Глава 24. Хью

Мать Эбигейл Тейлор оказалась невысокой румяной женщиной. Легкая проседь только тронула волосы. Ее небольшой одноэтажный дом стоял на въезде в Ривер-Сайд, и найти адрес не составило труда. Честно говоря, я опасался, что придется плутать по кварталу, так как был нечастым гостем в этих местах. Алиша мечтала купить здесь дом. Я же чувствовал себя неуютно. Слишком уж в Ривер-Сайде было тихо. Как на кладбище.

Миссис Тейлор мы застали у ворот. Вооружившись холщовыми перчатками и большими садовыми ножницами, она обрезала розы. Когда услышала, кто мы такие и зачем явились, расплакалась. Я испытал легкую неловкость, хоть давно уже утратил сантименты, да и Оливер запыхтел, переминаясь с ноги на ногу.

— Не волнуйтесь, — попросила мать Эбигейл сквозь слезы, — я сейчас успокоюсь. Просто сегодня такой хороший день. Я занималась цветами, и почти забыла об этом… этом… ужасе. Стало казаться, что Эбби вот-вот придет с учебы.

— А мы напомнили, — с пониманием закончил я.

Она кивнула, сдернув перчатку и зажав рот ладонью. Лицо сморщилось, по пальцам потекли слезы. Я поспешил отвести взгляд и посмотрел на дом, утопающий в цветах.

— Может, зайдем? Вы позволите задать всего пару вопросов?

Миссис Тейлор повела нас в дом, по пути извинившись за немецкую овчарку, которая надрывалась, бегая по цепи, едва увидела нас. В небольшой уютной гостиной все было уставлено портретами Эбигейл. С полок, стола, журнального столика — отовсюду смотрело молодое веснушчатое лицо с огромными голубыми глазами. Я вспомнил эти глаза на видео. Такие же голубые и переполненные страхом. И тут же в памяти всплыло испуганное лицо Джен. Я сжал кулаки. На кон поставлено слишком много, чтобы позволить себе допустить хоть одну ошибку.

Мать Эбигейл выпила успокоительного и приготовилась к разговору, присев напротив и сложив руки на коленях. Оливер вынул блокнот. На обязательные вопросы о том, были ли у нее враги, мог ли кто-то желать смерти и даже, знала ли девушка Чедвика, он получил стандартные ответы. Врагов не было, про Чедвика миссис Тейлор слышала впервые.

— Эбби была не очень-то общительной девочкой, — призналась она, — почти ни с кем не дружила. Точнее, совсем ни с кем.

— Вас это не настораживало? Обычно девушки в ее возрасте любят веселиться и бывать в компаниях.

— Нет, — миссис Тейлор опустила голову, — скорее радовало. Эбби росла не совсем обычным ребенком.

Я напрягся, чувствуя, что нащупал нить, ведущую к клубку разгадок. Что там твердила Энн Рид про не совсем обычных?!

— Вы хотите сказать, что ваша дочь была как-то связана с эмпатами?

На губах матери Эбигейл заиграла нервная улыбка. Она быстро взглянула на меня и тут же снова отвела глаза.

— Что вы знаете об эмпатах? Простите, я не попросила ваши документы… в наше время нельзя всем доверять…

Она испугалась. Я понял это, глядя на ее сцепленные побелевшие пальцы.

— Вам знакомо это слово, ведь так? — успокаивающим голосом заговорил я. — Нам очень нужна любая информация. На данный момент мы подозреваем, что одна из женщин является эмпатом, а другая — как-то с ними связана. Если ваша дочь…

Я предположил, что Энн Рид — эмпат, что бы это ни означало, скорее из желания проверить теорию. Но, как оказалось, попал в яблочко.

— О, боже, я так и знала! Так и знала! — мать Эбигейл обхватила голову руками и принялась раскачиваться.

— Что вы знали?

Она перестала раскачиваться и посмотрела на нас совсем другим взглядом.

— Моя дочь была эмпатом.

Это уже походило на хорошую зацепку. Кем бы ни был убийца, но его принцип отбора я понял.

— Кто такие эмпаты? Как вы узнали, что Эбигейл была одной из них.

Миссис Тейлор покраснела и откашлялась.

— Дело в том, что… не примите меня за сумасшедшую… но я тоже эмпат. Это наследственное. Мы можем чувствовать эмоции других людей. Ну, типа экстрасенсорики. Хотя это не совсем подходящее сравнение. Не знаю, для чего это, и как может помочь в жизни, но то, что кое-кто ищет таких, как мы, чтобы воспользоваться нашей энергией — знаю точно. Поэтому и берегла мою Эбби. Она ведь прямой эмпат. Не уберегла…

— Прямой?

— Прямая наследственность. Один пол. От матери к дочери. Такие эмпаты сильнее. Перекрестные — слабее.

— Перекрестные — это… типа не от матери к дочери?

— От отца к дочери или от матери к сыну. Они слабее, их способности почти незаметны.

— А бывает такое, что и отец, и мать — эмпаты? Каким получится ребенок?

— Может, и бывает, — пожала мать Эбигейл плечами, — но я такого не встречала.

— А откуда вы вообще это знаете?

— От матери.

— И она тоже была…

— Да. Эмпатом.

Я посмотрел на Оливера. Принцип мы поняли, но замысел — то, ради чего действовал убийца, так и оставался неясен.

— Пожалуйста, — попросила миссис Тейлор, — если вы найдете убийцу моего ребенка, сообщите мне. Я хочу плюнуть ему в лицо.

— Мы обязательно его найдем, — пообещал я.


— Ты что-нибудь понял? — спросил Оливер по дороге домой. — Зачем кому-то эти эмпаты? Что в них особенного?

— Я понял только одно: мне очень нужно поговорить с Джен. Нужно понять, что ей известно, возможно, знания будут недостающей деталью мозаики.

— Кикимора из леса была права? Ты все еще любишь?

— Да с чего ты взял?!

— Просто когда вижу ваши переглядывания… то как она смотрит на тебя, — напарник демонстративно оттянул воротник рубашки, — уф, становится жарко.

— Бред воспаленного сознания, — покачал я головой.

— Не подумай, что завидую. Но дочка Стюартов и дочка Макклейнов — обе «золотые» девочки, и обе запали на тебя! Простого копа! Поделись, в чем секрет? Я тоже так хочу!

— Да нет никакого секрета, — проворчал я.

— Но все же ты помнишь о моем предупреждении? Не дергай тигра за усы! Как по мне, так твоя нынешняя девушка гораздо красивее и лучше прежней.

— Помню.

Миновав мост, я въехал в кварталы Хай-Сайда и остановился на перекрестке.

— Высажу тебя тут, Олли. Доберешься до дома? У меня мало времени, нужно еще заехать принять душ и переодеться.

— Свидание? — с понимающей улыбкой ответил тот.

— Типа того.

— Передавай Алише привет.

— Обязательно, — я дождался, пока Оливер выйдет и захлопнет дверь, и рванул с места.


… Мы с Джен договорились встретиться в кондитерской неподалеку от Центрального парка. Центр города, людное место, удобно добраться и ей, и мне. Когда-то она любила это небольшое кафе всего на восемь столиков, с цветастыми скатертями и неторопливым персоналом, запахом корицы и ванильного коктейля. Ей нравились сладости и выпечка, продававшиеся здесь. Я хотел, чтобы Дженни почувствовала себя комфортно и, наконец, рассказала мне все, что скрывает. Хватит недомолвок.

Но под вечер погода испортилась. Небо затянуло тучами, хлынул ливень. Дженни опаздывала, и я начал беспокоиться, что она не придет. Потом вспомнил, что не спросил, как доберется. А ведь за Джен велась охота! Я хлопнул себя по лбу. Вот идиот! Надо было настоять и приехать к ней домой. Что, если ее уже похитили по дороге? Я набрал номер, но телефон Дженни не отвечал. На улице раздавались раскаты грома, потоки воды хлестали по окнам. Разозлившись на свою непредусмотрительность, я вышел на крыльцо, под навес, чтобы покурить. В помещении, где часто бывали дети, это запрещалось.

Затянувшись, схватился за голову. Что теперь делать? На всех парах мчаться к ней домой или сразу в участок? Или позвонить Оливеру и попросить помочь запеленговать ее мобильник? Я не мог позволить себе упустить Джен. Дать ей попасть в лапы маньяка. Не смог бы никогда себе простить такого.

В этот момент она и подъехала. Черный «Ламборджини» Стюарта-младшего притормозил у тротуара, обдав мои джинсы водой из лужи, но в этот момент я испытал такое облегчение, что даже был рад. Никогда бы не подумал, что мне будет приятно увидеть этого сукиного сына. Щелчком отбросив сигарету, я наблюдал, как он вышел, открыл зонт и, обогнув машину, распахнул дверь со стороны пассажирского сиденья. Дженни с королевской грацией приняла его руку и вышла. Я усмехнулся. Повадки Макклейнов все больше проявлялись в ней с момента возвращения, и она становилась похожей на своего высокомерного отца.

Долго под дождем никто стоять не хотел, поэтому я придержал дверь, пропуская ее. Тут же загородил проход Стюарту, пытавшемуся просочиться следом:

— Это конфиденциальный разговор.

Он смерил меня взглядом.

— У нас с Дженни нет секретов друг от друга. Кроме того, она находится под моей ответственностью. Свали с дороги.

— Не-а, — я покачал головой. — В интересах следствия настаиваю на личной беседе.

Мажор вспыхнул. Я удивился, как легко его вывести из себя. Сам-то уж насколько не выносил его, и то до сих пор держал себя в руках.

— Свали. С дороги. Коп, — почти по слогам процедил он, нахмурившись.

— Кит, — нежным голосом попросила Дженни, которая услышала наш спор и обернулась. — Подожди, пожалуйста, в машине. Я недолго, обещаю.

Как по мне, проклятый мажор не заслуживал такого ласкового обращения, но ее голос подействовал на него, как звуки волшебной дудочки — на крысу. Он скорчил мне презрительную гримасу, затем кивнул Джен и вышел обратно под дождь.

— Здорово ты его отшила, — заметил я, когда мы направились к столикам.

Джен повернула голову и посмотрела на меня взглядом Снежной Королевы.

— Я не отшила его, а попросила не присутствовать. Кит по какой-то причине очень не любит тебя, и его нервозность меня отвлекает. Кроме того, не хочу, чтобы он попусту тратил нервы.

Значит, это все ради Стюарта. Я почувствовал глухое раздражение внутри, но подавил его. Мы подошли к столику. Погода распугала всех посетителей, и кроме персонала, мы были здесь одни.

— Заказал тебе черничные маффины, — сообщил я, отодвигая для Дженни стул, — помнится, ты их любишь.

Она с удивлением воззрилась на тарелку, стоявшую рядом с чашкой кофе.

— Черничные? Это было… десять лет назад!

— Ну, если бы знал твои нынешние вкусы, может, заказал бы что-то другое, — заметил я, присаживаясь напротив нее.

На ее лице промелькнуло недоумение.

— Нет. Все чудесно. Я по-прежнему люблю их. Спасибо.

Дженни взяла один из маффинов и осторожно надкусила, облизнув губы от крошек. Меня словно посадили в машину времени и отправили на десять лет назад. Я с трудом поборол желание пересесть за ее сторону стола и поцеловать. Мы уже не дети. И ни одна машина времени не поможет преодолеть вечность между нами.

— Я подожду, пока ты поешь, а потом поговорим.

Она тут же отложила кусок на край тарелки.

— Нет. Кит ждет меня, а я обещала, что долго не задержусь. Поэтому давай начнем.

В ее глазах я прочел решимость. Открыл рот и внезапно растерялся. Слишком много вопросов терзали меня. Не только о расследовании. Личных. И я не знал, о чем хочу спросить в первую очередь.

— Я расскажу тебе, кто такие эмпаты, — помогла мне Дженни. — Я — одна из них. Давно стоило рассказать тебе о том, где я была все эти годы.

Она начала говорить. Я слушал и не мог поверить, что был таким слепым. Не замечал очевидных вещей, которые она теперь открывала мне. Не видел или не хотел видеть особенности поведения. Задумался так, что не заметил, как Джен закончила рассказ.

— Ты молчишь, — тихо произнесла она, глядя мне в глаза.

— В который раз убедился, что совсем не знал тебя, — ответил я после короткой паузы: нужно было собраться с мыслями.

— Я тебя пугаю?

— Нет… просто думаю о том… — я сделал глоток кофе, чтобы промочить внезапно пересохшее горло, — скажи, Стюарт знает?

— Да.

— Почему… ты рассказала ему, а не мне? Ты мне не доверяешь? Хорошо, сейчас я понимаю, что нет. Но тогда… когда мы были…

— …вместе? — подхватила она мою фразу и слегка улыбнулась, — боялась, что ты меня бросишь.

Я кивнул, показывая, что понимаю ее.

— Когда утром мы ездили к Энн Рид… женщине из списка, в котором есть и ты…

Мне не хотелось пугать Джен, и я старался подбирать слова, упоминая об убийце.

— Да-да, продолжай, — она сложила руки перед собой.

— Мне показалось, что вы очень похожи. Почувствовал ее обреченность и загнанность. И подумал, а вдруг ты станешь такой же? Через много лет? Если я сейчас не помогу тебе изменить ситуацию. И у матери Эбигейл, убитой девушки, это было. Я просто хотел сказать, — я помолчал, удивляясь, почему вдруг стало так трудно подобрать слова, — мы что-нибудь придумаем, чтобы избавить тебя от этого страха.

— Нет, — покачала головой Джен, — не обнадеживай себя и меня. Ты не сможешь. Никто не сможет. Для этого нужно истребить всех феромагеров в Джорджтауне. Да и то, на их место придут новые. Весь мир ты не истребишь. Кроме того, это не гуманно. Они такие же люди, как и мы с тобой. Просто мы все — звенья одной пищевой цепочки.

Она покрутила запястьем, на котором висели часики на черном кожаном ремешке, и посмотрела на циферблат.

— Прости, нужно идти. Я рассказала, все, что могла, и теперь ты не сможешь упрекнуть, что я что-то скрываю. Кит нервничает. Начинаю чувствовать это даже отсюда.

Дженни поднялась из-за столика. Но я не мог просто так дать ей уйти, поэтому тоже вскочил и схватил ее за руку.

— Ты же понимаешь, что значишь для меня больше, чем какое-то звено какой-то цепочки?

Ее лицо вдруг превратилось в непроницаемую маску. Ту маску, которую я видел каждый раз при встрече. Способ Дженни защититься от неприятных эмоций.

— Хью, — она высвободила руку из моих пальцев, — тебе не нужно рассказывать о том, что чувствуешь. Мне все понятно без слов. Но у тебя есть Алиша. Я уже напоминала тебе об этом. Меня не отпускает ощущение, что мы ее предаем. Даже когда вот так вот встречаемся в кафе. Мы должны подумать о ней, и ее чувствах.

— Алиша? — удивился я, поймав себя на мысли, что на самом деле упустил ее из виду. — Только она? А как же Стюарт?

— У нас с Китом не такие отношения, как у вас с Алишей, — Дженни посмотрела мне в глаза. — Для женщины постель значит очень много. Теперь вы навсегда связаны.

Я почувствовал себя полнейшим идиотом. Ну как же не догадался сразу!

— Все понятно. Ты ненавидишь меня. За то, что я первым предал тебя, и нашел другую. И переспал с ней.

— Нет, — в ее голосе прозвучали теплые нотки, и это удивило, — совсем нет. Ты же думал, что я умерла. На твоем месте я поступила бы так же. Точнее, чуть не поступила так же. Тогда это казалось единственным выходом.

Я скептически посмотрел на Джен.

— Ты злишься? — спросила она.

Я снова взял ее за руку.

— Сначала злился. Представлял тебя с другими. Думал о том, что ты вытерла об меня ноги, не удосужившись даже попрощаться лично. Попадись мне, высказал бы все. Но теперь, зная, что было на самом деле, понимаю, что все испортил сам. Нужно было прислушаться к внутреннему голосу, повторявшему, что здесь что-то не так. Не прислушался.

— Хью… — Дженни положила вторую ладонь мне на грудь, я взял ее за локоть, придвигая ближе к себе.

— А теперь все настолько запуталось, что я не знаю, как быть. Все отдал бы за то, чтобы…

— …вернуться назад, — прошептала она, и обняла меня.

Я обхватил ее и сжал, закрыв глаза. Сердце Дженни бешено колотилось, выстукивая ритм о мою грудь. Я почувствовал ее дыхание на своей шее. Такое ощущение, словно и не расставались.

— Я так мечтала тебя обнять, — призналась она. — Все эти годы.

— Я тоже…

— Жаль, что ничего не вернуть, — Дженни отстранилась и погладила меня по щеке. Я хотел поймать ее пальцы и задержать их, но не успел. — Пожалуйста, не обижай Алишу. Она очень тебя любит.

С сожалением пришлось позволить ей отступить на несколько шагов.

— Я достану и отдам тебе дело об убийстве твоей мамы, — пообещал я.

— Спасибо! — глаза Джен загорелись, но тут же потухли, — но если ты думаешь, что это что-то изменит…

— Нет, — поспешил возразить я. — Просто хочу помочь.

— Хорошо, — она переступила с ноги на ногу, словно не решаясь уйти. — Я рада, что мы остались друзьями.

Я проводил Дженни взглядом до выхода, заметив через стеклянную дверь, как из машины выскочил Стюарт все с тем же зонтом, и усадил ее в салон. Какими, к черту, друзьями?!

Загрузка...