Мои гардины поедут в Якутию,
скатерёкой дорога
и в добрый путь им!
В Тикси,
может быть,
в Оймякон,
в Якутск.
Достаточно далеко!
И будут в Тикси окошко решётить
кому-нибудь сытому,
дяде,
тёте,
чтоб солнце им глаза не кололо,
ведь нынче солнце в глаза —
– крамола,
солнце отныне —
– статья в УК,
но от него не укрыться никак,
тем более за Полярным кругом,
шесть месяцев мучаться будет хапуга,
шесть остальных —
– у него отходняк,
выходит,
не будет такого дня,
чтоб сытому в Тикси пожить спокойно.
Представьте —
– встаёт он в халате с койки,
и тут надеждам его —
– облом!
Солнце – лучами – прямо в табло!
Разве сытых спасают мои гардины?
Только одних госпожих,
господинов?
От солнца
в струпьях,
мозолях
и язвах,
от чумазых лучей с разработок алмазных,
от голода тощих лучей подневольных,
которые гибнут в траншеях и штольнях,
продают их,
взвесив прежде на гирьках,
по Вилюю,
Алдану
и Индигирке,
по которым стреляли на приисках ленских,
как будто не люди —
– балласт,
довески,
и не только от них – от лучей-поваров,
крестьян,
сталеваров
и маляров,
студентов,
поэтов,
учителей,
от забитых,
но бьющих в глаза лучей!
Мы сломаем решётки,
сорвём гардины
Если веник един,
мы непобедимы,
Много нужно графита размазывать,
чтоб написать размером алмазным.
Слова эти только алмаз,
не брильянт —
– правда – проза, без мишуры и гирлянд.