Z.O.N.A 3

Гнев

В этот момент Дима почувствовал сильное облегчение и лёгкую радость: он смог выжить, он добрался! Остаётся лишь здешним охранникам их пропустить и всё, наверх, на свободу! Но Анатолий шедший уже медленным темпом не очень был счастлив, но слегка улыбнулся, глядя на радостного Диму. В шагах тридцати от входа на станцию уже висели те самые знакомые флаги с двумя мечами и головой мутанта. Дима тут же переменился, вспоминая свой кошмар. Неужели в скором времени мирная Речная падёт под натиском бандитов? Неужели во всём метро, да и что уж говорить, во всём городе будут править люди, которые только и способные делать больно? В шагах пятнадцати резко в глаза странникам ударил яркий луч света. Издалека послышался грозный голос.

— Стоять, руки за голову! И подойдите, медленно! Никаких резких движений!

Дима послушно обхватил ладонями затылок, Анатолий слегка задержался, но повторил действия Димы. Они стали медленно перебирать шаги, приближаясь к блокпосту. Луч света отвели в сторону, и к ним подошёл человек лет тридцати в униформе спецназа. На рукаве у него так же был логотип их группировки. Впереди была возведена целая баррикада. За возвышающимся горами мешков которые использовались как укрытия, стояли еще трое таких же спецназовца, с тяжелым вооружением в виде стационарного пулемёта и дробовиков. Позади баррикады виднелся небольшой гермозатвор над которым так же красовался логотип, только вместо синего цвета красный. Охранник обошёл странников несколько раз, пристально вглядываясь в их лица, лишь бы увидеть в них не те черты. Но вместо этого он остановился и разочарованно пожал плечами.

— Документы! — надрывался его голос.

Дима через несколько секунд уже стоял готовый с паспортом, Анатолий немного задержался но тоже протянул вскоре нужные бумаги. Охранник быстро пролистал паспорта обоих и протянул их обратно. Он ещё раз посмотрел в глаза Диме и Анатолию, да так что у них начало хватать волнение, и наконец то дал сигнал остальным охранникам свистнув.

— Всё в порядке. Проходим, — заключил тот.

Гермозатвор стал отходить со скрежетом в сторону и минуя баррикаду, Дима и Анатолий наконец то попали на саму Граничную. Она кардинально отличалась от Речной и Сирской вместе взятые. Из жителей станции было мало простых людей, занимающихся повседневными делами. Большую часть занимали те же люди в униформе, с оружием наперевес и охраняющие всё подряд. Из за этого казалось что это не станция, а целый концлагерь. Повсюду были навешаны их флаги: на стенах, на полу, на рукавах, на дверях… Арки же были похожи на те что из Речной: сохранившийся модернизм и изогнутые полосы обводили верхнюю часть потолка. Пройдя через них, в глаза сразу бросился ещё один огромный гермозатвор, стоявший справа, вероятно, выход наверх. А слева… Большую часть главного зала занимали целые построенные ряды местных солдат, которые иногда маршировали и пели хор. Вся станция была необыкновенно освещена, казалось что и тёмных уголков здесь просто нет. Всё было очень засвечено, что иногда пришлось жмуриться. Сколько было здесь флагов, Дима так и не смог посчитать. Но эта вся картина одновременно вызывала восхищение и отторжение. Не хотелось бы стать как они… Здесь нельзя оставаться. Дима взглянул ещё раз на гермозатвор и отправился к нему. Рядом с ним стояли крепкие охранники в таких же униформах но в противогазе. В правых руках они держали автоматы. Не успел Дима сказать им слова, так прибежал вдруг Анатолий.

— Пропустите нас наверх, герр-офицеры… Мы здесь проездом, — начал объясняться Анатолий.

Дима слегка удивился от местных кличек, и он стал догадываться что это не просто группировка…

— Документы! — попросил стоявший справа охранник.

Дима с Анатолием автоматизировано протянули заветные паспорта, и те стали их читать.

— Анатолий Якович? Какими судьбами! — воскликнул правый охранник и резко ударил Анатолия по животу.

Такой резкий поворот событии вызвал у Димы недоумение, и жалость, но он просто стоял как вкопанный. Анатолий слегка загнулся но выпрямился вскоре.

— Сейчас не время сводить счёты! — отрезал тот. — Со мной молодой человек, дайте нас пропустить, а дальше делайте что хотите!

— Ну вот, пусть он и проходит, — хладнокровно отозвался стоявший слева охранник. — Кстати, ты откуда то вообще?

— Я вообще из… — Диме неловко было тут говорить правду но он смог. — Из Новосибирска.

— Ого! К нам даже странники являются! — издевательски посмеялся охранник.

— Нам, правда, очень надо наверх… — пытался убеждать Дима и вдруг он понял.

Пока он болтал с охранником, второй уже успел несколько раз ударить и без того еле стоявшего Анатолия. У него вдруг что то внутри загорелось. Будто то, что долгие годы и века намертво было заковано, вдруг освободилось. Это чувство у него ассоциировалось с Парижем… Но он лишь отшатнулся на деле. Охранник пролистал паспорт Димы и ткнул его ему в грудь и холодно сказал:

— К вам вопросов нет. Можете проходить.

Гермозатвор поднялся к потолку и Дима увидел яркий свет, который чуть не ослепил его. Охранник что спокойно общался с Димой, равнодушно отвернулся от него и присоединился к избиванию Анатолия. Дима сделал несколько шагов к эскалаторам ведущих наверх, и вдруг остановился. Ноги его будто не слушались, он не может бросить своего друга, он может ещё его спасти! И плевать что он знаком с ним всего пару дней, он так много для него сделал, сколько никто для Димы не делал! Но к несчастью, за гермозатвором, у эскалаторов стояли еще охранники которые стали в мерах безопасности подходить к Диме. Тот обернулся на Анатолия и хотел уже шагнуть к нему но его вдруг схватили две мускулистые руки, он не смог сопротивляться. Анатолий уже был при смерти…

— Тебя бы перевешать за предательство! — кричал охранник бивший напарника.

— Да я ничего не сделал даже… — хрипло отвечал Анатолий.

Наконец охранник совершил последний удар кулаком по вискам, и Анатолий упал без сознания. Больше Дима на это смотреть не мог. Горящее чувство животной агрессии с такой силой вырвалось наружу, он почувствовал такую силу в мышцах и жилах, что стоящие сзади охранники опрокинулись. Время растянулось для Димы, и его хватило чтобы ловким движением достать автомат из рюкзака, схватиться за его рукоять и щелкнув предохранителем дать несколько очередей по спинам охранников.

Он только и успел удовлетворенно посмотреть, как из возникших чёрных пунктиров пулевых отверстий на синих камуфляжах офицеров сочилась кровь. Он снова погрузился темноту. Более болезненную темноту… Через несколько часов он едва пришёл в себя.

— Через повешенье, — заключил комендант.

Раздался бурый шум аплодисментов и радостных возгласов, с Димы резко сняли мешок что был всё время у него на голове. Всё его тело было покрыто ранами и пятнами: допрашивающие его старались изо всех сил. Даже символичные знаки что были на правой руке, они смешивались с большинством других наложенных на них красных пятен. Правый глаз заплыл, лишь единственным рабочим левым глазом Дима осмотрел помещение. Это был всё тот же главный зал станции, перед ним стояла огромная толпа, из всех местных жителей и спецназ. Впереди возвышался судебный столик над которым стоял человек в деловом костюме и побелевшей причёской. Мэр?..

— Казнь состоится завтра, около четырёх утра, на станции Граничная, — уточнил заместитель мэра что стоял слева от него.

Как и его начальник, он так же был одет в пиджак и у него была слегка стриженная причёска. Очень много здесь было флагов, и даже не только Тюменской Конфедерации, присутствовали так же гербы самой Тюмени, и Тюменской области. Опять накатила дурнота, закружилась голова и если бы не двое стоявших рядом плечистых конвоиров, Дима бы упал. Ему казалось его сейчас вырвет при всём народе. Тупое безразличие ко всему что с ним происходит пришло к Диме постепенно.

А сначала его долго, аккуратно били терпеливые сильные люди, а другие рассудительные, задавали ему вопросы. Комната была облицована бледно-жёлтым цветом: отсюда наверняка легко было убрать кровь, но выветрить её запах отсюда была невозможно.

Для начала его научили называть того самого мужчину в пиджаке и белобрысыми волосами называть «господин Мэр». Потом — не задавать вопросов а отвечать них, кратко и по делу. Отвечать кратко и по делу учили отдельно, и Дима удивлялся, как же вышло, что все зубы оставались на своих местах, хотя несколько всё же сильно шатались, и во рту был постоянный привкус крови. Он пытался сначала молчать, но ему вежливо объяснили, что так делать лучше не надо. Было очень больно. Через некоторое время, Дима понял как надо отвечать. Достаточно было наилучшим образом оправдывать ожидания господина Мэра. Если господин Мэр спрашивал, не с Речной ли прислали Диму сюда, надо было просто утвердительно кивнуть. Если господин Мэр предполагал, что Диму направили с целью сбора разведанных, и проведения диверсии, например, покушения на жизнь руководства Тюмени (в том числе и самого Мэра), надо было опять согласно кивнуть, тогда мучитель довольно потирал руки, а Дима позволил себе сохранить второй глаз. Он несколько раз пытался потерять сознание, но его быстро взбадривали ледяной водой и нашатырем, он был очень интересным собеседником.

В итоге о нём сложилось очевидное представление — в нем видели вражеского шпиона, предателя и диверсанта, явившегося, чтобы нанести Тюменской Конфедерации, а заодно и руководству города удар в спину, обезглавив власть и посеять хаос на территории всего метрополитена. После того как все детали были выяснены, Диме позволили отключиться.

Когда он смог пробудиться в следующий раз, Мэр уже дочитывал приговор. Едва последние формальности были утрясены, а официальная дата его прощания с жизнью — анонсирована общественности, на голову и лицо опять натянули мешок, видимость серьезно ухудшилась. Замутило ещё сильнее. Еле продержавшись минуту, Дима прекратил сопротивляться, тело скрутила судорога, и его вырвало на собственные ботинки. Охрана сделала осторожный шаг назад, а общественность возмущенно зашумела. На какой то миг Диме стало стыдно, а потом он почувствовал как голова его куда то уплывает, а колени безвольно подгибаются. Опять темнота. Сильная рука приподняла его подбородок, и он услышал знакомый голос.

— Пойдем! Пойдем со мной, Дима! Всё кончено, вставай! — говорил он а Дима никак не мог найти в себе силы хотя бы поднять голову или пошевелиться.

— Мешок… — промычал Дима, надеясь что человек его поймёт.

Занавеса тут же исчезла, и в окружении ярких ламп Дима увидел перед собой Антонио. Он ничуть не изменился с того момента, когда Дима успел в последний раз его увидеть. Но как он тут оказался? Дима оглянулся вокруг: он так же находился в главном зале станции, но вокруг никого не было. Никого кроме Антонио. Он же в руке держал тот самый дробовик который чуть не лишил Диму жизни. Сталкер внимательно оглядывал Диму.

— С тобой всё в порядке? Идти можешь?

— Да, наверное… — храбрился Дима, но его в этот момент мучало совсем другое. — Простите меня… Это не я тогда был…

— Это уже не имеет значения… — с грустью ответил Антонио. — Каждый должен кого-то привести в жертву…

Последние слова, хоть и были тихо сказаны, но прозвучали эхом по всему залу, да так что громкость только усиливалась.

— Жертву?.. — говорил Дима и чувствовал как его силы пополняются со стремительной скоростью.

Но, и одновременно с этим, он чувствовал как что то зловещее так и манит наружу… Он не выдержал и заорал рыком мутанта. Тут же всё потемнело. Тут же начали слышаться аплодисменты и постоянные возгласы, Дима осознал: его куда то ведут. Это был сон.

Его повесят. Убьют. Его больше не будет.

Смерть в зоне всегда была повседневностью, и Дима не стал исключением. Уже прошёл день, наступили заветные четыре утра, тянуть не стали. Мешок был снят из головы, уже когда Дима поднимался на эшафот. Они не стали заморачиваться, и просто хотели как можно быстрее избавиться от столь опасного врага общества, через верёвку. Ноги Димы ступили на доски, и он пред собой увидел целую толпу. В ещё каком то чудом сохранившим свою ясность сознании всплывали вопросы, как столько людей успели укрыться при взрывах здесь? Но ответа он теперь никогда не получит. На шею натянули верёвку.

— Как врага, предавшего свою родину… — начал зачитывать Мэр.

У Димы в голове начали бешено вертеться все воспоминания, все что он делал, что успел сделать, что мог бы сделать… Куча приключении, куча посещённых городов, и всё это ради… Ради чего? «Не такого конца я ожидал, подождите, ещё рано, я не успел, мне надо» — думал Дима.

-..Выродка, порочащего свою нацию… — все бубнил голос.

Шум усилился, а за ними и столько радостных мужских, женских голосов.

— К смертной казни! Давайте! — заключил тот и махнул рукой.

Из глубины зала, где то из туннелей, послышался треск молнии, но никто не обратил внимания, кроме Димы. Это уже не имело значения, его не успеют спасти. Один из помощников мэра дёрнул рычаг, и доски поехали у Димы под ногами, он ещё пытался перебирать ими так, чтобы оставаться на эшафоте, но с каждой секундой становилось труднее. Из угла на станции показалась аномалия. Верёвка врезалась Диме в шею, тянула его к смерти, а он не хотел, так не хотел… А потом пол выскользнул у него из ног, и он своим весом затянул петлю. Она сдавила, пережала дыхательные пути, из горла вырвался хрип, зрение помутнело, каждая клеточка его организма молила о глотке воздуха, но вдохнуть было никак нельзя, и тело начало извиваться, бессмысленно, судорожно. На станции отключился весь свет, аномалия приближалась к толпе. Радостные аплодисменты сменились на крики, и на суматошный шум многочисленных сапог по полу, но было уже поздно. Раздался мощный электро-заряд, и вдруг верёвка что держала Диму, выпала из под шеи, и тот просто упал на пол. На этот раз Дима был абсолютно уверен, что это просто предсмертный сон и до конца остаётся чуть-чуть. Он услышал как вибрирующий, будто успокаивающий звук аномалии приближался к нему, и затем раздался второй разряд, который окончательно пробудил Диму. Он очнулся, ошеломленно оглядываясь по сторонам. Никого не было рядом, тишина. Он обнаружил лежащую рядом с ним бутылку воды, и надолго прильнул к горлышку. Выпив всё до дна, Дима поднялся. Станция омертвела. Зал был заполнен телами, даже палачи, и сам Мэр что были рядом с местом казни лежали бездыханно на эшафоте. Гермозатвор что стоял в конце зала был по-прежнему открыт. Это шанс. Но где Анатолий?

Дима резко вспомнил про своего напарника, но его среди толпы он так и не нашёл. Неужели он?.. Да нет, он выкарабкается, точно! Утешая себя такими мыслями, Дима бежал к выходу, чтобы наконец покинуть это проклятое метро. Он не хотел потерять ещё долю минуты чтобы получше поискать Анатолия, он хотел как можно скорее попасть наверх. Из хорошего он запомнил только Речную: по настоящему мирную станцию, и ей теперь ничто не угрожает… Дима добежал до гермозатворов, вышел из станции и снова оказался у эскалаторов. Он мог бы столько времени сэкономить, не держаться за больные места, не терпеть все эти муки… Надо было просто пройти дальше, и продолжить свой путь, и всё. Он жив. Свет который шёл из верха, не был уже таким ярким, на улице была ночь. Дима напоследок натянул на спину рюкзак, который всё время оставался лежать у ворот и с болью в ногах, но закалённый силами, начал подниматься по эскалаторам наверх. Обратно в город.