Я никогда не думал...

Мы все из Чи-Чи-Чи-Пи

Вот и наступило долгожданное время демократии. Наконец-то демократы отобрали у коммунистов все их привилегии и присвоили себе: власть, дачи, машины, поликлиники, а в некоторых районах – даже охотничьи угодья вместе с охотничьими домиками и заранее убитыми кабанами.

Свобода! Демократия! Гласность!

В результате нашей гласности радиостанция «Свобода» не знает, как вести свою пропаганду. Редакторы говорят: «Мы только что-нибудь сегодня придумаем про вас из ряда вон выходящее, а вы уже сами это вчера воплотили».

В ЦРУ началось серьезное сокращение штатов. У них был десятилетний план развала СССР. Мы этот план опередили на одиннадцать лет.

Весь Запад в растерянности. Нет больше страны, на которую списывались все грехи человечества. На вопрос, заданный за границей: «Из какой вы страны?» – теперь не знаешь, как отвечать.

Однажды в Италии ко мне подбежал восторженный итальянец и, показывая на мою майку, где было написано «СССР», радостно воскликнул: «О! Чи-Чи-Чи-Пи! Чи-Чи-Чи-Пи!» Зачирикал, как воробышек… Оказалось, «СССР» по-итальянски произносится как «Чи- Чи-Чи-Пи».

Вспоминая не раз этот случай, я думал: «А ведь он был прав! Мы все – из Чи-Чи-Чи-Пи. Точнее названия нашей стране придумать невозможно».

Зато демократия! Зато свобода! Зато гласность!

Постаменты памятников исписаны буквами в метр величиной: «Позор ГКЧП, ДНД, ВКК, ШПД». В Москве досталось даже памятнику Карлу Марксу. Ему-то за что? Тихий немецкий алкоголик, мечтавший в пивных о демократии… За три дня он пострадал от российских демократов больше, чем за все предыдущие годы страдал от голубей в Москве! Ничего не поделаешь – демократия!

Все бастуют… Грозит вечной забастовкой даже «Аэрофлот». Правда, особенно это никого не пугает. Никто не может понять, чем будет отличаться забастовка его сотрудников от их работы.

Бастуют целые города – требуют, чтобы им завезли колбасу. Им завозят, но тут начинают бастовать соседние города, и колбасу увозят туда. Объявили забастовку даже учителя. Их тут же поддержали ученики, просят бастовать подольше. Демократия!

По телевидению – мат… Солдаты продают свою форму за валюту… При тюрьмах открываются казино для заключенных…

В президенты свободно баллотируются все желающие. Из ста человек половина отсеивается на диктанте, потому что с ошибками пишут слово «президент».

Свобода! Демократия! Наконец-то!

В подземном переходе сидит слепой с ондатровой шапкой. Лицо – килограммов шестьдесят! Над шапкой надпись: «Беру только валютой». Кто-то бросил ему доллар, купюру понес ветер, слепой подхватил ее на лету.

– Скажите, каким вы представляете наше будущее через двадцать лет?

– Как я могу говорить о нашем будущем через двадцать лет, если не знаю, каким через год будет наше прошлое!

В Казани на митинге демократов сожгли портрет Ивана Грозного – за присоединение Казани к России. Осталось русским потребовать, чтобы татары вернули им дань, причем с процентами, набежавшими за это время…

Великая страна с непредсказуемым прошлым!

Зато свобода! Зато демократия!

С наступлением демократии в Закавказье с новой силой обострилась дружба народов! Наша дружба народов – это когда все народы объединяются дружить против русских.

Свобода! Русские теперь свободно винят во всем евреев, говорят: «Это евреи довели страну до демократии». Некоторые даже утверждают, что серп и молот – тайный знак обрезания. Ну, серп – еще хоть как-то понятно, а молот тут при чем?

Свобода! Демократия! Ура!

Страна размножается со скоростью многоклеточного организма. Отделились даже манси. Они отделились от ханты. Теперь у них серьезная проблема: их признали восемьдесят три страны мира, а их всего – шестьдесят четыре человека. Не хватает послов, в результате посол Ханты в Манси послал посла Манси в Ханты.

– Это наши демократы во всем виноваты, – уже раздается в народе. – Они такие же не демократы, как прежние были не коммунисты!

Есть древняя мудрость: «Каждый народ имеет то правительство, какого он заслуживает». Стало быть, дело за малым: демократия у нас уже есть, осталось найти демократов.

Иначе так и останемся – не страной, а «Чи-Чи-Чи-Пи».

Дураки мы все!

Дурак верит. Умный сомневается.

Дурак радуется.

Умный грустит.

Дурак говорит.

Умный молчит.

Дурак учит.

Умный учится.

Дурак считает умного дураком.

Умный считает, что из дурака можно сделать умного.

И в этом умный – самый большой дурак!

Восьмое чудо света

Удивительно способным оказался наш народ к бизнесу. Шутка ли? Страна, которая ничего не производит, занимает первое место в мире по количеству бирж. Это вторая величайшая наглость нашего народа после Октябрьской революции.

– Скажите, ваше акционерное общество торгует с Западом?.. Что же Запад у нас покупает?

– То, что мы производим лучше, чем они: металлическую стружку, древесные опилки, стеклянные осколки…

Такой прыти и находчивости от наших людей никто в мире не ожидал.

Не разрешают продавать на Запад алюминий как сырье, так наши догадались продавать солдатские алюминиевые ложки. А раз есть еще запрет и на вывоз леса, каждую ложку упаковывают в деревянный ящичек размером с гробик.

Не хватает бутылок для пива? Додумались наливать пиво в полиэтиленовые пакеты. Двойная польза. Раньше напьются мужики пивка – и друг другу бутылками головы прошибают. Теперь пару пакетиков выпьют, надуют их, похлопают друг дружку по лбу и мирно разойдутся, без травм и синяков…

Что только не считали в мире восьмым чудом света: и Эйфелеву башню, и Нотр-Дам, и Венецию! Теперь общепризнанно: восьмое чудо света – русский бизнес!

Одно совместное предприятие умудрилось продать в Панаму наши теплые одеяла. Причем сами панамцы до сих пор не могут понять, зачем им понадобились теплые одеяла, если у них даже ночью курицы несутся вкрутую.

Непонятно, кто начал разговоры о вырождении нашего народа.

Лет десять назад по телевизору какой-то начальник из УВД выступал, говорил: «Неправда, что в России талантов нет. Есть. Много. Но они все сидят». Потом мужика показали: он в тюрьме изобрел, как деньги печатать. Семь лет, пока он сидел, не могли у него аппарат найти. Вышел – спросили про аппарат. Оказалось, он его в двери камеры смастерил. Открыл дверь – из косяка червонец выпал, закрыл – четвертак. Хлопнул со злостью – стольник выскочил. Все признали: гений! Поздравили. И еще семь лет добавили!

В этом и заключается суть всплеска нашего бизнеса. Таланты хлынули из тюрем – куда? В Верховные Советы и в бизнес. Больше, чем из тюрем, в бизнес пришло народу только из ЦК и из министерств. Кто у нас теперь коммерсанты? ЦК и ЗК!

А иностранцы понять не могут, откуда у русских всего за два-три года появились деловые люди в нечищеных ботинках и галстуках, похожих на рваное собачье ухо, с партийным лицом точь-в-точь с плаката «Ты записался водителем троллейбуса?».

При этом любой из них без всякого компьютера, в уме или в крайнем случае на счетах секунд за восемь может прикинуть, какая будет у него чистая прибыль, если он: продаст в Китае две баржи с калошами в обмен на кирпичную линию, которую установит в купленном колхозе на ссуду, взятую в банке за взятку в размере проданного в Лувр лучшего полотна бывшего обкома партии, написанного в духе соцреализма, размером 40 метров на 60 километров, под названием «Буденный у постели больного Горького со своей конницей». Вот и вся загадка восьмого чуда света.

Кто-то шьет кепки, которые носил Ленин. Кто-то торгует полотнами Тициана. Клянется, что все это – подлинники, поскольку все покупал у Тициана сам.

Ребята из очередного совместного предприятия исхитрились скупить шкурки соболя у аборигенов Севера за просроченные лотерейные билеты. Убедили аборигенов, что это новые российские деньги.

Еще кто-то организовал совместное производство духов «СССР – Франция». Духи – французские, бутылочка наша – из-под кефира.

Куда ни глянь – всюду бизнес!

Троллейбусы разрисованы рекламами туристических поездок в Грецию за 2000 долларов! Как будто, если и можно поехать в Грецию, так только на этом троллейбусе.

– Скажите, вы председатель акционерного общества? Как вы считаете, сегодняшний бизнес приносит пользу простым людям?

– Конечно. Недавно мы обменяли нашу подводную лодку в Зимбабве на 150 одноразовых шприцев. Два шприца даже попали в колхоз, где я родился. Колхозники нам очень благодарны за них. Говорят, что пользуются ими уже второй год. Хотя до нас в Зимбабве ими пользовались всего три месяца.

Однако самое великое завоевание нашего бизнеса – это реклама!

«Если вы положите деньги в наш банк, у вас будет только одна проблема: как их получить обратно!»

Наш народ перенес и немцев, и поляков, и татар, переболел коммунистами, осталось самое тяжкое испытание – родной бизнес. Если и после него останется нам самим хоть немного пеньков, стружки, опилок, осколков и мусора, можно будет смело сказать: «Как же ты богата, нищая Россия!»

Сводка прогнозов.

Передаем сводку прогнозов. Сегодня в нашем городе была теплая погода, температура воздуха – плюс 22 градуса. Мясо на рынке – пять долларов за килограмм. Водка в среднем по городу – 34 градуса. Рубль до 18 часов будет устойчив.

Вечером температура упадет до 18-19 градусов. Водка – до 23-24. Рубль приблизится к нулевой отметке.

Ночью ожидаются небольшие осадки, комары, драки, кражи, маньяки. На дорогах – туман и штрафы.

В городах работают казино, рестораны, баррикады.

Наутро возможны кратковременные митинги.

На следующей неделе по всей территории страны пройдут обильные демонстрации.

Национализм – слабый, до умеренного. Возможен ОМОН.

По регионам – по-прежнему видимость демократии. Знатоки примет предсказывают в ближайшее время сильные заморозки в Сбербанке.

В остальных местах – реформы, инфаркты… Возможен ОМОН.

В конце квартала, вероятно, появятся новые партии, но ненадолго.

До прихода весны сильно распустятся совместные предприятия.

Сам год будет обилен землетрясениями, селями, выборами, референдумами и другими стихийными бедствиями.

По всей территории страны устойчиво сохранятся рыночные отношения, которые быстро перерастут в базарные. Рубль перейдет за нулевую отметку.

Возможен ОМОН.

Убери руки, Василёк!

Ой, Вася! Ты, что ль? Вась! Залезай скорей в копну.

Только обещай, Вася, что не будешь меня своими ручищами бесстыжими лапать сразу. Васька, ну давай помечтаем сначала… Смотри, сколько звезд на небе. Хорошенькие все, маленькие, как наши колхозные яблоки. Вася, убери руки, слышь, всю блузку замацкал. Никогда больше к тебе в копну не приду. Правда. Клянусь. Хоть век мне с председателем в лодке не кататься… Васька, перестань.

Кстати, Федька, который вчера вот тут, на твоем месте сидел, вот Федька говорит, что лет через двадцать, Васьк (мечтатель он!), лет через двадцать уже, при коммунизме, денег не будет. А до Марса трамваи ходить будут прямо из нашего колхоза, от коровника. Романтик он все-таки, Вась, не то что ты – только об одном и думаешь. Убери руки, слышь? Сиди, быстро мечтай, кому сказала!

Кстати, ты почему план не выполнил? Золотые ведь руки у тебя, Вась (щекотно!), а план не выполнил. Ну какой же ты нетерпеливый, Васька, как наш мерин мохнорылый! В последний раз говорю: убери руки, а то протянешь ноги. Ты же знаешь, я ударница. Васька, тресну, в партию по частям принимать будут. Работать сможешь только в красном уголке бюстом Мересьева.

Кстати, о бюсте… Васька, ты Тамаркину грудь видел? Ну что ты задрожал, как трактор на колдобине? А я завидую ей: вот это грудь! Сколько ж на такой груди орденов уместиться может! А на моей вот – только значок ГГО.

Васька, ты смотреть смотри, а руками святое-то не лапай. Что святое? Значок – святое! А это – не значок и не святое. Убери руки, они у тебя хоть золотые, а холодные, как ноги у нашего фельдшера. Откуда про фельдшера знаю? Тамарка рассказывала. Так что положи быстро свои беспартийные грабли на колени. Да не ко мне на колени, а к себе. Вот так и сиди, как сфинкс в копне. Сфинкс – это такое животное, Вась. Наш агроном на него похож, когда на работе спит с открытыми глазами.

Васька, ну что ты все время молчишь, как глухонемой, да дышишь, как лошадь пожарная во время тревоги?

Скажи, Вась, честно, вот глядя мне в глаза: вот ты бы хотел?.. Нет, не это. Это я знаю, что ты бы всегда хотел. А птицей хотел бы стать?

А Федька хотел бы. Он мне сам сказал: «Хотел бы я, Наташа, стать птицей, взлететь высоко-высоко, а оттуда камнем вниз и прямо нашему председателю на голову! И чтобы вдребезги!»

Васька, Васька, Васька, прекрати! Вася, Вася, Вася, Вася, Василек ты мой… Вот за что я тебя люблю: за то, что ты все равно своего всегда добьешься. Не то что Федька – до утра про звезды треплется.

Прошло пятнадцать лет.

– Вась, а Вась, ну что ты, как только спать ложимся, сразу к стенке отворачиваешься? Что я тебе, снотворное, что ли? Повернись, слышь, повернись. Нашей дочурке братик нужен. Ну что ты там молча грязным пальцем в обоях ковыряешь?

Ну хорошо, ну не хочешь сына, давай поговорим о чем-нибудь. Жизнь ведь проходит, Вась, а ты все молчишь.

Федька с Тамаркой до утра о Феллини треплются, об Мандельштампе тоже. Тициана вслух читают…

Вась, Вася… Ты хоть знаешь, что такое «Феллини»? Запчасти или макароны? И я не знаю Феллини… Фильку кривого знаю. Темнота мы с тобой, Вась.

Повернись, слышь, давай хоть помечтаем о чем-нибудь возвышенном. Например, о том, как мы тебе пижаму купим! Выходную, да, Вась?.. Как у нашего председателя, слышь. Будешь в ней по субботам в клуб на танцы ходить. А мне, Вась, колготки… Представляешь? В городе два чулка вместе сшили, слышь? Ага, перчатки для ног получились, слышь? Ой, еще я мечтаю на спальный гарнитур в очередь… Французский, белый, как у Тамарки… Называется какая-то ночь – Варфоломеевская, что ли. Ага, и тебе – зимнюю шапку.

Ой, Вась, представляю: лежишь ты в белом спальном гарнитуре, в шапке…

Что молчишь, Вась? Жизнь, говорю, проходит. Повернись, слышь, не трону. Клянусь, не трону! Клянусь самым дорогим, что у тебя есть: нет, не этим, а велосипедом твоим. Зато, если повернешься, жвачки дам пожевать. Слышь, Федька из Италии одну штучку привез, теперь всем пожевать дает. Сегодня наша с тобой, седьмая, очередь. Только, Вась, ты ее, как в прошлый раз, не глотай. Слышь, еще агроном после нас жевать будет.

Тамарка, кстати, на агронома – слыхал? – в партком написала, что он ее обозвал «свиноматкой в сарафане». Ага… А парторг, как всегда, не посмотрел и резолюцию наложил: «Согласен».

Васька, чего сопишь? Правда, заснул? Проснись! Поехали в Италию. В Риме в Лувр зайдем. Поглядим на пирамиду этого, Херопса, что ли. Ну хорошо, ну не хочешь в Италию – давай хоть в Москву съездим, Вась. На Кремль взглянем, в павильон космонавтики зайдем, на эту статую знаменитую поглядим – «Мосфильм» называется. Помнишь, где он к ней молотом тянется, а она ему – серпом…

Эх, Вася, Вася… Вроде ты и заснул. А я ведь ради тебя новую ночную рубашку купила. Федька говорит: к лицу. А по-моему – сплошной срам, Вась. Все вываливается, как тесто из кастрюли. Точь-в-точь как в том журнале бесстыжем. Помнишь, что фельдшер показывал? Помнишь, там у одной платье на босу грудь, юбка-декольте и трусики-невидимки? Помнишь, Вась?

Вась, Вась, ты чего зашевелился? Вась, ты чего, вспомнил, что ли? Васьк, ты куда полез? Вась? Вась? Ожил! Родной мой! А я уж думала, ты у меня совсем как арбуз перезрелый: пузо растет, а хвостик сохнет.

Вот за что я тебя люблю, Василек, – за то, что тебя хоть к утру всегда растормошить можно. Не то что наших мужиков. Откуда знаю? Тамарка рассказывала…

Пятьдесят лет спустя.

– Ой, ну вот, Вась, я тебе цветочки принесла, к изголовью положу у памятника. Ой, сама рядышком посижу, поговорю с тобой. За жизнь-то нашу мы и не наговорились. Ты все больше молчал, я верещала. Вот и сейчас я поверещу, а ты уж потерпи, Вась. Детей наших – нет, не видала. В город теперь не съездишь.

Помнишь, Васька, когда-то в копне под звездами мы мечтали с тобой: лет через двадцать до Марса – на трамвае? Вот оно как обернулось, Вась: пятьдесят лет с тех пор прошло, а автобусы больше в город не ходят. Ага… Бензин, знаешь, сколько стоит? Хорошо, что ты лежишь, Вася.

Впрочем, что я о грустном… Хочешь, радостное расскажу? Очередь на наш с тобой спальный гарнитур подошла! Белый, как ты и мечтал! Только чтобы мне его выкупить, надо продать наш дом, Вася. А согласись, глупо в поле одной – с белым гарнитуром. Но ты не волнуйся, дети обо мне заботятся. Сын… Сын хороший получился. Не зря я тебя растормошила. В последний раз прислал мне такой подарок ко дню рождения, Васька… Баллончик от хулиганов прислал. Да… У нас же хуже, чем в бесстыжей Италии теперь. Кто с пистолетом. Кто с баллончиком. Федька вообще с отечественным дезодорантом ходит. Говорит, что самое страшное оружие – наш дезодорант. Прыснешь в глаза – человек падает, причем от струи. Да, Вась, и долго без сознания остается от запаха.

А дочка, дочка, Васька, вышла за бизнесмена. Большой такой бизнесмен, метра два ростом. Порядочный. Каждый месяц мне справно получку мою присылает – семь долларов. Да, Вась, я у него на предприятии числюсь брокером. Он мне за это платит пять долларов и еще два доллара приплачивает за нашего кота Мурзика, который у него по ведомостям проходит как помощник менеджера.

Ой, Васька, изменилось все, не узнал бы ты нашей деревни. Помнишь, как в копне мы мечтали с тобой, Вася, что наступит такое время, когда денег вообще не будет? Вот, Вась, сбылось! Никому больше денег не дают – ни пенсий, ни зарплат. Так что первый признак коммунизма до нас добрел, Вася. Даже наверху, говорят, средства кончились. Космонавта запустили, а обратно посадить – денег нет. Второй год в космосе крутится, у него за это время на Земле третий ребенок родился. Это космонавт, гордость наша! А что про нас говорить? Даже Фильке Кривому, представляешь, пособие по инвалидности не дают. Ага. Хотя он каждый год справно справку приносит, что у него ноги нет. Комиссия всякий раз собирается, внимательно смотрит на его культяпку, после чего дает справку: «Подтверждаем, что и в этот год ноги нет».

Ну что тебе еще сказать? Агроном новый какой-то травкой торгует. Да, Вась, мудреное название – «Херболайф», что ли. Ага. Яркую вывеску повесил на иностранном над коровником. Он в коровнике офис открыл, секретарш по стойлам посадил. И яркую такую вывеску на иностранном повесил. Все останавливаются, читают: «Херболайф». Задумываются, спрашивают: а что такое «Болайф»? Он им отвечает: «Это по-немецки здоровый означает». Ну, в общем, мужики покупают, Вась.

Ну что еще тебе сказать? Фельдшер ясновидящим стал, после того как в подвал по пьянке свалился. Утверждает, ему что-то открылось, – видать, сильно ушибся, пока летел, Вася. Теперь воду минеральную заряжает из нашего болота. Воняет, Вася! Но заряженная!

А сын, сын фельдшера, – тоже лекарь. Ой, представляешь, он Тамарке пластическую операцию сделал. Ага, Тамарке. Натянул лицо на затылок, слышишь? Ой, Васька! Уши по моде убрал, не лицо – рыбацкий поплавок. Но, видать, перестарался, многовато забрал, слышь, – глаза выкатились, как будто сзади леший за копчик схватил и не пущает. И все время улыбается, все время, Вась. Помнишь, ты книжку читал «Человек, который всегда смеется»? Вот, это Тамарка. Слышь, Вась, дед у нее помер, а она на поминках сидит и дыбится целую неделю.

Все, Вась, пойду. Темнеет. Поздно. Цветочки хоть и полила, с собой заберу. Здесь теперь ничего оставлять нельзя, Вася. Скамейку тоже с собой возьму. Воровство, Вась, сплошное. Квартиру председателя помнишь – вся в коврах? Ограбили! Одну записку оставили: «Так жить нельзя!» Видишь, есть все-таки справедливость на свете!

Ну все, пошла, Вась. И не волнуйся за меня, я как-нибудь проживу. Ты же знаешь, я – ударница, да еще с баллончиком!

Нифигаська.

Если мы хотим как можно быстрее обновить нашу жизнь, главное – не экономика, нет! Главное – навсегда покончить с нашим коммунистическим прошлым.

Например, месяц октябрь, который своим названием неприятно напоминает нам об Октябрьской революции, надо немедленно переименовать. Лучше всего – в август. В честь революционного августа 1991 года! Ничего страшного, пускай два августа будет, разберемся.

Летний Август, названный в честь последней пока революции, будем писать с большой буквы. Детей впредь будем соответственно называть не «октябрятами», а «августятами», тоже быстро привыкнем. Привыкли же мы в одночасье к словосочетанию «Санкт-Петербургский горисполком». И когда на самолете в Питер летишь, никого уже не коробит объявление: «Вас приветствует ордена Ленина, ордена Октябрьской революции Аэрофлот города Санкт-Петербурга Ленинградской области!»

Кстати, о переименованиях улиц, городов, колхозов, закоулков и тупиков… Должен заметить, что они сейчас очень дорого нам обходятся: все вывески менять надо, карты, учебники… А ведь никто не знает, сколько еще впереди нас ожидает путчей и переворотов!

Учитывая исторические особенности развития России, считаю, что будет дешевле для всех поколений сразу придумывать названия на века. Скажем, улица Последнего победителя… Тупик Позора прошлого Президента!

Памятники сносить каждый раз после очередной революции тоже неэкономично. Гораздо умнее их переименовывать, как и улицы: дешевле обойдется. Загримировал Ленина – написал «Менделеев». Энгельса на Кропоткинской можно и не загримировывать – переименовать в любого нашего политического мыслителя.

А еще проще и дальновиднее сразу делать памятники со скручивающимися головками и съемными кепками. Фигуры все равно у наших вождей примерно одинаковые, и одеты – из одного прошлого. Шеи всем подогнать под стандартный гаечный ключ. Переворот или путч удался – отвернул всем шейки, заменил головки, и порядок. Алкоголик с вечера «принял» под Свердловым – утром проснулся под Гавриилом Поповым.

Руки у всех монументов должны приводиться в движение червячной передачей, чтобы было легко менять указание направления: куда на сей раз поворачивать нашему народу.

Надо смелее принимать нестандартные решения! Например, памятники Ленину можно не просто сносить, но и продавать ГАИ и использовать их на дорогах как поворотные указатели: «Вам направо! Вам налево! Вы верной дорогой идете, товарищи!» Самого Ленина лучше всего отвезти в Финляндию. Он всегда за границей скрывался, когда на него гонения начинались, так что его нынче – обратно в эмиграцию, в шалаш!

И еще о важном. После Великой Августовской революции усилилось увлечение церковью. Хорошо! Но в этом направлении тоже надо смелее действовать. У каждого административного здания целесообразней всего строить небольшие церкви, чтобы нынешние руководители могли замаливать грехи по месту работы. Издал распоряжение – тут же побежал просить за него прощение у Господа. А главное, необходимо сызмальства приучать к религии детей. Пионерскую организацию можно сохранить, но принимать в пионеры надо непременно в церкви, только клятву пионера слегка подредактировать: «К борьбе за дело Отца и Сына и Святого Духа будь готов! Аминь!»

Наконец, чтобы жизнь казалась народу прогрессивней, предлагаю всем нынешним руководителям присваивать дворянские титулы. В газетах тогда можно печатать светские новости, довольно привлекательные для людей. Например: «Князь Собчак и маркиз Назарбаев, выкушав по чашечке какао, отправились в балет в окружении графьёв и фрейлин из облисполкома…»

На житейском уровне тоже не помешает добавить изящества. Например, милиционеров, которых народ не очень чтит, надо переименовать в полицейских. Не важно, что в кобуре огурец, а не пистолет; живот – как рюкзак альпиниста, рубашка не сходится…

С председателями горисполкомов пора заканчивать – везде должны быть мэры! Это тоже придаст немало очарования нашей нищете. Мэр города Талды-Курган!

– Глядите, господа, мэр на «Запорожце» поскакал по колдобинам с префектом, губернатором и шерифом Аниськиным!

Вообще обновлять жизнь надо с обновления нашего языка. Больше должно быть красивых и суперсегодняшних слов: коммерциализация, новация, презентация, приватизация… От старых штампов надо уходить к новым! Не универмаги должны быть, а супермаркеты, не столовые, а фудлэнды, не спекуляция, а маркетинг, не магазины, а шопы.

– Где ты это купил?

– Где-где… В шопе!

Кстати, из источников, близких к достоверным, стало достоверно известно, что на днях будет издан указ президента о первом официальном переименовании. Переименовывается авоська в нифигасъку!

Так что впереди у нас – долгожданная новая жизнь: мэры, префекты, господа, шопы и одна большущая на всех нифигасъка!

Клип-пауза

* * *

Мэр Москвы обещал подарить своей супруге на золотую свадьбу четвертое кольцо.

* * *

Думаю, количество глупостей в мире в целом есть величина неизменная. Ее не становится больше, просто она прихорашивается и становится заметнее.

* * *

Сверхмудрость: если ты такой умный, то почему ты такой богатый?

* * *

Известный скульптор-монументалист Зураб Церетели задумал новый проект: возвести в России стену, которая будет больше и Великой китайской стены, и израильской Стены Плача одновременно. Стена будет называться «Великая российская стена Плача». Поскольку все население России будет оплачивать ее строительство.