобном случае. Вот только предоставлять ему такую возможность я и не думал.

После же, когда я получу Ребекку, граф наверняка пожалуется кардиналу, но у меня до сих пор во внутреннем кармане лежала индульгенция, подписанная лично Его Высокопреосвященством, та самая, полученная за особые заслуги перед Короной. И я собирался разменять ее на жизнь и свободу девушки. Таков был план.

Старик с запиской давно уже отбыл в усадьбу на одной из лошадей, мы же выбирали позиции для засады. Карету с виконтом внутри я поставил у дальнего выезда. Самого Роберта мы легко связали по рукам и ногам, так что выбраться наружу он бы не смог при всем желании. Люка занял дозорную позицию и должен был предупредить, как только увидит группу Рошфора. Бенезит устроился с мушкетом в кустах в качестве подстраховки. И только д’Артаньян все ходил по поляне туда-сюда и что-то бормотал себе под нос. Признаться, меня это насторожило. А уж когда он взял сдвоенную седельную сумку, вытащил из нее горсть стальных шариков, а потом короткую лопатку и начал копать что-то посреди поляны, я не выдержал.

— Шевалье! А чем это вы заняты, позвольте узнать?

Д’Артаньян нервно дернул усом в мою сторону — я отвлекал его от расчетов, и, скудно цедя слова, ответил:

— Строю мины! Я придумал начинить их свинцовыми шариками! Не волнуйтесь, барон, как в прошлый раз не получится…

Я схватился за голову. В тот самый прошлый раз, о котором изволил вспомнить гасконец, он разнес целую карету на куски. В карете же находилась служанка герцогини де Шеврез, от которой тоже мало что осталось. В итоге, бедна женщина, кучера и лошади погибли бессмысленно, потому что с зарядом д’Артаньян не рассчитал. Рвануло так, что на месте взрыва образовалась воронка, как от метеорита. Не сумел он рассчитать заряд и в Париже — где теперь тот корпус университета? Нет его! Мне совершенно не хотелось, чтобы по случайности, карета с Ребеккой подвергнется непродуманному подрывному гению гасконца.

— Шевалье, — мой голос слегка срывался от волнения, но переживал я исключительно за здоровье госпожи де Ландри, — я запрещаю вам, слышите! Никакой взрывчатки! Никакой! Не смейте! Где вы вообще раздобыли порох, дьявол вас раздери?

— Еще в Орлеане, — отмахнулся д’Артаньян, — когда вы гуляли по городу, я решил пополнить запасы…

— Другой мой! — я еще никогда не был так серьезен. — Если с госпожой де Ландри хоть что-то случится… клянусь…

— Все будет хорошо! — перебил меня чертов гасконец. — Это лишь на тот случай, если что-то пойдет не по плану. И теперь-то я точно все рассчитал!..

Я не верил ему, но и возразить мне было нечего.

— Без моего приказа не взрывайте ничего! Вы поняли?

Д’Артаньян легко кивнул, демонстрируя полное согласие с моими словами, и отправился прикапывать заряды и тянуть запальные шнуры к кустам. Но я вовсе не был уверен, что он меня послушает.

Сейчас очень не хватало Атоса. Он одним своим присутствием умудрялся успокоить всех вокруг. Сейчас же нерв играл, и тем сильнее, чем ближе было прибытие Рошфора, к которому все уже было готово. Бенезит занял, как обычно, позицию в кустах, с мушкетом в руках, готовый взять на прицел каждого, кто приедет с графом. Люка так же сидел в засаде с другой стороны поляну. И только д’Артаньян еще не завершил свои приготовления. Я же остался стоять по центру поляне, а за моей спиной у выезда стояла карета с виконтом внутри. Стреноженные лошади негромко ржали, перебирая ногами, но выбраться из плетения веревки не могли. Остальные лошадки находились вне зоны видимости, укрытые за деревьями.

Прошел час, затем второй. И все это время гасконец что-то сооружал вокруг поляны, периодически недовольно качая головой. Запас того, что он доставал из седельных сумок, казался безграничным.

Упаси меня от человеческой самонадеянности, убереги от глупости, сохрани от излишнего ума!..

Время близилось к полудню, и я уже начал сомневаться, доставил ли кучер послание адресату. Как вдруг Люка со своего поста крикнул:

— Едут!

Д’Артаньян тут же укрылся за деревом.

Вскоре вдалеке послышался легкий перестук копыт, и на поляну выехали всадники, за которыми следовала закрытая карета.

Началось!

Признаться честно, больше всего меня нервировал даже не граф с его людьми и не предстоящий обмен. Я волновался за мины д’Артаньяна. Никто не знает, каким именно образом они сработает в этот раз. Гасконец находился еще в самом начале пути профессионального подрывника и вполне мог ошибиться, как делал это и прежде. В эти минуты я, сам того не желая, начал помаленьку верить в высшие силы.

Дождь почти перестал идти, но небо было густое и мрачное, закрытое тяжелой серой бесконечной пеленой до самого горизонта.

Трое всадников замерли поодаль — именно такое число я обговорил в записке, — а карета с кучером на козлах выехала чуть вперед, став в двадцати шагах от меня.

Из нее, тяжело ступая и слегка горбясь, вылез граф Рошфор.

Видно было, что ранение сильно сказалось на нем, и граф еще далеко не оклемался. Он двигался осторожно, как человек, который опасается лишнего движения, способного причинить боль. Лицо его при этом оставалось все таким же бесстрастным, но я умел считывать невысказанное, и четко видел, что Рошфор держится из последних сил. И приехал он сюда исключительно потому, что не приехать попросту не мог.

Он подошел ко мне ближе, тяжело опершись на рапиру, как на трость, и спросил своим безжизненным, мертвым голосом:

— Барон, я получил от вас письмо. Я пришел.

Меня очень многое смущало в этой ситуации. Обмен заложниками — это всегда невероятно сложный и нервный процесс, где ошибки не прощаются. Я на время перехватил инициативу, пленив Роберта, но надолго ли? Опять же я не до конца понимал, какие отношения связывают Рошфора и Ребекку. С одной стороны, я видел, что он к ней неравнодушен, но с другой — отправка ее из Франции с целью выдать замуж? Весьма странно. Да, состояние де Ландри перейдет куда-то на сторону, но граф де Рошфор — человек богатый, ему ли заниматься подобной ерундой?..

— Где Ребекка? — я старался выглядеть безразличным, но, очевидно, что-то выдавало истинные мои чувства.

Граф чуть прищурился и спросил, причем в его тоне я прочел неожиданное сочувствие:

— Все же, и вы тоже? С первого взгляда? Понимаю… госпожа де Ландри в карете. Где мой брат?

— С ним все хорошо, он ждет обмена.

Пока что я не замечал никакого подвоха в действиях Рошфора. Мне казалось, что он вполне искренне готов отдать Ребекку взамен Роберта. Я очень надеялся, что моя ставка на его привязанность к семье отца сработает. На этом строился весь расчет.

— Пусть госпожа де Ландри выйдет!

Критический момент. Именно сейчас прояснится все. И любая манипуляция будет заметна.

Шторы в карете были опущены, и я не видел, кто именно находится внутри. Вполне возможно, что там пусто, и все это сплошной фарс. Но в таком случае молодой виконт умрет. Без вариантов. Я убью его безо всяких сожалений. Причем, сделаю это лично, дабы не обременять товарищей излишними размышлениями о чести и бесчестии.

— Пусть выйдет Роберт, — потребовал в ответ граф, все так же не повышая голос. Со стороны казалось, что ему все равно. И мне это очень не понравилось.

И еще я понял, что кое-кого в этой мизансцене не хватает.

— Где тот человек, который передал вам мою записку?

Не то, чтобы меня беспокоила судьба кучера, но выяснить ее я желал. Рошфор пожал плечами и сделал легкий знак рукой. В тот же момент дверца кареты приоткрылась, и из нее вывалился окровавленный труп старика.

Твою же мать!

Граф убил обычного посыльного. Значит, все очень плохо. Вряд ли в карете находится де Ландри. Ситуация начала напоминать критическую, тем более когда вновь застучали копыта, и на поляну буквально влетела вторая группа всадников, за которой так же следовала крытая карета. Дежа вю!

Я кожей почувствовал, как заволновался на своей позиции д’Артаньян. Лишь бы только он не решил, что численное преимущество противника надо слегка уменьшить, и не подорвал бы свои мины.

Дьявол!

Всадники осадили лошадей и лихо спрыгнули на землю. Каждый был вооружен и выглядел опасным. Было их пятеро.

Вторая карета остановилась рядом с первой, дверца с силой распахнулась от сильного толчка изнутри, и по ступенькам быстро сошла вниз графиня Карлайл, одетая в женский костюм амазонки — приталенный черный кафтан до колен с длинными рукавами и широкими манжетами, столь же черную юбку из бархата, красный вышитый камзол, аккуратную шляпку со страусиными перьями и тонкие кожаные перчатки. В руках она держала тонкий хлыст и нервно им поигрывала. Взгляд графини не предвещал ничего хорошего никому из нас. Хорошо, что взглядом, даже столь яростным, нельзя убить. Иначе мы были бы уже мертвы, все вокруг, включая Рошфора.

— Что здесь происходит, позвольте узнать? — голос Люси был под стать виду, яростный и повелительный. — Почему этот человек до сих пор не схвачен?!..

— Графиня? — Рошфор удивился, кажется, вполне искренне. — Как вы тут оказались? Вы следили за мной? Мы же договорились, что вы будете ждать меня в усадьбе!

— Я решила поменять условия нашего договора! Вы — бестолковый, все только портите! Я не могла допустить, чтобы этот человек опять спутал мне все карты!

Рошфор хотел было что-то возразить, и даже открыл рот, но миледи проигнорировала его попытку и обратилась свое внимание на меня:

— Где прячется ваш друг? Или же он уже отдал вам то, что украл у меня? Отвечайте живо! Иначе я прикажу моим людям подвесить вас на первом суку вниз головой и бить до тех пор, пока кровь не хлынет у вас из глотки, а глаза не полезут из орбит!

Я видел, что она вполне готова претворить свои угрозы в жизнь. Но меня ее слова мало испугали. К тому же графиня начала меня раздражать. Очень уж не вовремя она появилась на поляне. Жизнь Ребекки и так висела на волоске, а теперь и вовсе этот волосок готов был оборваться.

Да, быстро она позабыла все, что нас связывало. А ведь Люси могла быть страстной и нежной, когда сама того хотела. И я прекрасно помнил ее изящное тело, прекрасную грудь, тонкую талию… помнил, что она вытворяла в постели, не испытывая ни капли стыда или раскаяния — совсем не в духе времени.

— Осторожнее! — предупредил миледи Рошфор. — Господин де Брас полон сюрпризов! Помнится, в нашу прежнюю встречу он и его друзья устроили засаду и расстреляли нас из кустов…

— Хотите сказать, что и сейчас они прячутся за деревьями? — Люси нервно оглянулась по сторонам.

— Наверняка, — кивнул граф, — но я, наученный горьким опытом, предпринял кое-какие ответные шаги, дабы не допустить повторения истории. Да вот, поглядите, я был прав!..

Я судорожно оглянулся по сторонам. Несколько человек под дулами пистолетов вывели из леса братьев Дюси. Видно, их застали врасплох. Лица у братьев были окровавленные, оружие у них отобрали. Д’Артаньяна среди них не было. Хитрый гасконец почуял опасность и успел укрыться понадежнее.

В тот же момент меня тоже взяли на прицел сразу несколько человек. Благо, никто не пытался отобрать у меня рапиру, но и сделать хоть что-то в ответ я не мог. Неприятная ситуация, хорошо хоть у меня в рукаве был припрятан козырь в виде д’Артаньяна с его минами. Гасконец, как чуял, что пригодится. Вот уж не подумал бы, что он останется последней надеждой на благополучный исход дела.

Братьев Дюси подвели ближе, и они огорченно пожали плечами, мол, не виноваты, враги подкрались со спины. Но я их и не собирался обвинять. Виноват тут был лишь я один. Слишком самонадеянным оказался мой план, и я совершенно недооценил умственные способности противников.

— Вы проиграли, де Брас, смиритесь с этим и скажите уже, наконец, где вы спрятали интересующую меня вещь?

Леди Карлайл подошла ко мне близко, и я мог бы попытаться схватить ее, но пуля быстрее человека, а ее люди не спускали с меня глаз.

Так и не дождавшись ответа, она резко взмахнула рукой с хлыстом. Мою щеку обожгло от боли, по лицу заструилась кровь. Вот же сука!

— Следующим ударом я выбью вам левый глаз, господин де Брас, и вы вынуждены будете носить черную повязку, словно пират. Впрочем, вы не успеете этого сделать, потому что затем я выбью вам оставшийся глаз. Хотите стать слепцом? В вашем-то возрасте! Подумайте немного, стоит ли ваше молчание таких жертв?..

Нет, она вовсе не шутит, это понятно. Даже граф Рошфор смотрел на нее с легким ужасом, а его в этой жизни ничего не пугало. Впрочем, она обыграла и его. Граф пытался заполучить тот самый предмет раздора, но у него ничего не вышло. Теперь же преимущество в людях было на стороне Люси, и она не собиралась отступать от своей цели.

— Давайте так, шевалье, — она подошла еще ближе и смотрела на меня снизу вверх, но создавалось ощущение, словно она куда выше ростом, чем на самом деле, — я досчитаю до пяти, и если вы продолжите упорствовать, пеняйте на себя. У меня совершенно нет времени тянуть из вас слово за словом. Вы приехали спасти эту дурочку, которую выкрал граф? Что ж, сейчас я прикажу моим людям разложить ее прямо тут, на грязной траве. Они будут иметь ее по очереди до тех пор, пока вы не заговорите. Но и на этом ее страдания не окончатся. Я велю продать ее в самый дешевый портовый бордель, где за мелкую монету ее сможет получить на час-другой каждый нищий или оборванец, и буквально через пару месяцев вы не узнаете вашу возлюбленную. Ее кожа покроется струпьями и болячками, зубы выпадут вслед за волосами, от нее будет исходить запах заживо гниющей плоти. Но вы будете помнить ее такой, как сейчас — молодой и цветущей. И будете знать, что все это случилось с ней исключительно благодаря вам! Итак, приступим! Один, два, три…

Я почти не слушал миледи. Из всей ее речи я выделил главное: Ребекка здесь, в карете! И у меня еще есть шанс ее спасти!

— Д’Артаньян! — заорал я что было мочи. — Сейчас!

Гасконец понял.

В первый миг не случилось ничего. Потом я заметил несколько бегущих по земле огоньков, легких и вполне воздушных — это горели самодельные запальные шнуры — этому методу подрыва обучил д’Артаньяна аббат де Бриенн во время нашего недолгого визита в аббатство.

В следующий миг глухо ухнуло, и земля пошла волной от центра поляны к краям, сметая всех на своем пути. Первыми пали жертвами злобного гасконца те, кто стоял ближе — их попросту снесло, разрывая на части, и разметав окровавленные куски тел вокруг.

Братья Дюси, к счастью, сообразили, чем грозит мой клич, и сделали самое умное, что только было возможно в этой ситуации — плашмя бухнулись на землю.

Рошфор тоже оказался не дурак, упал и пополз по-пластунски, а потом вскочил и побежал куда-то в сторону, изрядно прихрамывая и все так же горбясь. И миледи оценила все верно, рухнув вслед за братьями, где стояла, не пожалев одежду и прикрыв голову руками.

Поляна, словно живая, ходила ходуном, извергая из себя землю, камни, руша деревья вокруг, взметая в воздух траву и грязь. Но главный урон нанесли свинцовые шарики, разлетевшиеся в разные стороны, словно пули. Они просвистели над моей головой с жутким звуком, неся с собой только смерть.

Большую часть людей Рошфора и леди Карлайл убило сразу, другие ползали, покалеченные. Выжили только те, кто догадались упасть, но таких было всего пара человек. И мы с братьями Дюси быстро их добили, первыми сориентировавшись в ситуации.

Рошфор бежал, миледи все еще лежала на земле. Я же бросился к дальней карете, где должна была находиться Ребекка.

Свинцовые шарики не пощадили никого вокруг, их удар приняли на себя и несчастные лошади. Одной перебило ноги, и она лежала на земле, плача, как ребенок. Другой пробило насквозь грудь и живот, третьей — попало в голову, убив на месте.

Ближняя карета, на которой приехала миледи, была попросту изрешечена пробоинами. Если внутри кто-то и находился, то ему явно не повезло.

Я подскочил с земли и бросился ко второй карете, с ужасом представляя себе, что увижу внутри.

Д’Артаньян превзошел себя самого. Каким-то чудом, из ничего, из говна и палок он за пять минут собрал взрывные устройства, начиненные смертью, не щадящие никого вокруг, беспощадные и безумно опасные.

Первая премия!

Вот только он опять слегка перебрал с разрушительной мощью своих мин. Как перебрал он с зарядом в кампусе университете. Тогда целый корпус сложился, словно карточный домик. А сейчас погибли все, кто остался стоять на ногах.

Но главное, Ребекка была в карете, и значит — могла попасть в радиус поражения смертоносных стальных шариков.

Краем глаза я заметил гасконца, который выбрался из своей засады и теперь методично добивал все уцелевших врагов, а братья Дюси ему в этом помогали.

Первой на моем пути попалась графиня Карлайл. Миледи лежала на жухлой траве, прикрыв голову руками, испачкав свой великолепный костюм. Зато она была цела, ни один из шариков не задел ее идеальное тело.

Я рывком перевернул ее лицом к себе и приподнял с земли. Прикончить? И большинство проблем будет решено. Она слишком опасный враг, чтобы просто так дарить ей жизнь. И я это прочувствовал на себе. Абсолютно безжалостная, не имеющая даже тени сочувствия к своим жертвам, холодная и безразличная, миледи являлась воплощением зла, причем, в женском обличье.

Рапира была зажата в моей руке, и я готов был ударить.

Кажется, она прочла приговор в моих глазах, потому что тут же обмякла, потяжелела, а потом тихо проговорила:

— Де Брас, я жду от вас ребенка… сына!..

Самое странное, что я поверил ей моментально. Да, она могла соврать, но не сейчас. И тут же я ощутил ее тело, вновь ставшее мягким и податливым, я явственно представил все ее прелести, скрытые под просторным кафтаном.

— Тот раз, когда мы оказались наедине, стал роковым… я назову его Джон Френсис Мордаунт, в честь деда по материнской линии…

Да что же такое творится в этом безумном королевстве!

Еще один ребенок? Что же за семя в твоих чреслах, шевалье? Какого черта ты оплодотворяешь всех баб вокруг без разбора?!..

Я отшатнулся от нее, и миледи опрокинулась на спину.

Черт! Черт! Черт! Это все просто дикий, безумный сон. Сейчас я проснусь, и все опять станет хорошо.

Не знаю как, но я дошел до второй кареты, с козел которой свешивался мертвый человек Рошфора, а рядом, на земле, лежало бездыханное тело старого кучера, моего посыльного.

Я заметил отверстия от стальных шариков и в этой карете и боялся представить, что я увижу внутри. Лошади лежали мертвые. Ноги мои одеревенели и отказывались идти, я встал, опершись на большое колесо, и тяжело дышал.

Люка что-то крикнул мне и, обернувшись на мгновение, я увидел, как братья вытаскивают тело молодого виконта Роберта де Карока из кареты, где мы его оставили. Жив ли виконт, я не видел, но все лицо и одежды его были залиты кровью, а сам юноша не шевелился.

Если д’Артаньян ненароком прикончил и его — это очень-очень плохо. Такого Рошфор не простит и будет мстить всю оставшуюся жизнь. А месть столь влиятельного человека может принять самые затейливые формы. Если Роберт не выживет, придется убить графа. Иначе он убьет меня.

Как мог, я оттягивал момент и не открывал дверцу кареты. Что я там увижу? Истерзанное тело молодой и красивой девушки, мертвое и на веки застывшее?

А если она еще жива и ей требуется помощь? Вот я идиот, торчу тут, копаясь в душевных сомнениях!

Более не раздумывая, я широко распахнул дверцу и заглянул внутрь.

В карете было пусто.

На сиденье лежали перчатки и темный женский плащ. Вторая дверца с другой стороны кареты так же была открыта. Может Ребекка вывалилась из экипажа?

Я оббежал карету и чуть было не споткнулся о мертвое тело. Не Ребекка. Мужчина — один из людей Рошфора, судя по одежде. Убит ударом тонкого стилета в шею под подбородок. Стилет все еще торчал в ране, и я машинально вытащил его. Выступила кровь. Этот человек умер буквально несколько минут назад, скорее всего, прямо перед взрывом. С той части поляны, где происходило основное действие, было невозможно увидеть, что случилось тут за каретой.

Очевидно, он охранял Ребекку, но кто убил его? Сама де Ландри? Если так, то она могла спастись, укрывшись за ближайшими деревьями.

Медленно, не торопясь, я пошел к краю поляны, всматриваясь в осенний, почти голый лес.

Навстречу из-за могучего дуба шагнула девушка. Ее светлое платье было порвано и перепачкано грязью и кровью, прическа давно потеряла свою форму, светлые длинные волосы растрепались и спутались, но Ребекка улыбалась, приближаясь ко мне. Она была цела и невредима.

Мы остановились в трех шагах друг от друга.

Ее глаза чуть насмешливо прошлись по моему ошарашенному лицу, по забрызганной грязью одежде, по сжатым до хруста кулакам.

— Я ждала вас, шевалье! Благодарю, что нашли время спасти меня! — сказала Ребекка.