Я познаю мир. Философия

ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ И ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Философия эпохи Ренессанса, закончившейся кризисом натурфилософии и гуманизма, поставила перед мыслителями следующей эпохи — эпохи Нового времени, начавшейся в конце XVI века — проблему достоверного знания. Я познаю мир, я воспринимаю его, мыслю о нем, но где гарантия того, что получаемые мной знания о мире являются истинными, соответствуют реальности? Где гарантия того, что мир не обманывает меня, что я сам себя не обманываю, считая, что знаю, а на самом деле мои знания — это лишь иллюзия знания? Такими вопросами задавались первые философы Нового времени — Фрэнсис Бэкон, Рене Декарт, Джон Локк, Бенедикт Спиноза, Готфрид Вильгельм Лейбниц, Джордж Беркли, Дэвид Юм.

Мотивы, которыми руководствовались эти мыслители, довольно наглядно были проиллюстрированы в вышедшей в середине XVI века в Германии «Народной книге о докторе Фаусте». Фауст, натурфилософ, мистик, маг, врач, неудовлетворенный своими познаниями, заключил договор с дьяволом Мефистофелем на 24 года. Все эти годы Мефистофель выполнял его желания, рассказывал и показывал тайны мироустройства (как потом оказалось — ложные), а после забрал в ад его душу. Эта народная легенда как нельзя лучше характеризовала общий настрой умов того времени. Один из блистательных философов Нового времени, Рене Декарт, говорил, что «Бог не обманывает нас» и, напротив, «дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно».

Каким же образом мы можем познавать мир, чтобы не вдаваться в самообман? Как проверить собственные знания на их истинность? Этими вопросами занималась философия Нового времени. Необходимо было найти метод познания, который обеспечивал бы достоверность полученных с его помощью знаний.

Чем человек может познавать с достоверностью — душой, разумом, чувствами? Или может быть необходимо, чтобы эти составляющие человеческого сознания действовали совместно? Философы этой эпохи по-разному отвечали на этот вопрос. Отсюда и разные подходы к познанию — эксперимент (Бэкон), рационализм и душевная интуиция (Декарт, Спиноза), сенсуализм, или чувственное познание (Локк). Между философами Нового времени и натурфилософами Ренессанса, даже современниками, была пропасть непонимания. Например, когда Декарту предложили встретиться с Кампанеллой, то он ответил, что ему, собственно, не о чем с ним разговаривать.

К философии Нового времени примыкает непосредственно философия эпохи Просвещения, представители которой жили в основном во Франции в XVIII веке. Философы Просвещения в своих представлениях о мире и о познании основывались на тех результатах, которые дало Новое время. На этой базе они разрабатывали другие проблемы, главным образом социальные и общественно-политические. Научные результаты Нового времени были столь впечатляющими (экспериментальная физика Бэкона, законы механики Ньютона, аналитическая геометрия и оптика Декарта и Спинозы, дифференциальное и интегральное исчисление Лейбница и т.д.), что французские просветители уверовали в то, что теперь осталось лишь «просветить» как можно более широкий круг людей относительно научных достижений, добиться справедливых и полезных законов — и счастливая жизнь не за горами. Это была эпоха создания социальной философии, эпоха создания научных словарей и энциклопедий, главной из которых была «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел», в составлении которой приняли участие практически все выдающиеся мыслители Просвещения.

Пропагандируя философские воззрения Нового времени, один из самых ярких философов этой эпохи, Франсуа Вольтер (1694—1778), занимался социальной философией и создал теорию общественного человека, смысл жизни которого заключается в существовании и связях с другими «общественными людьми». Вольтер при этом отстаивал принципы свободы, равенства и братства, ставшие позже главным лозунгом Французской революции.

Еще один выдающийся просветитель, Шарль Луи Монтескье (1689—1755), исследовал проблему законов, определяющих жизнь человеческого общества. Отношения между людьми, считал он, определяются естественными и позитивными (то есть установленными государством) законами: «Законы должны иметь определенное отношение к физическому характеру страны, к климату,... к характеру почвы, ее положению, ее площади, к способу жизни народов». Все эти отношения, считал Монтескье, в совокупности составляют дух законов человеческого общества.

Основным спором эпохи Просвещения стал спор между Вольтером и Руссо относительно того, куда же все-таки должно двигаться человечество: вперед, к развитию цивилизации, или назад, к состоянию «естественного человека», «доброго дикаря».

СОЮЗ УМА И ОПЫТА - ПРОТИВ ИДОЛОВ

Фрэнсис Бэкон (1561-1626 гг.) был одним из величайших революционеров в истории науки и философии, «отцом экспериментальной физики». И все же его биография вряд ли могла бы пробудить в ком-нибудь возвышенные чувства. «Я поручаю свое имя векам, отдаленным потомкам и чужим нациям», — так писал Бэкон для тех, кого, как он полагал, будут интересовать не его конкретные жизненные поступки, а только его научные открытия.

Будущий философ и государственный чиновник родился в Лондоне, в семье Николаса Бэкона, который более 20 лет прослужил в высокой должности лорда-хранителя Большой печати. Хотя Фрэнсис был довольно слабым и болезненным мальчиком, он тем не менее умел понравиться окружавшим его людям. Сама королева Елизавета очень любила его и называла своим «маленьким лордом-хранителем Большой печати».

В возрасте 13-ти лет Бэкон поступил в Кэмбриджский университет, из которого через три года ушел недовольный тем, что там преподавали в основном чисто формальные, освященные традицией науки.

Будучи сыном богатого и высокопоставленного вельможи, Фрэнсис Бэкон мог рассчитывать на быструю карьеру, но в 1579 г. его отец умер, и основная часть наследства перешла к старшему брату Фрэнсиса — Энтони. Для того чтобы продолжать вести ту жизнь, к которой он привык, Фрэнсис вынужден был всеми правдами и неправдами добиваться хорошей должности при дворе.

Он получил образование юриста, но карьера его не клеилась — все видели в нем «чужого», скорее философа, чем чиновника. Его собственный дядя, занимавший высокий пост, советовал ему перестать философствовать. Отчаявшись, Бэкон решил попробовать сделать парламентскую карьеру. В 1593 г. он был избран в Палату общин, где, ища популярности, произнес речь о необходимости справедливых законов и о том, что для королевы любовь народа должна быть дороже денег. После такой речи он впал в немилость. Елизавета Великая больше и слышать не хотела о том, кого она когда-то называла своим «маленьким лордом».

Все хлопоты Бэкона наконец закончились тем, что граф Эссекс, любимец королевы, подарил ему одно из своих поместий. Там Бэкон наконец написал первое свое философское сочинение «Опыты», в которых изложил некоторые пункты своей реальной философии. Книга Бэкона имела огромный успех, поклонником его философии был сам Уильям Шекспир, на основе чего некоторые исследователи даже выдвигали гипотезу, что настоящий Шекспир — это якобы Фрэнсис Бэкон.

К сожалению, сам философ оказался не столь благороден, как его покровитель. Когда Эссекса обвинили в заговоре, Бэкон выступил одним из его обвинителей. После казни фаворита в 1601 году Елизавета, чувствуя свою уменьшающуюся популярность, попросила Бэкона написать трактат, оправдывающий эту казнь. Бэкон с готовностью исполнил просьбу королевы и надеялся, что Елизавета приблизит его к себе. Но королева выразилась о нем так: «Есть такие услуги, за которые награждают, но не уважают».

Свои мечты о высокой государственной должности Фрэнсис Бэкон смог осуществить только после смерти Елизаветы, в правление Якова I Стюарта. В 1618 году он стал лордом-Канцлером английского королевства. А в 1620 году выпустил в свет свой главный философский трактат «Новый Органон», который, по его мнению, должен был заменить «старый» «Органон» — логический трактат Аристотеля. Бэкон провозгласил принцип: «Изобретающий ум есть орган науки». Эта книга, буквально перевернувшая весь ход развития европейского философского и научного мышления, вознесла Бэкона на вершину славы, подтверждая то, что он писал о себе много раньше: «Я только звонарь, который встал раньше других для того, чтобы всех созвать в церковь».

Сущность научного метода познания, который Бэкон назвал эмпирическим, состояла в том, чтобы любую идею, возникшую в сознании, проверить в ряде специально поставленных опытов — экспериментов. Далее вступает в дело «новый органон», или «новая логика», основу которой у Бэкона составляет индукция. Индукция, по мысли Бэкона, должна проводить анализ опыта и различать основные его элементы, которые либо подтверждают, либо опровергают проверяемую идею.

Человеческому мышлению, считал Бэкон, присущи существенные изъяны, искажающие истину и мешающие получению новых знаний. Эти изъяны он назвал идолами. Таких идолов четыре: идол рода (присущ человеку как виду разумных существ: «Человеческий разум как неровное зеркало, которое, отражая вещи, смешивает свою природу и природу вещей и тем самым искажает ее и нарушает»); идол пещеры (Бэкон заимствует сюжет платоновского мифа, только в качестве стен пещеры выступают знания и привычки, полученные человеком в процессе его воспитания); идол рынка (т.е. идол «языка» — высказывая мысль, мы уже ее искажаем, в еще более искаженном виде она воспринимается другими людьми, искажается ими при передаче далее и т.д.); идол театра (в истории человеческой мысли накопилось столько идей, концепций, теорий, что теперь человек чувствует себя как в театре, на сцене которого, как актеры, играют все эти теории, заслоняя реальность).

Первые два идола Бэкон рассматривал как «врожденные», а два других уходят своими корнями в общественную жизнь человека. В познании, считал философ, нужно отбросить «общепризнанное» и все время помнить о том невольном искажении, которое наше мышление вносит в познаваемое им же. Именно поэтому необходим эксперимент, который «желательно заканчивать математикой», уводящей мысль на тот уровень абстракции, где «врожденные» идолы практически не действуют. «Наша надежда, — писал он, — базируется на все более тесном и прочном союзе опыта и ума».

Наслаждаться успехом Бэкону пришлось, увы, недолго. Через три дня после того как герцог Бэкингем от имени короля преподнес ему титул виконта Сент-Альбанского, парламент предъявил лорду-канцлеру обвинения во взяточничестве и злоупотреблении служебным положением. Поистине Бэкону оставалось только заявить: «Мысль моя была всегда далека от моих действий». Он признал все обвинения, но попытался предложить королю своеобразную взятку: «Я предлагаю подарок Вашему Величеству. И если Вы спасете меня, я напишу хорошую историю Англии». Но парламент вынес приговор — громадный штраф, лишение права занимать государственные должности, находиться при дворе, а также многолетнее заточение в Тауэре. Правда, король практически сразу освободил Бэкона, и тот отправился в ссылку.

Остаток дней Фрэнсис Бэкон посвятил дальнейшей разработке своего «эмпирического» научного метода, и даже смерть его была напрямую связана с научными экспериментами. Как-то в апреле 1626 года, когда еще было холодно, Бэкон катался в экипаже и вдруг ему в голову пришла мысль проверить на опыте, насколько снег может предохранять от гниения органические продукты. Он купил только что зарезанную курицу и старательно обложил ее снегом. При этом он сильно простудился. Эксперимент со «снежным холодильником» Бэкону удался вполне, но самому ему становилось все хуже, и через неделю он скончался.

На могиле ему поставили памятник: философ, сидящий в задумчивой позе, а на пьедестале помещены такие слова: «Фрэнсис Бэкон, барон Веруламский, виконт Сент-Альбанский, но более известный под именем светила науки, образцового оратора, обыкновенно сидел в такой позе. Разрешив все задачи тайн природы и гражданской мудрости, он умер, повинуясь естественному закону: все сложное подлежит разложению». Так ушел из жизни человек, создавший новую эпоху в философии и оставивший потомкам загадку того, насколько он сам соответствовал своему представлению о добре, которое сформулировал так: добро есть то, что полезно человеку и человечеству в одно и то же время.

«Я МЫСЛЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО СУЩЕСТВУЮ»

Настоящим философом, когда он разрабатывает свою философскую систему, всегда движет какой-то внутренний пафос, некий его собственный принцип, которому он старается следовать всю свою жизнь. Иногда этот принцип явно просматривается в размышлениях философа, иногда нет. В философии Рене Декарта (1596-1650 гг.), одного из величайших философов и истории философии, этот принцип как на ладони: я не хочу, чтобы кто-либо или что-либо обманывали меня, и тем более не хочу обманывать себя сам. Следование этому принципу побудило Декарта вести жизнь, полную приключений и огромного внутреннего напряжения, подвергаться опасностям на войне, вступать в острые философские дискуссии.

Рене Декарт родился в очень знатной и богатой дворянской семье в одной из провинций Франции — Турени. Среди его родственников и предков были полководцы, епископы, члены парламентов. Сам же Рене родился очень слабым, болезненным мальчиком, тем не менее склонность его к наукам проявилась очень рано, и отец называл его в шутку «маленьким философом». В восемь лет он начинает учебу в элитном дворянском колледже Ла Флеш, основанном королем Генрихом IV, завещавшим похоронить в этом колледже свое сердце. Так оно и случилось — 4 июня 1610 г. Декарт в числе избранных учеников встретил сердце короля.

Декарт прекрасно учился в колледже, где преподавали в основном учителя из иезуитского Ордена. Древние языки, двухлетний курс философии, в основном схоластической, а также самый любимый Декартом предмет — математика — все же не могли удовлетворить его страсть к познанию. Позже, вспоминая школьные годы, основатель рациональной философии писал: «С детства меня воспитывали для занятий науками, и так как меня уверили, что с помощью их можно достигнуть ясного и прочного знания всего полезного, то я почувствовал необыкновенно сильное желание их изучить. Однако когда я прошел весь курс учения, в конце которого обыкновенно люди вступают в ряды ученых, я совершенно изменил свой взгляд, ибо находился в таком хаосе сомнений и заблуждений, что, казалось, из моего желания учиться я мог извлечь ту пользу, что все более и более убеждался в своем невежестве». Поэтому Декарт решил покинуть школу и отправиться странствовать: «Я не хотел более искать другой науки, за исключением той, которую я мог бы найти в самом себе или в великой Книге жизни».

В 1613 году Декарт приезжает в Париж и погружается в жизнь, полную развлечений и удовольствий. Но через год такая жизнь ему наскучила, и он вдруг исчез из поля зрения своих друзей. Живя в Париже, он нигде не появлялся, и никто не знал, где он живет. Все это время Декарт занимался глубоким изучением математики. В 1617 году его жизнь снова круто изменилась — он пошел на военную службу сначала в голландскую армию, а затем принял участие в нескольких сражениях между католиками и протестантами в Германии на стороне первых. Тогда же, в 1619 году, он испытал сильнейший внутренний кризис — философия показалась ему тогда сплошным темным хаосом, в котором ничего нельзя различить с ясностью. Напротив, математику Декарт считал единственной ясной наукой. И тогда у него возникла идея — нельзя ли с помощью математических методов прояснить философию и другие науки?

В 1620 г. Декарт окончательно оставил военные дела и вернулся в Париж, где опять уединился для размышлений, от которых его отвлекла лишь осада протестантской крепости Ла Рошель, во время которой он был представлен Людовику XIII и кардиналу Ришелье. А через несколько недель Декарт впервые сформулировал основные принципы своей новой философии. В тот день в Париже он присутствовал на философском диспуте, где некто Шанду, блестящий оратор, но весьма поверхностный ученый, представлял свою якобы «новую философию». Говорил Шанду великолепно, и большинство присутствовавших одобрили его речь. Только Декарт молчал. Когда же его попросили высказать свое мнение, он встал и пункт за пунктом доказал несостоятельность теории Шанду, державшейся на мнимых, недоказанных основаниях. Декарт противопоставил бездоказательным философским теориям свой «пробный камень»: всякая истина может быть открыта только при помощи методического мышления и должна выдержать испытание им.

Декарт понимал, что он сам далек еще от достаточно ясного понимания тех новых принципов философии, которые в общих чертах были им изложены в споре с Шанду. Поэтому он, неожиданно для парижской публики, уже приготовившейся чествовать его в качестве нового модного «философского героя», уезжает в Голландию и поселяется там в полном уединении, подкрепленном еще и тем, что Декарт живет среди чужих людей, почти не зная их языка. «Я гуляю ежедневно в самой сутолоке большой толпы народа так свободно и спокойно, как Вы в своих аллеях; я рассматриваю людей, движущихся вокруг меня, как деревья в Ваших лесах и зверей в Ваших лугах», — так описывал в письмах Декарт свою жизнь в Голландии, жизнь стороннего наблюдателя, читающего «великую Книгу жизни». В эти годы Декарт создал свои главные философские произведения: «Размышления о первой философии, в которых доказывается бытие Бога и бессмертие души» (1641), «Принципы философии» (1644), «О страстях души» (1646).

Главной проблемой, занимавшей Декарта, была проблема достоверного знания. Как узнать, что то, что я знаю, я знаю истинно? Как доказать себе истинность своих знаний? Ведь гораздо легче, говорил Декарт, иметь по-какому-либо вопросу известное количество смутных идей, чем в самом легком вопросе добраться до истины как таковой. Поэтому главным вопросом познания Декарт считал вопрос о методе. Свой метод он назвал дедукцией, которая заключается в том, чтобы найти источник истины и затем двигаться от него шаг за шагом, не сбиваясь с пути, не сворачивая в ложную сторону.

Но с чего начать, как найти этот «источник истины»? Все наши представления и чувства, говорил Декарт, недостоверны, поэтому познание должно начинаться с сомнения. Сомнение, считал философ, должно быть направлено не против мира, а только против значимости наших собственных представлений о нем. Я, говорил Декарт, не Бога, который создал мир, подозреваю в обмане, а предполагаю, что некий «демон лжи» просто сбивает меня с правильного восприятия реальности.

Итак, Декарт сформулировал первый принцип познания: «Я сомневаюсь во всем». Но дальше с необходимостью возник вопрос — есть ли что-нибудь такое, в чем можно не сомневаться? Если я, говорил Декарт, отброшу все сомнительное, все, в чем можно сомневаться, то все же несомненным останется одно — мое сомнение, мое мышление, которое и есть мое истинное бытие. Я мыслю, следовательно, существую (Ego cogito, ergo sum) — таков основополагающий принцип, сформулированный Декартом. Еще один принцип, принцип достоверности знания, гласит: Что я постигаю ясно и отчетливо, то истинно. Познать «ясно и отчетливо» значит представить изучаемый предмет в чистом виде, отделить от него все чуждое.

Основой человеческого бытия, считал Декарт, является «мыслящее Я», но это Я появляется на свет не пустым. В противном случае, оно не могло бы породить никакой мысли — ведь «из ничего не выйдет ничего». Поэтому Декарт ввел понятие врожденных идей — эти идеи даны человеку, его душе уже при рождении, врождены Богом. Собственно, идея Бога и является, считал Декарт, главной врожденной идеей — именно на основе ее мы можем затем иметь представление и познавать идеи Добра, Красоты, Истины. Второй врожденной идеей является идея тел — на ее основе мы можем воспринимать и познавать окружающие нас в мире тела.

Исходя из этого Декарт сформулировал антропологическое доказательство бытия Бога, которое основано на сопоставлении несовершенной природы человека и совершенной природы Бога. Человек существует и одарен представлением о совершеннейшем существе (Боге), но сам человек, очевидно, несовершенен, а значит, не может быть источником наличия во мне идеи о совершеннейшем существе — как меньшее не может породить большее. Следовательно, эта идея прирождена мне извне, то есть самим Богом, реально бытийствующим. Таково рассуждение Декарта. Более того, он полагал, что именно бытие и идея Бога делают возможным человеческое сомнение и, следовательно, мышление. В противном случае, человек был бы безысходно заключен в собственных иллюзиях. Способность же сомнения доказывает, что человеку присущ свет истинного знания, источником которого является Бог.

Декарт даже сформулировал своего рода правило жизни. Во-первых, Бог создал не людей (имеется в виду некая обезличенная масса людей), Бог создал меня. Во-вторых, в этом мире всегда есть для меня место. В-третьих, если я, по какой-либо причине, не займу этого места, то в мире не будет порядка и красоты, и меня не будет, и самого мира тоже не будет. Вот такое максималистское заключение об ответственности человека перед самим собой и перед миром. Бесполезно убегать от мира и его реальностей, потому что, говорил философ, убегая, мы все равно уносим свой страх с собой.

Декарт в своей философии много внимания уделил тому, каким образом природа человека влияет на его мышление и волю. Человек, полагал философ, состоит из двух субстанций — тела (протяженная) и души (мыслящая). Их соединение мешает душе спокойно созерцать — возникают эмоции, страсти, являющиеся неотъемлемой частью человеческой природы. Удивление, желание, печаль, радость, любовь, ненависть — таковы простые страсти, тревожащие душу человека. Их комбинации составляют страсти сложные. Единственной положительной страстью Декарт считал удивление, ибо оно дает человеку первый импульс к познанию.

Декарт считал, что человек изначально обладает свободой воли — без нее он просто не мог бы выйти из сети заблуждений, но воля может и подвести — выбрать не то решение из предложенных разумом. Причиной зла, по Декарту, является ошибка воли. Человек, движимый страстями, несвободен. Для того чтобы стать свободным, ему необходимо стать выше своих страстей, прояснить свое мышление. А это возможно лишь в состоянии собранного субъекта (т.е. — вспомнившего свои врожденые идеи, которые и есть для человека первая необходимость). Исходя из этого Декарт сформулировал принцип человеческой свободы — свобода на волне необходимости, при которой человек ставит осознанные им врожденные идеи выше давления внешних обстоятельств. Помочь в преодолении страстей может и другой сформулированный Декартом принцип — принцип великодушия: я не могу судить о том, чего не знаю с достоверностью.

Таковы основные принципы философии Декарта — картезианства. Смерть настигла его там и тогда, когда он вряд ли ее ожидал. Его пригласила в Стокгольм шведская королева Кристина — читать ей лекции по философии. Королева была ярко выраженным «жаворонком» — лекции были назначены на шесть часов утра. Такой нагрузки Декарт, который по-видимому был «совой», не выдержал. Через несколько месяцев он заболел пневмонией и умер, сказав перед смертью, что просит считать его философией только то, что он написал своей рукой.

МЫСЛЯЩИЙ ТРОСТНИК

Среди философов Нового времени Блез Паскаль (1623—1662 гг.) занимает особое место. Русский философ Лев Шестов писал, что Паскаля «влекло не вперед, вместе со всеми людьми, к "лучшему" будущему — а назад, в глубь прошлого». «Пренебрежение философствованием и есть истинная философия» — таков один из парадоксальных афоризмов Паскаля, выраженный в книге «Мысли», написанной им всего за несколько дней.

Уже в раннем детстве у Паскаля проявилась необычайная способность к восприятию мира и недюжинная сила ума. В 11 лет он заметил, что если ударить ложкой по тарелке, а затем сжать ее пальцами, то звук вызванный ударом, стихает гораздо быстрее, чем без сжатия. Это навело его на мысль о колебательной природе звука, и он написал «Трактат о звуках», который был серьезно воспринят взрослыми учеными. В 17 лет Паскаль написал геометрический трактат «Опыт о конических сечениях», который привел многих ученых в восторженное изумление. Только, пожалуй, один Декарт выразил сомнение — он считал, что Паскалю не хватает методичности и доказательности. Позже уже сам Паскаль выступит с критикой декартовской философии, станет одним из самых непримиримых ее противников.

Но, в сущности, Декарт был прав — Паскалю действительно претила методичность в науке. Наука представлялась ему чем-то вроде набора головоломок, которые необходимо решить для элементарной жизненной пользы или просто в качестве интеллектуального соревнования. К примеру, первую счетную машину Паскаль изобрел для того, чтобы помочь отцу в его нудных ежедневных подсчетах. Основы теории вероятностей он разработал, чтобы ответить на вопросы друзей-картежников о том, как поделить выигрыш между игроками, если игра внезапно прервется. Однажды он объявил конкурс на решение сложной математической задачи — и сам его выиграл, решив задачу быстрее всех.

В конце жизни Паскаль даже принял активное участие в создании первого в Европе «общественного транспорта» — кареты должны были ездить по определенным маршрутам через определенные промежутки времени.

Кардинальный поворот в своих взглядах на мир и человека Паскаль испытал как раз в 17 лет, когда познакомился с учением епископа Янсения — янсенизмом. Янсенизм, ратовавший за нравственное очищение человека, за подчинение его воли воле Божьей, за аскетическую жизнь, был во Франции своеобразной формой протестантизма внутри католической Церкви. Паскаль стал ярым сторонником янсенистов. К тому же его с детства мучили необъяснимые сильнейшие боли, и он обостреннее многих сознавал бренность этого мира, абсурдность существования человеческого существа, которого ожидает неизбежный конец — смерть. Но что там, за порогом смерти?

Перед сознанием Паскаля «разверзлась пропасть», ощущение которой преследовало его всю жизнь: «Мы беззаботно бежим к пропасти, поместив перед собой что-нибудь, мешающее ее видеть». Очевидцы рассказывали, что Паскаль часто буквально физически видел эту пропасть и загораживался от нее стулом. Перед этой пропастью разум — ничто: «Смирись, бессильный разум; умолкни, глупая природа: знай, что человек — существо, бесконечно непонятное для человека, вопроси у твоего Владыки о неведомом тебе истинном твоем состоянии».

Что такое человек? — задавал себе вопрос Паскаль. И отвечал на него сам: «Человек — всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он — тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо быть всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает». Паскаль не отвергал человеческий разум. «Все наше достоинство в способности мыслить», — говорил он, но отвергал слепое повиновение разуму. Разум необходим человеку, считал Паскаль, для того, чтобы мочь воспринять и осознать волю Бога. Но есть такие запредельные вещи, перед которыми разум бессилен.

Тщету этого мира Паскаль обосновывал даже простейшими рассудочными аргументами: что выгоднее — получить вечность или «пустяк» жизни, преходящее, ничто. Историю человечества, считал Паскаль, нельзя рассматривать как непрерывный рациональный процесс, в ней все подвержено случайностям, причины которых нам неведомы. «Если бы нос Клеопатры был чуть короче, всемирная история получила бы иное направление», — шутил он.

Даже болезни, причинявшие ему всю жизнь физические страдания, от которых он так рано умер, не заставили Паскаля упрекнуть Бога. Напротив, он полагал, что эти болезни как раз и даны ему для того, чтобы он смог осознать всю реальность грани «жизнь-смерть» и бессилие разума перед ней, почувствовать существование за этой гранью «вечной жизни». Паскаль даже написал необычайную по силе страстности и смирения личную «Молитву, чтобы Бог дал мне употребить болезни во благо».

Разум человека, считал Паскаль, противоречив. Он может разбудить человеческую мысль, волю, душевную стойкость, но может и успокоить, «усыпить» человеческую душу и сердце, сделать их нечувствительными к высшим, сверхразумным истинам. Как призыв к постоянному духовному труду звучит один из самых знаменитых афоризмов Паскаля: «Иисус будет в смертельных муках до конца мира: не должно спать в это время».

ЧЕЛОВЕК КАК «ЧИСТЫЙ ЛИСТ»

Английский философ Джон Локк (1632—1704 гг.), основатель сенсуалистской философии (философия чувственного познания) Нового времени, родился в городке Рингтоне (близ Бристоля) в 1632 г. в семье адвоката. Окончив Оксфордский университет в 1658 г., он преподавал греческий язык и риторику, служил цензором. Одновременно Локк подробно изучал достижения современной ему философской мысли — за профессиональную компетентность в этом вопросе его даже прозвали «доктором Локком». В 1668 г. Локк стал членом Лондонского королевского общества, но его там не жаловали за антисхоластические взгляды. В 1675 г. Локк отправился во Францию, где изучил философию Декарта.

С этого момента он «вошел» в философию как основной противник декартовской теории «врожденных идей» и рационально-интуитивного метода познания, в противовес которым он выдвинул теорию tabula rasa («чистого листа»). Человек рождается с чистым сознанием, не загруженным никакими врожденными знаниями. Поэтому всё, что человек познает, он познает через опыт.

Опыт, считал Локк, может быть как внешним (воздействие внешнего мира на наши чувственные органы), так и внутренним (результат мышления, деятельности души). На основе внешнего опыта мы получаем «чувственные идеи», а продуктом внутреннего опыта являются внутренние душевные рефлексии (процесс самоосознания). И тот и другой опыты ведут, утверждал Локк, к образованию простых идей. Более абстрактные, общие идеи появляются в нашем сознании лишь на основе размышления над простыми идеями. Например, когда мы видим, что кареты едут одна за другой, проезжая мимо нас, то в нас возникает простая идея «последовательности» тех или иных действий, но если мы дадим себе труд поразмышлять над идеей последовательности, то у нас появится более общая идея — идея «времени».

Мир вещей мы познаем на основе внешнего чувственного опыта (сенсуалистское познание), но при этом, считал Локк, мы сталкиваемся с определенными трудностями. Как, например, отделить истинные свойства вещей от того, что привносят в наше познание наши органы чувств? Пытаясь разрешить эту проблему, Локк разделил идеи, полученные на основе внешнего опыта, на идеи первичных качеств (которые возникают благодаря воздействию на наши органы чувств свойств, принадлежащих объектам внешнего мира: масса, движение и т.д.), и идеи вторичных качеств (связанных со спецификой наших органов чувств: запах, цвет, вкус и т.п.). В познании очень важно разделять эти идеи, дабы не поддаться самообману. По Локку, нельзя, например, сказать, что «яблоко красное». Яблоко имеет определенную форму, массу, но цвет яблока есть свойство не яблока, а нашего зрения, различающего цвета.

Со стремлением к более объективному познанию связана и теория номинальных и реальных сущностей вещей. Мы, считал Локк, часто принимаем номинальные сущности вещей за реальные. Например, говорим о золоте, что оно имеет желтый цвет, тяжелое, ковкое, блестящее — но это знание отражает лишь наше представление о золоте, но никак не его реальную природу, сущность или структуру. Поэтому Локк предостерегал ученых от поспешных классификаций объектов внешнего мира по видам и родам. Сначала необходимо как можно полнее познать природу единичной вещи, а уж потом классифицировать.

Несмотря на свою полную борьбы, политических репрессий и невзгод жизнь, Локк отнюдь не потерял веру в изначально неиспорченную природу человека. Естественное состояние людей, по Локку, есть «состояние равенства, в котором вся власть и правомочность является взаимной, один имеет не больше, чем другой». Человеческую свободу ограничивает лишь естественный закон, который гласит: Никто не имеет права ограничивать другого в его жизни, здоровье, свободе либо имуществе. Люди вполне способны, при правильном отношении к миру и друг другу, жить, не ограничивая взаимной свободы и не причиняя друг другу никакого вреда. Локк даже написал книгу «Мысли о воспитании», которая начиналась со знаменитых слов: «Здравый дух живет в здоровом теле».

О том, насколько тонко Локк разбирался в вопросах воспитания, свидетельствует сформулированный им принцип достаточного наказания: «Нет, я не признаю никакой исправительной меры полезною для нравственности ребенка, если стыд, сопряженный с нею, пересиливает стыд от совершенного поступка».

СВОБОДА КАК ОСОЗНАННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ

Судьба этого философа полна драматизма, а его имя стало своего рода символом логичности и рассудочности в европейской философии. Высшей целью этой науки Бенедикт Спиноза (1632—1677 гг.) считал видение вещей с точки зрения вечности. А на его печати для писем была изображена роза с надписью наверху: «Caute» — «Осмотрительно».

Бенедикт Спиноза (Барух д'Эспиноза) родился в Амстердаме в состоятельной семье испанских евреев, бежавших в Голландию от преследований со стороны инквизиции. Хотя они и вынуждены были принять христианство, но втайне сохраняли верность иудаизму. Поначалу Спиноза занимался в школе еврейской общины в Амстердаме, где выучил древнееврейский язык, глубоко изучил Библию и Талмуд.

После этого он перешел в христианскую школу, где освоил латынь и науки — ему открылись античный мир, культура эпохи Возрождения и новые течения в философии, созданные Р. Декартом и Ф. Бэконом. Постепенно юный Спиноза стал все более отдаляться от интересов своей общины, так что вскоре вступил с ней в серьезный конфликт.

Глубокий ум, таланты и образованность юноши всем бросались в глаза, и многие члены общины хотели, чтобы Спиноза стал их раввином. Но Спиноза отказался в столь резкой форме, что какой-то фанатик даже покушался на жизнь будущего великого рационалиста — Спинозу спасло лишь то, что он вовремя сумел увернуться, и кинжал прорезал только его плащ. Так уже в юности Спиноза был вынужден защищать свою свободу, право на свой собственный выбор. В 1656 г. он был изгнан из общины, а его сестра оспорила его право на наследство. Спиноза подал в суд и выиграл процесс, но самого наследства не принял — ему важно было доказать только свои права. Он переехал в окрестности Амстердама и там, живя в одиночестве, занялся философией.

С 1670 г. Спиноза поселился в Гааге. Он научился шлифовать стекла и этим ремеслом зарабатывал себе на жизнь, хотя к этому времени уже был известен как интересный глубокий философ. В 1673 г. ему даже предложили занять кафедру философии в Гейдельбергском университете, но Спиноза отказался, поскольку опасался, что на этой должности ему придется идти на мировоззренческие компромиссы, ибо, отказавшись от иудаизма, он так и не принял христианства. Он жил один и очень скромно, хотя имел много друзей и почитателей его философии. Один из них даже дал ему денег на пожизненное содержание — Спиноза принял подарок, но при этом попросил значительно уменьшить сумму. Умер Бенедикт Спиноза в возрасте 44 лет от туберкулеза.

Главным философским трудом Спинозы стала его «Этика». Он всегда считал себя последователем рациональной философии Декарта и его «геометрического» метода познания, предполагающего строгие доказательства любого утверждения. В «Этике» Спиноза довел метод своего учителя до логического предела — эта книга по манере изложения напоминает скорее учебник по геометрии. Сначала идут определения (дефиниции) основных понятий и терминов. Затем следуют очевидные, интуитивно ясные идеи, не требующие доказательства (аксиомы). И, наконец, формулируются утверждения (теоремы), которые доказываются на основании дефиниций и аксиом. Правда, Спиноза все же отдавал себе отчет, что философия вряд ли сможет полностью уместиться в столь строгих рамках, и потому снабдил книгу многочисленными комментариями, в которых и изложил собственно философскую аргументацию.

Главной идеей Спинозы, на которую «нанизана» вся его философия, является идея о единой субстанции мира — Боге. Спиноза исходил из декартовского понятия субстанции: «Субстанция — это вещь, для существования которой не нужно ничего другого, кроме нее самой». Но если субстанция является основой самой себя, то есть сама себя творит, то, сделал вывод Спиноза, такая субстанция дол-быть Богом. Это и есть «философский Бог», являющийся универсальной причиной мира и неразрывно (имманентно) связанный с ним. Мир, считал Спиноза, делится на две природы: природу творящую и природу сотворенную. К первой относится субстанция, или Бог, а ко второй — модусы, т.е. единичные вещи, в том числе, и люди.

Поскольку мир пронизан единой субстанцией, в нем царствует строгая необходимость, исходящая из самой субстанции, или Бога. Такой мир, полагал Спиноза, является совершенным. Но откуда тогда в нем страх, зло, несвобода? Спиноза отвечал на эти вопросы очень своеобразно. Да, человека влечет по жизни совершенная необходимость, но часто сам человек этого не понимает и ему становится страшно, возникает стремление противоречить необходимости, и тогда его душой овладевают страсти, он творит зло. Единственный выход — осознать эту необходимость. Отсюда его знаменитая «формула свободы»: Свобода есть осознанная необходимость.

По-своему Спиноза определил и человеческую добродетель. Поскольку мир совершенен, то он стремится сохранить себя. Поэтому, считал Спиноза: «Для нас действовать по добродетели означает не что иное, как жить, заботясь о самосохранении, руководствуясь разумом и собственной пользой». Правда сам Спиноза, судя по его биографии, не очень заботился о «самосохранении», его больше привлекала возможность разумно мыслить, ибо это означало для него «блаженство при высшем интеллектуальном познании», которое есть «не только добродетель, но и единственная и высшая награда за добродетель». Добродетель, считал Спиноза, несет награду в себе самой, делая возможным «рай» уже здесь, на земле.

ПОЧЕМУ ЭТОТ МИР - ЛУЧШИЙ ИЗ ВОЗМОЖНЫХ?

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716 гг.) был философом, математиком, физиком и даже мистиком. В жилах его текла немецкая (по матери) и славянская (по отцу) кровь. Полагают, что фамилия Лейбниц — это переделка от польско-чешского Лубенец. Да и некоторые современники Лейбница отмечали его «чисто славянскую» широту натуры, переходящую, правда, иногда в безалаберность.

Он родился в Лейпциге. Его отец, пожалуй, даже слишком рано распознал гениальные способности сына. Сам Лейбниц любил вспоминать это скорее как анекдот: когда его крестили во младенчестве, то он в какой-то момент поднял глаза к потолку, и отец увидел в этом предзнаменование великой будущности своего сына. Придя домой, он записал в семейной хронике, что сын его всегда будет обращать взор к небесам.

Лейбниц быстро проявил свои незаурядные качества. В 12 лет он открыл для себя интересный метод изучения языков. Когда он читал книгу римского историка Тита Ливия, то поначалу почти ничего не понимал. Тогда мальчик стал рассматривать гравюры, помещенные в книге. Просмотрев их внимательно, он попробовал прочесть книгу еще раз и почувствовал, что уже кое-что понимает в латинском тексте. Через некоторое время Лейбниц мог читать самые сложные латинские трактаты. С той поры, писал позже Лейбниц, он «поставил себе основными правилами: искать в словах и выражениях ясности, в вещах — пользы». Возможно уже тогда в маленьком Лейбнице зародилось стремление искать во всем некую общую пользу, единство и гармонию.

В 15 лет Лейбниц стал студентом Лейпцигского университета, где изучал юриспруденцию, философию и математику. Здесь он впервые ознакомился с философскими учениями Фрэнсиса Бэкона и Рене Декарта, с космическими концепциями Коперника и Галилея. Активно полемизируя с возникавшими на почве поверхностного восприятия Новой философии атеистическими и материалистическими концепциями, он обращается к словам Ф.Бэкона: «Капля, выпитая из кубка философии, удаляет от Бога, но если выпить кубок до дна, то возвращаешься к Богу».

В спорах с материалистами Лейбниц постепенно формировал свою философскую концепцию. В качестве главного аргумента он выдвинул феномен движения материальных тел. Из существования тела в данном месте, рассуждал Лейбниц, вытекает лишь возможность движения, а не само движение. Следовательно, существуют некие «нематериальные причины», движущие, формирующие, приводящие все в порядок. «Я докажу, — писал Лейбниц, — что причиною всех вещей является всемирная гармония, т.е. Божество, что эта гармония не есть причина грехов, но грехи все-таки неизбежны и принадлежат гармонии подобно тому, как тени оттеняют картину, а диссонансы придают приятность тону».

В 1676 г. во время пребывания в Париже Лейбниц разработал первые основания своего великого открытия: математического метода дифференциального исчисления и связанной с ним теорией монад. Монады — это метафизические единицы, неделимые, подобные математическим точкам, это центры движущих сил, атомы субстанции. Монады не могут ни возникнуть, ни погибнуть, поэтому «сумма Вселенной», которая состоит из монад, всегда одна и та же. «Сумма всех движущих сил природы постоянна, в природе всегда сохраняется одно и то же количество живой силы» — эта формулировка Лейбница была своего рода предтечей закона сохранения энергии. Монады, являясь движущими силами мира, движут его к одной конечной цели — всеобщей гармонии.

По степени развития Лейбниц различал монады трех видов. Низшая форма монад составляет неживые предметы. Второй тип монад — монады-души, способны к ощущениям. Такие монады составляют биологические объекты. И, наконец, третий вид — монады-духи обладают способностью осознавать. Последние монады организуют человеческую сущность. Сами монады, по Лейбницу, способны к внутреннему развитию. Естественно, что если монады выстраиваются по степени совершенства, то должна существовать и наисовершеннейшая монада, то есть Бог.

Одновременно Лейбниц хотел объяснить и проблему происхождения зла в мире. И здесь он использовал метод дифференциального исчисления. В мире, утверждал Лейбниц, есть известный относительный максимум блага, но, по закону гармонии, это возможно лишь при существовании минимума блага (т.е. — зла). Далее Лейбниц рассуждал таким образом: Бог, создавая мир, мог выбирать из бесчисленного множества планов творения, но, будучи высшим существом, он, естественно, выбрал наилучший из всех возможных планов. Поэтому, говорил философ, мы можем утверждать, что этот мир есть лучший из всех возможных миров.

Таковы были философские изыскания Лейбница, заставившие всю Европу величать его «великим Лейбницем». Для России же философ особенно важен потому, что именно ему поручил Петр I создать план организации Российской Академии наук, и Лейбниц стал одним из первых российских академиков.

РЕАЛЕН ЛИ НАШ МИР?

Джордж Беркли (1684—1753 гг.) был одним из тех философов Нового времени, которые пытались примирить новые философские концепции (Декарта, Бэкона, Локка) с догматическим христианским богословием. Он родился в Ирландии, окончил университет в Дублине, после чего в 22 года начал преподавать теологию. Через некоторое время он совершил длительное путешествие по Европе, где подробно ознакомился с новейшими философскими тенденциями.

Возвратившись в Англию, Беркли составил проект основания колледжа на Бермудских островах, для чего поехал на три года в Северную Америку. Именно тогда он произнес знаменитые слова: «Развитие империи направлено к Западу», за которые его именем назвали небольшой городок в Калифорнии, где и по сей день расположен знаменитый своими физико-математическими исследованиями Берклеевский университет. Вернувшись в Ирландию, Беркли стал католическим священником. В 1734 г. он был посвящен в сан епископа города Клойн в Ирландии.

В 1709 г. Беркли впервые заявил о себе как о серьезном мыслителе в трактате «Опыт новой теории зрения», где он попытался сформулировать начальные положения своей философской системы. В отличие от Локка, разделявшего свойства вещей на зависящие от наших органов восприятия и не зависящие, Беркли утверждал, что у вещей нет свойств, восприятие которых нами не зависело бы от наших воспринимающих органов. Мы не можем, доказывал он, даже точно утверждать, какие размеры имеет тот или иной предмет. Ведь один и тот же предмет на большом расстоянии кажется маленьким, а при приближении — увеличивается. Следовательно, мы ничего не можем знать о вещах до тех пор, пока мы их непосредственно не ощущаем. Мир есть лишь то, что я воспринимаю — таков принцип Беркли. Иными словами, вещи в мире предстают перед нами только как совокупность наших ощущений. «Быть», считал Беркли, значит — «быть воспринимаемым». В «Трактате о принципах человеческого знания» он утверждал: «...совершенно исключено, чтобы вещи имели какое-либо существование вне мысли или мыслящего существа, которые их воспринимают».

Материя, считал Беркли, не существует вне духовной субстанции, которая мыслит. Источником такой субстанции является Бог. Весь остальной мир, все вещи, которые кажутся нам реальными, на самом деле, говорил Беркли, являются лишь «комплексами наших ощущений». Иными словами, мир существует лишь с точки зрения нашего субъективного восприятия. А своего рода инстанцией, обеспечивающей это восприятие, выступает идеальная духовная субстанция — Бог. Поэтому система Джорджа Беркли называется субъективным идеализмом.

Беркли настаивал на том, что в философии термину «вещь» необходимо предпочесть термин «идея», включающий в себя все вещи, поскольку они существуют лишь как мыслимые нами. Противники Беркли пытались опровергнуть его теорию. Что же, говорили они, значит, к примеру, дерево, растущее в этом дворе, не существует тогда, когда во дворе никого нет? На это Беркли ответил: «Бог всегда воспринимает всё и благодаря этому и скалы, и камни, и деревья существуют постоянно».

В своей последней философской книге «Сейрис», изданной в 1744 г., Беркли попытался согласовать свою систему субъективного идеализма с системой объективного идеализма, созданной еще Платоном. Основное противоречие между этими системами заключалось в том, что Беркли подходил к познанию мира с сенсуалистской позиции, то есть позиции чувственного восприятия. Платон же полагал, что идеи вещей существуют вне и независимо от нас, сами по себе, объективно, и, даже вопреки нашим чувственным ощущениям, могут мыслиться нами.

Беркли прибег к «последнему философскому аргументу», то есть к понятию Бога. Бог есть единая основа всего сущего, следовательно он является и источником наших чувственных восприятий, и источником тех идей (или — идей вещей), которые мы воспринимаем. Поэтому, пришел к выводу Беркли, наше восприятие лишь кажется нам субъективным, на самом же деле оно происходит из единственно объективного источника — Бога.

Оригинальность философии Беркли состояла и в том, что он переставил акценты в познании. Что для нас важнее, скажем, в яблоне? То, каким образом и почему она растет, или то, что на ней вызревают яблоки? Иными словами, Беркли предлагал рассматривать вещи такими, какие они уже есть, какими они уже созданы, а не пытаться разобрать их на части, чтобы посмотреть, как они устроены. Для нас, считал Беркли, важно то, какие конечные цели (финальные причины) определяют существование и действия той или иной вещи.

Время и пространство казались в эпоху Беркли абсолютными, реально существующими вещами, и поэтому никто почти и не заметил утверждения философа об их относительности: пространство есть лишь наши специфически упорядоченные чувственные восприятия, а время — выражение их взаимной последовательности. Беркли, предсказал возможность «теории относительности» за 200 лет до того, как ее сформулировал в виде научной доктрины Альберт Эйнштейн.

«ПОСЛЕ» ЕЩЕ НЕ ОЗНАЧАЕТ «ПОТОМУ»

Дэвид Юм (1711—1776 гг.), основатель европейской философии агностицизма, родился в Эдинбурге (Шотландия). В 1744 г. Юм безуспешно пытался получить профессуру в Эдинбургском университете, потом стал наставником душевнобольного, затем поступил в секретари к одному генералу. Эти перипетии нисколько не огорчили Юма. Даже когда почти никто не обратил внимания на его только что вышедший труд «Очерки о человеческом разуме», он лишь отшутился: «Отличаясь от природы веселым и пылким темпераментом, я очень скоро оправился от удара».

Вскоре Юм познакомился не только с концепциями рационализма и сенсуализма, но и с философией Жан Жака Руссо. Он так же проявил интерес к субъективному идеализму Дж. Беркли. Изучив все концепции Нового времени, Юм пришел к весьма скептическим выводам относительно человеческих возможностей познания. Это не удивительно: и древнегреческая философия, и римская, и схоластика — все они имели своих скептиков. В чем же заключался скептицизм Юма по отношению к философии Нового времени?

В своем основном труде «Исследование о человеческом разуме» Юм попытался ответить на вопрос — что мы на самом деле воспринимаем в тот момент, когда думаем, будто воспринимаем вещи, предметы, других людей или животных? С одной стороны, говорил Юм, у нас нет достаточных аргументов, чтобы доказать, что внешний мир, материальная природа, которую мы воспринимаем, действительно существует. С другой стороны, мы не можем и доказать, что то, что мы воспринимаем, на самом деле не существует. Иными словами, наши восприятия так же мало говорят нам о существовании мира, как и о его отсутствии. Следовательно, вообще бесполезно задавать вопрос о существовании или несуществовании внешнего мира. Наш разум оперирует лишь с содержанием наших ощущений, а не с тем, что их вызывает, — это и есть основной принцип юмовского агностицизма, то есть скептического отношения к возможности достоверного познания.

Какого же рода знания мы способны получать в таком случае? «Хотя кажется, — писал Юм, — что наше мышление имеет неограниченную свободу, мы выясняем при более близком знакомстве, что оно, собственно, ограничено весьма узкими границами и что вся эта творческая сила духа есть не более чем способность складывать, перекладывать, увеличивать либо уменьшать материал, который нам поставляют чувства и опыт». В процессе упорядочивания наших впечатлений мы формируем некие идеи или представления — это и есть наш опыт, опыт формулирования идей. Итак, агностик пришел к выводу, что в процессе познания мы можем оперировать, с одной стороны, нашими впечатлениями, которые создают у нас иллюзию отношений между «реальными вещами». А с другой стороны, мы можем оперировать идеями, то есть в нашей голове складываются «отношения идей».

К «отношению идей» мы можем прийти либо путем интуитивного прозрения, либо путем доказательств. Знание «отношений идей» Юм считал самыми прочными и основательными, ибо они не зависят от внешнего мира, о котором неясно даже, существует он или нет. К примеру, утверждение о том, что «квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов» остается истинным при любом положении в отношении к внешнему миру, даже если в этом мире вообще не встречались бы треугольники. Это гениальное прозрение Юма было понято и воспринято лишь в начале XX века в таких важных и интересных философских направлениях как неопозитивизм и аналитическая философия.

Что же до отношения «реальных вещей», то Юм в общем-то не отвергал их, он только говорил о том, что здесь мы входим в несколько иную область знания. Например, мы вроде бы можем с полной уверенностью утверждать, что «завтра взойдет солнце». Эта уверенность зиждется на том, что уже многомного дней мы наблюдаем одно и то же — утром всходит солнце. Но, спрашивал Юм, кто может доказать, что ложным является обратное утверждение — «солнце завтра не взойдет». Ведь это утверждение столь же понятно и столь же непротиворечиво, как и первое. И кто может дать гарантии, что в некий «энный» раз солнце обязательно взойдет? Таким образом, знать что-то наверняка о происходящем в «реальном мире» мы можем только после того, как это «что-то» уже имеет место быть.

Скептическому анализу Юм подверг и такую идею-фикс философии Нового времени, как понятие причинности: «Все наши заключения относительно причин и действий основаны исключительно на привычке». «После» еще не означает «потому» — так сформулировал свое отношение к идее причинности Юм. Например, небо закрыли тучи и пошел дождь. По привычке можно сказать, что дождь пошел из-за того, что небо закрыли тучи. Но, как писал Юм, «разум не сможет даже при помощи самого тщательного поиска и исследования» найти для этого следствия истинную причину.

Скепсис Юма был направлен против развившегося в ту эпоху представления о неограниченных возможностях человеческого разума. В том числе, Юм отвергал и все попытки доказательства существования Бога, основанные на разуме. Он подверг сомнению мысль Декарта о существовании самооснов-ного, то есть основанного на себе самом, человеческого Я. Юм считал, что человека не существует без его ощущений, и, таким образом, человек неотделим от мира, который он воспринимает.

Скепсис Юма стал своего рода первым «ушатом холодной воды», вылитым на горячие головы ученых Нового времени, решивших, что теперь дело лишь за поступательным и методическим познанием тайн природы. Последние, правда, почти не обратили на это внимания — за исключением Иммануила Канта, заинтересовавшегося проблемой априорного, то есть доопытного, знания.

ЗОЛОТОЕ ВРЕМЯ ДОБРЫХ ДИКАРЕЙ

О значении этого мыслителя эпохи Просвещения очень хорошо написал другой крупный философ, но уже XX века, Бертран Рассел: «Значение Руссо проистекает главным образом из его призыва к сердцу и к тому, что в его время было названо "чувствительностью". Он является отцом движения романтизма».

Жизнь Жана Жака Руссо (1712—1778 гг.) была трудна и запутанна. Он родился в Женеве (Швейцария). Его отец одновременно был и часовых дел мастером, и учителем танцев.

В 12 лет Руссо по воле родителей был вынужден оставить школу и пойти в подмастерья учиться ремеслу, которое вскоре всей душой возненавидел. В 16 лет без гроша в кармане он сбежал в маленькое европейское королевство Савойю, где перешел в католичество.

После обращения он поступил в лакеи к одной знатной даме, потом жил как бродяга, странствующий и существующий на случайные заработки. Лишь через несколько лет ему повезло — он попал в секретари к французскому посланнику в Венеции маркизу Монтэгю. Работу свою Руссо выполнял исправно, но вот денег за нее от маркиза не получил. И здесь проявился «боевой» характер будущего философа. Он отправился в Париж и там, несмотря на многочисленные трудности, все же добился выплаты причитавшегося ему жалованья.

Там же в Париже и зажглась философская звезда Руссо. В 1750 году Дижонская академия объявила конкурс на премию за лучшее сочинение по весьма знаменательной для того времени теме: «Принесли ли науки и искусства пользу человечеству?» Руссо написал сочинение «О влиянии наук на нравы» , в котором буквально камня на камне не оставил ни от науки, ни от искусства, ни, естественно, от европейской цивилизации, которую эти науки и искусства создали. И победил, тут же попав в разряд известных мыслителей Франции.

Главным объектом критики Руссо избрал проблему искусственных потребностей. Руссо как бы бросил взгляд на далекое прошлое человечества. Когда человек был «дикарем», он жил естественно, у него не было понятий «богатства» и «бедности», «государства» и прочих условностей, к которым его привело развитие цивилизации. Его потребности были естественны, он был свободен от ненужных для естественной жизни потребностей. Теперь же, когда созданы «искусственные потребности», человек, вместо того чтобы просто «быть» таким как он есть, стремится «казаться» иным, неестественным.

Причину разрушения «естественого» первобытного общества Руссо видел в появлении частной собственности, которая стала причиной едва ли не всех войн и преступлений в истории человечества. Впрочем, имущественное расслоение Руссо считал лишь первой ступенью неравенства. Вторая ступень — образование государства — определила неравенство между властвующими и подвластными. Третья ступень появляется с перерождением законной власти в деспотию: «Если раньше народ был обманут государством и законами, то деспот обманывает и народ, и законы». В последнем случае, по мнению Руссо, все люди становятся равны в своем бесправии и получают право на восстание против тирана: таково было руссоистское обоснование законности революции, разразившейся во Франции в 1789 году. Эти мысли философ изложил в трактате «О происхождении и причинах неравенства между людьми».

В другой значительной, работе — «Об общественном договоре» — Руссо выдвинул идею «народного государства», которым правит «объединенный народ» и которое не предусматривает никаких законов и гарантий, ведь невозможно, считал Руссо, чтобы «тело желало вредить всем своим членам». В таком государстве правят сложные взаимоотношения между «общей волей» (воля народа как целого) и «волей всех» (совокупность индивидуальных воль).

В конце жизни Руссо тяжело заболел, у него была мания преследования. Он умер в 1778 г. в Лондоне.