Я разобью твоё сердце

Глава 25

Прохладный морозец остужает жар пылающих щёк. Вижу, как Герман собирает ладонью снег и прикладывает его к разбитому носу. Не оборачиваясь на меня, он идёт к машине. Как будто ему совершенно наплевать, и он не собирается ни объясняться, ни ждать меня. Еле успеваю запрыгнуть в иномарку и закрыть двери, когда колёса двигаются с места. Моему возмущению нет предела. Так много гневных слов внутри, что они копятся в горле горьким комком, который мешает говорить.

— Что это было? — сдавленно произношу я, глядя на Германа.

Вместо ответа он вытирает нос и выкидывает в окно окровавленный снежок. Откидывается на спину и угрюмо смотрит вперед. Как будто меня здесь нет! Как будто я ничего не спрашивала!

— Ты можешь мне объяснить? — мой голос дрожит. Сглатываю колючий комок и он, осев в груди, начинает её нещадно царапать.

— Музыку включи, — обращается к водителю парень.

— Нет, не надо! — протестую и теряю терпение. — Гера! Посмотри на меня!

Он нехотя поворачивает голову и задерживает на мне секундным темный взгляд. Стиснув челюсть, вновь отворачивается.

Мне начинает трясти изнутри.

— Это правда, что на мне сейчас платье твой бывшей девушки?

Кожа зудит и чешется от осознания этого факта.

— Не еби мне мозг, Лиза, — с раздражением фыркает Гермна.

Я открываю рот и просто не могу подобрать слов. Ни капли сожаления в его голосе. Сплошная претензия, как будто это я совершила подлость.

— Значит, ты просто использовал меня, — захлебываюсь отчаянием.

Смыкаю губы, чтобы подавить всхлип.

Заславский просто молчит на мою истерию, абсолютно игнорирует мои задетые чувства. Это сильно угнетает. Моё сердце не выдерживает боли.

Я сжимаюсь, чувствуя себя совершенно беззащитной и жалкой перед ним.

— Ты до сих пор любишь её? — спрашиваю с тихим надрывом.

— Нет, — мрачно отзывается Герман.

Поднимаю поникшую голову.

— Ты сам сказал это… — я помню из подслушанного разговора.

— И? Это просто слова, которые ничего не значат.

Неутешительно усмехаюсь с такого ответа.

Ах, да, я совсем забыла о его омерзительном отношении к словам.

— А что для тебя имеет значение? — упрямо смотрю на него блестящими от слезной пелены глазами. — Причинять боль другим? Унижать? Разбивать сердца?

Я завожусь до состоянии лихорадки.

— Получается, каждое твоё слово было ложью! Ты нагло врал мне в лицо! Ни грамма правды от тебя, в то время как я была искренна с тобой!

— Хочешь знать правду? — угрожает Герман. Его серые глаза вызывающе мерцают.

Правда уже происходит на моих глазах. И она настолько горькая, что я готова выпрыгнуть из собственной кожи. Чтобы больше не быть той влюбленной дурой, которая доверилась этому подонку.

— Я просто развлекался. Ты частично поучаствовала в представлении. Понравилось находиться в роли моей девушки? — издевательски усмехается Заславский.

— До тошноты, — давлюсь.

— Шоу закончилось, жизнь продолжается, — цинично заключает он. — Между нами остаётся всё, как прежде. Уймись.

Мои глаза шокировано округляются. Он серьезно?

— Ничего между нами больше быть не может! — по нарастающей повышаю голос.

Герман морщит лоб от громкого звука.

— Ну как знаешь, — безразлично дергает плечом. — Неплохо трахались.

Я болезненно вздрагиваю от его слов, как от плети, хлестнувшей спину.

— Тебя интересовал только секс?

— Ну да. А что еще?

— Действительно… — раздавлено выдыхаю я.

Шумно набираю воздух носом и запрокидываю голову, чтобы из глаз не сорвались слёзы. Рыдать тут перед Заславским было бы неоправданным унижением.

Облизнув дрожащие губы, смотрю на его отстраненный вид и меня разрывает в клочья. Да как можно быть таким? Без души, без сердца, без принципов, без морали… Как я могла привязаться к такому?

Ему невозможно верить, он никогда не будет искренен. Ему нельзя открываться, плевал он на чужой внутренний мир. Его нельзя любить, он тотчас разобьёт сердце.

— Про спор ты тоже наврал мне? — с полным разочарованием догадываюсь я.

— Из-за спора я потерял машину. Так что не надо, — хмыкает он.

— Ну пусть возвращают, ты же выполнил условие. Забирай свою драгоценную машину!

— Заберу, когда надо будет.

Его черствая бездушная мина ужасно раздражает.

— Вот и забери! — кричу.

— Не переживай. Щас видео скину, как трахал тебя и заберу, — он достаёт из кармана телефон.

Что? Какое еще видео? Что он собирается скидывать?

— Ненавижу! Ненавижу тебя! — меня сносит ураганом эмоций.

Руки беспорядочно начинают хлестать Заславского. Слезы бесконтрольно вырываются из глаз.

Он стискивает мои запястья, встряхивает, чтобы успокоилась, и убивает жестоким взглядом.

— Я тебе ничего не обещал. Трахалась ты со мной по собственной воле. Чё то не нравится — проваливай. Я другую найду. И покрасивее и без мозгоебства. Всё равно уже надоела.

Резко отпускает мои руки, и они безжизненно ударяются о мягкое сиденье.

Я задыхаюсь. Его грубое отношение ранит больнее огнестрельного оружия.

— Останови, — рычит водителю.

Машина послушно съезжает на обочину. Герман открывает мою дверь, и холодный воздух врывается в душный салон.

— Свободна, — грубо указывает на выход. Избавляется от меня, как от ненужного груза.

Собрав остатки гордости, выхожу на улицу и громко хлопаю дверью. БМВ уезжает, оставляя меня на пару с разбитым сердцем. Из глаз вырывается ливень слёз. Мне хочется проклясть Германа вслед, но он итак прОклятый, и не раз. Хочется обвинить его во всех смертных грехах, но я сама допустила ошибку. Слишком наивная, слишком глупая. Он обманывал, а я была рада купаться в сладкой лжи. Он преподал мне жестокий урок, который никогда не забуду. Я выучу все ошибки, и впредь не посмею быть доверчивой дурой. Надеюсь, мы больше с ним не пересечёмся. А если это произойдёт, то я пройду мимо, как будто никогда не знала этого человека. На самом деле, я действительно его не знала…

Конец первой части