Я тебя присвою

Глава 36

Валерия

Перехватив мои руки, оказывается за моей спиной и толкает меня вперед, я как упрямый осел, упираюсь ногами о гравий. — Саш, я не шучу, я реально даже не знаю с какой стороны к ней подходить, — внутри нарастает паника. Мне хватило бы посмотреть со стороны.

— Уж точно не сзади, — раздается рокочущий смех у меня над головой.

Сдаюсь напору и просто иду вперед, он берет меня за руку, переплетая наши пальцы. Я смотрю на то, как соединены наши руки. Простой жест, ничего особенного, но меня резко бросает в пот.

Ощущения такие, будто меня засунули в духовку и включили температуру, ну скажем, на 220 градусов.

Он улавливает мой взгляд, и большим пальцем своей руки медленно поглаживает внутреннюю часть моей ладони. Сглатываю, спазм в горле немного отпускает. Сердце все равно работает так, будто я только что закончила бежать стометровку. Мы подходим к ограждению, работник ипподрома по очереди выводит красивых и статных жеребцов, только что двигавшийся по кругу площадки.

— Эти красавцы пока еще с норовом, — теплое дыхание Дементора согревает мою щеку.

Через пять минут из стойла, где скрылись два жеребца выводят небольшую серую лошадь.

Заводят в открытый загон.

— Пошли, первый контакт очень важен.

— Лошади очень хорошо считывают эмоции. Так что здесь важно внутреннее спокойствие, — напутственным тоном продолжает Глебов.

— Подходи спокойно, без резких движений с левой стороны и дай ей тебя обнюхать.

Обхватив мое запястье, он командует раскрыть ладонь и медленно тянется ей к морде лошади. Сначала она настороженно смотрит на нас.

Ее уши улавливают малейший шум или движение. Они все время поворачиваются то в одну, то в другую сторону.

Обнюхав меня, она утыкается теплой мордой в мою ладонь и я шумно выдыхаю.

Будто с меня скинули сейчас все напряжение, которое копилось годами, и я ощущаю легкость в каждой клеточке своего тела.

— Умница, — это он мне или лошади? Мои губы расплываются в улыбке.

У него в руке оказывается кубик сахара, который он протягивает лошади на раскрытой ладони. Она с удовольствием забирает угощение и начинает задорно им хрустеть.

Когда только и успел взять сахар?

— Я все правильно делаю? — проговариваю слова шепотом.

— Да, — так же отвечает мне Глебов.

В этом моменте столько сокровенного, интимного…

— Так, коннект у вас произошел, а теперь давай прокатимся.

— А ты умеешь ездить верхом? — этот вопрос вертелся на языке с самого начала, как только мы попали на территорию ипподрома.

— Да, даже занимался короткий период в подростковом возрасте.

— Почему бросил?

— Не знаю, просто стал реже приезжать на занятия, а потом и вовсе забил.

Мы подходим к лошади и мне помогают на нее забраться.

Это выглядит крайне неуклюже. Мои конечности становятся деревянными и не слушаются.

Очутившись в седле, я сильно напрягаюсь, лошадь переминается с ноги на ногу, и мне кажется что я с нее сейчас упаду.

Работник ипподрома берет Герду (так зовут лошадь) под уздцы и начинает движение, где-то на середине круга я расслаблюсь и начинаю получать удовольствие.

Фонтан эмоций бьет сейчас во мне.

Смятение…

Радость…

Детский восторг…

Испуг…

Восхищение…

Счастье…

У меня идет мощнейший выброс эндорфина.

Все это время Саша не спускает с меня глаз. Облокотившись о деревянные перекладины, он внимательно следил за движениями лошади.

Проехав три круга, слезаю с лошади и подхожу к Саше.

— А ты почему не катался? Они закрываются через десять минут.

— Я знаю, — глухо произносит Дементор.

— Я хотел показать ТЕБЕ это место, — мы благодарим работников и покидаем территорию ипподрома.

— Почему? — спрашиваю уже сидя в машине. Мы выруливаем на дорогу.

— Что почему?

— Ты сказал, что хотел показать мне это место, почему? — задаю повторно вопрос.

— Просто ты последние дни только и думаешь, что об этих Смольских, так нельзя. Надо было переключиться, развеяться.

Анализируя последний час, я действительно не вспомнила ни про Смольского старшего, ни про его «прекрасную» дочурку. Мне будто переустановили какую-то программу внутри. — Спасибо, мне правда стало легче.

Он кивает и в салоне воцаряется тишина.

Даже радио не включено. Только звук шин, быстро шуршащих по асфальту.

Спустя минут пятнадцать, Дементор все же решает ее нарушить.

— Лер? — он отвлекается от дороги, что бы посмотреть на меня. Как ни странно, рядом с ним, мои панические атаки больше не проявляются. Хотя мы едем по трассе примерно сотню.

— М-м?

— Мы можем попробовать еще раз? — вначале не понимаю сути вопроса. — Меня к тебе тянет и я не могу объяснить, почему, — продолжает он.

— Если я нахожу тебя в толпе, я уже не могу потерять тебя из виду, — приятное покалывание разрастается в моих пальчиках, даже поджимаю их на ногах.

Внизу живота собирается томление и разливается в теплую сладость, я отворачиваюсь к окну, что бы он не увидел моей улыбки.

— Саш, мне кажется это плохая идея, — не смотря на то, что меня саму тянет всякий раз, как только мы с ним встречаемся взглядами, я запрещаю себе любые мысли, которые хоть как-то связаны с Глебовым.

Я только-только стала забывать тот случай в клубе. А это Дементор, и этим все сказано. Второй раз мое израненное сердце не сможет пережить подобного.

Я не хочу к кому-то привязываться. Когда-нибудь все равно придется расставаться, а это чертовски больно вырывать частичку себя и отдавать на век другому человеку. Возможно это неправильно. Я неправильная…

— Посмотрим… — он сжимает руль с такой силы, что кожа на костяшка рук натягивается и становится белой. Губы сжимаются в одну тонкую линию. Глебов выжимает педаль газа в пол, стрелка на спидометре стремительно клонится вправо.

Я смотрю вперед вцепившись пальцами в кожаное сиденье. Ладони тут же становятся влажными, а дыхание рваным, я втягиваю в себя со свистом воздух, но в легких наоборот, кажется, что его становится все меньше и меньше.

Он что решил нас убить?