Я - Алкаш

Я ПИЛ ЕЩЁ В СССР

Как мне жаль поколение, родившееся в конце 80 – ых – не жили они в самой лучшей стране, которая когда – либо существовала на планете Земля – Союзе Советских Социалистических Республик. И что бы там не визжали всякие Новодворские сотоварищи – это была великая держава, а у нас была замечательная Родина, которую мы потеряли. Но не забыли!

Да и как можно забыть свою юность. Вот – вот скажите вы, ты потому и плачешь о тех временах, только потому, что был молодым. Может быть, да только вот уверен, что нынешней молодёжи и вспомнить то будет нечего.

19 декабря 2006 года исполнилось бы сто лет Леониду Ильичу Брежневу. Право дело если бы я в очередной раз не был бы «под уколом», то с большим бы удовольствием отметил эту дату. «Спи спокойно, наш дорогой Леонид Ильич!», – сказал бы я, выпивая любимую брежневскую «Зубровку». Наш Генеральный секретарь «не дурак» был выпить и закусить. Любили выпить и мы, правда вот с закуской была проблема, ну да мы – строители коммунизма – люди не привередливые, лишь бы не было войны! Во всём мире нас может быть и не уважали, но боялись. Мы были нищие, но сильные. Сейчас нас по-прежнему не уважают, но уже и не бояться. И самое страшное, что мы перестали уважать себя сами. Все сейчас говорят об эпохе Брежнева – «застой», ну а мне ближе определение «стабильность». По крайней мере, купив в государственном магазине бутылку государственной же «водки» я знал, что не отравлюсь. И в аптеках «настойка боярышника» подразумевало совсем другую тару и предназначение. И в ресторан, мы нищие студенты, могли запросто позволить себе сходить, а сейчас нынешние не знают в какой руке нож с вилкой держать. А вот произвола КГБ я на себе не чувствовал, ну не замечал я этой организации, которая так отравляла жизнь господам диссидентам, ну, не повезло мне. Ни кто меня не преследовал, ни кто не заставлял стучать на товарищей. И «фигу» в кармане, сидя на комсомольских собраниях (коммунистом стать, не успел, а наверняка бы стал), я не держал. Более того, прекрасно помню, как мы девятиклассники, кричали «Ура!», когда узнали, что «Мы» вошли в Афганистан. И спросите любого, кто был пацаном в те годы – все испытывали точно такие же чувства. И уверяю вас, что пропаганда и идеология здесь не причём. Мы просто очень любили свою страну и гордились ей, а главное верили, что всё, что Родина делает – это правильно. Сейчас же у нынешней молодёжи, ни любви, ни веры нет.

Два дня подряд смотрел на канале «Совершенно секретно»(НТВ+) передачу, где один экономист доходчего рассказал, что нас ожидает в ближайшем будущем. А грядёт полнейшая ЖОПА. Научно выражаясь – кризис. Стало как – то не по себе. note 5 И всё из – за этих америкосов! Русские, конечно, всё выдержат. Вспомните 91,94 и 98 года, но всё равно неприятно. Тем более, если послушать наших руководителей, то у нас просто таки всё ничтяк. Опять врут. Я уж думал, грешным образом, что хоть эти то не будут врать, ан нет, и эти как все предыдущие.

Продолжим. В той же передаче была очень интересная информация о том, что в 1973 году, когда мир капитализма накрыл очередной кризис, ситуация в США была настолько хреновой, что на Политбюро стоял вопрос: «Валить нам Америку или нет». Вот так – не больше, не меньше. Так вот будь тогда во главе нашего государства и партии руководитель типа Сталина, или на худой конец Хрущёва вопрос бы решился категорически – ВАЛИТЬ! А уж потом бы разбирались – выгодно это нам или нет. Но наши тогдашние правители приняли технократическое решение, а попросту «перебздели». И начался процесс «разрядки», Хельсинские соглашения и т.д. и т.п. Момент был упущен! А сомнения базировались на том, что: во – первых, как нам взять под контроль ту территорию, которую контролировали США (а это почти треть планеты), а во – вторых нам было сложно остаться один на один с Китаем. Но когда в начале 90 –ых такой же вопрос встал перед руководителями Америки, то вот у них то хватило воли принять политическое решение. И они нас «завалили» и Советского Союза не стало, вот вам о роли личности в истории. В 1973 году мы почти выиграли «холодную войну», но упустили свой шанс, а через почти двадцать лет америкосы нас не пощадили. Это как в футболе – не забиваешь ты, забивают тебе.

Я вообще очень не люблю США. Именно население этой страны, потому что терпеть не могу пренебрежение к людям, даже на простом чисто человеческом уровне, а тут такое поведение у целой страны. Их показной патриотизм, эти бесконечные флаги и флажки звёзднополосатые ( у них даже флаг государственный клоунский какой – то) и самовлюбленность выпирающая наружу.

Честно говорю, когда 11 сентября 2001 года я с изумлением наблюдал по телевизору, как рушатся «башни – близнецы» в Нью – Йорке, мне было весело. И только не надо вопить о человеческих жертвах! Все, почему –то, забыли, что мы потеряли почти 30млн во время войны, а эти уроды американские так ещё думают, что это они победили фашизм. Кстати, я не сколько не удивлюсь, если выяснится, что они сами (америкосы на всё способны) себе это «аутодофе» и придумали, что развязать себе руки и свалив всё на арабов, начать войны в Афганистане и Ираке. В том как обмануть всё человечество равных американцам нет. Взять хотя бы их полёты на Луну. Давно уже всем ясно, что никакой высадки не было, а всё снято в Голливуде. И когда нибудь – это будет доказано.

Да и пить то америкосы не умеют. Это шатание со стаканом в руке, где на палец виски ( вот ещё дебильный напиток то!) и гора льда, вызывает только смех. Нет бы махнуть по-нашему стакан! И то, что они с утра не пьют. А когда ещё скажите на милость и пить то! Короче, не наши люди и точка.

Да пила моя страна при Брежневе много – спору нет. А сейчас – мало что ли? Но, по крайней мере, обкуренных и обдолбанных на улицах не было, а пили тогда качественную «монопольку» и по доступным ценам. А какую радость мы испытывали, когда, набегавшись в предпраздничные дни по магазинам в поисках банки майонеза, зелёного горошка или бутылки «Шампанского», садились за стол. Вот это был настоящий праздник! А сейчас, что? Украли у народа праздники, исчезли они вместе с дефицитом. Изобилие – это хорошо, но стимула не стало – это плохо.

Кстати, последнее время стали появляться неплохие фильмы про советские времена: «Американка» Месхиева, «Исчезнувшая империя» Шахназарова, ну, и в какой – то мере «Груз 200» Балабанова (хотя последний фильм к 1984 году имеет оппосредственное отношение). И хотя у всех фильмов разные сюжеты, но тема «пития» проходит через них красной линией. Посмотрите!

Ну, а начать, пожалуй, надо с того, что я из «потомственных» алкоголиков. У нас, так сказать – династия. Дедушка мой по отцовской линии пил крепко и добротно, благо всю жизнь просидел при материальных ценностях на складе бухгалтером, правда, это и привело его в последствии в «казённый» дом за растрату. Надо прямо сказать, деда Сашу я вообще не помню, хотя и сохранились его фотографии со мною маленьким на руках. Примечательна кончина деда.

Однажды дедушка попросил у своей матери (моей прабабушке надо полагать, она ещё сыграет свою роковую роль в судьбе уже моего отца) опохмелиться. Но баба Маня была женщиной крутого нрава и строгих правил, деду в «кредите» отказала и тот, наверное, для того, чтобы как – то отвлечься от похмельной маяты, решил напечь пирожков (в те времена русские мужики ещё умели и пироги печь). Довольно таки оригинальная идея, но так гласит семейная легенда. Поставил тесто и… тихо скончался прямо на кухне у печки. Этот факт, кстати, очень врезался мне в сознание и для меня опохмелиться – это всегда святое дело. Шутить с абстиненцией, как видите, нельзя.

Отец мой Юра (так почему – то переиначили его имя – Георгий почти все родственники и знакомые) рос обыкновенным уличным пацаном: гонял в футбол (несмотря на проблемы с сердцем в раннем детстве) и достиг в нём неплохих успехов (приглашался в команду мастеров), бегал с друзьями на танцы, пел блатные песни во дворе под гитару. Закончив школу, а учился отец очень хорошо, захотел молодой парень Юрка стать лётчиком. «Только через мой труп!» – сказала баба Маня, и внук послушно поступил в педагогический институт. Тут следует пояснить, что отца воспитывала практически одна бабушка. Папина мама, бросив деда Сашу, сбежала с военным. Дед попивал и сыном надо полагать, почти не занимался. Так что судьбоносное для отца решение приняла его бабка. Судьбоносное оно уже потому, что именно в студенческие годы появился у папы интерес к спиртному. Тут наш с ним жизненный путь совпадает полностью. Я тоже поступил – абы куда, и тоже стал попивать именно, начав развесёлую студенческую жизнь. Кто учился в ВУЗах, тот знает – от сессии до сессии живут студенты весело!

К концу учёбы папа женился и родился Я. Ещё одна параллель – я тоже женился и родил ребёнка на пятом курсе, в возрасте 23 лет. Как видите совпадение полное. Далее папа, мама и я три года жили в деревне, где Георгий Александрович исполнял роль сельского учителя, отрабатывая «распределение». Потом возвратились в город, но всё это я помню смутно – мал был.

Несмотря на небольшой промежуток времени, что мы с отцом были вместе, я имею в виду с момента, как я стал, что – либо понимать (лет с 6) и до того, как отец с матерью развелись (мне было 14 лет), у меня сохранились об отце только хорошие воспоминания. Когда я думаю про это время, то как – то спокойно и радостно становиться на душе. До сих пор мне сниться наш старый дом, где я прожил тринадцать лет, двор весь в зелени летом и сугробах зимой, и всегда мне грустно и тепло и слёзы текут из глаз, ей богу не вру.

А ведь с приездом в город отец стал много пить и с каждым годом пил всё больше и больше, я бы сказал, как – то остервенело. Что послужило причиной, толчком к этому я так и не могу понять, слишком мал тогда был и естественно всех подробностей знать не мог. Сейчас то я могу предположить, что отец просто был не на своём месте и занимался не тем, чем хотел. Может судьба нас ещё сведёт с ним, и я узнаю всю правду. Кстати, хоть я и не поддерживал с ним связь после их развода с матерью и только приблизительно знаю, где он живёт, но я, почему – то уверен, что он жив и мы с ним увидимся.

Тут мне хотелось бы добавить следующее. Дело в том, что с некоторых пор я заинтересовался своей родословной, возрастное что –ли? Так вот выяснилось, что если по материнской линии у меня сплошное крестьянство и пролетариат, то по отцовской не так всё и просто. Тут есть и церковнослужители и офицеры царской армии, и славное российское купечество свой след оставило. Тут то мне и стала ясна моя, как я теперь понимаю полученная на генетическом уровне, неприязнь к быдлу, мещанству и их ханжеским порядкам и законам. Нет, я не был против советской власти, просто потому, что при ней родился и вырос. Я был нормальным советским ребёнком – пионером и комсомольцем. Но меня с детства тянуло к блестящим мундирам офицеров царского флота (кстати, служил то я как раз на Флоте, хоть и советском – вот вам и причинно – следственная связь, в которую я истинно верю), да и то, что сейчас из меня получился неплохой торговец, тоже говорит о том, что купеческие корни определённо имеют место быть (по крайней мере, слово своё стараюсь держать, как российские купцы раньше). Вот те же гены были и у моего отца, ещё к тому же и не разбавленные пролетарской кровью. И по этому мне становится ясно, почему мой отец пил – он был чужой среди своих товарищей. Он даже книги то читал совсем не рекомендованные министерством образования СССР. Ему бы выбиться из этой среды (стать например военным лётчиком), но не судьба. А в результате жестокий алкоголизм. А вы говорите, что не надо винить общество!

Вот, что интересно, но не запомнила моя детская память отцовские пьянки – не хотела, наверное. А вот те редкие моменты, когда отец общался со мной, пацаном, врезались намертво. Любой мальчишка запомнит, как ходил с отцом в первый раз на стадион смотреть настоящий футбол. Прошло уже 30 лет – а у меня всё как перед глазами! Не забуду, как мы с ним гоняли на велосипедах по тропинкам, заваленных осенними листьями, Щёлоковского хутора. Мы ездили за лесными орехами. Орехов мы, правда, тогда не нашли, но, сколько было счастья для меня в этих поездках. А зимой отец смастерил для меня «рулетку» (для современной молодёжи поясняю, что «рулетка» – это деревянная конструкция на трёх коньках, чем – то напоминающая «снегоход», без всякого мотора конечно) и я катался на ней по дорожкам нашего Волжского откоса. А как мы с ним играли во дворе в футбол, сам неплохой вратарь, он и меня обучил этому непростому искусству. А сколько книг я вместе с ним прочитал! В 6 лет я знал наизусть Пушкина, Лермонтова и Некрасова, мог на карте найти любую страну, город или географический объект. Знал назубок историю второй мировой войны, мы с отцом разыгрывали целые сражения с помощью оловянных солдатиков, строили корабли из спичечных коробков и проигрывали Цусимское сражение (книгу Новикова – Прибоя я прочитал гораздо раньше Ф. Купера). Всего и неперечислешь. Благодаря отцу в школе, в начальных классах особенно мне было неинтересно. Писать и читать я умел задолго до своего первого звонка.

Да отец пил, но ни разу не при каких обстоятельствах, и в любом состоянии он не предлагал мне выпить, никогда не просил сбегать ему за бутылкой или пивом. Да и вообще пил всё время вне дома.

Я хочу сразу оговориться, что тогда, в 98 – ом, желание выговориться меня так захлёстывало, что в своих записях я часто перескакивал с темы на тему. И теперь, когда я решил продолжить свои упражнения на литературном поприще, приходится дописывать уже в более позднее время.

Так вот, мой отец ни как не повлиял на моё последующее увлечение спиртными напитками. Более того, когда я с ним последний раз встречался, уже после их развода с матерью и его «лечением» в ЛТП (помните, товарищи такую абрривиатуру, ну как же!), он настойчиво увещевал меня о том, что бы я был очень осторожен с вином. Случилось это когда я был в девятом классе. Он пришел ко мне в школу (как сейчас помню, шёл урок физкультуры) и сказал, что после уроков будет ждать меня в кафе. Честно скажу – я был очень взволнован, так как не общался с отцом уже довольно таки большой промежуток времени. Два года он провёл в ЛТП, а до этого пил так, что поговорить просто возможности не представлялось, да и маман всячески ограждала меня от общения с ним. «По – чёрному» пил Георгий Александрович, прямо как я в последние годы. В кафе отец вкусно меня накормил, сам выпил вина, мне даже и не предлагал. Говорил в основном он, я почему – то очень стеснялся. Сказал, что на мать не в обиде, что попробует начать новую жизнь, а для этого из города уедет. Поинтересовался, выпиваю ли, я в ответ что – то пробурчал, а ведь и вправду в те годы, наверное, только попробовал пару раз. «Не пей, сын, а то видишь, как всё может обернуться…». Но сынок не внял папиной просьбе. Впереди у сынули была весёлая студенческая жизнь.

«Непьющие студентки редки – они повымерли давно» – поётся в весёленькой песенки, а что уж говорить про студентов. Молодость, относительная свобода от родителей, возможность особо не напрягаться в учёбе – «от сессии до сессии живут студенты весело!» – от такого коктейля голова и без вина закружится. Но у студентов 80 – ых винцо было неизменным атрибутом жизни. Наркотики были, конечно, известны, но их употребление было для большинства также дико, как и гомосексуализм. А видео и компьютеры – это что – то из области фантастики.

Нельзя сказать, что я сразу бросился в круговорот студенческой жизни. На первом курсе в основном общался со своими школьными товарищами. Так, собирались по воскресеньям, распивали пару бутылочек портвейна и всё. Прорыв произошёл летом в стройотряде. Там, на Байкале, я прошёл первую «школу» пития крепких напитков. Вы помните питьевой спирт в поллитровках по 12,5, а? Так вот мы не просто спирт пили, а коктейль «Северное сияние» – это спирт с шампанским пополам – сногсшибательная вещь я вам доложу! Здоровья было хоть отбавляй, хотелось попробовать всего и сразу. «Кровавая Мэри» (водка с томатным соком), «Белый медведь» (водка с шампанским), «Бурый медведь» (коньяк с шампанским), да просто «брага» – всё шло в дело, всё было продегустировано. Кстати, очень уважаемый мною Михаил Михайлович Задорнов как-то сказал: «Молодое поколение потому приобщилось к наркотикам, потому что сейчас нет «стройотрядов», а то бы они поняли – вино лучше!». Полностью согласен. За время учёбы в институте мы исколесили всю Сибирь. Есть на реке Лена город Усть – Кут и там я узнал, как надо пить одеколон. А вы умеете?

– Серый, дай одеколон

– Нахуя? – вообще то вполне логичный вопрос, время то час ночи.

– Ну, ладно дай, не жми!

Не стал Серый «жать», дал. Прихожу в комнату и тут, Саша, посмотрев на этикетку, кривит физиономию.

– Эх, бля «Ринг»!

– А что, не питейный, – живо интересуемся мы.

– Один хер, другого то нет, – опять «железная логика».

– Ну, давай Серёга!

Серёга парень не хилый, берёт стакан и выливает где – то треть пузырька. А дальше всё происходит, как в фильме «Джентльмены удачи», помните эпизод с Савелием Крамаровым. Достаёт Серёга помидорину из банки, разбавляет одеколон водой до полного. «Сильно разбавил – слабовато будет», – это Саня, главный подстрекатель. Говорит он это в момент, когда Серёга уже направлял «коктейль Ринг» себе в рот. Доцедил и помидорку, так элегантненько вдогонку забросил. Несколько минут общего молчания, а потом и выпивка и закуска полетели прямёхонько в распахнутое окно. Струя как из брандспойта: сначала «Ринг» с водой, потом уже толчками водка, выпитая в кабаке, ну а на последок и чаёк утренний вытек. Серёга сразу протрезвел, и погрустнел естественно. Выходной насмарку. Мы с Саней, правда, не сразу это заметили, так как во время Серёгиного возлияния мы сидели на койках, ну, а как пошло излияние, мы сразу же полегли, смеясь до судорог.

– Мудак, ты Саня,– сказал Серый, лёг на свою койку и по – моему сразу уснул. Обиделся.

– Да я то чего? Ну, не пошло – бывает, – ржал Саня.

– Обидел ты его, Сан Саныч, – захлёбывался я.

– Ну, а ты то будешь, – это он уже мне.

– Да хер с ним, попробую.

Оказалось, что Серый, в сердцах, выкинул стакан в окно. Других у нас не было. Нашлась чашка, непонятно откуда взявшаяся, в ней наполовину был чай и плавал окурок. Ну, я тоже парень не промах, окурок «за борт», в чашку налил одеколона и разбавил водой – всё по рецептуре. Помидорку правда не взял, подумал, может это от неё Серёга то блеванул, он вообще то редко такое выделывал. Нашлась корка хлеба, под столом валялась. Посыпал солью, пачка у нас всегда на подоконнике стояла. А этот мерзавец, Саныч, затаился и смотрит, только улыбочка такая – мерзопакостная. Ждёт! Ну, а я – полный выдох и одним глотком – это я могу. Сразу корочку занюхал, потом её в рот засунул. Стою, жую.

– Ну, как? – это провокатор, шепотком.

– Дай сигаретку, – а сам думаю: «Вроде ничего, даже вкуса не почувствовал». Эх, как я этот вкус с утра почувствовал, «я те-е врежу»!

Закурил, а по пищеводу горячая волна побежала. Ещё затяжка и поплыл капитально.

– Ну, а ты чего, – смеюсь, – заебись же Саня, тебе вот осталось. И беру остатки одеколона и в чашку.

– Да воды нет больше, – говорит.

– А ты на кухню сходи

– Там света нет, а я вижу плохо

– Да ладно, забздел, так и скажи

– Кто я?! Да я, до армии, у отца одеколон «Кремль» на спор выпил. Из горла! – заорал.

– Ты не ори, люди спят.

– Правда, – говорит, – пил то на улице в пятидесятиградусный мороз и только снежком заел. Так же вот папироску попросил. Пацаны потом рассказывали, что сделал две затяжки и всё – аут. Домой, правда, к другу отнесли, отец бы убил.

– Конечно бы, убил. А теперь я убью. Хотя ты знаешь, хрен с тобой, я допью. Мне что – то даже понравилось.