Я иду тебя искать

Глава 8

Остатки этой ночи запомнились мне жаркими объятиями, ощущением невесомости, приглушенными стонами, которые срывались с моих губ. Дорога до квартиры, в которой жил Влад, была смазанной; я помнила лишь собственное нетерпение и темные силуэты деревьев за окном; а потом мы вошли внутрь, и все перестало иметь значение.

Ближе к утру, когда небо посерело на горизонте, я проснулась, придавленная тяжелой мужской рукой к кровати. Повернувшись, вгляделась в чужое лицо – во сне Влад выглядел моложе, беззащитнее.

Улыбнувшись, дотронулась кончиками пальцев до его щеки – и он тут же открыл глаза.

– Не спится?

Я пожала плечами.

– Непривычно спать на новом месте.

Без слов он потянулся вперед, подминая меня под себя. Его тело – сухое, поджарое, мускулистое и на удивление горячее, словно у него была температура, накрыло мое. Лениво царапнув зубами кожу на шее, от чего сердце забилось быстрее, он проговорил:

– А мне, напротив, спалось хорошо. Даже странно…

Призадумавшись, он добавил:

– Как будто я на своем месте.

И коснулся рукой моей груди, пальцами очерчивая место, где за клеткой ребер колотилось сердце.

Я растерянно смотрела на него, пытаясь прочитать в его глазах: верно ли я поняла этот жест, значат ли его слова нечто большее, чем простое замечание о комфорте…

Заметив, как я смотрю на него, Влад наклонился, сминая мои губы поцелуем. За ним последовал еще один, и еще; в то время как его руки гладили мое тело, находя особо чувствительные места, о существовании которых я и не догадывалась раньше.

Влад прошептал мое имя; и, откликнувшись, я выгнулась, желая быть ближе к нему. Желание превратилось в неуемную жажду; казалось, я схожу с ума. Наши тела двигались в унисон – схватившись за его плечи, я уткнулась ему в шею, усилием воли подавляя слова, вертевшиеся на кончике языка.

Еще не время. Может быть, позже…

Эта мысль исчезла также быстро, как и появилась; запрокинув голову, я широко раскрытыми глазами уставилась в полоток, чувствуя, как тепло внутри нарастает, чтобы потом взорваться потоком острого наслаждения.

– Ты восхитительна, – пробормотал Влад, целуя меня во влажный лоб.

Тяжело дыша, он расположился рядом, позволяя мне уютно устроиться у него на груди. Некоторое время мы молчали – слова были излишни, и в тишине утра слышно было мерное тиканье часов на кухне.

Мой телефон разразился громкой мелодией. Мысленно чертыхнувшись, я вылезла из теплой постели, и направилась в коридор, где оставила сумку. Бросила взгляд на экран – звонила Сомова.

Я озадаченно приподняла брови, гадая, что могло понадобиться Лиле в столь ранний час. Еще и восьми нет…

– Да?

– Марина, не спишь?

– Уже нет. Что случилось?

– Ты должна приехать.

Голос Лили звучал напряженно; я нахмурилась еще больше.

– Ты можешь объяснить, в чем дело?

– Долго рассказывать. На месте все увидишь.

Она сбросила вызов, оставив меня в недоумении. Страх невольно кольнул в сердце – вдруг что-то с матерью? Но Лиля бы сообщила об этом сразу, тогда что?

– Все в порядке?

Я повернулась. Влад, вышедший из спальни, прислонился к дверному косяку и обеспокоено смотрел на меня.

– Звонила мамина соседка, просила срочно приехать, – растерянно ответила я.

– Что-то произошло?

– Нет. Не знаю, – покачала я головой, все еще держа телефон в руках.

– Так позвони ей. Маме, – мягко предложил Влад.

Я прикусила губу. Легче сказать, чем сделать. Неопределенно покачав головой, сказала:

– Знаешь, мне надо ехать. Извини, что так получилось…

– Марина, о чем ты? – перебил меня Влад. – Конечно, ты должна поехать. Одевайся, я отвезу тебя.

«Нет!», – чуть не вырвалось у меня, но я промолчала, плотно сжав губы. Это выглядело бы крайне подозрительно; пусть Влад отвезет меня – так быстрее и удобнее, а там можно будет попросить подождать его в машине…

Закинув телефон в сумку, я направилась за своей одеждой.

Возле материного дома стоял уазик с характерными синими полосками на боках. Гадая, что здесь могло понадобится полиции, я выбралась из машины, бросив Владу:

– Пожалуйста, подожди меня тут.

И, не дождавшись ответа, побежала к подъезду. По пути сюда я дала себе обещание не думать раньше времени о плохом, но, увидев полицейских, тут же нарушила его. Мысли, крутившиеся в голове, были одна хуже другой, поэтому, заприметив на лестничной клетке Сомову в компании высокого молодого парня, я бросилась к ней.

– Лиля! Что случилось? Где мать?

Сомова не успела и рта раскрыть – вмешался парень, стоящий рядом с ней.

– Добрый день. Вы, я так понимаю, Марина Филиппова?

– Добрый. Да, это я, – растерянно кивнула я, не сводя глаз с Лили. Та, сжалившись, шепнула:

– С Катей все в порядке.

Я с облегчением выдохнула, ощущая, как неведомая пружина внутри меня мягко распрямилась.

– Гражданка Филиппова Екатерина Валерьевна – ваша мать? – снова вмешался в наш разговор парень.

Я неприязненно уставилась на него. Одет в обычную одежду, но манера речи и взгляд выдавал в нем служителя закона, как и тоненькая папочка с документами в руках.

– А вы кто?

– Зеленцов Михаил Евгеньевич. Заменяю вашего участкового, – бодро пояснил парень.

Я досадливо скрипнула зубами. Ох, как не вовремя Лешка решил уехать в свой санаторий!

– Очень приятно. Расскажите, что случилось?

– Полицию я вызвала, – неожиданно сказала Лиля, кутаясь в безразмерный цветастый платок. – У твоей матери с утра шум был, крики. Я звонила, стучала – без толку.

– У тебя ключ есть, – напомнила я.

Лиля вздохнула.

– Дверь чем-то подперли, не смогла открыть. Вон, сломали.

Я повернулась в сторону квартиры. Замок был буквально выкорчеван из двери, сама она тоже выглядела ужасно – вся во вмятинах, трещинках и исцарапана чем-то.

– В общем, ситуация такая: у вашей матери вчера была вечеринка, – деловито заговорил Зеленцов. – Сидели всю ночь, под утро шум усилился. Гражданка Сомова вызвала полицию. Мы приехали на вызов, и, так как на наше требование открыть не отреагировали должным образом, а крики усилились, нами было принято решение взломать замок. В квартире обнаружен труп мужчины.

– Что? – тупо спросила я.

– Труп, – повторил Зеленцов, и заговорил по-человечески: – Марина Леонидовна, я так понимаю, два ухажера вашей матери устроили потасовку. Один убил второго. Сейчас подозреваемый задержан, ваша мать тоже, труп пока находится в квартире. Поскольку оба задержанных находятся в состоянии сильного алкогольного опьянения, не могли бы вы пройти в квартиру и посмотреть на тело? Возможно, вам удастся его опознать. Следователь и криминалисты уже уехали…

– Я не знаю никого из тех, с кем общается моя мать, – резко ответила я. Лиля согласно кивнула.

– И все же…

– Хорошо, – сдалась я, понимая, что Зеленцов не отвяжется. Трупов я не боялась, а вот маминой квартиры…

Я шагнула в темную прихожую, сразу направившись в зал. Здесь все осталось таким же, как и много лет назад, разве что обои полностью отвалились от стен, а в воздухе витал сильный запах алкоголя и чего-то скисшего.

В углу стоял потрепанный огромный шкаф, оставшийся с советских времен, светло-коричневый, покрытый потрескавшимся лаком. Одна створка практически отвалилась, держась на честном слове. Старательно отворачиваясь от шкафа, я зажала нос рукой, стараясь дышать через раз.

Тело лежало посреди комнаты. Бросив взгляд на лицо убитого, я покачала головой, гнусаво произнеся:

– Первый раз его вижу.

– Что же, – огорченно ответил Зеленцов. – Будем работать. Спасибо за содействие, Марина Леонидовна. Квартиру мы пока опечатаем.

Я кивнула, мечтая только об одном: поскорее бы выйти на свежий воздух. Как назло, Зеленцов решил обсудить все нюансы прямо здесь, в комнате, где лежал убитый. Сухо сообщив мне о том, какие меры будут приняты, Зеленцов откашлялся и робко спросил:

– Я так понимаю, с матерью вы не живете?

– Нет. За ней приглядывает соседка. Я привожу продукты, все необходимые вещи и немного доплачиваю Лиле за помощь.

– Давно ваша мать пьет?

Я помолчала, потом сухо ответила:

– Давно. Лет двадцать.

– Лечить не пробовали? Вы как опекун…

– Мать была лишена родительских прав. Я с пяти лет жила с бабушкой, – перебила я его. – А лечить пробовали. Несколько раз клали в клинику – бесполезно.

Черт бы побрал этого новенького участкового! Рассказывать историю собственной жизни я не любила, как и обсуждать свою биологическую мать. Настоящей мамой она мне никогда не была.

– Извините, – сказал Зеленцов, но по нему было видно, что ни капли смущения он не испытывает. – Можете идти.

Я устало кивнула, и повернулась к двери, намереваясь выйти. И увидела Влада. Немигающим взглядом он смотрел на меня, стоя в прихожей, рядом топталась с ноги на ногу Лиля.

Я выдохнула. Только этого мне не хватало!

Переведя взгляд на ноги убитого, Влад доброжелательно поздоровался с участковым, который тут же проявил к нему интерес.

– А вы…

– Я друг Марины. Подвез ее, – объяснил Влад.

– А, – тут же сник Зеленцов. – Ну, не буду больше вас задерживать.

Я подошла к Лиле, и, обняв ее, прошептала на ухо:

– Спасибо. Держи меня в курсе, ладно?

– Конечно. Не беспокойся, я за всем тут пригляжу, – бодро кивнула Лиля, которая обожала быть в центре событий и все контролировать. – Езжай спокойно.

Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнула прохладный морозный воздух, остановившись возле скамейки. Влад встал рядом, молча поглядывая на меня, потом негромко сказал:

– Извини. Ты долго не выходила, и я решил, что тебе нужна помощь, поэтому поднялся.

– Все нормально, – прервала я его.

– Твоя мать страдает от алкогольной зависимости, – произнес Влад.

Не вопрос – утверждение. Я не стала никак комментировать его слова. Смысл подтверждать очевидное?

– Там, в квартире, ты сказала, что воспитывалась бабушкой с пяти лет. А до этого? Жила с матерью?

– Да.

Влад неожиданно обнял меня, прижал к себе, гладя по голове. С сочувствием спросил:

– И… Как это было?

Как было? Я зажмурилась, вспоминая то время. В силу юного возраста я помнила не все. Только маленькие кусочки, отрывки болезненных воспоминаний, крепко засевших в голове. И ни одного хорошего момента.

Я хорошо помнила тот шкаф – туда я забиралась, дрожа от страха, когда мать приводила незнакомых мужчин в дом. Их я боялась. Они никогда не трогали меня, но могли неприятно пошутить, или пытались воспитывать, дыша перегаром мне в лицо. Кто-то однажды заставил меня залезть на стул и читать стихи – я не смогла вымолвить и слова, и после мать избила меня, обозвав глупой недоразвитой девкой.

Шкаф был моим убежищем. Но, когда мать сильно напивалась, а кавалеров поблизости, чтобы развеять ее скуку, не было, она вытаскивала меня оттуда за волосы. Будучи трезвой, мать была нормальной, даже хорошей – водила меня в детский сад, исправно варила суп и даже обнимала. Иногда. К сожалению, с каждым месяцем трезвой она была все реже и реже.

Бабушка, на протяжении года добивавшаяся лишения родительских прав, наконец смогла это сделать. Ей не хотели давать опеку – из-за возраста, однако она сделала все возможное и невозможное, чтобы забрать меня к себе. И ей это удалось, за что я всегда буду ей благодарна.

– Марина? – переспросил Влад. – Если не хочешь, не отвечай. Но если тебе хочется это обсудить…

– Все нормально, – твердо ответила я. – Когда я жила с мамой, она не пила много. А когда начала, бабушка меня сразу забрала. Так что со мной все в порядке.

– Хорошо. Пойдем, я отвезу тебя домой, – Влад взял меня за руку. – Но сначала заедем в магазин, купим что-нибудь вкусное. Тебе надо заесть стресс и восстановить силы.

Опустив голову вниз так, чтобы не было видно моих блестевших от слез глаз, я пошла вместе с Владом, крепко цепляясь за его ладонь.

Усадив меня в машину, и собственноручно пристегнув мой ремень безопасности, Влад сел за руль и бодро спросил:

– Ну, чего хочешь?

– Ничего, – ответила я. – Давай просто поедем домой.

Влад с сомнением взглянул на меня. Прекрасно понимая, что сейчас мой вид далек от идеала, а глаза по-прежнему красные, я отвернулась.

– Марин, – он легонько дотронулся до моей щеки, погладил ее костяшками пальцев. – Не расстраивайся. Уверен, твою маму скоро отпустят.

– Отпустят. И все начнется по новой.

– Лечение никак не помогает?

– Она не хочет. Говорит, что ее все устраивает. Просит не лезть в ее жизнь.

– Может, так и следует сделать? – предположил Влад.

Я вспыхнула от гнева, повернулась к нему и отчеканила:

– Она – моя мать. Какой бы она ни была, я не могу просто так забыть этот факт. И бросить ее тоже не могу. Да и как не лезть? Ты видел труп в ее квартире? А если бы тот мужик напал на нее?!

– Это ее выбор. Ты ей ничем не обязана, – спокойно возразил Влад. – Со своей стороны ты сделала очень многое. И продолжаешь делать. Но она взрослый человек, и вправе сама решать, чего хочет. Не эти ли слова недавно говорила мне ты, когда мы обсуждали поиски Виктории?

– Это другое.

– Нет, это не другое, – покачал головой Влад. – Если бы твоя мама нуждалась в помощи, она бы воспользовалась ею. Но если все так, как ты говоришь, и уже много лет она предпочитает алкоголь твоему обществу, то тут ничего не поделаешь. Хватит корить себя, Марина. Ты замечательная девушка, и ты – самостоятельный человек, не нянька для своей матери, и не ее сиделка.

– Я всего лишь помогаю ей по мере возможности…

– Я же вижу, как эта «забота» отражается на тебе, – усмехнулся Влад. – А я все гадал: почему ты живешь в этом маленьком городишке? Почему не уехала учиться, путешествовать, работать?

– Хватит, – попросила я, поморщившись. – Давай не будем обсуждать это.

– Хорошо, – покладисто согласился Влад, но по его лицу я видела: к данной теме мы еще вернемся.

Выехав со двора, мы все-таки заехали в магазин, где Влад атаковал прилавки со вкусностями, и отправились ко мне. Люськи дома не было, дядя Миша обнаружился на кухне, тоскливо смотрящий в окно.

– О, Маришка, – обрадовался он при виде меня. – Вернулась! Здорово, Владислав Андреевич!

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Чего один сидите, скучаете? – мельком спросила я.

– Степаныч с утра с женой в поликлинику пошел. Вот, а я тута, – печально вздохнул дядя Миша.

Ясно, без друга и жизнь не мила – поговорить не с кем, выпить тоже. Оглядев стол, я велела:

– Надо убрать тут все, сейчас будем чаевничать.

Заметно повеселев, дядя Миша мигом собрал грязную посуду, тщательно протер столешницу и поставил чайник. Я распаковала покупки, отправив Влада мыть руки в ванную, порезала торт, соорудила бутерброды.

– Все готово, – крикнула я. – Влад!

– Иду, – отозвался он из коридора.

Я села за стол. Дядя Миша, лукаво прищурившись, спросил:

– Мариш, а что это вы, вместе, да?

– Давайте не сейчас, дядь Миш, – поморщилась я, и огляделась: не услышал ли Влад? Влада видно не было, и это меня насторожило. Квартира у нас не Бог весть какая большая, заблудиться трудновато, разве что он забрел в гостиную, а оттуда еще одна дверь…

В мою комнату. Я похолодела, вспомнив, что вчера разбросала вещи, когда в спешке собиралась на свидание. Убрала ли я их обратно?

«Даже если нет, то не беда», – мысленно успокоила я себя. «Верхнюю одежду я точно не вынимала, а на остальное плевать».

– Извините, отправлял сообщение другу, – Влад появился на кухне с улыбкой. – Пахнет вкусно.

– Колбасой, – подхватил дядя Миша. – Вон какую дорогую купили. Стоит, небось, рублей семьсот. И чего так тратиться…

– Не волнуйтесь, ешьте, – махнул рукой Влад. – Мы с Мариной тоже не успели позавтракать.

Тут я покраснела, потому что про убийство в квартире матери дядя Миша ничего не знал, и слова Влада прозвучали двусмысленно.

Понимающе закивав, дядя Миша вгрызся в бутерброд, и с набитым ртом заявил:

– Эх, смотрю на вас, да любуюсь! Такая красивая пара.

Я поперхнулась тортом, закашлявшись. Влад непринужденно хлопнул меня по спине, и ответил:

– Спасибо. Думаю, вы с Людмилой тоже смотрелись бы отлично.

Теперь уже поперхнулся дядя Миша. Вытаращив глаза, он быстрыми глотками опустошил свой стакан с чаем, и пробормотал:

– Да вы что такое говорите… Где я, где Люся? Она ж меня терпеть не может.

– Уверяю, вы ей небезразличны, – улыбнулся Влад. – То, как она о вас заботиться, указывает на теплые чувства с ее стороны.

Я легонько толкнула Влада в бок, советуя не увлекаться. Что это у нас тут, программа «Давай поженимся»?

– Да бросьте, – смущенно заерзал дядя Миша. – Люся, она такая… Такая…

Тут дядя Миша испытал сложности с подбором слова, и немного завис. Решив помочь ему, я подсказала:

– Бойкая.

– Да, точно! – закивал дядя Миша. – Все у нее получается, любое дело в руках горит. А я что? Дворником работаю. Квартиру свою жене оставил, детей у нас не было. Да, может, и к лучшему, что не было. На кой ей такой мужик?

– Ну, это вы зря, – вмешалась я. – Главное ведь не зарплата, дядя Миша. А чтобы человек был рядом надежный. Чтобы любил…

Я запнулась, почувствовав внимательный взгляд Влада на себе. Что-то меня не в ту степь понесло. Разозлившись, я встала, забрав с собой чашку.

– Посуду помою, – буркнула я, встав спиной к мужчинам.

Яростно намыливая кружку, поджала губы, чтобы не разреветься. В последнее время так и тянет плакать по поводу и без; странно, что с появлением Влада я стала какой-то мягкой, чувствительной. И что меня так заботит все, что исходит от него? Скоро он все равно уедет, и в моих же интересах сделать все, чтобы это случилось поскорее…

Разумеется, я погрущу немного. Влад мне нравится, и это вполне нормально. Засяду с любовными романами и коробкой шоколада, зароюсь в теплый плед, буду сморкаться в бумажные платки, а Люська будет ворчать и таскать мне чай в комнату.

Но на этом ведь жизнь не кончится, верно?

Представив, как Влад садится за руль своей машины и уезжает навсегда, я ощутила тревогу в груди, такую сильную, что сродни чувству утраты. И…

Страшная догадка осенила меня. Я сжала кружку покрепче, не заботясь о том, что она давно уже стала чистой.

Влюбилась. Вот оно. То, чего со мной еще никогда не случалось. Я влюбилась в самого неподходящего парня на свете.

– Марина, – Влад подошел ко мне сзади, обнял. Его руки скользнули по моей талии, прижались к животу. Устроив свой подбородок у меня на макушке, он спросил: – Как ты себя чувствуешь? Все нормально?

– Да, – растерянно кивнула я, наслаждаясь теплом его тела. Так и хорошо и уютно было в его объятиях – он будто укрыл меня от всех невзгод этого мира. – Все отлично.