Ярче, чем солнце

Глава двенадцатая

— Послушай, Далтон, ты ведь, кажется, из Галифакса?

— Да, а что?

— Вести из тыла. Твоего города больше нет.

Кермит отдыхал, сменившись с передовой. Фронт глухо громыхал вдали, однако даже здесь на языке чувствовался горький привкус порохового дыма.

Галифакс?! Но это же невозможно! Солдаты крепко вбили себе в голову, что в тылу ничего не может случиться, и он не являлся исключением.

— Что ты несешь!

Сослуживец сунул ему газету, хотя Кермит знал, что газетные статьи лучше не читать, как и медицинские книги, в которых эскулапы нагородят такого, что хоть помирай заживо!

На первой полосе черным по белому было напечатано то, во что он не мог поверить:

«Страшная трагедия в Канаде. 6 декабря 1917 года пароход «Монблан», перевозивший взрывчатые вещества для воюющей Франции, столкнулся в гавани Галифакса с норвежским судном «Имо», перемещавшим гуманитарным груз. В результате на палубе «Монблана» начался пожар, за которым последовал взрыв, фактически разрушивший город. Количество раненых и погибших исчисляется тысячами. В данный момент в Галифакс доставляются медикаменты и продукты из разных частей Канады. Из Бостона направлен санитарный поезд. Владелец корабля «Монблан» и лоцман арестованы. Власти начали расследование причин катастрофы. Весь мир скорбит о галифакской трагедии и выражает сочувствие тем, кто потерял своих близких».

Кермиту показалось, что ему разорвали грудь. Этот невидимый снаряд причинил ему худшие страдания, чем любое физическое ранение.

Товарищи знали его как очень стойкого, хладнокровного и мужественного человека. Но сейчас он побледнел и задрожал всем телом.

— В Галифаксе осталась моя жена! Мне срочно нужен отпуск!

Кермит бросился в штаб, где начальство быстро охладило его пыл:

— Вы исчерпали отпуска на все ближайшие месяцы, Далтон. Мы без того давали вам поблажку.

— Но моей жене, возможно, требуется помощь!

— Значит, ей окажут помощь.

— А если она погибла?!

— Тогда ей уже ничем не поможешь. Остудите голову, Далтон, вы же все-таки на войне.

Кермит не знал, что делать. Написать? Но кому и куда, если в Галифаксе не осталось ни улиц, ни адресов! Возможно, если Миранда жива, она найдет возможность сообщить ему о себе?

Он был готов разодрать на себе кожу и вырвать волосы. Каким же он был дураком: слишком часто брал отпуска для того, чтобы позабавиться с Нелл! А теперь, когда ему во что бы то ни стало надо попасть в Галифакс, он не сможет уехать! Кермит сбежал бы самовольно, если б не знал, что без отпускного билета ему не сесть ни на один корабль. Он понимал, что отныне каждый день и час будет думать только о том, что случилось с Мирандой.

Появление живой и невредимой Аннели вызвало у Нелл прилив радости. Бог оказался милосердным хотя бы в этом.

Она не знала, будет ли видеть. Неужели всю оставшуюся жизнь ей придется смотреть в пустоту и в ее глазах больше никогда не отразится солнце?! Дилан Макдафф уверял, что все будет хорошо, но если для возвращения зрения нужна операция, Нелл оказывалась в тупике: у нее не было денег. Она даже не смогла бы сесть на поезд, едущий в Монреаль или Торонто. Да и ходили ли сейчас поезда?

Когда прошел первый шок, Нелл убедилась в том, что плод внутри нее уцелел. Это казалось чудом, но девушка не знала, радоваться или нет. Если она ослепнет, то как ей справиться со всем этим? Хотя сейчас, наверное, стоило благодарить судьбу за все, что означало продолжение жизни.

Перед тем как забрать Нелл из больницы, Дилан привел ее и Аннели в помещение, где пострадавшим выдавали вещи. Одна одежда казалась совершенно новой, другая выглядела поношенной. Дилану пришла мысль о том, не снята ли она с умерших, но он ничего не сказал.

Многие вещи были темного цвета и строгого покроя: в духе военных времен. Порывшись в куче одежды, Дилан выбрал для Нелл коричневую юбку в складку и зеленую блузку. Еще ему приглянулось совершенно новое и очень элегантное голубое пальто с воротником из серебристой норки и такими же манжетами. Поколебавшись, он все же взял его, хотя ему и казалось, что едва ли кто-то добровольно отдал бы пострадавшим такую дорогую и красивую вещь. Аннели сама нашла для себя одежду: теплое пальтишко, шапочку и перчатки.

Палаточный городок располагался на улице, где прежде стояли деревянные дома. Разумеется, они сгорели, как щепки, и теперь здесь были только обуглившиеся балки и груды щебня. Кое-где еще курился слабый белесый дымок.

Дилан подошел туда, где распределяли временное жилье.

— Сколько вас? — спросили у него.

— Трое.

— Ваша семья?

— Да, — сказал Дилан, подумав о том, что, возможно, чужим людям не позволят поселиться вместе.

Ему сказали, куда идти, и выдали одеяла. Устроив Нелл и Аннели в палатке, он отправился за супом, который варился на костре в огромном котле.

Стоя в очереди, Дилан наслушался всяческих ужасов. Оказывается, рухнул железнодорожный мост, а вместе с ним — переполненный пассажирами поезд. (Рассказывали, что другой состав вовремя остановила телеграмма, посланная машинисту железнодорожным диспетчером.) Обвалившаяся крыша вокзала погребла под собой почти двести человек. Обрушились почти все фабрики и заводы. В течение нескольких минут на город падал раскаленный металл, обломки кирпичей, даже куски скал с морского дна! Без сомнения, этот взрыв был самым мощным взрывом, какой до сей поры знало человечество.

— Больше всего досталось Ричмонду, другие районы Галифакса пострадали не так сильно, — сказал какой-то мужчина.

— Я жил на Янг-стрит; как вы думаете, там что-то могло уцелеть?

— Я слышал, в той части города меньше разрушений, ведь она находится далеко от порта. К тому же тамошние особняки строились на века.

Возможно, его дом цел! Однако как туда добраться? Наверняка это будет нелегко. А потом — с ним были Нелл и Аннели. Дилан уже решил, что станет помогать им до конца.

Он обратился к мужчине:

— Я знаю, что нет ни электричества, ни газа, ни воды. Транспорт не ходит. И все-таки, как вы думаете, можно выбраться из города? Женщине, которая со мной, нужна срочная операция.

— Я слышал, что совсем скоро прибудут санитарные поезда. Приедут хирурги.

Однако Дилан упорно думал о том, как вывезти своих новых знакомых из Галифакса, из города, ставшего копией ада. Это не было бегством. Он бы назвал это необходимостью.

— Мне сказали, надо ехать в Монреаль или Торонто. Ей могут помочь только там.

— А у вас есть деньги? Бесплатно не возят даже сейчас!

Дилан сунул руку во внутренний карман пальто. Среди всего этого ужаса он совершенно забыл о документах и деньгах. Хотя он пробыл на войне совсем недолго, однако усвоил привычку все самое важное всегда носить с собой.

Дилан нащупал документы и плотно набитый бумажник. Он вспомнил, что накануне снял со счета сумму, необходимую на текущие расходы.

— Да, у меня есть деньги!

— Тогда, полагаю, вы сумеете выбраться отсюда, — не без некоторой зависти заметил мужчина.

Получив котелок супа на троих и три ложки, Дилан вернулся в палатку. Ему не хотелось думать о том, из чего мог быть сварен этот суп, к тому же он слишком сильно хотел есть.

У Аннели были голодные глаза. А вот Нелл…

— Давайте, я вас покормлю, — деликатно предложил Дилан. — Когда не видишь, тяжело есть самой. К тому же у вас сломана рука.

— Вам не трудно? — с тревогой спросила Нелл.

— Отчего же? — мягко промолвил он. — Я вижу, и мои конечности целы.

Когда Нелл, Аннели и котенок насытились, Дилан доел остатки супа, и ему почудилось, будто он ни разу в жизни не пробовал ничего вкуснее.

«Когда-нибудь мы будем вспоминать все это, — мысленно произнес он, — с ужасом, скорбью, а возможно, с неверием. Главное, чтобы подобное не повторилось».

Дилан подумал о себе. Каким крохотным, мелким ему сейчас казалось собственное горе, которому он посвятил столько времени, по сравнению с трагедией целого города, многих тысяч людей!

— А что в вашей папке? — спросила Аннели.

— Рисунки.

— Чьи?

— Мои.

— Можно взглянуть?

Дилан не знал, стоит ли ей смотреть на изображение города, которого больше нет, и все же кивнул.

Аннели с любопытством раскрыла папку. На акварелях был запечатлен простой, непритязательный, уютный мир небольшого городка: улицы, мосты, гавань. Эти, сейчас казавшиеся волшебными рисунки словно скрывали какую-то тайну, которой уже не суждено было раскрыться. Не ведавший о своей судьбе, тот Галифакс мнил себя островком покоя и мира, застывшим в колдовском безвременье.

— Как красиво! — прошептала девочка и с несвойственной ей настойчивостью заявила: — Вы должны нарисовать Галифакс таким, каким он стал сейчас.

— Зачем?

— Чтобы все знали об этом. А город выстроят снова?

— Я надеюсь.

— Тогда тем более нужно это сделать.

Дилан пожал плечами. Как рисовать, если нет ни бумаги, ни красок! Впрочем, были нужны только черный и белый — теперь в Галифаксе были только два цвета. Подумав об этом, он вспомнил, как его поразили ярко-рыжие волосы Нелл.

Обитатели палатки легли спать, не раздеваясь и тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Дилан крепко обхватил руками Нелл, а та обнимала Аннели. Сейчас речь не шла о стыдливости, а только о том, чтобы выжить, встретить новое утро.

На рассвете повалил мокрый снег; он сразу таял, и земля покрылась слоем скользкой грязи. В глазах рябило от непрерывно падающих липких хлопьев.

Тем не менее Дилан не оставил намерения добраться до вокзала, вернее, до того, что он него осталось. Так хорошо знакомый ему с детства город столь сильно изменился за одни лишь сутки, что было трудно понять, куда идти. К тому же во многих местах путь преграждали обломки обрушившихся зданий и поваленные телеграфные столбы.

Его порадовало, что в городе появились солдаты, которым помогали добровольцы из числа уцелевших мирных жителей. То тут, то там мелькали носилки, целые отряды вооруженных лопатами и кирками людей разгребали завалы.

Дилан и Аннели поддерживали Нелл с двух сторон. Растрепавшиеся волосы девушки выбивались из-под шляпки, которую нашел для нее Дилан. Молодой человек подумал, что если б выглянуло солнце, густые пряди засверкали бы медью, но небо казалось сплошной серой ватой.

Утром, пока они завтракали чаем и сухарями, он попросил Нелл рассказать о себе: ведь он только знал, что она работала на его фабрике. Девушка коротко рассказала о своем родном поселке и о том, как приехала в Галифакс, а также о том, почему после смерти матери ей пришлось отдать сестру в приют. При этом она сослалась на работу, но ни единым словом не упомянула ни о Кермите, ни о ребенке, которого ждала: это было слишком личным.

Разговаривая с Диланом, Нелл вспомнила, как Сиена говорила, что в его жизни произошла трагедия: он серьезно пострадал на войне и его бросила невеста, та самая Миранда Фишер. Что с ним случилось? Сейчас он вел себя, как абсолютно здоровый человек. С тех пор прошло больше двух лет: наверное, он успел поправиться?

В голове Нелл теснилось много вопросов. Живы ли Хлоя, Сиена и все, кого она знала? Списки погибших пополнялись каждый день, но Нелл не могла их просматривать и ей не хотелось просить об этом Дилана и Аннели, поскольку там упоминались обезображенные тела и обугленные останки.

Когда они остановились, чтобы передохнуть, Нелл спросила:

— Куда мы идем?

— Пытаемся добраться до вокзала. Нам надо уехать отсюда.

— Зачем?

— Надеюсь, в Торонто вам сделают операцию на глазах, чтобы вернуть зрение.

— Но у меня нет денег.

— Зато они есть у меня.

Нелл замерла, однако у нее дрожали руки и подергивались губы.

— Почему вы хотите мне помочь?

Она не видела его лица, но почувствовала в его словах горькую усмешку:

— В прошлом находились люди, попрекавшие меня моими деньгами, говорившие, что я их не достоин. Потому мне будет приятно потратить эти средства на доброе дело. К тому же, как я уже говорил, поскольку вы работали на моей фабрике, я отвечаю за вас.

— Но банки тоже разрушены; как вы получите деньги?

— Я могу снять их со счета в другом городе. Это мои заботы.

Время от времени останавливаясь и то и дело спрашивая дорогу, они добрались до железной дороги только к вечеру. Дилан пошел узнать насчет поезда. Слушая тоскливые завывания ветра, Нелл спросила сестру:

— Как выглядит мистер Макдафф?

Ее беспокоило смутное подозрение, что с ним что-то не так, но Аннели ответила:

— Он похож на сказочного принца. У него светлые волосы, голубые глаза и очень красивая улыбка.

Миранда Фишер бросила этого мужчину! Ради кого или чего? Из-за Кермита Далтона? По мнению Нелл, человек с душевными качествами Дилана Макдаффа стоил сотен таких «героев», как Кермит.

Вернувшись, Дилан сказал, что все пути забиты санитарными поездами и что они с Нелл и Аннели смогут уехать не раньше, чем через несколько дней, потому необходимо найти ночлег. Он предложил поужинать: на одном из пунктов раздачи продуктов ему удалось получить три банки мясных консервов, мешочек сушеного гороха, галеты и печенье.

Они сидели на каких-то досках и ели: с твердой пищей Нелл без труда справлялась сама. Небо прорезал луч прожектора, издалека доносились мирные звуки: стук молотка, звяканье железной посуды. Дилан верил в то, что со временем город будет восстановлен. Однако он знал, что шрамы от столь невероятных ран останутся навсегда.

Открыв глаза, Миранда увидела мутно-белый потолок, потом — такие же стены. Она ощущала слабость, а еще — сильную боль внизу живота. У нее кружилась голова, отчего ей чудилось, будто временами ее куда-то уносит. Все вокруг казалось тошнотворно-зыбким и нереальным.

Она была не одна: кругом гудели голоса, кто-то стонал, кто-то плакал. Хотя Миранда еще ничего толком не поняла, внутренний голос подсказывал: самое страшное позади.

К ней склонился какой-то человек.

— Вы пришли в себя? Очень хорошо. Я доктор Кемерер, я вас оперировал. Вы можете сказать, как вас зовут?

Вместо ответа Миранда еле слышно прошептала:

— Где я?

— В больнице.

Слава Богу! Если она в больнице, то вскоре появится отец. Она попросит его сообщить о случившемся Кермиту. Тот приедет, и больше ей не придется ни думать, ни беспокоиться, ни бороться.

— Я миссис Далтон. Миранда. Моего отца зовут Колин Фишер, он работает в этой больнице. Позовите его!

— Я знал доктора Фишера, — ответил мужчина. — К сожалению, у меня нет о нем никаких сведений. После катастрофы прошли сутки, но он так и не появился.

Катастрофа?! Миранда вспомнила яркую вспышку, заполнившую все небо, и резкую боль в своем теле. Тогда она даже не успела подумать о том, что это было.

— Что случилось?

— В гавани произошел взрыв, город разрушен.

Миранда пыталась и не могла представить эту картину. Это было за пределами ее воображения и разума.

— Мои родители умерли?!

— Этого я не знаю. Вы можете посмотреть списки погибших.

— Что со мной? — спросила Миранда.

— Вам повезло: несмотря на то, что взрывная волна выбросила вас из окна, вы приземлились весьма удачно. В ваше тело вонзился большой осколок стекла, вы истекали кровью, но вас подобрали, очень быстро доставили к нам, и вам вовремя сделали операцию. К счастью, это был не желудок, не печень, но… В общем, вам пришлось удалить детородные органы. Надеюсь, вы найдете в себе силы справиться с этим. Многие люди погибли, лишились рук и ног, потеряли зрение.

Врач выжидающе молчал, и Миранда вспомнила, как ее отец вот так же замолкал, ожидая реакции пациента.

Она прислушалась к себе. Значит, у нее никогда не будет детей. Прежде она не задумывалась о ребенке, но теперь задалась вопросом: а если Кермит захочет наследника? Многие мужчины просто помешаны на сыновьях! Оставалось надеяться, что Кермит не относится к их числу или что ей удастся каким-то образом обвести его вокруг пальца.

— Вы можете сообщить моему мужу, что я в больнице? Я хочу, чтобы он приехал.

— К сожалению, не могу, — твердо ответил врач. — Телеграф не работает. И у нас слишком много пострадавших. Потерпите немного. Уверен, позднее это удастся сделать.

В тот же день ей велели понемногу вставать, и она повиновалась, хотя ощущала головокружение и слабость. В окнах больницы Миранда видела то, чего не могло нарисовать ее воображение: картины Апокалипсиса, ада. Бог был не просто жесток, Он сошел с ума. Над всем остальным миром восходило солнце, там голубело небо, щебетали птицы, и только Галифакс погрузился во мрак, как и те, кто волей судьбы потерял глаза.

Лежа в больнице, Миранда повидала много слепых и поняла, что ей в самом деле повезло: она не лишилась зрения, осколки не изуродовали ее лицо. Что касается детей, то это — не самое важное в жизни.

Неделю спустя, исхудавшая, бледная, она вышла из больницы. Прежнего мира не было. Ее родители, скорее всего, умерли (хотя она еще не видела списков погибших): ведь они жили в Ричмонде, а больше всех пострадал именно этот район. Отец мог спешить на работу, а мать оставалась дома.

Все ее наряды и вещи пропали, у нее не было даже зубной щетки и гребня, а ее роскошные волосы давно следовало помыть.

Когда Миранда шла мимо развалин, где совсем недавно бушевал огненный шторм вперемешку со снежным, какой-то мужчина окликнул ее:

— Эй, красотка! Если ты переночуешь со мной, я дам тебе кров!

Миранда даже не оглянулась.

Пусть ее родные погибли и прежний мир рухнул, но Кермит был жив, и она решила во что бы то ни стало найти способ сообщить ему о себе. Он должен примчаться, словно на крыльях, и увезти ее из города, где не было ни жилья, ни света, ни связи. А еще — никакой надежды на будущее.