Я называюсь Никто

Я считаю аргументы и выводы Гуарино, Валентинова и Корнева о том, что главной частью армий восставших, определяющей организацию и цели, были италийцы, верными. Но хотел бы кое-что добавить и уточнить.

Чтобы понять восстание Спартака его надо вписать в более широкий исторический контекст, но контекст нужно брать шире, чем берут обычно – не только по территории, от Сертория до Митридата, но и по времени, от Союзнической войны до восстания Катилины.

Вот карта Италии, обращайтесь к ней, если хотите сориентироваться где происходили события, которые упоминаются дальше в тексте.

Давайте посравниваем армию восставших с другими армиями и посмотрим, на какие она больше похожа, а на какие – не очень.

6. Долабра

Первая особенность Спартака и его армии – они НЕ КОПАЮТ. Римский солдат, особенно после Мария – это «долабрамэн», человек с лопатой или долаброй-киркотопором. Римский полководец – это человек, который все военные задачи начиная с тактического уровня пытается решить не военными действиями, а инженерными работами. В одном чате в Телеграме недавно римскую армию по-моему очень удачно описали как «хорошо вооруженное СМУ, которое может навешать тому, кто пытается ему помешать строить».

Во всех тогдашних войнах Рима, и гражданских, и подавлении восстаний, и внешних, важнейшая часть – это осады городов, с очень частым строительством обводных укрепленных блокадных линий и практически обязательным применением инженерно-саперных методов – строительством насыпей, подкопов и так далее. При этом обороняющиеся, если они римляне, тоже обычно не сидят в крепости, а начинают контрстроительство. Вот вам те же Сулла и Марий-младший под Пренесте (Аппиан):

Мало того, полевую войну римляне тоже почти всегда стремятся перевести в окопную. Красс в 72, вы помните, вместо того чтобы идти сражаться со Спартаком после первых побед останавливается и строит исполинскую укрепленную линию. Сулла в войне с полководцами Митридата под Орхоменом в 86 пытается ввиду неприятеля выкопать антиконные рвы прямо на поле боя. Помпей и Красс в гражданской войне в 82 году (Аппиан):

Причем римские полководцы приказывают копать, кажется, вообще не задумываясь, даже если командуют не римлянами. Вот Серторий отправляет копать полевую линию офигевших испанцев в 75:

И так у римлян тех времен на войне было практически везде и всегда, апогей наступает в 48 в Эпирской кампании Цезаря против Помпея, когда две армии по десять легионов полгода строили друг против друга лагеря, линии укреплений, форты, башни и прочие сооружения, пока, наконец, легионы Цезаря не заблудились (!) в укреплениях, пытаясь напасть на помпеянцев в битве при Диррахии и взяв штурмом вместо этого собственный пустой лагерь.

Так вот, Спартак во всех источниках ни разу не прибегает к каким-то инженерным методам, ничего не строит и не копает (а только закапывает вал Красса – а Марий-младший построил бы напротив свой). Более того, восставшие в описании источников вообще, ни разу, не осаждают города и не оставляют в них гарнизонов, чтобы их поосаждали римляне. У Саллюстия есть описание захвата городов спартаковцами – это захват с налёта Луканских Нар и Форума Анния, похоже, и остальные города, разграбленные восставшими, в том числе «неприступную» Нолу (у неё, правда, Сулла наверное срыл стены), они брали не осадой. Известно только, что спартаковцы строили лагеря, но неизвестно, всегда ли, и соответствовали ли они римским стандартам.

Я бы из этого сделал вывод, что командующие восставшей армией не принадлежали к римской военной школе, да и, кажется, бойцы восставших не имели навыка копать, то есть в римских армиях не служили. Вот о том, чтобы командующие и армии италиков в Союзнической войне где-то всерьёз копали, в поле или при осадах, почти не известно. Италики до 90 года формировали свои отдельные подразделения в римской армии со своими командирами, и очень похоже, что их собственная военная школа имела очень слабый инженерный компонент.

7. Разделения и соединения

Отделения частей и воссоединения армий восставших имеют много объяснений – что отдельно действовали отряды из рабов разных национальностей, из рабов и свободных, что разделение было исключительно тактическим, не затрагивающим общность организации и единство командования. Мне кажется очень обоснованной и соответствующей источникам версия Валентинова про то, что отдельно действовала меньшая по размеру армия италиков. Но я бы её ещё немного докрутил.

Давайте вспомним, как были организованы вооруженные силы «государства Италия» в 90-82.

Аппиан:

Примеры действий италиков (Аппиан):

То есть италики сохранили после начала восстания военную организацию, которая у них была до 90 года: каждый город выставлял свой отряд со своими офицерами. Именно отряды городов были базовыми организационными структурами армий италиков, я бы их сопоставил с римскими легионами, только укомплектованными строго на территориально-полисной основе, они могли объединяться в армии и действовать совместно, потом расходиться.

Валентинов, по-моему, упрощает, изображая одну альтернативную главной армии Спартака, вторую армию восставших, его версия о непосредственном преемстве в ее командовании Ганника/Каниция и Каста от Крикса, мне кажется, тоже упрощение. Я бы предположил, что дело было так: общины юга – население разрушенных Суллой городов Самния, не утратившее единства, население полисов Лукании и Бруттия, поддержавшие восстание – сформировали после начала восстания свои отряды/легионы, так же, как и в их прошлых войнах с римлянами, в 90-82. В общую армию восставших, которая стала быстро расти, принимали всех, но в ней отряды италиков из отдельных городов сохраняли своё единство и имели своих командиров. В какие-то периоды все эти отряды, или некоторые из них, соединялись с главной армией и подчинялись Спартаку, в другие они действовали отдельно. Кажется очень естественным, что они имели больше оснований держаться ближе к своем городу и не ходить в дальние походы в Галлию и Бруттий. Крикс был тогда командующим «второй армии» из объединения нескольких таких отрядов, а Ганник-Каниций и Каст – уже, скорее, командирами двух или более отдельных отрядов, соединившихся в 71 при подходе Красса. Были и другие отдельные отряды, подробностей о которых не известно, прежде всего 6-тысячный отряд уничтоженный Крассом осенью 72. Да и «главная» армия Спартака вполне может быть, тоже была составлена из таких отрядов, готовых действовать самостоятельно, во всяком случае она легко разделяется и соединяется как минимум в начале 71, когда Спартак прорвал стену Красса с третью армии и ушел дальше, а оставшаяся часть подтянулась и присоединилась к нему позднее. Корнев, как вы, наверное, видели у него, реконструирует ситуацию несколько из других посылок, без ссылок на Союзническую войну, но с результатом примерно таким же.

Итак, по организации и структуре армия Спартака-Крикса-Эномая ОЧЕНЬ похожа, если не сказать идентична, армиям италиков времен Союзнической войны.

8. Школа

Давайте мы здесь временно примем, что такое явление как полководческая школа существует. :) Будем исходить из того, что полководцы учатся военному делу на практике у старших полководцев, и что есть некоторые наборы удачных стратагем, способов ведения войны, которые присущи полководцам одного государства или из одного «клана». Мы уже с вами посмотрели выше на один элемент римской школы – развитую активно применяемую осадную и полевую инженерию.

Так вот, у римлян мне кажется, можно выделить и более узкие военные школы, например, Суллу и его – в военном деле — учеников Красса и Лукулла, можно, мне кажется найти у них общие черты — наступательный стиль ведения войны, стремление к осаде вражеской крепости и вынуждение полевых сил противника осадой на сражение.

Но я не о них, а о марианцах – командующих и офицерах, возглавлявших армии правительственных войск в 83-81 в Италии и Африке, армию Лепида в войне 77-76, армии восставших в Испании с 80 по 72 и бывших военными советниками и полководцами у Митридата в 73-71. У них, кроме довольно случайно попавших к ним Сертория (ученика Дидия, к 83 уже сформировавшегося как полководец) и Луция Гиртулея (выходца из окружения Помпея Страбона) на счету одни поражения и в кампаниях, и в маневрах, и в сражениях. Это всё очень, очень плохие, неумелые и неудачливые полководцы, друзья, просто вот на удивление. Причём со временем они не учились! Перперна был, наверняка, офицером в кампаниях 83-82, у Лепида в 77-76 он командовал частью армии и был разбит в Лигурии, у Сертория в Испании проиграл и самостоятельное сражение Помпею при Валентии, и в больших сражениях 75 при Сукроне и Сегонтии его часть армии была разбита, и получив верховное командование в 72 он был тоже моментально наголову разбит. И у всех остальных, Карбона, Норбана, Каррины, Агенобарба и прочих, всё в общем и целом так же. Все они плохо готовили солдат, предпочитали действовать от обороны, маневрировали обычно чересчур осторожно и медленно, взаимодействовали плохо, сражения вели пассивно, в военных хитростях не замечены. И эти полководцы тоже образовывали «школу», они именно что передавали свои «умения», подходы и приемы своим младшим подчиненным. Тот же Лепид собрал большие силы, у него было 4 армии во главе с младшим поколением марианцев, учениками старшего – самого Лепида, Сципиона, Перперны и Брута, — и все они, все, были биты.

Спартак (имея в виду под этим словом «командование главной армии восставших») с первых сражений с Варинием и до самого конца – бог маневра, мастер стремительных маршей, неожиданных атак, встречных ударов «с разворота» после отступления, в полевых сражениях он инициативен, ну вы сами знаете, можно без большого преувеличения сказать, что это почти военный гений, все свои примерно 15 сражений кроме последнего он выиграл. В общем, по военной школе это совершеннейший анти-марианец. Он по-моему просто не мог выйти из марианской школы, его бы природный талант там, блин, наверняка испортили.

И вот всё-таки ещё одну аналогию с полководческим стилем Спартака можно найти, но в другом месте. Навскидку может показаться, что Спартак первый после Ганнибала, кто воевал в Италии, совершая длиннейшие «автономные» походы, прежде всего походы 72 на север из Апулии в Галлию, и обратно, вообще не опираясь на города и крепости, через полностью враждебные и чужие области, иногда зимой.

Но вот вам подобный поход в 89 году (Аппиан):

Я понимаю, что результат предприятия 89 года не очень, в отличие от спартаковского, но согласитесь, головы, задумавшие поход 89 года и северный поход Спартака, думали ОЧЕНЬ похоже, в одном смелом полководческом «стиле». И, кстати о необучаемых марианцах, поход 72 может быть описан как удачная реализация хорошего замысла после учета ошибок первой попытки.

Коротко суммирую: я думаю, в дополнение к выводам Валентинова и Корнева, которые я разделяю, что (1) восстанием Спартака руководили знатные италики, получившие военный опыт в войнах 80-х в Италии, бывшие как минимум офицеры армий «государства Италия» в 90-82, (2) значительную часть армии восставших составляли отряды из граждан отдельных городов/общин италиков, прежде всего самнитов, луканов и япигов, имевшие своих командиров и действовавшие иногда отдельно.

В завершение посмотрим на один из немногих эпизодов, где описаны личные действия Спартака. Саллюстий описывает действия спартаковцев в 73 году:

Нет никакого смысла для фракийца-дезертира и разбойника, стоящего во главе армии восставших рабов препятствовать грабежам его людьми римского города, в который он сам их привёл. Вот, ну, никакого, будь он даже эллинизированный фракийский аристократ. Римляне в это же время беспрерывно воюют против фракийцев, громят, грабят, разоряют и порабощают фракийские племена, и галльские (если другая часть повстанцев – галлы) — тоже. Почему фракиец будет так отчаянно и упорно препятствовать своим воинам, разоряющим захваченный лихим налетом несчастный кампанский городишко, не имеющий военной ценности, без стен, который повстанцы (будь то рабы и разбойники, желающие погулять-пограбить, или получившие свободу фракийцы и галлы, желающие вырваться из Италии) не собираются удерживать или сделать своим союзником? У Спартака-фракийца нет ни личных, ни политических, ни военных на то мотивов и причин. Это не грек-Лукулл, плачущий по сожженному Амису, городу его любимых эллинов, и спасающий его жителей, это (говорят нам) варвар, проданный в гладиаторы, среди тех самых кампанцев, которые бы смотрели, как он умирает на арене.

Нет, по-моему только Спартак-италик, Спартак-местный аристократ, для которого Кампания – своя страна, за которую он ведёт войну, будет спасать от буйства собственных солдат граждан Луканских Нар и Форума Анния, их ненависть ему страшнее недовольства в своей армии.

Я согласен с Гуарино, что восстание Спартака было восстанием сельского населения юга Италии, крестьян. Но без компетентного командования у крестьян получается только бунт. А с командованием – опасная для правительства гражданская война, как с французскими и польскими офицерами Пугачева. А уж во главе со своими, местными аристократами крестьяне творят чудеса, как в Вандее.

Помните, у Гюго в «Девяносто третьем годе»?

Я думаю, что Спартак, Крикc, Эномай, Ганник-Каниций и Каст и были такими Лантенаками, южными аристократами, превратившими крестьянский мятеж в настоящую войну с Римом.

9. Спартак. Национальность

Давайте теперь, исходя из всего установленного нашими предшественниками и нами выше, ещё раз посмотрим на Спартака, наведя резкость.

У Спартака в описании Плутарха есть одна интересная «фича» — жена.

В целом история, по-моему, не придуманная, потому что ну, в ней слишком много оригинальных, вызывающе странных и плохо сочетаемых элементов, кроме жены-декабристки вдруг ещё и змея. С фракийцем-разбойником, взятым в плен во Фракии и проданным в Риме в рабство, а потом ещё раз проданным в гладиаторы, наличие соплеменной жены, сопровождающей его после продаж и мятежа, не вяжется ну вот просто совершенно никак. Это какая-то, товарищи, ненаучная фантастика, здесь даже «ну мало ли, бывает, не звери же они были» бессильно – как разрешать жить с женой, так гуманисты, а как в гладиаторы на смерть отправлять, так злодеи («попали эти люди в школу не за какие-нибудь преступления, но исключительно из-за жестокости хозяина, насильно заставившего их учиться ремеслу гладиаторов» — Плутарх)?

Но давайте без, как я обещал :) излишних извинений, просто будем исходить из того, что Спартак – знатный италик. Что это нам даёт? Перечитайте ещё раз цитату из Плутарха выше – жена Спартака:

(1) соплеменница, т.е. из того же города.

Нормально, ребята. Вот история первого консула Государства Италия, самнита Папия Мутила, выбившего римлян из Кампании в 90 и сражавшегося с Суллой в 89. Следующие известия о нем – 80 год, судя по тому, что он попал в проскрипционный список, после 89 он, возможно, получил римское гражданство. Граний Лициниан:

Что мы тут видим: жена знатного италика (и полководца) не повторяет его судьбу, ее репрессии не касаются, она живет себе свободно. Тут уже понятнее и легче представить, как такая жена оказывается рядом с мужем после первой продажи и следует за ним даже после его обращения в гладиаторы, правда? Не все же жёны такие практичные леди, как Бассия, мы это и из римской истории знаем, вспомните Корнелию, последовавшую за Помпеем в Грецию, а после поражения при Фарсале — и в Египет, или почитайте про судьбу Порции, жены Брута.

(2) причастная к религиозно-мистическим таинствам.

Диониса давайте сразу уберем туда же, куда фракийца, это чистой воды аберрация взгляда грека – Плутарха на происхождение змеи, культ Диониса связывался со змеями в Греции, сведений о том, что во Фракии змеи почитались или имели связь с Дионисом, я не нашел (вот иллирийцы да, змей любили, вспомните Олимпиаду, мать Александра). Соответственно, по-моему, Плутарх Диониса дописал сам, так сказать, на автомате.

То, что жена знатного италика (и сама, наверное, тоже из знатного рода), посвящена в мистические таинства – ну, снова нормально. В Риме если муж был магистратом и (или) жрецом, жена в некоторых случаях сама становилась жрицей, в других – должна была участвовать в государственных религиозных обрядах и таинствах или даже проводить их, как жены римских магистратов.

А теперь поговорим о змее. Во-первых, она спокойно тусит вокруг лица Спартака, а он спит себе, или притворяется, что спокойно спит — видимо, привычное для него дело (что называется, попробуйте повторить это дома), во-вторых, и для его жены это тоже не ужас, а обычное себе знамение с понятным положительным толкованием. Оба со змеями вообще явно ДРУЖАТ, а эту конкретную змею ещё и используют для наглядной агитации.

Друзья, «не надо тому искать черта, у кого черт за спиной», любители змей жили не во Фракии, а в 60 км от спящего в Риме Спартака.

Вергилий, Энеида:

Марсы – небольшой италийский народ, известный как племя колдунов и заклинателей змей, живший вокруг Фуцинского озера, по соседству с Лацием. До сих пор среди живущих на месте бывшего Фуцинского озера потомков марсов, жителей города Кокулло, есть наследственное братство serpari, ловцов-заклинателей змей, 1 мая в городе проводят фестиваль, во время которого серпари шествуют по городу за статуей Святого Доминика, увешанные змеями.

Марсы были народом воинственным, союзниками Рима, по римской пословице «ни без марсов, ни над марсами не было триумфа». В 90 году они возглавили восстание против римлян, так что даже второе название Союзнической войны было Марсийская, сражались яростно, но в 89 году Помпей Страбон их подчинил и триумф над ними-таки справил.

Ага, ребята? Хотя бы происхождение героя у нас с вами теперь есть.

10. Спартак. Боевой путь

Посмотрим, где можно теперь, приняв, что Спартак – знатный марс, офицер или генерал, получивший опыт на Союзнической войне, поискать его «следы».

Из руководителей и полководцев — италиков 80-х известен единственный марс, зато какой – Квинт Попедий Силон, вдохновитель и лидер движения италиков за получение прав римского гражданства, консул Государства Италия 90 года и один из его лучших полководцев. Других полководцев у марсов неизвестно, так что очень смело предположим, что «Спартак» воевал в его армии как офицер.

Попедий Силон впервые появляется в источниках в 91 году, когда он – уже явный и признанный лидер народа марсов, он от имени всех италиков ведет переговоры с Ливием Друзом, народным трибуном, подготовившим законопроект о наделении римским гражданством италиков. Плутарх:

После смерти Друза в конце 91 в Риме возобладали противники всех его реформ, консерваторы, все законы Друза были отменены. Сенат довольно жестко и неуклюже попытался успокоить италиков, в результате они в начале 90 года подняли восстание и объявили об отделении от Рима и создании собственного государства Италия. Диодор:

Попедий в 90 разгромил и практически уничтожил римскую армию проконсула Цепиона, в начале 89 разбил у Фуцинского озера армию консула Катона.

Вот как описывает Аппиан его победу над Цепионом:

Отчаянной смелости воин был Силон, правда?

Денарий государства Италия с именем Кв.Силона – восемь воинов дают клятву, принося в жертву (римскую, полагаю) свинью.

Но за 89 италики потерпели множество поражений и весь север, включая область марсов, покорился Риму. Но Силон не сдался – он ушел на юг, в Самний, где ещё продолжалась борьба. Я очень-очень уверенно считаю, что ушел он не один, его знатное окружение просто не могло его бросить по тогдашним понятиям о долге и верности, да и многие рядовые марсы, мне кажется, последовали за ним. Марсы сражались в этой войне непримиримо и яростно, поражения и потери на них, по словам античных авторов, не действовали примиряюще. Аппиан о последствиях большого поражения марсов от Суллы в 89 в сражении погибло 6 000 человек: «раздраженные, подобно диким зверям, понесенным ими поражением, марсы снова стали вооружаться и готовиться к нападению на римлян, причем последние не осмеливались упредить их и первыми начать бой». То есть, я думаю, несколько тысяч человек Попедий увел за собой на юг.

(Хотя, конечно, все числа марсов надо ещё делить минимум пополам. По Полибию (наш почти единственный источник о численности военных сил италийских народов, входящих в «Римскую федерацию»), все народы центральной Италии, Марсы, марруцины, вестины и френтаны, могли списочно выставить в 225 году 20 тысяч человек пехоты и 4 тысячи конницы. Даже если к 90 году численность свободных граждан у них выросла, то, ну, максимум, наверное, процентов на 50. То есть реально при сверхтотальной мобилизации марсы могли выставить тысяч 10 пехоты и тысячи 1,5-2 конницы. А в античных описаниях Марсийской войны они теряют несколько раз только при поражениях по 5 и больше тысяч человек. Итого реально, я думаю, за Попедием могли последовать в 88 на юг тысячи 3 воинов, ну максимум до 5, включая не только марсов.)

(Ещё один косвенный, по-моему, след присутствия значительного количества марсов на юге – самниты, ведя в 87 переговоры с Метеллом о мире, требовали римского гражданства для себя и для «перебежчиков», причем так настаивали на этом пункте, что разозлили сенат и сорвали переговоры. Граний Лициниан:

Современные античники очень в лоб пишут, что речь шла о перебежчиках-римлянах. Но товарищи, у римских перебежчиков гражданство было, так сказать, по определению, для них надо было просить амнистии (как позднее получили амнистию сторонники Сертория и Лепида). А вот у марсов, марруцинов и компании, ушедших сражаться к самнитам на юг в 88, гражданства как раз не было – для его получения по закону Папирия-Плавтия надо было сложить оружие и явиться с заявлением к претору в течение 60 дней. И они-то как раз «перебежчики» — их общины перешли на сторону Рима, а они, выходит, перешли к врагам — самнитам и продолжали воевать. Из-за одного Попедия, к тому же погибшего, самниты бы так не закусились, а за тысячи братьев по оружию – конечно, могли.)

В 88 италики сделали последнее сверхусилие и попытались переломить ход войны.

Диодор:

(Выходит, что у Силона под командованием оказалась самая большая из известных в истории до восстания Спартака армия из рабов, собранная в Италии.)

Силон отбил у римлян столицу Самния – Бовиан, и справил там триумф. Но римские армии наступали со всех сторон, преимущество римлян явно было уже кратное. Силон во главе главных сил Государства Италия мечется между ними как загнанный зверь и терпит поражение за поражением. Диодор:

Силон оставляет Самний и Кампанию, где самниты сражаются под предводительством своих полководцев (и терпят поражение за поражением) и идет со своей армией на юго-восток, в Апулию, где наступает сильная армия Метелла и тоже у италиков дело швах.

Аппиан:

Ещё в источниках «претендует» на голову Силона другой римский полководец, Сульпиций. Орозий: Марруцины и вестины были разбиты, преследуемые Сульпицием, легатом Помпея. Тем же самым Сульпицием в ходе ужасного сражения у реки Теана были сокрушены и убиты Поппедий и Обсидий, предводители италиков. Орозий не замечен в особом фантазировании, так что, может быть, это два взгляда на какое-то большое сражение в Апулии (Теан, правда, не река, а город – на границе френтанов и Апулии), в котором разбитые Метеллом остатки армии Силона были перехвачены и добиты легатом Сульпицием.

Это был уже полный разгром. Диодор:

То есть сопротивление к концу 88 распалось на два изолированных очага, в Самнии осажденные в последних крепостях и загнанные в горы остатки самнитских армий, южнее, в Лукании – остатки луканов. В Риме в это время уже началась смута, в 88 Сулла взял Рим, в 87 назревала уже новая большая гражданская война, но война с непокорными италиками продолжалась, римские армии продолжали осаждать крепости самнитов в Кампании и Самнии.

Диодор:

Это всё что известно о действиях южной, луканской армии италийцев в 87. (Вы заметили же, что отступление в Бруттий и попытка переправиться на Сицилию в точности будут повторены в 71 Спартаком?) Видимо, она уже была так невелика и изолирована в Бруттии, что против неё даже не действуют римские армии.

Из книги Диодора сохранился ещё вот такой маленький фрагмент про Лампония из описания Союзнической войны: Лампоний ринулся опрометью к Крассу [отцу Красса-триумвира, бывшему легатом у консула Цезаря в 90 и потерпевшему поражение в Лукании в 90], ибо он полагал, что не массы должны сражаться ради своих вождей, но скорее вожди должны сражаться ради масс. Что я здесь хочу сказать: вспомните как Силон лично пришел «сдаваться» Цепиону, устроив ловушку для римлян с большим риском для жизни. Аристократы – вожди италиков были явно по «этосу» людьми другой, прошлой эпохи, для них гомеровские герои были славными предками и образцами для подражания. Знать италийских общин тоже, как римская, возводила свое происхождение к богам и героям, причем в отличие от римлян часто к греческим, а не троянским. И конечно мы с вами тут вспоминаем последнее сражение Спартака и его личную попытку убить Красса.

Но давайте здесь ещё остановимся. Мы договорились, что Попедий Силон во главе остатков непримиримых «северян», включая командный состав и остатки армии марсов, в 88 уходит в Самний. Там он получает верховное командование, какое-то время действует успешно во главе главных сил повстанцев, потом терпит поражения и погибает в сражении в Япигии. Япигия – это Апулия, то есть, выходит, Силон и его армия (в ее составе — марсы, освобожденные рабы, япиги и, наверное, луканы) были разгромлены не в Самнии, а юго-восточнее, может быть, когда они действовали вместе с луканами – в Луканию, на самый юг полуострова, римские армии дошли через Апулию, луканские силы в 88 могли сражаться в Апулии.

Судя по трем командующим отступившие в Бруттий остатки южных армий составлены все по тому же италийскому способу – это соединившиеся в одну армию отряды отдельных общин или племен со своими командующими. Лампоний, как несколько раз пишут источники, возглавляет луканов, Клепитий тоже дважды упомянут Диодором как полководец луканов – наверное, из других городов. Третий командующий, Помпей – явная ошибка-описка, в этом же месте чуть раньше переписчик уже отвлекся, пропустил букву и превратил Лампония в Ампония. Комментаторы английского перевода предполагают, что здесь был Понтий Телезин, но ребята, Телезин, гроза Рима, впервые появляющийся на страницах истории в 82, пока, наверное, молодой офицер и дерется вместе со своими где-то в Самнии. По-моему, кто там был у Диодора – очевидно. В греческом тексте это Πομπήιος, Помпей. А Диодор на греческий манер называет Попедия Силона Πομπαίδιος, Помпедий. Ну и вот, имя третьего военачальника армии италиков в Бруттии в 87 по-моему, если без описки, — Помпедий, то есть, на латыни, Попедий.

Вы скажете, как, Попедий же погиб абзацем выше, в 88? Ага, может, и переписчик так подумал. :) Но друзья, Попедий был не единственный с таким именем. (Спойлер – Попедий Силон, наверное внук, «нашего» Силона был легатом в армии Вентидия Басса в 39 году в войне с парфянами.) Это знатнейший из марсов, аристократ, глава рода. Его братья, племянники, и т.д., тоже были Попедии и, конечно, воевали вместе с ним, как командиры в его армии (вспомните брата Понтия Телезина, командовавшего самнитами и погибшего вместе с Марием-младшим в Пренесте). И совершенно естественно предположить, что после поражения от Метелла в Апулии и гибели Квинта Попедия Силона остатки его личной армии, марсов и общесоюзной армии из бывших рабов, выбрали новым командующим высшего по рангу из уцелевших знатных офицеров, кого-то из оставшихся в живых Попедиев. И вот куда они, значит, после этого делись – отступили из Апулии в Бруттий и во главе с новым командующим Попедием в 87 соединились с тоже разбитыми и отступающими армиями луканов.

Друзья! (радостным шёпотом) По-моему мы его нашли! Вот он, Спартак!

11. Спартак. Имя

Итак, мы с вами постепенно выяснили, что Спартак у нас по составу восставших – италик. По «стилю», действиям и результатам — офицер или генерал, италийской военной школы, имеющий опыт военного командования, даже повторивший некоторые операции марсов в Союзнической войне («автономный» дальний поход на север, попытку переправиться на Сицилию из Бруттия). Из этого неизбежно следует, что он из италийской знати, командовал у италиков, как и у римлян, аристократ, высшая элита. По национальности он марс, посвященный в змеиные таинства Ангитии. И вот мы нашли в античном источнике именно такого человека.

Теперь вот что. Мы с вами приняли, что Спартак – псевдоним, что он скрывал своё настоящее имя. Давайте немного тут порассуждаем.

Когда прячут лицо? Когда лицо известно и человека могут узнать. (Как Айвенго или Бэтмена. Или герцога де Гиза в Антверпене в «Сорока Пяти» у Дюма. Или Мария-младшего, коль на то пошло.) Спартак лицо не прячет. То есть его в Риме и Италии в лицо не знают.

Спартак прячет настоящее имя. (Вы скажете, может, это чтобы легче сбежать, скрыться, если восстание потерпит поражение. Но если он обычный человек, то лицо он всё равно «засветил», а какая проблема при бегстве назваться опять новым именем? Нет, нет смысла, не пойдет.) Когда прячут имя? Когда оно известно.

Имя Попедия Силона известно, нет, не так – ИЗВЕСТНО Италии всей, да не только Италии, во всем тогдашнем мире. В 70-х годах до нашей эры в Италии оно гремит примерно как имя генерала Ли в 1870-х в Америке — благородный мятежник, славный полководец, популярный лидер, честно и до конца сражавшийся с Римом за своё правое дело и храбро павший в борьбе (окей, добавляем к Ли погибшего в сражении тоже легендарного генерала южан Джексона Каменную Стену).

Так что нашему Попедию-Спартаку ещё как есть что скрывать под кличкой. И, представьте, я думаю, у нас даже есть история о том, что его лицо как раз не знали. Ещё раз, история из Аппиана о самой известной победе Попедия Силона:

То есть с Попедием были сыновья. Можно со 100% уверенностью даже сказать, что мы знаем, как звали старшего, по римскому обычаю, так же, как отца – Квинт Попедий Силон.

Здесь есть, правда, нюанс. Русский перевод неточен, у Аппиана на самом деле дословно написано «двух привезенных им младенцев, которых он выдавал за своих сыновей». «Брефос» по-гречески – младенец, дитя. В Евангелиях именно этим словом называют младенца Христа: «И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях» (Лк.2.16). Английский перевод так честно и пишет, мол, Попедий привез двух babies. Но, извините, Аппиан тут же пишет, что они были в детских тогах-претекстах с пурпурной каймой. У римлян (видимо, и у марсов тоже) дети римских граждан носили тогу-претексту с пурпурной каймой до совершеннолетия, до торжественного обряда надевания взрослой, мужской белой тоги, обычно между 14 и 17 годами. Но друзья, младенцев в тоги ещё не наряжали! Да и даже если это были, по более редкому значению слова, более старшие дети (французский перевод пишет так, enfants), всё равно по сути выходит по-моему полная фигня. Римляне должны были, значит, поверить, что Попедий, командующий марсами, перед тем как перебежать резко метнулся из армии в родной город, совершенно не палясь вывез оттуда своих кровинушек, младенцев/детишек, отобрав у матери, и явился с ними к римлянам, чтобы те, значит, при виде такой безпримѣрной отцовской любви, как в немом кино практически, пустили скупую мужскую слезу и заключили его в объятья. Не-а, не верю. По-моему Аппиан в своем неповторимом стиле пожертвовал скучной реальностью ради мелодраматической ерунды (он вообще сухой и очень рациональный, но иногда его совершенно внезапно на ровном месте прорывает на индийскую драму – почитайте как при Заме у него Ганнибал сходится в поединке со Сципионом, а потом с Масиниссой, а потом ещё Сципион трогательно стремится на помощь раненому другу), а русский перевод как раз восстановил картину по смыслу.

Сыновья аристократа после совершеннолетия часто следовали за отцом на войну в его когорте. Публий Эмилий Павл, будущий Сципион Эмилиан, в 17 лет участвовал в битве при Пидне, в которой римлянами командовал его отец. Как раз в 90 году второй римской армией, которая через несколько дней после разгрома Цепиона побила Попедия, командовал Марий, с которым в войске был его сын, 18-летний (наверное, может, и младше) Гай Марий-младший, а в 89 оба Мария сражались против Попедия уже под командованием консула Катона, в этой битве Катона будто бы убил Марий-младший. В 89, во время осады Аскула Помпеем Страбоном, его сын, 16-летний Гней Помпей, будущий Магн, был в когорте консула и присутствовал на военном совете, об этом даже официальная надпись дошла. (А уже в 84, после смерти отца, 20-летний Помпей как наследник отца и военный лидер Пицена получает от Цинны поручение набирать армию, а в 83 объявляет себя императором и поднимает восстание.)

То есть в русском переводе выходит как раз совершенно естественная картина, когда 16+ летние сыновья Попедия Силона воюют в его армии и входят в его когорту. Так что он спокойно может захватить их с собой прямо из своей командирской палатки «перебегая» к римлянам. При этом римляне по идее должны знать, что у Попедия в войске есть сыновья примерно в возрасте совершеннолетия, но без точных подробностей, так что он изображающих их рабов (ещё, наверное, и не идеально совпадающих по взрасту) может и в претексты одеть, чтобы римляне задавали фейковым Попедиям-jr поменьше лишних вопросов, мол, что с меня, недоросля взять, вы батюшку спрашивайте.

И вот эта сцена нам прямо подтверждает, что сыновей Попедия в лицо тогда не знали, по крайней мере римляне. И по принципу Оккама, коль скоро о других Попедиях в армии Попедия ничего не известно, давайте решим, что старший из них, Квинт Попедий Силон, и был командующим марсов в 87 году в Бруттии. И стал потом Спартаком.

Когда прячут имя, мы выяснили, но возникает вопрос, а ЗАЧЕМ Спартак его скрывал? По-моему в нашем случае ответ очевиден. Громкое и славное имя Попедия Силона – большая сила, настоящее оружие. Скрывать его можно было только для того, чтобы раскрыть в решающий момент. Какой? Дальше мы с вами об этом поговорим.

А пока зафиксируем, что у нас получилось: Квинт Попедий Силон, старший сын Квинта Попедия Силона, примерно 108 года рождения, занимал наследственную в его роде должность жреца Ангиции[14]. К 90 был уже помолвлен или даже женат на знатной марсийке из семьи политических союзников Попедия. В 90, в 18 лет, отправился вместе с отцом на войну против римлян. После капитуляции марсов в 89 мог получить римское гражданство по закону Плавтия-Папирия, но отказался, остался в армии отца и продолжил воевать против римлян, уйдя с непримиримой частью армии марсов на юг, уцелел в сражении в 88 в котором погиб его отец и стал в 20 лет командующим оставшейся «армии» марсов и бывших рабов (прикидочно, силой не больше чем в 2-3 тысячи человек), отступившей в 88 в Бруттий и сражавшейся там до 87 года. После заключения мира марианским правительством с самнитами и луканами остался в Лукании, наверное, перевез туда из родного города жену. В войне 83-82 воевал в «южной», италийской армии Телезина и Лампония, старшим офицером, похоже, командовал конницей, при Коллинских воротах был, уцелел и бежал. Большой известностью не пользовался, по молодости ничем, кроме краткого и не очень славного командования в 87 прославиться не успел, большинство тех, кто его знал лично как командира, погибли при Коллинских воротах. Был включен в проскрипционные списки в 81 (для драматизма можно было бы написать, что Крассом, когда тот проводил проскрипции на юге, но нет, не думаю). В 79 году был схвачен, вместо казни его продали в рабство. Что с ним было дальше, давайте продолжим разбираться…

12. Суть дела

Если честно, предыдущая часть – она скорее чтобы нам с вами развлечься, суть дела по-моему совершенно не в этом.

Ну вот смотрите: в принципе, все основные объяснения восстания — гипер-разбойничья шайка Моммзена, «каноничное» восстание рабов, более новомодное восстание италиков, конспирологическое восстание марианцев и коктейли с разными пропорциями из всех четырех (то же касается предлагаемого перечня закулисных сил – Сертория, Митридата, греческих старичков) — в общем и целом нормальные, рабочие варианты, каждый из них худо-бедно объясняет все основные события восстания и даёт внутренне согласованную картину. Некоторые, конечно, как мы видели выше, как будто лучше собирают в систему известную информацию, зато ценой вынужденного отказа от части зафиксированных источниками практически фактов, типа Спартака-фракийца. Если мне предложат только из них (ну, не из всех, а только из минимально проработанных) выбирать один правильный, я, пожалуй, скажу: да какая разница?! любая версия подходит (дальше я подробнее обосную свой невыбор :) )? В общем и целом это всё хождение по замкнутому кругу, мне кажется, по той причине, что предмет исследования определён неправильно. Если мы описываем только и именно восстание Спартака изнутри восстания Спартака, как событие само-в-себе, у нас изначально искаженная перспектива, мы вынужденно раздуваем пропорции половины событий, а вторую половину событий вынужденно же просто игнорируем, и результат, что ни делай, будет очень «косой». Событий чего? – Ну, событий основного конфликта. Представьте, что мы ОЧЕНЬ ПРИСТАЛЬНО изучаем войну Рохана против Сарумана. Или «крестьянскую войну 1606-1607 года под руководством Болотникова». Или даже Великую Отечественную войну. В общем, вы поняли, я надеюсь.

Так вот, суть дела для нас очень сжато сформулировал Плутарх, даже повторил два раза для бестолковых.

Жизнеописание Помпея:

Жизнеописание Сертория (на бис):

Перескажу своими словами: Где-то от 76 и по 73 годы (в 78-77 в Италии и так шла гражданская война, в конце 73 или в 72 Серторий был убит) одна из групп высших аристократов, правящих в Риме, включая как минимум двух консуляров и других «влиятельных лиц», планировала совершить переворот для захвата власти, с изменением политического режима и конституционного строя («форма правления», «существующие порядки» Плутарха в переводе, «прагмата» по-гречески). Для переворота им нужно было организовать в Италии вооруженное движение недовольных существующим строем, используя которое они смогли бы добиться желаемого. Серторий и римско-италийская часть его армии (хотя, наверное, и испанцы бы пригодились) нормально подходили на эту роль.

Мне остается добавить к Плутарху, что Серторий отказался (вряд ли) или не смог (скорее всего) переправиться в Италию в 76-74, и этой римской группе политиков пришлось самой «возбудить волнения недовольных существующими порядками в Италии» — организовать «восстание Спартака», уже в 74-73 году. Вот, собственно, и всё, ребята. ЛЮДЯМ™ в Риме нужна была «массовка» для переворота. Очень нужна, так что они даже сложный и палевный вариант её получения у Сертория попробовали. В итоге с Серторием не вышло, и они её сами собрали и пустили в ход. Это и есть суть дела.

И вот с этого уровня рассмотрения вопроса скажите мне: если для тех, кто устроил дело, нет разницы, Серторий или Спартак, то уж тем более какая разница, кого там конкретно набрал Спартак? Если испанцы Сертория нормально подходили, чем фракийцы, галлы и германцы плохи? Рабы? Италики? Марианцы? Да хоть стратиоты Митридата в конце концов?

Хотя, конечно, если серьёзно, разница есть. Нужны были не просто «штыки», а именно недовольные, имеющие требования к римскому правительству. Подходили для переворота только и именно свои, противники каких-то конкретных порядков в римском государстве, желающие их изменения, а не чужаки, стремящиеся пограбить или, в пределе, завоевать Италию/Рим.

13. Правильный контекст и аналоги восстания Спартака

Восстание Спартака всё время ставят в неправильный контекст и сравнивают или сближают совершенно не с теми событиями, с которыми оно однородно. Война с Митридатом в этом плане абсолютно не подходит, движение Сертория в Испании подходит ну максимум на 10%, нам лучше его тоже просто отбросить. Восстания рабов на Сицилии и в Италии – тоже совершенно неправильные объекты сравнения, даже близко не похожие по существу.

Восстание Спартака по его сути надо сравнивать с его настоящими аналогами, стоящими в одном ряду с ним предшественником и следующим аналогичным событием – восстанием Лепида 78-77 и восстанием Катилины 63-62.

Прежде всего, по-моему, никто в 70-60-х реально не мог рассчитывать в Италии восстать и победить сенат, римское правительство в войне и захватить власть силой. Даже Лепид (который имел главной силой свою официально набранную армию, а не восставших) – он в 78-77 три (ну, два точно, на третий вроде намекает Филипп в речи у Саллюстия) раза подводил армию к Риму, один раз, в начале 77, у него случилось при этом даже неудачное сражение под Римом с армией Катула, но по-моему очевидно, что главная цель его маневров была не военная, взять Рим – он бы в Город и в случае победы, я уверен, не вошел, а договориться с сенатом и получить власть, да, используя военное давление, но именно договорным путем, по соглашению, убедив большинство сената его поддержать. И уж конечно не имели ни малейших шансов на военную победу, и сами это знали и действовали исходя из этого, уклоняясь от сражений и отступая, восставшие в 63 году по призыву Катилины.

В 74-70 ситуация была такая же – правительство было дееспособно, ситуация в Риме под его контролем, у правительства были сотни тысяч человек в Италии, которых можно было мобилизовать, из них тысяч, наверное, 100 ветеранов, имевших военный опыт, были деньги, офицеры, способные генералы, хлеб, союзники, ближайшие большие провинции под полным контролем, готовые поставлять вспомогательные силы, средства и продовольствие. И просто не было тогда (и до, и после этого тоже) в Италии, да и вне её, потенциальной силы, способной сенат в войне победить. 6-месячный быстрый и полный военный разгром Крассом (с привлечением довольно ограниченных ресурсов, даже без вроде очевидно необходимого подтягивания больших контингентов конницы из Галлии и Африки, например) очень большой, 50+ тысячной, опытной и доказавшей свою военную состоятельность в сражениях и походах армии Спартака это всё нам и практически подтверждает. То есть я что хочу сказать, все вообще истории восстания Спартака, где есть предположение, что реальной целью руководства восставших было победить правительство в войне, сокрушить Рим, и т.д. (ту же вторую половину книги Валентинова, например), можно в этой части читать только как фантастику.

Восстания 70-60-х были, я б сказал, не военными, а, ну, разговорными. Восстание Лепида подняли недовольные сулланской конфискацией земли в пользу ветеранов жители Этрурии. Когда в Этрурию пришла правительственная армия Лепида, тот поддержал восставших и их войско присоединилось к армии Лепида. После этого он стал уже как лидер движения выдвигать требования в адрес сената, в том числе о возврате земли восставшим в Этрурии.

В октябре 63 года Манлий, сторонник Катилины, кандидата в консулы на 62 год, собрал в Италии разорившихся граждан, главным образом ветеранов Суллы, восставшие выдвинули требование прощения долгов. В ноябре Катилина, считающий, что его путем манипуляций отстранили от законного консульства, выезжает к восставшим и возглавляет их армию. Высланную против него правительственную армию возглавляет его союзник на выборах, консул-63 Антоний, похоже, легаты Антония так опасались, что он сговорится с Катилиной, что перед сражением отстранили его от командования. В этой движухе была ещё и вторая попытка прислать к восставшим такую армию, с которой они могли бы объединиться, и командующий которой требования восставших бы поддержал – предложение помпеянца Непота в Риме передать командование в войне с Катилиной Помпею в конце 63-начале 62.

В обоих восстаниях на всех этапах восставшие выдвигают четкие требования, которые можно выполнить, приняв в Риме закон, ссылаются на права и прецеденты, постоянно отправляют послов с предложениями к командующему/сенату и ведут и ведут переговоры.

Граний Лициниан о событиях, с которых началось движение Лепида в 78:

Граний Лициниан об одном из трёх походов армии Лепида на Рим (наверное, первом, самом мирном еще в 78 г):

Саллюстий, речь Филиппа в сенате во время восстания Лепида (77г):

Саллюстий о событиях ноября 63 года, после того, как Гай Маний в Этрурии поднял мятеж, а сенат назначил Марция Рекса в Этрурию командующим правительственных войск:

Собственно, и в 91-90-х италики уже действовали так же. Союзническая война начиналась не как настоящая война, а как такие же вооруженные переговоры. Хорошо известный нам Помпедий Силон именно так и действовал – создавал вооруженное напряжение в паре с Друзом в Риме, который должен был преобразовать его в признание прав италиков. Ещё в мирном 91 году, кажется, ещё до смерти Друза, когда оставалась надежда что его закон о гражданстве италикам может быть принят, случился от такой эпизод (Диодор):

И после этого, когда восстание началось, и италики уже приняли общее решение отложиться и начали вооружаться, они сначала воспользовались этим чтобы провести с сенатом уже вооруженные, но ещё переговоры:

Аппиан:

То есть, суммируя, что такое «типичное восстание в пост-сулланской Италии в 70-60-х годах»? Это (1) вооруженное движение/выступление (2) социальной группы, недовольной своих положением и не имеющей возможности его изменить мирным путем, (3) требующее его исправить путем изменения законов или порядков, (4а) ищущее поддержки у одной из римских правящих групп и/или (4б) инспирированное одной из римских правящих групп, (5) как главный метод достижения цели использующее переговоры с римскими магистратами/сенатом и/или поддержку и продвижение требований восставших в Риме римскими магистратами, (6) не рассчитывающее на военные победы над правительственными силами как на главное средство достижения цели, и вступающее в военные действия только чтобы доказать свою силу и готовность отстаивать свои требования, (7) промежуточная цель восставших при «взаимодействии» с армией правительства, посланной против них – достижение согласия с командующим ей магистратом и переход под его руководство ((7’) если этот магистрат сам восстание и организовал, это должно было бы получаться очень легко, но на практике это выходило не всегда).

Коротко говоря, восстание 70 — 60-х – это «вооруженные переговоры». При этом переговоры ведут не столько восставшие, сколько с их использованием римские политики между собой. Никто всерьёз не мог в то время и думать, что римское правительство, сенат, можно разгромить в войне, что война до победы против него имеет хоть малейший шанс на успех.

Я думаю, восстание Спартака подходило под это определение полностью, и все перечисленные «признаки типичного восстания 70-60-х» у него тоже были.

14. Требования восставших

Мы определились с тем, что основу восставших составляли италики. Об их требованиях в источниках ничего не говорится. Известно только, что они их выдвигали. Аппиан:

Переговоры означают, что восставшие во главе со Спартаком имели условия, на которых они были согласны прекратить восстание, если Красс их примет.

Давайте попробуем реконструировать эти условия. Я бы предложил прежде всего разделить восставших на две большие группы: (1) «южане», те, кто поднял восстание и присоединился к ему в Кампании, Лукании, Самнии, Апулии и Бруттии, (2) «северяне», те, кто присоединился к армии восставших в Цизальпинской Галлии, судя по источникам, речь идёт о десятках тысяч комбатантов. Давайте условно оценим армии восставших на осень 72 года, на момент выступления Спартака из Галлии на юг так: 60 тысяч воинов в армии Спартака, из них 20-25 тысяч присоединившихся в Галлии и 35-40 тысяч пришедших с юга, ещё до 30 тысяч – в оставшихся на юге отрядах италиков.

15. Южане

Я предлагаю посмотреть на один источник, который описывает, что происходило на юге Италии во время восстания, который редко приводят при описании восстания. Это речь Цицерона «В защиту Марка Туллия»[15] (однофамильца), от нее дошли большие осмысленные фрагменты.

Из речи мы узнаём, что к 76 году закона Плавтия о возможности привлечь к суду хозяина за насилие, причиненное его рабами, стало не хватать, и в 76 году претор Лукулл издал эдикт, по которому правила обвинения против хозяина причинивших насилие рабов сильно упрощались в пользу потерпевшего — стало не обязательно знать всех напавших рабов по именам, доказывать полный юридический состав убытка, а только факт злоумышленного самоуправства (юристы меня поймут :), остальных прошу поверить, что это БОЛЬШОЕ упрощение), в 4 раза увеличился штраф. При этом эдикт Лукулла распространялся только и именно на преступления, совершенные «с помощью вооруженных или собранных людей». То есть создание гражданами вооруженных групп рабов и использование их против других граждан к 76 стало делом настолько частым, что потребовалось выделить это дело в отдельное уголовное преступление и упростить правила обвинения в суде хозяев таких рабов.

Сама история и суд произошли в 72 или 71 году в округе Фурий – «столицы» Спартака. У подзащитного, Марка Туллия, там была усадьба. Соседнюю усадьбу у прежнего хозяина, Клавдия, купил некий Публий Фабий. К усадьбе Туллия прилегал участок, который он считал своим, но установленной границы между усадьбами не было. Фабий, строения усадьбы которого «были уничтожены пожаром» — похоже, спартаковцы зажгли, — а поля заброшены, решил усадьбу продать, а перед этим присоединить спорный участок. Мирно разграничить поля не получилось, начался суд. Но одновременно, не дожидаясь исхода суда, хозяева стали разрешать разногласия руками рабов.

Кажется, сначала у Фабия сгорели какие-то постройки и пострадали рабы. Тогда Фабий (Цицерон) «отправляет в свое имение избранную шайку отважных силачей и снабжает ее оружием, сообразуясь с умением и желанием каждого, давая всем ясно понять, что он привел ее туда не для земледельческих занятий, а для буйств и разбоя. И действительно, они в этот краткий промежуток времени успели убить двух рабов почтенного Кв. Катия Эмилиана, которого вы знаете, и совершить много других бесчинств; вообще они бродили с оружием повсюду, нисколько не скрывая своего присутствия, в ясном сознании своего назначения, и наводили ужас и на поселян, и на прохожих». Вскоре эти ребята «взяли штурмом» строение на спорном участке и перебили бывших там рабов Туллия.

Это по версии Туллия, изложенной Цицероном, по версии Фабия он только защищался и предотвращал осаду собственной усадьбы вооруженными рабами Туллия. Как по мне, то я уважаю Цицерона, но сгоревшая «хижина» на спорном участке и зачем-то находившиеся в ней, а не в поле, и перебитые «лучшие» рабы Туллия больше похожи на «укрепление» и его «гарнизон», чем на бригаду тружеников сельского хозяйства.

Ещё в 70-х Цицерон выступал защитником по другому делу, Луция Варена (эта речь не дошла известна только по упоминаниям у Квинтилиана) Обвинение утверждало, что обвиняемый, землевладелец Луций Варен, вооружил рабов и приказал им убить собственных родственников. Цицерон выступал в качестве защитника, и, как кажется по отрывкам, доказывал, что погибшие Варены были, да, убиты вооруженными рабами, но рабами другого уважаемого квирита, Анхария, там по ходу дела и других граждан отряды рабов брали в заложники и убивали. Я бы очень уверенно предположил, что и эта история была где-то на юге Италии.

Это я к вопросу, кто такие были, мне кажется, рабы, присоединившиеся к восставшим, – участники ЧОПов, созданных владельцами тамошних усадеб для разрешения разногласий друг с другом. Судя по эдикту Лукулла, «эпидемия» создания и очень активного применения отрядов рабов началась в 70-е, судя по делу Туллия эдикт её развития не остановил. Рабов-военнопленных, о которых нам рассказывают все книги о Спартаке, конечно, было естественно использовать в первую очередь не для полевых работ, а для более сложного и «квалифицированного» дела, в котором они имели опыт, и для которого требовалось тоже много людей – охранно-«военного». Но у хозяев если и платили, то немного, и не всегда давали столько воли как рабам Фабия, а переход к Спартаку обещал ребятам гораздо больше возможностей достойно себя вознаградить за примерно ту же работу, что и у хозяина. Скорее всего и местные гладиаторские школы оказывали помимо основных, развлекательных услуг, ещё и услуги по предоставлению римским помещикам наемных отрядов гладиаторов для разовых или более масштабных операций – соответственно, гладиаторы в таком варианте это те же рабы-ЧОПовцы, только лучше организованные и профессионально подготовленные.

Ситуация эта была для Римской Италии совершенно НЕ нормальная (о чем можно судить хотя бы по тому, что до 76 года чрезвычайного упрощенного законодательства против насилия рабских банд как-то не требовалось, обходились патриархальными правилами с вызовом провинившихся рабов по именам), в прошлый раз такое здесь творилось, наверное, только во время Ганнибаловой войны. Дело было именно в том, что после событий 90-80 годов – подавленного восстания италиков, частичного, очень ограниченного предоставления им гражданства в 86, разорения Самния с разрушением его городов Суллой, расселения в Самнии и Кампании ветеранов Суллы на конфискованных землях, на юге Италии, не буду говорить «царили», данных мало, но точно были распространены беззаконие, право сильного, самоуправство и в разной степени организованное насилие.

Корнев в своем расследовании представляет ситуацию на юге как широкое разбойничье-партизанское движение против власти Рима и римских «оккупантов» — сулланских колонистов, римских покупателей конфискованных усадеб, тайно, в стиле мафии, направляемое элитами италийских общин, вовсю действующее уже к 74 году, так, что восстание Спартака у него – почти что только подключение организующего совместные операции «партизан» центра, штаба.

Я, честно говоря, не вижу признаков этого. Конечно, какие-то небольшие банды непримиримых могли продолжать воевать с самого 82 года, и конечно в горах должны были действовать так сказать просто обычные неполитические банды (хотя как их отличить, конечно), но это мне чисто на глаз кажется, на всём юге максимум первые десятки человек в банде и считанные единицы таких «отрядов» до Спартака. По-моему сама реакция римских властей на побег и последующие грабежи 70 гладиаторов – отправка против них местных отрядов из Капуи, потом сразу претора с трехтысячным войском (а это вообще-то, с учетом поспешности набора, легион), говорит о том, что событие было совершенно нерядовое. Если бы такое, как предполагает Корнев, уже было до 74 более-менее обычным «фоном», какие-то хотя бы отголоски в источниках, я думаю, до нас бы дошли, хотя бы в тех же периохах Ливия, типа «претор Лукулл подавил разбойников в Кампании», — ну и вообще вряд ли римское правительство такое бы стоически терпело годами – страдали-то (бы) вполне серьёзные люди, способные себя защитить, те же Цицероновы Фабий и Туллий явно сенаторы. Ещё, мне кажется, характерно, что у спартаковцев по крайней мере до 72 года постоянная страшная нехватка оружия, они плетут щиты из лозы, обжигают колья вместо копий, централизованно сдают добычу, чтобы покупать оружие и материалы для его изготовления. Если бы юг уже в первой половине 70-х наводняли многие тысячи «партизан», уж на первые десятки тысяч повстанцев оружие бы было. Из судебных дел Цицерона мне видится едва ли не обратная ситуация – практически террористическое правление на местах скупивших усадьбы римлян, воюющих друг с другом а-ля польская шляхта, на фоне невозможности для местного «быдла» получить против них защиту по закону.

Главная проблема, даже не так, ПРОБЛЕМА сулланской Республики – это 450 тысяч людей с непонятным статусом в Италии, из них на юге, наверное, 350-400 тысяч. После реформ Гракхов и до Союзнической войны количество римских граждан держалось на уровне 350-400 тысяч человек. В 86 году цензоры включили в списки римских граждан часть союзников, получивших право на римское гражданство в ходе Союзнической войны, и насчитали 463 тысячи граждан (с учетом потерь в Союзнической войне это означает, что примерно 100 000 италиков записали в граждане). В 70-69 годах, по следующей переписи, насчитали 910 000 граждан – считается, что цензоры 70 включили, наконец, в списки практически всех свободных мужчин Италии. Соответственно, между 86 и 70 годами половина мужского свободного населения Италии имела очень мутный правовой статус.

Сулланская Республика 82-70 годов вообще стояла на лишении прав и подавлении больших групп Рима, Италии и провинций – проскрипты, тысячи представителей высших сословий Рима и городов Италии, были лишены имущества и поражены в правах, у десятков тысяч граждан по всей Италии были конфискованы земли в пользу колоний ветеранов Суллы, ещё десятки тысяч граждан, вставших на сторону Лепида и Сертория, считались врагами и были лишены вообще всех прав (вот их и проскриптов вместе обычно и называют «марианцы»), и, наконец, большая часть италийцев, прежде всего юга, с отменой цензуры Суллой и сложностью с другими способами признания гражданства, осталась вообще в непонятом статусе. На юге это, условно, 200-250 тысяч — те общины, которые успели капитулировать в 89 и подпасть под действие закона Плавтия-Папирия, теоретически могли получить права римского гражданства. Но в реальности они (по крайней мере очень большая часть граждан этих общин) этих прав не получили. И ещё, тоже условно, 150 тысяч – самниты, луканы и, может быть, часть бруттиев и апулийцев. В 87 они заключили договор с Цинной, по которому за ними признали римское гражданство, до 82 были чуть ли не независимы (в стиле Чечни 1996-2000 года), а после победы в 82 Сулла явно не признал действий Цинны, поступил с ними как с врагами, после чего их статус вообще «подвис».

Страбон:

Положение луканов и бруттиев Страбон описывает примерно такими же словами – те левканцы (луканы), кто занимает внутренние области, живут над Тарантинским заливом. Эти последние, впрочем, как бреттии и сами самниты, родоначальники этих племен, настолько разорены, что трудно даже разграничить их поселения.

То есть города, не в смысле окруженные стеной большие населенные пункты (Сулла приказал снести стены у многих городов юга), а в смысле полисы, самоуправляемые общины, основная структура античного общества, на юге Италии, конечно, остались, даже самнитские и луканские, доведенные Суллой до размера сёл и лишенные знати. У большинства из них сохранились, наверное, старые отношения с Римом по довоенным договорам. Другие, самнитские, луканские, бруттийские, вообще, я так понимаю, перешли в статус «подчинившихся», завоеванных, с которыми Рим мог делать практически что угодно. В некоторых из общин, как в Помпеях, власть перешла к сулланским колонистам-ветеранам, в других осталась у местной элиты, частично получившей римское гражданство. Но подавляющее большинство местного свободного населения в том числе и высших классов, не получило римского гражданства и осталось только гражданами своих городов, защищенными только местными полисными магистратами законом и судом, слабыми и бессильными перед Римом, а иногда вообще отсутствующими.

Хаос и беззаконие выгодны и могут быть использованы тем, кого есть собственные силовые структуры и «крыша», у римлян на юге они были, у италиков – нет. И если римские помещики так увлекались, что начинали силовые разборки друг с другом, так что это доходило до суда в Риме, то случаев силового давления на италиков должно было быть в 10, в 100 раз больше – и такие конфликты до суда едва ли доходили. С учетом всего описанного выше это означало, что у италиков не было реальных средств и способов защиты от произвола и насилия римских магистратов, местных римских колонистов и помещиков с их рабскими и гладиаторскими ЧОПами.

Если это вам кажется очень общими рассуждениями, давайте я попробую привести пример. Вот, скажем, деревня в Самнии, раньше входившая в округу того же разрушенного Бовиана. Вариант раз – там жили пастухи (Самний был зоной развитого крупного перегонного скотоводства), вариант два – земледельцы (ну и хлеб там всё-таки растили). Полис, гражданами которого они были – и остаются, разрушили, знать изгнали или перебили. На руинах, конечно, продолжают собираться в праздники люди, кого-то выбирают в магистраты, пытаются праздники проводить, но это всё в очень убогом виде. И вот наши пастухи встречают у очень нужного им водопоя или брода тех самых рабов Туллия или Фабия, купивших с торгов конфискованную у проскрибированного Папия Мутила усадьбу по соседству, или бывшего центуриона Венация из основанной поблизости колонии ветеранов Суллы, во главе с его человеком, и узнают, что они теперь должны платить за пользование, возражения, что это общественная земля Бовиана, и Фабий-Туллий-Венаций не мог ее законно купить и запретить проход или пользование, не принимаются. Или у наших земледельцев та же братия ночью угоняет волов, а днем сообщает, что волы были краденые у Туллия, но он готов их теперь отдавать бывшим владельцам в аренду, дорого.

У обычного италийца до начала Смуты было, условно говоря, четыре способа защитить себя:

Неформальный 1 – обратиться к знатному человеку из своего города, своему патрону, чтобы тот нашел формальный или неформальный способ разрулить конфликт – у него есть патроны и гостеприимцы в Риме, через них можно выйти на того римлянина, кто беспредельничает в Самнии и как-то призвать их к разумному соглашению.

Неформальный 2 – законная самозащита (горцы всё ж). Если нет желания при этом вести затяжную войну — переходящая в

Формальный 1 – искать защиты у магистрата/совета/суда в Бовиане. Особенно если нехороший римлянин действует через местных. Если обижают прямо римляне – уже власти Бовиана могут сослаться на договор с Римом и отправить в сенат или к консулам послов с жалобой.

Формальный 2 – самому идти в Рим, с иском против обидчика, и подавать иск претору иноземцев. Для этого нужны время, деньги, по возможности личный гостеприимец в Риме (хотя откуда такой у простого человека) и римский адвокат, который знает, как правильно подать иск, на какой закон сослаться и как вести процесс.

Способы эти были реальными и действенными – например, в 130-129 союзники своими жалобами и с помощью покровителей в Риме в общем и целом мирно и законно остановили гракханский передел в Италии, когда он затронул их земли.

Теперь представьте себе, сколько реальных возможностей что-то вообще сделать остается у нашего бедного самнита в 70-х БЕЗ разрушенного полиса и БЕЗ уничтоженной знати. Как говорит Солонин, «Ноль. Но-оль!»

Вы скажете, но не у всех же на юге, было так жестко как у самнитов, Сулла не все же полисы там разрушил. Ну да. Но вот например в Помпеях поселили колонию ветеранов, и ветераны стали там магистратами. Ну вот и иди, жалуйся магистрату на его боевого товарища. И уж местную знать Сулла проредил, похоже, на всём юге очень сильно. То есть социальные структуры и иерархии на юге были целенаправленно подорваны или разрушены, местное население социально дезорганизовано, атомизировано и обессилено.

Аппиан очень смешно проговаривается об этой ситуации в одном эпизоде:

(«Случайные люди» в русском переводе добавлены скорее для дополнения по смыслу, дословно у Аппиана, насколько я понимаю, вообще просто умолчание, типа, не из граждан (а из кого попало), но давайте оставим случайных, метко же вышло.)

То есть из СЛУЧАЙНЫХ ЛЮДЕЙ (практически «тема лишних людей в творчестве римских писателей», хаха) в Кампании в 73 преторы набирали легионы (требуя от них исполнения основной обязанности римского гражданина – воинской службы по призыву) и, можно себе представить, требовали со всех остальных местных случайных людей ещё всего, что римский магистрат может потребовать от подчиненного негражданина – денег там, продовольствия, снабжения, квартир для армии, транспорта, и т.д. и т.п.

Раз гражданами случайные люди не признавались, то и прав гражданина не имели, хотя бы даже элементарной защиты от телесных наказаний или от казни по приказу римского магистрата, не говоря уже о защите имущества от притязаний хлынувших на юг римских «инвесторов».

Давайте ещё раз вспомним несчастного Папия Мутила, который явно же не сдался римлянам ни в 89, ни позднее, и едва ли ходил к цензорам записываться в граждане в 86 – хотя гражданство за самнитами Цинна в 87 году признал, Самний в то время стал практически независимым государством, а Папий ну явно был одним из лидеров антиримской партии, вот уж кому максимально невозможно идти к претору по закону Плавтия, или к цензору, записываться в римские граждане… В 82-80 он сидит в осаде в Ноле, а в 80 узнает, что он в проскрипционном списке. Притом, что проскрипции были внутренним делом римского государства и проскрибировали именно граждан. Сулла, получается, актов марианского правительства, в том числе договора с самнитами, так вообще не признавал, но когда дело доходило до репрессий и казней – как-то вдруг выходит уже и признавал. То есть вот Папий тоже как раз был таким «случайным человеком» – южанином, с которым римляне между 80 и 70, когда нужно казнить, наказать, забрать в армию или потребовать исполнения ещё каких-то обязанностей, обращаются как с гражданином, а когда дело доходит до признания и защиты его прав – гражданином не признают.

Из всего этого по-моему очень понятно, почему юг Италии с такой энергией и готовностью поднялся практически весь, выставив в армии Спартака, Крикса, Каниция и Каста в общей сложности тысяч сто человек, как бы не четверть всех мужчин, и какие были у южан требования к сенату, да очень простые – права и порядок. Самое первое и элементарное требование было, конечно, о признании прав римского гражданства для всех свободных италиков. Второе, почти наверняка, – упорядочивание отношений местных городов с Римом и управления внутри городов, так, чтобы каждый италик мог получить признание своих прав и защиту свободы и имущества или в своей общине (статус которой чётко определён законом и уважаем Римом, в идеале это муниципий – самоуправляемый город римских граждан), или в Риме, у магистрата или в суде, против любого ветерана-колониста или дикого помещика с его «охраной». Ну и третье – восстановление в правах всех тех граждан и имеющих право на гражданство из числа восставших, кого незаконно обратили в рабство (наверняка многие из тех же «рабов», присоединившихся к восстанию – обращенные в рабство южане, как и сами Спартак, Эномай и компания), изгнали, сделали колоном, лишили имущества.

Это совершенно нормальные, не революционные требования, собственно, уже в 70 году цензоры, записав всех италиков в граждане, удовлетворили первое, а Цезарь, приняв в 59 (это не точно, возможно, в 49 или ещё до 59 и не тот Цезарь, или даже вообще не Цезарь) муниципальный закон, упорядочивший устройство всех полисов в Италии – второе.

16. Северяне

В 72 Спартак ОЧЕНЬ ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО идёт на самый север, за пределы «Италии», как ее понимали римляне, через Умбрию и Пицен, минуя области «сабеллов» (марсов, вестинов, марруцинов пр., в центре Италии) и Этрурию, в Цизальпинскую Галлию.

По-моему это совершенно понятно. У севера и центра Италии была другая историческая судьба. «Северяне», понимаемые в широком смысле, или не поддержали восстание 90 (Этрурия), или были быстрее разбиты и сдались (Пицен, марсы и др.), и в основном получили гражданство в 89. На эти области опирались марианцы, здесь они набрали бóльшую половину своей 200-тысячной армии и сопротивлялись до конца. Соответственно, здесь тоже были недовольные новым режимом, но это были уже бесспорные граждане, и предметами их недовольства были сулланские поражения в правах и конфискации. Север выступил против правительства в 78. Здесь, в Этрурии, Лепид набирал свои армии из недовольных, большая часть участников его восстания в 77 ушла с Перперной к Серторию в Испанию. То есть Спартак добивался для своих южан того, что у северяне уже получили, почвы для союза или сотрудничества с местными здесь просто не было, вот он и прошёл себе мимо.

О том, что было в Цизальпинской Галлии именно в 80-70, известно мало. Но в целом ситуация понятна. В 180-х римляне завершили завоевание этой страны, населенной галлами. За прошедшее столетие страна была романизирована, вместо племенной появилась полисная организация, а в 89 по закону Помпея Страбона получила латинское гражданство. В войне 83-82 марианцы и Метелл и Помпей воевали в ней как в Италии, набирали из местных жителей солдат в свои армии.

Но и после 82 года Галлия осталась римской провинцией, правил в ней, как в чужой стране, римский наместник, то есть «цизальпинцы» стояли в политическом и правовом отношении сильно ниже остальных италийцев, хотя фактически уже от них не отличались. Из Рима, кажется, регулярно напоминали галлам, что они – не римляне, вспомнить хотя бы историю, ставшую одним из поводов к началу гражданской войны 49 года, когда в 51 году консул Марцелл приказал выпороть одного из видных граждан колонии Новый Ком, которую сенат, не признав распоряжений Цезаря, считал городом латинского права.

В 60-50-х споры о предоставлении транспаданцам римского гражданства в Риме возникают более-менее регулярно и известны из источников, из римских политиков права галлов тогда «качал» Цезарь. Нет никаких причин считать, что в 70-х положение было другим – местная знать открыто требовала гражданства и равного с остальной Италией положения и для себя, и для своих городов, то есть всего свободного населения. В конечном счете Цизальпина получила римское гражданство по закону Цезаря в 49 году.

Так что те десятки тысяч галлов, которые встали под знамена Спартака в 72, должны были выдвигать примерно такие же, как южане, требования к правительству – равные права, повышение статуса страны до полноправной области Италии/Республики, римское гражданство.

Итак, для римских политиков ресурсом, средством для политической борьбы, могло быть только и именно организованное выступление социальной группы с требованиями, которые можно удовлетворить принятием законов, и которые были бы приемлемы и справедливы для большинства римлян. В римской политической системе, где магистраты менялись путем выборов каждый год, и власть получали именно на выборах, самым естественным делом было сочетание таких требований с предвыборной программой. Тот же Лепид, подступая к Риму с армией недовольных, требовал, как вы помните из речи Филиппа, «вернуть каждому его имущество, отменить право войны, укрепить права у тех, у кого они были отняты, ради согласия восстановить власть трибунов», и притом себе – повторного консульства, во время которого он как консул и провел бы законы обо всем об этом. Катилина и вовсе требовал, возглавляя восстание, признать, что он уже законно избран консулом, и позволить ему вступить в должность в Риме – тогда бы он провел долговой закон для своих сторонников/армии.

Соответственно, в идеале восставшие должны были быть римскими гражданами, тогда восстание, как у Лепида и Катилины, вообще превращалось фактически в избирательную кампанию под лозунгами принятия законов о правах римлян. Но и италийцы – неграждане или новые граждане, были такой группой, за чьи права римский политик мог выступать, рассчитывая на то, что это увеличит его популярность и поможет ему получить власть, особенно если соединить их требования в одну программу с другими, популярными у остальных римских избирателей. Гай Гракх в 120-х, Ливий Друз в 91 и Сульпиций Руф в 89 так уже делали, иногда успешно.

Так что восставшие под предводительством Спартака и Крикса, если мы примем, что это были в основном фактически уже полу-римские граждане, имевшие право на гражданство по закону 89 года, которое было в Риме не признано или просто не реализовано (южане), или достаточные основания его требовать (галлы-северяне), были очень хорошо подходящей группой «недовольных существующими порядками» (Плутарх, Серторий, ну вы помните), при поддержке которой римские политики могли бы, возглавив их протест, захватить власть.

17. Отступление 1. О рабах

Еще нужно все-таки несколько слов сказать о рабах. Я ни в коем случае не отрицаю и не сомневаюсь, что рабы составляли значительную часть армии восставших, особенно именно войска Спартака. Какую? — ну, скажем, на конец 73 года треть, или больше (после пополнения армии галлами в 72 доля рабов стала, наверное, поменьше). Но всё-таки восстание Спартака не было именно восстанием рабов, для этого не было исторических условий.

Не надо представлять картину римских завоеваний так, что победоносная римская армия грабит побежденную страну и ведет за собой караваны рабов обратно домой, и тысячи галлов или фракийцев попадают прямиком в Рим. Вот Цицерон пишет в Рим из Киликии:

То есть рабы продавались квестором полководца оптовикам с торгов, устроенных в ближайшем городе или другом удобном месте, а дальше распределялись по цепочкам частных сделок уже туда, где их востребовал «рынок труда». И тогдашняя Италия была далеко не основным рынком сбыта рабов.

Большое восстание рабов – явление и в античности редкое и необычное, для него должны сложиться очень особые условия. Все их можно посчитать по пальцам одной руки, включая самые сомнительные случаи. «Классические» восстания рабов были на Сицилии в 130-х и 100-х. Сицилия тех времен была страной с большим количеством крупных рабовладельческих плантаций. То есть там рабы в сельской местности: (1) составляли огромное (навскидку 80, 90%) большинство, (2) работали большими коллективами, (3) подвергались сильной и примерно равномерной эксплуатации. (Такое же положение было на Гаити конца 18 века.) Это и создавало условия и возможности для восстания и совместной борьбы, — рабы были уже организованы в большие коллективы, между ними возникали связи и единство, их было достаточно много, чтобы разумно рассчитывать на успех при совместном выступлении, положение их было такое плохое, что риск поражения был оправдан возможностью пожить по-человечески, внутри рабов просто из-за их количества появлялась своя «контр-элита», которая могла объединить, возглавить массы рабов и организованно вести борьбу.

Плантационное хозяйство на Сицилии было уже последствием возникновения римской мировой империи – для обслуживания нужд военно-политического центра огромной державы в провинциях возникали большие специализированные экономические «кластеры», в которых становилось возможным производство на базе повышенной эксплуатации. В большой мировой державе центральная «надстройка», Рим, отделялась от «базиса» вполне географически, Рим брал на себя поддержание внешнего мира и безопасности провинций, имперские войны давали достаточный приток рабов на общий рынок, за счет этого центр мог в свою очередь требовать от периферии специализации и повышенной экономической отдачи через организацию концентрации и сверх-эксплуатации рабов.

Такая же история была с Испанией, бывшей для Республики вархаммеровским «миром-кузницей», страной-рудником. Дым от плавки испанской руды был такой, что двести лет оставлял слои пепла на ледниках Гренландии, найденные учеными в 21 веке. Только на серебряных рудниках Нового Карфагена работало во времена Полибия 40 000 человек, а еще в Испании добывали в больших масштабах медь, золото и другие металлы. На рудниках использовали труд рабов. Диодор: «Те люди, которые занимаются работой в рудниках, и которые приносят своим господам невероятные по своим размерам доходы, изнывают от своей работы в подземных шахтах круглые день и ночь, и многие из них умирают от чрезмерного труда. Нет у них ни отдыха от работы, ни перерыва в ней. Надсмотрщики бьют их и заставляют переносить весь ужас их бедственного положения, доводя их до смерти. Впрочем, наиболее крепкие физически и выносливые в течение долгого времени выдерживают свой тяжёлый труд, хотя смерть и была бы для них предпочтительнее, нежели жизнь при таких ужасных условиях». Так что в Испании, как и на Сицилии похожие условия для восстания рабов были – и довольно серьёзное восстание тоже было, как раз в 70-е. Серторий устроил в стране такую бучу, что наверняка рабы с рудников подняли своё, отдельное восстание, правда, они сражались против Сертория, на стороне лоялистов, и с ними вел переговоры Помпей в 76 году, я об этой истории немного написал[16].

Ещё одно такое же сравнительно большое и «чистое», без участия свободных, восстание рабов на рудниках было в 100-х на Лаврионских рудниках в Аттике. И это в общем-то и всё. Все остальные «восстания рабов» (Аристоника в Пергаме, на Боспоре) скорее похожи на историю с армией рабов Силона, когда в политической борьбе элит одна из сторон в сложном положении включает в свои боевые силы освобожденных рабов.

Так вот, в этих политико-экономических условиях преобладающее количество рабов должны были получать некоторые провинции, особенно Сицилия и Испания. Тех же галлов соседняя Испания, где раб на рудниках жил хорошо если три года, а потом требовался новый, должна была «всасывать» без остатка.

А в Италии (сельской, городские рабы — отдельная песня, и они-то уж точно в восстании Спартака мало участвовали) ситуация была другая. Пресловутых латифундий, огромных поместий-плантаций, на которых трудились сотни рабов, в республиканской Италии было мало, археологи их почти не находят. Преобладающими видами хозяйств были «катоновские» виллы-поместья в 100-200 югеров с первыми десятками рабов (или наемными свободными рабочими, Катон в книге «О земледелии» пишет, что нет общего правила, как выгодней, хозяину виллы надо оценивать это на месте), или небольшие крестьянские наделы.

Республика со времен Гракхов вбила себе в голову, что может сохранить и воссоздавать исконный тип римского воина-пахаря, эдакого посконного Николя Шовэна, живущего в простоте сельским трудом, растящего хлеб на своих 6-10 югерах со счастливым многодетным семейством и 2-3 патриархальными рабами (для такого хозяйства и этих-то много) – младшими членами фамилии, и радостно идущего от сохи в солдаты. Ради поддержания этого чисто идеологического конструкта начиная со 133 года в Италии проводили раз за разом новые земельные переделы, выкупая или конфискуя землю (и разрушая нормально работающие хозяйства), нарезая ее по 10 югеров и раздавая римской бедноте, а начиная с Мария – солдатам-ветеранам. Италия к тому времени стала сверхбогатым центром мира, уровень жизни постоянно рос, в Рим поступал из провинций дешевый хлеб, продаваемый по субсидируемой цене или вообще распределяемый бесплатно, и малоземельные крестьянские хозяйства в таких условиях просто не могли выжить, да и желающих жить в суровой бедности рядом с лопающимися от богатства Римом, где хлеб раздавали бесплатно, и другими городами Италии было все меньше. Как вы помните, чуть выше мы видели, что в 70-х в Этрурии владельцы конфискованной земли бунтовали против ветеранов, между которыми разделили их землю, а уже в 60-х бунтовали эти самые ветераны, которые за 15 лет успели массово разориться.

Тем не менее, какими бы, как нам кажется, бестолковыми и стратегически обреченными ни были усилия Республики по восстановлению мелких свободных хозяйств, они не были ни случайными, ни бессмысленными. Рим стал мировым гегемоном именно из-за того, что Италия была страной свободных людей, дававшей Республике огромные, во много раз превосходящими любую другую страну Средиземноморской Ойкумены людские ресурсы, свободных граждан – солдат для армий, это и делало Рим в конечном счете непобедимым (в источниках сохранилось высказывание Филиппа Македонского, проигравшего Риму две войны, что сила и непобедимость римлян состоит в их невероятно (для греков невероятно) многочисленных гражданских колониях). Рим очень боялся и не хотел стать второй Сицилией, богатой страной с горсткой свободных, управляющих бесчисленными рабами и зависящими от них. И элита Республики (все её группы, самоубийц среди них не было) всегда это понимала и помнила об этом и, как могла, поддерживала это положение – и, хотя и с большими издержками, рывками, удерживала соотношение рабов и свободных в Италии на стратегически безопасном для Республики уровне.

Так вот, последний перед восстанием Спартака (потом были ещё) такой большой передел провел как раз Сулла в 81-80, расселив в Италии 120 000 ветеранов, больше половины – на юге, в Кампании и Самнии. Большинство из них, рядовые, конечно, получили как раз по 10 югеров. В итоге юг Италии в 70-х представлял собой где-то, условно, на треть усадьбы с 20-40 рабами или с местными свободными наемными крестьянами-колонами, еще на треть – мелкие крестьянские участки местных крестьян или ветеранов Суллы, почти без рабов, а в остальной части – в основном пастбища в предгорьях с полубандитами-пастухами, а это такие специфические люди (Диодор, описывая восстание рабов на Сицилии, пишет: Пастухи, однако, поскольку их опыт жизни под открытым небом и военная амуниция, естественно, дополнялись высоким духом и смелостью, и поскольку они носили дубинки, или копья, или прочные посохи, в то время как их тела были защищены шкурами волков или диких кабанов, они представляли собой ужасающее зрелище, не намного меньше подлинной воинственности.), что тут уж без особой разницы, рабы или нет, у описывающих состав армии восставших они именно как пастухи и значатся. :)

Так что рабы на юге Италии, конечно, были, но было их, в сельской местности, как бы не меньше, чем свободных, и они были рассеяны небольшими группами по усадьбам типа вилл воинственных соседей Фабия и Туллия. Выступить большой самостоятельной единой массой и организоваться в свою армию со своими лидерами рабы бы просто не успели и не смогли, для «кристаллизации» их восстания «плотность раствора» была недостаточной. Во время великих восстаний рабов на Сицилии в 130-х и в 100-х в Италии рабы тоже поднимали восстания, но в них участвовали десятки и сотни человек (один раз – несколько тысяч, но там история сюрреальная, типа Дубровского, восстание поднял свободный, всадник внезапно решивший на почве любви и долгов стать царем[17]) – похоже, по италийским условиям это был максимальный по количеству участников предел такого движения.

Восстание италиков, уже подготовленное и организованное, должно было поглотить всех прочих желающих присоединиться и встроить в свои ряды. Как аналогию я бы предложил посмотреть на монархистов в нашей гражданской войне 1918-1920 годов – монархистов было достаточно много, но они оказались к началу войны не организованы и не успели объединиться (за небольшим исключением в виде дроздовцев) и вынуждены были на чужих условиях вливаться в «розовые», февралистские по идеологии армии Деникина и Колчака и воевать не за царя, а за учредительное собрание.

При этом рабы всё же составили бóльшую анархическую часть в армии Спартака, настроенную на грабежи и месть хозяевам, плохо поддавались дисциплинированию и в 73 году, как видно из знаменитого отрывка из Саллюстия про нападение на Луканские Нары и Форум Анния[18], причиняли Спартаку серьёзную головную боль («и не было ничего ни святого, ни недозволенного для гнева варваров и для понятия раба. Спартак, не будучи в силах препятствовать этому, несмотря на то, что многократно обращался к ним с просьбами…»). Позднее, ко второму году войны, как показал Валентинов, их в общем и целом удалось интегрировать и подчинить общей дисциплине, так что добытые ценности они как все, уже сдавали в общую кассу. Ещё сошлюсь на отдельную главу в работе Корнева[19], где он специально доказывает (сравнивая с Гаити), что ход и последствия спартаковской войны на юге однозначно подтверждают, что ее вели не рабы.

Я всё это пишу, поверьте, без малейшей снисходительности к рабам, я тут выступаю не как греческий философ, делящий людей на природных рабов и свободных. Не та была тогда ситуация в мире и в Италии, чтобы можно было так делать, всё смешалось, рабом и изгоем мог стать любой, и в общем как раз восстание и показало, что свободных духом было много во всех сословиях и классах. Все, кто участвовал в восстании Спартака, показали себя как люди сильные, смелые, высокого духа и достойные победы и свободы, что бы я тут теперь ни написал, они-то уже давно и навечно это доказали.

Что ж, большая вступительно-установочная часть на сём окончена, давайте от мелких соседских разборок Сарумана с роханцами перейдём уже наконец к Войне Кольца, то есть, собственно, к римской политике и политикам. :)