Ястреб

Глава 13

— Куда мы пойдем сегодня? Увижу я, наконец, пещеру, о которой вы мне говорили?

Элли изо всех сил старалась сдержать любопытство и возбуждение в голосе, но после двух дней, проведенных вместе, Ястреба не так-то легко было одурачить. Она сколько угодно могла притворяться равнодушной, но он знал, что ей это нравится.

Очень нравится. Его дерзкая натура и любовь к приключениям были заразительны. Он заставлял ее смеяться, подшучивая и поддразнивая до тех пор, пока она не присоединялась к нему. Его добродушно-веселый нрав делал его приятным собеседником. С ним легко было находиться рядом.

Когда последний раз она чувствовала себя такой беззаботной? Такой счастливой?

Мэтти была права. После смерти матери и брата она забыла, что такое веселье. Забыла, как улыбаться. Как расслабиться. Как бегать по песку босиком с волосами, развевающимися по ветру. А теперь, когда она это вспомнила, как ей вернуться снова к обыденному существованию, которое ее ждет впереди?

К замужеству, которого она не желает…

Вот так-то. В первый раз она решилась озвучить то, что ее тело уже долгое время пыталось ей сказать. Она не хочет выходить замуж за Ральфа Монтермера. Выходит, ей следовало бы поблагодарить капитана за то, что он помог ей разобраться в своих чувствах.

Ястреб ошибся. У нее не было выбора. Она была дочерью графа Ольстера.

Когда придет время, она уйдет не оглядываясь. Она исполнит свой долг. Но до тех пор она будет упиваться каждым мгновением счастья, которое ей доступно. И тогда в те долгие одинокие дни в будущем, когда она будет сидеть в башне за вышивкой, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, ей будет о чем вспомнить.

Элли ощутила острую боль в груди и с тоской подумала, что слишком много воспоминаний будет сосредоточено на мужчине, который шел рядом.

«Я хочу тебя». Когда она услышала это из его уст, ей стало намного труднее игнорировать собственное желание. Последние несколько дней они деликатно избегали этой темы, но его слова все еще висели между ними, словно гигантский альбатрос.

Элли не могла понять, как она может испытывать такое сильное влечение к мужчине, который ей совершенно не подходит. Если уж безответная любовь и разбитое сердце матери не послужили ей достаточным уроком, то следовало учесть, что он к тому же был грабителем вне закона. Мужчина, который все время в бегах, в постоянной опасности, которому суждено закончить свою жизнь на виселице или под топором палача.

Но тело ее, похоже, не прислушивалось к доводам рассудка. Однако пока сердце ее слушалось разума, только это имело значение.

— Нет, сегодня не в пещеру, — сказал капитан.

Элли скривила губы, стараясь скрыть свое разочарование.

— Я начинаю сомневаться, существует ли вообще эта подводная пещера.

— Существует, — с улыбкой ответил Эрик. — Но сегодня у меня другой сюрприз.

Он размахнулся и бросил камень далеко в море.

— Вам не следует этого делать, — машинально отчитала его она. — Рана может открыться.

— Моя рана в порядке, и мне казалось, ты уже перестала вести себя как моя нянька.

— Когда вы перестанете вести себя как непослушный ребенок, я не буду действовать как ваша няня, — язвительно ответила она. — Потому что я, по-видимому, единственная женщина на этом острове, которая не думает, что вы всегда поступаете правильно…

— Не только на этом острове.

Элли закатила глаза:

— Вы просто невыносимы. Прекрасно, продолжайте. Пусть швы разойдутся. Тогда десяток женщин выстроится в очередь, чтобы ухаживать за вами.

Он сокрушенно покачал головой:

— Так и знал, что ты рассердилась. Я уже говорил тебе, что понятия не имел, что они заявятся.

Прошлым вечером Мег собрала для Элли корзинку с едой для Ястреба, чтобы она отнесла ее в лагерь. Но только Элли вошла в пещеру, как еще три женщины пришли туда с тем же.

— Вовсе я не рассердилась. Я была рада вернуться назад и продолжить игру с Томасом.

— У тебя с этим парнем, похоже, много общего, — сказал капитан.

— Да, — согласилась Элли, удивляясь, почему он так напрягся.

У нее с Томасом нашлось много общих интересов — шахматы, нарды, поэзия, соколиная охота. Она была убеждена, что он дворянин. Но Томас уклонялся от ее расспросов почти так же искусно, как и капитан.

— Ему не нравится, когда вы называете его «парень». Томас — вполне взрослый мужчина.

— В самом деле?

В его голосе зазвучали стальные нотки, и от этого тревожная дрожь пробежала по ее позвоночнику. Он искоса взглянул на нее и бросил еще один камень. Когда он поморщился, Элли обеспокоенно бросилась к нему:

— Что случилось? Вам больно?

Он широко улыбнулся без малейшего раскаяния:

— Нет, я просто хотел посмотреть, станешь ли ты волноваться.

Элли укоризненно покачала головой. Он и в самом деле был неисправим. Но это больше ее не беспокоило. Впрочем, ему незачем было это знать.

— Сделайте это снова, и вам не придется притворятся.

Он только улыбнулся, чуть-чуть излишне самодовольно, на ее вкус.

— Тебе не интересно, что за сюрприз?

— Что толку проявлять любопытство, если вы все равно не скажете, сколько бы я ни просила?

— Есть и другие методы убеждения, Элли.

Что-то в его голосе странно подействовало на нее: ее бросило в жар, и колени у нее подогнулись. Это необъяснимое притяжение между ними становилось все сильнее и настойчивее, чтобы против него устоять. Когда она стояла вот так, совсем близко к нему, оно становилось почти неодолимым.

Игнорируя настойчивое побуждение коснуться его, Элли спросила:

— Когда вы собираетесь показать мне свой сюрприз?

— Через несколько часов. — Он указал на подёрнутое дымкой небо, которое для февраля все последнее время было на удивление свободно от туч. — Похоже, сегодня будет солнечный день.

Он оказался прав. И позже, когда Элли узнала, в чем состоял сюрприз, она была бесконечно благодарна ему за это.

Она стояла на высокой скале, тесно прижавшись к нему — полностью позабыв о своем намерении никогда к нему не прикасаться, — и смотрела с крутого обрыва на разбивающиеся о камни волны.

— Вы не способны быть серьезным. Это и есть ваш сюрприз?

Эрик усмехнулся и покачал головой:

— Сюрприз еще впереди, и я очень серьезен.

Несмотря на то, что день был достаточно теплым, Элли содрогнулась.

— Но ведь сейчас середина зимы.

— Раньше холодная вода тебя не останавливала.

Элли коротко рассмеялась, вглядываясь в глубокую синеву внизу.

Трудно поверить, что Сретение было всего девять дней назад.

— И смотрите, куда это меня завело. Не говоря уж о том, что мне потребовалось два дня, чтобы как следует отогреться.

Он улыбнулся:

— На этот раз тебе не потребуется столько времени, я обещаю.

Что-то в его тоне возбудило ее любопытство. Она изучающе посмотрела на него, Но он просто стоял с загадочным блеском в глазах.

«Неотразимый», — подумала она. Почти.

— Давай, Элли. Ты любишь плавать, — сказал он.

Откуда он узнал?

— Ты должна. Ты плаваешь как русалка.

Щеки ее запылали. Комплимент ей очень понравился — в особенности от лучшего пловца, которого она когда-либо знала.

Ястреб снял оружие, спрятал его за камнями, где его не видно было с дороги, и начал снимать одежду, беспечно отбрасывая ее в сторону. Элли словно пригвоздило к месту. Ей даже не пришло в голову подобрать и сложить его вещи.

— Где твоя любовь к приключениям?

Она не нашлась что ответить. С бешено бьющимся сердцем она наблюдала, как он стягивает с себя одну вещь за другой. У этого мужчины совсем не было стыда. И зачем он ему с этим телом, подобным остро отточенному боевому оружию? Он начал снимать через голову тунику, которую носил под доспехами, и Элли поняла, что следом полетят льняные штаны.

— Не надо! — закричала она в порыве девичьего смущения (и врожденного чувства самосохранения).

Он усмехнулся, и она поняла, что он просто испытывал ее. Неисправимый. Но, по крайней мере, он не заставил ее любоваться его обнаженной грудью и… остальным.

Капитан рассмеялся, и этот низкий, чуть хрипловатый звук дрожью отозвался в ее теле.

— Ну, как знаешь, — сказал он, пожав плечами. — Можешь понаблюдать, если так испугалась.

Элли нахмурилась:

— Я не…

Вот негодяй! Он уже исчез, спрыгнув со скалы, перевернулся в воздухе и погрузился в воду с непринужденной грацией человека, который всю свою жизнь ныряет со скал, что и не вызывало сомнений.

Элли несколько минут постояла там, притоптывая ногой, поглядывая на море вдали и на небо над головой, только бы не смотреть на мужчину, плавающего внизу.

Как всегда, в море сновали корабли — большей частью английские галеры. За время их прогулок по острову Элли уже привыкла их видеть. Но, похоже, сейчас их было значительно больше, чем обычно. Она ощутила легкое беспокойство, недоумевая, что происходит. Но временами ей было трудно напомнить себе, что существует целый мир за пределами этого острова.

Она взглянула на меч, который капитан воткнул в землю у ее ног. Щурясь от солнца, она заметила надпись возле рукоятки. Зная, что в обычае воинов надписывать свои мечи какими-нибудь многозначительными высказываниями, она вытащила клинок, чтобы прочесть надпись целиком.

На гэльском было начертано: «Всегда верен». Элли нахмурилась. Странный девиз для распутного пирата. Она ожидала что-нибудь ближе к «кровожадный» или «губитель».

Элли услышала всплеск и посмотрела вниз. Он выглядел так, словно переживал лучшие моменты своей жизни, чтоб ему провалиться!

Ее терпения хватило всего на пять минут.

Элли пробормотала несколько излюбленных ругательств своих братьев и скинула плед с плеч. Затем сняла заимствованные туфли, чулки и шерстяную котту и аккуратно сложила их в стопку.

Оставшись в одной рубашке, в которой она попала в плен, Элли осторожно подошла к краю обрыва. Она дрожала, но не только от холодного ветра. Сердце ее учащенно колотилось, словно крылья бабочки. Она надеялась, что эти навыки сохраняются, подобно верховой езде, потому что не практиковалась, по меньшей мере, пять лет.

Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и ринулась вперед.

В первый момент ей показалось, что ее подхватил воздух, и несколько мгновений она парила в невесомости, а затем сильный порывистый ветер промчался мимо, и она полетела вниз. Элли согнула спину и притянула колени к груди, свернувшись клубком, но перед самой водой распрямилась и нырнула в море.

Ледяной холод прохватил ее до костей. Ее протащило еще на несколько футов вглубь, прежде чем она устремилась вверх и вырвалась на поверхность в фонтане водяных брызг.

Не успела она отдышаться, как капитан оказался рядом. Элли взволнованно улыбнулась, с удивлением увидев свирепое выражение на его лице. У него снова был этот ужасный вид викинга, если не считать внезапно побледневшего лица и слипшихся от воды волос.

— Какого дьявола ты это сделала? Ты должна была просто прыгнуть. Ты могла сломать свою чертову шею.

Элли рассмеялась, что, судя по всему, разозлило его еще сильнее.

— Это было весело. Я не делала этого много лет. — Она бросила на него укоризненный взгляд. — И я настоятельно прошу вас прекратить при мне выражаться.

Она услышала гневную руладу бранных слов, брошенных ей вдогонку, когда, нырнув, ускользнула от него, едва избежав захвата.

Но превзойти пирата в плавании было невозможно, и ее побег был сразу же пресечен. Он обвил рукой ее талию и, прижав девушку к себе, вынырнул вместе с ней на поверхность.

Элли почувствовала, будто ее пригвоздили к каменной стене. К стене с огромным количеством твердых как камень мускулов. Она даже не попыталась вырваться. Это было бы бесполезно. К тому же она слишком остро ощущала близость этого сильного тела, так интимно прижимавшегося к ней. Их ноги сплелись, ее груди расплющились о его грудь. Это было… прекрасно.

Он посмотрел ей в глаза, и у нее перехватило дыхание. Вот почему женщины так его любили. Он заставлял их почувствовать, будто каждая из них — самая важная персона в этом мире. Единственная на свете.

— Думаю, с тебя уже достаточно веселья на сегодня, — тихо сказал он слегка охрипшим голосом.

— Где же ваша любовь к приключениям? — не удержалась она поддразнить его в ответ.

— Там же, где мое сердце после этого прыжка, — ответил он сухо.

Ее губы дернулись, но он казался таким расстроенным, что Элли решила не искушать судьбу, продолжая насмехаться над ним. Не сейчас, когда они были так близки. Когда она прекрасно знала, чем могут закончиться ее шуточки.

Он хотел ее. Элли чувствовала твердость его плоти, прижатой к ее животу, и это ее настораживало. Ее здравый смысл боролся с не слишком пристойными побуждениями ее тела. Нельзя сказать, что слишком усердно.

Он пристально смотрел на нее, плотно сжав челюсти, грозный и неприступный. Элли ахнула, когда его жесткий палец пробежался по ее щеке. Она могла бы поклясться, что глаза его наполнились нежностью. Не зная, что он собирается сделать, девушка затаила дыхание на все время, которое потребовалось ему, чтобы заправить выбившуюся прядь волос ей за ухо. Его большой палец на мучительно долгий момент задержался на ее подбородке.

Элли понимала, что он собирается поцеловать ее, и не остановила его. Она хотела почувствовать тепло его губ, хотела удостовериться, так ли это невообразимо приятно, как ей помнилось.

Оказалось, именно так.

Его губы были теплыми и шелковистыми, они нежно прижались к ее губам, лаская, затем задержались на одно долгое мгновение и отстранились.

Краткость этого поцелуя разочаровала Элли. Ей хотелось гораздо большего. Он только напомнил ей о той страсти, что вспыхнула между ними раньше. О страсти, которая затаилась, скрутившись в тугую пружину, готовую в любой момент распрямиться.

— Зачем вы это сделали? — выпалила она.

Он удивленно покачал головой:

— Разве все должно иметь свою причину?

— Да, — машинально ответила она.

— Пойдем, лучше я покажу тебе мой сюрприз. Посмотрим, как быстро ты умеешь плавать. Поплывем наперегонки до берега.

— Что это будет за состязание? — сказала она, все еще пытаясь собраться с мыслями. — Я видела, как вы плаваете.

Уголок его рта насмешливо изогнулся.

— Я дам тебе фору.

Но он все равно выиграл. Элли выбралась на берег рядом с ним, дрожащая и уставшая после напряженного заплыва. Слабое тепло зимнего солнца не могло согреть ее. Она обхватила себя руками и принялась энергично растирать свое окоченевшее тело, стараясь вернуть чувствительность.

Он схватил ее за руку и повлек назад к скале.

Она с недоумением огляделась вокруг:

— Где же ваш сюрприз?

— Да вот, прямо перед тобой.

Примерно в пятидесяти футах от кромки воды выше по берегу, между зеленым холмом и скалой, приютилось небольшое строение. Если бы не узкая деревянная дверь и струйка дыма над крышей, его невозможно было бы разглядеть. Слишком маленькое для дома, оно, с его земляной крышей и стенами, казалось выросшим из склона холма.

— Что это? — спросила Элли.

— Вот так мои предки обычно отогревались после зимнего плавания.

Эрик отворил дверь, и поток горячего воздуха ударил в нее, словно из мехов кузнеца.

— Скорее, — сказал он, увлекая ее внутрь. — Не выстуди помещение.

Он нырнул в дверной проем, и она торопливо последовала за ним.

Жара была ошеломляющая. Удушающая. Элли показалось, что она ступила в костер. Сначала ей было трудно дышать. Насыщенный паром воздух был плотным и влажным. Но ее заледеневшая кожа мгновенно согрелась.

После яркого солнечного света ей потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Элли оглядела маленькую комнатку. Она напоминала круглую земляную пещеру. Потолок был низким — меньше шести футов, решила она, потому что Ястреб не мог стоять выпрямившись, — а расстояние между противоположными стенами не превышало восьми футов. Пол был вымощен большими плоскими камнями, а в остальном все выглядело так, будто каморка была выкопана в земле. Слева располагалась каменная печь, в которой навалены были камни. Прямо впереди, напротив двери, в стену были вделаны две доски — одна на обычной высоте, чтобы сидеть, а вторая немного выше. Возле двери стояли два больших ведра с водой.

— Для чего это? — спросила Элли.

— Какая нетерпеливая, — сказал Ястреб, покачав головой. — Надо бы подождать до конца, но я могу показать сейчас, если хочешь.

Она кивнула.

— Встань здесь. — Он отвел ее на середину каменного пола, где оказалось небольшое отверстие. — Закрой глаза.

— Зачем?

— Хочешь, чтобы я тебе показал, или нет?

Элли состроила гримасу и закрыла глаза. Она чувствовала его рядом, и все ее нервы напряглись от предвкушения в ожидании, что он станет делать. Какая-то часть ее надеялась…

— Готова? — спросил он.

Элли услышала смешинки в его голосе и заподозрила…

Но было слишком поздно. Спустя мгновение ведро холодной воды вылилось ей на голову.

Некоторое время она стояла в оцепенении, позволяя воде стекать. Небольшое отверстие у ее ног, по-видимому, служило водостоком. Сквозь завесу рассыпавшихся волос Элли слышала, как он покатывается со смеху.

— Прости, — сказал он. — Я не смог удержаться.

Теперь, когда первое потрясение прошло, Элли почувствовала, как освежающе подействовала вода. Было бы даже лучше, подумала она, если бы перед этим какое-то время посидеть в жаре. Элли отжала воду с волос и встряхнула рубашку. По крайней мере, теперь ее волосы и кожа не были залеплены стягивающей солью.

Взглянув на второе ведро, она спросила:

— Можно я?

Ястреб усмехнулся:

— Пожалуйста.

Ведро оказалось тяжелее, чем выглядело, и ей пришлось попросить пирата поднять его над головой, но в следующий момент поток холодной воды обрушился на него подобно весеннему водопаду.

— Ах, до чего же приятно! — Он указал на нижнюю доску, вделанную в земляную стену. — Садись. Через несколько минут тебе понадобится еще одно ведро.

Он был прав. Ее кожа уже высохла, хотя волосы и рубашка еще оставались влажными. Элли послушалась и уселась на скамью, ничуть не удивившись, когда он сел рядом. Это действовало странно успокаивающе. Сидеть вот так рядом с ним в спокойном молчании, наслаждаясь очищающим жаром. Когда стало невыносимо жарко, он плеснул кружку воды на раскаленные камни в печи, и помещение наполнилось поразительно холодным паром.

Под тяжелой копной ее волос скопилась влага. Элли собрала волосы в пучок наверху, завязав узлом, и откинулась назад. Она могла бы вот так уснуть. Удовлетворенно вздохнув, она произнесла:

— Просто райское блаженство. Так бы и не ушла никогда отсюда.

Капитан рассмеялся:

— Камни довольно быстро остынут. Но у нас еще есть несколько часов.

Элли открыла глаза, услышав что-то странное в его голосе.

— Я это не серьезно, — поспешно сказала она.

Он пронзил ее взглядом, от которого она начала плавиться, ясно давая понять, как именно они проведут эти несколько часов.

— А я серьезно.

Он не спускал с нее глаз, и Элли ощутила это странное волнение от его близости, от которого у нее по коже побежали мурашки.

— Вы привели меня сюда, чтобы соблазнить?

Его, видимо, позабавила ее прямота.

— А ты этого хочешь?

— Нет. — Элли отрицательно покачала головой с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле. — Я не могу.

Веселый блеск в его глазах погас, и в них промелькнуло что-то еще. Стальная решимость. У нее возникла ужасная мысль, что с играми в обольщение, которые продолжались последние несколько дней, покончено.

Он не пошевелился. Сидел, откинувшись назад, по всей видимости, расслабившись. Тогда почему у нее перед глазами стоял образ свернувшейся змеи, готовой ужалить? Он наклонился к ней, и сердце ее бешено забилось, едва не выскакивая из груди.

— Почему нет? Разве тебе не любопытно, Элли?

Она отчаянно затрясла головой. Он в точности походил на хищника, имя которого носил, и она почувствовала себя аппетитным зайцем.

Его глаза скользнули по ее телу, и под тяжестью его взгляда соски ее затвердели и напряглись. Глаза его опасно потемнели. Элли понимала, что он собирается сделать, но не имела сил ему помешать и ждала, затаив дыхание, чем это кончится.

Сердце ее бешено колотилось, и буря эмоций бушевала в груди, когда палец его, пробежавшись по изгибу ее бедра, поднялся к талии, а затем к нежной выпуклости груди.

О Боже! Все ее тело трепетало от предвкушения.

С губ ее сорвался легкий стон. Она чувствовала жар его ладони сквозь тонкое полотно рубашки. Так близко. Она всхлипнула и задрожала, когда он наконец коснулся того места, которое так жаждало его прикосновения. Его палец принялся описывать круги вокруг изнывающего соска.

— Я могу заставить тебя испытать удовольствие, малышка… Огромное удовольствие, о котором ты даже не смела мечтать.

Элли уже чувствовала это сейчас. Она сжала бедра, ощущая томление и влагу в интимном месте, ее отяжелевшие груди пылали, а соски напряглись, предвкушая приближение его широкой ладони.

Его обольстительно легкие прикосновения сводили ее с ума. Желание жарким пламенем растекалось по телу. Она была словно в огне. Каждый ее нерв напрягся, моля о наслаждении, которое он обещал. Ей хотелось ощутить его ладони на своем теле, гладящие, сжимающие и ласкающие ее со страстью.

Ей очень хотелось поддаться искушению.

Но она была не такой, как другие женщины. Она была слишком благоразумной, чтобы позволить себе увлечься.

Должно быть, он почувствовал ее внутреннюю борьбу.

— Разреши мне только показать тебе, Элли. Позволь себе насладиться удовольствием, которое я могу тебе подарить. Попробуй только немножко, — сказал он. — Я остановлюсь, как только ты захочешь.

Он смотрел ей прямо в глаза.

Неизвестно почему, но она ему поверила. Или, может, ей очень хотелось того, что он предлагал, и она готова была поверить всему.

На этот раз ей не хотелось думать. Ей ведь не грозила опасность потерять свое сердце. Она была достаточно умна, чтобы не поддаваться эмоциям. Но ей выпал шанс испытать страсть, чего, как она знала, ей не найти на супружеском ложе.

Все это скоро кончится. Эти несколько беззаботных дней будут забыты. Она вернется домой к отцу и выйдет замуж за Ральфа. Таков ее долг. Но сейчас, в данный момент, она хочет этого.

Хочет его.

Он продолжал смотреть ей в глаза, казалось, целую вечность, хотя это заняло всего несколько мгновений. Когда она кивнула, его охватило чувство чисто мужского удовлетворения. Он протянул к ней руки, желая обнять ее, но она остановила его:

— Подождите!

Он застыл. «Пожалуйста, только не передумай!»

— Вы не…

Она была слишком смущена, чтобы закончить вопрос, но он догадался, что она хотела спросить.

Это его позабавило. Похоже, она и в самом деле беспокоилась, что он не сумеет контролировать себя. Мысль о том, что похоть может взять над ним верх — в особенности с неопытной девушкой, — была настолько нелепа, что он улыбнулся.

— Ты по-прежнему останешься девственницей, — обещал он.

Для мужа ее добродетель не пострадает.

Эрик прищурил глаза. Неужели у нее кто-то есть? Может, в этом причина ее сопротивления?

Он ощутил укол раздражения, осознав, как мало о ней знает. Ему очень хотелось расспросить ее, но он понимал, что это не его дело. Однако это не означало, что он не имел намерения стереть мысль о всяком другом мужчине из ее памяти.

Он не мог дождаться момента, когда заставит ее кричать. Для него. Только для него.

Он склонился и снова поцеловал ее, ощутив тревожную дрожь в груди, когда она обвила руками его шею, отдаваясь ему.

Наконец-то.