Юг

Глава 464. Возмездие

Устремившись в сторону побежавшего командира батальона, Юэ Чжун уже через две секунды настиг первых солдат, что преградили ему путь и, взмахнув своим мечом Черный Зуб, разрубил их на две части.

Благодаря мгновенному отступлению, огромнейший взрыв лишь частично задел его защитное зеленое сияние, и потому лишь оставшаяся мощность Колокола Духа заметно снизилась, в то время как сам Юэ Чжун совершенно не пострадал. Если бы не это, то он действительно получил бы серьезные повреждения.

Ву Сю, увидев, что его солдаты разрубались один за другим на две части, сразу же остановился и, встав на колени перед Юэ Чжуном, взмолился:

— Я командир 14-го батальона Великой Вьетнамской Империи, Ву Сю! Я сдаюсь, пощади мою жизнь!

Меч Юэ Чжуна застыл возле шеи сдавшегося командира.

— Да, я сдаюсь, господин! — трусовато глядя на него, проговорил Ву Сю. — Пожалуйста, дайте мне рацию, я использую громкую связь, чтобы призвать солдат к сдаче!

— Хорошо, — холодно ответил Юэ Чжун.

Взяв рацию, в глазах Ву Сю вдруг появился решительный блеск и, вытащив из-за пазухи гранату, он моментально выдернул чеку и с мрачной улыбкой громко прокричал по громкой связи:

— Да здравствует Великая Вьетнамская Империя!

Юэ Чжун со злостью в глазах сильно пнул Ву Сю, отбрасывая его на расстояние свыше десяти метров. Следом за этим раздался взрыв, и тело командира батальона разнесло на кусочки во всех направлениях. Несмотря на то, что он был человеком, который любил лесть, в ключевой момент Ву Сю смог продемонстрировать свою гордость и решительность, отдав жизнь за родной Вьетнам.

— Черт бы их побрал, этих крайних националистов, — выругался Юэ Чжун, глядя на ошметки, что остались от командира 14-го батальона.

Да, экстремисты-националисты весьма жестоки в обращении с чужаками, однако за свои идеалы и ценности они также готовы пожертвовать своими драгоценными жизнями. Это было еще более свирепо.

Вуянь Хун с начала апокалипсиса смог собрать действительно мощную команду — эти ультра-националисты весьма преданные люди. Взаимная поддержка — взаимное развитие. Если бы Вуянь Хун не пропагандировал экстремистские взгляды, то вряд ли бы смог получить таких верных последователей.

— Убейте его!

— Убить собаку! Все китайские твари должны быть уничтожены!

— …

Узнав о смерти командира батальона, сердца рядовых вьетнамских солдат воспламенило гневом — яростно закричав, бойцы подняли свои орудия и открыли безумный огонь по Юэ Чжуну. В то время как выстрелы автоматов и даже пулеметов он игнорировал, от залпов гранатометов и ракетниц ему пришлось уклоняться, опираясь на свое «Предчувствие опасности». Взрывы снарядов рядом с Юэ Чжуном лишь обстреливали его гравием и всполохами дыма, совершенно не нанося повреждений.

Такое тяжелое вооружение способно серьезно ранить Юэ Чжуна в случае прямого попадания, однако пока этого не происходит, гранатометы и ракеты — ничто для него. Именно ради уклонения от смертельных атак он вкладывал все бонусные пункты в ловкость, которая напрямую влияла на его скорость и реакцию.

Юэ Чжун, двигаясь на огромной скорости, успешно избегал взрывов крупных снарядов и не забывал вести огонь из двух автоматов «Тип 05», прицельно расстреливая бойцов вьетнамской армии. Из-за его высокой скорости передвижения обычные солдаты практически не успевали на него нацеливаться, благодаря чему Юэ Чжун спокойно их убивал.

В конце концов, когда от всей роты осталось не более 40 % солдат, их боевой дух наконец-то рухнул, и бойцы, отбрасывая оружие, стали разбегаться. Тут-то и пришла очередь Мин Цзяцзя, все время прятавшейся на спине Юэ Чжуна — призвав шестерых Волков Тени, нынешний свой максимум, она отправила их в погоню за отступавшими солдатами.

Волки, лишь немного уступая скорости Молнии 2-го типа, легко настигали вьетнамцев и, сбивая их на землю, перегрызали шею. Всего минут за десять шесть Волков Тени 2-го ранга сумели добить сбежавших солдат, в итоге оставив после себя лишь загрызенные трупы.

После уничтожения второй роты, что должна была защитить командный пункт, в городе Локун осталось еще две пехотные роты, напав на которые вместе со скелетом и Мин Цзяцзя, Юэ Чжун через какое-то время также их разгромил. Как только солдаты поняли, что им не победить, они немедленно и в больших количествах стали разбегаться, стремясь покинуть город.

Также когда стало известно, что войска были разбиты, множество вьетнамских жителей запаниковало и, попытавшись сбежать из города, они лишь устроили огромную давку, в которой погибло немало людей.

— Босс, обстановка стабилизировалась! Как теперь будем действовать? — возбужденно спросил Ган Тао, который весь покрытый кровью прибыл к Юэ Чжуну.

В глазах Ган Тао, смотревших на Юэ Чжуна, было заметно чуть ли не поклонение. Человек, стоявший перед ним, не только спас его когда-то, но и дал огромную силу. Кроме того, вернувшись теперь, он стал еще сильнее, чем был раньше — только сейчас чуть ли не в одиночку он уничтожил элитный батальон вьетнамских войск.

Когда во главе Небесного Китайского Альянса стояла Чэнь Яо, они не рискнули бы сталкиваться с войсками Вуянь Хуна, и уж тем более штурмовать защищенный город. Все-таки после последнего сражения с их армией, силы Чэнь Яо потерпели поражение. Однако хватило всего нескольких дней после возвращения Юэ Чжуна, чтобы изменить положение дел и после разгрома вьетнамского отряда, посланного по их души, они уже захватили немаленький город Локун, благодаря этому мораль и уверенность бойцов Небесного Альянса значительно возросли. В нынешнее время апокалипсиса люди склонны следовать за человеком, который ведет их к победе, нежели просто за красивой женщиной.

— Убить всех! Убить всех вьетнамцев, независимо от того, кто они! — с глазами полными гнева отдал жестокий приказ Юэ Чжун. — Не забывайте, что творили эти вьетнамские выродки! Руки каждого в той или иной мере обагрены кровью наших соотечественников!

— Так точно, босс! — облизнул пересохшие губы Ган Тао, в глазах которого снова разыгралась ярость. — Братья, за мной! Убить ублюдков! — взревел он, и во главе своего отряда Небесного Альянса устремился вперед.

Вскоре город Локун погрузился в интенсивную канонаду выстрелов. Мужчины, женщины, дети — все падали в лужи собственной крови. Без каких-либо предупреждений, без призывов к капитуляции, людей просто расстреливали. По всему городу были слышны постоянные звуки выстрелов, глухие удары падавших тел и стоны боли — как будто, родной ранее город превратился для вьетнамцев в местный филиал кровавого ада.

— Остановись, Юэ Чжун, я прошу тебя! — не вынеся этого, прибежала к нему Чэнь Яо. — Эти обычные вьетнамские выжившие невиновны!

— Чэнь Яо, это война! — нахмурившись, зло ответил Юэ Чжун. — На войне нет невинных людей! Если они не умрут, то в будущем станут послушными Вуянь Хуну солдатами, врачами, рабочими и палачами для китайцев!

Чэнь Яо с самого начала следовала за Юэ Чжуном, поэтому он готов был объяснять ей свое виденье — если бы на ее месте была любая другая посторонняя женщина, то она уже оказалась бы в женском лагере.

— Мы можем сделать их рабами, и сделать из них свою силу! — глядя на Юэ Чжуна своими большими красивыми глазами, предложила Чэнь Яо.

Хоть она и прекрасно понимала, насколько вьетнамцы жестоки к ним, ее сердце по-прежнему не готово было смириться с беспощадным расстрелом мирных жителей. Что касается превращения в рабов, то это для свершивших великие злодеяния вьетнамцев было слишком легким наказанием.

Несмотря на то, что Чэнь Яо изначально была «современным» лидером, со временем она все же приняла идею рабства в нынешнем мире и активно ею пользовалась. Однако сейчас все ее попытки убедить Юэ Чжуна вызывали в нем лишь злость.

— Так не получится! У нас нет хорошей базы, поэтому мы просто не можем принять столько вьетнамцев! — холодно на нее посмотрев, отверг предложение Юэ Чжун. — Сейчас мы можем только уничтожить город, чтобы Вуянь Хун больше не смог им воспользоваться!

Действительно у Юэ Чжуна в этих краях не было никакой опорной базы, поэтому если он уведет почти 4000 вьетнамских выживших, то Вуянь Хун быстро найдет их местоположение и начнет полномасштабное наступление, с которым сейчас китайцам не справиться. Да, даже если бы и была такая база, Юэ Чжун не рискнул бы взять туда все 4000 вьетнамцев.

— Юэ Чжун, если ты будешь так действовать, то в будущем люди будут сражаться намного жестче и безжалостнее! Это плохо повлияет на твое будущее развитие, — тяжело посмотрев на него, с грустью проговорила девушка.

— Чэнь Яо, у меня и так нехорошая репутация, — равнодушно усмехнулся Юэ Чжун. — В Гуйнине враги называют меня тираном — жестоким правителем. Однако мне совершенно все равно, что обо мне говорят люди. Победитель получает все, и пока я побеждаю — я буду царем! Вся дальнейшая история будет написана мной. Но если я проиграю, то всё бесследно исчезнет, и мне будет абсолютно все равно, какая у меня будет репутация!

Тиран! Конечно, те, кто проиграл борьбу, и прочие недовольные Гуйнина, будут называть его жестоким деспотом. Сколько бы он не проводил чисток в городе, среди жителей всегда будут находиться люди, недовольные его властью. Однако сил этих людей недостаточно, чтобы потрясти основы господства Юэ Чжуна, поэтому им только и остается, что злословить на него.

«Видимо, придется подчиниться этому приказу», — глубоко вздохнула Чэнь Яо, глядя на стоявшего перед ней человека, который «головой подпирал небо, ногами стоя на земле»[21].

— Пан Цзиньюн! — прикусив губу, позвала она.

— Звали, Ваше Святейшество? — спросил подошедший мужчина к девушке, которую до сих пор уважали в Небесном Альянсе.

— Я приказываю, полностью уничтожить город Локун! — поколебавшись, отдала приказ Чэнь Яо. — Месть за наших погибших соотечественников!

— Так точно, Ваше Святейшество! — с волнением ответил Пан Цзиньюн, который как и все, кто прошел через пытки вьетнамцев, испытывал ненависть к ним.

По команде Чэнь Яо, оставшиеся бойцы Небесного Альянса присоединились к геноциду вьетнамцев. В городе с новой силой вспыхнул террор — многочисленные жители безжалостно расстреливались на месте, в результате чего поселение быстро заваливалось трупами, и кровь лилась рекой.

После убийства вьетнамских выживших все шахты по добыче каменного угля были заминированы и взорваны, а следом за этим и весь город здание за зданием заполыхал в огне — в беспощадном пламени возмездия.