Яркая звезда любви

Глава 16

Уэйд наблюдал за Сандрин во время обеда. Она была необычно тихой. А Джим и Роуз все время ссорились. После обеда Сандрин помогла Роуз убрать со стола и вымыть посуду, потом вышла из дома. Уэйд стоял у окна и смотрел, как она играет с Дэнни и Скаутом во дворе. Он улыбнулся, глядя, как Дэнни и Скаут бегают за ней, стараясь поймать. Дверь в спальню резко хлопнула, и он повернулся. Роуз, выйдя из спальни, встала с ним рядом.

— Ты даже не представляешь, что за женщина тебе досталась, — в сердцах сказала Роуз. — Мужчины такие дураки. — Она прошла к шкафчику и налила себе виски.

— Может, и мне нальешь? — сказал Уэйд.

— Сам налей. Я тебе не прислуга. — Роуз взглянула на него сердито и залпом выпила рюмку. Затем закрыла глаза и оперлась на стену.

Уэйд подошел к шкафчику и налил себе рюмку.

— Что-то случилось, Роуз?

— Да, случилось! — Она налила себе еще виски, вышла на крыльцо и села там. Уэйд подошел и сел рядом.

— Ты не хочешь поговорить со мной? Может быть, я смогу тебе помочь?

— Ты? Вот это да! — Роуз отпила из рюмки.

— Что я сделал, Роуз? Ты хочешь, чтобы я взял Сандрин и мы уехали отсюда? Роуз схватила Уэйда крепко за руку.

— Да, Уэйд, я хочу, чтобы вы с Сандрин уехали. Уехали как можно скорее.

— Что случилось, Роуз? В чем дело? Женщина начала было говорить, но замолчала, услышав, как закричал Дэнни. Сандрин несла его, перекинув через плечо, удерживая за щиколотки, а он визжал от восторга.

— Она когда-нибудь станет хорошей матерью…

Уэйд наблюдал за Сандрин. Она играла с Денни, как мужчина: не обращая внимания, если испачкается или запыхается, и просто получала удовольствие от того, что была с ним.

— Да, думаю, станет.

— Ты когда-нибудь думаешь о детях, Уэйд?

— Иногда.

— О детях твоих и Сандрин или о детях твоих и Салли?

Уэйд отхлебнул большой глоток виски и взглянул на Роуз.

— Ты всегда говоришь прямо?

— Я просто не понимаю тебя, Уэйд. Ты любил Сандрин всю жизнь, а сейчас, когда ты ее получил, она тебе уже не интересна. Ее уже не нужно завоевывать?..

— Это не так, Роуз.

— Тогда скажи мне, как, Уэйд? Скажи мне.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, Роуз. — Он встал и оперся на перила крыльца.

— Почему ты так жестоко поступаешь с ней? Ты ведь ее мучаешь.

— Это она тебе сказала? Вы что, обсуждали меня у меня же за спиной?

— Перестань вести себя как мальчишка, Уэйд. Нам с Сандрин некогда было рассиживаться и разговаривать о тебе весь день. У нее есть более важные вещи, о которых надо подумать.

Уэйд вскинул голову.

— Что, черт возьми, это значит? Роуз заколебалась.

— Может быть, если ты с ней поговоришь, то все сам узнаешь. — Она пошла во, двор.

Уэйд последовал за Роуз, продолжая наблюдать за Сандрин, играющей с Дэнни. Когда мальчик увидел его, он подбежал к нему.

— Возьми меня на руки, Уэйд, ну возьми же. Спаси меня от Сандрин.

Уэйд подхватил Дэнни на руки.

— А почему я должен тебя спасать от Сандрин?

— Она — бродяга с большой дороги и хочет украсть все мои деньги.

— Это правда? — спросил Уэйд, глядя на подходившую к ним Сандрин. — Она мне не кажется такой уж бессовестной.

— Но это так. Следи за ней.

— Тогда я защищу тебя, — ответил Уэйд серьезно. Он взглянул на Сандрин. Какими ярко-синими были ее глаза и как прелестно порозовели ее щеки от того, что она бегала. — Извини меня, но я тебе не позволю грабить мальчика. Он находится под моей защитой.

— Но у него мои деньги, и я хочу получить их обратно, — сказала Сандрин серьезно.

— Не отдавай их, Уэйд, — сказал Дэнни, уткнувшись лицом ему в плечо.

— Извини, я не могу тебе их отдать.

— Мне очень грустно это слышать. — Сандрин подошла поближе к Уэйду. — Тогда я защекочу его до смерти. — Она стала щекотать живот и бока Дэнни так сильно, что он закричал, чтобы она перестала.

— Сдаюсь, — заливался он смехом. Сандрин провела рукой по лбу мальчика, отбросив его темные волосы от лица.

— Спасибо за игру, Дэнни. Мне было очень весело.

— Пойдемте, молодой человек. — Роуз взяла сына из рук Уэйда. — Вы должны мне помочь кое-что сделать.

— А что именно, мам?

— Кое-что, — сказала Роуз, направляясь к дому.

Уэйд опять взглянул на Сандрин. Сейчас она была похожа на девочку. Ее волосы были заплетены в косу, лишь несколько прядей упали на лицо. Она была в холщовой юбке и рубашке с подвернутыми рукавами. Хорошенькая, как молодая девушка, подумал Уэйд.

— Ты ему явно нравишься, — сказал он.

— Он мне тоже нравится, — ответила Сандрин.

Уэйд кашлянул.

— Пойдем погуляем? Сандрин пожала плечами.

— Хорошо.

Они шли молча к тому холму, за которым начиналась долина. Взобравшись на вершину, Уэйд сел.

— Как здесь красиво. Сандрин села рядом.

— Да.

Уэйд сорвал какой-то стебель и стал нервно ударять им по колену..

— Роуз неспокойна за тебя.

— Почему? — Сандрин смотрела вниз в долину.

— Сандрин…

— Я уеду через несколько дней, Уэйд, и исчезну из твоей жизни навсегда.

Он не мог поверить, что она в самом деле уедет.

— Куда же ты поедешь?

— Сначала ненадолго поеду домой, а потом… — Сандрин пожала плечами.

— Опять поедешь в Париж?

— Я не хочу ехать в Париж. Куда-нибудь поеду и стану учительницей. Я люблю детей. Думаю, что могла бы стать хорошей учительницей.

Уэйд внимательно посмотрел на Сандрин. Она сидела выпрямившись, ее темная коса была перекинута через плечо. Когда подул ветерок, она прикрыла глаза и закинула назад голову. Ее грудь, обтянутая тонкой тканью рубашки, поднималась и опускалась вместе с ее дыханием. Уэйд вспомнил ту ночь их любви, как вначале она была испугана, а затем стала такой страстной. Он наклонился к Сандрин и нежно поцеловал ее в шею.

Она отшатнулась и возмущенно посмотрела на него.

— Зачем ты это сделал?

— Просто не мог удержаться. Ты такая красивая.

— Это же ты говоришь и Салли? — Сандрин встала и пошла вниз с холма.

Уэйд догнал ее и повернул лицом к себе.

— Почему ты всегда говоришь о Салли? Я ведь никогда даже не упоминал ее имени.

— Тебе это было и не нужно, — ответила Сандрин, высвобождая руку, которую сжимал Уэйд. — Она действительно хорошенькая. Я понимаю, почему ты ее любишь.

— Откуда ты знаешь? Ты что, ездила в город посмотреть на нее?

— Нет, я была в городе с Роуз, зашла поесть и случайно увидела твою Салли. Не тревожься, я не сказала ей, что я твоя жена. — Она вырвалась и побежала вниз по склону.

Мгновение Уэйд смотрел на нее, а затем бросился вслед. Сандрин бежала очень быстро. Он догнал ее около ручья и, когда они переходили через него, взял Сандрин за руку и перевел на другую сторону.

— Сядь! — приказал он.

— Нет. — Сандрин попыталась вырваться, но Уэйд крепко держал ее.

— Сядь, Сандрин. Я хочу серьезно поговорить с тобой!

— А я не хочу разговаривать. Нам нечего сказать друг другу.

— Господи, женщина, ну ты и упряма, — сказал Уэйд и силой усадил ее на землю.

Сандрин опустилась, чуть не упав, и сделала гримасу. Уэйд сел рядом с ней.

— Ты моя жена, Сандрин. Я обещал Седому Волку заботиться о тебе и выполню это.

— Я освобождаю тебя от обещания. Седой Волк никогда ничего не узнает.

— Мне от этого не станет легче.

— Зачем тебе это? Ведь ты меня не любишь и жалеешь, что на мне женился. Я хочу упростить ситуацию. Через несколько дней я уеду и исчезну из твоей жизни.

— Разве я говорил, что хочу, чтобы ты ушла из моей жизни, Сандрин?

— Да пропади ты пропадом! — закричала Сандрин. — Чего тебе от меня надо? Уэйд покачал головой.

— Не знаю. Знаю только, что ты для меня дороже любой другой женщины на свете. Но…

— Я уже слышала это в ту ночь, когда мы любили друг друга. Но это была не правда.

— Я был уверен в этом тогда, — сказал Уэйд.

— Что ж, очень благородно с твоей стороны, Уэйд. — Она горько усмехнулась. — Так всегда говорят мужчины, чтобы заполучить женщину к себе в постель.

— Я не потому сказал тебе это, Сандрин.

— Какая разница! Теперь-то я знаю, что ты никогда не любил меня и женился только из жалости. — Теперь ее гнев сменился слезами. — Может быть, тебе не дает покоя мысль о том, что сделал со мной Гроза Медведей. Может, тебя воротит от всего этого. — Сандрин встала и пошла прочь.

Уэйд горько качал головой. Зачем он мучает ее? Почему он не может признаться ей и самому себе, что любит ее. Он встал и пошел за Сандрин. Она стояла около ручья и смотрела в воду. Уэйд подошел и положил руки ей на плечи. Сандрин тотчас сбросила их, потом повернулась, чтобы взглянуть на него, и он увидел, что ее глаза покраснели от слез.

— Я ведь не собиралась рассказывать тебе о Грозе Медведей, но ты меня заставил. Ты сам попросил меня все рассказать, помнишь?

— Помню, Сандрин, — сказал Уэйд мягко.

— Я боялась, что если ты будешь все знать, то не захочешь меня. И я оказалась права, разве не так, Уэйд? Я не такая чистенькая, как Салли, наверное, я похожа на тех женщин, которых видела сегодня на улицах…

— Не нужно, Сандрин. — Уэйд крепко прижал ее к груди, хотя она и пыталась освободиться. — Я никогда не думал о тебе плохо, Сандрин. Никогда! Здесь нет твоей вины. Гроза Медведей действовал силой. То, что произошло, не изменило моего отношения к тебе.

Сандрин глядела на него, и по ее лицу струились слезы.

— Тогда почему ты не хочешь меня?

— Я хочу тебя, — сказал Уэйд, не в силах устоять перед ней. Он прижался губами к ее рту, ощущая сладость ее припухлых губ и чувствуя, как забывает обо всем на свете. Сандрин, продолжала плакать даже тогда, когда он целовал ее, и он вобрал в себя этот плач, стараясь успокоить. Ему так хотелось облегчить ее боль.

— Нет, — сказала Сандрин, отворачивая лицо, но не отстраняясь от него. — Я не хочу, чтобы ты меня жалел.

— Я не жалею тебя, — сказал Уэйд, притягивая к себе Сандрин и опускаясь на землю.

Он почувствовал, что нужен ей, когда опять поцеловал ее, и сам удивился тому, как была нужна ему она — не только ее тело, но и ее улыбка, ее смех, ее понимание. Он хотел Сандрин больше, чем какую-нибудь другую женщину.

Он взглянул на нее. Ее темные ресницы слиплись от слез, щеки пылали, губы были припухлыми и влажными. Уэйд опять стал целовать ее, проводя своими губами по ее рту, касаясь языком ее губ. Сандрин обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Сунув руку под ее юбку, Уэйд быстро снял с нее белье. Он гладил ее длинные стройные ноги, и, когда стал ласкать ее бедра, Сандрин слабо застонала. У нее была такая шелковистая кожа, такая мягкая и гладкая. Руки его заскользили выше, его пальцы, казалось, исполняли какой-то нежный чувственный танец. Наконец он услышал, как она стала вскрикивать от удовольствия.

Он обхватил ее за талию, и она раздвинула бедра, впуская его в себя. Он видел, как напряглась ее грудь, как она вся изогнулась, чтобы быть к нему ближе. Сандрин порывисто подняла руки, когда он притянул ее к себе. Ее ноги обвили его бедра, а он с каждым движением все сильнее обнимал ее. Его губы нашли ее, он стал целовать ее шею и грудь сквозь тонкую ткань рубашки. Сандрин вскрикивала от наслаждения все громче, и Уэйд с трудом мог сдерживаться. Он услышал, как она назвала его по имени. Наконец он полностью вошел в ее лоно, и они стали одним целым. Ему не хотелось, чтобы это когда-нибудь закончилось. Уэйд потерял над собой контроль. Он ощутил, как слился с нею, как оба они задрожали в конвульсиях страсти.

Уэйд долго не отпускал Сандрин.

Затем нехотя разжал руки, поцеловал ее, нежно отстранился и одернул на ней юбку. Он лег на траву, глядя в небо. Он с удовольствием остался бы здесь навсегда.

Потом искоса посмотрел на Сандрин. Она уже заправила рубашку в юбку и сидела спокойно, положив руки на колени. Глаза ее были закрыты. Она казалась ему необыкновенно красивой.

— Спасибо тебе за то счастье, которое ты мне подарила, — сказал он, гладя ее по руке.

— Не благодари меня, — сказала она. — Это долг жены.

В ее голосе слышалась горечь. Уэйд сел.

— Сандрин!

Она взглянула не него, и ее синие глаза наполнились слезами.

— Ничего не говори, Уэйд. Кажется, я наконец начинаю понимать, чего ты от меня хочешь. Ты не хочешь говорить о том, где и как мы будем жить и будут ли у нас когда-нибудь дети. Ты вообще не хочешь со мной говорить. Но я готова выполнять твои желания и давать тебе то, что ты хочешь. Ты будешь доволен! Тебе этого мало?

Уэйд наблюдал за Сандрин, когда она встала и пошла к ручью. Он не пошел за ней. Да и что он мог сказать? Даже он сам не был уверен до конца, чего он хочет от нее. Он вспомнил слезы у нее на глазах и горечь в ее голосе. Единственное, что он знал, это то, что он больше не сможет причинить ей боль…

Сандрин вошла в ресторан и села. Салли увидела ее, помахала рукой и улыбнулась. Как только выдалась свободная минутка, она подошла к ней.

— Я думала, что вы в городе проездом.

— Я тоже так думала, — ответила Сандрин, вспомнив о Фрэнке Лаутере.

— Что вам принести?

— Пирожок и кофе, пожалуйста.

— У вас все в порядке? — спросила Салли, присев напротив. — Здесь я хозяйка, — сказала она, как бы оправдываясь, — и могу сделать перерыв, когда хочу.

Сандрин теребила ремешок сумочки и с трудом подняла глаза на Салли.

— Скажите, у вас есть записка для меня от мистера Лаутера? Меня зовут Сандрин Ренар. — Сандрин увидела, что выражение лица Салли тотчас же переменилось.

— Зачем такой девушке, как вы, связываться с негодяем типа Фрэнка Лаутера? — Салли оглянулась и придвинулась к Сандрин. — Вы должны уехать из города как можно скорее!

— Я не могу, — сказала Сандрин. — Вам передали записку для меня?

Салли неодобрительно покачала головой.

— Он передал, чтобы вы были у него на ранчо сегодня на закате солнца. Играть будете там.

— Спасибо, — сказала Сандрин, оглядывая заведение и избегая пристального взгляда Салли.

— Сандрин, если тебе нужны деньги, я могу тебе немного одолжить. Не играй с Фрэнком Лаутером — ты проиграешь.

Сандрин вновь взглянула на Салли. То, как открыто Салли смотрела на нее и решительно говорила, внушало к ней доверие.

— Спасибо, Салли, но у меня нет выбора.

— Выбор есть. Ты можешь взять у меня деньги и уехать к черту из этого города немедленно. Держись подальше от Фрэнка Лаутера.

— Я делаю это не ради себя, Салли. Если бы дело было во мне, я бы никогда не стала с ним связываться.

Салли подняла голову, услышав, что ее позвал клиент, затем опять посмотрела на Сандрин.

— Ты можешь меня немного подождать? Я попрошу кого-нибудь заменить меня. Мне надо поговорить с тобой.

— Хорошо. — Сандрин ела пирог, пила кофе и думала о том, что произошло накануне. Она закрыла глаза, вспоминая то, что испытала во время близости с Уэйд ом. Он заставил ее наконец забыть о Грозе Медведей, что, как она раньше считала, было невозможно.

— С тобой все в порядке? — Салли стояла рядом.

Сандрин открыла глаза.

— Да.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Сандрин пошла за Салли через дверь. Запах хорошей еды и свежей выпечки напомнил ей о кухне матери. Здесь работали две женщины — одна готовила, а другая раскладывала еду по тарелкам.

— Спасибо. Бесс, спасибо, Фло. Я вернусь, как только смогу.

— Не беспокойся, Салли. Ты можешь отсутствовать, сколько тебе нужно.

Сандрин вышла за Салли через черный ход на лестницу. Они поднялись в большую комнату, теплую и уютную. Она чем-то напоминала Салли.

— Тебе здесь нравится? — спросила ее Салли, садясь в обитое голубой тканью кресло.

— Да, нравится, — ответила Сандрин, оглядываясь вокруг. — Здесь просто чудесно.

— И мне тоже нравится. Садись, Сандрин, нам нужно поговорить.

Со вздохом Сандрин села напротив Салли.

— Я не умею выбирать слова и обычно попадаю в неловкое положение, потому что не могу вовремя закрыть рот. Когда я считаю, что что-нибудь не так, то говорю об этом. — Салли вздохнула. — Я о тебе все знаю, Сандрин. — Уэйд говорил о тебе с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет.

Сандрин избегала смотреть в глаза Салли, чувствуя, что краска заливает ей щеки.

— Я никогда не говорила тебе об Уэйде.

— Это было и не нужно. Я узнала тебя в ту минуту, как только увидела. Ты еще более красива, чем он говорил. А потом, когда услышала твое имя, то поняла, что ты и есть та самая женщина. Такое имя нее слишком часто встречается в наших местах.

Сандрин откинулась на спинку кресла.

— Извини меня.

— За что? Ты ничего не сделала. Господи, мне лучше чем кому-либо известно, как Уэйд любил тебя. Я знала, что когда-нибудь он тебя найдет. И когда так случилось, это меня не удивило.

— Ты ловко притворяешься, Салли, — заговорила Сандрин, и голос ее звучал мягко. — Я слышала, как Роуз сказала Уэйду, что он должен с тобой поговорить. Ведь он обещал тебе, что, когда вернется, вы будете жить вместе?

— Да, он так говорил. Я, наверное, была достаточно глупой, что поверила ему на какое-то время. Но в душе я знала, что он любит только тебя. Он никогда не лгал мне, Сандрин. Он всегда был честен, говоря о своей любви к тебе.

— Уэйд не любит меня, Салли. Как только окончится эта игра в покер, я уеду.

— Что это за игра, Сандрин?

— Я не могу тебе сказать.

— Уэйд знает об этом?

— Нет, и нельзя, чтобы он узнал.

— Почему?

— Нельзя, и все.

— Почему же, Сандрин? Мне-то ты можешь сказать…

Сандрин вздохнула, поддаваясь соблазну с кем-нибудь поделиться.

— Джеймс Эверетт должен Фрэнку Лаутеру кучу денег. Если Джеймс с ним не расплатится до конца недели, они с Роуз потеряют свое ранчо.

— И ты решила их спасти. — Салли кивнула головой. — Это, конечно, очень благородно.

— Я не задумываюсь, благородно это или нет. Просто хочу им помочь. Они очень хорошие люди.

— А тебе не приходит в голову, что они сами могут о себе позаботиться?

— Не уверена, что у них получится. Я была с Роуз, когда Лаутер угрожал ей. Она его до смерти боится.

— А ты нет?

— Я — нет. — В сознании Сандрин возник образ Грозы Медведей, и она поняла, что никакой мужчина больше никогда не сможет испугать ее так, как он.

— Почему ты ничего не сказала Уэйду?

— Ему нет нужды знать об этом. Мне не нужна его помощь. Я могу все сделать сама.

— Что это значит?

— Ничего.

— Ты хоть хорошо играешь в покер?

— Достаточно хорошо.

Салли наклонилась вперед.

— Фрэнк играет отлично, и он известный мошенник. Следи, чтобы он не вытащил карту из рукава, и посмотри под столом, нет ли карт там. Он будет всеми силами отвлекать тебя.

— Спасибо.

— И где же такая девушка, как ты, научилась играть? Ты кажешься довольно образованной и утонченной.

Сандрин рассмеялась.

— Я выросла на фактории. Моя мать — индианка из племени Черноногих. Я часто играла в такие игры в деревне индейцев. Там играют и в кости. Я в нее тоже хорошо играла.

— Это не то же самое, что покер. Если ты не будешь внимательной, Фрэнк съест тебя заживо.

— Я играла в покер с мужчинами из форта. Мой отец всегда сердился, когда заставал меня за этим занятием, но я тайком убегала и все равно играла. И каждый раз, когда мимо нашего форта проходил обоз, я играла наравне с мужчинами. Может быть, я не самый лучший игрок, но и не самый худший.

— Ты не боишься? — спросила Салли. — Хорошо, если так. Фрэнк прекрасно чувствует тех, кто трусит. На что же вы заключили пари? — Сандрин взглянула на Салли и внезапно осознала всю глупость своего поступка. — На что же, Сандрин?

— Мы будем играть на меня.

— Что? Да ты с ума сошла! Ты не представляешь, что это за человек!

Сандрин подняла руку, останавливая ее.

— Послушай, Салли. Он дает мне в долг пятьсот долларов. Выиграю я или проиграю, он спишет долг Джима.

— Но есть маленькая заковырка. Что ты будешь делать, если проиграешь? Ты об этом подумала?

— Да.

Салли с сомнением покачала головой.

— Как бы то ни было, ты замужем за Уэйдом. Фрэнку не нужна замужняя женщина.

— Но ему нужна Роуз, — сказала Сандрин.

— Господи, я не могу поверить в это, — сказала Салли, поправляя выбившуюся прядь волос. — Почему ты это делаешь, Сандрин? Это не твое дело. Джим Эверетт сам попал в беду. Почему бы ему самому из нее не выбраться?

— Потому что он хороший человек. Кроме того, я знаю, как много он сделал для Уэйда.

— Так вот в чем настоящая причина. Ты делаешь это не ради Джима и Роуз, а ради Уэйда.

— Уэйд любит Джима, как отца. Если что-нибудь случится с ним или с Роуз… — Сандрин замолчала. — Я смогу выиграть, Салли.

— Не уверена. Фрэнк слишком хитер.

— Откуда ты его так хорошо знаешь?

— Он добивался меня, когда я только открыла здесь ресторан. Когда мой муж умер, я была очень одинока, и мне льстило, что такой богатый человек, как Фрэнк, оказывает мне внимание. Но вскоре я поняла, чего он действительно хочет. Однажды вечером здесь ему это почти удалось… — Салли замолчала и улыбнулась.

— Что же произошло?

— Он не знал, что я иногда ношу с собой нож, особенно если я кому-нибудь не доверяю. — Салли задрала юбку и показала Сандрин нож, прикрепленный резинкой к бедру. — Это подарок моего мужа. Словом, Фрэнк повалил меня и держал, прижав мои руки к бокам. Я сумела дотянуться до ножа и сделала вид, что перестала сопротивляться. Он отпустил мои руки. Когда он сел и начал раздеваться, я ударила его ножом вот сюда. — Салли показала на внутреннюю часть бедра, потом присвистнула. — Господи, ты бы только слышала, как он взревел. Наверное, он решил, что я поранила его в… Ну, ты понимаешь, куда…

Сандрин рассмеялась.

— И что было потом?

— Полагаю, он отправился к врачу. Я только пригрозила ему, чтобы он больше не подходил ко мне на пушечный выстрел. Вот он и не подходит. Ты не должна доверять ему. Ты ведь не знаешь, будет он с тобой играть или нет. Может быть, вас будет только двое.

— Не думаю.

— Откуда ты знаешь, Сандрин?

— Знаю и все. Я его оскорбила, усомнившись в его чести. Не думаю, что он нарушит свое слово.

Салли покачала головой.

— Ты просто чудо, девочка. Может, я смогу тебя переубедить, если скажу тебе, что у Фрэнка Лаутера нет чести и что ему солгать — все равно что раз плюнуть?

— Нет, — ответила Сандрин и усмехнулась.

— Я так и думала. Ты считаешь, что раз дала слово, то обязана пойти на эту глупую игру.

— Да!

— Тогда мне ничего не остается, как только пойти с тобой.

— Ты не сделаешь этого.

— Интересно, как ты можешь мне помешать? Либо я еду с тобой, либо я все расскажу Уэйду и Джиму.

— Это шантаж.

— Вот именно.

— Фрэнк может даже не пустить тебя на порог после того, что ты ему сделала.

— Он меня впустит. Зато будет знать, что не сможет обмануть тебя.

— Ты не обязана меня охранять, Салли.

— Знаю, Сандрин, но я так хочу.

— Спасибо.

— Можно тебя спросить еще об одном?

— Да.

— Почему ты хочешь уйти от Уэйда? Ведь ты его любишь.

— Да, я его люблю, а он меня нет.

— Но ведь он женился на тебе, верно?

— В индейском стойбище. Это не настоящий брак, Салли. Кроме того, он женился на мне только из жалости. Он хочет быть свободным. Он сам мне это сказал.

— Не верю.

— Это правда!

— И все-таки не верю. Первое, что он сделал, когда приехал в город, так это пришел сюда и сказал, что женился на тебе. Он бы мог и не говорить мне об этом, Сандрин. Он бы мог ничего не говорить, приходить сюда и… — Теперь уже покраснела Салли.

— Спасибо, Салли. Я ценю твою откровенность, но все это уже не имеет значения. Я так решила. Если я выиграю, то уеду, а если проиграю, мне… — Сандрин пожала плечами. — Мне придется здесь пробыть еще некоторое время…

— Не смей даже и думать. Возвращайся на ранчо, а то у них возникнут подозрения. Приоденься, чтобы быть попривлекательней для Фрэнка. Может быть, ты сможешь этим его отвлечь. Постарайся, чтобы Роуз придумала что-нибудь для оправдания твоего отсутствия. Хоть это она может сделать? Мы встретимся на полпути по дороге в город за час до заката и поедем к Фрэнку вместе. — Салли встала. — Ты веришь в свою удачу, Сандрин?

— Не знаю.

Она уже давно не чувствовала этого. Может быть, удача вообще отвернулась от нее?

Уэйд умылся и вошел в дом. Стол был накрыт, но ни Роуз, ни Сандрин пока не было. Он услышал их голоса, доносившиеся из комнаты Роуз. Джим и Дэнни были в гостях у соседей и должны были вернуться на следующее утро. Значит, к ужину их будет только трое. Мысль об этом не вызывала у Уэйда удовольствия: в последнее время обе женщины его не очень-то жаловали.

Уэйд сел за стол и стал проглядывать газеты. Он смеялся про себя: один человек убит за игрой в покер; другого убила жена, застав его в публичном доме; убежавшая лошадь сбила с ног мужчину и женщину, и они упали друг на друга посреди улицы. Да, весьма важные городские новости!

Дверь из комнаты Роуз распахнулась, и они с Сандрин вышли. Уэйд улыбнулся Роуз и не смог оторвать взгляда от Сандрин. На ней было темно-синее открытое платье, волосы были забраны в мягкий шиньон. Он увидел длинные серебряные серьги и ожерелье, которое когда-то ей подарил. Не обращая на Уэйда внимания, она прошла мимо стола.

— Ты не против того, чтобы поесть сегодня в одиночестве, Уэйд? — спросила Роуз, быстро накладывая ему еду на тарелку. — Мы с Сандрин уходим.

— Это куда? — Уэйд отметил, что Сандрин нарядилась, а Роуз — нет.

— В гости к Мили Перкинз. Это моя подруга. У нее соберутся женщины, мы посидим, поговорим, выпьем чаю. Ну, знаешь, как это принято у женщин.

— А ты не слишком ли расфуфырилась, Сандрин? — спросил Уэйд.

Она остановилась у камина и посмотрела на него.

— Я имею право одеваться как хочу.

— Вот твой ужин, Уэйд, — сказала Роуз, ставя перед ним тарелку. — Не беспокойся, если мы задержимся. — Роуз сцепила пальцы. — Ты готова, Сандрин?

— Готова. — Сандрин, не глядя на Уэйда, прошлась по комнате и вышла из дому.

— Может, вам впрячь лошадь в повозку? — спросил Уэйд им вслед.

— Мы уже все сделали сами.

— Подожди минуту в доме, Роуз. Мне надо сказать пару слов Сандрин.

— Конечно, — сказала Роуз. Уэйд подошел к повозке. Сандрин уже устроилась на сиденье, держа в руках вожжи.

— Я могу поговорить с тобой минуту? Сандрин взглянула на него сверху вниз, и сердце его дрогнуло. Ее синие глаза были такого же цвета, что и платье, а лицо окаймляли мягкие завитки волос, выбившиеся из шиньона. Длинные серебряные серьги покачивались, сверкая на солнце. Они бросали блики на ее безупречную кожу.

— О чем, Уэйд?

— О вчерашнем дне.

— Говорить не о чем. Ты меня не принуждал, я сама позволила тебе любить меня. Твоей вины тут нет.

— Я и не чувствую себя виноватым, — сказал он. Он понял, что хочет сказать еще что-то, сказать, что любит ее, но не смог.

— Конечно, ты не должен чувствовать себя виноватым. Я поступила так, как и должна вести себя жена. Я просто забыла свое место на минуту.

— Сандрин!

— Не стоит, Уэйд. — Она взглянула мимо, в сторону дома.

— Где же Роуз? Мы опоздаем.

— Я позову ее. — Уэйд пошел к дому. Он долго смотрел на отъезжающую повозку, представив себе, что может никогда больше не увидеть Сандрин. Он не мыслил жизнь без нее. Он любил ее, пора в этом признаться и себе, и ей. Пора сказать ей все, что он должен был уже давно сказать!

Сандрин смотрела на дорогу, выглядывая коляску Салли. Потом взглянула на Роуз.

— Не надо так волноваться. Со мной ничего плохого не случится.

— Надеюсь. Если ты проиграешь этому подонку, тебе придется с ним остаться. — Роуз горестно склонила голову. — Я себе не прощу, если такое произойдет.

— У нас нет времени думать об этом. Ты знаешь, что делать, — сказала Сандрин твердо. — Поезжай к своей подруге и не возвращайся домой до наступления темноты. Если Уэйд еще не будет спать, просто скажи ему, что я там заночевала.

— А если он станет расспрашивать?

— Придумай что-нибудь, — ответила Сандрин нетерпеливо. Увидев беспокойство на лице Роуз, она обняла ее. — Не тревожься, я не собираюсь проигрывать. — Сандрин подняла голову, услышав стук колес на дороге, Салли крутила кнутом, и лошадь резво бежала трусцой. Она остановилась, натянув поводья, радом с повозкой Роуз. Сандрин, поцеловав Роуз в щеку, перебралась в коляску Салли. Не медля ни минуты, Салли ударила лошадь вожжами. Сандрин обернулась:

Роуз все еще стояла на дороге.

— Мне жаль ее, — сказала Сандрин скорее себе, чем Салли.

— Жаль ее? Господи, да у тебя в голове все перепуталось. Это она должна жалеть тебя. Это из-за ее мужа ты ввязалась в эту историю.

— Джим даже не знает об этом. Я уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения. Никто меня не заставлял этого делать.

— Не буду спорить с тобой, Сандрин. Я знаю, что ты решила все сама. Достань мою сумочку. Я для тебя там кое-что приготовила.

Сандрин взяла сумочку Салли и раскрыла ее. Там лежал короткоствольный пистолет.

— Возьми его.

Сандрин взяла маленький пистолет. Он почти уместился на ее ладони.

— Ты когда-нибудь стреляла из такого?

— Нет.

— Что ж, если придется им воспользоваться, целься точнее. Он однозарядный.

— Надеюсь, он мне не понадобится.

— Повторяю, что я не доверяю Фрэнку Лаутеру. Если он попытается что-нибудь выкинуть, хватай пистолет и стреляй ему прямо в сердце. Слышишь?

Сандрин взглянула на Салли. Та говорила резко и жестко, но выглядела строго и пристойно. Потрясающая смесь противоположностей. Сандрин положила пистолет себе в сумочку и затянула тесемку.

— А ты? А если и тебе понадобится оружие? Салли рассмеялась.

— У меня на правом боку нож, а на левом — револьвер. Женщина должна быть осторожной.

— Ты удивительный человек, Салли.

— Мне об этом уже говорили, — ответила Салли. — Фрэнк пригласит еще игроков, они все играют по-крупному. Не давай втянуть себя в его игру, он начнет сразу же делать большие ставки. Не бойся пропустить кон, если не уверена в своей карте. Ты должна сделать так, чтобы остаться подольше в игре.

— Мне не пришло в голову спросить Фрэнка, что случится, если ни один из нас не выиграет.

— Ему все равно, кто выиграет. Его волнует только, кто выиграет из вас двоих. Он поручит кому-нибудь пересчитать деньги в конце вечера и, если выиграет больше, чем ты…

Сандрин крепко сжала пальцы. Она волновалась, но все время напоминала себе, что делает это для Джима и Роуз.

Салли наконец остановила коляску.

— Видишь? Это дом Фрэнка.

Сандрин увидела большое двухэтажное здание с балконом во всю длину второго этажа. Она увидела загоны с ухоженными лошадьми, коров, пасущихся на зеленых пастбищах. Вокруг дома было много деревьев, на клумбах росли яркие цветы. Во всем чувствовался большой вкус. Это напоминало ей некоторые загородные виллы во Франции.

— Красиво, правда? Сандрин кивнула.

— Должна признаться, что не прочь пожить бы здесь.

Салли свернула во двор. Один из работников помог ей и Сандрин выйти из коляски.

— Сюда, — сказала Салли.

Сандрин вошла за ней к парадному входу. Салли постучала в дверь, украшенную резьбой. Сандрин беспокойно огляделась вокруг. Слуга открыл дверь и молча провел их через холл с мраморным полом. Когда они шли по широкому коридору, Сандрин заглядывала в открытые двери комнат, мимо которых они проходили. Обстановка везде была роскошной. У четвертой двери слуга остановился и вежливым жестом пригласил войти. Сандрин остановилась, окидывая взглядом стены, облицованные панелями из полированного дерева. У дальней стены красовался большой дубовый письменный стол. Ближе к центру комнаты стояли круглый стол и мягкие стулья. Лампа из хрустального стекла отбрасывала мягкий золотистый свет. Вдоль стен Сандрин увидела книжные шкафы с рядами томов в золоченых переплетах. В огромном камине ярко горел огонь, его оранжевые блики отражались на обивке удобного кожаного дивана, стоявшего перед ним.

— Вот мы и пришли, — сказала Салли. — Посмотри скорей под стол, нет ли там карт.

— В этом нет необходимости, — сказал Фрэнк, входя за ними в комнату. Он был одет в безукоризненный черный костюм, белую рубашку и узкий черный галстук-шнурок. — Под столом карт нет.

— Тогда, может быть, стоит посмотреть, нет ли их у тебя в рукаве, Фрэнк.

— Мне всегда приятно видеть тебя, Салли. Что ты здесь делаешь?

— Это я попросила ее приехать со мной, — ответила Сандрин. — Я вас не знаю, мистер Лаутер. Неизвестны мне и ваши друзья. Мне хотелось, чтобы со мною был кто-то, кому я доверяю.

— А как я узнаю, что вы не жульничаете, мисс Ренар?

Сандрин улыбнулась.

— Вы уже боитесь?

— Нет. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить, пока не пришли остальные?

— Лично я попробую твоего хваленого вина, Фрэнк, — ответила Салли.

— А я выпью воды, — сказала Сандрин.

— Вы из тех женщин, которые не пьют?

— Я не пью, когда играю в карты. — Она подошла к бару из темного дерева, на котором стояли хрустальные графины. — Скажите мне, пожалуйста, мистер Лаутер, а что будет, если никто из нас не выиграет? Что тогда будем делать?

— Состязание идет между вами и мной, мисс Ренар. Когда закончится игра, мы сосчитаем деньги и посмотрим, у кого больше.

— Все и так знают, у кого из нас их больше.

— Я дам вам пятьсот долларов и сам положу столько же. Честно так честно.

— Это что-то новое для тебя, Фрэнк! Фрэнк протянул Салли бокал вина.

— Как вы понимаете, мы с Салли не всегда были в дружеских отношениях.

— И твой шрам подтверждает это, не так ли? Сандрин следила за Фрэнком, ища признаки гнева, но тот только улыбнулся Салли.

— Что ж, я тогда получил то, что заслужил. Это научило меня не торопиться, когда имеешь дело с женщинами. — Он протянул Сандрин стакан воды и посмотрел в окно. — Не хотите ли присесть. Кажется, остальные тоже уже приехали.

Сандрин подошла к столу и подождала, пока Фрэнк подвинет ей стул. Потом села, положив сумочку на колени, и развязала шаль.

— На время игры почему бы нам не забыть о формальностях? Зовите меня просто Фрэнк, а я вас — Сандрин.

Она увидела, как в комнату вошли трое Мужчин. Фрэнк предложил им выпить и подвел к столу.

— Джентльмены, знакомьтесь — это Сандрин. Сандрин, это Лен, Ричард и Чарльз. Может, начнем?

Сандрин отпила глоток воды, но в горле у нее по-прежнему было сухо. Она волновалась больше, чем ожидала. Эти мужчины, по-видимому, умели играть, и причем играть по-крупному. Сандрин решила, что не будет рисковать. Она подняла голову и увидела Салли, которая сидела в стороне и улыбалась ей. Сандрин почувствовала себя более уверенно: она здесь не одна.

Фрэнк откашлялся.

— Мы положим по пятьсот долларов каждый, джентльмены. У кого кончатся деньги, тот выбывает из игры. Все очень просто. Вы можете повышать ставки дважды и открывать, когда хотите. Сдавать будем по очереди, чтобы все было по-честному. Если кто-нибудь сжульничает, он оставляет деньги на кону и уходит. — Фрэнк оглядел всех. — Есть какие-нибудь вопросы? Если нет, то приступим.

Сандрин глубоко вздохнула и положила руки на стол. Она не знала, есть ли дух Черноногих, который помогает игрокам, но надеялась, что если он существует, то сегодня поможет ей.

Уэйд пытался читать, потом прогулялся, посидел на крыльце, глядя на заход солнца. Вернувшись в дом, стал смотреть на огонь. Он ненавидел одиночество. Найдя колоду карт, он начал раскладывать пасьянс, чему-то иронически улыбаясь. Играть в карты его научил Джим, когда Уэйд был совсем мальчишкой, но всегда предостерегал от азартных игр. Сейчас сам Джим мог потерять ранчо из-за карт.

У Уэйда были деньги в банке, чтобы одолжить Джиму и выплатить долг. Он откладывал их все годы, пока работал проводником. На них он собирался купить землю и построить собственное ранчо. Но с этим можно подождать. Сейчас надо помочь Джиму.

Уэйд уже раз десять разложил пасьянс, когда услышал звук приближающейся повозки. Он придал себе безразличный вид, заслышав шаги на крыльце. Ему не хотелось, чтобы Сандрин подумала, что он очень рад ее увидеть. Дверь открылась, и он даже не повернулся.

— Привет, Уэйд. — Роуз прошла мимо него к плите и поставила чайник.

Уэйд оглянулся, ища глазами Сандрин.

— А где? Сандрин?

— Она сегодня не вернется. Осталась у Милли.

— Но почему? Они ведь даже не были знакомы.

— Они сразу понравились друг другу, по-видимому потому, что обе бывали в Париже. И когда начали говорить, их было не остановить. — Роуз взяла чашку и насыпала в нее немного чаю. Она стояла у плиты, нервно переминаясь с ноги на ногу. Когда вода вскипела, она налила ее в чашку и стала ждать, пока чай настоится. Затем вынула чаинки и, добавив в чай немного виски, села за стол напротив Уэйда.

— Я никогда не видел человека, который бы пил виски с чаем, — сказал Уэйд.

— А вот я пью так, — отрезала Роуз. Уэйд смотрел на карты, но не видел их.

— Положи черную десятку на красного валета, — сказала Роуз.

Уэйд опять посмотрел на карты. Да, она права. Он сгреб рукой карты в кучу.

— Пожалуй, я составлю тебе компанию, — сказал он, вставая и наливая себе рюмку виски. Уэйд видел, что Роуз встревожена, и решил, что ей известно о карточных долгах Джима.

— Сандрин хочет уехать, ты знаешь? — Роуз посмотрела на него.

— Это всего лишь слова.

— Она действительно собирается уехать, Уэйд. Господи, ты так же глуп, как и упрям.

— Что я такого сделал, что ты так злишься на меня, Роуз?

— Ты ведь любишь Сандрин, но позволяешь ей уехать. Как ты можешь?

— Я не говорил, что позволю ей уехать.

— О да, ты ведь женат на ней. Из жалости, не так ли?

— Это Сандрин так говорит? — спросил Уэйд сердито, отхлебывая виски. — Вижу, что вы говорили обо мне.

— А если и так? Ей ведь нужно с кем-нибудь поделиться.

— Я не хочу тебя обидеть, Роуз, но это мое дело, как мне вести себя с Сандрин.

— Возможно, — сказала Роуз, продолжая пить чай. — Мне тоже не следовало опять выходить замуж. Достаточно было урока, полученного в первый раз. Мужчины — невозможные создания, совсем как дети. — Она посмотрела на Уэйда. — Вы все — как избалованные дети.

Уэйд заметил печаль в глазах Роуз и взял ее за руку.

— Ты знаешь, что Джим играет в карты? Роуз опустила голову.

— Как он мог, Уэйд? Ну как он мог так поступить с нами?

— Не знаю, Роуз. Знаю только, что он любит тебя и Дэнни. Вы оба для него самое дорогое на свете.

— Это не так. Если бы мы что-то значили для него, он прекратил бы играть в карты и не рисковал бы потерять ранчо.

— Джим играл и проигрался. Но тем не менее он хороший человек.

Роуз со стуком поставила чашку на стол.

— Ты так говоришь, будто хочешь, чтобы я забыла о том, что случилось. Он проигрывает все деньги, которые у нас есть. Уэйд. Теперь мы потеряем ранчо.

— Нет, этого не случится.

— Случится. Понимаешь, если мы не заплатим три тысячи долларов до конца недели, Фрэнк Лаутер выгонит нас отсюда. — Дрожащими руками она опять взяла чашку.

— У меня есть деньги, Роуз. Я заплачу Фрэнку Лаутеру.

— Ты хочешь отдать все деньги, которые скопил, только для того, чтобы помочь Джиму?

— И тебе, и Джиму.

— Но почему? Почему все так хотят ему помочь?

— Потому что его уважают, хотя у него есть недостатки. Ведь он никогда и не скрывал их. Но он спас мне жизнь, он спас жизнь и тебе. Самое малое, что я могу сделать, это заплатить его долг.

Роуз закрыла лицо руками и зарыдала. Уэйд смотрел в сторону, не зная, что делать. Он никогда не видел ее такой расстроенной.

— Иди отдохни немного, Роуз. Я, пожалуй, поеду к Милли. Мне нужно поговорить с Сандрин.

Роуз взглянула на него, вытирая слезы.

— Ее там нет, Уэйд.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не должна была разрешать ей делать это. Надо было все рассказать Джиму, и мы бы справились с этим сами.

— С чем справились?

Роуз вздохнула и продолжала с дрожью в голосе:

— Позавчера по дороге в город мы с Сандрин встретили Фрэнка Лаутера. Он угрожал мне, даже намекнул, что забудет о долге, если я проведу с ним ночь. Я так испугалась, что просто сидела и молчала. Сандрин рассердилась и, схватив пистолет, навела его на Лаутера. При этом сказала, чтобы он оставил меня в покое, и предложила сыграть с ним в покер на деньги, которые ему должен Джим. Даже попросила его дать ей на игру пятьсот долларов, можешь себе представить?

Уэйд навалился грудью на стол.

— Я не слишком хорошо понимаю, о чем ты говоришь. Объясни-ка еще раз. — Уэйд едва сдерживал себя, хотя внутри у него все кипело.

— Сандрин играет в покер с Фрэнком Лаутером. Если Сандрин выиграет, он простит Джиму долг.

— А если Сандрин проиграет? — Пальцы Уэйда впились в стол.

Роуз качала головой, и слезы катились по ее лицу.

— Если Фрэнк выиграет… Не знаю, как тебе сказать, Уэйд… Если Фрэнк выиграет, он получит Сандрин.

— Нет, — произнес Уэйд почти шепотом. На его лице отразилось недоверие. — Почему, черт возьми, она на это решилась?

— По той же причине, почему бы ты отдал свои сбережения, чтобы Джим заплатил свой долг.

— Но Сандрин даже не слишком хорошо знает Джима.

— Но она знает, что он значит для тебя. Она делает это ради тебя, Уэйд, не ради Джима.

Уэйд закрыл глаза, вспоминая лицо Сандрин. Как он мог позволить, чтобы такое произошло?

— А где живет Фрэнк Лаутер?

— Там, у озера Томсона. Я обещала Сандрин, что ничего не скажу тебе.

Уэйд встал.

— Мне все равно, что ты ей обещала. Ни один мужчина не причинит больше зла Сандрин.