Я люблю тебя, небо

Он остается с нами

Так уж получилось, Дима, что Владимиру Мартемьянову не удалось дописать свою книгу. По замыслу он хотел ее закончить главным спортивным событием 1970 года — чемпионатом мира в Англии, но судьбе было угодно распорядиться по-иному.

А, впрочем, все по порядку.

Год 1970 наша сборная встретила с энтузиазмом и надеждой — предстоял VI чемпионат мира по высшему пилотажу. К нему готовились все: и летчики, и техники, и конструкторы, и рабочие. Готовились особенно тщательно еще и потому, что 1970 год был не простым, а юбилейным, ленинским годом.

На одном из авиазаводов делалась партия самолетов ЯК-18ПМ. Группа молодых конструкторов под руководством С. А. Яковлева, сына прославленного авиаконструктора, готовила новую спортивную машину ЯК-18ПС.

Забегая вперед, скажу, что этот самолет оправдал надежды и конструкторов и летчиков.

В феврале сборная страны по высшему пилотажу собралась в Москве (Тушино) на первый в этом году тренировочный сбор. Начальник сбора А. Ф. Тырсин, старший тренер К. Г. Нажмудинов, парторг и капитан команды Владимир Мартемьянов. Из всего состава сборной только четверо — Владимир Мартемьянов, Алексей Пименов, Валентин Пономарев и автор этих строк — имели опыт международных встреч. Остальные ребята готовились к участию в соревнованиях такого масштаба впервые. Самым опытным из нас был Владимир Мартемьянов, поэтому немалая доля подготовки команды легла именно на его плечи.

На сборы Владимир приехал под впечатлением поездки в Париж на заседание комиссии ФАИ по высшему пилотажу, где он вместе с председателем Федерации самолетного спорта СССР Александром Филипповичем Косом отстаивал позиции нашего спорта при рассмотрении проекта положения и правил судейства, представленных организатором чемпионата — Английским королевским аэроклубом. Им тогда удалось добиться расширения зоны пилотажа, дифференцировать систему штрафов за превышение верхнего предела высоты, уточнить формулировку некоторых параграфов положения. Все это было очень нужным и важным делом для летчиков-спортсменов.

В гости к нам во время сбора приехал Сергей Александрович Яковлев. Он подробно рассказал о работе над новой модификацией самолета. Затем состоялся деловой и творческий обмен мнениями. Не все предложения конструктора были приняты летчиками. В частности, когда речь пошла о снятии с машины авиагоризонта, что в общей сложности где-то на 15 килограммов облегчало самолет, Владимир Мартемьянов, выражая общее мнение летчиков, сказал:

— Снимите лучше эти 15 килограммов с меня, но авиагоризонт оставьте.

Дело в том, что по этому прибору удобно контролировать положение вертикали, а вертикаль, как известно, — основной элемент высшего пилотажа.

К концу этой встречи мы заочно и окончательно влюбились в ЯК-18ПС и с нетерпением ожидали его появления.

Перед весенними сборами, которые проходили с 28 марта в городе Ессентуки, из Англии пришло положение о VI чемпионате мира.

На Северный Кавказ собрался двойной состав сборной. Не было лишь Алексея Пименова, которому была поручена ответственная миссия по приемке с завода новой партии самолетов ЯК-18ПМ.

Положение о VI чемпионате изучали всей командой, вчитывались в каждый его параграф, выискивая тайный смысл, заложенный организаторами соревнований между строк весьма запутанных правил. Делать это заставлял и горький опыт прошлого. Так, при подготовке к V чемпионату мира в ГДР, то ли вследствие неточности перевода, то ли по невнимательности, а может быть, потому, что считали вероятность такого события равной нулю, мы не придали должного значения пункту положения, где указывалось, что в случае, если высота облачности будет хотя бы 650 метров, организаторами может быть принято решение разрешить выполнение комплексов с разрывами, в два этапа, в диапазоне высот от 100 до 600 м (то есть в 500-метровый по высоте коридор предстояло уложить половину произвольного комплекса). Именно такая ситуация создалась в Магдебурге после розыгрыша трех упражнений полуфинала. Но погода настолько испортилась, что полеты пришлось вообще отменить.

Используя свой богатейший летный опыт, Владимир пункт за пунктом разбирал с товарищами положение о новом чемпионате мира. Сообща искали решение той или иной задачи. После опробования и обсуждения одного варианта, одной схемы, брали другую, третью, четвертую... Все это тут же отрабатывалось в воздухе.

Вся команда работала с предельным напряжением сил и способностей.

Вот после одного из полетов возвращается Владимир. Видно, он очень устал, но едва спрыгнул с плоскости самолета, радостно говорит:

— Понимаешь, нашел все-таки! Нога с небольшим опережением, и ручка точно в сторону. Срыв — и сразу же на вывод. Отлично получается! — и прихлопнув рукой непокорную прядь волос довольно улыбается.

Первый обязательный комплекс был труден и в физическом отношении. Имелось два момента, когда самолет в течение почти двух минут пилотировался в перевернутом положении. Повиснув на ремнях вниз головой, под воздействием непрерывно давящего усилия на ручку управления, летчик осуществлял тонкие, координированные движения элеронами. И после такой нагрузки предлагалось выполнить «колокол», фигуру, требующую ясной головы и идеальной координации. Заканчивался комплекс сложнейшей фигурой высшего пилотажа — виражом с вписанными в него «бочками».

Особенно трудно было нашим девушкам (они выступали по той же программе, что и мужчины). Но все они мужественно переносили нагрузки, и только размазанная тушь на припухших веках выдавала спрятанную за веселой улыбкой усталость от напряженных полетов.

При составлении перечня фигур для обязательного неизвестного («темного») комплекса организаторы постарались обойтись минимумом отрицательных штопорных вращений, совершенно исключив отрицательные штопорные «бочки» и «полубочки» на вертикалях. Такие фигуры обычно являются украшением комплекса, но зарубежные спортсмены не очень-то охотно вставляют их в свои произвольные комплексы, а в «темном» стараются и вовсе их избегать.

Трудно было разобраться в правилах, касающихся различий при составлении произвольных комплексов полуфинала и финала. И зачастую получалось так, что фигуры очень сходные нужно было считать различными, и наоборот — непохожие даже по знаку перегрузки (по виду полета) считать одинаковыми. Опять-таки сообща долго думали над решением всех этих сложных и запутанных вопросов.

Основная работа, конечно была с произвольными комплексами. Мало просто разобраться, какие фигуры взять для первого, а какие для второго комплекса. Велась большая и тщательная селекция, отбирались фигуры, которые увязывались по скоростям, а комплекс, составленный из них, хорошо держался по месту и высоте, точно выдерживал сумму коэффициентов трудности. Все это — дело далеко не легкое, и не случайно, составление произвольного комплекса обычно занимает долгие недели, поглощая все свободное время. Вместе с тем, это очень увлекательный и радостный труд.

Затем следует отработка и шлифовка комплекса, когда от полета к полету уточняется место той или иной фигуры, отрабатывается скоростной режим, уточняются тактические маневры при работе в различных погодных условиях и т. д. Так в напряженной работе проходят день за днем, полет за полетом.

Надо сказать, что Мартемьянов быстро справился с этой задачей, и спустя две недели после приезда в Ессентуки его комплексы в основном были уже готовы. Он никогда не работал в полсилы, и если выходил на точку — было на что посмотреть! И все мы тянулись за ним. Мне много раз приходилось наблюдать за работой Владимира в зоне, и что поражало — никаких отступлений от принятой схемы и программы полета. Высшая точность, аккуратность и дисциплина во всем!

Он снова и снова отрабатывал казалось бы хорошо известные фигуры и комбинации. Да, Мартемьянов, наш Мартин, был великий труженик. И становилось ясным, в чем причина удивительной стабильности результатов выступлений этого замечательного летчика, абсолютного чемпиона СССР и абсолютного чемпиона мира.

Еще раз убеждаешься в правоте одного философа, утверждавшего, что талант — это дверь, которую открывает труд. Дисциплина полета и трудолюбие — вот единственно верный путь к вершинам летного мастерства.

Лично я не очень-то верю в собственное признание Владимира о том, что выступление на IV чемпионате мира в Москве было его «лебединой песней». Наверное, это он утверждал из-за обычной, всегда присущей ему скромности. Слишком много было у него жизненных сил, чтобы можно было принять такое заявление всерьез, и слишком серьезно он готовился к чемпионату.

...Железный режим дня. Подъем. Зарядка. Холодный душ под собственный аккомпанемент: «Пою тебе, бог Гименей»... (а в душевой — сумасшедший резонанс). Затем аэродром, полеты. Мартемьянов обычно просил планировать его полеты в первую очередь, чтобы в часы, остающиеся до обеда, готовиться к экзаменам — Владимир заканчивал курс отделения журналистики Высшей партийной школы при ЦК КПСС.

После обеда — разбор полетов, подготовка к новым полетам, стадион, ужин. Свободное время уходило, как правило, на работу с комплексом или просто превращалось в вечер вопросов и ответов. И снова душой таких бесед был Мартемьянов.

Но время идет, скоро отбой. Владимир встает, потягивается, подходит к окну, щурится в чернильное небо:

— Интересно, какая завтра погода будет с утра. Хочется облетать еще один вариант.

А минут через десять, уже лежа в постели, слышу его еле различимое бормотание:

— это он повторяет комплекс формул успокаивающей части психорегулирующей тренировки.

Погода стояла весенняя, ясная, и в редкие свободные часы Мартемьянов уходил в горы с этюдником, сделанным экспромтом из альбома, рисовать Эльбрус. Он мог часами слушать музыку.

Это был в высшей степени разносторонний человек, тонко чувствующий прекрасное. Он любил жизнь, и она платила ему тем же.

Раннее утро 13 апреля было чудесным. Все искрилось и сверкало на солнце. Видимость была такая, что на седом Эльбрусе просматривались мельчайшие морщинки далеких ущелий и пропастей. Земля дышала глубоко и свободно. В бездонном голубом небе дружно пели неугомонные жаворонки. Владимир был в приподнятом настроении: накануне он нашел удачную концовку комплекса, и ему не терпелось проверить ее.

— Борис Петрович, — сразу после построения обращается он к руководителю полетов, — дайте мне, пожалуйста, первую зону.

Зона эта расположена всего в трех километрах от аэродрома в направлении Эльбруса и хорошо просматривается. Получив разрешение, Владимир спешит к наблюдателю Евгению Каинову — парню, от зоркого и наметанного глаза которого не укроется ни одна, даже малейшая ошибка в полете.

— Женя, вот тебе комплекс, я переделал концовку и вернулся к старому началу. Посмотри, как оно будет.

Обычно свой произвольный комплекс Мартемьянов начинал стремительной, прошивающей всю пилотажную зону снизу вверх линией, с выходом в перевернутый полет, и на этой линии размещал фиксированную через 90 градусов «бочку».

И он улетел, чтобы больше никогда не вернуться...

Дорогой Димка! Если ты будешь когда-нибудь в этих местах, склони голову — как склоняют сейчас сотни людей — перед памятью человека, который на протяжении шести лет олицетворял спортивную славу нашей Родины.

Таким он и остался в памяти у нас — сильный, энергичный, всегда готовый к действию.

Похоронили Владимира в родном сибирском городе Кемерове, у стайки берез, которые он так любил. В последний путь его провожали десятки тысяч людей, многих из которых он знал сам. И все знали его. Он был депутатом Кемеровского городского Совета и большим патриотом родного края. И не случайно один из старых рабочих, провожая Мартемьянова в последний путь, убежденно говорил:

— Такого парня еще не знал Кузбасс.

Владимира Мартемьянова больше нет с нами, но осталось его мужество, воля, его желание побеждать. Оно в каждом из нас — оставшихся продолжать его дело.

И вот последний решающий сбор перед чемпионатом. На него, кроме участников прошлого чемпионата в Магдебурге, были вызваны красноярский инженер Евгений Каинов, шахтер из Донецка Виктор Самойлов, инструктор-летчик Минского авиаспортклуба Виктор Хатковский. Женскую половину представляли инструкторы-летчики спортивных клубов москвичка Зинаида Лизунова, Лидия Леонова из Тулы, Людмила Мочалина из Ворошиловграда, инженер из Куйбышева Светлана Подоляк, студентка Московского авиационного института Светлана Савицкая и курсант авиаспортклуба ДОСААФ Любовь Морохова.

Работали много, собранно и целеустремленно, во всем помогая друг другу. За короткий срок освоили самолеты ЯК-18ПМ, ЯК-18ПС и уверенно выполняли все комплексы программы чемпионата. На этих сборах определились и запасные члены команды: Виктор Хатковский и Людмила Мочалина, так как по правилам соревнований в состав команды могли входить не более пяти мужчин и пяти женщин.

И вот 11 июля спортивная делегация нашей страны на двух самолетах АН-12, вместивших в себя кроме членов делегации еще два самолета ЯК-18ПМ и один ЯК-18ПС, вылетела в Англию. Самолеты приземлились в Бристоле. Вопреки всем ожиданиям, погода была ясной, хотя с Бристольского залива и дул сильный холодный ветер.

Англичане встретили нас тепло и приветливо. Члены местного аэроклуба помогли нам разгрузиться. Здесь же на аэродроме на виду у корреспондентов и многочисленных зрителей мы собрали самолеты.

На следующий день, заправившись дорогим бензином фирмы «Шелл», тройка краснокрылых ЯКов перелетела на место действия — аэродром военно-воздушной базы Халлавингтон. Здесь мы проводили весь световой день, а ночевать ездили за 30 миль — в Колерно, где размещались делегации Франции, ГДР и Швейцарии. Остальные команды — США, Англии, ФРГ, Испании, Чехословакии, Польши и Венгрии жили непосредственно в Халлавингтоне. Было не совсем удобно ежедневно делать такие переезды, тем более, что мы не имели своего шофера с международными водительскими правами, но делать нечего — такой была воля организаторов.

В Халлавингтон собрались 59 пилотов, в том числе 9 женщин. Среди них были такие известные летчики как американцы Боб Херендейн, Чарльз Хиллард, Мэри Гарней, спортсмены ГДР Эрвин Блесне и Петер Кале, англичане Ней Вильямс и Джон Блек, швейцарец Арнольд Вагнер. Каждый из них имел за своими плечами не одну тысячу часов налета и богатый опыт международных встреч.

Подавляющее большинство участников выступало на самолетах «Тренер» чехословацкого производства. Американцы выступали на бипланах «Пиц Специал», а Чарльз Хиллард привез «Акромастер» — самолет, который американская пресса еще задолго до чемпионата окрестила «Техасским чудом». Швейцарец Арнольд Вагнер собирался летать на своем новом цельнопластмассовом самолете «Акростар».

Все эти машины по своим тактико-техническим данным были близки к нашим ЯКам.

Первый же тренировочный полет показал, что ориентироваться в английском небе нелегко. «Ее величество» частная собственность раскроила всю Англию на море земельных лоскутьев, совершенно стирающих характерные линейные ориентиры, так что поверхность земли с воздуха напоминала сильно деформированную шахматную доску. Больше того, один угол пилотажной зоны, где должен был находиться линейный судья, попадал на частное поле. Хозяин земли наотрез отказался терпеть чье-либо присутствие, и... пришлось ограничиться тремя судьями вместо четырех. Таков закон капитала.

Наша делегация подвергалась непрерывным атакам журналистов, чему в немалой степени способствовали наши девушки — ни одна другая страна не смогла выставить полной женской команды.

Честь открытия чемпионата согласно жребию выпала на долю Зинаиды Лизуновой.

Первому выступать всегда трудно: с одной стороны, — повышенная психологическая нагрузка, с другой, — судьи, как правило, несколько и невольно занижают оценки. Но Зинаида успешно выполнила свое упражнение и заняла третье место, создав тем самым хороший настрой всей команде.

В целом наши девушки выступили очень хорошо — Светлана Подоляк стала бронзовым призером чемпионата, звания чемпионов мира по отдельным упражнениям добились Лидия Леонова и Зинаида Лизунова, а Светлана Савицкая стала абсолютной чемпионкой мира среди женщин.

Капризная английская погода нет-нет да и досаждала спортсменам. Приходилось довольно часто останавливать полеты. Лидия Леонова просидела однажды в кабине самолета около трех часов в ожидании разрешения на вылет.

Постоянные перенастройки отнимали много сил, изматывали и нервировали участников чемпионата.

После каждой смены старта наши ребята, ожидающие очереди в полет, усаживались в микроавтобус «форд-транзит», любезно предоставленный организаторами в распоряжение нашей команды, и Валентин Пономарев с ловкостью профессионала вез их по границе пилотажной зоны. Это помогало запоминать характерные ориентиры для пилотажа, ибо каждое нарушение границы пилотажной зоны жестоко штрафовалось судьями.

Сюрпризы погоды вносили свои коррективы и в распределение мест. В очень трудных условиях, например, пришлось работать нашим дебютантам Виктору Самойлову и Евгению Каинову. К сожалению, незначительные ошибки в полетах наших мужчин сказались на результатах, но все же они, и особенно Валентин Пономарев и Алексей Пименов продемонстрировали исключительно красивый пилотаж, часто вызывавший возгласы восхищения у наших соперников и многочисленных зрителей.

Но нам удалось с честью отстоять славу Владимира Мартемьянова — звание абсолютного чемпиона мира снова осталось за советским спортсменом.

В итоге упорной борьбы на VI чемпионате мира сборная СССР добыла 15 медалей из 27, в том числе 8 золотых, 4 серебряных и 3 бронзовых.

Успешное выступление нашей команды — наглядная демонстрация высокого уровня советской пилотажной школы и отличных качеств отечественной авиационной техники. Это и большая заслуга старшего тренера сборной Касума Гусейновича Нажмудинова, который сумел дать нам, пилотам, добрый настрой и заряд на победу.

Что помогло нам в этой борьбе? Прежде всего чувство дружбы, взаимовыручка, единство цели и еще любовь к небу, далекому и близкому, хмурому и сверкающему, ласковому и жестокому, но всегда прекрасному.

В каждом полете члена нашей сборной на чемпионате была и частица труда Владимира Мартемьянова, его мастерства и безмерной любви к небу. Он был для каждого из нас эталоном всего лучшего, что знает современная советская школа высшего пилотажа. Кто хотя бы раз видел его работу, тому трудно забыть четкий и выпуклый почерк его полета, отточенное изящество линий, гармонию и чувство меры. Самолет давно уже сел и зарулил, а каскад фигур все еще стоит перед глазами, как искусная резьба выдающегося мастера по голубому небосводу.

На торжественной церемонии закрытия чемпионата капитан сборной команды Англии известный летчик-испытатель Нейл Вильямс вручил нашей команде памятный кубок. Внутри прозрачного, обрамленного траурной лентой куска плексигласа, выгравированы произвольный комплекс Владимира и надпись: «В память о В. Мартемьянове советской команде от команды английских летчиков». Это была торжественная и вместе с тем очень трогательная минута.

Пройдут годы, поднимутся в небо сотни и сотни новых асов, а лучшие из лучших станут новыми чемпионами, но имя первого советского летчика, завоевавшего высокий титул абсолютного чемпиона мира по высшему пилотажу — имя Владимира Мартемьянова не забудется. Его талант, его большое мастерство и мужество будут жить, сверкая в лучах наследников его славы — граждан страны Советов, чьим верным сыном он был и останется навсегда.