"Я думал ни в одной из школ инквизиции не найдется достойных учеников. Конечно, техники в них нет, про ум сказать ничего не могу, но все же... Есть ещё учителя в школах".
Учителя, развивающие, прежде всего тело.
Обучение в монтерском монастыре начиналось с простых, общих упражнений, физической подготовки, бега и все такое прочее. Через какое-то время изучались стойки, развивалась реакция, и параллельно со всем этим, послушники изучали вещи, схожие с программой подготовки магов. Таким образом, постепенно устанавливался пассивный контакт с духом послушника, и по мере развития тела будущего монаха, дух дарует своему хозяину новую силу. Вот на чем основано учение Сияния, а дополняемое знаниями и опытом монтерских мастеров, им удалось составить такой тип подготовки, благодаря которому даже самые тихие и непокорные духи, чей цвет мог вполне сливаться с душой и быть незаметным, раскрывались и развивались.
Из-за схожести программы обучения с магической, старшие лучи решительно отреклись от неё и тем самым лишили послушников возможности стать полноценными монахами, на чем Амит сейчас и решил сыграть.
"Вы слишком жестоки, Амит" - заметил Фузу, но по его довольному тону было понятно, что ему эта идея по душе. В действительности же, ворчливый старикан радовался тому, что его хозяин додумался до всего сам без какой-либо подсказки.
Глаза медиума засияли голубым, что заставило холмиков в белых рясах чуточку притормозить. Он согнул ноги в коленях, словно бы готовился к прыжку, сложил руки так, будто они держат растущий в диаметре шар, сжал его, и кинул видимые одному ему осколки в инквизиторов.
Дримен опешил. Словно в замедленной съемке он видел, как белые осколки неведомой ему силы, чистой силы медиума, как позже пояснил Амит, впиваются в тусклые пятна душ инквизиторов, и как те на глазах начинают насыщаться.
Глаза инквизиторов округлились, что придало их лицам очень глупое и крайне забавные выражения. Тихо засмеявшись, Амит выпрямился и всего-то щелкнул пальцем, и ходящие холмы тут же свалились на пол без сознания:
- Что ты с ними сделал? - Маг пребывал в искреннем недоумении и восторге.
- Пробудил их духов. - Он похлопал в ладоши, словно стряхивал с рук пыль, которой на них не было.
- Э-э... А разве они не стали от этого сильнее?
- Стихийничек ты мой, ты - живой пример того, что случается, если дух оказывается развитым до того, как разовьется разум и психика хозяина. - Амит подошел к ближнему из инквизиторов и ударил его по ботинку, проверяя, в сознании ли тот. - Это как взрыв, понимаешь? Духи капризные, и мало того, что вдруг их тело пронзила порция энергии, так и духи-то не очень довольны тем, что их так поздно разбудили... Но я сделал хуже. Я же говорил тебе, что слышу своего духа? Это могу только я, даже Млинес своего не слышит. Ну вот, эти четверо теперь тоже...
"Как было когда Млинес знакомила меня с Фузу..." - по спине медиума пробежал холодок.
- Так что сейчас и в ближайшие пару лет эти четверо будут учиться подавлять в себе второе я, и при этом не факт, что им это удастся: они все это время будут без сознания.
- То есть от переизбытка информации они впали в комму и не очнутся до тех пор, пока не переварят все данные?
- Ага. - Амит почесал затылок и повернул голову налево: перед ним серебрилась двухметровая металлическая дверь. - Не волнуйся, если план Её Величества увенчается успехом, я приеду в церковь, где они будут отлеживаться, и приведу их в чувство.
- Тоже мне - монах. А как же "не убий"? - Дримен подошел к двери и положил на поверхность ладонь и крепко задумался.
- Я и не убил, не выдумывай. Сможешь взломать?
- В этом нет необходимости. Отойди.
Дримен уже прижался к стенке, а Амит сообразить не успел, как случилось следующее: под ударом невесть чего, дверь слетела с петель и впечатала медиума в стену, спиной к которой он стоял. Рефлексы сработали хорошо, а потому ни одна кость на его теле не сломалась, но ушиб, особенно головы, сделал свое дело, и перед глазами поплыло. Быстро как смог, Дримен расщепил в металлическую пыль основную часть двери, но раньше, чем освободить Амита, нечто схватило его за горло и впилось в него заостренными, пахнущими пылью и гарью когтями.
- Стихийник, - услышал он голос в своей голове, - живой. - Нечто сжало его шею и швырнуло в противоположном направлении. - Ученик Линео, малыш Дримен. Я удивлен, но рад знать, что ты жив. Эй! - Крикнул он корчащемуся на полу Амиту. - Ты не дергайся: ушибы от удара такой дверью могут привести к очень плачевным последствиям.
Дримен шлепнулся на круглую ячеистую платформу, подсвеченную зеленым. С трудом приподнявшись на колени, он попытался вздохнуть полной грудью, но изо рта полилась невидимая жидкость, обжигающая горло сильнее кипящей воды. Вместе с кашлем вырывались кровь и мелкие куски плоти.
- Помню, когда тебе было лет одиннадцать, и ты впервые услышал моё магическое прозвище, - говорил Каиль Савас, - Тебе было крайне интересно, что же это такое - жидкое пламя? Что ж, сейчас ты на себе ощущаешь что это. Правда, пока не в полной мере. Знаешь ли, когда кровь кипит не в фигуральном смысле - это весьма скоро может привести к летальному исходу.
Закатывались глаза, и с каждой секундой монах приближался к бездне безсознания. Тело не шевелилось совершенно, и всё, что мог позволить себе Амит - это чуть переместить подбородок, чтобы увидеть корчащегося на полу мага, плюющегося собственной кровью.
- Я не стану наказывать вас за разрушение лаборатории. - Магистр все ещё не показался. - В ней нет ничего ценного. Все проведенные здесь исследования не дали нужного результата: не удалось получить чистую энергию риджи. Не стоит. - Его рука прижала мага лбом к полу, когда тот попытался поднять голову. - Я знаю, что ты хочешь сказать, но пойми меня правильно: заряжать кристаллы риджи собственной силой, как по мне, является потолком безрассудства. Как мы можем творить заклинания и держать их в рабочем состоянии, если в нас останутся жалкие крохи энергии? Ты хоть знаешь, сколькими кристаллами ежегодно заправляют генератор осей, который держать остров Орана в воздухе? Э-н не, малыш Дримен, нужен альтернативный источник энергии.
Маг больше не мог держаться и упал в лужу собственной крови, смешанной с его же плотью. Бессилие было столь велико, что в голове не рождались слова, которые он захотел бы сказать магистру Савасу, ведущему разговор и без чьего-либо участия:
- Риджи - не минерал, малыш. Риджи, как и генератор осей Ораны, - это нечто, что было создано столетия, а может и тысячелетия назад, задолго до падения Северной Звезды, на которой мир буквально помешался. - Черные ботинки с тяжелыми металлическими вставками ходили мимо Дримена взад вперед, а вслед за ними волочились полы черной, будто бы гнившей целую тысячу лет, мантии. - Ты же не только оружие массового уничтожения, малый, но и ученый. - Он присел рядом на корточки. - Как и ты! - Крикнул в сторону Амита, в чьих глазах голубела пустота. - Вы же должны понимать, что и до падения Северной Звезды, до "первой" точки отсчета была цивилизация. И ты, - он указал корявым, уродливым пальцем на медиума, - должен знать это лучше нас всех. Не одна сотня историков нашего мира сложила головы только чтобы узнать, что же было тогда, до появления Богини, до четырнадцати осколков, до основания Монтеры. То, что ты обнаружил в Кор-Неиле, Лоури. Тот резервуар с водой. На какой глубине он находился? Под невероятной толщей песка. Я знаю, что ты хочешь мне сказать: "Он был соединен тоннелем с Одиннадцатой Святой Церковью". Да, соединен! Но мы знаем, что в известной нам истории нет даты возведения этой церкви, и что подземный Храм, где вам с Теоллусом удалось побывать, много старше шестьсот тридцати шести лет известной нам истории. Создания, жившие тогда, те, кого мы называем магами и инженерами, которые подняли этот клок земли в воздух, - он говорил об островах Ораны, - создали большинство известных нам магических артефактов и магически рун, в особенности завязанных на магии тверди.
Амиту удалось пошевелить мизинцем и безымянным пальцами левой руки. Фузу никак не мог замолчать: без остановки тараторил, выкрикивал, пытаясь побудить своего хозяина к действию, но тело медиума отказывалось внимать. Второй раз за этот день он жалел, что не родился с духом целителя.
- Здесь, - продолжал свой монолог высокий, черноволосый Каиль, прятавший лицо под капюшоном, - мы пытались воспроизвести создания кристаллов риджи, расщепляя чистейший источник магической энергии - душу человека. Нет, мы не люди, мы - маги. Расщепив душу мага, мы надеялись собрать энергию, выделившуюся при расщеплении... И собрали же! И это была жизнь!
Он утер лицо рукой, и по той потекли капли чего-то густого и маслянистого.
- Дримен, - магистр снова присел рядом с ним, - ты должен нас понять. В современности нет ничего ценнее энергии. Даже старшие лучи, хотя, как по мне, они не намного умнее деревенского ребенка, понимают это. И они-то нашли способ добывать энергии мелкими порциями. Этого пока хватает.
Каиль схватил Дримена за ворот, проволок несколько метров и швырнул спиной к стенке. Тот наконец смог сидеть и открыл глаза, чтобы увидеть магистра таким, каков он есть на самом деле:
- Ну ты и урод, - без лишнего подхалимства молвил Дримен, как-то не подумав о вспыльчивом... легко воспламеняющемся характере Каиля. Но, к его удивлению, это источающее смрадное масло существо, с тонкой склизкой кожей, весьма спокойно отреагировало на это высказывание, и ответил:
- Для такой силы, это - не слишком высокая плата. - Он приблизился к лицу мага на опасно близкое расстояние, так что тот мог чувствовать ужас его дыхания. - Я - то, что подливают в огонь, дабы он ярче пылал, малыш. Стоит кому-то чикнуть спичкой, как эта искорка превратится в извержение пламенем. А я, ко всеобщему сожалению, ещё и маг огня...
- Можешь усиливать собственные чары...
- Могу усиливать свои же заклинания...
Проговорили они одновременно. На лице Каиля появился оскал, показавший его зубы, через один-два неравномерно заостренные, после чего он опустил голову и устремил свой взгляд на шею мага, где серебрилась белая, прочная цепочка. Не церемонясь, магистр краем когтя приподнял её, и с нешуточным изумлением во взгляде посмотрел на маленькую, с ноготь, риалроновую подвеску в форме лепестка, чью форму не спутать ни с чем:
- Она сделала тебя придворным магом? - Каиля аж затрясло, только не было понятно от чего: толи от злобы, толи от смеха. - И дала подвеску в форме лепест... Я всегда знал, что они связаны, о-хо-хо, но чтобы так! Ха-Ха!
Каиль отпустил мага и поднялся на ноги:
- После того как твой наставник покинул наш круг, мы остались без стихийного мага, знаешь ли. Не могу сказать, что до конца верю в вашу полезность, господин стихийник, ведь вы владеете четырьмя стихиями и в итоге не владеете ни одной: во всех четырех стихиях дальше среднего класса вы уйти не способны. Даже Линео не способен! Но раз вы существуете, значит, и в вас есть прок, а в тебе он, Дримен, очевиден. Такие глаза... Как насчет взаимопомощи, придворный маг Дримен Перферо? Ты поможешь нам в разработке методов получения кристаллов риджи, а мы станем тренировать тебя. Поможем освоить твою силу.
Амит вернулся в сознание, но с чудовищной головной болью, вызванной стараниями Фузу. Услышав последние несколько фраз со стороны Каиля, медиум по-настоящему испугался: пусть он был не так давно знаком с Дрименом, но он знал, что тот готов пойти на все, только бы избавиться от своего "проклятого" дара. Подчинить его или вовсе вырезать из своего существа, пусть даже вместе с глазами:
- Не надо, Дримен... - Тихо, так, что сам едва услышал, просипел Амит.
Каиль метнулся к нему, и вонзил когти ему в грудь, так что медиум закричал, и черная пелена снова застелила его глаза:
- Молчать! - Рявкнул он и поспешил вернуться к Дримену, уже принявшему решение.
- Я...
Амит лежал на боку, из груди тонкой струйкой текла кровь, сознание, а вместе с ним и ощущение реальности снова покидали его. Он слышал только шорох пыльной земли.
- Прежде чем согласиться, могу я задать один вопрос? - Магу самому с трудом удавалось оставаться в сознании.
- Ну, поскольку ты уже задал один, я попытаюсь угадать твои мысли и отвечу так: Пророк был здесь. Если быть точным, в этой самой комнате. Но это было очень много лет назад.
Дримен обвел помещение взглядом и громко сглотнул: трубки, петли, краны, шланги, цепи, ремни, кровавые потеки кое-где, но, к счастью, их было мало.
- Ведь Её Величество послала вас двоих устранить Пророка, верно, Дримен?
- Вы не сомневаетесь в Её происхождении? - Тон мага резко изменился на более учтивый.
- Я знавал Сфириту Диву, малыш. Так что нет, я не сомневаюсь в новой королеве. - Каиль протянул ему руку, по-настоящему уродливую, но такие виды являлись чем-то обыденным для мага. - Мы поможем, Дримен, только если ты поможешь нам.
Маг улыбнулся и схватился на протянутую руку. Каиль оказался доволен собой и оскал, который, должно быть, знаменовал дружескую улыбку, появился на его лице, но вслед за этим сгустились брови:
- Ты плетешь заклинание, малыш? Мне казалось, ты достаточно умен, чтобы понять - я тебе не по зубам.
Дримен, у которого кружилась голова и вместе с этим подкашивались ноги, лишь шире улыбнулся и укрыл последним слоем земляной кокон, в котором спрятал Амита:
- Энергия быстро расходуется, - сказал он уверенному в своих силах Каилю, который даже не задумался о возможности использования Дрименом самого опасного из его даров.
Вся энергия риджи, которой было немало в очках мага, исчезла как раз в тот миг, когда до магистра Жидкого пламени снизошло озарение, и он попытался влить в тело противника дозу раскаленного масла. Слишком поздно. Его поглотила неведомая ему тьма.
Дримен закрыл глаза и щелкнул пальцем: кокон Амита дал трещину и рассыпался в пыль. Маг чувствовал прилив силы, но, к сожалению, отнюдь не физической. Грудь полыхала, горло превратилось в кровавое месиво, такое, что он сам удивился возможности разговаривать.
На него шла темнота. Не та, что создавалась, стоило ему открыть глаза, а обыкновенная усталость, пеленой укутывающая его сознание. Маг упал на пол и очень долго не приходил в себя.
- Треть острова разрушена! Но путь, проделанный ими, мы отследили с легкостью...
- Мне не нужна ваша болтовня, мне нужны результаты! - Холодно прозвенел голос Её Величества, отражаясь от стен полуразрушенного склада.
- Мы нашли их! - Раздался гнусавый голос издалека. - Но...
- Что - но? Говорите быстрее, я теряю терпение! - Синента Дива не была зла, но волнение, растущее со световой скоростью, делало свое дело.
- Это... О Богиня! - Глава третьего поискового отряда, Брудт Даэда, сложил руки на груди и чуть склонил голову, взывая к божественному. - Вам стоит это увидеть, Ваше Величество. Там...
- Что там?
- Там, где Перферо и Лоури, они... Они в подвальном помещении, похожем на лабораторию, где...
- Можете не продолжать. С лабораторией разберемся позже. Задачей первостепенной важности является спасение придворного мага Дримена Перферо и медиума Амита Лоури. Все остальное - позже.
Вокруг повисла тишина.
- Придворный маг?..
- Медиум?..
- Живо! - Непозволительно громко рявкнула королева, положив руку на сердце.
- Вы в порядке, Ваше Величество? - Спросил глава острова ремесленников, чуть было не положив руку Ей на плечо.
- Вызовете целителей. Сильнейших. Даже если они из числа инквизиторов... Пейман! - Воскликнула она. - Пейман Мейн, кажется, его так зовут...
- Вы звали меня, Ваше Величество?
Королева резко обернулась и увидела двух монахов Монтеры: одного новоиспеченного и одного старой закалки.
- Тео Ветру, - Её Величество и мастер склонили друг перед другом головы, - рада видеть вас в добром здравии. Вы, - он обратилась к Пейману, - вы, кажется, учились целительству в Монтере. Прошу вас...
- Уже иду. - Пейман перебил её, но только потом подумал, что это было не очень тактично.
Взволнованная, Синента Дива проводила его взглядом до оставшейся части склада, под которым чуть было не похоронили её придворного мага.
- Ваше Величество, - только начал говорить он, как она ответила:
- Стижиан покинул столицу ещё вчера днем.
Глаза Тео округлились, а руки сжались в кулаки.
- Амит не лгал...
- Амит не так глуп, чтобы лгать вам, мастер. - Она вздохнула, её голос дрожал. - Если вам будет угодно, то скажу, что через пару дней, может, через неделю, ему в помощь я отправлю доверенного мне человека, монахиню Ору Тоурен.
Тео с удивлением посмотрел на королеву:
- Монахиню? Она, должно быть, ученица Млинес, никак иначе...
- Да, её, но точно не могу сказать. - Из здания склада повеяло теплым воздухом: Пейман принялся за дело. - Он отправился на юг, к линии городов у Проклятого леса, и если вы хотите, можете отправить вместе с ней.
- Нет. - Тео покачал головой из стороны в сторону. - У меня ещё есть пара дел в столице.
Королева, до этого момента не сводившая глаз со здания склада, перевела взгляд на него:
- Вы не готовы его увидеть? - Её холодный, звонкий голос отдавался в его голове как божественное провидение.
Он не ответил, лишь поклонился и отправился прочь с острова ремесленников.
- Давай честно признаем, что мы провалились. - Вознес Дримен руки к небу, обращаясь к Амиту. Хоть Пейман и поставил их на ноги, настоятельная рекомендация поваляться в постели пару дней всё равно последовала. Да и никто не возражал. - Причем с треском!
- Да, но мы все же нашли лабораторию и разрушили добрую её часть. - Амит сидел на кровати, подтащив пятки к бедрам, и ел из поистине гигантского подноса, стоящего между его кроватью и кроватью Дримена, крупную красную черешню.
- И стерли из этого мира сумасшедшего, каких мало. - Добавила Синента, стоящая у окна и смотрящая из него на людные улочки у академии наук. - Магистров осталось всего четверо, что радует меня едва ли меньшего того, что вы живы.
- Но почему четверо? Осталось всего трое: земля, вода и ветер. - Поправил её Дримен, за что получил укорительный взгляд, такой пугающий, что Амит позавидовал его вечно закрытым глазам.
- Четверо, Дримен. Ещё стихийный маг, Линео Визетти.
- Но Ваше Величество, он мой друг и наставник... Я готов за него поручиться...
- Я верю вам, но он один из старейших магистров. Вам это известно? Он собрал ныне действующий состав магистров. Разумеется, я допускаю возможность того, что они действуют без него или даже против него, но я буду относиться к магистру Визетти как к потенциальной угрозе и врагу до тех пор, пока он не докажет обратное.
"Не спорь, - прозвучал в голове мага голос медиума, который сидел на кровати и с невозмутимым видом поглощал фрукты, - она права".
"Лоури, вылезь из моей головы, это неприлично!"
"Ха-ха! Фузу решил, что я молодец и обучил меня не только чтению мыслей, но и их обменом. Правда, конференцию я пока устраивать не могу, но и этого вполне достаточно".
Дримен улыбнулся.
- Господа, - королева чуть повернула голову в их сторону, - я ничего не имею против перебрасывания мыслями...
"Как она догадалась?!"
"Как она догадалась!?"
- ...Но только если они не информативны. Утаивания сведений, касающихся порученного вам дела, я не потерплю.
Маг и медиум не рискнули спрашивать, что будет с ними, если они ослушаются.
- Мне безразлично, что вы говорите обо мне за моей спиной. А я знаю, что вы говорите. Главное, чтобы вы делали свое дело.
- Мы провалились, Ваше Величество. - Снова сказал Дримен, рассматривая обнаженную спину королевы, прикрытую двумя светлыми косами, идущими из конского хвоста.
- Кажется, я дала вам месяц. - Кончики её губ поползли вверх. - А прошло всего два дня. С учетом того, что результаты уже есть и что они более чем приличные, то я думаю, что с такими темпами вы уложитесь в месяц.
"Кстати да, у меня есть пара идей..."
"У меня тоже"
Они переглянулись, а затем маг набрал в грудь воздуха и решился задать вопрос, за который его вполне можно было бы казнить:
- Вы - маг? - Обратился он к королеве.
Она с полминуты медлила с ответом, сложила руки на груди, улыбка её померкла, а глаза, бывшие сегодня сплошь зеленого цвета, наполнились чем-то бесконечным и глубоким.
- В каком-то смысле - да, но ты даже можешь не пытаться понять природу этой магии. Она уникальна.
Дримен подался чуть вперед.
- Это кровь, маг. Неужели ты никогда не слышал о магической крови? - Она усмехнулась и повернулась к ним лицом. - Как вам передался цвет волосы матери, а Амиту - красивый почерк отца, так я получила в наследство великую силу рода королей Ораны.
- Потрясающе... - Он ахнул. - А какими свойствами она обладает?! - В нем проснулось ребяческое любопытство.
- Вы много вопросов задаете, Дримен Перферо. - Она усмехнулась и подошла к двери. - У вас есть ещё целых три недели, господа. - И вышла.
Глава пятая.
Духи города Гран.
За неделю, которую Стижиан был вынужден провести в вагоне поезда, он чуть было не сошел сума из-за целого ряда вещей. Он ехал в купе, что можно было бы отнести к плюсам, ведь в поездах, шедших из столицы, вагоны каждый год модернизировались и обновлялись. Тут был кондиционер и даже душ, симпатичная проводница, точнее обе, красивой была даже та, что была очень нехудая. Помимо этого, в купе было достаточно места, чтобы всунуть огромную кровать, а горячий чай с печеньем подавали по первой просьбе и особо долго не возились. Первые два дня, которые монах провалялся голым пузом на чистой простыне, казались ему пиком возможного отдыха: он много спал, вкусно питался и мысли его не были загружены ничем, кроме выдумывания эпитетов в адрес пейзажа за окном.
Истинное сумасшествие, название которому Стижиан придумать не сумел ввиду того, что голова его раскалывалась подобно хрустальному бокалу, упавшему с крыши на камень, началось на третий день. Проводница, рассыпаясь в извинениях, кланяясь и моля простить её, сказала, что хоть Во-Сен и выкупил целое купе, ей придется подсадить к нему несколько человек. Когда и без того грозный с виду монах зыкнул на неё своими чернющими глазами и потребовал объяснений, она, а это была та, что постройней, вжалась в стенку, схватилась за сердце и принялась тараторить следующее:
- ...на острове ремесленников что-то случилось, из-за чего была приостановлена диагностика и запуск следующего за нами поезда, а билеты уже распроданы, так что мы вынуждены подсаживать пассажиров на наш поезд...
Стижиан в тот момент был несколько не в себе, поскольку вот уже два дня пребывал в сонно-медитативном состоянии, так что не стал угрожать проводнице отречением от Храма Сияния, если кто-нибудь нарушит его отдых перед очередным прыжком в смертельно-опасную схватку с великими силами зла, так что он кивнул, надеясь, что проводница додумается подсадить к нему молоденькую и симпатичную даму. Махнув рукой, он снова уснул.
И очень скоро проснулся.
Проводница подсадила к нему красивую молодую девушку. Аж пятерых. А шестой была разбухшая от очередной беременности мамаша с кипой авосек и чемоданов, которая мало того, что практически все время спала, позволяя своей женской ораве в возрасте от пяти до десяти лет делать с обессилевшим монахом что угодно, так всё то время, когда бодрствовала, сия прекрасная женщина или ела, или тарахтела о том, как она и все семь (она была уверенна, что носила в животе двойню девочек) её дочерей исправно ходят в церковь каждый раз в ночь со вторника на среду. Стижиан умилился терпеливости её мужа, правда уже очень скоро узнал, что тот от неё ушел, когда она снова понесла.
Первым ударом было появление всей этой оравы в его купе, вторым - информация о том, что они, как и он, едут аж до восточного края Южной Полосы, а третьим было первое утро, часа в два дня, после того, как он и пять прекрасных девчушек спали в одном помещении.
Проснулся монах от того, что кто-то чесал его за ухом. Мгновением позже, он понял, что это делали не тонкие девчачьи пальцы, к которым он уже привык, а зубчики мягкой мохнатой расчески. Приоткрыв один глаз, Стижиан заметил двух девочек, пяти и шести лет, которые сидели у него на спине и... плели из его волос косички, вплетая в них разноцветные ленточки. За косички монах, наверное, смог бы их простить: некоторые из них получались вполне себе ровные, с редкими петухами, но ленточки стали иглой, после которой шар терпения монаха лопнул. Он перевернулся, скинув сначала смеющихся, а потом уже плачущих детей со спины, принял сидячее положение и прикрыл лицо руками: голова трещала по швам. Поняв, что недовольный всем миром монах не обращает на них никакого внимания, девчонки снова залились хохотом и пошли тормошить маму, чье величественное в своих размерах тело заняло всю нижнюю полку:
- Вы уже не спите, господин монах? - Улыбнулась она, вытаскивая из подмышек одеяло и оголяя свои обвисшие округлости. Стижиан уже однажды видел это, и травмировать себя ещё больше ему в данный момент не хотелось.
Многодетная мамаша потянулась, зевнув так громко, что уши заложило, оглянулась, не досчитав двух своих дочурок (одна спала наверху, а две другие бесились рядом) и отправилась на их поиски, не обратив внимания на вопиющий ужас, сковавший тело монаха.
В такие моменты, пусть он сам себя корил за подобные мысли, он жалел о данной им клятве, но мысль о том, что "не убий" не значит "не навреди" заставляла его улыбаться.
Уговорив многодетную мамашу поменяться с ним местами, потому что девчонки не любили залезать наверх, где он весь день провел в обнимку с тонкой деревянной расческой, выпутывая из волос ленточки. Синие, фиолетовые, красные, желтые, все невыносимо яркие - настоящий цветовой диссонанс, новые компоненты которого появлялись на простыне слева от монаха раз в десять-двадцать минут, все зависело от того, насколько тугой была косичка.
Наконец, выпутав их все, а вместе с этим выдрав добрую половину волос, Стижиан досидел оставшиеся два дня пути на верхней полке и не сомкнул глаз.
На перрон он вышел с широко распахнутыми глазами, и, если бы не их сплошь черный цвет, то наверное они были бы покрыты красной паутинкой полопавшихся от напряжения и измотанных нервов сосудов.
"Никогда не заведу детей, - говорил он себе, двигаясь без багажа, только с парой нужных вещиц, распиханным по карманам пиджака, вглубь города Гран, первого города Южной Полосы, - ну или не больше двух".
- Доброго вам дня, - улыбнулась хозяйка гостиницы, пышногрудая Ольва, поправляя корсет и убирая рыжеватые кудряшки с пухлых розовых щек за уши, - вам нужна комната?.. - Улыбка очень быстро померкла, стоило Стижиану поднять голову. - У вас такие уставшие глаза. - Охнула она, схватив со стены напротив единственный ключ с тяжелой биркой на нем, и уставилась на него, будто в первый раз его видела. - Ой... у нас остался только самый дорогой номер...
Стижиан вынул из кармана горсть ринельского золота, и та с особо приятным звоном с грохотом упала на стол.
- Ох, я вижу, у вас с деньгами нет проблем, но дело не в том. Видите ли, в последние пару месяцев сюда съезжается великое множество знатных особ, так что...
Закатив глаза, которые виделись Ольве простыми карими, монах полез в другой карман и вынул из него небольшую, блестящую круглую монету. Это был лроновый камень, руда, необработанная неочищенная, и именно за счет этого владеющая целым свитком всяческих полезных свойств. Будучи невероятно прочным, камень с трудом поддавался шлифовке, и тем более на нем было более чем сложно выписывать и вырисовывать всяческую символику, но тем не менее, кому-то это удалось. Мигая в лучах полуденного солнца, с обработанной стороны камня виднелся узор, в котором предстает нынешняя Орана с высоты птичьего полета: три лежащих на одной окружности неплоских и неровных шара, а по центру был вплавлен золотисто-желтый камень, название которого монах не знал, он символизировал королевской остров.
- Я такую штуку только в книжках видела, - прошептала Ольва, прикоснувшись кончиком пальца к желтому камню: тот на мгновение сменил цвет на белый, и девушка отпрыгнула, - это... вы маг?
- Ну... не совсем. Но это - знак того, что я здесь от имени королевы. - Сказал он тихо, но отчетливо.
Ольва ахнула снова, приложив руки к губам, но секундой позже её взгляд изменился на лисичий, хитрый.
"Должно быть, - решил монах, - она думает, что я хочу её очаровать и играю здесь с ней в тайных посыльных... Но ничего, ей видать нравятся игры такого типа. Что ж. Одно другому не мешает"
Мило, насколько сумел, Стижиан улыбнулся ей, когда та проводила его до комнаты, выхватил у неё из рук ключи и быстро зашмыгнул внутрь. Он не стал радоваться огромной, просторной и светлой комнате, в которой очутился, у него не было сил на это. А единственной женщиной, дурманящей в тот момент его разум, была кровать. Огромная, мягкая, пышная кровать.
Проснулся он утром следующего дня. Светало. Неяркое солнце за окном вливалось в комнату сквозь разноцветное мозаичное окно. Только сейчас монах увидел в насколько красивые и дорогие покои его занесло. За долю секунды, в его голове волной пронесся возможный в таком месте отдых, но он отбросил эти мысли, встал с постели и подошел к чуть запыленному зеркалу.
Сняв пиджак, Стижиан пошарил рукой по карманам, выложил на столик королевскую печать (тот самый лроновый камень), целую гору ринельских золотых, их было не меньше пятисот, и маленькую серебряную коробочку, в какую можно было бы класть обручальное кольцо и смело идти делать кому-нибудь предложение.
Все это, кроме самого пиджака, полученного Стижианом в окрестностях храма Го, выдал ему Дримен. Толком он так и не успел поболтать со своим младшим братом, обещавшим познакомить его с невестой и так и не сдержавшим слово, но был горд узнать, что тот стал придворным магом королевы, которой Во-Сен не стыдился служить. Брат рассказал ему, что королевская сокровищница - это место, где можно найти всевозможные артефакты, о которых ни он (образованный маг), ни тем более Стижиан, ни даже Лекса слыхом не слыхивали.
Обо всех свойствах королевской печати Дримен рассказать не мог, сказал лишь, что она реагирует на смену основного магического фона (что замечал любой человек, владеющий духом), может служить средним, а может быть даже высшим защитным барьером, а так же чувствителен к появлению других печатей... Стижиану эта перечень полезный свойств показалась скромной, Дримену тоже.
Затем монаху вручили гору золота, тонко намекая, что на себе можно не экономить (пятисот ринельских золотых хватило бы многодетной семье чтобы безбедно жить целый год), и потом братец выудил откуда-то небольшую серебряную коробочку. Стижиан уж было обрадовался, решив, что тот собирается показать ему обручальное кольцо, которое впоследствии вручит Лексе, та расплачется, скажет "да", кинется ему на шею и так далее, однако когда Дримен приоткрыл коробочку, то вынул оттуда две золотые капли, похожие на рыбьи чешуйки.
- Это - глаза. - Сказал маг голосом одержимого, так что монах аж опешил. - Не пугайся, все гораздо проще. Нет, это не демонические глаза... Хотя... Нет, все таки не демонические. Да не дергайся ты. Да что такое? Неужели мой бесстрашный брат боится демонов?
- Я не боюсь демонов. Я не люблю части их тел.
- Расслабься. Это - искусственно созданные глаза. Они же капли. Они придают твоему глазному яблоку и радужке определенный цвет. В данном случае - у тебя будет белое яблоко, как у всех нормальных людей, и карие глаза. Да, я уверен. На Лексе проверял. Она сказала, что они были карие
- Проверял на собственной невесте? Я в восторге. - Стижиан в это время распихивал золото по карманам. Дримен с умилением слушал это позвякивание.
- Если бы это было опасно, я бы тут же заметил. На, попробуй.
Стижиан положил чешуйки на кончики пальцев и негромко кашлянул, дав брату понять, что он не знает что делать.
- Закрой глаза и положи их на веки.
Стижиан сделал, и чешуйки вмиг исчезли, словно бы впитались.
- А как их извлекать?
- Подойди к зеркалу...
Стоя в гостинице и смотря на свое отражение, он видел, что на переносице, четко между глазами, выступили две золотистые пересеченные в кресте линии. Стижиан поддел их кончиками пальцев и потянул: чешуйки с легкостью вышли из кожи, а глаза снова укутала черная пелена с белыми кольцами.
- Ты думаешь, это цвет глаз феникса? - Спросил он у своего отражения. - Знать бы, как его покорить.
Вновь сменив цвет глаз, монах накинул на себя плащ и решил заняться делами. Для себя он решил, что ломать голову над природой своей силы не имеет смысла до тех пор, пока он не попадет в королевскую библиотеку, или же не поймает за шкирку голубоглазую Ору, уже успевшую похвастаться своими знаниями о фениксах. Но прежде всего Стижиан должен был выполнить поручение королевы и выяснить, происходит ли что-то на Южной Полосе, и если да - то что.
Город Гран - обычный крупный город, где красота, чистота, мир и порядок царят в центре города и на паре центральных дорог, а так же на пути из центра до перрона. Прочую часть города занимали воришки, химики, варящие дурь для тех, кто готов её купить, проститутки, дамы, торгующие собой (монах отделял их от предыдущих так же, как черный цвет от белого), пьяницы, завсегдатаи дешевых баров, и, конечно же, те, кому не нашлось места в столичной академии магии.
Дримен говаривал, что в последние лет пятьдесят вошло в моду не отдавать своего ребенка на обучение в академию магии, и родители предпочитали ограничиться обычным запретом, заставив ребенка отказаться от своего дара. Разумеется, ни одному это не удалось.
Оранская академия не брала платы за обучения, но всегда радовалась пожертвованиям (знатные семьи никогда не скупились), и принимала в свои стены всех, кто действительно обладал даром.
По весьма понятным причинам, хотя и глупым, с точки зрения монаха, родители не хотели выпускать свою кровиночку из дома и отдавать её на опасное обучение. Так что чаще всего лет в десять кровиночка погибала от рук людей, боящихся магии не меньше чем смерти, или же если этого не случалось, то она в пятнадцать лет присоединялась к какой-нибудь местной банде, где становилась авторитетом. И таких детей на Южной Полосе было великое множество.
Погуляв по среднему кругу (тому, что находился между культурным центром и трущобами), посидев тут и там в барах и трактирах, Стижиан очень быстро понял, что же обеспокоило Её Величество.
В общем и целом, со всех сторон сыпались радостные известия, что та или иная плохая компания распалась, их всех переловили, половину повесили, другую половину посадили, что постепенно в город приходит мир и спокойствие. Меньше ограблений, стычек, шантажа, убийств, пожаров и прочих видов деятельности различных банд. Как монах, Стижиан был рад слышать подобное, но когда он спросил, сколько таких компаний было поймано за последний месяц, у него чуть было не прихватило сердце.
Порядка сотни.
Имея в кармане королевскую печать, он направился на ближайший пост стражей города, желая задать всего один вопрос:
- А у скольких из пойманных бандитских шаек были маги? - Спросил он, но вместо королевской печати помаячил у стражника перед глазами парой золотых.
- Да у всех. - Ответил тот громким басом, утерев нос ладонью.
И вот так просто все встало на свои места. Монах даже не стал спрашивать, что делали с колдунами: ответ и без того был очевиден, однако, снова походив по барам и трактирам, Стижиан с немалым удивлением узнал, что в Гране вот уже больше года не было сожжено ни одного человека, и что о кострах инквизиции уже могли говорить громче, чем шепотом.
- Где это вы весь день пропадали? - Спросила Ольва, снова поправляя волосы. Во-Сен вернулся в гостиницу после полуночи, и на его лице сохранилось выражение глубоких раздумий. Голос хозяйки, а точнее единственной дочери престарелой и слегка ополоумевшей хозяйки заставил его вынырнуть из колодца его мыслей и столкнуться глазами с декольте дамы, что стояла напротив.
- Я... - Кроме этого он ничего не смог из себя выдавить, поскольку теперь все его мысли сходились в одной точке. В двух.
Ольва скромно улыбнулась и опустила глаза и руки, словно её крохотные, в сравнении с бюстом, ладони способы что-то прикрыть.
- Я пойду к себе. - Монах собрал волю в кулак и прошел мимо, спотыкнувшись на первых пяти ступенях не меньше семи раз.
Утро началось с озарения.
Совершенно внезапно для себя, Стижиан вдруг осознал, что недавним королевским указом монтерские монахи перестали быть вне закона (а ведь жители республики Орана и во время действия предыдущего не считали монахов преступниками), а это значит, что он вполне спокойно может отправиться в церковь, где живут местные представители Храма, показать им лроновый камень и расспросить их о чем ему только вздумается.
Встав с постели, монах приказал молодому служке принести прохладной воды и наполнить ею всю ванну.
Ванная комната восхитила Стижиана больше чем что-либо. Она была полностью обита деревом, гладким, по которому хотелось ходить босиком. Сама ванна занимала большую часть помещения, резная раковина и уборная скрывались в конце комнаты за небольшой ширмой.
Служка принес воду и спросил, не будет ли господину неудобно принимать ванну в холодной воде, на что монах ответил: "Я потому и прошу прохладную, чтобы не тратить время и не залеживаться".
Ольвы не было на месте, так что Стижиан даже расстроился: хоть она и была девкой не самого дальнего ума, смотреть на неё и её потрясающие желтые глаза всегда было удовольствием. Вместо неё за столом для приема посетителей сидела другая дамочка, худая, в тонком узком платье, чья улыбка напоминала треснувший арбуз. Женщина всем своим видом походила на ведьму, так что монах даже немого удивился, что её до сих пор не схватили инквизиторы.
Искать церковь никогда не было большой трудностью: начиная со звона хрусталя, коим любили баловаться в некоторых церквях, заканчивая аурой церкви - все выдавало её место расположения. Уже на полпути, монах резко остановился, хлопнул себя по лбу, от чего тот даже заболел, развернулся на каблуках и побежал в центральную библиотеку. К удивлению и к счастью, в этом городе все же вели книгу, которая так была ему нужна.
В Гране вели книгу новорожденных, куда вписывали имя, место рождения и имена родителей. Таких книг уже насчитывалось больше десятка. Это были толстые тома, в ладонь толщиной, по которым можно было восстановить любые родственные связи и узы.
Помимо этого, в Гране велась ещё одна книга, которая, в отличие от предыдущей, не была выставленная напоказ. В неё в приказном порядке (ослушание каралось смертной казнью) вписывались имена людей, проявляющих магические способности. Вести эту книгу начали более четырехсот лет назад, и о её существовании не знали даже те, чьи имена в ней появлялись. Созданная по приказу инквизиции, она хранила в себе фамилии тех семей, в которых могли в будущем рождаться маги. То есть, фамилии практически всего города.
Стижиан не был уверен в существовании подобного рода книги, но слышал о чем-то подобном от мастеров, шушукавшихся в одном из коридоров монастыря. Когда монах, почти шепотом, спросил у пожилой утонченной библиотекарши об этой книге, она взволновалась и вспотела так быстро, что её треугольные очки мигом сползли вниз по носу.
- Что за глупости вы говорите? - Усмехнулась она, притворяясь, что ничего не понимает. Вот только врать она не умела. - Не думаю, что подобные книги вообще существуют.
Стижиан облокотился о стол, подпер голову рукой, сощурился, и его губы растянулись в улыбку от уха до уха. В это время его вторая рука полезла за королевской печатью.
Библиотекарша икнула и подпрыгнула на месте.
- Вы м-м-м-маг? - С трясущийся нижней губой спросила она, на что монах, недовольно вздохнув и закатив глаза, отрицательно покачал головой.
Быстро передвигая ногами, старушка схватила старенький фонарь, зажгла его свечой и поманила гостя за собой. Они пересекли всё здание библиотеки насквозь, прошли сквозь тяжелую, но открывающуюся механизмом дверь, за которой стоял затхлый воздух, и стали ходить взад-вперед по нижним уровням библиотеке, каждый этаж которой отделялся от предыдущего подобной дверью.
- Эта дверь определяет уровень доступа. - Пояснила библиотекарша, вставляя в пятую по счету дверь один и тот же ключ. Заметив некое удивление на лице монаха, она поспешила пояснить. - Этот ключ универсален, однако, если вы присмотритесь, на каждом замке несколько скважин и после каждого открытия той или иной двери правильная скважина меняет свое месторасположение. - Она повернула ключ, и дверь беззвучно отворилась. - Если же перепутать их, то предыдущая дверь, ведущая наверх, закроется, и вы не сможете выбраться. - Она усмехнулась, поджав плечи. - Как я люблю механику! - Воскликнула она, пропуская Стижиана вперед. - Книга здесь. - Пояснила она, однако монах видел перед собой только черноту: света фонаря не хватало, чтобы осветить следующую залу. - Рада была познакомиться с вами, Дримен Перферо, я о вас наслышана.
Стижиан услышал это, когда голос уже приглушался. Тяжелые двери закрылись, оставив монаха в кромешной темноте.
- Вот карга... - Рыкнул он, призвав сферу сияния и пламени. Она ярко полыхнула в его ладони, так что путь оказался освещен.
Это была широкая лестница со ступенями, на каждой из которых помещался книжный шкаф в метр шириной. На каждые пять ступеней приходилась одна люстра, свисающая с потолка, идущего параллельно и так же под наклоном. Люстра, ясное дело, не горела, а была покрыта паутиной и пылью, укутавшей все кругом. Единственным, что показалось Стижиану удивительным, был пол, на котором пыль будто бы росла: оборачиваясь, монах не видел своих следов.
Он шел вперед, следуя единственному зримому направлению, которое рисовал ему темный коридор. Повсюду книги, повсюду пыль. Должно быть, Амит был бы рад оказаться запертым в подземелье, полном исписанной мудрыми или не очень изречениями бумаги, но Стижиана все это начало раздражать уже после шестого поворота коридора. Каким бы книголюбом он не был, по состоянию залы, где он оказался, можно было понять, что нужной ему книги здесь нет, так как она использовалась если не очень часто, то не очень редко, и её попросту не могли каждый раз доставать отсюда.
На восьмом повороте снова оказалась дверь. Более того, лестница рядом с ней снова уходила вниз. Подойдя к первой же книжной полке, монах увидел уже знакомые ему символы. Он обошел всю залу кругом. Дверь всего одна. Выход один. Или он что-то пропустил?
Сделав сферу поярче и подняв её над головой, монах более быстрым шагом снова сделал круг, только в этот раз его глаза бегали из стороны в сторону в поисках незамеченных ранее деталей, таких, как, например, дверь. Однако и второй и третий осмотр книжного коридора ничего не дали. Затем, вспомнив, что эта библиотека невероятно древняя и что строилась она по приказу какого-то там лорда каких-то там земель, не имеющих никакого отношения к городу Гран, Стижиан подумал о потайной двери, а это значило, что рычаг был замаскирован. И ещё один круг по коридору от двери до неё же. Ничего. Даже светильников не оказалось, ведь их попросту некуда было вешать: всюду полки да письмена, а мысль о том, что ключом в потаенной двери может оказаться какая-то конкретная книга, вызывала на спине монаха холодный пот. Но делать нечего, стоит попробовать всё, потому как Стижиан не хотел возиться с самой дверью, а вернее, не мог. Будь на его месте Дримен, он смог бы разгадать магию этого механизма и открыть её, но Стижиан хоть и блистал своими знаниями во многих сферах, он не был знаком с древней магией. Не его это дело. Хотя монах был уверен, что секрет ключа и двери сокрыт в бытовой магии, которую он в общем-то знает.
Подойдя к первой же полке справа от двери, монах приподнял сферу, дав ей повиснуть в воздухе слева от него, и наотмашь смахнул рукой все книжки с полки, бывшей на уровне его глаз. Стоило моргнуть, как все вновь встало на свои места, будто бы время отмотали назад. На руке монаха не осталось следа от прикосновения: она забыла какова на ощупь книга, к которой только что прикасалась. Он попробовал ещё раз. Тот же эффект. Попробовал снова. Опять. Подошел к другой полке - и там то же самое.
Монах засмеялся, ведь это заклинание действительно было из ряда бытовых, только очень сложное и запутанное. И очень мощное.
Походив взад-вперед, Стижиан искренне попытался что-нибудь придумать, но вместо светлых мыслей в голове царствовала пустота. Прислонившись к одной низ книжных полок, он погасил сферу, прикрыл лицо рукой и замер. Задумался.
Его мучила жажда. Пусть пыль этого помещения и была неосязательной, она все же была реальной, и её запах чувствовался с лихвой, попадал внутрь при дыхании. Во рту пересохло, начала побаливать голова, с чем, в отличие от жажды, бороться довольно просто, достаточно лишь поиграть с давлением.
Медленные вдохи и выдохи - вот все звуки, что раздавались по пустой, безжизненной могиле книг.
И через несколько минут Стижиан стал слышать призвук, совпадавший с его выдохом. Дыхание его было очень ровным, но частота не менялась. Так же и скрип щекотал воздух, словно язычок маятника.
Монах беззвучно поднял голову, стараясь не потерять нить звука, но стоило ему сделать один шаг, как тот исчез и перестал быть слышным, но монах уже догадывался о той единственной вещи, что могла так скрипеть.
Не опуская глаз, он отправился в очередной раз осматривать уже изученный коридор, только теперь он смотрел не на книги, не на стены, а на люстры, и лишь одна из них, та, что висела первой после четвертого поворота, чуточку пошатывалась из стороны в сторону.
Если исходить из заклинания, практически аналогичное тому, что наложено на эту библиотеку, то неподвижными должны быть все предметы, или же это было другая, но тоже похожая на бытовую, магия. Они все должны терять заряд какой-либо энергии и в то же время, гасить её. А люстра, пусть и чуть-чуть, но шатающаяся из стороны в сторону, не обладать энергией не могла. А значит, это - выход.
Пожилая библиотекарша доживала шестьдесят третий год своей жизни, из которых вот уже сорок два она сидела на этом самом месте, читала книги и изредка консультировала кого-либо. Большинство людей, приходящих в Центральную Библиотеку имени Лоты Гран, сами прекрасно знали где находятся нужные им книги.
Прежде чем сесть на свой любимый мягкий стульчик, хрупкая престарелая женщина остановилась рядом с четырнадцатигранной звездой, вырезанной из ветви старинного дерева, росшего на территории Двенадцатой Святой церкви и освещенного там же, преклонила перед ней колени, склонила голову, приложила собранные в кулачки руки к груди и быстро затараторила шепотом:
- Услышь меня, посланница небес, создатель и хранитель наших жизней, пресветлая Богиня... Прошу благословения твоего: заперла я под замком грязного мага, осквернителя земли твоей. Предам его твоим жрецам-последователям, предадут они его священному огню...
Она сжала кулачки покрепче и резко расслабила. Поднялась, взяла в руки книжку, отложенную меньше часа назад после прихода мага, и уселась на любимое место читать дальше.
В библиотеку входили люди и выходили из неё, здоровались со знакомой им почти всю жизнь улыбчивой библиотекаршей, но вдруг каменный пол под их ногами задрожал. Старушка оцепенела, глядя на то, как на рисунке в виде солнца, что был изображен на полу, стали появляться спиралевидные прорези, как камень опустился и из пола возник силуэт черноволосого мужчины, чьи костюм и прическа оказались покрыты толстым слоем многовековой пыли. Слева от него висел шар изумрудного и одновременно белого цвета, излучающий нежный, мягкий свет, в котором библиотекарша, гордившаяся своими познаниями в религии и монашестве, тут же признала магию сияния.
Прежде чем разогнуться, а спина его затекла, пока он в скрюченном состоянии поднимался в верхнюю залу, Стижиан громко и от души сказал как бы сам себе, что он готов сделать с человеком, который заставил его пройти по узкой лесенке с низким потолком. Библиотекарша оцепенела.
Рукой монах убрал пыльные волосы, падавшие на глаза, назад, и приблизился к библиотекарше, не способной шевельнуться. Проход, из которого тот появился, закрылся, стоило от него отойти.
Стижиан кашлянул, сорвавшаяся с его лица пыль образовала облако, и, облокотившись о стол, он встал напротив пожилой женщины в треугольных очках:
- Так может, вы мне все-таки покажете книгу, о которой я говорил? - Он держался спокойно и старался относиться к своему приключению как к приключению, а не препятствию. - Не молчите, не то я правда вызову сюда Дримена Перферо. Вы же его боитесь, не так ли? Хотя... Прежде чем принести мне книгу...
Люди, находящиеся вокруг, замолкли и замерли, так что слова монаха слышались весьма четко.
- Может вы мне скажете, почему я, даже будучи принятым за придворного мага, - это он произнес с нажимом, и взгляд его обострился, библиотекарша даже икнула, - Дримена Перферо, оказался заперт там? - И его палец указал вниз. - А?
- Н-н-наша... - Начала она, но тут же сама себя перебила. - Покровитель нашего города, Светоч церкви святой Лианы, сказал мне, что, возможно, в эти стены явится человек, с вашими чертами лица, одеждой и волосами, и будет спрашивать о книгах, связанных с городскими магами. Светоч наш велел во что бы то ни стало остановить его, ибо его деяния ведут к разрушению!..
Стижиан чуть было не прослезился, сдерживая смех. "Они сами себя губят" - вот что он думал о представителях церкви. Ведь им очень повезло, что здесь оказался он, а не Дримен: тот бы не стал церемониться с поиском выхода, замаскированного под люстру, а принялся разрушать чары, на которых, судя по всему, и держится все здание, и как только бы он выбрался, то сровнял бы церковь с землей. Таков его младший брат - настоящая противоположность старшему.
- Уясните, барышня, что Дримен Перферо - придворный маг, и попытка помешать ему - это преступление против королевы. Более того, он - мой младший брат. - Библиотекарша икнула ещё раз, книга выпала из её руки и с глухим "шмяк" упала на пол. - Светоч совсем запутал вас, как я посмотрю. Но ничего. - Он улыбнулся. - Меня зовут... - Если она фанатичная в своей вере, значит, она знает его имя и имя его отца, но что поделать, не лгать же. - Меня зовут Стижиан Ветру.
Теперь ахнули не все, но многие из тех, кто оказался у парадных дверей библиотеки. Стижиан проигнорировал это, но про себя немного удивился: ему ни разу не доводилось бывать в городе Гран, хотя в некоторых других точках Южной Полосы его знают хорошо, но преимущественно это мелкие города и поселения.
- Вы обманщик! - Крикнула она на срыве со слезой в голосе. - Вы...
- Я не собираюсь вам ничего доказывать. Суть в том, что я - монтерский монах, а все выпускники нашего монастыря теперь подчиняются Её Величеству. И вы это знаете. - Он с нажимом произнес последние слова. - Если в течение следующих десяти минут вы принесете нужную мне книгу, я не стану докладывать в столицу о совершенном вами преступлении.
Библиотекарша сорвалась с места и зацокала туфлями на низкой подошве по мраморному полу. Стижиан чуть было не схватился за голову: очутиться в центре внимания теперь не было для него в новинку, но привыкать к этому не хотелось. Он обернулся, окинув взглядом толпу собравшихся вокруг людей, которых стало гораздо больше чем было, когда он только выбрался из нижнего уровня библиотеки. Некоторых одолевало простейшее любопытство и они попросту наблюдали за происходящим, но выглядывали и те, и их было не мало, чьи глаза горели благоговением, а в руках серебрились четырнадцатигранные звезды:
- Он монтерский монах...
- Я уж думала, они больше никогда не появятся в наших краях...
- Надо попросить его благословения...
- Он сказал Теоллус Ветру?..
- Нет, Стижиан...
- Но он был казнен за осквернение святой магии Сияния!..
- Его оклеветали!
- Он уничтожил Ринель!..
- Он лжец!..
Руки Стижиана самую малость задрожали, поскольку теперь-то о его пребывании здесь будет судачить весь город, а вскоре и вся Южная Полоса. А если совсем не повезет, то очень скоро об этом будет знать вся Республика...
Стижиан никогда всерьез не думал о том, сколь громким стало его имя. Раньше, до... смерти, он был уверен, что дело в фамилии: его отец все же известный человек, сделавший большой вклад в монтерское учение и в развитие культа Северной Звезды. Стижиан даже не подозревал, что так было только поначалу, а позже слухи были именно о нем - о сильнейшем в истории ученике, готовом прибыть в самые отдаленные уголки республики ради того, чтобы помощь небольшой, забытой даже сборщиками налогов деревеньке. После гибели Ринеля... Он не знал, что стало с его именем после гибели Ринеля. Амит как-то обмолвился, что есть те, кто верит в клевету, повешенную на него стараниями Рьюдо, есть те, кто вопреки словам старших лучей, верит в истинную святость и благость деяний всех монтерских монахов, принимая клевету не более чем за клевету, а есть те, и преимущественно это люди образованные, кто приравнивает Стижиана Ветру к тому типу исторических персонажей, чье имя столетия спустя будут шептать с тем же благоговением, с каким сейчас верующие, а это практически все население Республики, упоминают неназванное имя Богини.
Монах решил проигнорировать шепотный гул, начавший заполнять тишину помещения, снял пиджак и медленно, чуть ли не демонстративно, принялся его отряхивать, чувствуя на спине с полсотни пар глаз. Библиотекарша не возвращалась очень долго, так что к чистому верху прибавились ещё и чистые брюки, а когда твердые, но низкие каблучки зашаркали по мрамору пола, все увидели, что библиотекарша шла с пустыми руками, но не одна:
- Вот он! Вот этот еретик! - Не дойдя до Стижиана кричала она, тыкая в его сторону пальцем. - Утверждает, будто бы он покойный сын Тео Ветру! Как тебе только наглости хватило, грязный маг!..
- М-да, гляжу ненависть к магии в вас воспитывали годами. - Он кинул косой взгляд на собравшуюся публику, а затем перевел его на подоспевшую старушку, прятавшуюся за спиной высокого, широкого в плечах инквизитора, который, судя по синеве рясы, являлся Светочем этого города. - Может, нам стоит переговорить в более уединенном месте?
Светоч тихо сглотнул, не став убирать из-за спины трясущиеся руки, и громко сказал:
- Назови свое имя! - Громкий голос, который он тренировал в школе инквизиции куда чаще, тем тело, никуда не исчез. И никуда не исчез инстинкт самосохранения, который большинству послушников каким-то образом удаляли: он понимал, что перед ним моргает карими глазками нечто опасное.
- Я уже представлялся. Стижиан Ветру я, мне двадцать девять лет, знак зодиака - кошка... - Начал он перечислять, загибая пальцы, но его перебили.
- Монах Стижиан Ветру отлучен от церкви и сожжен! Если вы выдаете себя за него, то рискуете быть отправлены на костер без суда!
Собравшиеся зеваки, забыв, что они в библиотеке, сделали громкое "АХ!", но не сдвинулись с места. Библиотекарша, стоявшая уже в нескольких шагах от Светоча, сцепила руки и замочек и зашептала про себя несуществующую молитву, сочиняя её сходу. Молитва на помощь инквизитору в победе над магом...
- Знаете, меня и в прошлый раз тоже отправили на костер без суда. - Стижиан оскалился, в голову стали ударять волны злобы и легкого бешенства, однако все это находилось в пределах мыслей, кровь его не вскипала, и тело оставалось спокойным. - В любом случае, будь я хоть монтерским монахом, хоть магом, хоть демоном, да хоть личем, здесь я нахожусь по приказу Её Величества...
"О Богиня, Ветру, ты прячешься за королевскую юбку" - пронеслась мысль у него в голове.
- ...и вы не имеете права стоять на моем пути. - О том, что инквизиторы вообще-то обязаны оказывать поддержку подручным Её Величества монах решил умолчать. Будет хорошо, если от него просто отстанут.
- Назовите свое имя, и я отправлю письмо в столицу для подтверждения вашего сотрудничества с к-королевой. - Нервишки потихоньку сдавали.
- Вы тратите мое время, - рыкнул он, сделав резкий выпад вперед. На секунду он исчез из поля зрения всех присутствующих, а когда вновь появился, то Светоч обнаружил себя прижатым к полу, конечности его тела не двигались, а человек, державший два пальца на его груди, смотрел спокойно и даже шутливо. - Теперь вы получили доказательство того, что я монтерский монах? Уж с документом о сотрудничестве монтерцев и королевы, я надеюсь, вы знакомы?
Светоч дважды моргнул. Стижиан улыбнулся, встал и протянул руку инквизитору:
- Итак, мне нужна книга.
- Приходите сегодня ближе к вечеру в центральную городскую церковь. Вот уже несколько лет книга хранится там, у меня...
- Вы сразу сказать мне об этом не могли? - Монах обратился к повергнутой в шок и проглотившей свой язык библиотекарше, чьи очки нет-нет, да и свалятся с носа. - Почему у вас такое лицо, будто бы вы никогда монахов не видели? - Он окинул взглядом всех собравшихся. - Да даже в моем выпуске было монахов пятьдесят, не меньше. Как-то мне не верится, что ни один из них прежде не бывал в этом городе. - Он осекся и снова повернулся к Светочу. - А почему только вечером?..
Инквизитор криво, но искренне, улыбнулся, и поспешил покинуть библиотеку.
- Во-Сен, - обратилась к распластавшемуся по столу монаху Ольва, - вот ваш обед. Во-Сен! Во-Сен!
Стижиан разлепил глаза и увидел перед собой огромную тарелку грибной похлебки, источающей тонкий, приятный запах. Он приподнялся и откинулся на спинку стула. Ольва второпях поправила скомкавшуюся скатерть, поставила перед гостем тарелку, сделала шаг назад от стола, но уходить не торопилась:
- С вами все в порядке, Во-Сен? - Её голос был действительно встревожен.
- Присядь, Ольва. - Монах взял ломоть хлеба и приступил к поеданию похлебки. - Скажи мне, все ли в порядке с церковью в этом городе? - Спросил он её, когда тарелка стала пустой наполовину.
- Что вы имеете в виду?
- Сегодня в библиотеке я был вынужден раскрыть себя как монтерского монаха, более того, парой минут раньше я представился именем монаха умершего семь с лишним лет назад и люди, слышавшие это, стали называть меня лжецом, еретиком и прочее. Суть не в этом. Когда подтвердилось, что я действительно выходец монтеры, верующие кинулись ко мне, будто бы я и есть осколок Северной Звезды, совершенно забыв о том, что звали меня лжецом совсем недавно. Как это понять?
- Вы знаете, что в нашем огромном городе церковь всего одна?
Стижиан отрицательно помотал головой, не отрывая от девушки взгляда.
- Раньше их было три. Я их помню... Мне было лет восемь, когда кто-то из городских магов разрушил их все.
- Городских магов? Ты имеешь ввиду тех, кто не был отправлен в академию магии?
Ольва кивнула.
- Да. По крайней мере, так объявили городские власти. Церкви были разрушены до самого основания. Расплавился даже камень...
- То есть церкви были не разрушены, а сожжены? Магом огня?
- По-видимому да. То были старинные церкви, во всех трех какое-то время находились осколки Северной Звезды, а после...
- А потом вместо трех построили одну, и в ней, должно быть, не хватает энергии сияния? Я прав?
Ольва снова кивнула.
- Тогда все понятно...
- Именно после этого ужесточился контроль над городскими магами. А сейчас...
- Что сейчас?
- Мне очень жаль магов. Из-за глупости людей, не позволивших им уехать в академию, они теперь страдают и умирают. - Её глаза стали мокрыми.
- Откуда вам столько известно о городских магах? - Стижиан опустошил тарелку и отодвинул её в сторону.
- В нашей семье был маг. И не один, и даже не два. Их всех увезли от нас. - Её голос стал низким и монотонным.
- Их увезли?
- Их сожгли у меня на глазах. - Её взгляд обострился. - Вы, монтерцы, вы ведь тоже инквизиторы?
- В общем-то да. - Он старательно облизывал ложку, стараясь сделать вид, будто этот разговор не был серьезным, поскольку другие посетители искоса поглядывали на них, желая подслушать. - Но мы перестали ими быть в триста двенадцатом году, когда вышли из состава восьми школ инквизиции. Видите ли, изменилось само значение этого слова.
- Хорошо тогда, иначе завтра этот суп мог бы оказаться отравленным. - Сказала она, спокойно посмотрев монаху в глаза. - А чьим именем вы представились?
- Стижиана Ветру. - Разговор становился напряженным, и пока что он не видел способа разрядить обстановку.
- Это слишком громкое имя, чтобы брать его. Если вы действительно монтерец, почему вы не назвали свое настоящее имя? - Она улыбнулась, снова принявшись вертеть пальцами свои кудри.
- Потому что это и есть мое настоящее имя. - Холодно ответил он и встал из-за стола, так и не увидев округлившихся глаз девушки, и губ, которые приоткрылись для язвительного замечания, но с них так ничего и не сорвалось.
Книга имен магов города Гран представляла собой здоровый кирпич, обернутый темно-зеленой кожей. Открывший её видит, что в ней больше сотни листов, разделенных на четыре графы: дата рождения, имя, дата обнаружения и дата смерти. Причем в семи из десяти случаев временной интервал между последними двумя датами составлял меньше пяти лет.
С нешуточным ужасом в глазах, Стижиан стоял в просторных покоях Светоча и переворачивал одну за другой страницы книги, достойной названия "Книга мертвых": редкие имена оставались без записи в графе "дата смерти".
Их были сотни. Сотни имен детей от восьми до шестнадцати лет, старше - редко. И практически все они были сожжены на площадях Грана. Рядом с некоторыми именами писали слова вроде "огонь" или "твердь", напротив некоторых писалось "особ. кров. жадн.", ещё кое-где "блаженный". В этих словах читалась ложь и даже сейчас, спустя столетия, монах мог увидеть это.
Добравшись до последних страниц, Стижиан увидел, что несколько десятков имен были вписаны совсем недавно. Здесь была дата рождения, имя, дата взятия их под стражу, но не было даты смерти.
- Как это понимать? - Спросил монах у светоча, который намертво приклеился к бочке с вином. - Эти маги ждут суда?
- Да. - Кивнул тот, отпив половину бокала. - Могу я узнать с какой целью вы прибыли в Гран? - Он спрашивал с максимальной осторожностью в голосе.
- Нет, не можете. Но, я так понимаю, вы хотели меня о чем-то попросить?
- Вы знаете, что произошло с церквями нашего города? - Светоч уже явно был навеселе, и от него несло хмелем. Стижиан кивнул. - Все это ради того, чтобы поймать мага, виновного в этом.
- Вы лжете. В этом городе угнетали магов и до того, как сожгли церкви. Это был всего лишь ответ на ваши действия. - Стижиан продолжал листать книгу, но теперь уже назад, проглядывая страницы, пропущенные ранее.
- Вы снова заставляете меня усомниться в вашей принадлежности к слугам Богини... Ик! - Он подошел к книге и перевернул её на страницу четырнадцатилетней давности. Там была строчка, где не было ни даты рождения, ни даты поимки, ни, тем более, даты смерти, а написание имени обрывалось на первых буквах: "Виол.." - Тот маг. - Пояснил Светоч. - В тот момент и начался пожар. Одной Богине ведомо, каким чудом книга нашла свое спасение. Я прошу вас помочь нам обнаружить этого мага.
- Если он ёще жив. - Стижиан захлопнул книгу и повернулся к Светочу спиной. - Я не собираюсь помогать вам убивать людей.
- Он сжег три церкви!
- Вы убили несколько тысяч одаренных детей только в этом городе! - Взревел монах, ударив кулаком по столу. По крышке пошла трещина. - Под чьей защитой находятся взятые под стражу маги?
- Я не..
- Отвечай! - Он снова прикрикнул.
- Под моей. Они ожидают приезда суда. - Голос инквизитора задрожал.
- Хорошо. Именем Королевы, я запрещаю вам вершить над ними суд. Все они должны быть высланы в академию магии в течение месяца. - Стижиан разжал кулак. - В случае ослушания, к вам будет выслан один из придворных магов. Наиболее вероятно, что это будет Амельера Арьеннет. Она - не я, маги её уровня разучились ценить человеческую жизнь. Вам стоит помнить об этом.
Светоч пошатнулся. Инквизиторы, в отличие от послушников и тем более мирных жителей, прекрасно знали, как на самом деле проходила битва за Монтеру. Имя ледяной ведьмы было на слуху у всех представителей верхушки церкви. Как и имя черноглазого демона, которых теперь объявилось двое.
Меньше месяца назад из Кайлинна приехали несколько послушников с глазами навыкате, и заявили, что два черноглазых демона, в одном из которых они узнали Дримена Перферо, бывшего на тот момент отступником. Он и ещё один демон, заручившийся поддержкой Сен-Ин Лоури, о Амите, втором, после Млинес, медиуме знали все, вмешались в процесс суда над Эйрой Перферо и взяли в плен троих Старших Лучей. По словам послушника, черноглазые демоны походили друг на друга словно две капли воды, однако один был крепок телом и шире в плечах, а другой - хрупкий, тонкий, носящий за спиной большую черную книгу. После этого события, трое Старших Лучей, не считая Рьюдо, который все еще считался без вести пропавшим, приказали независимо от условий и статусов, отнять жизнь у черноглазых демонов, а Сен-Ин при удобном случае должен быть пленен.
- От вас веет негативом. - Сказал Светоч, сделав ещё пару глотков. - Это очень тонкий, едва уловимый поток, но я его чувствую. - Он вынул из-за пазухи четырнадцатигранную звезду и принялся шептать заклинание изгнания нежити.
Стижиан покосился на него и тихо прыснул:
- Это заклинание может подействовать только на единичную цель низшего уровня. Но мне приятно, что вы его знаете. Не каждый из ваших собратьев может похвастаться хотя бы этим.
- Ты не монтерец! - Светоч не кричал, но ему явно хотелось. - Но способен использовать магию сияния! Маия, библиотекарша, сказала, что рядом с тобой была сфера, в который сплелись зеленый и бело-синие цвета! Сферы используют только маги!.. И... И от тебя веет негативом!
Монах провел рукой по воротнику пиджака и убедился в том, чего сразу не заметил: ткань действительно была пропитана негативом, но его было так мало, что это казалось смешным и даже естественным.
- Что мне сделать, чтобы люди от меня отстали, а? - Стижиан посмотрел на Светоча спокойными глазами, когда подошел к нему, взял из рук звезду и влил в неё несколько капель энергии, смешанной с силой феникса. Символ стал зеленоватым. - Выполняйте приказ и смотрите, не натворите глупостей.
- Я не пущу тебя никуда, демон!
- Демон я или нет - не ваше дело. Я здесь по приказу королевы, и это единственное, что должно вас волновать. - Он склонился над Светочем, бывшим на целую голову ниже, но тот видимо даже не думал отступать. Тем не менее, он сделал несколько шагов назад и снова прильну к бочке с вином.
- Этот маг... - Резкая перемена темы разговора. - Опасен для всего города. Я плохо разбираюсь в классах магов, но точно знаю, что есть четыре элемента и есть стихийники. Всего пять учений. Этот маг... Он владел двумя стихиями. Не одной и не четырьмя, понимаете? Двумя! Огнем и землей!
- Невозможно. - Отрезал монах, но нечто кольнуло его в самое сердце.
"Невозможно? В самом-то две не связанные друг с другом силы, два духа, и ты все ещё думаешь, что объединение двух природных стихий в одном теле невозможно?" - тараторил внутренний голос монаху.
- Да нет, возможно. - Минуту спустя, Стижиан посмотрел на Светоча жестким, оценивающим взглядом. - Мне кажется, в нашем поколении всё возможно. Я помогу вам найти его, что до вас - ваша задача номер один - отправить плененных магов в Орану, и в письме укажите, что это было сделано по моему указу.
- Как ваше имя то? - Сердце инквизитора запрыгало от радости избавления от общества демона.
- Имя я вам уже говорил. Стижиан Ветру.
Время шло к полуночи, а господин монах, который одним своим присутствием в гостинице дал ей широчайшую рекламу, так и не вышел из своей комнаты, чтобы отужинать. Ольва была обеспокоена, но не пустым желудком дорогого гостя, а незнанием того, как прошла его встреча со Светочем. Ей очень хотелось, чтобы он заглянул к ней на кухню и отведал её супа с грибами и искусно приготовленным ядом.
Держа в руках поднос с яствами, Ольва поднялась на третий этаж и увидела, что свет нескольких кристаллов освещает комнату. Коротко постучав, девушка поторопилась войти и застала гостя лежащим на кровати и смотрящим на неё черными, с белыми кольцами глазами:
- Я даже не успел сказать "войдите". - Он явно не собирался вставать. - Спасибо.
- Не за что. - Она поставила поднос с едой на столик недалеко от дверей, но выходить не торопилась. - У вас замечательный цвет глаз, Во-Сен Ветру. Похож на... Птичий. Да, пожалуй, птичий.
- Ну да, феникс - тоже птица. - Он отвел от неё взгляд и уставился в потолок.
- Глядя на такие глаза, я готова поверить, что вы действительно тот, за кого себя выдаете. - Ольва сделала несколько шагов вперед и закрыла за собой дверь.
Монах прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. Он чувствовал себя выжатым до последней капли, а ведь это был всего лишь первый день его пребывания в этом городе. Ничего не понятно, ничего не ясно, в голове сплошная шелуха. Есть не хотелось совершенно, только пить, а точнее - выпить, но хмельная голова ясности не даст, а до Стижиана только сейчас снизошло, задание какой сложности он получил. Невозможно справиться одному.
Ольва подошла к его ногам, свисающим с кровати, и провела по коленям кончиками заостренных ноготков. Она хотела его, и тот факт, что он может быть магом, демоном или монтерским монахом разжигал в ней пламя все сильнее и сильнее.
- Вы не против? - Хихикнула она, прежде чем её нога выскользнула из уже расстегнутой туфли.
- С чего бы это. - Монах не открывал глаз, так и лежал на кровати, раскинув руки.
- А как же целомудрие выпускников Монтеры?
Он слышал, как защелкали пуговицы на темно-коричневой кожаной жилетке, как зашелестели полы пышной юбки, упавшей на пол.
- Это миф. - Он зажмурился, вспомнив единственную ночь с Амельерой, там, дома, под деревом критши, и понял, что совершенно не знает как себя вести здесь и сейчас. Словно прочитав его мысли, пышногрудая Ольва скинула с себя последнюю деталь одежды, распустила волосы и прильнула к губам монаха.
Её кожа оказалась нежной, с редкими шероховатостями и мозолями на руках и плечах. Волосы - пышными, шелковыми, гладить которые было неимоверным удовольствием. Когда Стижиан распахнул глаза, чтобы обнять её за талию, свет уже погас, а Ольва, чье тело вилось в его руках, превратилась в рыжеволосую ведьму, ненасытную, страстную. Она не стонала и не скулила, не впивалась в его плоть зубами или ногтями: она кричала во весь голос, не стеснённая ничем.
Это длилось всю ночь.
Утром Стижиан проснулся один и с ужасом понял, что у него болит спина, руки и, что было легче всего исправить, живот. Вчерашний поздний ужин не только напоминал о событиях ночи, но и оставался на прежнем месте. Набив желудок до отказа, монах собрал обнаруженную в самых разных концах большой комнаты одежду, нарядился и только перед выходом вспомнил о необходимости надевать "глаза".
Ольва носилась по гостинице как сумасшедшая, выпроваживая уезжающих и встречая новых постояльцев. Налетев на лестнице на Стижиана, она лишь кинула ему "Доброго вам утра, Во-Сен" и побежала дальше, даже не улыбнувшись ему. Это вызывало грусть в сердце монаха, которую он пока не был способен объяснить.
За стойкой регистрации сегодня вновь стояла худощавая некрасивая женщина, с головой ушедшая в чтение какой-то книги в потрепанной обложке. Монах заметил между ней и Ольвой какую-то неуловимую схожесть, некое родство, но это было не более чем ощущение, так как девушки не были похожи друг на друга совершенно.
Что делать?
Первым делом стоило бы выбросить из головы рыжую кудесницу, пожелавшую скрасить свой досуг с его помощью. Затем следовало бы придумать как проследить за отправкой плененных магов в столицу. И третьим, что не мешало бы сделать раньше второго, надо найти мага, который вот уже четырнадцать лет успешно скрывается от мести инквизиторов.
Логика проста. В городе Гран большинство магов если не кончали жизнь самоубийством, то примыкали к какой-либо банде. Банды между собой каким-то образом, пусть практически косвенно, но все же взаимодействуют, а значит, что надо начать пыскать по главарям различным банд. Маг такого уровня, тем более гибрид двух стихий, должен быть в крупной, могущественной группировке, которая может обеспечить ему защиту.
Логика проста.
Стижиан накинул на плечи рубашку, решив оставить пиджак, тем более черный то, в комнате.
Ввиду того, сколько банд было схвачено и расформировано за последнее время, переговорить с главарем одной из них не могло составить большого труда, достаточно было просто дойти до городской тюрьмы.
Стражей, как и везде, мало интересовала королевская печать, но золото делало свое грязное дело и уже очень скоро монаха привели на второй подземный уровень тюрьмы, где держали самых опасных преступников (магов, по словам стражей, держали на третьем, но Стижиан не верил: невозможно держать магов в заточении не используя кристаллы рьюджи, а их энергия не чувствовалась).
- Говорите, главарь? У нас их десяток. Остальные бросали своих людей при налетах и сбегали. Кто конкретно вам нужен?
- Есть такие, чьи маги не были пойманы? - Он озирался по сторонам и ужасался: все покрыто инеем и плесенью, повсюду холод и вода, текшая и капающая отовсюду, сырой камень и зеленая безнадега. Раздавался кашель, стоны, всхлипы, было слышно, как дрожали несколько десятков челюстей.
- Есть. Один. Он сдался первым с просьбой не убивать его людей. Храбрый малый. Дурной правда, но храбрый. Вести вас к нему?
Монах кивнул и последовал за стражем, который с довольным лицом, не скрывая своей тяги к взяткам, шел между камер, где сидели преимущество обросшие бородами мужчины с дикими, полными пустоты глазами, и подбрасывал воздух золотую монету, врученную ему практически только что. Стижиан смотрел на этих людей и сам не знал, как реагировать на них и условия, в которые они попали. Самому не раз приходилось вместо обращения в прах нежити выволакивать из какого-нибудь погреба человека, своими руками убивавшего собственных племянников или младших сестер ради получения наследства или по какой другой причине. Монах отдавал их местным властям и старался больше не вспоминать об этом. Эти люди и их жертвы, как и те, кто умирал от столкновения с детищами негатива, должно быть приходили Стижиану во сне, но он крайне редко запоминал эти видения.
- Это один из немногих задействованных изоляторов на этом уровне, - этими словами страж вернул монаха на землю, - и посажен он сюда по не совсем понятным причинами. Инквизиторы, приволокшие сюда практически всех, кто находится на этом этаже, сказали, что парень одержим.
- Их приволакивала инквизиция? - Глаза монаха широко распахнулись, а голос сам, случайным образом, повысился. - Всех до единого?
- Ну... - Стражник не ожидал такой реакции. - В общем-то да.
- С чего это вдруг инквизиторам собственноручно вылавливать преступников? Они же, кажется, занимаются проблемами духовными. Не помню, чтобы наша святая церковь взваливала на себя проблемы городских властей.
- Вы действительно посланник королевы? - Усмехнулся он. - Вы хоть знаете сколько на самом деле магов рождается в наших краях? Любой третий может им оказаться.
- Ну не перегибай. - Стижиан жестом велел открывать изолятор, а сам прикусил губу и в голове его пронесся вихрь мыслей. "Они что, вывозят магов из города? Не убивают, не сжигают, а вывозят куда-то?".
Со крипом, тяжелая дверь, висящая на широких, крепчайших петлях, отворилась, и монаху открылся очень интересный способ содержания заключенного. По одежде было сложно определись, мужчина это или женщина, так как полы расшитой красно-золотой мантии, изрезанной и порванной везде, где только можно, прикрывали все. Заключенный находился посреди комнаты, его руки, перемотанные черными лентами, оказались разведены в разные стороны и закреплены ещё четырьмя лентами: две уходили в потолок, а ещё две в стену практически у стыка. Босые ноги болтались на полу, сальные волосы золотого цвета свисали с плеч, глаза оказались завязаны все той же черной лентой. Из-под неё выглядывали густые, засохшие кровавые потеки, на руках отсутствовали несколько ногтей, а остальные было отчасти разломанные и потрескавшиеся, на шее виднелись среды от щипцов и укусов. Тело скрывалось под мантией, но по густым багровым пятнам, бывшим практически незаметными, сглотнув, монах догадался, что с ним делали.
- Я так понимаю, инквизиторы решили, что именно в его группировке находится разыскиваемый ими, а теперь и мной, маг. - Сказал он, сделав шаг внутрь камеры. Стражник угукнул. - Когда его пытали последний раз?
- Надо было содрать с вас побольше золота. - Цыкнул тот недовольно. - Не думал, что вы будете задавать столько вопро...
Монах кашлянул.
- Восемь дней назад. Его с тех пор кормили-то всего пару раз, так что я не удивлен, что он в отключке.
- Это она. - Поправил его Стижиан очень тихим голосом, сделав ещё один шаг вперед и протянув к лицу заключенной руку. - Это женщина. О Богиня... - Он приподнял её голову кверху и та откинулась назад, открылась тонкая шея с несколькими грубыми, но не смертельными порезами на ней. - Я не верю, что это создание могло быть главной одной из крупнейших группировок Грана.
- Почему не верите то? Множество баб промышляют грабежом и убийствами. Поговаривают, у них это получается лучше, чем у большинства мужиков. - Стражник так и стоял у входа, не желая марать ноги в луже воды, капающей с потолка, мочи и крови.
- Это да, но кожа этой дамы говорит мне о том, что она благородных кровей. - Монах провел кончиками пальцев по нетронутой щеке. - Да, она уроженка богатого дома.
- И что? Может, сбежала с любовником, и вот вам...
- Нет. Она безгрешна. - Он осмотрел её чуть приплюснутые пальцы, некоторые из которых оказались сломаны, и опустил руки к груди.
- Эй, если хочешь поразвлечься, тебе лучше подняться на третий этаж, где держат женщин...
Стижиан предпочел игнорировать его колкости и осторожно, хоть и понимая, что девушка боли и не почувствует, распахнул мантию. Под ней ничего не оказалось, только едва дышащее тело, испещренное кругами, рисунками и надписями, среди которых монах увидел уже знакомые ему. Хоть в Монтере не преподавали ничего связанного с пытками, после четырех лет в Храме Северной Звезды, где большую часть свободного времени монах проводил в библиотеке, он стал кое-как разбираться в дисциплине, из-за которой инквизиторских школ стало семь. Эти руны заменяли инквизиторам инструменты. Руны боли всевозможных типов и уровней. Те, что меняли порог боли тела, такие, что заставляли разбухать суставы и кости, некоторые скручивали органы и перекрывали вены.
На сердце девушки находилась страшнейшая руна боли, которую надо вырезать, когда жертва находится в состоянии истерии при помощи специального орудия, которое Стижиан никогда в глаза не видел, но представлял себе, как это всё происходит. Руна начинает действовать с момента появления на теле первой точки, из которой её будут строить, и чем больше деталей прорисовано, тем сильнее и невыносимее боль. Эта рана сама никогда не заживает, а боль будет с человеком, покуда на нем руна. На девушке, находящейся здесь, в изоляторе, рисунок был завершен.
- Ну, теперь понятно, в чем дело. А я-то думал, что это он визжит как баба резаная. А это и была баба резаная! - И он засмеялся.
- Что инквизиторы планируют делать с заключенными? С не магами.
- Понятия не имею. Пока их держат здесь. Если поступит приказ - мы их расстреляем. Если другой - закопаем заживо. Все будет как управление прикажет.
- Ваши заключенные... - Стижиан чуть было не прикусил губу, стараясь говорить ровно. - Они всегда такие молчаливые? Я что-то не помню ни одной тюрьмы, где было так тихо.
Стражник промолчал.
Милф однажды выдал жизненную монашескую мудрость, сказав, что в любом городе есть только два типа людей, которые за уплаченные им деньги не станут лгать и уходить от вопроса: трактирщики и проститутки.
Искать в большом и совершенно незнакомом городе трактир, в котором вас точно не подслушают, Стижиан нашел неразумным и уверенно двинулся в сторону рыночной части города. И не прогадал.
Почему бы не смешать приятное с полезным?
Там, где заканчивалась бакалейная улица и начинался ряд с пряностями, проходила широкая, освещенная круглыми фонарями улочка, стоя посреди которой слева и справа виднелись двух-трех этажные здания увеселительного предназначения.
Находясь у порога кирпичного дома, у дверей которого стояли две девушки в коротеньких пышных юбках и с глубокими вырезами, монах остановился. Они улыбались и махали ручками входящим внутрь мужчинам, и Стижиан на пару минут замер на пороге:
- Ты благородный монах, Ветру, - сказал он сам себе, - и ты как-то зачастил со сближением с прекрасным, - и поднялся по лестнице.
"У-а-ха-ха! Вот он уголок великого счастья на земле! О да! О да! О Боже!" - загорланил во всю мощь чей-то голос, невероятно похожий на визги Амита, когда тому было лет пятнадцать и он только начал засматриваться на девчонок. В этот раз Стижиан был согласен с этим голосом.
Две дюжины красивейших девушек встречали посетителей, разносили напитки и закуски, прикрывая свое тело небольшими лоскутами тела. В полукруглой комнате, где лестница находилась у дальней от входа стены, оказалось достаточно много посетителей, не смотря на полуденное солнце за прикрытым окном. По внешнему виду клиентуры сразу становилось понятно, что они тут не первый день отдыхают.
- Могу я вам помочь? - Сказал сладкий голос длинноногой женщины, с узкими щиколотками, шоколадной кожей и пухлыми губами, покрытыми перламутром. От неё исходил прекрасный сладкий запах.
Стижиан сам не заметил, как его всегда прямая спина скрючилась, плечи сжались, а нижняя губа оказалась под давлением зубов.
- Хотите провести время с одной из наших девушек? - Женщина, на вскидку ей было лет тридцать, что не делало её менее привлекательной, сделала пару шагов вперед, продемонстрировав крупный замах своих бедер. - Выбирайте, вам какую?
- Мфе нфно фмуу болтфую. - Выдал быстро монах.
- Простите, я вас не понимаю. - Она подошла почти вплотную и, опустив пальцы ему на подбородок, выпустила губу из плена. - Я вижу, вы первый раз в подобном месте? Не волнуйтесь, меньше чем через час вы забудете и об этом, и о любых других волнениях. Так какую вам?
- Мне нужна самая болтливая. - По телу пробежал холодок. - Есть такие?
Взгляд шоколадной девы резко переменился на холодный с привкусом презрения:
- Ты из управленцев? Или, может, шавка церкви? - Тихие слова полились ухо.
- Второе больше похоже на правду, но я здесь не как представитель церкви.
- Можно подумать я поверю в это. Из какой же ты школы, гав? - Хотя её "гав" больше походило на игривое "мяу".
- Из восьмой. - Улыбнулся он ей шепотом и помахал перед носом королевской печатью. - Вы дама образованная, я полагаю, узна...
- Я знаю что это, монтерец. - Голос снова стал игривый, но взгляд по-прежнему походил на острие меча. - Идем за мной.
Она схватила его за ворот рубашки и поволокла за собой в сторону лестницы, рядом с которой резко повернула направо и привела его в светлую комнату, освещенную множеством кристаллов и зеркал - в гримерную.
- И что же хочет узнать благородный сын павшей Монтеры у простой проститутки? - Она упала на стул и закинула на соседний ноги, достала откуда-то длинную белую сигару и закурила. - Как завести девушку?
- И это тоже, но не в ближайшее время. Потом, как-нибудь, когда отпуск возьму. - Стижиан посмотрел по сторонам, но не рискнул куда-либо садиться и просто облокотился о стену.
- Тогда чем я могу тебе помочь?
- Ты себя выдала, когда узнала королевскую печать, так что пара вопросов о положении дел в этом городе не поставят тебя в тупик. Можно узнать, откуда столько знаний?
- Факультет истории, оранская Академия Наук. Я училась у самой Амфитеи Лоури, ты хоть знаешь, кто это? - Шоколадка усмехнулась и выпустила дым через нос.
- О да, я большую часть жизни провел в одной келье с её сыном.
- С которым?
- Со старшим.
Женщина сощурила глаза и протянула монаху руку:
- Виоленза Маррэ. Очень приятно.
- Стижиан Ветру, - он поцеловал ей руку и снова прильнул к стенке, - те же чувства.
- Громкое имя, однако. Я о вас наслышана.
- И никак не смущает тот факт, что меня сожгли семь лет назад?
- Неа, - она ещё раз крепко затянулась, полы белой полупрозрачной юбки сползли по ноге вниз, - в том, что связанно с Северной Звездой, я не разбираюсь, но с легкостью поверю в любую чепуху о воскресении, чудесном спасении и прочее.
- Ты не представляешь, как я рад это слышать. Ну... - Ему плохо удавалось сконцентрироваться, глядя на собеседницу. В голове промелькнула мысль о том, что надо бы попросить отца в будущем отменить запрет на близкое общение с девушками, а то даже столь натренированный монах как он теряется, видя перед собой нечто столь красивое.
- Я надеюсь, что Её Величество послала вас разобраться со всем этим дерьмом, которое здесь учинила церковь. - Лицо Виолензы исказилось гримасой оскала. - Вы не подумайте, я верю в Сияние и верю в Богиню, но не верю в нашу церковь.
- Ты будешь смеяться, но я тоже.
- Не буду: в моих глазах только монтерское учение придерживается основ Храма Сияния. Только вы по-прежнему цените человеческую жизнь.
Стижиану нечего было ответить.
- Южная Полоса, начиная с нашего города и заканчивая полями Мизир, - это аномалия. В нашем городе каждый пятый, а бывает и чаще, рождается с даром. Я не знаю у кого какие они, но...
- Инквизиция ловит их? Всех?
- Хуже. Она ловят даже тех, у кого есть предрасположенность к дару. И я говорю не только о детях. У любого человека, живущего на Южной Полосе, может открыться сила. И не обязательно быть местным уроженцем.
- То есть... Мы находимся в зоне вольных духов что ли? - Стижиан так и стоял у стены, скрестив руки на груди, и слушал, что говорит ему Виоленза, не до конца веря её словам.
- Каких духов? Не знаю о чем вы. Говорю лишь то, о чем знаю. И это отнюдь не все.
Монах поднял бровь, как бы спрашивая, почему она не продолжает, а та в ответ развернула перед ним пустую ладонь:
- Позолоти ручку. - Он протянул монеты. - Бандитских группировок, которыми наш город славится, не существует. - Сказала она и улыбнулась, откинувшись на спинку мягкого стула.
- Простите?..
- Как и нет их бурной деятельности. Это все лажа, фальшивка. Демонстративные грабежи и насилия, даже убийства! Все это устраивается по заказу Светоча церкви святой Лианы. А до этого его предшественником, а до этого - его...
- И с какой целью? - Стижиан уже знал ответ, но предпочел это услышать.
- Как с какой? Чтобы иметь право на поимку или даже истребление великого множества... Одаренных людей.
- Это что ж, все те люди, - от отошел от стены и взмахнул рукой, указывающей куда-то назад, - сидящие в тюрьмах, имеют силы?
- Неярко выраженные. Как моя, например. - Её кожа сменила цвет на розовато-белый, а затем снова на шоколадной. - Тех, кто посильнее, держат глубже под землей и называют магами. Городскими магами.
- Это безумие. - Словно обессиленный, он помотал головой из стороны в сторону. - Столько духов... Я всегда считал, что их не может быть много!
- Я не знаю, о каких духах ты говоришь. И мне кажется, что все слова, сказанные мною сейчас, будут бесполезны. Если ты попытаешься что-то изменить, тебя сотрут.
- Что? - В такой ситуации Стижиан медленно переваривал информацию.
- Неужели ты думал, что будь всё просто, мы бы не смогли поднять восстание и перерезать глотку главе одной единственной церкви? В этом городе нет и тысячи человек, носящих инквизиторское одеяние, но тех, кто носит, каким-то образом хватает, чтобы держать в страхе всех владеющих даром.
- Кто сжег церкви? - Этот вопрос почему-то ударил именно сейчас.
- Никто не знает. Возможно, это были сами церковники.
- Бред какой-то. Зато весьма себе объяснимый бред. Проклятие! - Он стал расхаживать взад-вперед. - О Богиня... Сколько же людей они держат в клетках? Сколько уже умерло?
- Не задавай глупых вопросов, монтерец. А если хочешь жить, то не лезь. Один человек, пусть даже и сильнейший ученик монтеры, ничего сделать не сможет. Если жизнь дорога, не пытайся.
- Я что-нибудь придумаю. Будь уверена, придумаю, обещаю.
- Хорошо хоть не клянешься. Не сдержать клятву куда позорнее, чем не сдержать обещание, не так ли? - Она погасила окурок о спинку стула и швырнула его на пол. Достала ещё одну.
- Гран с виду очень спокойный город. Полный верующих людей, фанатичных библиотекарш, пьянчуг, торгашей и красивых женщин, как ты. Прости, но я не верю твоим словам. Не может все быть так...
- Но ведь все складывается, правда?
В голову Стижиана словно молния ударила.
- Мне срочно нужно в библиотеку. - Он кинул Виолензе ещё одну золотую монету и замер, держа руку на дверной ручке. - Хотя стоп. Зачем. Ты же историк. В какой школе зародилось инквизиторское учение?
Женщина ухмыльнулась.
- В какой? Я не помню упоминания об этом. - Спросил он вполоборота.
- Это не было школой. Это был один монах, обнаруживший Пророка, и именно он создал это учение, подавившее основы веры в Сияние и заразившее все школы инквизиции, кроме монтерской.
- Ты сказала, монах? - Стижиан не на шутку испугался, сердце его сжалось.
- Не бойся ты так, в то время монахами звали всех боевых церковников, не только монтерцев.
- Где он обнаружил Пророка? Где все началось?
- Здесь. На Южной Грани.
В отличие от всех мужчин, выходящих из кирпичного здания, полного очаровательнейших дам, Стижиан спускался по ступенькам с угрюмым лицом, и морщинки на лбу выдавали в нем сына Тео.
Серая фигура, стоящая за углом и сверлящая пытливым взглядом толи мага, толи монаха, высунула из темноты переулка прикрытое льняным шарфом лицо и продолжала наблюдать за тем, как объект наблюдения шаг за шагом двигается в сторону рынка, чтобы вернуться в гостиницу, где надеялся найти покой и спокойно все обдумать. Серая фигура была уверенна, что её невозможно заметить. Скрываться в темноте переулков было её коньком во все времена, и, не смотря на беспощадно палящее солнце, между домами, за её спиной, всегда царила тьма.
Стижиан прошел мимо переулка, где скрывался наблюдатель, но не стал заворачивать в торговые ряды, а пошел дальше, прямо по улице. Он притормозил у цветочного магазина, купил одну гардерику (ярко-желтый цветок с восемью лепестками круглой формы) и затем продолжил свой путь неспешным, прогулочным шагом. По пульсации морщинки на его лбу было несложно догадаться о сложности обрабатываемых им мыслей.
Фигура шла следом. Беззвучно, оставаясь незамеченной, она пересекала улицу за улицей, стараясь не выпустить из виду человека, наделавшего слишком много шума за два дня с момента прибытия в город. Стижиан Ветру? Чушь. Оранский маг? Очень может быть. Посланник королевы? Вполне. Что он вынюхивает? Может ли он быть полезен? Ясное дело, простой слежкой ответы на все эти вопросы не получить, но подойти и задать прямой вопрос - слишком большой риск. Если бы он действительно оказался монахом...
Группа из трех шумных мальчишек, облепившая перемазанную шоколадом девчонку, громким табором пронеслась мимо, следом за ними ковыляла троица детей помладше. Они шли посреди дороги, пара из них несли в руках белые иссохшие палки, и когда мимо них прошел Стижиан, дерево стало тлеть и дымиться.
Погруженный в свои мысли, он не заметил этого, даже когда детишки завизжали и заохали, но серый человек принял это на свой счет. Он был замечен? Если да, то как посмел этот чужак использовать детей чтобы скрыться? Теперь ясно, что он не может быть тем, кто поможет ему и этому городу.
Девочка, чье лицо украшали шоколадные разводы, взвизгнула громче всех, выбросив монаха из долины раздумий, и теперь-то он почувствовал холодный, охваченный злобой взгляд на своей спине.
Монах ринулся влево, в сторону хорошо знакомых серому человеку темных улочек. Чаще всего они были полны бездомными людьми, не замечающими ничего вокруг, и собаками, которые так же, как и люди переулков, умирали от голода и боялись подходить к людям, рискуя быть съеденными.
Стижиан бездумно влетел в один из них, решив, что ускорившись, вынудит наблюдателя раскрыть себя, но тот оказался не так глуп: он вскарабкался на крышу и, пользуясь своим практически кошачьим зрением, наблюдал. Монах спрятал цветок где-то внутри пиджака и медленно, стараясь не разбудить гниющих в грязи и мусоре бездомных, шаг за шагом шел вперед. Наблюдатель перемахнул через невысокую, поломанную ограду, не боясь шумного приземления, но стоило ему моргнуть, прежде, чем ноги коснулись потрескавшейся каменной плиты, как возникла изумрудно-белая вспышка и объект исчез.
Те из бездомных, кто не спал, прижались к стенам, сохраняя остатки своей жизни и тела, их глаза округлились, губы задрожали, зашевелились даже тараканы, прятавшиеся под полами останков их одежды.
Теперь Стижиан находился на крыше здания и, очень беспокоясь о том, как спрятанный цветок пережил телепортацию, наблюдал за серым человеком:
- Может, поговорим? - Крикнул он, но тот уже же стоял на крыше, за спиной, а острие его клинка улыбалось шее монаха. Стижиан сжал губы, выждал несколько секунд и резким ударом выбил оружие из рук, однако это не отпугнуло преследователя: он даже не моргнул.
- Зачем ты ищешь мага? - Сказал он нейтральным голосом, в котором не слышалось ни угрозы, ни какой-либо доброжелательности, и не было понятно, кому он принадлежит: мужчине или женщине.
- У меня есть к нему несколько вопросов. - Монах смотрел ему или ей в глаза. - Я не собираюсь сдавать его церкви, если вас беспокоит именно это. - Поспешил он добавить.
- Никогда не думал, что встречу такого вежливого инквизитора, - серый человек ухмыльнулся, и в его руках снова блеснул кинжал, похожий на предыдущий как две капли воды.
- Я не инквизитор, но это не важно. Я прибыл на Южную Полосу по приказу Её Величества, это всё, что...
- Плевать мне на Её Величество. Она сидит там, на своем троне и с высоты оранского острова плюет на все, что происходит за пределами долбанной столицы. - Человек скалился, и голос его рычал: по высоте голоса и мимике становилось понятно, что перед монахом женщина.
- То, что я здесь, доказывает обратное.
- Есть только один человек, способный изменить этот город, и я не дам тебе к нему подобраться, чужак. - Рявкнула она, подкинула кинжал в воздух, перехватив его внешним хватом, и ринулась вперед, однако, вместо того, чтобы атаковать, подловила момент, когда монах увильнул в сторону, уходя от удара, и перепрыгнула на крышу здания напротив. Стижиан ринулся следом.
Бег с препятствиями и прыжками никогда не был его сильной стороной. То есть пробежаться по стене и сделать пару сальто с приземлением на шпагат он мог когда-то, мог прыгать по стенам, уворачиваясь от чьих-либо атак, то есть от атак мастера Визы, и весьма неплохо чувствовал себя, не имея под ногами почвы. Но препятствия... Как бы не хотелось себе в этом признаваться, но именно сейчас, в погоне за ловкой и прыткой девушкой, знающей эти крыши лучше своих пяти пальцев, Стижиан понял, что недавнее возвращение к жизни не обошлось и без отрицательных сторон: тело деревенело, а ноги потеряли часть былых рефлексов и порывов. Монах спотыкался даже об те предметы, вроде поломанной черепицы, люков или почти плоских дымоходов, которые видел издали и весьма четко.
Девушка уходила вперед, но из виду скрыться ей не удавалось. Стижиан бежал за ней не меньше двадцати минут, и расстояние между ними увеличивалось, а крыши под ногами становились дряхлее, появлялось всё больше криво залатанных отверстий, а кое-где выскакивали широченные дыры в диаметром не меньше метра. Делать нечего, так что монах решил совершить глупость: взмахнул полусогнутой правой рукой, и в ладони вспыхнуло изумрудно-белое бесформенное облако, похожее на окрашенный его цветами туман, который стрелой вырвался из его руки и ударил в черепицу в нескольких метрах перед мчащейся, и все ещё не запыхавшейся, девушки. Случилось неожиданное: выброс небольшого заряда энергии повлек за собой обвал. В мгновение ока, словно сделанная не из камня, а из тонкой фанеры, крыша, а вслед за ней и все здание, рухнули вниз. Убегавшая не успела затормозить, зато монах успел вовремя вспомнить, что он таки владеет навыком телепортации, и схватил её за руку уже после того, как она ухватилась за острый выступ и порезалась:
- Я хочу помочь. - Сказал Стижиан, чувствуя, что кровь заливает ладонь и что вот-вот её рука выскользнет, так что он попытался вытащить девушку, но та уперлась ногами в стену, готовая в любой момент оттолкнуться. - Я монах. Монтерский монах, понимаешь? Мы клянемся спасать людей, и не только от негатива, но и от самих себя.
Глаза девушки улыбнулись ему и захлопнулись, все выглядело так, будто она собирается покончить с собой, прямо здесь и сейчас, у него на глазах. Монах одернул её:
- Даже не думай потратить свою жизнь на какой-то жест. - Он сам не узнал свой голос: таким низким он оказался.
- Моя жизнь ничего не стоит. - Её рука медленно, но верно, выскальзывала.
- Давно листала Святое Писание? Там весьма подробно расписана важность и ценность каждой жизни. Не глупи, дай мне вторую...
- Богиня давно покинула нас, господин монах, и меня, и вас, и всех, кто чтил её. Что вы чувствовали, когда Монтера пала?
- Это не самое удачное место для таких разговоров. Дай мне вторую руку, и я обещаю ответить на все твои вопросы...
Стижиан почувствовал, как кожу, перемазанную её кровью, стало не жечь, а обваривать, словно он опустил руку в котел кипящего масла. Прямо на глазах, кожа девушки стала покрываться слоем воска, превращая её в статую, которая весьма быстро расплавилась и с громким "чпок" упала на обломки здания. Однако на этом дело не кончилось: многоцветная бесформенная жижица капля за каплей утекла куда-то вниз, а мгновением позже, та кровь, что оставалась у монаха на руках, сжалась, пересохла и посыпалась следом за прочими частями... воска.
Монах сидел на крыше, уставившись на свою руку, и не раньше чем через минуту, с округленными глазам неожиданно для себя громко сказал:
- Так Виоленза не лгала?
- События, которые без бокала не поддаются пониманию. - Высказал Стижиан кружке ювва, бывшему крепким, сладким и очень дорогим заменителем пива. Вкус ему не нравился совершенно, но нечто необъяснимое подсказало монаху, что лежа в одной постели с девушкой, красивой как Ольва, надо потреблять нечто недешевое.
Она не спала, а просто лежала на боку, приобняв спутника за левую руку, и спокойно медленно дышала, наслаждаясь тишиной царящей ночи. Комната освещалась только лишь светом фонарей, ровным рядом висящих за окном. Бледно-желтые лучи падали на рыжие волосы, заставляли желтое поило в стеклянном бокале мерцать. Только сейчас, на третью ночь, Стижиан заметил насколько в городе по ночам тихо. Гран - не деревенька, какой можно было бы назвать Монтеру, не будь в ней монастыря, а большой город, где из центра тянулись на убыль здания: от каменных дворцов до деревянных халупок на окраине. При наличии огромного количества пабов, таверн, кабаков и даже нескольких кабаре (правда, странно, что церковь не сочла нужным их разрушить), ночью по улицам должны бродить бритые и небритые, пьяные и очень пьяные, в обнимку с кем-нибудь или же в гордом одиночестве, но все же люди, которые по ночам отдыхают от рутин повседневья.
Стижиан аккуратно положил голову Ольвы на подушку, поставил кружку на пол и подошел к окну. Ночь была безветренной, но холодной, стекло запотевало даже от самого короткого выдоха, и это так же казалось необычным, ведь днем солнце пекло нещадно. Разумеется, это могло быть особенностью местного климата, разузнать про который монах совершенно забыл, и тутошний перепад температур мог сравниваться с пустынным, но нечто, это можно назвать интуицией в купе со здравым смыслом, говорило о магическом вмешательстве.
Рыжеволосая ведьма, именно так он за глаза называл Ольву, все же заснула, предварительно укутавшись одеялом, и когда монах посмотрел на неё, она как раз поворачивалась к нему спиной, разбрасывая огненные локоны по подушке. Они выглядели как раскаленные медные проводки даже в темноте. Это не удивляло, ведь если теория, или же наблюдение Виолезны верны, то практически все люди города владеют силой, пусть слабой, не сравнимой с силами полноценных духов. Волосы выдавали Ольву - она владела силой, как и близкие ей люди, сгоревшие на кострах инквизиции. Внезапно, Стижиану захотелось подойти к ней, присесть на кровать, растолкать девушку и расспросить её, но сейчас в этом не было необходимости.
Монах снова повернулся к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Его тело достаточно легко боролось с поступающим извне холодом, так что он его в общем-то и не замечал, наоборот, с каждой минутой становилось все жарче и жарче.
Окна оказались закрытыми вот уже не первое десятилетие. Ручки на рамах присутствовали, но были покрыты краской, а под ней ещё и ржавчиной. Но была бы сила, ум не нужен, поговаривали в народе, так что Стижиан выкрутил ручку так, чтобы она оказалась перпендикулярно окну, и дернул её на себя. Прохладнее не стало, а высунув руку, монах с ужасом понял, что за окном вовсе не холодно, а так же тепло, как и в комнате. Право, мистика.
Стало жарче... Имея тесное родство с народом огня, Стижиан не ощущал этого, но под его рукой деревянная рама задымилась, краска обуглилась, и от неё потянуло резким тошнотворным запахом. Монах одернул руку, решив, что это дух феникса вдруг решил напомнить о себе, но ошибся: за окном раскалялись фонари, лавочки, окна домов напротив и дверей внизу. Пересохшая из-за дневной жары листва, успевшая опасть под дуновениями ветра, загорелась и во мгновение ока обратилась в прах.
Ольва издала громкий воющий звук, который оказался вдохом. Монах сразу и не заметил, но от мебели, штор и постельного белья к потолку, краска на котором начала вздуваться, поднимались белые дымчатые полосы, едва видимые и почти прозрачные. Похожие на червей, они вились, словно зажатые невидимыми тисками, и медленно крались вверх. Ольва снова взревела, её бедра приподнялись, голова опрокинулась назад, а вой поутих. Она широко распахнула глаза и рухнула обратно, чуть отскочила и соскользнула с постели:
- Ты открыл окно?! - Полухриплым криком задавала она вопрос, хватаясь за протянутую монахом руку. - О Богиня! - Вскрикнула девушку, поскользнувшись на одеяле, которым она была укутана, но не упала. - Мне стоило предупредить тебя о...
Стекла окон покрылись паутиной трещин и разбились, монах едва успел прикрыть руками Ольву, которая почему-то пыталась вырваться из-за под его защиты.
"Что ты делаешь?", хотел спросить он, когда рыжая ведьма, скинув с себя одело, абсолютно голая, прикрытая только огненными волосами, подбежала к единственной открытой раме и захлопнула её. Хоть стекла и не стали на свои места, в комнате вдруг стало очень тихо и безветренно. Белые дымки пропали, снова стало тепло. Ольва подошла к монаху, замершему у кровати, вытащила ид под его ног одеяло и залезла в постель:
- Это - моя способность. Ты наверняка хотел спросить какая у меня способность? Вот тебе показательное выступление. - Она уткнулась головой в подушку.
- Я не совсем... А! - Стижиан скинул с края кровати осколки цветного стекла. - Ты выкачиваешь энергию с небольшого участка в пространстве?
- Небольшого?! - Ольва подпрыгнула на кровати и надула губки. - За этим тонким слоем из "ничего" покрыта вся гостиница!
- Хорошо-хорошо! - Он вскинул руки, а девушка снова приземлилась головой на подушку. - Я понял, только... Что за дымки то? Почему все вокруг начало раскаляться? Как это... От кого ты защищаешься?
- Ах это, - она взмахнула рукой, и та упала на колени монаху, - это сосед из дома напротив ненавязчиво просит меня продать ему гостиницу. Уже лет пять просит, так что...
И она уснула, да с таким лицом, будто действительно ежедневно отбивала ночные атаки соседа из дома напротив. Стижиан встал с кровати и подошел к окну. Окна дома напротив не горели, но в ближайшем виднелось лицо мужчины лет шестидесяти, который понял, что тут высматривают именно его, и поспешил скрыться, выдав свое присутствие звоном разбивающегося об пол светильника.
- Что за безумное место?
Он так и не сомкнул глаз.
Глава шестая.
Карнавал.
С высоты верхней полки купе Ора взирала на три пьяные морды, разливающиеся ежеминутным хохотом. Это не то чтобы раздражало - это попросту выводило из себя. А Ору, привыкшую к уединению и тишине, так и подмывало разок гаркнуть на них, намекнув, что с каждой новой волной смеха они рискуют попрощаться с добрым здравием. Мало того, что поезд задержался на четыре дня, так он ещё и ехал с учащенными остановками и постоянный добором пассажиров тут и там. Целую неделю девушка взращивала в себе дух спокойствия и терпения, наблюдая за тем, как орава детей, молчание которым неведомо вовсе, сменяется группкой студентов, любящих пялиться на всех, чьи формы приобрели женственную грацию. А теперь ещё эти подсели, хорошо хоть не пристают...
Она сидела спиной к окну, согнув коленки, и листала толстенный том, который буквально на днях тихо умыкнула из закрытой библиотеки Оранской Академии Магии. Разумеется, этой книжки уже хватились, поскольку ежегодно, и всегда летом, в неё заносились имена дюжины талантливых и выделяющихся среди прочих магов, которые, каждый в разном возрасте и в разных ситуациях проявили себя. Здесь подробно описывалась биография каждого из учеников, иногда, крайне редко, прикреплялась родословная, но исключительно у учеников благородных кровей. Первыми, после имени, шли биографии, но они оказывались вполне сжатыми, и поначалу Ора находила интересным момент первого проявления силы у ребенка или подростка, но все они сводили к возникновению пожаров, спасению полей от саранчи, взращиванию цветка за одну ночь или же тушению пожаров. А вот дальше начиналось самое интересное: развитие мага в стенах академии. Читая это описание, создавалось такое впечатление, будто бы писари наблюдают за всеми без исключения магами, и только потом, когда семя становится цветком, вносят их в эту книгу. Значит, ведется учет всех когда-либо учившихся в академии магов.
Развитие талантливых детишек в стенах школы - вот истинное раздолье, где срисовывать дела учеников одно с другого писари попросту не могли, ну или же в них гибли талантливейшие прозаики. Из раза в раз, дети, в которых магистры видели наиценнейшие кадры и "будущее оранских магов", начинали спотыкаться обо всё, начиная с начертания рун, что, правда, приравнивалось к усложненному чистописанию с элементами инженерной графики, заканчивая переложением свойств их стихийного элемента на какой-либо предмет, вроде кружки или расчески. И вот, после графы об успешном освоении базового и среднего классов магии, большая часть прочитанных Орой биографий вытекала в чистый лист, где внизу, на краю страницы, густой красной тушью стояла дата. Либо смерти, либо день, когда поиски пропавшего мага были прекращены. Таких подписей были сотни. Восемь из десяти пропавших рождались на Южной Полосе.
В Оране на данный момент пребывало порядка сотни магов, большинство из которых сейчас получали разрешение на изучение высшей магии, но если верить Дримену, не всем, далеко не всем удастся её освоить. Он же проговорился, что за пределами столицы живут около двухсот магов... и все. И все!?
Биографию Амельеры Арьеннет Ора в книге не нашла. Дримена Перферо - тоже. Близнецы Амеверо, блеснувшие своими способностями ещё задолго до горькой ошибки в Монтере, так же были убраны. Ещё четверо магов тверди, которых Ора знала лично, это Малиун Кенжиль, Фирит Тамрек, Циана Чирано и Ферра Энстлийская, владеющие своей стихиями лучше всех, кого девушка когда-либо встречала, удостоились той же чести, и их так же не упомянули. Два ветреника, с одним из который Оре непосчастливилось однажды сражаться, Фидэк и его спутница Воана уровнем силы претендовали на звание магистра, но и их вычеркнули. Как и многих других, всех не перечесть.
Тем не менее, в списке второго круга магистров, не являющегося основным, имя Амельеры осталось, как и Ферры Энстлийской. Однако в кругу Магистров, иначе зовущегося первым кругом, имя Линео Визетти оказалось грубо закрашено тушью, а рядом приписаны инициалы: "Д.Э.М.П".
- Дримен Эйрен Маэс Перферо... - Пробубнила под нос Ора и приложила руку губам. - Они хотели взять тебя в первый круг?..
- А-а? - Просипел мужик, сидящий у окна на нижней полке. Нетрезвый, небритый, немытый. - Неужели на третий день молчаливая дама решила снизойти до нас!
Ора глянула на него свысока, чуть приспустив нижнюю губу, и решила не отвечать: хоть слово скажешь - уже точно не отстанут. Однако даже демонстративный поворот головы в сторону книжки не помешали мужчине принять "вызов". Чуть не упав во время отрыва седалищного места, он облокотился о полку, где полулежа читала Ора, и начал было нести что-то несусветное, как его взгляд споткнулся о маленькую беловато-серебряную кругляшку, висящую между двумя упругими, круглыми, декольтированными...
Девушка опустила взгляд на королевскую печать, потом перевела на трезвеющего на глазах мужчину, который додумался спросить:
- Вы придворный м-ма-г?..
Мужики внизу внезапно притихли.
- Нет. - Холодно ответила Ора и снова уперлась глазами в книгу: её несказанно удивило, что из всех людей, едущих в этом поезде, именно в её купе оказался человек, разбирающийся в искусстве настолько, что с лету признал в лроновом медальоне (что было роскошью, но не редкостью) королевскую печать.
- А книжица-то, с эмблемой академии ма...
- Я - не маг. - Она даже не подняла глаз.
- А тогда кто?..
Дальше Ора уже не слышала слов. Её срезанные под самую мякоть ногти впились в кожаную обделку книги, губы сжались, а свободная рука изо всех сил старалась не дергаться.
- А может, - взгляд мужчины стал совсем трезвым, а глаза округлились до предела, - вы м-ма-магистр? Простите! - Он отдернул руку от полки Оры. - Не хотел вас обидеть!
- Нет-нет, что вы. Я не думаю, что хоть один магистр может свернуть человеку шею одной рукой.
- Не поня...
Тыльная сторона ладони наотмашь ударила мужчину по щеке и тот, благодаря резко вильнувшему поезду, упал на нижнюю полку. В следующие несколько секунд бодрствования, два его компаньона увидели босые ноги обозленной монашки, которые легонько удалили их в грудь и лишили сознания до конца поездки. Целых полтора часа тишины.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги