Ядерный Ангел

Глава четырнадцатая. Выбор человеческий

Именно так я и представлял себе настоящий готический интерьер.

Огромный полутемный зал, отделанный темным дубом. За тяжелыми гардинами из пурпурного шелка – стрельчатые витражные окна от пола до потолка, но за ними тьма. Громадный камин, в котором бушует пламя. Пол в черно-белых шахматных квадратах. Внушительная коллекция холодного оружия на стенах и в резных пирамидах. Старинные рыцарские доспехи по углам. Резной стол величиной с футбольное поле, и вокруг него – кресла с высокими спинками, на спинках вырезаны замысловатые гербы. Я сижу в одном из них, в торце стола, а напротив меня – он. Его черная одежда сливается с полумраком зала, и я могу видеть только лицо. Освещенное горящими в шандалах на столе свечами, синевато-бледное, неподвижное, обрамленное спадающими на грудь белоснежными волосами. Он смотрит на меня, и его сизые губы кривятся в снисходительной улыбке.

– Что скажешь, Алекто? – говорит он.

– Мне нечего сказать. Что это за место?

– Цитадель. А если точнее – рыцарский зал цитадели. Здесь мои братья собираются для того, чтобы поговорить. Ты первый человек, кому было позволено попасть сюда. Даже высшие офицеры СС не имеют сюда доступа. Даже сам рейхсфюрер. Оцени наше расположение к тебе, живой Бог! Между прочим, открою тебе секрет – именно это место искал твой предшественник. И ты его ищешь. Считай, уже нашел. Транспортал находится здесь, неподалеку. Он теперь собственность Ордена.

– Ты так спокойно об этом говоришь?

– Тебе все равно до него не добраться. Твоя армия апокалитов не сможет победить нас. Не веришь – попробуй.

– Это и есть объект D65?

– Ты должен сам это знать. Ты же у нас Бог.

– Вздор, Шварцкопф. Никакой я не Бог.

– Конечно, нет. Просто наступили времена, когда людям нужны боги. Языческие божки, зримые и материальные. Идея Всемогущего Отца Небесного приказала долго жить в тот день, когда на Земле выросли первые ядерные грибы. У людей возник резонный вопрос: как же Бог допустил такое? Они перестали верить, Алекто. Вернее, стали искать других богов, тех, кто мог спасти их от реальности ядерного мира. Наступило время диктаторов, самозваных пророков, просто безумцев. Для кого-то живым Богом стал Адольф Гитлер. Для кого-то – пророк Ахозия. Сейчас есть те, кто верят в тебя. Слепо верят, заметь. Надеются, что ты сможешь изменить предначертание. Значит, ты бог. И нас это вполне устраивает.

– Ты можешь мне рассказать, что случилось 4 декабря 1944 года?

– Зачем тебе это знать? Это старая история, Алекто.

– Я хочу знать. И уверен, что ты в курсе тех событий.

– Хорошо. Для начала прочту тебе один фрагмент из Евангелия. – Шварцкопф раскрывает лежащую у него на коленях книгу. – От Матфея, глава 27, стих 19:

« Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него».

Помнишь этот эпизод?

– Нет, это просто невероятно!

– Что тебя так развеселило?

– Эсэсовец-вампир читает Евангелие. Такого даже после лошадиной дозы ЛСД не привидется.

– Мне нравится твое остроумие. Так ты помнишь этот фрагмент из Писания?

– Конечно. Жена прокуратора Пилата просит за Иисуса.

– Этот стих – ключ к природе событий последних девяноста трех лет. Ключ к победе Рейха и к торжеству арийской расы над недочеловеками. Ключ к нашему грядущему мировому господству, Алекто.

– Не понимаю, что ты несешь. Поясни, сделай милость.

– Скажи мне, Алекто, ты женат?

– Нет. А причем тут…

– Хорошо, но у тебя есть любимая женщина? Та, которую ты любишь всей душой, готов выполнить любую ее прихоть?

– Предположим. Что из того?

– Когда сильно любишь, воля женщины – закон для тебя. Вот и Понтий Пилат очень любил свою жену. Когда служанка жены Пилата принесла в преторию табличку с просьбой своей госпожи пощадить проповедника из Назарета, Пилат понял, что должен угодить супруге. Ему хотелось сделать ей приятное.

– И Пилат приговорил к смерти Варраву, одного из вожаков зелотов?

– Да. Ему не хотелось огорчать жену. Римский прокуратор даже не подозревал, что служанка фрау Пилат – наш агент с псевдонимом «Лукреция». И что табличку с просьбой помиловать Галилеянина писала вовсе не его жена. Вот так арийская мудрость изменила ход истории, мальчик. Варрава умер на кресте, возмущенные зелоты решили отомстить за него и подняли восстание, охватившее всю Иудею. Римляне подавили его с невероятной жестокостью. Иудейское племя было вырезано почти поголовно, уцелели единицы, которых продали в рабство в Сирию, Египет и Киликию. Храм Соломона был разрушен, свитки Закона уничтожены, Иерусалим разделил судьбу Карфагена. Пресловутый еврейский вопрос был решен еще в первом веке нашей эры.

– Постой, а как же христианство? Ведь ваша операция изменила бы весь ход истории на корню.

– Все очень просто. Наши агенты позаботились, чтобы история с Варравой была поскорее забыта. Уже через восемь лет после карательного похода римлян на Иудею наши эмиссары заботливо организовали в Сирии несколько христианских сект. Естественно, использовался оригинальный вариант Священной Истории.

– Лжешь, Шварцкопф. История изменилась не потому, что вы вмешались в события, изложенные в Евангелии. Все, что случилось – плод воображения человека из моего мира, случайно устроившего весь этот кошмар. Теперь этот человек мертв, и я сделаю все, чтобы остановить вас. Покончить с вашим гребаным Четвертым Рейхом, как покончили с Третьим в моем мире за тридцать семь лет до моего рождения.

– Остановить? Боюсь, это невозможно. История этого мира подходит к концу. Скоро армия Рейха разберется с американцами, и на всей земле утвердится арийский порядок. Мы – опора этого порядка, мальчик. Новое поколение, которое наследует землю. Раса настоящих сверхлюдей, о которых так много говорили создатели великой арийской идеи. Нас ничто не остановит. Нам не страшна радиация, мы невосприимчивы к болезням, умеем управлять сознанием. Мы –сила, которая создаст Пятый Рейх, империю настоящих арийцев.

– Грандиозные планы. Упыриный Рейх – это сильно. Но на кой ляд вам нужен я?

– А ты все еще не понял? Ты ведь не случайно попал в наш мир. Тебе было предназначено стать тем, кто ты есть сейчас. И это нас устраивает. Ты носитель здоровой сильной крови. Ты мог бы участвовать в создании новой расы, которая соединит в себе силу и способности нахттотеров и здоровье мира, который нам пока недоступен.

– Значит, вы вовсе не так совершенны, как ты пытаешься мне внушить, Шварцкопф, – говорю я со злорадством. – Есть у вас какой-то изъян, Ахилессова пята.

– Есть. Я и не скрываю этого. Светобоязнь – единственная наша проблема. Наш создатель, доктор Йонге, несколько… увлекся. Стремление к совершенству не всегда дает хорошие результаты. Если первое поколение нахттотеров более-менее адаптировалось к дневному свету, то потомки первых Рыцарей Ночи стали полностью ночными существами. На мой взгляд, это несколько неудобно. Хотя в Ордене не все со мной согласны.

– Я так и думал. А от меня вам что нужно?

– Ты не полноценный ариец, но твоя кровь вполне здорова. И расовый тип у тебя почти соответствует норме. Жаль, конечно, что ты не блондин, и глаза у тебя не голубые и не серые, но это не так важно. Ты мог бы произвести потомство от одной из наших сестер. И потом, чисто политический эффект – живой Бог апокалитов заключил союз крови с Рыцарями Ночи!

– Ага, собираешься превратить меня в быка-производителя. Или в лабораторную крысу. Поздно. Этот мир гибнет, Шварцкопф. Очень скоро люди вымрут, и вы лишитесь источника крови. Для вас это гибель.

– Химические кровезаменители решат проблему. Но давай поговорим о деле. Подходит время, когда ты должен выбрать. Либо ты спасаешь этот мир, принимая наши условия, присоединяешься к нам, либо ты наш враг, и мы тебя уничтожим. Я ведь знаю, о чем ты думаешь. Ты хочешь спасти эту девчонку, Кис.

– А если так, что дальше?

Ничего, – улыбается Шварцкопф. – Любовь подскажет тебе правильное решение. Как когда-то подсказала его Понтию Пилату…

– Леха, я сделал все, что мог. «Альтер Эго» раскрывается только на ноуте Димона. Но я не могу соединить его в локалку с большим компьютером – слишком разные операционные системы.

Тога выглядел очень расстроенным. Его можно понять: двое суток без роздыха возиться с компьютерами, что называется, до кровавых мальчиков в глазах, и в итоге – окончательный облом. А мне, честно сказать, было не до димоновской суперпрограммы. После того, как мне во сне снова явился Шварцкопф, я думал только о том, что делать дальше.

С момента смерти Димона прошло больше сорока восьми часов. Пошли третьи сутки с той минуты, когда я нежданно-негаданно стал живым Богом апокалитов. Кис я больше не видел, хотя мне очень хотелось ее увидеть, поговорить с ней. Но я понимал, что мне просто необходимо побыть одному, сосредоточиться, все хорошо продумать. Сейчас даже незначительная ошибка может привести к настоящей катастрофе.

Нацистские радиостанции больше не передавали праздничные реляции о победах на Американском континенте. Я добросовестно прослушал эмоциональную речь Адольфа Гитлера ? 5 – она была вполне в духе Адика ? 1. Параллельно мы слушали американские новости: янки сообщали, что наступление нацистов под Хеленой остановлено, части вермахта измотаны и понесли большие потери. У Солт-Лейк-Сити тоже наступило затишье. На юге дела у янки шли веселее: выдвинувшаяся из Аризоны бронемоторизованная группа «Чиппева» выбила японцев из Палм-Спрингс и теперь наступает на Барстоу, Помону и Сан-Бернардино. Понятно, что доверять и американским и нацистским пропагандистам было бы глупо. Но еще до этого я пообщался по радио с Мюрреем. Американец был, казалось, разочарован тем, что Димон умер, так и не раскрыв штатовской разведке своих секретов. Ясен пень, я не стал откровенничать и делиться тем, что узнал от покойного программера, просто сказал, что теперь придется менять весь первоначальный план.

– И что вы планируете делать? – осведомился у меня Мюррей.

– Посмотрю, можно ли использовать апокалитов в поисках машины Вальтрауба. Мне они кажутся очень боевыми ребятами. А еще у меня сотня солдат-клонов и полным-полно самого разного оружия. Сейчас я пытаюсь установить объект, на котором расположена цайт-машина. А потом попробуем с ним разобраться.

Я не врал Мюррею: объект 43-530, или Град Небесный, как его называли сами апокалиты, имел завидный арсенал. Когда Ермолай познакомил меня с полной описью стреляющего и взрывающегося имущества, у меня глаза от удивления округлились. Шесть тысяч единиц стрелкового оружия, от пистолетов до снайперских винтовок и пулеметов калибра 12,7-мм и к ним почти два миллиона патронов. Мины, гранаты, взрывчатка в ассортименте. Противотанковые ручные гранатометы и ручные огнеметы, пусковые установки ПТУР «Фальке», 80-мм безоткатные пушки, 75– и 105-мм полевые орудия, зенитные автоматы «Фирлинг-390», пусковые зенитные установки «Блаутзаугер», шесть колесных бронемашин «Даймлер», пять гусеничных бронетранспортеров, куча автомобилей и мотоциклов и даже два вертолета – правда, один неисправный. Словом, оружия и снаряжения на целую армию. Большая часть этого добра осталась еще с тех времен, когда объект принадлежал нацистам, кое-что апокалиты захватили трофеями у шуцманов ЛИСА. Армия Ермолая насчитывала шестьсот восемьдесят пять человек – все мужчины апокалитов, способные управляться с оружием и техникой. Плюс херувимчики. Я и не представлял, что имею под ружьем отлично вооруженный и приличный обученный полк. Короче, странствующий рыцарь Леха Осташов по милости Димона превратился в настоящего полковника.

– Действуйте, – благословил меня Мюррей во время второго радиосеанса. – И помните, что сейчас от вас зависит очень многое.

Этих слов я от него ждал. Но после разговора с Мюрреем я решил немного отдохнуть, прилег на часок – и пообщался с нахтмайстером Шварцкопфом. Теперь я думал только о том, что говорил мне во сне рыцарь-вампир.

– У тебя усталый вид, Лех, – сказал Тога. – Много куришь и совсем не спишь.

– Да ты тоже не цветешь, между прочим, – огрызнулся я, зажигая последнюю сигарету из пачки. – Морда зеленая, глаза красные. Вобщем, все твои усилия коту под хвост. Диск Димона нам никак не сгодится.

– Похоже на то, – вздохнул Тога. – Чаю хочешь?

– Наливай, – я откинулся на спинку дивана, закрыл глаза. – Слушай, Мейсон, а может просто скинуть американцам инфу про объект D65? Пусть шарахнут по нему водородной ракетой – и делов!

– Можно. – Тога помолчал. – Только мы с тобой навсегда останемся в этом мире. И ход истории переменить уже не удастся. Так все и останется, как есть.

– Верно. Вот чего бы я не хотел, так это прожить здесь остаток жизни. Есть идеи?

– Ни-ка-ких, – по слогам произнес Тога, подавая мне чашку с чаем. – Алину видел?

– Нет. Хочу поговорить с ней, но пока мне нечего ей сказать.

– Карагод все время при ней. Гляди, уведет.

– Не уведет. Алине сейчас не до Карагода. И не до меня. Лукошина жалко, хороший был мужик…. О, мать твою, что такое?

– Ты что?

– Да ничего, голова что-то кружится. Пожалуй, мне и впрямь надо покимарить минуток триста.

– Леха, я вижу, ты что-то недоговариваешь. В чем дело?

– Опять ко мне нахттотер во сне приходил. Знаешь, если честно, я боюсь спать. От этих тварей таким холодом веет, будто в могилу попадаешь.

– Чего они в тебя так вцепились? Хотят что-то?

– Хотят, проклятущие. Предлагают с их белокурыми Шнеевиттхен потрахаться, чтобы новую расу вывести.

– И ты отказался? – Тога присвистнул. – Непохоже на тебя, Лех. То, что Марика вампир, тебя не остановило. А тут новые незабываемые ощущения: йа, йа, Алекс, дас ист фантастиш!

– Издеваешься? Ты бы этих красоток увидел один раз, до конца жизни бы импотенцией страдал.

– Неужели уродливые такие?

– Красивые. Как сама смерть. И так же, как смерть, ничего, кроме ужаса не вызывают. Но ты прав – надо поспать. Болт на них, на этих нахттотеров.

– Я пойду еще с компом поковыряюсь. Может, получится что.

– Флаг тебе в руки. И прошу тебя, придумай что-нибудь. Мне вот в мою бестолковку ничего не лезет.

– Будем думать, – Тога остановился в дверях, помахал мне рукой. – Иду воевать с нацистским искусственным интеллектом. Пожелай мне удачи.

Сон как сон, не самый худший. Слава Богу, на этот раз никаких нахттотеров. Но лучше бы приснился Питер, а не чертова компьютерная игра, с которой начался весь этот кошмар.

Я снова бегаю по улицам Тайнхолла – мне позарез необходимы деньги на новую лошадь. Тысячу двести монет я заработал на продаже части своего вооружения – Джин-По из «Железной Руки» расщедрился. Теперь я бегу в «Золотой павлин»: возможно, для меня есть новая работа.

Надо же, я не ошибся. Хозяин «Павлина» вручает мне письмо от сенсея и мешок с золотом. В письме только имя клиента – «Граф Николае Радулеску, замок Чоп, восточная Коловашия». Впрочем, этого вполне достаточно. Теперь я знаю имя того, за чью голову мне отвалили аж двести дукатов авансом.

Забираю деньги, бросаю записку сенсея в горящий камин и ухожу из таверны. Следующий пункт программы – визит к моему консультанту, адвокату Фальконе. Он всегда дает дельные советы. И вообще, он просто кладезь полезной информации. Настоящий банк данных. Наверняка он что-нибудь знает о графе Радулеску.

Дверь мне открывает дворецкий адвоката, приглашает пройти в дом. Фальконе расслабляется в своей парильне. Вместе с ним в бассейне аж две красотки – видимо, одной уважаемому адвокату недостаточно. Хорошенькие профессионалки награждают меня оценивающими взглядами, томно закатывают глазки, хихикают и выставляют из воды некоторые интересные части тела.

– О, наш герой! – восклицает Фальконе. – Гроза бандитов и чудовищ! По делу или просто так?

– По делу, – я улыбаюсь девочкам и сажусь на скамью у края бассейна. – А ты, гляжу, наслаждаешься жизнью.

– У меня выдалась сумасшедшая неделя. Четыре суда, работа на Королевскую Палату юстиции, чтение лекций в университете. Надо снять стресс. Ничто так не расслабляет, как пара бокалов хорошего бланшевена и горячая ванна в компании молодых красавиц. Присоединяйся к нам, будет веселее.

– Боюсь, я окажусь в вашем чудесном трио лишним. Мне срочно нужен твой совет, Фальконе. Где нам лучше побеседовать?

– Понимаю, – физиономия адвоката мгновенно прокисает. – Подожди в атриуме, я сейчас к тебе выйду.

Я выхожу из парной, в спину мне несутся громкие вздохи и смех. Девочки, хоть и шлюшки, но очень милы. Может быть, я зря отказался присоединиться к веселой компании в бассейне. Но по-другому я не могу – не приучен к скотству…

Я сажусь в атриуме у круглого богато сервированного стола, беру яблоко и начинаю его грызть. Фальконе появляется через минуту: тучный, лысый, в мокрой белоснежной простыне, он напоминает мне древнеримского сенатора. Или директора преуспевающей коммерческой структуры на отдыхе.

– Что за спешка, Алекто? – осведомляется он.

– Расскажи мне про графа Радулеску.

– Что? – Фальконе смотрит на меня, как на идиота. – Ты это серьезно?

– Абсолютно. Сенсей прислал мне заказ на графа.

– Тебе приказали убить графа Радулеску? Святые небеса! Почему не самого дьявола?

– Я не понимаю тебя.

– Если сенсей не пошутил, он задумал от тебя избавиться. Ты когда-нибудь имел дело с высшими вампирами?

– Ни разу. Только с гаркаинами и гарпиями.

– Значит, твое дело пропащее. Радулеску – самый могущественный вампир-лорд в семи королевствах. Странно, что ты об этом не знаешь.

– Я не верю в вампиров.

– И зря. Род Радулеску почти четыреста лет страдает этим проклятием. Первым вампиром в этой семье стал Михай Кароль Радулеску, якобы проклятый какой-то уэссанской ведьмой. Колдунья предсказала Михаю, что он сам и все его потомки будут погибать от рук собственных детей, пока весь род Радулеску не вымрет. Вернувшись домой в Чоп, Михай первым делом зарезал свою жену и пятерых сыновей, всех своих домочадцев и слуг превратил в упырей, а потом всю Коловашию превратил в свои охотничьи угодья. По легенде Михай Кароль убивал любую женщину немедленно после того, как делил с ней ложе. Однако уцелел один из его бастардов, рожденных еще в те дни, когда Михай Кароль был человеком – некий монах по имени Криштиан. Этот самый Криштиан, узнав, что вытворяет его папаша, поклялся его убить – и убил таки, но сам был покусан и стал упырем. Дальше все шло по тому же сценарию. Коловашийские хроники говорят, что Криштиан был еще более лютым вампиром, чем его отец, и был очень охоч до молодых девушек. Это его и сгубило: одной из его жертв удалось бежать из замка Чоп и родить сына, который позже прикончил Криштиана. Ну, и так далее, и тому подобное.

– Идиотская история. Никогда не слышал ничего более нелепого.

– Возможно, что у хронистов просто фантазия разыгралась. Но не это главное. Почти четыреста лет замок Чоп – настоящее логово нечисти . Странно, что избавить мир от этой заразы поручили именно тебе.

– Не вижу ничего странного, Фальконе. Я воин. Профессионал. У меня отличная репутация. Я кое-что умею, и отваги у меня не занимать. Мне приходилось иметь дело с троллями, орками, гоблинами, темными эльфами и оборотнями. И каждый раз мне говорили: «Ты спятил, Алекто! Это безнадежно, Алекто! Ты труп, Алекто!». Но я жив и здоров. Так что я должен знать о высших вампирах?

– Они не выносят света, – заговорил Фальконе, – но при этом отменно видят в темноте. Они могут воздействовать на твой разум, даже управлять тобой. Серебро, чесночная вода, осиновые колья против них бесполезны. У них иммунитет к ядам, болезням, стопроцентная защита от магических атак и невероятная живучесть. Я читал, что отрубленная рука или нога отрастает у высшего вампира через час.

– Все это хорошо. Как их убивать?

– Огонь. Вот единственное, что может им повредить. Еще есть особый алхимический состав, который может парализовать вампира на время и дает возможность отсечь ему голову. Я дам тебе адрес одного алхимика, поговори с ним.

– И все? Больше ничем ты не можешь помочь?

– Ничем. Да, вот еще одно – человеческая кровь придает высшим вампирам поразительную силу и живучесть. Если хочешь справиться с Радулеску, иди в замок один. Не бери с собой никого. Если твои спутники будут покусаны упырем, их кровь наделит его сверхъестественной мощью. Действуй сам. В одиночку ты сможешь пробраться в самое сердце замка Чоп и покончить с графом.

– Один на один драться с высшим вампиром? Ты спятил, дружок.

– Кто говорит, что один на один? Это ты будешь в одиночестве. А Радулеску будет окружен своим воинством. Его замок полон подобных ему тварей, которых он сам породил. Его охранников, любовниц, слуг и просто приятелей. В его замке ты столкнешься со всеми упырями Коловашии – и не только Коловашии. Тебе придется драться со всеми.

– Ты это серьезно?

– Совершенно серьезно, – Фальконе усаживается напротив меня, вытирает краем простыни распаренное лицо. – Единственный твой козырь – это скрытность и внезапность. Твои союзники – сумрак, тишина и мощное оружие, убивающее с одного удара. Если ты завалишься в Чоп с вооруженным табором, вас тут же засекут, и все будет кончено в пару минут. Все, что я знаю о вампирах, доказывает мою правоту. В открытом бою против носферату у тебя нет ни единого шанса. Не помогут ни заклятия, ни самолучшая броня, ни магические предметы. Нет, друг мой, тебе надо незаметно пробраться в замок, незаметно покончить с охраной, незаметно пробраться в апартаменты графа и пришить его до того, как он тебя почует. Или отказаться от этого задания. Конечно, в идеале охотник на высших вампиров сам должен быть вампиром, но приносить такую жертву… Нет, серьезно, послушай моего совета. Выбор за тобой.

– Ты заставляешь меня сомневаться в успехе, – я недоверчиво глянул Фальконе прямо в глаза. – Может, и вправду отказаться?

– Я бы отказался. В этом случае ты всего-навсего лишишься своей репутации удачливого сукиного сына, который из всех переделок выходит победителем. Но жизнь ты сохранишь. Но если ты покончишь с Радулеску…

– Что дальше?

– Ты, может быть, спасешь нас всех. Зло, поселившееся в замке Чоп, однажды распространится повсюду, это всего лишь вопрос времени.

– Я все понял, Фальконе. Спасибо за совет.

– Тебе нужны деньги? Я сейчас располагаю небольшой суммой, могу одолжить пару сотен золотых.

– Спасибо. Я потерял своего Халифа, поэтому не откажусь.

– Буду рад помочь. Подожди меня в моем кабинете, дворецкий проводит тебя. И умоляю – не ройся в моих бумагах. Я этого не люблю…

Фальконе еще что-то говорит, но я уже мыслями в другом месте. Мне видятся ржавые железные двери, привратный мост на цепях, каменные башни и стены, за которыми меня ждет мое главное сражение. То, которое либо сделает меня славнейшим из героев семи королевств, либо закончится тем, что в замке Чоп появится новый хозяин.

Существо, которое когда-то носило имя Алекто – и стало Тьмой.

Молчание определенно затягивалось. Я смотрел на Тогу, Ермолая, Малахию, Анфима Дербника, Алину и понимал, что мои слова если не поразили их, то очень сильно озадачили. Наверное, они думают, что я спятил. И я их понимаю: если бы кто-то другой изложил мне план, похожий на мой, я просто решил бы, что товарищ решил покончить с собой особо изысканной методой.

– Ты… это серьезно? – наконец, вымолвил Тога.

– Совершенно серьезно.

– Леха! – Тога едва не кричал. – Это был всего лишь сон. Это… другая реальность! Нельзя так рисковать.

– Это единственный вариант, – я обвел моих собеседников взглядом. – Я доберусь до транспортала, активирую его и вернусь не в тот день, когда нацисты осуществили план «Новый Завет», нет. Я отправлюсь в 2008 год, встречусь с Димоном и сделаю все, чтобы он не испытывал «Альтер Эго».

– Думаешь, сумеешь его убедить? – спросил Тога.

– Постараюсь. Я заберу диск. Покажу ему его же записку. Если и после этого он не одумается, я его просто прикончу.

– Не мое дело обсуждать замыслы Создателя, – начал Ермолай, – но твой план представляется мне невероятным и малоосуществимым. Проникнуть в логово нахттотеров, пробраться незамеченным к установке, одолеть охрану… Это не под силу даже живому Богу.

– Живому Богу? Возможно. Но человеку должно быть под силу. Иначе все мои титулы, которыми ты меня наделяешь, архистратиг – всего лишь пустой звук. Это, конечно, риск. Но я к нему готов. Если у меня не получится, тогда атакуете вы. Всеми силами, всей мощью. И осуществите план предыдущего Ахозии.

– Что мешает нам сейчас реализовать этот план? – осведомился Малахия.

– Природа врага, с которым предстоит иметь дело. Они знают, что происходит и ждут, когда мы попытаемся захватить транспортал. Я не сомневаюсь, что у них есть резервный план на крайний случай. Если мы прорвемся к установке, они ее просто уничтожат вместе с нами. Им радиация не опасна. Потом, пользуясь сохранившейся документацией Вальтрауба, они восстановят транспортал, и все наши жертвы будут напрасными.

– Откуда ты это знаешь?

– Я не могу этого объяснить. Когда я говорил с Шварцкопфом, я будто читал его мысли.

– Леха, а ты не задумывался, что все это всего лишь вампирское внушение? – не сдавался Тога. – Это они внушили тебе идею идти туда в одиночку. Ты сам говорил, они что-то от тебя хотят. Они вынуждают тебя принять их план. И ты поддаешься на провокацию. Так нельзя, так… неправильно!

– Правильно. Если этот план внушили мне вампиры, я постараюсь разрушить его. Ты же сам мне говорил: докажи им, что ты сильнее, обдури их, а потом – рррраз! А если это моя идея, которую подсказал мне мой сон, такой вариант станет для них полной неожиданностью. Они даже не представляют, что я могу набраться такой наглости и заявиться к ним в одиночку. Они презирают людей, считают нас выморочным отродьем, обреченным на уничтожение. Я докажу им, что они ошибаются.

– Создатель принял оконательное решение? – спросил Ермолай после долгого напряженного молчания.

– Да. Мне нужное кое-какое снаряжение. Светозвуковые гранаты и мощное автоматическое оружие с глушителем. Побольше зажигательных патронов. Инфракрасный прибор наблюдения. И еще, нам нужно продумать, как устроить небольшой отвлекающий спектакль. Нахттотеры наверняка предусмотрели вариант массированной атаки на их логово. Днем они не могут покинуть свои норы, стало быть, вызовут армейскую подмогу. Где-то поблизости нацики держат крупные подразделения. Ермолай, надо организовать разведку и разработать план отвлекающих атак на ближайшие к нам объекты – например, на W67-1 и на форпосты ЛИСА. Попробуем атаковать небольшими диверсионными группами.

– А смысл?

– Я буду знать, что на подмогу рыцарям-вампирам не явятся части нацистских коммандо. Вот тогда мне точно кранты.

– Мы даже не знаем, сколько нахттотеров охраняют объект D65, – подал голос Дербник. – И никакая разведка не может этого установить.

– У меня есть идея. Доктор, – я перевел взгляд на врача, – можете погрузить меня в легкий наркотический сон? Желательно, с программируемыми сновидениями?

– Что ты задумал? – встрепенулся Тога.

– Еще раз хочу пообщаться со Шварцкопфом. Попробую его убедить, что я готов присоединиться к его кодле.

– Ой, Леха, хрен тебя знает, что ты творишь! – Тога махнул на меня рукой. – Я больше ни слова не скажу.

Я хотел ответить ему шуткой, но тут перехватил взгляд Кис. В глазах Алины были тревога, упрек, боль, удивление. В них был вопрос, который она хотела задать – и не решалась. И я понял, что должен это сказать.

– Господа, оставьте нас с Алиной на пару минут, – попросил я.

Мои фельдмаршалы молча удалились. Мы остались вдвоем.

– Алина, я помню, как однажды ты мне рассказала про рай, про ангела с огненным мечом, – сказал я. – Так вот, я хочу сделать все, чтобы ты увидела если не рай, то хотя бы мир, в котором не нужно бояться шуцманов, прислушиваться к щелчкам счетчика радиации и каждую ночь ждать прихода выведенных учеными подонками кровожадных мутантов. Может быть, я много на себя беру. Мне сейчас трудно говорить, я очень волнуюсь. Но мне хочется, чтобы ты знала – все, что я делаю, я делаю без колебаний. Я не хочу, чтобы снова погибали люди. Такие, как твой отец, как убитый мной Иван. Хочу, чтобы Зонненштадт, ЛИСА, Штаубе, белесые вампиры, Могильный лес исчезли, как кошмарный сон. И чтобы мой Питер снова стал Питером. И еще я хочу, чтобы ты была счастлива. Я все сделаю, как надо, верь мне. Я постараюсь. А если не получится у меня, это сделаешь ты. Я ведь знаю все, Алина. В курсе, чего хочет от тебя Мюррей, и что хотел поручить тебе Старик. Знаю, зачем тебя отправили к апокалитам. Ведь это тебе приказали закрыть транспортал. Скажи мне, что ты должна была сделать?

– Перепрограммировать главный компьютер цайт-машины, – ответила Алина. – Мюррей дал мне коды управления. Я должна открыть пространственный портал в точку «Альфа».

– Чевертое декабря тысяча девятьсот сорок четвертого года, верно?

– Да, именно в этот день.

– А потом?

– Потом мне следовало войти в портал и уничтожить силовую установку.

– Каким образом?

– Разрушить внешний контур системы охлаждения.

– А после?

– После? – Кис слабо улыбнулась. – А после я увижу ворота, в которые так мечтала когда-то войти.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– Послушай, Алексей, мой отец умер. Неужели ты считаешь, что у меня не хватит сил отомстить нацистам, даже если ради этого придется умереть?

– Ты просто не доберешься до реактора. Ты погибнешь в считанные секунды.

– Алексей, ты не умеешь врать, – Кис шагнула ко мне и, поднявшись на цыпочки, зашептала мне в ухо: – Мюррей мне все рассказал. Только я и могу уничтожить контур. Я знаю, кто я.

– Ты – Алина Лукошина. Девушка, за которую я всех нахттотеров порву на британский флаг.

– Это что, признание?

– Да, – выдохнул я. – Я люблю тебя. Влюбился с самой первой секунды, едва тебя увидел. Поэтому я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. В этом мире, или в моем – неважно.

– Ты так легко это говоришь, – Алина выглядела очень удивленной. – Люблю, потому и говорю. Не веришь? – Неудачное время ты выбрал для объяснения. – Другого не будет. Когда ходишь под смертью, торопишься жить. Я хочу, чтобы ты знала. Только не томи меня. Прямо скажи, нужен я тебе, или нет? Не люблю неопределенности. – Твои слова… они искренние? – Конечно, елки-моталки! А не веришь словам, загляни мне в глаза. Я люблю тебя. Еще раз повторить? – Хороший! – Алина провела пальчиками по моему лицу. – Какой ты хороший! Скажи еще раз.

– Я люблю тебя, Алина, – повторил я (Ой, Осташов, сволочь такая, что же ты творишь, а?). – Люблю, сто раз могу повторить, тысячу, миллион. Люблю, и все тут. До безумия люблю. Теперь ты знаешь.

– Лешенька, если бы могла плакать, я бы сейчас плакала от счастья. У меня так хорошо на душе, так светло – не передать.

– Так ты… любишь меня?

– Разве тебя можно не любить, Леша? Ведь ты герой. А я всего лишь девушка…

– Конечно, – обрадовался я, – ты же девушка! Самая милая, самая прекрасная, самая необыкновенная…

– И еще симбиотик, – добавила Алина, будто ледяной водой меня окатила. – Тип специальной модификации «NA-V9005». У меня пятнадцатиминутный ресурс 75-типроцентного сопротивления радиации. Американцы называют таких, как я «Ньюки Энджиз» – ядерные ангелы.

– Нет! – Я взял девушку за плечи и поразился, до чего же она хрупкая и легкая. Ощутил ладонями идущее от нее мягкое, почти детское тепло. Будто синичку в руки взял. Губы у меня задергались, изнутри накатило к горлу так, что я с трудом взял себя в руки. – Это ничего не значит. Мне фиолетово, что они там с тобой сделали. Для меня ты – женщина. Единственная, любимая и желанная. Я отменяю план Мюррея. Плевать мне на него и на американцев! На весь этот гребаный мир плевать. Мы сделаем так, как я предлагаю. И я справлюсь, Кис. Верь мне. Я покончу с этим кошмаром. А уж если у меня не получится, тогда это сделаешь ты, мой ядерный ангел. Мне уже будет все равно, я не буду всего этого видеть и знать. И буду ждать тебя там, у ворот. Ермолай!

– Слушаю! – Архистратиг немедленно вошел в кабинет.

– Скажи мне, я могу перед операцией назначить своего преемника?

– Конечно, это полное право Создателя.

– Если я погибну, меня сменит Алина, – я ощутил какую-то странную непонятную радость. – Уж она точно откроет для вас райские врата! А теперь дайте мне несколько часов, чтобы ощутить себя живым человеком, а не живым Богом. А потом начнем нашу войну.