Ядовитый плющ

Глава 4 Грубые методы

В 7 часов я принял душ и переоделся, после чего собрал чемоданчик, позвонил портье и попросил прислать мне счет, потому что решил в этот отель больше не возвращаться, чтобы Руди Сальтьерра не знал, где я нахожусь. У меня инстинкт на всякого рода неприятности, и вот этот самый инстинкт подсказывает мне, что в очень скором времени эти неприятности начнутся.

И вот как я представляю сейчас все дело: Карлотта разыграла сегодня нежную сцену, чтобы ближе подобраться ко мне и внушить, что она скромная, невинная, заблудившаяся девочка, которая каким-то путем попала в лапы гангстера Руди. Но я помню, Джо Мадригал говорил мне, что это именно Руди порекомендовал ему Карлотту, так что, очевидно, эта парочка уже давно работает вместе, и считает меня за совершеннейшего осла.

Я думал еще о многих вещах, но это все только теории, и я не собираюсь утруждать вас пересказыванием их. Лучше посмотрим, как они обернутся на деле.

Потом я пообедал, а в 9 часов мне позвонил по телефону «Хмельной». Он сказал, что был в репортерской комнате в Главном полицейском управлении и услышал там кое-что о Сальтьерра.

«Хмельной» полагает, что Сальтьерра создал себе большое состояние на контрабандной торговле спиртным во время сухого закона, а с тех пор в крупных масштабах ведет «рэкет».

Ну, что такое «рэкет», вам, вероятно, известно, а кому неизвестно, я объясню: какой-нибудь парень приходит к другому и говорит: «Вам угрожает опасность, вы нуждаетесь в охране, и я могу вам ее обеспечить». Если парень сразу согласится заплатить за охрану, тогда «о'кей». Если же нет, тогда бандит так организует дело, что парень действительно будет нуждаться в охране, и ему останется или все-таки заплатить за охрану, или готовить для себя торжественные похороны.

По словам «Хмельного», Сальтьерра — парень с башкой, пьет он немного, не болтает лишнего, а ребята, работающие на него, самые первоклассные, так сказать, избранные гангстеры. Они отлично знают свое дело и не страдают обычным недостатком всех гангстеров: не имеют привычки широко открывать рот, когда напьются, а выпить они могут очень много.

«Хмельной» спросил меня, где мы увидимся. Я ответил, что собираюсь пойти попозже к Джо Мадригалу, и попросил его узнать, где живет электромонтер Скендал, потому что мне нужно поговорить с ним. Он сказал, что нет ничего проще. Мы договорились встретиться в клубе «Селект» в 12 часов ночи.

Я спустился вниз, оплатил счет и сказал портье, что мне нужно срочно уехать, но завтра я забегу сюда, потому что мне должны прислать кое-какие письма, и пусть он их для меня сохранит.

Потом я вышел из подъезда и увидел, что парень в светло-сером костюме и в сдвинутой на глаза шляпе тоже сел в машину и поехал вслед за мной. Я сказал своему шоферу-итальянцу, чтобы он немного покрутил по улицам, а потом остановился бы где-нибудь в тихом спокойном местечке. Так он и сделал. Когда мы остановились, я через заднее стекло увидел, что машина с тем парнем тоже остановилась примерно в 30 ярдах сзади. Я вышел из такси и пошел по тротуару по направлению к той машине. Подойдя к ней, я неожиданно повернулся, рванул дверцу и увидел, что в машине сидит тот самый парень в светло-сером костюме и в шляпе.

— Слушай, ты, умник мой, — сказал я ему. — За мной уже много раз таскались хвостом такие ловкачи, как ты, и я официально тебе заявляю: мне не нравится твоя рожа, и если ты сейчас же отсюда не смоешься, то получишь хороший удар по скуле. Как тебе нравится такая перспектива?

И только он собирался мне что-то ответить, для чего слегка наклонился вперед, я схватил его за концы щегольского шарфа, слегка подтянул к себе и со всего размаха дал ему классический удар в нос. Парень так и повалился в угол машины, а я посоветовал шоферу немного подождать, пока его пассажир придет в себя, узнать у него домашний адрес и быстренько отвезти туда.

Я вернулся к своей машине и, проехав несколько минут, велел шоферу остановиться около маленького отеля под названием «Деламер», где я зарегистрировался как Перри Райс. Когда я вошел в свой номер, первым делом выпил большую стопку виски, чтобы надлежащим образом подготовиться к грядущим событиям.

Я распаковал свой чемоданчик, немного посидел, потом послушал «последние известия», одел плечевую кобуру с «люгером», вызвал такси и отправился к Джо Мадригалу.

А этот грек Мадригал оказался прав, когда радовался, что в его заведении произошло два убийства, потому что его клуб «для избранных» был битком набит народом. Все они получали огромное удовольствие от того, что лично увидели место, где в один вечер было убито сразу два парня.

Джо Мадригал стоял на своем обычном месте, разодетый в пух и прах и с красной гвоздикой в петлице. Видно было, что он очень доволен ходом дела. Мы выпили с ним по паре стаканчиков и немного поболтали. Он рассказал мне, что к нему приходила полиция и что они считают, убийца Харвеста В. Мелландера сразу же после совершения преступления ушел из клуба, а в зале остался его сообщник, который, вероятно, сидел за одним из столиков сзади меня, и именно этот парень и убил потом Вилли-Простофилю. Они полагают, что он сидел сзади меня и стрелял из-за моей спины, потом быстренько смотался, прежде чем Джо успел закрыть дверь.

Но сам Мадригал не верил в эту версию, так как девушка в раздевалке, мимо которой обязательно должен пройти каждый выходящий из клуба, уверяет, что никто из зала не выходил. Я все понял: полиция несколько затягивает расследование, откуда видно, что мою телеграмму в Вашингтоне уже получили и, вероятно, местной полиции уже отдано соответствующее распоряжение.

Вскоре пришел «Хмельной». Как обычно; он уже нагрузился до половины, но башки еще не потерял. Он прямо подошел ко мне и сказал, что, кажется, дела идут о'кей, он надеется, что информация, которую дал относительно Сальтьерры, оказалась для меня полезной, и что, вероятно, в ближайшие два-три дня он узнает еще кое-что. Какие-то сведения поступили к нему по другой линии, но он мне ничего не скажет до тех пор, пока не проверит все. Он подозревает, что настоящее имя Вилли-Простофили не Чарльз Фрон, как предполагалось. Надо разузнать, кем был он на самом деле.

Он также сказал, что узнал адрес Скендала. По слухам, Скендал — хороший парень, у него никогда не было никаких столкновений с нью-йоркскими копами, живет он где-то в западной части города над гаражом. Он дал мне точный адрес. Я сказал, что, возможно, как-нибудь зайду поговорить с этим парнем.

Вскоре пришел Руди Сальтьерра, и я заметил, что на нем был совершенно новый костюм: смокинг и брюки были сшиты из одинакового материала. Одет он опять был шикарно, с белой гвоздикой в петлице, а запонки бриллиантовые с жемчугом. Он был очень приветлив со мной, угостил виски и сказал, что если мне надоест сидеть в клубе, он может проводить меня в другое, более интересное место. Я поблагодарил за такое предложение, сказал, что, возможно, им воспользуюсь. Хотя, можете мне поверить, у меня отнюдь не было такого намерения!

Он стал еще более приветливым и дружественным. И я сказал ему, что он счастливый парень, потому что у него любовь с такой женщиной, как Карлотта, и что я считаю Карлотту самой красивой женщиной на свете. А парень, который дружит с такой женщиной, вероятно, сам должен быть очень хорошим человеком. Он сказал, что, вероятно, это так и есть и что после того, как она споет свою песенку, мы все вместе выпьем по бокалу шампанского просто чтобы доказать мне, сколь дружелюбно они ко мне относятся и что у них нет никакой обиды из-за нашей вчерашней перепалки.

Он также сказал, что в этих убийствах вообще нет ничего особенного, так как подобные вещи очень часто случаются повсюду, и особенно в Нью-Йорке. Никто собственно не волнуется по поводу них, потому что оба убитых парня были тем или иным способом связаны с гангстерами, а связь с гангстерами никогда никого ни к чему хорошему не приводила.

Потом барабан начал выбивать дробь, на середину площадки вышел Джо Мадригал и сказал, что он очень сожалеет, что вчера вечером во время исполнения песенки мисс де ля Рю был убит парень. Кроме того, другой был найден убитым в телефонной будке. Но он надеется, что никого это особенно не огорчит, и все могут убедиться, как у Джо Мадригала можно хорошо провести время. А сейчас разрешите ему представить знаменитую Карлотту.

И тут он смывается, свет выключается, только один занавес освещается ярким лучом. Потом занавес раздвигается, и там стоит Карлотта. Я уже говорил вам раньше, что это роскошная девчонка, но если бы вы могли ее видеть сейчас, одетую в великолепное платье цвета пламени, которое так и переливалось в лучах прожекторов, у вас бы непременно дух захватило, а сердце перестало бы биться на несколько минут.

Она исполнила ту же песню, что и накануне, после чего ушла за кулисы, и свет полностью выключили. Руди Сальтьерра подмигнул мне, и мы перешли к столу, за которым вчера сидел Вилли-Простофиля. Только я заметил, что сегодня стенное бра, находящееся сзади столика, горит, значит, Скендал потрудился и исправил его.

Через некоторое время к нам присоединилась Карлотта.

Она улыбнулась мне, я поздоровался с ней, а Руди заказал бутылку шампанского. Тут заиграл оркестр, и все начали танцевать. Но я немного удивился, почему это Руди не танцует со своей Карлоттой, и хотя оркестр старался вовсю, выбивая отличный ритм, Руди даже с места не сдвинулся. И кажется, я понимаю, почему: он боится, что если он будет танцевать, я тоже смогу пригласить Карлотту на следующий танец, а эта идея ему не по душе.

Вдруг Карлотта спросила, нет ли у меня карандаша, потому что она хочет показать нам один фокус. Я дал ей маленький серебряный карандашик, и она нарисовала на скатерти какую-то чепуховую загадку, которая, может быть, и действительно была очень интересной для тех, кто любит подобные вещи. Но карандашик она мне не возвратила. А когда Руди загляделся на какую-то танцующую пару, она опять что-то написала на скатерти под тарелочкой для хлеба, потом бросила на меня быстрый взгляд и снова взглянула на тарелочку. И я понял, что эта дама написала мне письмо, на что улыбнулся про себя, так как догадался: парочка задумала что-то сделать со мной в самое ближайшее время.

Я посидел еще минут десять, потом сказал, что мне пора уходить, так как я должен еще кое с кем повидаться. И как только я поднялся, Сальтьерра пригласил Карлотту на танец. Я попрощался с ними, а когда они отошли от столика, слегка наклонился, отодвинул тарелочку и увидел послание для меня, написанное на скатерти: «На квартире. Три часа». Я понял, что она назначает мне свидание у себя дома сегодня в три часа ночи. Я не считаю, что это умный ход с их стороны. Я пошел к бару и поискал там «Хмельного», но он куда-то уже исчез. Тогда я забрал в раздевалке свою шляпу, сел в такси и поехал к себе в отель.

Когда в номере я немного подумал, то решил, что надо поскорее покончить с делом Скендала, потому что я придаю этому разговору очень большое значение. Может быть, мне удастся получить подтверждение кое-каких подозрений в отношении Сальтьерры.

Я отлично понимаю, что брожу впотьмах, но с другой стороны, все-таки в глубине души мне кажется, что я потихоньку подбираюсь к делу о похищении золота, что, собственно, и является моей основной задачей в данный момент.

«Хмельной» сказал, что Скендал живет в западной части города, недалеко от Спрус-стрит на втором этаже трехэтажного здания, как раз над гаражом. От Мадригала я узнал, что Скендал сегодня вернется домой раньше обычного, так как он вчера в связи с убийством долго задержался на работе.

Пожалуй, я поговорю с этим парнем до того, как он разоспится, чтобы мог более точно и членораздельно отвечать на мои вопросы.

Я сменил смокинг на обыкновенный дневной костюм, заткнул «люгер» за пояс брюк, взял такси и попросил шофера довезти меня до угла Спрус-стрит.

По дороге я все думал, каким парнем окажется Скендал, не будет ли у меня с ним неприятностей. Но потом я решил, что все равно скоро все узнаю и нечего об этом заранее думать. Между прочим, вот это и называется логикой.

На углу Спрус-стрит я расплатился с шофером такси и немного постоял, присматриваясь к обстановке. Гараж находится в двух-трех кварталах вниз по Спрус-стрит. Я прошел немного и закурил, остановившись как раз против гаража на другой стороне улицы, внимательно приглядываясь, что из себя представляет эта хата.

Это небольшое здание, примерно на 3-4 машины, и серая бензиновая колонка. Сбоку дверь, вероятно, это вход наверх в квартиру Скендала. Сзади гаража еще одна дверь, вероятно, в квартиру на третьем этаже.

Я вытащил из кармана газету, прорвал в середине ее дырку и встал под фонарем, делая вид, что углубился в чтение, а сам все время наблюдал сквозь дырку за парнем, который работал в гараже (он менял покрышку у одной из машин).

Вдруг задняя дверь дома открылась, оттуда высунулась чья-то рожа и что-то сказала парню, работающему в гараже. В дверях оказался Скендал, и, очевидно, он куда-то послал парня, работавшего в гараже, так как тот бросил возиться с покрышками и побежал к папиросному киоску в конце улицы, вероятно, купить что-нибудь для Скендала.

Скендал минуту постоял в дверях и исчез. Вероятно, поднялся к себе наверх. Парень из гаража все еще стоял около папиросного киоска, поэтому я быстренько перебежал через улицу, вошел в гараж и спрятался там в темноте.

Через несколько минут вернулся парень с сигаретами. Я видел, как он поднимался с ними наверх. Потом он снова спустился вниз и стал возиться с покрышкой, так что мне не представило особого труда проскользнуть в открытую дверь сбоку и закрыть ее за собой.

Я очутился перед деревянной лестницей. Наверху из-под одной из дверей виднелась полоска света. Я поднялся наверх и заглянул в комнату. Это оказалась спальня, а в углу ее Скендал в одной рубашке без пиджака возился с радиоприемником.

Я достал свой «люгер».

— Хелло, Скендал, как поживаешь? — спросил я его. Он резко повернулся. Сначала он очень испугался, как будто наступил на змею, а потом узнал меня. — Он улыбнулся.

— Эй, да это никак мистер Райс, — сказал он, выпрямляясь во весь рост, притом его огромные ручищи болтались по бокам. — К чему эта пушка, мистер Райс? И чем я могу вам служить?

— Ты садись вот здесь, помолчи немного, — сказал я ему. — И послушай моего совета, делай все, что я тебе прикажу, иначе эта пушка может выстрелить и ты заработаешь пару пуль прямо в брюхо. Понял?

Он сел, но совершенно спокойно, и я подумал: вероятно, на этого парня уже не в первый раз наставляют пистолет.

— Слушайте, Райс, — сказал он. — Что случилось? Вооруженный грабеж? Что вам нужно?

— Слушай ты, болван, — прикрикнул я. — Это не грабеж, и ты отлично знаешь, зачем я сюда пришел. Вы убили моего лучшего друга Вилли-Простофилю, потому что он слишком много знал о вас. Так вот: сейчас ты мне все расскажешь, в чем у вас там дело. Я возьму тебя в такую переделку, что не дальше, как к утру, твои виски поседеют, а в поясницу вступит двойной прострел. Понял?

Он встал. А нервы у парня крепкие!

— Понял, приятель, — сказал он. — А теперь ты послушай меня: если ты выстрелишь из своего револьвера, ровно через десять секунд здесь появится с полдюжины моих ребят, и что они тогда с тобой сделают, это уже никого не касается. Так вот лучше послушай моего совета и…

Тут его речь оборвалась, и он через всю комнату поднырнул под меня. Я опустил голову и подставил под его скулу левый локоть. Он упал, но тут же, едва успел стукнуться об пол, снова встал и нацелил на мою голову кулак. Я парировал удар и развернулся справа, но промахнулся, и тут у нас началась самая настоящая схватка классической борьбы, но только без судей и без барьеров.

Надо сказать, Скендал оказался сильным парнем, но я оказался намного сильнее его. И когда мне удалось повалить его, сесть верхом и несколько раз постучать его башкой об пол, парень выглядел довольно бледно.

Потом я приложил большие пальцы обеих рук к его адамову яблоку, отчего у него слегка выпучились глаза.

— Теперь слушай, мой ненаглядный, — сказал я ему. — Ну как, ты согласен делать то, что я велю или нет? Если да, дай мне знать обычным путем. Если же нет, я еще слегка поднадавлю пальцами твое горлышко до тех пор, пока не станешь вполне готовым клиентом для ближайшего морга.

Лицо у него сделалось почти совсем черным, когда он кивнул мне. Я слегка ослабил хватку.

— Теперь слушай внимательно, Скендал, — сказал я. — Ты видишь, мой верх, так что тебе не следует ссориться со мной. Прежде всего мне нужно знать абсолютно все относительно вчерашнего происшествия у Джо Мадригала. Каким образом Сальтьерра убил Вилли-Простофилю и почему? Это вопрос номер один. Вопрос номер два: кто убил Харвеста В. Мелландера и почему? Теперь быстренько подумай и ответь, а то я снова покрепче сожму пальцы, так что у тебя глаза на лоб повылезают.

Я встал. Он тоже встал. Он двигался очень медленно и все время держался руками за горло, очевидно, оно у него здорово болело. Я с такой силой нажимал ему на горло, что вполне мог задушить не одного, а пару обыкновенных парней, а он еще ничего. И до того он крепкий и выносливый, что нашел в себе силы сделать вид, что хочет сесть на стул, стоявший около двери, и попытаться нырнуть в дверь.

Но я это ожидал и первым очутился около двери. Правой рукой я изо всех сил ударил его под дых, а левой по зубам. И только он хотел выпрямиться, я еще раз изо всей силы ударил его по зубам, так что у меня даже рука заныла. Он со стоном повалился навзничь, а я левой рукой повернул его, а правой дал по морде. Потому что для меня такие гангстеры, как Скендал, все равно, что чирей на шее.

Я сел и наблюдал за ним. Вид у него такой, что он вот-вот отдаст концы. Он подполз на четвереньках к стулу, стоявшему у стены, сел на него. Голова у него качалась, а язык высунулся чуть не на целую четверть.

— О'кей, мой миленок, — сказал я ему. — Может быть, теперь ты перестанешь капризничать и будешь послушным мальчиком, потому что иначе я применю к тебе курс лечения, о котором я в своей жизни слышал на соответствующих островах, и после этого ты сразу же, как миленький, отправишься в сумасшедший дом! Ну так как же: будешь говорить или попробовать все-таки применить к тебе эти новейшие методы лечения?

Он чуть заметно кивнул головой. Кажется, мой последний удар по морде доконал его, у него даже по одной щеке катилась слеза от боли.

— Ну как, очень больно? А? — спросил я его. — Ты и твои дружки считаете, что это вполне о'кей, когда вы убиваете в темноте людей, сидящих за столом в ресторане, или поступаете так, как вы это сделали с Мелландером, когда убили его в телефонной будке, а вот когда вы сами получаете удар по роже, вам это не нравится. Так ведь?

— О'кей, — пробормотал он. — Я все расскажу… Ох… — Он застонал и закачался на стуле, того и гляди сейчас упадет. И я попался на эту удочку, встал и хотел его немного поддержать. Но когда я подошел к нему, увидел, что он пристально смотрит на дверь. Я быстро повернулся. В дверях стоял парень, работавший в гараже, и держал в руке револьвер. А когда я прыгнул, он спустил курок. Я почувствовал, что пуля пробила рукав моего пиджака чуть повыше локтя, и прежде чем он успел выстрелить еще раз, я был уже за ним.

Надо сказать, что я здорово рассердился. По-моему, на свете и так много всяких неприятностей и огорчений, без того, чтобы еще эти паршивые скоты лезли тут со своими пушками, причем они всегда бывают особенно храбрыми, когда у противника нет в руках револьвера. Я разделался с этим парнем.

Я вытряхнул из него душу семнадцатью различными способами, измотал его так, что он уже не соображал, где зад, где перед и как его звать. И к тому времени, как я окончил обработку этих двух парней, я вдруг почувствовал огромный интерес к этому моему первому делу. Потом опять взялся со всей злостью за Скендала.

Вскоре я аккуратненько уложил их на пол. Парень из гаража лежал в углу, уткнувшись лицом в пол и жалобно всхлипывал, как ребенок, который потерял свою маму, а у Скендала во рту осталось только два зуба. Я убрал свой «люгер» в карман, вытащил патроны из револьвера гаражного парня, забросил их в угол, потом спустился вниз, закрыл ставни, запер двери, выключил свет и вернулся обратно к своим милым дружкам.

Они все еще лежали там, где я их оставил, не проявляя абсолютно никакого интереса ни к чему.

В конце коридора я нашел ванную комнату. Наполнил там холодной водой огромный кувшин, вернулся и выплеснул воду на этих двух героев. Потом я дал им немного отхлебнуть из фляжки, которую я всегда ношу с собой в кармане, и усадил их в кроватке, как милых нашаливших детей.

Скендал начал понемногу шевелиться, потом открыл глаза и, очевидно, вспомнил, что произошло.

Подождав несколько минут, пока они хоть немного придут в себя, я достал из потайного кармана свою Федеральную бляху, помахал ею перед их глазами и сказал:

— Мое имя Кошен, Лемми Кошен. Я — парень, который ликвидировал банду Сигеллы, отдал в руки правосудия Миранласа и Юлта. Я ликвидировал Вилли Джеральдереза, который очень любил наблюдать, как его жертвы умирали медленной смертью.

Теперь слушайте. Или вы, ребята, сейчас же мне все расскажете, или я вас немедленно отправлю в Главное полицейское управление по обвинению первой степени в убийстве Вилли-Простофили и Харвеста В. Мелландера, а также по обвинению в покушении на убийство меня, Федерального агента. Я знаю, что вы не убивали этих двух парней, но уверяю вас, я пришью вам это дело и добьюсь того, что вас поджарят за него.

Ну так как же? Будем говорить или не будем?

У Скендала от боли, неожиданности и удивления глаза буквально вылезли на лоб.

— Д-д-д-а… — промямлил он. — Лемми Кошен… мы сдаемся… мы будем говорить.