Я сберегу твоё сердце (СИ)

14

Земной из окна наблюдал за тем, как Эва эмоционально рассказывала женщине о произошедшем, то морща милое личико в приступе злости, то поднимая брови умилительным домиком. Ребёнок крутился рядом — забирался на качели к маме, потом спускался и её на своей коляске катал Айк. И так по кругу.

— Ты как? — рядом встал Сокол.

— Главный связывался. Местные ребята начинают операцию и нас просят помочь.

— Когда?

— Выдвигаемся через день.

— Айк?

— Безопасность в электронике.

Сокол вздохнул и тоже посмотрел на девушек.

— Ясно.

За эти несколько дней Эва стала для них ближе, чем они могли подумать. И когда Земной передавал приказ, всем стало немного грустно: каждый уносил отсюда частичку теплого.

Дух — воспоминания о впервые приготовленном лично для него завтраке. Такой безобидный и простой в своём исполнении акт заботы оказал на него влияние глубже, чем можно себе представить. В нем вскрывались раннее забитые и забытые пласты воспоминаний и чувств. Это было тяжело и больно, но что делать — Дух не знал. Поэтому переживал все глубоко внутри себя и изменения в нем замечал только Айк.

Сам же Айк, самый молчаливый среди них и самый отстраненный от жизни отряда — обладал уникальной способностью: его проницательности мог бы позавидовать Сокол, но большинство своих выводов он оставлял при себе. И отсюда он уносил прикосновение детских ладошек, крепко сжимающих шею. Заливистый смех, порой громкий и звенящий в самое ухо. Ощущение того доверия, с которым ребёнок льнул к нему, когда он катал малышку на коляске. Он хотел так же.

Сокол стал ещё спокойнее. Не то, чтобы он раньше метался или много сомневался. Пожалуй, он был самым стабильным в их отряде. Но то ощущение тепла и позитива, которые исходили от Эвы, дало ещё больше опоры в их изменчивом мире.

Ярый разрывался. Он искал по жизни лёгкости и находил её. Но что это было несколько часов назад? Те пронзительные зелёные глаза, в которых он видел боль, не выходили из головы. Безотчетно, но этой женщине ему хотелось доставить не просто удовольствие в одну ночь, а наполнить ее взгляд улыбкой, счастьем и радостью. С другой стороны — вот так за раз было тяжело изменить своим принципам. А вдруг показалось? А вдруг не то? Но он снова и снова возвращался к глазам. Хотел обнять бледное, уставшее личико руками, растворить всю боль в себе: он сильный, он справится. И от этих мыслей тепло разливалось по телу.

Земной лишь внешне был похож на непробиваемую скалу: внутри у него закручивался шторм. Эва ему определённо нравилась. Он сдался сам себе и признал это. Своей дерзостью ли, самоуверенностью ли, своей улыбчивостью ли, но она задевала внутри то, о чем он и не догадывался. Его злило, что девушка со всеми общалась одинаково и что они у нее не первые. Собственнические инстинкты требовали полноправного обладания ею, требовали заткнуть ей рот и закрыть глаза. Но своей другой, здравой частью, он понимал — никаких прав у него нет. Земной был единственным, кто решил забыть обо всем, что здесь было. Тем более, что они вряд ли ещё увидятся.

О том, что им нужно уехать, Эве сказали тем же вечером. Она удивлённо приподняла брови, но не более того. Мило всем улыбнулась, сказала, что нужно тогда организовать прощальный ужин и сидела с ними до позднего вечера, болтая ни о чем.

На следующий день её, неожиданно, не оказалось дома. Парни сходили в магазин, закупились мясом, сами настрогали несложных салатов и потихоньку разбирались с мангалом.

Эва вернулась далеко после обеда, измотанная и еле стоявшая на ногах. Ребята напряглись, но девушка очаровательно улыбнулась и подошла сразу к ним.

— Обалденно пахнет, — втянула запах жарящегося на огне мяса и Дух, который им занимался, практически растаял от комплимента.

Жизнь заиграла красками, стоило её бирюзовой макушке затесаться между ними и вот уже не хватало времени на готовку, на разговоры, на беготню туда-сюда. К ужину присоединилась Настя с малышкой и Ярый поплыл окончательно, затолкав свои душевные метания поглубже. Женщина все видела и все понимала, но стойко его игнорировала.

— Не лезь к ней, — жёстко отбрила его Эва, когда они вдвоем оказались на кухне.

— Да почему? — тут же ощетинился мужчина.

— У неё муж тоже был военным.

— И?

— Был. Погиб. Когда она была на 8 месяце беременности.

Словно ведро холодной воды на голову.

«Был. Погиб»

— К тому же, — подошла ближе и хлопнула по плечу, — помни про массмаркет.

Яр остался на кухне, сжимая кулаки. Злился. На себя. На мир. На Бога: так дерьмово сплести их судьбы и соединить в самый неподходящий момент! Черт!!!

На выходе из дома Эву за локоть поймал Земной. Схватил крепко, даже больно и потянул в дальний конец террасы.

— Нам надо поговорить.

И прежде чем успел открыть рот, девушка начала первой:

— Я прошу меня простить за …эм…тот вечер. Ты был таким мрачным и злым.

— И ты решила, что секс поможет мне стать более добрым? — Зем резко притянул её к себе за поясницу.

— Обычно срабатывает, — Эва попыталась вывернуться, но её только крепче сжали.

— И многим ты так помогла? — выдохнул очень близко к её губам. Чёрная масса злости и возбуждения медленно закипали в нем.

— Не твоё дело, — процедила сквозь зубы Эва, чувствуя, как напряжен мужчина.

— Эва! — позвала её стоящая у входной двери Настя. Она не ушла до тех пор, пока Земной не отпустил девушку. — Все в порядке?

— Да, — кивнула Эва, поправила на себе одежду и они обе отошли к качелям.

Настя периодически оборачивалась на Земного, прожигая того взглядом. Эва же вела себя так, будто ничего не случилось.

Они мило досидели до позднего вечера. Никто не заметил этот маленький инцидент и никто не допытывался, почему Зем такой мрачный. Он как раз таки был обычным.

А вот Ярого пришибло знатно: он сидел в стороне с бутылкой пива, ни на кого не обращая внимания.