Я тебя присвою

Глава 40

Валерия

Доезжаем до моего дома. Хоть Глебов и порывался отвезти меня к себе, я наотрез отказалась.

Слишком много мыслей в голове. Их нужно переварить в одиночестве и как мож скорее. Иначе моя голова просто не выдержит и взорвется.

— Саш, давай позже обо всем поговорим, я хочу сейчас побыть одна, — он тормозит на полпути, уже наклонившись ко мне, чтобы поцеловать в висок.

— Лер, мне кажется лучше сейчас все выяснить, — смотрит на меня не моргая, пытаясь уловить хоть что-то на моем лице.

Я снова закрываюсь, не могу довериться людям, а уж тем более Дементору.

Вся мимика застыла на лице, взгляд холодный и отстраненный.

— Ладно, завтра поговорим, — сдается наконец.

— Пошли, до квартиры провожу.

— Я что, сама не дойду? — начинаю возмущаться. Раздражает такое отношение, как к ребенку.

— Я сказал провожу, значит провожу, — первый выбирается из салона машины и открывает мою дверь.

Очевидно, что его сейчас не переспорить, поэтому не предпринимаю никакой попытки отстоять свое мнение.

Заходим в подъезд.

Лифт снова не работает. Сейчас это даже к лучшему, пару минут в замкнутом пространстве вместе с Дементором — очередная пытка для моих расшатанных нервов.

Поднимаемся по лестнице, Глебов идет след в след.

Теперь я хорошо понимаю смысл выражения «Дышит в спину…»

Потому что он реально сейчас настолько близко ко мне, что от его дыхания шевелятся волосы на моей макушке.

Минуем еще два этажа и оказываемся перед дверью в мою квартиру. — До завтра, — наклоняется и практически невесомо прикасается губами к моей щеке. Новый импульс тока проходит сквозь мое тело.

Я когда-нибудь перестану на него так реагировать?

— Угу, до завтра, — быстро открываю дверь ключом и скрываюсь за ней в квартире.

Скинув обувь, и прямо в куртке быстро бегу в свою комнату, прилипнув к окну, жду, когда из подъезда выйдет Глебов.

Не проходит и пары минут как он выходит из подъезда и направляет к машине. Словно почувствовав мой пристальный взгляд, оборачивается и пристально вглядывается в темноту моих окон.

Я отшатываюсь от окна, будто он меня может увидеть. Ладони сразу становятся влажными.

А в горле появляется ком, там же отражается стук сердца, оно тарабанит с такой силой, будто я стою перед преподавателем на самом сложном экзамене.

Выглянув еще раз, под окнами уже никого нет. Уже уехал…

Так быстро…

Становится как-то немного грустно…

Решив, что сил у меня хватить только на то, чтобы переодеться, я откладываю все гигиенические процедуры на утро.

Забравшись под одеяло я прикрываю глаза и практически сразу засыпаю.

Мне снится очень реалистичный сон…

«Я стою посреди заснеженного поля, ноги тонут в снегу, пытаюсь идти, но с каждым шагом, я только проваливаюсь все глубже и глубже. Снег засыпается в ботинки, тает и ужасно обжигает холодом. Кожа на ногах буквально дерет.

Смотрю на свои руки, они красные и скрюченные от холода. Пытаюсь туже затянуть шарф на шее, но руки не слушаются. Вдалеке слышится какой-то вой. То ли это собаки, то ли это настолько сильные порывы ветра создают такие звуки…

Опустив глаза, я смотрю на свой живот…

Боже! Нет! Этого не может быть!

Я беременна и срок похоже приличный. Обхватив живот руками, делаю еще один шаг, и картинка тут же меняется.

Я оказываюсь в каком-то пустом и холодном, заброшенном ангаре или складе.

Помещение освещено только одной единственной тусклой лампой под потолком. Я озираюсь по сторонам, вокруг стены из ржавого железа, нет ни одного окна.

Только дверь. Большая, железная… она открывается и звук старых ржавых петель прорезает просто мерзким, скрипучим звуком.

Теперь в это большое помещение проникает полоска света, а следом показывается грузная фигура мужчины.

Я стою посреди комнаты, если ее можно так назвать, и смотрю на него. На кого-то он очень похож…

Смольский — догадка пронзает меня.

— Где документы? — рычит, надвигаясь на меня.

— Какие? — голос сел, поэтом я не говорю, а шепчу.

— Я спрашиваю, где они?

— Не понимаю о чем вы? — руки дрожат.

— Где, сука, документы твоего папаши? — он достает пистолет и направляет на меня.

Он целится мне в голову, но потом опускает руку на уровень моего выпирающего живота.

— Нет, пожалуйста, — я начинаю захлебываться от отчаяния и слез, — не надо. Только не трогайте мою малышку.

От чего-то я уверена, что у меня именно девочка.

Палец медленно опускает курок…

— Не-е-е-ет!» — с этим криком я просыпаюсь.

Открыв глаза, понимаю, что проснулась в своей комнате, сразу кладу ладонь на живот — он плоский. Пот катится по мне крупными градинами, подушка и простынь влажные.

Горло нещадно дерет. Видимо кричала я не во сне, а на Яву …