Явление Люцифуга

ГЛАВА 11, в которой Эльза соблазняет стражника, а мы меняемся местами с судьей

Нечего было и думать о том, чтобы уйти из городка незамеченными в таком наряде. К нему полагался экипаж или хотя бы породистые лошади. Но представить Боню на коне мы с Эльзой не могли при всем желании. Скорее всего, он навернулся бы через несколько метров. Да и я никогда не пробовал садиться на это благородное животное. Что касается экипажа, то он стоил дорого. И им опять-таки надо было уметь править, а ни у кого из нас таких навыков конечно же не было. Так что решено было опять перевоплотиться, подкрепиться и продолжать путь в простом наряде.

Конечно, можно было переодеться в какой-нибудь подворотне, но Боня ни за что не хотел мириться с таким неудобством. Он заявил, что ему не позволяют так поступить чувство собственного достоинства и элементарная стыдливость. Во как! Да кто на тебя смотреть-то будет! Тоже мне, Аполлон! А что касается Эльзы, то для девушки это настолько неприлично, что его мнение о ней, поступи она так, изменилось бы в самую худшую сторону! Ну что тут можно сказать! Спорить мы с ним не стали, себе дороже! Он даже не поскупился на то, чтобы снять комнату в трактирчике. Против этого возразить было трудно. Все нуждались в полноценном отдыхе, несмотря на желание покинуть как можно скорее границы негостеприимного графства.

Хозяин рассыпался перед нами в любезностях, отвел благородным господам самую лучшую комнату и даже не заикнулся о предоплате. И всего-то для этого было и нужно, что приодеться! Разумеется, Боня настоял, чтобы в комнату все входили по очереди. Когда он наконец разоблачился и туда с сожалением вошла Эльза (какая девушка сможет расстаться с нарядом легко и просто), наш монашек заявил, что спустится вниз и принесет еды. Надо же, сам вызвался! Решение, надо сказать, было довольно разумным, учитывая мои неудобства приема пищи в компании (ох, едва ли он об этом вспомнил!) и прошлый опыт. Но мы не учли одного обстоятельства, которое стоило нам очередного неприятного приключения.

– Не ожидал, что вы поспеете так быстро, – признался я, общаясь с Эльзой через закрытую дверь.

– Я за Боней еле поспевала, так он рвался тебя спасать! – ответила девушка.

– Надо же, какой герой! – Признаюсь, никак не ждал от него такой прыти.

– Он говорил, что в ответе за вызванного демона и не может допустить, чтобы тот разгуливал по земле и сеял скверну! – рассеяла мои иллюзии Эльза, подражая серьезному тону бывшего монаха. Ну вот, всегда так. Я-то было подумал, что он ради меня старался… Эх, Боня!

– На самом деле он тоже к тебе привязался, как и я, – утешила меня девушка.

– По нему что-то незаметно! – буркнул я. Казалось бы, что мне за дело до того, кто тут ко мне привязался?! Через несколько дней домой, и больше я на эту планетку ни ногой! А ведь поди ж ты, приятно, когда тебя ценят!

– Ну вот и все! – со вздохом сказала Эльза, выходя из комнаты в своем старом платье. – Кончился праздник! Ты пока отдохни, а я посмотрю, что это там Боня долго копается. Как бы опять с кем-нибудь не сцепился!

Она стала спускаться по лестнице, а я, приняв ее совет с благодарностью, с наслаждением растянулся на кровати (это после клетки-то!) и мгновенно уснул. Пусть пока обедают без меня. Надеюсь, Эльза не забудет мне что-нибудь оставить (на монашка, увы, надежды мало).

И почему на Земле мне никогда не дают выспаться?! Причем пробуждение всякий раз происходит самым неприятным образом! Пришли какие-то люди и самым бесцеремонным образом подняли такой шум, по сравнению с которым в заведении у старика Бахуса мертвая тишина! А если тут демон отдыхает, после того как поработал человеком-невидимкой? Никакой совести у людей!

Стоп! Какие еще люди? Комната забронирована за нами, а это явно не моя парочка! Что там еще стряслось! Надо послушать.

– А по виду благородные господа! Я-то уже обрадовался! Вот, помню, заезжал сюда в прошлом году господин виконт… – причитал хозяин трактира.

– Что там говорить! Жулье оно и есть жулье! Ну каковы мошенники! – послышался другой, незнакомый голос.

– Я сразу понял, что-то тут не так! Спускается сверху какой-то человек, а у меня такого постояльца и нет! И требует еды в номер, который я сдал благородным господам! Ну я тяну время, переспрашиваю, что да как. А тут спускается его девица! Тут я все и понял! Никакие они не господа, а мошенники! – рассказывал хозяин трактира нехитрую историю разоблачения моей парочки. Ну почему я не сообразил, что нельзя так преображаться на глазах у всех! А все Боня со своими предрассудками! Переоделись бы где-нибудь в укромном уголке, никто бы ничего и не узнал!

– А девица ничего! – одобрительно поцокал языком его собеседник.

– Она мне руку до крови прокусила, когда мы их вязали! – пожаловался хозяин.

Узнаю Эльзу! Ей не то что пальца в рот не клади, а даже близко подносить не рекомендуется!

– А этот тип совсем чокнутый! – заметил второй. – Говорит, словно монах какой-нибудь! Все адом стращал! И каким-то дурацким демоном!

Думай, что говоришь! За такие слова я и врезать могу. Сейчас на это времени нет: нужно разбираться, что там с моими…

– А потом господин стражник сказал, что портной с Цветочной улицы тоже неладное заподозрил. Приходят эти двое черт-те в чем и заказывают лучшее платье, для благородных господ! Платье-то он, конечно, продал, но куда надо донес, – продолжал грустное повествование хозяин трактира. Да что они, в этом графстве, все стукачи? Ох, поганое местечко! – А я-то, дурак, денег сразу не взял. Благородные господа это не любят…

– Дал ты маху! – согласился его приятель.

– Хорошо, одежду оставили, – продолжил рассуждать трактирщик. – Я ее портному назад продам.

Вот барыга! Мародер хренов!

– Сейчас им несладко приходится! – неожиданно добавил приятель хозяина. – У нашей стражи с такими мошенниками разговор короткий.

– Это точно! – подтвердил трактирщик, деловито складывая богатую одежду. – Сначала плетей получат, но этим точно не отделаются!

– Интересно, повесят их или на каторгу?

– Девчонку вряд ли! Уж больно аппетитная! – Они заржали.

Так, с этими молодцами разбираться, увы, недосуг. Надо брать ноги в руки и срочно искать, где здесь тюрьма! Чтобы моих друзей плетьми?! Не говоря уже обо всем остальном… Да не будь я демоном, если такое позволю! Над этими же весельчаками я все же слегка подшутил. Ключ от номера торчал в двери, чем я не преминул воспользоваться. Дверь запер, а ключ унес с собой. Пусть посидят, потом дверь сломают. Будет вам не только прибыль, но и убыток!

В таком городишке административных зданий было раз, два и обчелся. Поэтому тюрьму я отыскал без труда: толстые стены, решетки на окнах. А рядом вышагивают стражники. Охраняют, значит. Ну, против невидимых демонов методов у вас нет. Так что я спокойно проскользнул в дверь. Эти бравые ребята только вздрогнули, когда она отворилась и затворилась сама собой. Только что-то про ветер пробормотали. Как же, откроет ветер такую махину! Хоть бы смазывали петли, что ли. А то открывать запаришься!

Я попал как раз на рассмотрение дела своих подопечных. Удачно зашел! Боня и Эльза стояли со связанными за спиной руками (ну, развязывать пока рано, это всегда успеется) перед каким-то надутым типом в огромном парике. По бокам стояли стражниками с алебардами и недобро смотрели на подсудимых. У одного из них красовался под глазом огромный фингал. Похоже, им пришлось здорово попотеть. Впрочем, Боня тоже выглядел не слишком-то хорошо. Он угрюмо смотрел в пол и тяжело вздыхал. Эльза же стояла с высоко поднятой головой и смотрела королевой. Впрочем, на судью это, похоже, никакого впечатления не производило.

– Итак, вы незаконно выдавали себя за знатных господ с целью введения в заблуждение горожан и получения от этого соответствующей выгоды, – монотонно говорил судья, и его парик слегка покачивался в такт словам. Интересно, на такие должности специально зануд подбирают или уже потом переучивают? Если бы я не был лично заинтересован, то, честное слово, задремал бы на третьем слове! – Об этом свидетельствуют показания портного, у коего вы приобрели одежду для знатных господ, и трактирщика. В связи с этим вы приговариваетесь… – Ничего себе, суд! А где адвокат? Вот ведь дикари!

– Во что хочу, в то и одеваюсь! – возмущенно воскликнула Эльза.

– Замолчи, презренная! – прикрикнул судья. Напрасно.

– Это кто презренный?! – Голос девушки легко перекрывал бормотание служителя фемиды. – Если ты, мерзкий индюк, напялил на себя эту хламиду и дурацкий парик, сделанный из собачьей шерсти, то, думаешь, тебе позволено оскорблять честных девушек?

Интересно, откуда такие сведения про парик? А что этот тип на индюка похож, это верно! Эльза вообще умеет давать меткие прозвища.

– Заставьте ее замолчать! – затряс париком судья, сделавшийся пунцовым.

Один из стражников ткнул Эльзу в бок своим оружием, и она замолкла. Трудно выступать в таком враждебном окружении. Но тут проснулся Боня.

– Лучше отпусти нас добром, – хмуро заявил он. – Пока я не призвал на помощь злобного и свирепого демона, который сделает с тобой такое, о чем добрым людям стыдно даже подумать!

Опа! Ну, что я злобный и свирепый, это я уже привык. Но что же такое я с ним должен сотворить? У моего монашка явно нездоровая фантазия! Надо потом поинтересоваться, что же он имел в виду! То-то смутится!

– Что? – переспросил сбитый с толку судья. – Какой еще демон?

– Тот самый, которого я вызвал из адской бездны и который обязан прислуживать мне, выполняя все желания! – Боня, конечно, парень неплохой, но когда его заносит…

– Зови Люцифуга, Бонечка! Будь умничкой! – проворковала Эльза.

Стражники переглянулись. То ли они опасались демонов, то ли решили, что имеют дело с сумасшедшими.

– Явись, Люцифуг! – забубнил Боня. – Явись, заклинаю тебя! Немедленно освободи нас и покарай этого нечестивца в судейской мантии, а иначе я буду мучить тебя страшными словами…

Я представил себе, как он сейчас начнет вопить, а потому, пока что не подавая голоса, принялся за его веревки. Боня удовлетворенно замолчал. Эх, жалко, никакого ножика нет! А то эти ребята связывать мастера! С этими узлами полдня провозишься!

– Что за бред, – пробормотал сбитый с толку судья, но тут его ученую голову осенила идея. – Да это же ведьма и беглый монах! – воскликнул он, энергично тряся париком. – В камеру их, не спускать глаз! И послать гонца за инквизиторами!

Каюсь, я проявил преступную нерасторопность. Но что можно сделать, когда на тебя сваливается столько дел, а ты не высыпаешься уже который день! Стражники же, напротив, проявили неожиданную прыть. Я так думаю, потому что за нашу поимку они рассчитывали на хорошую награду. Как бы то ни было, они шустро затолкали мою парочку в какой-то коридор и буквально поволокли по нему. Мне бы отобрать у кого-нибудь оружие, а я запутался с Бониными веревками.

Чтобы не упустить подопечных, я кинулся за ними и тут совершил непоправимую ошибку. Я настолько увлекся, что влетел в камеру за ними следом. В ту же секунду дверь затворилась и замок защелкнулся. Мы оказались взаперти все втроем! Я сел на солому и от стыда закрыл голову руками. Да знаю, что меня все равно никто не видит, но это произошло чисто рефлекторно.

– Люцифуг! Что ты так долго возишься! – недовольно проворчал Боня, сохранивший полное спокойствие.

– Сейчас развяжу, – буркнул я. – Только толку от этого…

– Развязывай скорее! Руки затекли! – поторопила Эльза, и я, к большому неудовольствию монаха, первым делом начал освобождать от пут именно ее. С Боней мы справились быстрее: вдвоем распутывать узлы легче.

– Ты проявил преступную медлительность, Люцифуг! – строго сказал Боня, разминая руки. – Другой, менее добрый и снисходительный хозяин сказал бы тебе несколько тайных и страшных слов!

– Виноват, ваше благородие! – брякнул я. Впрочем, моя ирония не достигла цели. Какие же это тайные слова, если он орет их во всю глотку при каждом удобном случае! Тоже, добряк нашелся!

– Не надо ругать Люцифуга! Он старался, как мог, – вступилась за меня Эльза, которая тоже отчего-то пребывала в отличном настроении. Интересно, с чего бы это? – И потом, Бонечка, почему бы тебе не просить по-хорошему? А то чуть что, сразу угрожаешь…

– Золотые слова! – обрадовался я. Хоть кто-то меня жалеет!

– Ты ничего не понимаешь, – снисходительно пояснил ей бывший монашек таким тоном, словно рассказывал прописные истины неразумному дитяти. Когда же ей надоест это постоянное хамство?! – С демонами надо держать ухо востро, демонстрировать непреклонную волю и проявлять твердость. А иначе эти адские порождения в своем невообразимом коварстве способны обвести вокруг пальца даже своего господина и ввергнуть его в геенну огненную!

Ну, оседлал любимого конька. Это у тебя-то твердость и непреклонность! Да ты на себя в зеркало посмотри!

– Жаль, – вздохнула Эльза, то ли ничего не поняв из этой тирады, то ли пропустив ее мимо ушей и ухватив только самую суть. – А меня он и так слушается…

– Это потому, что трепещет передо мной, – поспешил вставить Боня. Ага! Весь дрожу! Ты ведь у нас такой грозный!..

– Кстати, Люцифуг, не пора ли отсюда выбираться? – неожиданно спросила Эльза.

– Да уж, действительно! – поддакнул мой грозный повелитель.

– А вы знаете как? – осторожно поинтересовался я.

– Ты знаешь! – в один голос воскликнули они.

У меня от удивления чуть глаза на лоб не вылезли. Сидим мы в маленькой камере, два на три метра. Из обстановки – только солома. Под потолком – малюсенькое зарешеченное окошко. И огромная, обитая железом, запертая дверь. Вы бы смогли отсюда выбраться? По крайней мере я такого способа не знаю. И нечего тут кивать на мою демоническую сущность. Наверное, от такой наивной веры в мои скромные способности у меня случилось что-то вроде истерики. Я катался по полу (насколько позволяла теснота помещения) и рыдал от смеха.

– Я тоже не знаю! – сумел я наконец произнести сквозь слезы.

– А просочиться через щель? – быстро спросила Эльза, подавая, как ей, очевидно, казалось, прекрасную идею.

– Как? – воскликнул я. – Я не волшебник, а всего лишь самый обычный демон! И дверь для меня точно такая же преграда, как и для вас!

– Ты лжешь, демон! – вскричал разгневанный Боня. – Ты хочешь, чтобы невинные люди томились в этом мрачном узилище! Но погоди, я отучу тебя лгать! Я буду мучить тебя страшными словами до тех пор, пока ты не вытащишь нас отсюда!

– Долго же тебе придется орать! – ответил я, пытаясь сохранять спокойствие и подавить новый приступ смеха.

– Боня, погоди! – вмешалась девушка. – Люцифуг, ты что, действительно не умеешь просачиваться сквозь щели и замочные скважины?

– Ну не умею! – буркнул я. Жалко разочаровывать такую девушку, но просочиться сквозь скважину я не мог даже ради нее.

– Он лжет! Он же смеялся над нами! Ты сама слышала! – бушевал Боня. – И я заставлю его…

– Не заставишь! Даже самыми страшными словами, – виновато ответил я.

– Не заставишь, – вздохнула Эльза. – Наверное, легенды опять наврали. Ему и есть, и спать надо. И летает он только чуть-чуть…

– О господи! Ну почему мне попался такой дохлый демон, который не умеет элементарных вещей! – стенал бывший монашек. – Это просто уму непостижимо!

– Будешь знать, кого в следующий раз вызывать! – огрызнулся я.

– Ладно. Будем думать, как отсюда выбраться. – Эльза быстро взяла себя в руки, хотя от былой веселости не осталось и следа. – Люцифуг, ты можешь хотя бы подлететь к окну и проверить решетку? – Что ж, деловой подход! Приятно, что хоть кто-то из нас сохранил трезвый ум.

– Могу, – ответил я расстроенным голосом. Неприятно все-таки, когда на тебя так рассчитывают, а ты ничем не можешь помочь.

Я подпрыгнул, оторвался от пола и повис на прутьях Мне удалось увидеть только маленький кусочек тюремного двора, унылую серую стену и нога какого-то стражника. Да уж, не густо! Тем не менее я попробовал потрясти решетку, но она не сдвигалась ни на миллиметр.

– На совесть сделано! – доложил я, спрыгивая на пол.

– Дверь тоже. – Эльза за это время успела ощупать ее и даже слегка подергать. Боня же сидел в полной прострации и размышлял.

– Из-за слабосильности демона мы не сможем отсюда выбраться, – изрек наконец он. – А потом сюда явятся инквизиторы, подвергнут нас жестоким пыткам и сожгут на костре. Так мы сделаемся мучениками, а Люцифуг, поелику сумеет избежать их бдительного ока, будет бродить по земле, соблазнять невинные души и потешаться над нашей горькой судьбой! – Утешив нас таким образом, он улегся на солому и снова впал в прострацию.

Эх, Боня, Боня! Я бы, между прочим, очень горевал! Даже цветочек бы на могилку принес. Если, конечно, ведьмам и еретикам могилки полагаются.

– Ну уж нет! – воскликнула девушка. – Как только дверь откроется, он выскользнет наружу и поможет нам.

– Постараюсь, – вздохнул я. – Только их наверняка после прошлых случаев будет так много, что ничего не могу гарантировать. Да еще коридоры такие узкие и низкие, что даже не пролетишь толком, обязательно на кого-нибудь наткнешься…

– Совсем фигово! – резюмировала Эльза. Интересно, она от меня успела поднабраться выражений или сама знала? У нее-то воспитание было явно посвободней, чем у монахов.

– В общем, будем ждать, а там попробую взять их неожиданностью, – бодро сказал я, хотя на душе скребли не то что кошки, а тигры со львами.

Деятельной натуре Эльзы претило такое ожидание. И девушка, похоже, решила взяться за старое и сделать пребывание в тюремной камере как можно более приятным. Она неожиданно улеглась рядом с печальным Боней, буквально прижав его к стенке, которая не давала нашему целомудренному другу спастись бегством.

– Бонечка, – нежно и в то же время с патетикой произнесла она. – Ты помнишь, что я сказала тебе тогда, на костре, когда мы думали, что пришла наша последняя минута?

– Помню, – буркнул бывший монашек, заерзав на соломе. Он покраснел, как помидор, стараясь тем не менее сохранять неприступный и невинный вид.

– Так вот, теперь, когда мы обречены попасть в лапы инквизиторов, я снова готова повторить это, а также скрасить наши последние минуты вместе и подарить тебе… – Девушка уже положила руку ему на грудь, а я не знал, куда деваться от смущения. Если бы мог, точно просочился бы сквозь щель! Я, конечно, не ханжа, но к таким зрелищам готов только в роли участника.

– Ты что, здесь же демон! – воскликнул Боня, вырываясь из девичьих объятий и стремительно отпрыгивая в противоположный угол. По пути он наступил мне на ногу и даже не извинился. Впрочем, в таком возбужденном состоянии подобную невежливость я вполне мог бы простить.

– Эх, Люцифуг! – с досадой произнесла Эльза. – Лучше бы ты бросил нас здесь одних, а на помощь пришел как-нибудь потом!

– Сам знаю, – виновато ответил я, забившись в другой угол и ощущая себя не только бесполезным, но и явно лишним.

– Это не из-за демона, – неожиданно принялся оправдываться Боня, опасаясь, как видно, что его заподозрят в распущенности. – Это… я сам… На небо лучше вознестись невинными! – нашелся наконец он.

– Между прочим, на небо я пока не собираюсь, – ответила расстроенная Эльза. – Я и на земле хочу еще много чего успеть. И, если бы ты не был таким упрямым… – Она не закончила фразы и только махнула рукой, не желая ссориться в такой момент. Я же чувствовал себя последней свиньей! Ведь Боня был почти готов…

Несколько минут прошло в молчании. Я начинал подремывать, Боня сосредоточенно думал (судя по отсутствующему выражению, о каких-то отвлеченных философских или богословских вещах), а Эльза сначала просто барабанила пальцами по коленке, а затем принялась мерить шагами нашу камеру.

– Что ж! – решительно воскликнула она и тряхнула головой так, что волосы взлетели в разные стороны (красивое зрелище!). – Раз не удалось соблазнить монаха, займусь тюремщиком!

– Опомнись! – взвыл несчастный Боня, разом выбросив из головы всю свою философию. – Опомнись, несчастная, ибо…

– Поздно, Бонечка! Надо было раньше думать! – язвительно ответила девушка.

– Это такой грех, о котором порядочной девушке не должно даже мыслить, – бубнил монашек скорее по инерции. – Не отягощай свою душу…

– Боня, заткнись! – цыкнул я, разобравшись в замысле Эльзы. – Если нам повезет и стражник окажется морально неустойчив, то это шанс…

– Но такой ценой! Уж лучше сгореть в пламени и вознестись чистой…

– Боня, опомнись! – сжалилась Эльза над недогадливым монашком. – Мы только хотим, чтобы открылась дверь. А там Люцифуг разберется!

– Так что не бузи и дай надеть на тебя веревки! – закончил я.

– И на меня тоже, – добавила Эльза.

– Ну, если так… – протянул потрясенный Боня. – Мне бы такое никогда не пришло в голову! – признался он.

– Ты же у меня такой правильный! – вздохнула девушка.

Не прошло и минуты, как веревки снова были стянуты на запястьях моих подопечных, но таким образом, что достаточно было небольшого рывка для освобождения. Я занял место у двери и приготовился действовать.

– Господин стражник! – громко закричала Эльза.

Думаю, тюремщику было не положено разговаривать с заключенными, но попробуйте походите целый день в одиночестве по полутемному коридору! Получается, что сам вроде заключенного. Тут любому развлечению будешь рад!

– Чего тебе, ведьма? – грубо спросил он, сделав к ловушке первый шаг. Фу! Так разговаривать с дамами! Даже если она и ведьма, это его не извиняет.

– Господин стражник! Я много думала над моей грешной жизнью, – вздохнула Эльза. – И решила, что глупо теперь исправляться. Если бы мне было позволено согрешить еще раз, напоследок…

Вы бы слышали, каким многообещающим голосом это было сказано! Каюсь, но я бы, наверное, не устоял.

– Согрешить? – Стражник прокашлялся. Представляю, какая тяжелая борьба шла в его душе. С одной стороны, он не мог не заметить соблазнительных форм арестованной, а с другой – заходить в камеру без приказа было грубейшим нарушением всех инструкций.

– Я сразу вас приметила, когда нас вели по коридору, – затараторила Эльза, даже не представляя себе, кто именно стоит за дверью. – Вы такой… – Тут важно было не ошибиться в эпитетах, поэтому она не стала рисковать. – Одним словом, настоящий мужчина!

– Тьфу ты, прости господи! – мучился в своем углу Боня. Несмотря на весь драматизм ситуации, я едва сдерживал смех, наблюдая его терзания. – Стыд какой! – Ничего, привыкнет! Сегодня уже прогресс был налицо.

– Оно, конечно, так, – снова прокашлялся польщенный стражник. – Только… – Он замялся. Очевидно, по его представлениям, настоящему мужчине не к лицу было ссылаться на какие-то там инструкции. – Только ты же ведьма!

– Ха! Ведьма куда лучше, чем обычная женщина! Можете мне поверить! И испробовать на себе! – игриво воскликнула Эльза. Боня тем временем зарылся лицом в солому и, очевидно, жалел, что не может заткнуть уши.

– Я тут лежу такая одинокая, связанная. Такая испорченная! – Девушка пошла напролом. Теперь стражнику просто не оставалось ничего другого, как войти внутрь. Если, конечно, ему не сто лет от роду и он еще на что-то способен.

Загремел засов, и дверь стала медленно открываться. Наша птичка угодила в ловушку. Плутовка Эльза на всякий случай улеглась прямо напротив двери, приняв самую соблазнительную позу. Тут даже я, уж на что многое повидал, едва держал себя в руках. Что уж говорить про несчастного стражника, которого жизнь явно не баловала подобными зрелищами!

Наконец этот герой-любовник (рост метр с кепкой, тщедушный, но усы огромные и подкрученные) появился на пороге, восторженно воскликнул: «Ведьма!» – издал какое-то утробное рычание и бросился в камеру. Незаметная подножка, и он пролетел это расстояние, приземлившись у ног Эльзы. Оружие очень кстати отлетело в сторону.

– Господин стражник! Вы ушиблись! Как неловко! – рассмеялась Эльза, довольная, однако, произведенным впечатлением.

– Ах ты грязный, похотливый развратник! – взревел Боня, сбросил веревки и кинулся к стражнику, молотя его кулаками с такой яростью, что нам пришлось оттаскивать ревнивого монашка в сторону. Как его, однако, проняло! Оглушенный падением и неожиданной атакой тюремщик даже не сопротивлялся и только закрывал голову руками. Ему повезло, что наш монашек совершенно не умел драться. Иначе сотрясение и пара-тройка переломов были бы ему обеспечены.

– Ну будет, Бонечка! Успокойся! – уговаривала Эльза. – Я же люблю только тебя! А это просто… военная хитрость!

– Ведьма вырвалась на свободу! – плакал избитый стражник, даже не пытаясь подняться. – Теперь мне крышка!

– Не переживай ты так! – хлопнул я его по плечу. Ох, я и забыл, что невидим и что к этому привыкли далеко не все. Стражник вытаращил глаза и, решив, что пал жертвой какого-то страшного колдовства, грохнулся в обморок. Ничего, оклемается! А нам так даже легче.

Я выглянул в коридор. Путь был свободен.

– Так! Быстро за мной! – позвал я своих подопечных и тихонько прикрыл за ними дверь.

Коридор был пуст, а вот дальше, ближе к выходу из тюрьмы, дежурили еще несколько человек. Можно было, конечно, попытаться идти напролом, действуя грубо и рассчитывая на эффект неожиданности, но такие методы не по мне. Оставалась еще одна дверь, ведущая в кабинет судьи. Я заглянул в щелку и понял, что нам как раз сюда.

Этот почтенный служитель закона как раз перебирал вещественные доказательства и решал, что из них следует оставить в деле, а что совершенно для этого не пригодится. Он пребывал в превосходном настроении.

– Сто сорок золотых, – тихо бормотал он себе под нос. – Вот мошенники! Откуда у них столько? – (А твое-то какое собачье дело!) – Хм… Так и запишем: сорок золотых.

Он отложил небольшую кучку монет, а остальные сгреб себе в карман. Некоторое время с сожалением глядел на оставшиеся, а потом решительным жестом уполовинил их.

– Хватит и двадцати, – проворчал он. – И этого-то много! Ну да ладно! Должно же остаться хоть что-то! Так, посмотрим, что там еще…

Он был так увлечен своим делом, что совершенно прозевал момент, когда мы нарушили его уединение, и очнулся только тогда, когда перед ним выросли Боня с Эльзой. У бывшего монашка еще не прошел боевой задор, а девушке его всегда было не занимать. Несколько секунд судья отчаянно хлопал глазами, словно стараясь отогнать наваждение, а потом открыл было рот, чтобы позвать стражу, но это поползновение было решительно пресечено подзатыльником лично от меня. Не люблю жуликов!

– Это же наши деньги! – догадался Боня.

– Они конфискованы, – дрожащим голосом сообщил служитель Фемиды.

– Вот и пусть хранятся у нас, надутый индюк! – произнесла Эльза с очаровательной улыбкой. – Ой, простите, господин судья! – И она сделала реверанс. Нет, ей бы точно на сцене выступать!

– Он забрал часть денег себе! – поразился честный Боня, заглянув в судебные записи. – Как же такое возможно? Он охраняет закон и присваивает деньги себе!

– Вот они… – Судья понял, что лучше не спорить с этой парочкой, и принялся дрожащими пальцами выгребать добычу из кармана.

– Знаешь, что положено за воровство?! – грозно спросил я.

– Знаю, – пролепетал судья побелевшими губами. Он не понял, откуда раздавался голос, но счел за лучшее оставить этот вопрос и не оборачиваться. – Плети и каторга. А иногда виселица. – Он всхлипнул.

– Выпорем его? – предложила Эльза.

– Не надо! – захныкал судья.

– Надо! – грозно заявил Боня, все еще потрясенный его коварством.

– У нас мало времени, – напомнил я.

– Тогда порка заменяется штрафом, – сообразила Эльза. – И компенсацией за моральный ущерб!

– Какой компенсацией? – заикнулся было законник, который о таком слыхом не слыхивал.

– Неважно. Радуйся, что тебя не собираются вешать, – успокоил его я.

– А куда пойдет штраф? – поинтересовался наивный Боня.

– О! Это мы обсудим потом! – улыбнулась Эльза и принялась опустошать кошелек судьи.

– Воровство! – прошептал тот.

– Ну что вы, господин судья! Просто штраф и компенсация! – проворковала девушка, собирая последние деньги.

– А теперь быстро в окно! – скомандовал я, выглядывая из здания. Окно кабинета выходило на тихую улочку, которая в этот час была совершенно свободна. – Вас никто не узнает: преступники-то схвачены!

– Он позовет стражу, – заметил Боня.

– Не позовет! Люцифуг разберется! – успокоила Эльза.

Едва моя парочка отошла к окну и Боня мужественно собрался преодолеть это препятствие, бормоча что-то о том, что добрые люди должны пользоваться дверьми, как законник решил, что настал самый подходящий момент поднять тревогу. Он раскрыл было рот, но тут же получил точно рассчитанный удар по башке от меня лично и вырубился. По моим предположениям, этого должно было хватить минут на десять.

Пожелав моим подопечным счастливого пути, я взвалил на себя эту немаленькую тушу и направился к нашей камере. Во-первых, хотелось наказать этого индюка, а во-вторых, было жаль невинно пострадавшего стражника. Мало того что оказался обманутым коварной Эльзой, против которой не устоял бы ни один нормальный мужик, так еще, того и гляди, под статью попадет!

В камере все было по-прежнему. Стражник еще не пришел в себя (что же это они такие нервные!), так что путешествие господина судьи по воздуху прошло незамеченным и не вызвало нежелательных кривотолков. Я быстренько свалил бесчувственного судью на подстилку из соломы, а охранника вытащил из камеры, после чего с удовольствием запер дверь. Находиться по эту сторону запертой двери мне нравилось куда больше! Затем я вылил на стражника кувшин воды и остался ждать. Конечно, следовало поскорее отправиться следом за моей парочкой, но уж больно хотелось посмотреть на результаты своих трудов!

Очухавшийся стражник ошалело водил глазами по сторонам. Потом вскочил, схватился за оружие и кинулся к двери. Убедившись, что она заперта, он тяжело вздохнул, а потом принялся осматривать и потирать ушибленные места. Повезло ему, что из Бони драчун, как из меня монах! Очевидно, этот надзиратель пребывал в сомнении: то ли все произошло на самом деле, то ли ему привиделся кошмар с эротическим оттенком. Боль в побитом теле говорила за первый вариант, а разум упорно настаивал на втором.

– Эй! Именем закона! Открыть камеру! – раздался повелительный голос из-за двери. Быстро же судья очухался! То ли голова у него такая дубовая, то ли парик помог.

– Ха! Чего захотел! Как бы не так! – зло ответил стражник и грубо выругался. Было ясно, что теперь он не нарушит инструкцию ни при каких обстоятельствах! Забавно, что благодаря мне повышается дисциплина у местных охранников!

Из-за двери раздавались грубая брань, угрозы, посулы, но теперь на тюремщика ничто уже не действовало. Поняв, что пока здесь не ожидается больше ничего заслуживающего внимания, я пробрался на улицу. И как раз вовремя, потому что по ней к тюрьме несся кортеж инквизиторов в сопровождении усиленной охраны. А хорошо они на этот раз подготовились! Зауважали!

Остановив лошадей у входа в тюрьму, они быстро спешились и направились внутрь. Первым шел кто бы вы думали? Наш старый знакомый! Удивительно упорный тип! Ему явно не терпелось разделаться с беглым монахом и коварной ведьмой. На его всегда непроницаемом лице играло какое-то подобие улыбки. Я думаю, такое выражение лица должно быть у людоеда перед трапезой. Причем у людоеда, страдающего зубной болью.

– Расставить охрану по периметру, – скомандовал он. – Где судья?

Поднялась суматоха. Солдаты окружали тюрьму, инквизиторы вошли внутрь, местные охранники сбились с ног в поисках своего начальника. Несколько монахов, очевидно призванных на помощь святейшей инквизиции, остались в резерве и принялись перешептываться между собой.

– А правда, что отец Адольфус на днях сидел на трубе и проклинал на чем свет стоит всех ведьм и демонов по отдельности и скопом? – спросил один, убедившись, что начальство далеко.

– Братья рассказывали, – хихикнул второй. – Его оттуда битый час снимали!

– А третьего дня, в трактире «У свирепого барана», у него и отца Вольдемаруса искали хвост, – дополнил третий. – Вот вам крест!

Вся троица сотрясалась от смеха, стараясь, однако, сохранять пристойный вид. Со стороны могло показаться, что три монаха спокойно беседуют о чем-то возвышенном, недоступном простым мирянам. Да, бедный инквизитор! Авторитет явно потерян навсегда. Теперь все только и будут делать, что показывать на него пальцем и хихикать за спиной. Что ж, сам виноват! Будет знать, с кем связывается!

– Святой отец! Господина судьи нигде нет! – отрапортовал тем временем запыхавшийся стражник.

– Такое преступное небрежение своими обязанностями не делает ему чести, – строго заявил инквизитор, которому не терпелось свидеться с моей парочкой. – Господь строго спросит с него за это прегрешение. Что ж, веди нас к арестованным!

– Без господина судьи не положено! – заикнулся было стражник, но тут же понял, что сморозил большую глупость.

– Ты боишься суда мирского и не боишься гнева того, кто облечен властью судьей небесным? – поинтересовался инквизитор таким холодным тоном, что всем присутствующим стало зябко. Он не повышал голоса и произнес эти слова совершенно равнодушно, словно невзначай, но стражник задрожал как осиновый лист.

– Будет исполнено, святой отец! – проговорил он трясущимися губами. – Почтительно прошу следовать за мной.

– Ты поступаешь как истинный сын церкви, – заметил инквизитор. Брр! Чтоб меня никогда не хвалили таким голосом!

Близилась развязка, которую я ни за что не хотел пропустить. Но следовать за ними по узким коридорам тоже совершенно не хотелось. А посему я кинулся в тюремный двор и отыскал окошко нашей бывшей камеры. Внутри бесновался судья, осыпая бранью монаха, ведьму, стражника, а заодно и весь белый свет. Я и подумать не мог, что у него такой богатый словарный запас!

– Все в порядке? – послышался из-за двери голос того стражника, который вел инквизиторов.

– Так точно! – отрапортовал неудачливый любовник, уже пришедший в себя и успевший выработать стратегию зашиты: все отрицать. Я не я, и корова не моя. Наверное, в его положении это было самым разумным решением.

– А что за шум? – подозрительно спросил проводник.

– Еретик беснуется! – доложил стражник. – Говорит, что он – господин судья, и ругается, как легион чертей! – Черти, конечно, ругаться мастера, но, по-моему, наш законник их превзошел в этом благородном искусстве.

– Скоро он будет бесноваться в нашей камере, – посулил инквизитор и, сделав многозначительную паузу, добавил: – Для допросов. – Да знаю я ваши методы! После такого допроса если и выйдешь, то инвалидом!

– Что-то голос знакомый, – забеспокоился провожатый инквизитора. – Открывай!

– Слушаюсь! – гаркнул стражник и загремел ключами.

Дверь со скрипом отворилась, и судья, пулей подлетев к ней, набросился на несчастного тюремщика с кулаками.

– Ах ты, сучий сын! Я покажу тебе, как держать меня здесь! Я тебя на каторге сгною! Да я тебя…

– Господин судья! Как вы сюда попали? – ахнул стражник.

– Резонный вопрос, – заметил инквизитор, после чего судья как-то сразу осекся и сделался тише воды ниже травы. Удивительный человек! Он уже понял, что поймать своих обидчиков ему не удастся и в этот раз, но ничем не выдал своего разочарования.

– Святой отец! – залепетал перепуганный судья, сообразив, с кем имеет дело. – Эти арестанты колдовским путем проникли в мой скромный кабинет, обокрали до нитки и перенесли меня сюда, в эти стены!

– Колдовским путем, – пробормотал инквизитор. Он уже был знаком с моими скромными возможностями, а потому объяснения незадачливого судьи не вызвали у него большого недоверия. – А что скажет этот герой? – обратился он к стражнику.

– Стоял на посту! Все без происшествий! – отрапортовал тот, однако его голос выдавал неуверенность.

– Я приглашаю тебя и господина судью, – заявил инквизитор, – для беседы.

Ну, теперь держитесь! Этот все выведает, причем безо всяких пыток. Оставалось надеяться, что стражника не накажут слишком строго и спишут все на колдовство.

– Перекрыть все дороги! – скомандовал он подчиненным. – Задерживать все подозрительные парочки и доставлять ко мне!

– А какие из них подозрительные? – осмелился уточнить кто-то из его помощников.

– Доставляйте всех, кто попробует выйти из города, – посоветовал инквизитор. – А я разберусь сам, кто подозрительный, а кто нет. – А потом многозначительно добавил: – Господь простит вам излишнее усердие, но строго спросит за небрежение. Через своего смиренного слугу.

После такого прозрачного намека подчиненные гурьбой выбежали наружу и принялись раздавать приказы солдатам из оцепления. Ну все, полный абзац! Теперь они будут землю рыть! Что же теперь делать с моими ребятами? Ага, идея!..