Янки. Книга 1

Глава 5

— Это у вас называется уроками магии? — мать была в ужасе.

— Ну типа да, — пожал плечами я, жуя аппетитный наггетс, и уже потянувшись за следующим.

— У нас демонологию изучали только в конце школы, и наш мистер Добкин, царствие ему небесное, был очень сильным магом и экзорцистом. А у вас…

Я задумался — а как это экзорцист преподавал в школе? Они вроде священниками должны быть?

— А у нас — так! — сказал я со вздохом.

Ббах! За окном сверкнула вспышка, и раздался взрыв, вынесший нам стекла, осколки влетели внутрь с противным звоном. Мы рухнули на пол, а за окном разгоралось зарево — горела мамина машина. Я открыл входную дверь…

— Куда? — мать втащила меня назад. — Сгоришь!

Ну да, могло такое быть, особенно если бензобак рванет, мало не покажется. Я сорвал со стены артефакт неопалимости, и, приоткрыв дверь, кинул его в горящую машину — нормальные люди, из тех, кто не жмотился, покупали их вместо пеногонов. Пока огонь медленно затухал, мать успела вызвать 911.

Только вот перед тем, как она вытащила меня из двери первый раз, я успел заметить, как Грег, в черном худи с капюшоном на голове убегал с места преступления. Зрение-то у меня волхвовское, вижу все, даже черную фигурку в темном переулке в безлунную ночь. Все, ты меня окончательно достал, утырок.

Пока дожидались полиции, я успел сбегать наверх.

— Что хотел? — сказала ламия, позевывая. Вот только не надо изображать, что спать хочешь — в аду ночи не бывает, а демоны не спят.

— Ты в курсе, что там за окном?

— А, про машину что ли?

— А про что же еще? Знаешь, кто поджег?

— Да тут и думать не надо. Разозлил ты этого говнюка. И почему у тебя такой талант всех бесить? Меня, Кощея, демонов, простых людей…

— Кончай тут философией заниматься. И начни заниматься поджигателем.

— Что, неужели попросишь завалить? — оживилась ламия.

— Нет, мокруха не нужна. Но нужно сделать так, чтобы у него и мысли не было больше пакостить.

— Перелом позвоночника, тяжелая черепно-мозговая, ослепление, кастрация? — с надеждой осведомилась серокожая тварь.

— Блин, ну почему у вас, демонов, все сводится к садизму? — досадливо сказал я.

— Я же боевой демон, не забывай!

— Все аккуратно и без фанатизма, предупреждаю! Максимум, как это пишут в протоколах, телесные повреждения легкой степени тяжести. Просто наказать и предупредить на будущее, только чтобы оно у него было, но не безоблачное.

— Ладно, я пошла! — скорчила рожу ламия.

И чертовка растаяла в воздухе. Ну а я вышел к сгоревшей машине, помогать маме отвечать на вопросы полицейских.

— Вы не в курсе, кто это мог сделать? — обратился к ней шериф Поплавски.

Ага, ну давай, валяй ваньку. Ты прекрасно знаешь, по крайней мере подозреваешь, кто это сделал.

— Даже и не знаю, — растерянно развела руками мать. — Какое-то хулиганство, наверное.

— Шериф, это магический поджог, — обратился к нему помощник. — Есть остаточный фон файрбола.

— Так и запишем, — шериф положил протокол на капот машины и, подсвечивая фонариком, начал в нем что-то писать.

— Может быть, какие-то враги есть?

— Да какие у нас могут быть враги? — развела руками мать.

— А у тебя, Томас? — многозначительно спросил шериф. Ага. Намек понял. «Надо бы тонко намекнуть Штирлицу, что им интересуется Ева Браун… — Ба, Штирлиц, да вами же интересуется Ева Браун!» — примерно так. Если промолчу — все спустят на тормозах. А если скажу, что есть враги, то мусора сразу прицепятся, дело дойдет до разборок, семья Грега пойдет в суд, а учитывая, что судья симпатизирует добрым католикам и вообще, довольно сильной общине…

— Даже, не представляю, шериф!

— Ну вот и хорошо, — облегченно вздохнул шериф. — Подпишите пока протокол…

— Шериф, у нас происшествие! — помощник высунулся из машины, держа тангенту в руках.

— Что такое, Робсон?

— Нападение на Грега Ласки, сэр!

— Да ну? — удивленно сказал шериф, и окинул меня внимательным взглядом. — Когда?

— Пять минут назад.

— В каком состоянии?

— Неотложка только что подъехала.

— И как он?

— Вроде пара переломов, а так — жив.

— Ладно, миссис Хоуп, прошу прощения, служба! — шериф приложил два пальца к полям своей форменной шляпы. — Завтра заезжайте в участок, оформите бумаги для страховой.

— Поняла, — понуро сказала мать. Я обнял ее за плечи и проводил в дом. Ну что же, Грег, скотина, надеюсь выдали тебе по заслугам. А все ведь началось с пустяка — подумаешь, не дали списать домашку, дело житейское, фигня, про которую и не вспомнить через месяц. Но дальше пошла эскалация конфликта, и простая с виду бы фигня стала поводом для таких разборок.

— Ты чего такой смурной? — спросил Четыре Глаза с утра, глядя на мои красные, как у бешеной селедки, буркала.

— Да не спал всю ночь. Какой-то урод ночью сжег нашу машину, — ответил я, позевывая. — Тут фиг уснешь.

— Ну да, точно, — подтвердил Джимми. — От такого не уснешь. И, кстати, что-то я этого урода сегодня в классе не вижу…

— Может, опять с толчка неудачно слез. Ладно, давай домашку по математике сверим.

Мы с ним быстренько сверились с ответами, все нормально. Я с удовлетворением отметил, что теперь она была канонично решена строго по учебнику, в рамках школьного курса. Правда, это меня не спасет от Фурика. И точно — открыв самостоятельную в классе, я тупо уставился на производные, которые уж точно в восьмом классе не проходят, а определение и самые начала дают только в десятом. Блин, ну вот какого, покосился я на Фурика. А тот сидел, глядя на меня с ехидством в глазах. Ладно, скотина, на тебе решение! И я быстро зачеркал ручкой в рабочей тетради. Что может быть хуже? Впрочем, может. Если миссис Мартенс, по Науке, даст задачи по физике. Даже по элементарной. Или по химии — все эти валентности, моли и прочие насекомые для меня были сложноваты в понимании еще в моей школе. Вот как сделать взрывчатку из бытовой химии — кто из пацанов этим в школе не занимался, я сам чудом жив и не инвалидом остался — это да. И валентности для этого знать не надо. Но здесь, похоже, это не в ходу — смартфоны и магия заменили все. Не быть местным школьникам партизанами и рейнджерами, максимум на что они способны — послать смайлик с изображением говна злобному противнику, и считать это выполнением патриотического долга в духе минитменов.

— Хоуп, остаетесь! — предупредил Фурик, когда я подошел к нему с тетрадью. И ведь никуда не отвертишься, урок-то последний.

Я с горестной мордой сел на переднюю парту, ловя на себе сочувствующие взгляды однокласников. Фурик, дождавшись пока все выйдут, развернул мою тетрадь.

— Тэкс, посмотрим… — он уткнулся носом в мои каракули. — Хм, все верно. Откуда такие познания в математике, а, Хоуп? Раньше вроде на «С» и «D», а теперь опережаем школьную программу?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Само так вышло. Открыл справочник по математике, заинтересовался…

— Такое бывает, но редко, — опять щекотка, еще один проверяет меня на правдивость. Ну проверяй, проверяй — на меня это не действует, волхва такой фигней не пронять. Это для обычных людей. — Правду говоришь. А что насчет индивидуальных занятий?

— Индивидуальных занятий? — врешь, не возьмешь. Не хочу я корпеть над формулами, пока у меня другие интересы. Да и провести золотой период юности в интегралах и прочих там лапласианах мне ну никак не светило.

— Вы знаете, я как-то об этом не думал, — сказал я. — Просто это мне нравится, но я не чувствую в себе больших способностей. Это как по аналогии со спортом — у каждого есть свой потолок. Вот представьте, спортсмен бегает, прыгает, катается, ему это нравится, все у него замечательно получается. А потом хлоп — и все. Результаты не растут. Другие, более одаренные, давно его превосходят. А потом тренер, который возлагал на него большие надежды, вложил в него душу и много труда, в нем разочаровывается и злится на него, потом плюет и уходит, оставив разбитые мечты у себя и у него. А он просто не может, как не тужится и не пыжится. Так и здесь — вы готовы тратить на меня время и силы, но у меня есть потолок, который я чувствую. Максимум — школьная олимпиада по математике, вот это мой потолок. Нет во мне дара божьего по математике, я его не чувствую.

И это была правда, она повторяла мою жизненную ситуацию в моем мире. Да, математика шла у меня неплохо, но училка, возлагавшая на меня большие надежды, которые не оправдались, потом меня просто возненавидела, и гадила, чем только могла. Даже из школы пыталась выгнать. Потом в вузе по вышке у меня была честно выстраданная пятерка, которая мне далась в последний год чуть ли не кровавыми мозолями на заднице, и все — я уперся в потолок окончательно.

— Жаль, что ты так думаешь, Хоуп…

— Зато честно, сэр. Не тратьте свое время и талант на меня, я бесперспективен. Хотите — я приму участие в олимпиаде, даже наравне с хайерами. Но это потолок.

— Очень жаль, — с разочарованием сказал Фурик.

— Лучшая политика — честность.

— Ладно, иди, Хоуп. Насчет олимпиады я подумаю. Это и мне выгодно, и тебе — лишние баллы для колледжа заработаешь. А вообще, чем бы ты хотел заниматься в будущем, что тебя привлекает?

Вот тут я немного подзавис. Думал я об этом в зрелом возрасте. Школьные мечты? Их пришлось корректировать на ходу. Увлечений было много, как и талантов. Вот и пришлось некоторые бросать, а таланты не развивать. Музыка — ф топку. Я чувствовал, что мне не стать гениальным пианистом, второго Ван Клибберна или Кисина не получится, а будет обычный кабацкий лабух, который только на свадьбах и похоронах играет. Журфак, который одно время был мечтой моей жизни тоже отпал, и как выяснилось — правильно. Насмотрелся я потом на эти редакции, сколько в них бухали вместе с тетками-журналистками, слабыми на передок. Тупиковая ветвь эволюции для меня. Биология, в которой я был школьный царь и бог, тоже ушла в прошлое — не хотел я быть врачом или ветеринаром, страдания видеть это не мое. Вот еще один талант, неожиданно проявившийся в школе я реализовал — по крайней мере в тех условиях, которые были. Компьютеры стали моим всем. Да и профессия инженера, которая меня потом неоднократно по жизни выручала, все-таки, как ни крути, гарантированный кусок хлеба, даже с маслом, в отличие от лабуха или шакала пера. Особенно, если знаешь ее досконально, от закона Кирхгофа до системного программирования. Может, и тут этим займусь… А может, и не этим. В моем мире магия-то была убогой, силы в мире не было почти совсем, какие-то крохи, и то различные эзотерики умели даже эти малые крохи использовать. А тут силы — бери не хочу.

— Еще не знаю, сэр, — ответил я. — Может точными науками, может и не ими.

— Ну да, Том, я знаю, — кивнул Фурик. — Мне говорили, что у тебя умелые руки. Ну что же, спасибо за правду. Но мне действительно очень жаль. Но свою «A» в конце года ты получишь, я не отношусь предвзято, как бы не было обидно.

— Спасибо, сэр, — сказал я. Да, это будет действительно заслуженно. А чтобы не было предвзято, просто не надо с учителями на личности переходить, тогда все будет норм. Ну или почти норм.

Я уже вышел из школы, и тут меня подстерегла Мыша.

— Ты домой?

— Ну да, — кивнул я. — Дела домашние зовут.

На самом деле — нет. Просто я хотел от нее отвязаться. А то получается, стану королем задротов, в смысле — предводителем, я-то не задрот, а просто раздолбай. Так я в классе ни с кем особо не сближался, у Тома была своего рода мизантропия, да и мне она передалась в полной мере. Но после того, как я настучал Грегу, мало того, что Мыша начала липнуть, так и Четыре Глаза на меня, извините за тавтологию, глаз положил — вижу, как он в своей неловкой и неуклюжей манере пытается со мной подружиться. Ну вот почему такие на меня глаз кладут? Считают защитником слабых и угнетенных, или инстинктивно чувствуют мою командную нотку?

— Пойдем на игру нашей команды посмотрим! Они как раз сейчас на стадионе тренируются… Ой! — взвизгнула Мыша, и исчезла, как под веник спряталась.

Ко мне внезапно подошла Снежная Королева.

— Привет, Том!

— Здравствуй, Холли.

Само по себе это было сюрреалистично — чтобы дочь мэра, великая Холли Берроуз снизошла до меня, и даже поздоровалась? Да она и в классе со мной не здоровалась, только делала неприступную холеную морду, к чему я уже давно привык. Кто это в лесу сдох?

— Как насчет пойти поесть мороженого в «Баскин Роббинс»?

— Я — только за.

— Ну тогда, пойдем! — Холли взяла меня под ручку, ого, и мы пошли по школьному двору под стук отпавших на землю челюстей и канонаду рвущихся пятых точек, причем как пацанов, так и девчонок.

Ну раз так, играть так играть. Ведь явно ты, подруга, ко мне подошла со вполне определенной целью. А вот с какой? Насколько я помнил, Холли всегда держалась в школе особняком и не заводила романов. Вообще никаких. Разумеется, у нее была своя секта поклонниц, как и у каждой звезды местного полусвета, состоящая исключительно из тупых дур, такими проще управлять. И сейчас эта толпа шакалов злыми голодными глазами смотрела на нас, идущих под ручку. Меня аж мороз по шкуре продрал — теперь мне нужно будет быть осторожным втройне! Пакости будут сыпаться со всех сторон. А что делать? Не мог же я ей отказать в маленьких невинных развлечениях.

— Ну и как тебя Фурик достал? — спросила она.

— Да ничего особенного, хотел, чтобы я пошел на факультатив по математике, — ответил я. — А он мне совсем не нужен.

— Да, у тебя много скрытых талантов, — расслабленно ответила она, и подставила лицо ласковому весеннему солнцу, сладостно зажмурившись.

— А у тебя?

— А я еще не решила, чем буду заниматься, — она приоткрыла один глаз. — Тоже реализовывать скрытые таланты. Мы же на следующий год в хай скул перейдем. А вот там придется горбатиться по-настоящему, как мне говорили.

— Посмотрим, — пожал плечами я, насколько это позволяло сделать хождение под ручку. — Горбатиться так горбатиться. Все равно надо уже за ум браться, хватит прохлаждаться. Время пролетит, и надо будет выбирать колледж.

— Бакалавр или степень?

— Ну это будет зависеть от выбора и денег. Пока ни первого, ни второго, — честно ответил я.

— Мы пришли, — заметила она.

Ну да, розово-стеклянный павильон «Баскин Роббинс», небольшой, мест так на сорок. Одно из любимых мест отдыха молодняка.

— Ой, сколько народа! — вырвалось у меня.

— Не беспокойся, — подмигнула мне красавица.

Хорошо быть королем, как говорили в одной из комедий Мела Брукса. Дочкой мэра тоже неплохо — у нее был там свой столик, на котором стояла табличка «Зарезервировано». На этот столик даже безбашенная школота не покушалась.

И тут же сразу к нам подлетела официантка, Люси.

— Здравствуй, Люси.

— Вам как обычно, мисс?

— Да.

— А вашему спутнику? — она обратилась ко мне.

— Мне с шоколадом, — вряд ли она помнила мои заказы, тем более я, когда еще был Томми, здесь заказывал разное.

— Хорошо, мисс. Напитки?

— Апельсиновый фрэш. А тебе? — Холли спросила у меня.

— Кофе. Черный с одной ложкой сахара.

— Хорошо, — и официантка умчалась за заказом. Я хмыкнул — обычно мороженое брали сами.

— Ты пьешь кофе? — осведомилась она.

— Да, единственный стимулятор, который могу себе позволить, — ответил я. И это была правда. Какой бы не был день, где бы я не находился, день без кофе для меня — пытка. И начал я его пить как раз примерно в это время, с восьмого класса только не этой школы. Даже помню, с какого сорта я начал — был в мое время еще индийский растворимый, сейчас я на него бы и не глянул, но тогда это было роскошью.

— Ну здесь кофе хороший, в отличие от отстойного в мэрии.

— Правда?

— Ага. Там эти капельные кофеварки, которые я ненавижу, а тут настоящая кофемашина.

— Да, это уж точно. Как вообще можно пить бурду из кофеварки? Ничего, как-нибудь я угощу тебя настоящим, «Блю Маунтин», — как только его достану, подумал я. И по деньгам и неизвестно где здесь его купить, не в местной же бакалейной лавке и не в супермаркете. — Его подают в Белом Доме, еще одна их привилегия.

— Откуда ты знаешь? Ты же вроде там не бывал? — удивилась Холли.

— Читал, — мгновенно ответил я. В Белом Доме нет, а вот в Кремле — да, только никому здесь об этом знать не обязательно, не поверят. — Я люблю читать. А ты?

— Хм. Ну вообще-то да. Для меня лучшая подруга — это книга.

— Вот бы никогда не подумал, — честно сказал я.

— Вот и никто никогда не подумал бы, — подмигнула мне она. — Но об этом — тс-с!

— Само собой. Я храню чужие тайны.

— И имеешь много собственных, — проницательно сказала Холли. Ага, пошел разговор по-крупному. Ну все равно из меня ты ничего не вытянешь.

— Я? Да ну, какие тайны?

— Ну, например, про свои способности к магии, причем нерядовые.

— Да какие там способности? — запротестовал я. — У меня уровень «D», и все.

— Спасибо за спасение. Я немного увлеклась…

— Да магичка нас спасла, магичка, — сказал я.

— У меня все в порядке с головой и с памятью тоже, — подмигнула мне она. — Так что это будет одна маленькая тайна, которую я тоже сохраню.

— А вот и наш заказ! — я перевел тему, созерцая шарики, посыпанные шоколадом, в мороженице. — А кофе здесь действительно отличный.

Я втянул носом аромат настоящего кофе, поданного в настоящей чашке, а не в этих дебильных картонных стаканчиках с крышками, из которых пьют аборигены.

— Наслаждайся, — подмигнула она мне. — Приятного аппетита.

— И тебе, Холли.