Я иду к тебе

2

Шел уже первый час ночи, а они так ничего и не решили. Вернее, что-то решить пытались Виктор и Маша. Ника сидела в углу дивана, уткнув лицо в согнутые колени. Единственное, на что ее хватило, — позвонить час назад домой и сказать Андресу, что она останется ночевать у Маши.

— Нет, дорогой, ничего не случилось, — выдавила она из себя вполне спокойным голосом в ответ на его расспросы. — Просто у Машки небольшие неприятности, и я не могу ее оставить одну. Да, мне тоже очень жаль. Нет, я с утра опять работаю. Нет, приезжать ко мне лучше не надо, это не совсем удобно, и в зал тебя все равно не пустят. Увидимся завтра вечером. Я тебя тоже целую.

Усилия, которых потребовал этот разговор, совсем ее доконали. Повесив трубку, Ника почувствовала себя как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Лицо ее сморщилось в жалобную гримаску — сейчас заплачет. Маша быстро подсела к ней, обняла за плечи и погладила по волосам:

— Ну все, ну все. Молодец, ты отлично говорила. Он ничего не заподозрил.

Вместо ответа Ника сморщилась еще больше, оттолкнула подругу и забилась в угол дивана, безуспешно пытаясь справиться с подступающими к горлу рыданиями. Маша растерянно посмотрела на Виктора.

— Ничего, — устало сказал он. — Такое сразу не переживается. Если хочется плакать, то надо плакать.

— Какой подлец! — в сердцах сказала Маша. — Убивать таких надо!

Виктор вздохнул и налил себе еще кофе.

— Самосуд в цивилизованном мире запрещен. Давайте лучше вместе подумаем, как жить дальше.

Когда Виктор вывел Нику из кафе, было уже около одиннадцати. Машин «жигуленок» все еще торчал на стоянке. Завидев их, Маша, встревоженная, растрепанная, кинулась навстречу.

— Где ты пропадала? — с ходу набросилась она на Нику. — Я тут с ума схожу, не знаю, что делать… Твой Андрес со своей блондинкой давно ушел, а тебя все нет и нет… Я весь «Макдональдс» обыскала, думала, может быть, тебе стало плохо где-нибудь!

— Ничего, — ответил за Нику Виктор. — Ей уже лучше.

— Простите, а вы кто такой? — подозрительно посмотрела на него Маша. Этого высокого стройного мужчину с ярко-синими глазами она видела впервые.

— Друг, — улыбнулся он. — Мы с Вероникой Павловной познакомились в Прибалтике. Зовут меня Виктор.

— А сейчас вы откуда взялись? — Машино недоверие отнюдь не рассеялось. — Ника, ты его действительно знаешь?

Ника безучастно кивнула.

— Ладно. — Виктор почувствовал, что надо брать бразды правления в свои руки. — Это ваша машина?

— Да, — растерянно сказала Маша.

— Значит, так. Вы далеко живете?

— На Речном. — Маша растерялась еще больше. — А что такое?

— Можно Веронике у вас переночевать? Домой ей сегодня лучше не возвращаться. Насколько я понимаю, Андрес живет у нее, а она объясняться с ним не в состоянии.

— Конечно, можно. — Маша распахнула заднюю дверцу. — Помогите ей сесть.

Виктор усадил Нику, а сам, не дожидаясь приглашения, уселся на место рядом с водителем. Маша завела мотор.

— Вы хотите, чтобы я вас тоже подбросила?

— Нет, — невозмутимо сказал Виктор. — Я еду с вами. Нам с Вероникой еще многое нужно обсудить. Да и ваша помощь может потребоваться: вы человек не посторонний.

Сейчас Маша была в курсе дела. Выслушав об ограблении квартиры Пожарского и Маринин талант перевоплощения, она потянулась за очередной сигаретой — сегодня Маша выкурила свою не то что месячную, а годовую норму — и спросила:

— Одного я не поняла: какую роль во всем этом играет наш дорогой герой-любовник?

Виктор пожал плечами:

— Главную, разумеется.

— Ну да. — Маша глубоко затянулась. — На меньшее, насколько я успела его узнать, он и не согласится. Но что он делает? Пока все, что вы рассказали, касалось только Марины.

Виктор усмехнулся:

— Найти покупателя и получить заказ — для этого нужны такие связи, каких у бывшей студентки ГИТИСа быть не может. Покупатель должен платить очень большие деньги, и в валюте.

— И Андрес…

— Да, да. У него хорошо налажены контакты в Европе. Собственно, насколько мне удалось выяснить, ограбления частных коллекций — только один из аспектов его деятельности. Когда-то, во времена туманной юности, он специализировался на вывозе за рубеж наших икон. Потом, когда и у нас стало модно коллекционировать предметы старины, он стал поставщиком некоторых таких новых «коллекционеров» — один «новый русский» хвастался, что подарил любовнице старинное колье, принадлежавшее чуть ли не французской королеве.

Маша ахнула:

— Как это?

— Ну, на самом деле принадлежало оно графине Анне-Марии Штудионской и хранилось в замке Козел в Чехии. Мы связались с чешскими коллегами. Говорят, колье лежит на своем месте в витрине.

— Значит, все в порядке? «Новый русский» просто приврал?

Виктор усмехнулся:

— Не совсем. На прошлой неделе мы получили результаты экспертизы. Колье в витрине — искусная подделка. А настоящие бриллианты, очевидно, действительно носила подружка нашего «бизнесмена».

Маша возмутилась:

— Но сейчас вы уже забрали у нее колье?

— Нет. По какому праву? — Виктор досадливо поморщился. — Тот «новый русский» тоже не дурак. Какое колье, говорит. Ничего не знаю. А то, объясняют ему, которое было на шейке у твоей Анжелики. Ах, это, говорит. Да пожалуйста, смотрите — и показывает нечто похожее, но не то.

— А то где?

— Не знаю, но подозреваю, что в Анжеликиной шкатулке с безделушками. Или в банковском сейфе. Точно это знает только наш «новый русский».

— Ну хорошо, — сказала Маша. — А при чем здесь Андрес?

— Андрес и есть тот человек, который «устроил» Анжелике графинино колье.

— Как?

Виктор ответить не успел.

— Карел! — Ника подняла голову. Глаза у нее лихорадочно блестели. — Карел! Боже мой, теперь все понятно!

— Какой Карел? — Маша переводила ничего не понимающий взгляд с Ники на Виктора.

— Карел Жидлицкий со своей Эвой! — Ника вскочила, охваченная нервным возбуждением. — Это они! Теперь понятно, почему Андрес так себя вел! Как он мог! Боже мой!

Она опять опустилась на диван и закрыла лицо руками.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Маша. — Кто это — Карел и Эва?

Но Виктор с сочувствием смотрел на Нику.

— Да, вы правы, — сказал он. — Карел Жидлицкий — один из посредников. Собственно говоря, для вывоза товара за рубеж у господина Инфлянскаса существует два пути. Первый — морской, через Рижский порт. Но сейчас, после отделения Латвии от России он стал не так удобен, как прежде. Второй, налаженный относительно недавно — через Словакию и Чехию. Ваша поездка в Словакию, Вероника, была ему нужна, чтобы подготовить вывоз картин из коллекции Пожарского. Думаю, они с Жидлицким договорились именно тогда. До этой поездки Инфлянскас не знал Жидлицкого в лицо, переговоры шли через посредника. Вы его могли видеть: пожилой господин с бородкой.

— Пожилой джентльмен с Михальской, — бесцветно сказала Ника. — И потом в Модре, в музее…

Виктор кивнул:

— Наверное, он.

— Ну хорошо, — сказала Маша. — Одного я не понимаю — зачем он к Нике прицепился? Даже предложение сделал! Он что, действительно собрался на ней жениться?

Виктор вздохнул:

— А вот это самая неприятная часть истории. Сначала, в Лиелупе, его главной задачей было — увезти подальше Маринину соперницу и дать напарнице без помех обработать Кирилла. Думаю, что он не собирался продолжать этот курортный роман, — ради Бога, извините, Вероника.

Ника только головой покачала. Слушать это было больно, очень больно. Но не слушать она не могла.

— Ладно, — Маша хотела докопаться до сути, — зачем ему понадобилось становиться женихом?

Виктор зло усмехнулся:

— Неужели не догадываетесь? Павел Феликсович Старцев очень известный человек в определенных кругах. И в его собрании есть немало экспонатов, которые бы не отказались иметь западные коллекционеры.

Маша хлопнула себя по лбу:

— О Боже! Конечно! Слушайте, надо немедленно предупредить Павла Феликсовича!

Она кинулась было к телефону, но Виктор ее остановил:

— Куда вы? Третий час ночи!

— Ах да, я и забыла. — Маша замерла на полдороге, растерянно глядя на него. — Что же делать?

Виктор сощурился:

— А вот это нам и предстоит обсудить.

Ника тоже вскочила и теперь переводила испуганный взгляд с Маши на Виктора и обратно. Ведь точно, единственный способ познакомиться со Старцевым — сделать ей предложение! Тогда она будет просто обязана представить жениха своему единственному близкому родственнику! Андрес верно все просчитал. Тревога за крестного на секунду затмила остальные переживания.

— Но ведь… — Ника приложила руки к горящим щекам, — нужно срочно что-то сделать!

— Успокойтесь, дамы, успокойтесь, — Виктор, несмотря на серьезность ситуации, говорил спокойно и даже насмешливо. — Глубокой ночью все равно ничего срочного не предпримешь! Кроме того, у меня есть некоторые соображения, которыми я хотел бы с вами поделиться.

Ника снова опустилась на свое место в уголке дивана, а Маша подозрительно посмотрела на Виктора:

— Какие соображения?

— Прежде всего, — насмешка из голоса и глаз Виктора исчезла, он ласково и участливо посмотрел на Нику, — я бы хотел знать, Вероника, что вы теперь собираетесь делать.

Ника покачала головой:

— Не знаю. Ничего не знаю.

— Как это! — Маша даже подскочила от возмущения. — Как это — не знаешь! Прежде всего выгонишь этого сукиного сына к чертовой матери! Извините меня, но я просто не знаю, как его еще назвать!

Ника болезненно улыбнулась:

— Легко сказать — выгонишь!

— Конечно! Скажешь ему в лицо, что он лгун и обманщик, и выгонишь! — продолжала горячиться Маша.

— Да не могу я этого сказать! — сорвалась вдруг Ника. — Я ему верила! Я его любила! Я замуж за него, наконец, собиралась! Как я могу теперь… — Она внезапно осеклась и замолчала.

Молчала и Маша, ошеломленная неожиданным Никиным отпором. Паузу прервал Виктор:

— Вероятно, вы правы, — он кивнул Нике. — Такое сказать человеку, которого вы любили, действительно нелегко. Ну так и не надо этого ему говорить.

— Как это — не надо? — опять вскинулась Маша. — Что же, так с ним дальше и жить, и позволять ему себя дурачить?

Виктор поморщился:

— Я этого не сказал.

— А что же вы сказали?

Виктор поднялся, взял Машу за руку и усадил рядом с Никой на диван.

— Я предупреждал: у меня есть план. И его можно осуществить, если только Вероника Павловна будет действовать с нами заодно.

— С нами — это с кем? — опять подозрительно спросила Маша.

— Со мной и с моими друзьями из милиции. Я сейчас не служу в органах, значит, лицо в общем-то частное, хоть и детектив. Мне нужна поддержка блюстителей закона. А вы с кем подумали?

— Знаете, — прямо сказала Маша, — Нику за последние два месяца уже обманули минимум два раза. Я хотела бы быть уверенной, что это не повторится и в третий. Мне сейчас в голову пришло. Вот вы здесь сидите, рассказываете нам разные истории, а вдруг это тоже обман? Вдруг вы не тот, за кого себя выдаете? У вас, например, есть хоть документы, подтверждающие, что вы частный детектив?

— Хороший вопрос. — Виктор улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана пиджака удостоверение. — Прошу!

Маша внимательно изучила книжечку и протянула ее Нике, но та только досадливо отмахнулась.

— Я вам верю.

— Вот и хорошо. — Виктор спрятал книжечку обратно в карман. — Формальности можно считать улаженными, теперь приступим к делу. Я не хотел бы, чтобы Вероника Павловна порвала со своим… хм… так называемым «женихом» прямо сейчас.

— А чего ей ждать? — не поняла Маша.

— Вы забыли о том, что мы до сих пор ничего не знаем о картинах, украденных у Пожарского. Ни где они спрятаны, ни когда их будут перевозить через границу.

— Ну и что? — Маша пожала плечами. — Вы же знаете, что их повезут под видом работ Кирилла Андреева. Просветите эти картины на таможне — и сразу обнаружится второй слой.

— Если бы все было так просто! — вздохнул Виктор. — Но, во-первых, совершенно необязательно, что холсты будут подписаны Кириллом Андреевым, с тем же успехом это могут быть картины Васи Иванова. А во-вторых, неизвестно, ни кто повезет их, ни когда. И, даже если мы найдем картины из коллекции Пожарского, даже если докажем связь с кражей Марины Ровнер и Кирилла Андреева, нашему другу Инфлянскасу все равно ничего не грозит. Что ему можно инкриминировать, сами подумайте? Да ничего!

После некоторого размышления Маша согласилась: действительно, Андрес отлично устроился — под него не подкопаешься при любых обстоятельствах. Если, конечно, Марина его не выдаст.

— Так что же делать? — Маша кипела от возмущения. — Так ему все и сойдет с рук?

— Нет. — Глаза у Виктора из синих стали серо-стальными. — Я об этом позабочусь. Мы поймаем его на попытке ограбления Старцева, если вы, Вероника Павловна, конечно, нам поможете.

Ника, до сих пор безучастно сидевшая в своем углу, подняла голову:

— Что я должна делать?

Ответ прозвучал неожиданно:

— Ничего.

— Это как? — не поняла Маша. — Как — ничего?

— Совсем ничего. Не подавать вида, что вам известно, чем занимается Андрес Инфлянскас на самом деле. Не говорить, что вы видели его с Мариной. Одним словом, вести себя с ним по-прежнему. Сделаете?

— Нет. — Ника отрицательно покачала головой. — Вы хоть понимаете, о чем вы меня просите? Это невозможно.

Виктор внимательно посмотрел на нее:

— Почему?

Глаза Ники метнули искры:

— Неужели надо объяснять такие вещи? Как я могу продолжать с ним прежние отношения, зная, что он… Как я могу!.. — Она замолчала, закрыв лицо руками.

Виктор встал со своего места и сел рядом с Никой.

— Ну что вы, Вероника, — мягко сказал он, отводя ее ладони от лица и заглядывая ей в глаза. — Я совсем не это имел в виду. Вам и не надо будет продолжать с ним… прежние отношения. А сделаем мы так…