Я

Глава 8

Ну и хорошо: отдых в лесном санатории для здоровья очень полезен. И грибы собирать я с детства любила, так что это самое детство и вспомнила, насушив только белых килограммов пять. И столько же приволокла свежих, так что стараниями приехавшей за день до меня Анны ужин у нас получился просто роскошный.

Светка свои экзамены сдала успешно и ей осталось только дипломную работу сдать. То есть сначала написать, а потом сдать, конечно… откровенно говоря, я просто представить не могу, как может выглядеть дипломная работа библиотекаря. Подруга же в детали не вникала, а только рыдала в жилетку на тему как это будет непросто.

— Ну и чего там особо сложного? Может я помочь смогу?

Света поглядела на меня как на дитя с задержкой развития:

— Сложного там вообще ничего нет. Но в гарнизонную библиотеку привезли два грузовика новой литературы…

— Технической? Попроси солдатиков, пусть они по полкам расставят: читать-то все, небось, умеют, кверху ногами книжки не поставят.

— Дура ты, Оля. Ладно один грузовик с технической литературой, ее действительно просто по полкам расставить нужно. Но ведь они второй прислали с художкой! Там одних детективов сотни четыре наберется…

— И зачем тебе читать этот мусор?

В глазах Светы я из ребенка с задержкой умственного развития превратилась в полного дебила:

— Если я не буду знать о чем книга, то как я объясню читателям, что это говно брать не стоит?

Да, у библиотекарей по призванию свои проблемы…

А у меня — свои.

Сезон начался как обычно: мы все собрались в "конференц-зале" студии — крохотной комнатушке, в которой с трудом умещалась дюжина стульев. Сели, потом встали, пропуская как всегда задержавшегося Петюню.

— Все собрались? начнем… Сегодня снимаем сцены в библиотеке, Аня, вот роль, посмотри… думаю, тебе лучше то красное платье надеть. Володя, свет желтый ставь, чтобы через полчаса все было готово. Хлоя, в коридоре массовка ждет, выбери человек пять, кого одеть получится…

— А их что, без костюмов привезли?

Петюня посмотрел на меня взглядом, явно оставшимся ему в наследство от уехавшей утром домой Светки:

— Нормальные люди на работу приходят вовремя, то есть за день до конца отпуска. Но специально для тебя повторю…

— А кому ты говорил это вчера?

— Ну у нас же нормальных вообще нет кроме меня, поэтому повторю для всех: японцы изменили контракт… ах да, забыл, мне же сказали всех порадовать. Так что сначала радую. Раз: всем зарплаты увеличены на семьдесят процентов. Так, выполнено, этот пункт вычеркиваю…

— Петя, это ж-ж-ж, как я понимаю, неспроста? — мрачно поинтересовался Володя. — Теперь мы круглосуточно работаем?

— Не волнуйся, для тебя это… слово забыл, черт… еврейское… халява, вот! Два — позвольте представить новую даму в нашем сумасшедшем доме: Наталья Валентиновна, модельер и портниха мужской части коллектива. Приступает к работе сегодня, так что пока, Хлоя, ты пахаешь по-старому. А работаешь по новому: японцы контракт изменили.

— Ты про японцев уже говорил. Подробности можно?

— Кушайте: какая-то их газетенка очень похвалила отходы нашей жизнедеятельности за глубочайшую историческую достоверность и трепетное отношение к внешнему виду персонажей. В Японии в результате бум интереса к европейским костюмам начала семнадцатого века, и в дополнении к контракту с нас требуют теперь полнейшего соответствия эпохе.

— Ну мы же на Мосфильме для массовки как раз и брали одежду семнадцатого века…

— Но японцы-то дикари. Выяснили, что костюмы конца семнадцатого и испанские, а нужно начала и голландские с германскими.

— У меня они и есть — запротестовала я.

— Сколько? штук десять? А наш сценарист — кстати, хоть кто-нибудь его живьем видел? — в этом сезоне в Академию принял сразу две дюжины студентов. И студенток, Хлоя, так что не вздыхай с облегчением. Студентов нам прислали из Театрального, массовку подберем — они как раз в коридоре ждут. Но одевать их придется нам. Кстати, кто-нибудь почитайте этот сценарий и вкратце мне потом расскажите, что я снимать буду… Хлоя, чего ждем? Иди, выбирай пять штук для библиотеки! Так, остальные через полчаса должны…

В коридоре ближе всего к открытой двери стоял парень слишком высокий и крепкий для моей скромной коллекции мужских шмоток. Так что я, бегло осмотрев парня, махнула рукой:

— Не годишься на сегодня…

Но вышедший за мной Володя обратился к парню как к знакомому:

— Женя, освободишься — во вторую судию, поможешь свет поставить.

— Так это твой? Почему не познакомил? — возмутилась я. Все же членов группы-то знать надо…

— Это — твой — ухмыльнулся Володя. А мне помогает в свободное время.

— Как — мой?

Вышедший в коридор Петюня — уже раздавший всем ценные указания — пояснил:

— Я просто забыл… Это Евгений Самойлов, наш новый падальщик.

— Кто?

— Он будет падать с лошадей, со стен крепости… в общем где надо, там и будет.

— Петенька, по-русски это называется "исполнитель трюков падений".

— Их бин фошызд и не желать изучать ваш варварский языка! Падальщик! И завтра после обеда он будет падать у главных ворот. В грязь падать. Минимум три дубля!

— Как кто?

— Как курьер, вместо Савельева.

— Значит, в черном костюме?

— Нет, черный будет некрасиво, завтра по прогнозу пасмурно. В коричневом.

— У нас коричневый один…

— А я буду снимать три дубля! Так что после обеда отдыхай, готовься…

— Но он же метр семьдесят пять! А Савельев маленький.

— Я сниму что будет маленький. И не спорь! Не нравятся падения в грязь — пойди и убей сценариста. А лучше узнай, как он выглядит и где водится, я сам его убью: у него в пяти эпизодах семнадцать сцен в библиотеке.

— Ты хоть фамилию-то его знаешь? — с безнадегой в голосе спросила я, но ответа не получила.

Последней из "конференц-зала" вышла Наталья Валентиновна и как-то неуверенно поинтересовалась у Петеньки:

— А мне сегодня чем заниматься?

Петя задумался, но ненадолго:

— Идите в каморку мамы Карло, посмотрите, что вам еще нужно… машинка там, я не знаю…

— А это где?

— Это где на двери написано "Каморка мамы Карло"…

Вообще-то это была "моя" комнатушка, в которой подгонялась одежда и настраивались экзоскелеты. Ну и хранилось все это там же. "Каморкой" ее называли за метраж, а насчет мамы Карло — за то, что в ней работала именно я: уж больно много там приходилось именно вкалывать. Петенька был немцем не только по паспорту, то и по характеру: любовь к орднунгу он впитал с молоком матери. Понятно, что когда в процессе взросления он перешел на иную пищу, многое в нем поменялось — но кое-что и осталось. Поэтому он, услышав название помещения, быстро повесил на дверь соответствующую табличку. Вот только немцы-то в детстве про Буратину не читали…

Увидев эту табличку, я быстро выяснила ее источник и пришла к Петеньке выяснять, почему он написал "карлы" и куда он дел "маму". В процессе выяснения я — очевидно в некотором запале — использовала и выражения из маминой книжки, поэтому еще с год Петюня, отправляя кого-либо ко мне, обязательно пояснял:

— Это не потому что Хлоя маленькая, а потому что трудолюбивая…

Но Наталье Валентиновне он про трудолюбивую меня не сказал: наверное подумал, что эта добрая женщина наверняка "Буратину" в детстве читала. Ну и хорошо.

И уже очень хорошо, что у нас появилась Наталья Валентиновна. Эта пухленькая дама "слегка за пятьдесят" раньше работала на "Мосфильме", но, уйдя на пенсию, быстро поняла, что во-первых на пенсии скучно, а во-вторых, не очень-то и сытно. И когда она решила вернуться на работу, наши продюсеры ее перехватили. Не сами, конечно — но когда кино приносит приличные деньги, поиском персонала всегда находится кому заняться. А если ищется не актриска, то и кандидаты подбираются профессиональные.

Увидев мою печальную физиономию, она быстро выяснила суть вопроса:

— Ему же только падать перед камерой? Далее костюм будет не нужен?

— Завтра — нет. Но я еще не смотрела сценарий, не знаю, сколько еще раз он падать будет курьером.

— Я про завтра и спрашиваю: потом и постирать успеем. С тканями у тебя как?

— Коричневая есть, метров двадцать… только дома. У меня и машинка там, и стол раскроечный…

— Ну и поехали к тебе! Мерки я уже сняла, сошьем три костюма… шляпы, думаю, и одной хватит. Там же работы на час: подкладки не надо, швы заделывать тоже. Успеем!

Действительно, работы на час. Закончив с костюмами, Наталья Валентиновна посмотрела альбомы, в которых у меня хранились фотографии персонажей в костюмах, и предложила сразу пошить и несколько новых — чтобы в следующий раз не дергаться, когда этот Евгений будет ещё за кого-то падения исполнять.

— А нужно ли? Вообще-то у нас большинство падений Триандр исполняет… Надо бы у Петеньки спросить, как он трюки делить собрался.

Но когда я ему позвонила с этим вопросом, ответил приятный женский голос:

— Абонент недоступен или находится вне зоны обслуживания…

Понятно, опять "фошызд", придется снова в студию ехать…

Видимо, я произнесла это вслух — потому что уже в машине Наталья Валентиновна спросила:

— А почему вы господина Петера фашистом назвали?

— Что? А… Нет, это Петенька играет. Когда у него что-то не очень хорошо, по его мнению, выходит, он вешает себе на кресло табличку со словом "фошызд" — и все знают, что его отвлекать нельзя. А в декорации библиотеки свет очень сложный, так что там иногда и по десять дублей снимается. С перерывами, конечно — но он телефон и на перерывах не включает. Ничего, ручками его перехватим.

Но перехватить его нам не удалось — впрочем, и не нужно стало. Потому что первым человеком, встреченным нами в студии, стала Таня:

— Оля! Как хорошо что я еще не уехала и вас поймала!

— Когда следователь прокуратуры сообщает, что он меня поймал, я начинаю быстренько вспоминать, кого убила за последнюю неделю — сообщила я Тане. — Выкладывайте ваш список, сравним…

— Я не в этом смысле… — несколько смутилась следовательница. И что-то в ее облике меня насторожило. Впрочем, очень ненадолго: если всю жизнь проводить в гарнизоне, такие вещи быстро отмечаешь:

— Поздравляю, кстати, со старшим лейтенантом! Надеюсь, на суде это пройдет как смягчающее…

— Спасибо! Да ну вас… Оля, я закрываю дело. Просто я подумала, что снова вас в райотдел вызывать… вы и так все время заняты, а мне только ваша подпись нужна. Вот здесь…

— Как там ваш майор называл… случайный инцидент?

— Нет. Мы можем тут где-то наедине поговорить?

— Я пойду в каморку — сказала Наталья и оставила нас вдвоем. Но в коридоре…

— Конференц-зал сейчас свободен… он вообще-то всегда свободен, кроме первого утра сезона. Годится?

— Это конференц-зал? — удивилась Таня, оглядывая нашу комнатушку.

— Какие конференции, такой и зал… у нас всё не как у людей.

— К сожалению, не всё… вас вот, например, убить хотели.

— Кто?

— Каскадер ваш, Андрийко. Вы не волнуйтесь, уже задержан, дал признательные, я как раз сегодня в суд дело передаю.

— Триандр? И чем я ему так насолила?

— Ничем. Долго объяснять, но… думаю, вам просто нужно это знать. Тем более, что вы так помогли следствию.

— Я? И чем?

— Оля… скажите, а какая у вас тут зарплата? — неожиданно сменила тему Таня.

— Официально мне платят две тысячи евро как консультанту и еще пятьсот как портнихе…

— Нет, я не про официальные оклад… не волнуйтесь, я с налоговой на эту тему говорить не буду — улыбнулась Таня. — Мне интересна общая сумма, скажем в среднем за месяц сколько выходит.

— А если и будете — у меня все до копейки по ведомости. А в среднем за месяц… сложно сказать, месяц месяцу рознь. Проще за сезон: за три месяца мы выдаем шестнадцать серий, в конце сезона мне идет премия по пятьсот евро за серию. Обычно два десятка трюков со скелетами выходит, это еще четыре тысячи: мне по двести за трюк дают. Ну и Петюня пару раз за сезон новые трюки придумывает, я под них скелеты собираю — это, кроме материалов, от тысячи до пяти, в зависимости от сложности. В среднем, думаю, еще тысячи три с половиной… сколько всего? — Я быстренько записала озвученные числа в столбик на обрывке бумаги — А много получается, семь с половиной тысяч в месяц… даже больше, мне же еще и за нетрюковые эффекты доплачивают.

— Вот за эти тысячи Триандр и решил с вами расправиться.

— Но ведь деньги-то мне на счет переводят! Как бы он их взял? И… да, в мое отсутствие в каморку мамы Карло только у него свободный доступ. Но где он взял китайский клапан?

— А это как раз брат Анны узнал. Собственно, с его помощью мы на… Триандра? Забавно вы его прозвали… вот, с помощью Аниного брата мы на него и вышли. Он с китайским директором оказывается несколько дней выяснял, каким путем клапан мог в Россию попасть. И выяснил: через другую китайскую фабрику, которая массово делает системы пожаротушения. И массово же поставляет их в Россию. В частности, в вашей студии такие стоят — и в том блоке, который в вашей каморке, как раз клапан и снят.

— Но убить человека за несколько тысяч… у него же тоже зарплата была не нищенская… И опять — как бы он мою зарплату себе забрал?

— В чужом рту кусок слаще… А как забрать — так он решил воспользоваться спецификой вашей студии. У вас же поток, с жесткими сроками производства — и если кто-то работать не может, его тут же заменяют. Причем — навсегда: ваша первая исполнительница главной роли назад просилась через две недели — ее не взяли, потому что заменили уже через день. И Триандр собирался на ваше место пристроить свою дочь…

— У него дочь — инженер-роботехник? — удивилась я. — Или специалист по древним костюмам?

— Нет, парикмахер. Просто примерно ваших габаритов, и он решил, что получится. Сначала украл у вашего режиссера вашу фотографию и нанял бомжа, а не получилось — подготовил экзоскелет. Дочь он заранее из Винницы вызвал… правда, сейчас утверждает, что хотел только нанести травмы, делающие невозможной работу на несколько недель. Но статья будет именно "покушение на убийство": экспертиза съемок показала, что Босс готовился ударить вас в область сердца.

— Кто?

— Босс. Фамилия у бомжа такая.

— Идиотизм какой-то…

— К сожалению, по статистике больше девяноста шести процентов убийств происходят именно из-за идиотизма. Но теперь все закончилось, и вы можете жить спокойно. Кстати, вот ваша фотография, я оформила ее как "имущество жертвы покушения", так что теперь она совсем ваша. И спасибо за помощь! — добавила Таня, когда я подписала нужную ей бумажку.

— За подпись на бумажке?

— Нет. Вы помогли раскрыть дело. Я-то сразу подумала, что это не случайность, да и в том, что фотография это ваша, я не усомнилась. Но жертвы не было, все хотели дело поскорее закрыть — а вы так упорно и аргументировано его толкали дальше… ну а в результате и ваша безопасность теперь обеспечена, и я еще звездочку получила. Кстати, вы единственная сразу заметили. И еще…

Договорить ей не дал Петюня, со шкодливой физиономией и большим рулоном бумаги под мышкой ввалившийся в конференц-зал.

— Петя, я нужна срочно?

— Нет, отдыхай дальше. И я отдохну.

— Что случилось? Ты же библиотеку снимаешь…

— Не снимаю. Этот новенький, как его, Женя — он сломал Володе прожектор.

— Это которым костыли на железной дороге? — с недоверием уточнила я.

— Точно, и теперь минимум час можно ничего не делать. А я, чтобы время не терять, хожу и всем хвастаюсь — с этими словами он развернул рулон. — За эту фотографию я получил первую премию на конкурсе в Дортмунде! И от нашей шабашки? Нет, шарашки, вот, польза есть!

Это был портрет. Вообще-то летом, когда японцы продлили контракт, Петя по их запросу снял всю актерскую группу для какого-то японского ти-ви-гайда, и я даже те фотографии видела. Неплохие, даже хорошие — но обычные. И — цветные. А этот портрет был черно-белый, но — в отличие от тех фоток — выглядел живым. С портрета смотрела на нас очень красивая молодая женщина, и в глазах ее читалась мечта о счастье. А в позе — движение навстречу этому счастью.

Нет, конечно, Петенька хвастун, хам, бабник, и временами даже пьяница. Но фотограф он гениальный: глядя на портрет, я почувствовала сильнейший комплекс собственной неполноценности. Ведь если долго сравнивать этот портрет с изображением рожи в зеркале, то захочется выть и биться головой о стену… Да, Петюня — гений.

Но хам и бабник: внезапно повернувшись к Тане, он, как-то прищурившись, посмотрел на нее и вкрадчиво спросил:

— Хотите, я и вас так же сниму? Даже лучше…

— Нет, спасибо… А можно мне копию этой фотографии получить? Очень красивая…

— Берите эту, у меня еще есть. Но если захотите сфотографироваться — звоните. Хлое звоните, она меня найдет — и с этими словами он выскочил — наверное, искать кому еще похвастаться.

— Оля, — лукаво улыбнувшись, Таня протянула мне портрет. — Я тут кроме вас и этого господина никого не знаю, а он убежал… вы не поможете мне получить подпись той, кто здесь заснят?

Петюня — он мастер фотоперевоплощений. Может снять долговязого Женю так, что зрители не отличат его от коротышки Савельева. По сделанному для японцев автопортрету его бы и мать родная не узнала. Но женщину на портрете я знала хорошо.

— Сейчас сделаем — и с этими словами, перевернув фотографию, я написала на обороте большую букву "Я".