Я и мои гормоны

Глава 3

К моменту, когда Билл вернулся в офис, гормоны бросили все силы на выполнение нового задания. Последний раз они работали с таким энтузиазмом, когда обнаружили, что он может заниматься онанизмом. Сейчас они рассматривали всех находящихся в конторе как кандидатов для легкой интрижки.

– Смотрите! – орал Феромон. – Как насчет этой попки?

– Где? – заинтересовался Адреналин.

– Вон там, – показал ему Тестостерон, который смотрел в нужном направлении. – Вот она нагибается…

– Складывает что-то в шкаф, – помог ему Феромон. – Да, не часто у нас можно встретить такое.

Все были напряжены.

– Вот она тянется за папкой… покачивает ягодицами… поправляет прическу. – Феромон говорил, как заправский телекомментатор. – Это самый роскошный вид сзади, который я когда-либо видел.

– Смотрите, она встает! Она встает! – Адреналин захлебывался от возбуждения и почти кричал. – Только бы мордашка не подкачала. Мы на верном пути… Да! Она поворачивается и…

Повисла длинная пауза, в течении которой Гормоны от удивления не могли проронить ни слова.

– Да это мужик! – потрясенно выговорил кто-то, за чем последовала череда смущенных покашливаний.

– Это… это просто отвратительно, – начал Адреналин. – У парня не должно быть такой фигуры. Чего это он тут разгуливает с таким задом?

– Ага, и выгибается на людях! – поддержал товарища Феромон.

– Ну, все, достаточно, – сказал немного обескураженный Адреналин и, как бы продолжая ход своих мыслей, добавил: – М-да!

– Мы ведь не сказали, что это выглядело соблазнительно. На самом деле мы так даже не подумали. Наверное, что-то в этом было, но вот чтобы увлечь нас по-настоящему – нет уж, увольте, – продолжал Феромон.

– Теперь я буду переживать за его ориентацию, – с недовольством констатировал Гистамин.

– Вот вам и еще один повод завести интрижку – чтобы подтолкнуть Билла на путь истинный.

Какое-то время в кабинет никто не входил, поэтому предвкушение скоро переросло в скуку. Чтобы как-то скоротать время, гормоны вернулись к животрепещущей проблеме – курению. Они не раз сталкивались с Биллом по этому вопросу и пришли к убеждению, что наиболее эффективными являются длительные кампании против курения. Если они слегка перегибали палку, и у Билла начинались проблемы со здоровьем, то он мог сделать что-нибудь глупое, например пойти к врачу. За этим последовал бы прием лекарств, и все вышло бы из-под контроля. Самые эффективные схемы включали микродозы симптомов: дрожание рук, ночная потливость, бессонница, паранойя, резкие перепады настроения, прыщи и геморрой. Конкретный набор болячек значения не имел, главное – это чтобы они все появлялись как раз в тот момент, когда Билл готовился насладиться сигаретой. То есть практически в любое время.

Гистамину разговоры о вреде никотина нравились особенно. Его желание быть главным идеологом по этому вопросу объяснялось тем, что он считал все раздражающее своей прерогативой; кроме того, по правде говоря, он знал, что не является гормоном, и относил сам себя к отдельному классу. Однако его влияние на остальных было довольно слабым, и это делало его еще более раздражительным.

– Почему бы вам просто не оставить его в покое? Вы же отлично знаете, что курение вредит всем вам!

– Ты тоже об этом слышал? – спросил Феромон.

– Он может умереть от этого!

– Гистамин собрал волю в кулак, готовясь к потоку насмешек, но реакции не последовало.

– Нашли! – вдруг закричал Феромон. – Сьюзи! Мы можем завести роман со Сьюзи!

– Блестяще! – согласился с ним Адреналин. Тестостерону эта идея тоже пришлась по душе:

– Сьюзи? Что ж, перспективно. Идеальный вариант! – отозвался он, раздумывая. – А кто такая Сьюзи?

– Она работает секретаршей Билла на протяжении уже пяти лет, – ответил ему Гистамин.

– Очень хорошо. Сьюзи… Да! Мне нравится, как это звучит.

Гормоны прикинули, как бы заставить Билла пообщаться со Сьюзи. Пока они думали, Тони начал очередной рассказ из серии «Мир страхования», а дрель этажом выше увеличила громкость на пару децибел. Гормоны не могли знать наверняка, было ли это результатом их стараний, или же Биллу просто захотелось выйти из кабинета, но он встал из-за стола, взял пару папок и направился в ту часть здания, где работала Сьюзи.

Вот уже пять лет гормоны только тем и занимались, что прикалывались над Сьюзи и ее кабинетом, что не могло не отразиться на отношении Билла к ней. Она одевалась на рынке, утверждая при этом, что все ее вещи куплены в бутиках; на стенах ее кабинета были развешены незатейливые открытки с изображениями шимпанзе в детской одежде и поросят в солнечных очках; на рабочем столе стояла армия мягких игрушек и кружка, играющая мелодию, когда ее поднимали. Последнее особенно раздражало Билла, потому что Сьюзи никогда не могла поставить кружку так, чтобы она заткнулась.

Билл присел на стул сбоку от стола Сьюзи и завел разговор о делах, которые он вел в настоящее время. Гормоны совещались, что делать дальше. Как очень скоро стало понятно, флирт оказался для них совершенно непривычным занятием, поэтому у них не было четкого плана дальнейших действий. Адреналин чувствовал себя поверженным, поэтому, когда Билл засобирался, никто не знал, что предпринять:

– Внимание! Тревога! Он встает! Билл собирается уходить! Трево-о-о-га!

Когда Билл встал со стула, Феромон предложил:

– Быстро! Давайте сделаем так, чтобы он почувствовал резкую слабость. Скорей!

Гормоны поднапряглись и выдали все, что могли.

– Ура! – закричал Адреналин. – Он грохнулся на пол! Быстро, Феромон, выбирайся наружу и поговори с гормонами Сьюзи!

– Уже лечу!

– Тревога! Он опять пытается встать! Сделайте так, чтобы Билл снова ослабел, а потом…

– Можно попробовать опьянить его, – посоветовал собирающийся в дорогу Феромон. – Тогда, он точно не встанет.

Феромон жил только ради этого – шанса произвести впечатление на женский пол и возможности организовать парням секс. На этот раз ему не хотелось возвращаться с пустыми руками. Он состроил свою обычную гримасу и поспешил на задание.

Его встречали Эстрогена и Прогестерона Сьюзи.

Феромону стало не по себе, когда совершенно неожиданно у гормонш обнаружился сильный французский акцент.

– Привет, барышни, – начал он.

– Привет, Феромонэ, – ответила ему Эстрогена.

– Так вы знаете, кто я?

– О, да, ми знаим, – призналась Эстрогена.

– И знаим, чего ти хочишь, Феромонэ, – добавила Прогестерона.

– Откуда?

– Все ви хотите одного и того же…

– …Все ви хотить переспать с нашей Сьюзи.

– Ясно. Я всегда предпочитаю говорить напрямую. Ну, каковы наши шансы, девушки?

Гормонши рассмеялись, а Эстрогена ехидно поинтересовалась:

– Феромонэ, ти когда-нибудь видель вашего Билль? Наша Сьюзи очень красива. Но вашь протеже! Быть может, когда маленькие поросячьи гласьки, прыщи и коросты фойдут ф моду…

– …Он станить супермоделью! – закончила Прогестерона, и они снова захихикали.

Феромон был заинтригован:

– Хотите сказать, прыщи и поросячьи глазки сейчас не в моде?

– К тому ше он толстый, и от него вонять!

– И у него большие зубы.

– Ващь Билль выглядеть как говорящий конь ис Бременьских мусикантов.

Феромон вздохнул:

– Ладно, я все понял – шансов у нас нет.

В ответ на это девушки немного пошептались и, когда Феромон окончательно перестал понимать, что происходит, Эстрогена неожиданно сказала:

– Ми этого не говорили.

– Нет, ми этого не говорили, – подхватила Прогестерона.

Потом она поманила Феромона, чтобы тот подошел поближе и прошептала:

– Понимаищь, наша Сьюзи и не догадывается о ващих намереньях.

– Она встречается с отвратительным человьеком, – добавила Прогестерона. – Чувствуешь, прекрасная дьевушка встречается с ушасным чудовищем.

– Нам кашется, это из-за ее низкой самооценки, – закончили они на грустной ноте.

Феромон торжествовал:

– Великолепно, так для нас не все потеряно?

– Он федь ее шеф, босс, – сказала Прогестерона. – Ей будет трудно отказаться от его приглашения пойти и фипить чего-нибудь поели работы.

– И тогда… – сказала Эстрогена.

– И тогда? – спросил Феромон.

– И тогда может возникать любовь…

– …Или сексуальное домогатьельство. – предположила Прогестерона.

– В конце концов, он федь ее шеф, – в очередной раз заметила Эстрогена.

Эти женщины начинали пугать Феромона.

– Так как? – спросил он. – Что это будет: сексуальное домогательство или любовь?

Гормонши снова рассмеялись:

– Ми не знаем.

– Ми еще не решили!

Прогестерона и Эстрогена, хихикая, начали медленно растворяться в воздухе. Феромону было пора возвращаться, поэтому он окликнул их:

– Девушки, позвольте еще только один вопрос.

– Да?

– Да?

– Откуда у вас этот акцент? Ведь Сьюзи – не француженка.

– М-ммм, – мечтательно произнесла Эстрогена и принялась объяснять: – Этот нащь аккцент, как ти его называишь, обозначает совсем другое…

– Это просто жеманство! – радостно добавила Прогестерона.

– Ведь девушке это не возбраняется, не так ли? – кокетливо проговорила Эстрогена.

– Но зачем? – недоумевал Феромон.

– Видишь ли, вы, мужчины, думаете, что все француженки… как это называется?

– Нимфоманки, – пришла на помощь Прогестерона.

– А что, это неправда? – с недоверием спросил Феромон.

– Но разве вы не слышали о французском демографическом взрыве?

Вконец сбитый с толку Феромон озадаченно вздохнул:

– Эта встреча мне на многое открыла глаза.

Зато ему было о чем рассказать приятелям. Обычно в таких случаях Феромон бывал чрезвычайно красноречив. В конце концов, он ведь единственный видел эту жизнь такой, какая она есть. Феромон старался воспользоваться ситуацией на все сто и обращал внимание на все, даже самые незначительные, детали. Другие гормоны не возражали, да и что, собственно, им оставалось?

– …И совершенно очевидно, что у нашего Билла избыточный вес, маленькие поросячьи глазки и запах изо рта, – закончил он рассказ.

– И что все это значит? – спросил Тестостерон.

– Ничего хорошего.

Все были потрясены.

– Но сам он уверен, что неплохо выглядит, – заметил Адреналин.

– Вовсе нет, – вмешался Гистамин, который до того очень внимательно слушал. – Просто Билл уверен, что запах изо рта, двойной подбородок и все прочее можно компенсировать, если поскрести по подбородку бритвой и окунуться в лосьон за полчаса до свидания.

– А как же насчет француженок?… – продолжал Тестостерон, понимавший, что отныне ему придется жить в изменившемся мире. – Они что же, и впрямь вовсе не нимфоманки?

– Дружище, я так же потрясен, как и ты, – посочувствовал ему Феромон.

Гормоны замолчали. Им казалось, что весь мир сошел с ума. Адреналин пытался найти хоть какое-то рациональное объяснение происходящему, вспоминая былые дни:

– Но раньше у него были подружки. Их-то он привлекал?

– Или что-то вроде того…

– В университете у него была Сильвия, – пустил слюни Тестостерон, которому она нравилась до сих нор.

Все принялись вспоминать Сильвию, которая была башковитой, очень забавной и сексуальной. В то же время гормоны были согласны, что не многие женщины могут испытать оргазм только оттого, что им вслух читают томик Гарольда Пинтера [3].

– Она была прикольной, – продолжал Тестостерон. – Помните, как Билл и Сильвия вместе писали в кино?

– А потом их затошнило, и они блеванули в одно ведерко из-под попкорна, – подхватил Адреналин.

– А когда Билл проголодался, он полез в ведерко…

– Да-да, мы все прекрасно помним, – резко прервал воспоминания Гистамин.

– Эвелин никогда не позволила бы себе ничего подобного.

– Никто не позволил бы, кроме Билла.

– Она слишком зажатая.

– Эта Эвелин даже напиться нормально не может.

Все снова стали вспоминать старые добрые деньки.

– Билл никогда не забудет Сильвию, – вздохнул Феромон.

– Это просто невозможно, – фыркнул Гистамин.

Внезапно встрепенулся Тестостерон, который до того, казалось, напряженно о чем-то думал. Ему требовалось подтверждение собственным догадкам.

– А как же шведки? – спросил он – Шведки-то, точно все нимфоманки, ведь так?

– Ну, конечно, шведки – нимфоманки, – ответил ему Феромон.

– То есть все это касалось только француженок?

– Да, только француженок.