Ядовитый плющ

Глава 13 Для кого-то занавес

Кажется, дело скоро придет к концу, и я правильно угадал, что приятели Руди прячут золото где-нибудь здесь, неподалеку.

Совершенно очевидно, бандиты, которые собрались погрузить золото на борт «Колдуньи Атлантики», были страшно удивлены, когда обнаружили, что яхта куда-то смылась. И также совершенно очевидно, что они приготовили какое-то помещение, где могли бы спрятать золото, хотя бы на время, в случае, если ограбление поезда произойдет несколько раньше, чем на горизонте появится судно. И, конечно, они сняли хату здесь, около Саутгемптона, так как им обязательно надо будет потом погрузить его на судно, пусть не на «Колдунью Атлантики», а на какое-нибудь другое. И «Хмельной» подтвердил правильность моих догадок. Я полагаю, что поскольку он назначил мне свидание в гараже на Ботлей-роуд, значит, где-то там неподалеку находится и хата, адрес которой он узнает у Харбери Чайза.

Я позволил себе закурить сигарету и все думал, как бы мне получше организовать это дельце. И, наконец, я выработал твердый план.

Я позвонил в полицию Саутгемптона и сказал им, что полицейские машины следует сконцентрировать за гаражом, примерно в двух милях вниз по Ботлей-роуд. Полицейские должны внимательно следить и брать на заметку продвижение всех машин в этой местности. Но слежку нужно организовать так, чтобы сами полицейские машины оставались незамеченными. Они должны стоять на месте и сообщать точные сведения: какие и в каком направлении проехали. И если они заметят что-нибудь очень интересное, следует немедленно же сообщить об этом в полицию Саутгемптона, откуда потом, если, конечно, сочтут нужным, будут посланы по радио приказ всем полицейским машинам.

Потом я попросил прислать полицейскую машину с радиоприемником лично для меня. Машину мне следует прислать с таким расчетом, чтобы я смог попасть в гараж на Ботлей-роуд ровно в 12.30. После этого разговора я снова лег, потому что глубоко верю в исключительную пользу отдыха перед началом любого дела.

Но мне вскоре пришлось подняться. Мне подали машину. Водителя я отослал, так как предпочитаю провернуть все сам, своими собственными силами.

Потом поднялся к себе наверх, положил в карман брюк «люгер», выпил немного виски, снова спустился вниз без белого шарфа на шее и сел в машину.

По дороге я обдумывал отдельные детали своего плана. Но жизнь — интересная штука, и не всегда происходит так, как ты намечаешь. И часто бывает, что после того, как ты все тщательно разработаешь, вмешивается судьба — или как там называют эту штуку, которая управляет нашей жизнью, — и тогда происходит как раз наоборот. И, главное, ты абсолютно бессилен перед судьбой.

До Ботлей-роуд я добрался довольно быстро. Это довольно пустынное место. Ехал я с очень небольшой скоростью, стараясь не пропустить в темноте этот чертов гараж.

Наконец, проехав по дороге миль десять, я его увидел. Это трехэтажное здание, расположенное среди группы деревьев и достаточной удаленности от главной дороги. Я свернул на тропинку, идущую слева от гаража, и как раз в это время раздался по радио голос Саутгемптоновской полиции.

«Полиция Саутгемптона вызывает все полицейские машины — говорилось в извещении. — Все машины должны сконцентрироваться в 15–17 милях вниз по Ботлей-роуд. Необходимо прикрыть все дороги, ведущие к главному и второстепенному шоссе. На данный момент никаких сообщений не поступило».

Я вышел из машины и направился к гаражу. На часах на панели приборов было 12.15. Поскольку я пришел немного раньше, пожалуй, немного осмотрюсь тут.

Я подошел к гаражу, и, пройдя по тропинке сзади, вошел в открытую дверь.

Передние ворота гаража закрыты, но ставня на одном из окон поднята, и поэтому мне довольно хорошо все видно при лунном свете.

Но особенно видеть-то там было нечего, за исключением кучи старого хлама на полу.

В гараже не слышно ни звука. Я подошел к окну и выглянул на главную дорогу, находящуюся примерно в 60 ярдах отсюда. Там никого и ничего нет. Луна светит вовсю, и я, вероятно, сразу же увижу «Хмельного», когда он сюда подъедет. А он обязательно приедет на машине.

Я подождал еще минут пять. Ничего и никого. Тогда я решил спуститься вниз и посмотреть, нет ли «Хмельного» где-нибудь около гаража, потому что, если он сказал, что будет в 12.30, то он непременно должен быть здесь именно в это время, и мне не очень-то нравится торчать здесь без дела. Я снова спустился вниз, послышался шум: кто-то со скрипом ставил машину на тормоза. Я быстренько вышел через заднюю дверь и посмотрел, кто это приехал. Но никого и ничего не увидел, хотя постоял там минуты две-три.

Тогда я снова вернулся в гараж. Одна из передних дверей оказалась слегка приоткрытой. Я хотел подойти к ней, чтобы посмотреть, но тут вдруг из темноты раздалось два выстрела, один за другим.

Я быстро повернулся и увидел, что «Хмельной» сползает вниз со второго этажа. Я сразу понял, что у парня дела плохи. Одной рукой он ухватился за грудь, и когда я на него посмотрел, из его рук выпал револьвер, который упал вниз, на пол первого этажа. «Хмельной» тупо уставился на него, вид у парня был ужасно глупый, как будто беспробудно пил недели три подряд. Потом откинулся от края спуска и прислонился к стене спиной. Шляпа у него упала, и он смотрел на нее так, как будто в жизни никогда не видел шляп.

Потом постоял немного, раскачиваясь, все искал глазами револьвер, сделал шаг вперед и поскользнулся. Он упал через борт спуска на пол первого этажа и лежал лицом вниз. Когда я подбежал к нему, он пытался подползти к револьверу, до которого ему оставалось фута четыре.

Я подбежал, поднял револьвер и положил себе в карман.

— Спокойно, паренек, — сказал я ему. — Я вернусь через минуту.

Он улыбнулся.

— Да? — сказал он. — И все-таки ты уже опоздаешь. Я сдаю документы и отправлюсь домой, Лемми.

— Похоже, что так, — сказал я. — Ну, и что же, по-твоему, я должен делать? Огорчаться? Тебе бы, «Хмельной», надо было умереть до того, как ты родился. Ну, ладно! Через минуту я вернусь, и мы с тобой еще поговорим.

Я вышел через заднюю дверь, быстро сбежал к передним воротам и успел только мельком заметить серую машину, на всех парусах удирающую в сторону главного шоссе. Но мне нечего беспокоиться об этой машине, копы возьмут ее на заметочку.

Я вернулся в гараж. «Хмельной» лежал там же, где я его оставил. Я посадил его, прислонив к стене. Видик у него был неважнецкий. Я нащупал в его кармане фляжку, разжал ему зубы и влил в глотку немного его собственного виски.

В углу валялся старый деревянный ящик. Я подвинул его поближе и сел, не спуская глаз с «Хмельного». Одна пуля распорола ему брюхо, другая чистенько, навылет, прострелила грудь. Думаю, что это дело всего нескольких минут.

Он открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся. Я влил ему еще один глоток виски. Мне хотелось как можно дольше удержать в нем жизнь.

— Ну, коппер? — сказал он хриплым голосом. — Как дела?..

Я посмотрел на него.

— Слушай, чертов ты сын, — сказал я ему. — Ты ведь отправляешься в лучший мир. Не так ли. И ты много нагрешил на нашей земле, «Хмельной». Почему бы тебе перед отходом не признаться чистосердечно. Да, это была действительно чистая работа, когда ты пристрелил Мираса Дункана.

Он опять улыбнулся.

— Откуда ты знаешь, что это сделал я, Лемми? — спросил он. — Я думал, что все было проделано так чисто, что никто не сможет догадаться. И вообще, я думал, что на сей раз ты проиграл. И знаешь, коппер, — продолжал он, — я начинаю верить, что ты действительно умный и ловкий парень! Как ты узнал, что я убил Дункана?

— Не задавай глупых вопросов, осел, — сказал я ему. — Башка у меня пока что работает нормально! Ты помнишь, в ту первую ночь у Джо Мадригала я послал тебя позвонить, нет ли для меня каких-нибудь поручений у Мокси? Помнишь? Ну так что же ты сделал? Ты прошел мимо двух пустых телефонных будок и направился в самый конец, к третьей будке. А зачем тебе понадобилось пойти, если на дверях висело объявление «Аппарат испорчен». — Я сейчас скажу тебе, зачем. Ты удивился, откуда взялось такое объявление в будке, в которой лежит труп? И ты хотел проверить, был ли кто в будке после тебя и там ли еще лежит труп. Если бы ты не знал, что в третьей будке лежит труп Дункана, ты бы сразу зашел в ближайшую. Нет, ты пошел посмотреть самую последнюю. И убил ты незадолго до того, как я пришел туда.

Сначала я об этом не догадался. Я понял это только потом, когда снова вернулся ночью к Джо Мадригалу удостовериться в том, что Вилли-Простофиля был убит Сальтьеррой. И тогда я понял, что ты в одной компании с Руди.

Но ты неопытный преступник, «Хмельной». Тебе бы нужно было оставаться простым судебным репортером. А в том, что ты работаешь на Руди, я убедился еще раз, когда его подручные пытались обстрелять меня из автомата после того, как я вышел от Скендала. Кроме тебя, кто знал, что я пошел к Скендалу? И этим самым ты себя выдал.

Твое дело кончено. И у тебя не хватило ума заранее предвидеть, что с тобой именно так разделаются. Разве ты не знаешь, как поступают гангстеры с такими парнями, как ты, после того как вас полностью используют.

Он судорожно вздохнул.

— А, заткнись, ты, коппер, — сказал он. — Ты ловкий парень, но ты тоже получишь свое. Я не единственный, кто заработал пулю в этом деле. Они убьют и тебя, Кошен.

— О'кей, парень, — сказал я. — Может быть, и убьют. Что ж, я к этому готов! А вот если не убьют, значит, таково мое счастье. Но могу сказать тебе одно: прежде чем я покончу с этим делом, как следует поцарапаю этих проклятых бандитов. Может быть, дело дойдет и до перестрелки, и я надеюсь, что счастье улыбнется мне и на сей раз я выстрелю первым.

Он застонал и открыл глаза.

— А, чепуха, коппер! Они выстрелят первыми. Ты ничего не знаешь!

— Ерунда. Слушай, «Хмельной», — продолжал я. — У тебя не так много времени, почему бы нам не перейти к сути дела? Давай выкладывай все откровенно. Тебе так же, как и мне, отлично известно, что происходит. Только, может быть, тебе известно немного более, чем мне, и ты можешь мне помочь. Давай говори… только говори быстрее.

Он опять улыбнулся, на сей раз слабой улыбкой, чуть заметной.

— Не будь дураком, Лемми, — сказал он. — Я не буду говорить. Ты меня поймал, но говорить я не буду. Валяй, узнавай все сам, — добавил он совсем заплетающимся языком.

Я наклонился к нему совсем близко.

— Слушай, ты, парень, — сказал я ему. — Кто это тебя угостил? Ну, давай, скорее говори, кто в тебя стрелял? — Он открыл наполовину остекленевшие глаза.

— Она… — прошептал он. — Эта проклятая Карлотта… «Ядовитый плющ»… это…

Он умер.

Я закрыл ему глаза и встал. У меня было такое чувство, как будто меня мордой сунули в распоротую подушку. Ах, так значит, Карлотта была здесь, и это она убила парня…

Черт возьми! Меня буквально охватил столбняк. На несколько секунд, а потом я даже присвистнул от поразившей меня мысли. Я выбежал из гаража, завел машину, выгнал ее на шоссе и нажал на все педали, как будто за мной гнались все черти ада.

И я все время прислушивался, нет ли радиосообщения от полиции Саутгемптона. И, наконец, послышалось извещение, которое прозвучало для меня, как самая божественная на свете музыка.

— Вызывает полиция Саутгемптона, — услышал я. — Серый кадиллак прошел вниз по Ботлей-роуд десять минут тому назад. Машина движется в крайне странной манере. Сначала миль пять на полной скорости, потом, на протяжении двух-трех миль со скоростью не больше 15 миль в час, потом снова скорость увеличивается до 50 и т. д.

Сейчас машина идет ровным ходом со скоростью 25 миль в час .

Я поднажал на акселератор и свистнул. Я все понял! Наконец-то я все понял. Все это время ходил вокруг да около, а теперь все понял. И также понял, что я самый безнадежный олух, который когда-либо подписывал контракт на работу в качестве детектива.

Я давал все время не меньше семидесяти миль, и поскольку дорога мне была совсем не знакома, я раза два чуть не перевернулся, учитывая, что в Англии левостороннее движение, к которому я совсем не привык.

И вскоре я начал догонять. Вдали показались задние сигнальные огоньки машины, за которой я так бешено гнался, огоньки серого кадиллака. Я догнал машину и пошел вслед за ней, с одинаковой с нею скоростью. Серый кадиллак примерно в полмили от меня сделал левый поворот, и тут с одной из боковых дорог выехала полицейская машина.

Я затормозил. Это был Херрик.

— Ну как, бэби? — спросил я его. — Кажется, я прав? Ну-ка, держись за мной, только не подъезжай слишком близко, и если я куда-нибудь заверну, держись спокойно. Вообще никуда не вылезай до тех пор, пока я тебя не попрошу.

Он улыбнулся.

— Что ж, хорошо, Лемми, — сказал он. — Командуй. Это ведь твой парад.

Я снова нажал. Повернув налево, я увидел впереди себя на том же расстоянии серый кадиллак. Он замедлил ход. Я тоже. Затем кадиллак сошел с дороги и поехал между деревьями к какому-то дому, стоявшему в парке, примерно в четверти мили от главного шоссе.

Я проехал по шоссе еще с четверть мили, потом свернул на траву и постарался, осторожно пробираясь между деревьями, приблизиться к дому. Я вылез из машины. В 20-30 ярдах от меня за поворотом стоял серый кадиллак с потушенными фарами. Я подошел к кадиллаку. В машине никого нет, только на заднем сиденье лежит дамская перчатка. Я взял ее и сразу узнал запах духов. Это перчатка Карлотты, точно такой же запах был в уборной Карлотты, когда я искал там смокинг Руди в заведении Джо Мадригала.

Я улыбнулся.

— На сей раз я тебя поймал, «Ядовитый плющ», — сказал я.

Я обыскал машину, насколько это было возможно в темноте, обшарил все, что можно, но больше ничего не нашел. Вернулся я к своей машине, устроил совещание сам с собой и решил, что сейчас нужно действовать как можно быстрее.

Но я очень беспокоился, потому что затеял сразу два или три дела одновременно.

Прежде всего мне нужно найти золото, потому что именно за эту работу мне платят жалованье, и в то же время мне хочется как можно скорее распутаться в деле Карлотты.

Я страшно досадовал на себя, что не обыскал «Хмельного» перед тем, как уйти из гаража, и не потому, что кто-то после меня мог это сделать, а просто потому, что теперь мне придется для этой цели вернуться туда, а это значит потерять какое-то время, а время сейчас так дорого.

Я сел в машину, развернулся и поехал обратно к гаражу. Луна своим волшебным светом освещала роскошный английский пейзаж. Как только я выехал на шоссе, я погнал, как сумасшедший. И пока я гнал, я все время думал о Карлотте и о том, как она ловко придумала, выбежав из гаража, заставить парня Руди, сидевшего в машине за рулем, особым способом вести машину. Я думаю, она это проделывала для того, чтобы привлечь мое внимание к какому-то определенному дому, где меня, вероятно, ожидает жаркая встреча с неким комитетом, который с радостью наполнит меня свинцом до такой степени, что я утону в любом водоеме, даже если буду при этом одет в пробковый костюм.

Надо отдать справедливость Карлотте, у дамочки железные нервы!

Но я пока что там у них не покажусь. Я не поеду туда до тех пор, пока не закончу два-три дела, потому что уже заключил пари сам с собой.

Я вернулся в гараж, поставил машину у входа и вошел в помещение. Сначала я посветил немного, чтобы посмотреть, не болтается ли там кто-нибудь в ожидании меня с целью тут на месте пристрелить, — и только потом вошел.

Я пошел прямо к тому месту, где оставил «Хмельного». Лунный свет к этому времени несколько переместился, и «Хмельной» был теперь в темноте.

Я снова включил фонарик. «Хмельной» все еще полулежал, привалившись к стене у спуска сверху, где я его оставил, и мне показалось, что он все еще улыбается несколько загадочной улыбкой, предоставляя мне возможность самому распутывать все дело.

Я подошел к нему, обыскал одежду, подкладку его пиджака и вообще всего обыскал. Поднял шляпу, которая упала, когда он споткнулся, подпорол на ней подкладку, но ничего не нашел.

Кажется, моя поездка будет напрасной, но все-таки, может быть, мне удастся найти что-нибудь наверху.

Я поднялся на второй этаж, все время освещая дорогу фонариком. Поднялся и на третий этаж. Там было темно и сыро. В углу стоит скамейка, и на ней что-то лежит. Я подошел поближе. Это оказалось парой перчаток, совершенно новеньких.

Я внимательно осмотрел перчатки. Эти перчатки были приобретены не для носки, а для того, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Они совсем новые, и когда я их вывернул, чуть не подпрыгнул от радости, потому что там была этикетка фирмы: Грине, мужские костюмы. Рамсей.

Может быть, это поможет мне найти то, что я ищу.

Я быстро спустился вниз, вышел из гаража и сел в машину. Доехал до поворота, на котором стоял указательный столб «На Рамсей», и повернул на эту дорогу.

Я не встретил ни одной полицейской машины, да у меня и не было особого желания встречаться с ними, потому что я считаю, что если Херрик делает то, что я его просил, он сейчас находится около того места, куда меня своим великолепным трюком привела Карлотта, и он останется там до тех пор, пока я ему не скажу. Может быть, я большой дурак, что действую в одиночку, но вы уже, вероятно, заметили, ребята, что я вообще привык работать в одиночку, и меня всегда бросает в дрожь, когда при выполнении какого-нибудь задания мне приходится работать бок о бок с полицейскими шпиками.

Другая причина, по которой я предпочитаю провести эту работу соло, заключается в том, что методы моей работы отличаются некоторой грубостью, а английские копы не очень-то жалуют рукоприкладство. А я уже неоднократно убеждался, что лучший способ заставить парня все рассказать — это сначала избить его, как следует, а потом перейти к милой вежливой беседе. А копы, которые не верят в силовые методы работы, всегда попадают в беду, потому что единственный способ разговаривать с гангстерами в любой стране земного шара — это дать им сначала где-нибудь в тихом уголке по морде.

Я остановился в предместьях Рамсея. Остановился там я потому, что увидел небольшой белый коттедж с вывеской «Хемпширская полиция». Я вышел из машины и начал барабанить в дверь (никакого звонка там не было), и примерно минут через пять из верхнего окна высунулся какой-то парень и спросил, что мне надо в такой поздний час.

Этот парень, вероятно, начальник полиции, и если я ему расскажу, что тут происходит, он спустится вниз и начнет делать что-нибудь такое, что совсем не надо начинать. Мне неоднократно приходилось убеждаться, что очень часто, когда ты говоришь людям правду, они тебе не верят.

Поэтому я сказал, что я — американец, только что прибывший из Саутгемптона, и что я ищу своего дядю, который поселился где-то здесь недалеко от Рамсея, и что я надеюсь, он мне поможет найти моего дядю, так как это вопрос жизни и смерти.

Коппер оказался довольно хорошим парнем, хотя несколько провинциальным. Он натянул штаны, спустился вниз и долго стоял, глубокомысленно почесывая затылок и рассуждая сам с собой, кого именно я могу иметь в виду?

Во время этой сцены с почесыванием я сунул ему в руку фунтовый билет, и он тут же вспомнил, что недавно какой-то парень снял хату под названием Плейс Плайс, что это очень красивый домик примерно в четырех милях отсюда. Он точно рассказал мне, где именно находится этот домик и как его найти.

Я спросил его:

— «А что, парень, снявший этот дом, не привозил ли какую-нибудь особую мебель?». На что копер сказал:

— «Да, это очень интересно, но парень действительно привозил какую-то мебель и поместил ее пока что в другой хате, примерно в одной миле от Плейс Плайс. Это небольшая ферма, и он специально нанял ее под склад для своей мебели, и как раз сейчас мебель туда перевозится».

Меня это сообщение очень образовало, так как, кажется, я попал на правильный путь. Я подробно расспросил парня, где находится эта ферма, сунул ему еще один фунтовый билет и сказал, что мой брат по имени Джон Херрик дожидается меня в полицейском участке Саутгемптона, и что я буду считать большим одолжением с его стороны, если он позвонит туда и попросит передать моему брату Джону Херрику, что я поехал на ферму и прошу его непременно примерно через час приехать туда же. Я надеюсь, что полиция Саутгемптона передаст это мое поручение по радио и Херрик поймет меня и пошлет на ферму одну из полицейских машин.

Я пожелал парню спокойной ночи и снова помчался по шоссе. Вскоре я доехал до развилки, и на дороге, идущей вправо, увидел ферму, длинное одноэтажное здание. Я оставил машину у забора, но в ворота фермы не вошел, а прошел еще по шоссе с четверть мили и потом по полю потихоньку подкрался к дому сзади.

Я был полностью удовлетворен, так как на заднем дворе стоял огромный грузовик. Когда я подошел совсем близко к забору, то услышал шум мотора. Держась все время в тени забора, я подошел к грузовику совсем близко и увидел, как три парня таскали какой-то груз через черный ход дома и грузили его на машину.

Я выждал удобный момент и проскользнул во двор, за сарай с инструментами, откуда мне очень хорошо было наблюдать за всем происходящим. Вот они закончили работу. Один из парней залез на шоферское место и включил фары, второй сел в кузов грузовика, и машина тронулась. Третий парень остался во дворе.

Машина выехала на развилку дороги и стала набирать скорость, а парень все стоял в воротах и смотрел ей вслед. Потом засунул руки в карманы и направился к дому. Он весело насвистывал и вообще был страшно доволен жизнью.

Когда он проходил мимо сарая, в котором я спрятался, я выдал ему, что полагается, а именно всего один классический удар в то место, где кончается верхний позвонок, и он упал, как подкошенный.

Я схватил его за шиворот и потащил через двор на поле за фермой. Там была какая-то канава. Я швырнул его туда и уселся на краю в ожидании, пока тот не придет в себя.

А когда он начал наконец шевелиться, я запрокинул ему голову и щипал его ноздри до тех пор, пока парень не вспомнил, кто он такой. Тогда я достал из кармана револьвер и показал ему.

— Слушай, парень, — сказал я, — мы сейчас с тобой тихо, мирно побеседуем, никто нам не помешает. И ты веди себя прилично, делай все, что я тебе скажу, а то я выколочу из тебя душу семнадцатью различными способами. Ну, так что же ты будешь делать? Будешь говорить или нет?

Он посмотрел на меня, потом на револьвер, потом почесал шею в том месте, где кончается верхний позвонок, и сказал, что он будет говорить.